Макс Бутт
Интернальность
Однако страх не проходил. Стрельцов чувствовал на себе все тот же тяжелый сокрушающий взгляд. Будто огромный гидравлический пресс давил на него сверху. Некто продолжал следить из темноты. Безнаказанный и незримый. Хотя Егор скорее всего предпочел, чтобы этот незнакомец и далее оставался невидимым его глазу. Ибо сумей он его увидеть еще на несколько мгновений, наверняка сошел с ума от невообразимого, никогда ранее не испытываемого им страха.
В какой-то момент Стрельцов почувствовал облегчение. Пропало давление, от которого ноги подгибались, исчезло ощущение пронизывающего до глубины души взгляда. Но так был только пару секунд, не более. Далее на смену испытанным ранее ощущениям пришло новое чувство: паника. Невообразимая, неконтролируемая, мгновенно берущая под контроль тело и разум, заставляя все естество сжаться в сверхплотный комок. Катализатором этой паники стали звуки тяжелых шагов. Словно по дороге шел не человек, а робот, или движущийся каменный колосс, многотонная махина, от поступи которой содрогалась земля. И самое главное, что заставляло страх насквозь, подобно холодному осеннему ветру, пронизывать все тело, то, что каждый следующий шаг звучал громче и отчетливее. Будто это нечто приближалось, медленно и неумолимо, как рок, как сама судьба.
Не в состоянии более выдерживать это, разум Егора, казалось, покинул тело, оставив в нем одни животные инстинкты. И эти инстинкты могли подсказать только одно: спасаться, бежать, прятаться!
Ноги сами собой направили тело обратно к крыльцу дома. Руки сами, автоматически заперли дверь на засов, подперев её всеми мало-мальски тяжелыми предметами, что стояли в предбаннике. Тело само скользнуло под кровать, будто это настоящий бункер, способный укрыть от попадания ядерной бомбы. Трясясь от страха, обезумевший Егор крепко, до боли в пальцах, сжимал в руках кочергу и спиной вжался в стенку, буквально сросся с ней в единое целое. До его ушей вновь донесся гулкий тяжелый стук. Шаги! Некто продолжал идти, но теперь эти шаги удалялись. Все также медленно и неумолимо.
Бух… бух.. бух… бух…
Сердце в унисон шагам стучало в висках. Перед глазами плыли цветные круги. Разум начинал возвращаться обратно в тело, где ему и положено быть, по мере того как затихали в дали звуки шагов неведомого существа. Пальцы сами собой разжались, и тяжелая кочерга с глухим звоном упала на деревянный пол. Слезы брызнули из глаз. Егор лежал под кроватью свернувшись в клубок, подобно раненому зверю и не плакал, а выл, протяжно, дрожащим от пережитого напряжения голосом. Он абсолютно не понимал почему с ним происходит это, почему его организм вдруг отреагировал подобным образом. Не понимал, да и не хотел понимать. Стрельцов чувствовал подсознательно, что только так он может привести в равновесие свой пошатнувшийся рассудок.
Заснуть он так и не смог.
К утру, когда он, наконец, осмелился вылезти из-под кровати, Егор точно для себя решил, что ни на секунду не останется более в этом проклятом МЕСТЕ.
9.
Едва только рассвело, дрожащими от нервного истощения руками, Стрельцов схватил сумку, так и неразобранную им ранее. Абсолютно не думая о судьбе своего временного жилища, он выскочил на улицу, не заперев за собой дверь. Открыв калитку, Егор наткнулся на Проводника, который шел со стороны заброшенного поселка в направлении элеватора. Тот держал в руках перемазанные грязью щипцы и озадаченно смотрел на бегущего куда-то гостя.
– Доброе утро.– надевая свою радушную маску, произнес человек в дождевике.– Это не вы обронили? А то смотрю, лежат посреди дороги. Недалеко от вашей ограды.
– Можете себе взять, если нужно.– сбивчиво произнес Егор и быстрым шагом двинулся по Колхозной улице, едва не поскальзываясь на грязи, появившейся после вчерашнего ливня.
– А куда это вы собрались, да еще и с вещами?– послышался за спиной голос Проводника, потерявший внезапно свое радушие.
– Валю отсюда на хрен!
– Стойте, так не получится. Так нельзя.
Егор с яростью в глазах посмотрел на человека в плаще:
– А что вы мне указываете, что можно, а чего мне нельзя? Захочу и покину это МЕСТО! И удержать меня у вас не получиться. Можете вязать меня, или в кандалы заковывать, я а отсюда уеду. После сегодняшней ночи я оставаться здесь не собираюсь.
Стрельцов развернулся и продолжил свое движение вдоль по улице, под удивленные взгляды жителей поселка. Быстро удаляясь, из-за чавканья грязи под подошвами ботинок, он не слышал, как Проводник спокойно, негромко и возможно даже злорадно сказал:
– Удержать, говорите, не получится? А держать вас не придется. Нет в этом нужды.
Стоит ли говорить, что догонять Егора Проводник тоже не стал. Даже и не подумал об этом. С абсолютно непоколебимым видом он смотрел на удаляющуюся фигуру. Смотрел, как Стрельцов свернул с дороги и двинулся наперерез, вниз по склону, пару раз, едва не упав в грязь. Смотрел, как тот добравшись до хлипкого пешеходного моста, не сомневаясь не секунды, всего в несколько больших шагов перемахнул через реку. Смотрел, как теряется на фоне серой сухой травы темная точка, в которую по мере своего удаления от поселка превратился Егор. Смотрел до тех пор, пока тот не исчез за стволами деревьев мертвого леса.
А Егор тем временем шел по тропе, двигаясь по размытой дождем, скользкой грунтовой дороге, с завидным упорством. Отступать назад он теперь не намерен. В этом МЕСТЕ происходит что-то плохое и выяснять это Стрельцов теперь не собирался. Все его мысли теперь занимал автобус. Главное не пропустить это единственный рейс «0000», не опоздать на него, не проворонить. А если и случится, что автобус уйдет, то он будет ждать, несмотря ни на что. Пусть целые сутки. Лучше в лесу, на остановке, под навесом, чем в этом проклятом поселке.
Порядком извозившись в грязи, Егор дошел до конца тропы и вывернул на опушку. Тут он увидел во что за ночь превратилась дорога. Глубокие широкие колеи, размытые ливнем, стали еще глубже и шире. Наполнившись водой, они напоминали теперь настоящие каналы, по которым было в пору не на автобусах ездить, а плавать на моторных лодках, или даже катерах. Подходить краю такой колеи было даже опасно. Из-за слякоти края были скользкие. Если упасть в такую, то не факт, что сможешь выбраться. Поэтому идти к остановке пришлось по опушке, превратившейся теперь в нечто вроде заливного луга. Земля, за ночь хорошо пропитанная влагой и скрепленная сетью переплетенных между собой корешков хлюпала под ногами, похожая на большую кухонную губку для мытья посуды. Однако, Егор не особо обращал на это внимание. Ботинки его давно уже промокли и теперь еще мокрее они теперь вряд ли могли стать. Да, к такой погоде его никто не готовил.
Добравшись до навеса, он уселся на старую поржавевшую скамью, предварительно постелив на нее целлофановый пакет, извлеченный из сумки, и принялся ждать рейс «четыре ноля».
По началу Егору казалось, что ждать придется недолго, что автобус приедет вот-вот. Но вся его уверенность держалась лишь на одной слепой наивной надежде, что все будет хорошо и никаких бед никогда не случится. А ведь Стрельцову не стоило так доверяться этому чувству. Однажды он уже обжегся на том, что был слишком уверен в непоколебимости собственного бытия.
Проходила минута за минутой, складываясь сначала в один час, потом в другой. С каждой исчезающей минутой, иссякала надежда Егора.
Сколько сейчас времени? Как долго он сидит на этой остановке?
Наручные часы он не носил. А телефон был выключен. Использовать драгоценные проценты заряда батареи возможно было только при крайней необходимости.
Надо было как-то занять время.
Егор попробовал петь песни. Сначала мурчал себе под нос, потом, осознав, что рядом никого нет, стал петь громко во весь голос. Периодически Стрельцов замолкал и вслушивался в царящую вокруг тишину в надежде услышать знакомый звук чихающего и кашляющего двигателя. Но не услышав, продолжал петь дальше. Однако, то ли песен он знал мало, то ли времени прошло слишком много, вскоре Егор стал искать себе какое-нибудь другое занятие. Но посреди мертвого леса найти такое было сложно.
Вновь начал идти дождь. Как и вчера все начиналось с небольшого покрапывания, которое постепенно переросло в настоящую стену воды. От воздействия падающих капель мертвый лес стал гудеть и раскачиваться, вибрируя своими сухими скрюченными ветвями. В пасмурных сумерках это наводило тревогу и мистический ужас, особенно если учесть, что Егор сидел в одиночестве. К тому же он до сих пор до конца не отошел от ночных происшествий. Лужи на дороге стали медленно разрастаться, сливаясь друг с другом. Стрельцов смотрел на это все и представлял, что еще чуть-чуть и вода окружит автобусную остановку и он окажется словно на необитаемом острове, откуда уже не сможет никуда вернуться.
Но дождь постепенно стихал, пока в какой-то момент не стих окончательно. А вместе с ним замер и мертвый лес. В сгущающихся сумерках наступила практически абсолютная тишина. Не было даже малейшего дуновения ветерка. Егору показалось, что весь мир замер, что время остановилось. Но звуки падающих с ветвей капель, говорили, что это лишь иллюзия.
Чем темнее становилось, тем прохладнее становился влажный, напитанный дождем, воздух. Так не кстати появился и ветер, который сделал только еще хуже. Стрельцов, сидевший все это время почти без движения, стал замерзать. Особенно мерзли промокшие ноги. Причем, что самое плохое, отогреваться было абсолютно нечем. Ни еды, ни питья, ни спичек в приступе паники он с собой не взял. Теперь же когда с холодном, к Егору вернулся и холодный здравый рассудок, он очень жалел о своей излишней спешке. Все что ему оставалось в это ситуации утеплиться тем немногим, что было в его сумке: парой футболок и тонким свитером. Так же он поменял промокшие носки, но одевать после этого мокрую обувь было глупо. Тогда он решил хоть как-то просушить ботинки, напихав в них оставшееся сухое белье. Пришлось посидеть в одних носках, но сухих носках. А это куда лучше, чем сидеть в мокрой обуви.
Начинало темнеть, а автобус все не появлялся.
Почему он не едет? Может сломался в дороге? Или из-за испортившейся погоды он не может добраться сюда?
Но прошел уже целый день. Целый день Егор сидит под этим навесом ждет этот проклятый рейс «0000».
Сколько же можно!
Подстегиваемый холодом, Стрельцов начал ругаться вслух. С каждым градусом похолодания, в нем угасала надежда уехать отсюда и, в то же время повышался градус злости. Он злился на это МЕСТО, на заброшенный поселок и его немногочисленных жителей, на старый ржавеющий элеватор, на двуличного Проводника, на нечто, что пугало его этой ночью и, конечно, на автобус с его ворчливым пучеглазым шофером. Сотрясая воздух изысканными ругательствами, Егор совсем забыл о том обычном чувстве, что мучало его последний год. О чувстве собственной вины. Теперь ему казалось, что во всех его бедах был виноват окружающий мир. И, как ни странно, несмотря на сложное положение, ему стало легче на душе. Будто вместе со злостью стал выходить тот яд, которым он так активно насыщал свою душу последние годы.
Устроив себе, конкретную разрядку, Стрельцов, может быть и несколько спонтанно принял решение возвращаться обратно в поселок. Однако, на фоне его утреннего решения, это казалось достаточно взвешенным и разумным.
Одев все еще влажные от утреннего похода ботинки, Егор взвалил на себя сумку и отправился в обратный путь, по ночной тропе, в поселок на холме у заброшенного элеватора.
10.
От прошедшего ливня, дорогу окончательно развезло. Идти было крайне трудно, особенно в наступающей ночи. Ноги постоянно разъезжались, подошвы проскальзывали, а тело то и дело стремилось потерять равновесие. Однако Егор не собирался падать в грязь, ни лицом, ни какой-либо другой частью своего тела. Он упорно шел обратной дорогой, отлично понимая, что свою возможность уехать из этого МЕСТА, он либо упустил, либо этой возможности не было совсем. Ко второму варианту он склонялся куда, больше чем к первому. Автобуса не было весь день и, судя по всему, и не должно уже было прийти. В этот момент Стрельцову вспомнились слова Проводника о том, что так просто из этого МЕСТА уйти нельзя. Но верить в их правдивость не хотелось. Все-таки, пусть и немного, но надежда еще оставалась в сердце.
К тому моменту, когда он пересек лес, прилегающее к нему поле и добрался до реки, стало совсем темно. Перебираться по шаткому мостику в таких условиях было еще труднее, чем обычно. Все небо в тучах. Ни звезд, не луны. Вода в реке от того казалось не просто черной, словно нефть, она была сама бездна, что разрезала склон холма, ни единого отблеска на поверхности. Егору невольно пришел на ум мифический Стикс, что разделял между собой мир мертвых и мир живых. В атмосфере, что царила в этом МЕСТЕ, данное сравнение казалось особенно уместным.
С трудом удерживая равновесие и, пару раз, едва не перевалившись через ограду, Стрельцов смог таки пройти по мосту и добраться до дороги, ведущей к поселку. Отсюда было рукой подать до его избы. Но чем ближе он подходил к своему дому, тем тревожнее становилось в душе. Вновь, как и прошлой ночью, появилось ощущение необъяснимого нарастающего страха. И, подстегиваемый им, Егор прибавил шаг.
Главное добраться до дома, запереться внутри и трын-трава не расти. Ведь не стал этот некто ломиться внутрь прошлой ночью. Так просто напугал и ушел. Хотя если это нечто, все-таки решит проникнуть в дом, то мало что сможет его сдержать. Хлипкая и ссохшихся досок дверь точно не сможет.
Стрельцов вошел в жилую часть поселка. Свет был лишь в отдельных домах. В остальном Колхозная улица утопала во тьме также, как все вокруг. Теперь главное было не промахнуться мимо своей избы. Егор чуть сбавил темп, усиленно вглядываясь в однообразные мрачные домики. В ночи казалось, что их окна, будто недовольные сердитые глаза, провожавшие пристальным взглядом человека, припозднившегося столь неосмотрительно. Егор смотрел на них, а они на него.
И тут над поселком разнесся звук. Звук, которого Стрельцов меньше всего хотел сейчас услышать. Нарастающие гулкие тяжелые шаги, эхом отдающие в глубине содрогающейся души. Нервы Егора не выдержали. Им снова обуял неописуемый страх. Только в этот раз он не замер, пораженный ужасом, а что есть мочи пустился бежать, постоянно поскальзываясь в грязи и периодически проваливаясь по щиколотку в глубокие лужи. В этот момент Егор абсолютно не думал, что в суматохе может перепутать дом и забежать в чужой, нарвавшись на новые неприятности, либо вообще убежать в заброшенную часть поселения, где он вряд ли смог бы укрыться от чего-либо в пустующих полуразрушенных избенках.
К его счастью ничего подобного не произошло.
Подгоняемый нарастающим грохотом шагов и, находясь в полу адекватном состоянии, Стрельцов смог отыскать в темноте именно свой дом. Влетев внутрь и вновь забаррикадировав дверь, он уселся на полу возле кровати, крепко сжав в руке кочергу, словно это его меч, с помощью которого возможно одолеть любого дракона.
Как и прошлой ночью, нечто прошло мимо избы в сторону элеватора. Однако, позволить себе хоть немного расслабиться Егор смог лишь только тогда, когда шаги окончательно стихли вдали. Дрожащий от холода и перенапряжения, он стал раздеваться, снимая с себя промокшую, испачканную грязью одежду и обувь. Растопив печь, Стрельцов развесил белье и уселся на кровати, закутавшись в одеяло.
Постепенно воздух в избе прогрелся. Стал согреваться и Егор. Немного отойдя от своих сегодняшних путешествий и приключений, он внезапно почувствовал себя зверски измотанным. Мышцы ныли от усталости кости ломило после всего времени, что было проведено в холоде, веки наливались тяжестью и начинали сами собой опускаться. Рассудок растворялся в подсознании, унося Егора в мир снов.
Незаметно для себя, он заснул.
Сон вновь перенес Стрельцова во времени на три года назад.
Вот он бежит по улице со всех ног. Только что ему позвонили и равнодушный мужской голос в трубке, представившись сотрудником полиции известил о том, что сына Егора нашли на промышленной окраине города.
Два дня прошло с тех пор, как пропал Сашка. Он не стал дожидаться запаздывающего с работы отца и сам отправился домой после школы. Больше Сашу никто не видел.
Лиза не находила себе места, постоянно плакала, а Егор никак не мог ее успокоить. Пришлось вызвать родителей Лизы. Он и сам с трудом держал себя в руках, прекрасно осознавая насколько он виноват в пропаже сына. Смотреть в глаза всем не было сил. Егор чаще всего проводил время в одиночестве, безостановочно обвиняя самого себя в случившемся.
И тут звонок. Как слабый луч солнца. Ведь по телефону не сказали, жив или мертв, невредим или ранен. Егор бежал по улице, а в его сердце росла надежда на лучший исход. Но как это часто бывает, ты веришь во что-то хорошее, до тех пор, пока не увидишь, как все плохо на самом деле. Заприметив машину скорой помощи в конце улицы, в сердце Стрельцова пробудилась тревога. Он ускорился как мог и вскоре уже стоял недалеко от железнодорожных путей. Здесь все было оцеплено. К машине скорой помощи прибавилась пара полицейских машин. Служители правопорядка стояли по периметру, а врачи что-то делали внутри скорой.
Егор попытался преодолеть оцепление, но ему не позволили это сделать. Когда же он возмутился, назвавшись отцом Саши Стрельцова, его не стали пускать тем более. Один полицейский, невысокий и плотный, с лейтенантскими погонами пытался удержать разбушевавшегося Егора, попутно успокаивая его.
– Тело вашего сына нашли на дне канала, рядом железнодорожной насыпью.– объяснял лейтенант, преграждая путь к машине скорой помощи.– Оно пролежало там почти двое суток. Его случайно нашли местные при обходе путей.
– Пустите! Я хочу посмотреть на моего сына.– Егор пытался отодвинуть неуступчивого полицейского, отлично понимая, что никакой надежды теперь нет.
Саша был мертв.
Стрельцов проснулся, вскочив на кровати, словно ужаленный. За окном уже светало, хотя и было по-прежнему пасмурно. Угли в печи почти погасли, но тот жар, что еще остался в них волнами растекался по комнате, словно морской прибой. Егор потер глаза и лоб удобнее усевшись на старом ватном матрасе.
Снова эти сны. Сам факт того, что они были не удивлял. Сцены прошлого снились ему ежедневно, в том или ином виде. Но если раньше это было похоже на нечто абстрактное, несколько оторванное от реальности, напоминание о былом, то теперь это были вполне четкие, наполненные деталями картины. Словно кто-то поставил старую запись на повтор. Причем не в самом лучшем месте.
Раньше сны представляли собой причудливо сплетенные сознанием кошмары, материализованные мысли и страхи. Например, Стрельцову часто снился Саша, идущий по пустой улице куда-то в даль. И как бы ты не бежал за ним, как бы не выбивался из сил, но догнать не мог. И фигурка сына непрерывно уменьшалась в размерах по мере удаления, растворяясь в чудовищном водовороте серо-черных вихрей, в которые внезапно превращалось все вокруг. После такого Егор часто просыпался в поту, понимая, что кричал во сне. А теперь все иначе. Сновидение не было кошмаром, оно было той реальностью, которую пришлось пережить. Будто не сон, а повторяющаяся явь. Никогда с Егором прежде не бывало ничего подобного. Пока он не оказался в это МЕСТЕ.
Что за сила здесь заправляет?
Не склонный к различного рода мифическим и оккультным вещам, Стрельцов и то начал верить в сверхъестественность всего происходящего. А как можно объяснить сухой мертвый лес, где нет ни единого живого дерева? И вся трава посеревшая и тоже высохшая, выгляди крайне подозрительно. Сам поселок, больше похожий на Летучего Голландца, населенный странными недружелюбными людьми, будто потерялся в пространстве и времени. Или же вообще существует вне его. Как фотоснимок, навсегда запечатлевающий какое-либо состояние объекта. И пусть даже спустя какое-то время этого объекта уже нет, либо он стал совсем другим, а фотография продолжает хранить то самое состояние, в ту самую секунду. Так и с этим МЕСТОМ. Время здесь не река, время здесь неподвижный массивный объект наподобие якоря, не позволяющий сдвинуться с места.
Может поэтому у Егора и не получается никуда уехать? Это бы объяснило многое. В том числе, почему до сих пор он не чувствует ни голода, ни жажды. Правда он все-таки устает, чувствует холод, потребность в тепле.
Все это бред!
Такого просто не может быть!
Он не чувствует голод из-за нервного перенапряжения, оттуда усталость и странные сны. Хотя что-то определенно есть в этом МЕСТЕ. Что-то непознанное. Но оно никак не может напрямую повлиять на чувство голода, или сны Егора. И уже тем более, на его возможность свободно передвигаться.
Стрельцов покинет это место.
Не на автобусе, так пешком.
С этой мыслью он встал с кровати и приступил к сборам.
11.
В этот раз не было спешки. Не было паники. Егор проверил свою одежду и обувь. Ботинки были еще влажными, но не такими мокрыми как вчера. Джинсы, куртка были в грязи, но сухими, а это самое главное. Носки тоже просохли, все пары. Егор не стеснялся прибрать оставшиеся спички. Мало ли, вдруг пригодится разжечь костер. Так же он приготовил кочергу, а в предбаннике нашел небольшую ржавую лопатку, достаточно острую чтобы копать, или даже при желании разрубить. Так же в предбаннике обнаружилась древняя масляная лампа. Осмотрев ее, Стрельцов с радостью обнаружил в ней немного топлива, но с разочарованием отметил отсутствие фитиля. Однако, топливо можно было слить в какой-нибудь флакон и понемногу использовать для факела. Беспокоили только две вещи: полное отсутствие запасов пищи и воды, а также отсутствие приспособлений, защищающих от дождя. Хотя в общем в этот раз он подготовился куда лучше.
Необходимо было отправляться незамедлительно, пока еще светло, чтобы можно было пройти как можно дальше.
Егор спешно покинул дом и направился, как ему казалось правильным путем, а именно в сторону разрушенного автомобильного моста. Логика была проста: дорога, если по ней раньше доставляли зерно в район должна была привести к крупным магистралям, а там уже можно было рассчитывать поймать попутку и добраться до цивилизации. Но как перебраться на ту сторону реки? Делать крюк в сторону пешеходного моста означало потратить уйму времени, не менее часа. Оставалось рискнуть и попытаться перебраться через реку по обломкам.
Окрыленной этой идеей, Егор быстрым шагом направился вдоль по Колхозной улице, нацеливаясь чуть в сторону от элеватора. Он шел по дороге под присмотром жителей поселка. Кто-то смотрел на него с непониманием, кто-то с укором, а иные с высокомерным равнодушием. Стрельцов уже не обращал на это внимания. Общаться с ним жители не захотели, так зачем придавать значение их взглядам?
Но кое-кто с ним все-таки говорил. Рыжеволосая полная женщина с сыном Колей стояли на пороге своего дома, явно еще издалека заметив идущего Егора.
– Куда вы?– спросила женщина, когда Егор поравнялся с ее домом.
– Прочь отсюда!– ответил он, бросив короткий взгляд через плечо.
– Это нельзя сделать подобным образом. Вам разве не объяснили, что так просто отсюда не уходят.
– А я уйду! Или хотя бы попытаюсь.– Егор внезапно остановился и посмотрел на хозяйку крайнего дома, все это время крепко обнимавшую своего непоседливого сына.
Что они могли здесь забыть? Почему никто не уходит отсюда из этого проклятого МЕСТА? Что их всех держит?
Стрельцов думал об этом, глядя на рыжеволосую женщину. Ему захотелось сказать ей что-нибудь приятное напоследок, но подходящих слов так и не нашлось.
Он продолжил свой путь. Спустившись к реке, Егор осмотрел обрушившийся мост. Река не было в этом месте слишком глубокой, примерно по пояс. Обломки значительно возвышались над поверхностью воды, так что, если проявлять осторожность, то перелезать по ним не представляло особой трудность. В какой-то мере, даже легче, чем переходить по шаткому пешеходному мостику.
Выбравшись на другой берег, Егор оказался на старой широкой дороге, по которой когда-то ходили грузовики с зерном с элеватора. Извивающейся змеей она когда-то уходила в лес и где-то, чуть позже, соединялась с другими, более крупными магистралями. Теперь же это было не похоже на дорогу. За многие годы хорошо укатанное грунтовое покрытие неоднократно размывалось проливными дождями, сковывалось льдом по наступлению зимы и оттаивало по наступлению весны. Теперь здесь были сплошные ухабы, провалы, борозды и даже небольшие овраги. Все, что могло напоминать теперь о дороге, это менее высокое и более редкое травяное покрытие. То, что казалось легким путем, в результате могло обернуться настоящим испытанием на прочность. Но это был самый верный способ добраться пешком до крупных автострад. Понимая это, Егор двинулся вперед, уходя прочь, подальше от поселка.
Небо над его головой стало менее однородным. То тут, то там, стали появляться одиночные мрачные тучи, рельефно выделяющиеся на светло-сером монотонном небосводе. Пока они не стали собираться в стаи, опасаться было нечего. Однако, Стрельцов не придавал особенного значения каким-то там маленьким тучкам. Он слишком сильно хотел выбраться из этого МЕСТА.
Но большое начинается с малого.
Мелкие тучи превратились в крупные, заполонив собою все небо. Сгустившись до темно-сизого состояния, они разверзлись сильным дождем. И это стало для Стрельцова самым нежелательным, хотя вполне ожидаемым развитием событий.
Чтобы не промокнуть достаточно быстро, Егор решил сойти с дороги и идти по окраине леса, но так чтобы видеть путь. Деревья, пускай сухие и без листвы, хотя быть немного, но могли прикрыть от дождя. Правда в лесу трава росла выше и гуще. Да и временами встречались заросли колючего кустарника, продираться через которые было настоящим адом. Но Егор слишком сильно хотел уйти и, потому его не могли остановить ни дождь, ни трава, ни колючий кустарник.
Но МЕСТО тоже не хотело отпускать человека так просто. Словно повинуясь чьей-то злой воле сильный дождь перерос в ливень с шквалистым ветром. Тяжелые крупные капли били по лицу и Стрельцову пришлось углубиться в лес, чтобы избавиться хотя бы от ветра. Но здесь заросли становились еще гуще, а ветви сплетались еще сильнее, делая дальнейшее продвижение крайне сложным и болезненным.
Изначально кажущийся хорошим и продуманным план, дал трещину.
В подранной одежде, с исцарапанным лицом и сломленной надеждой, Егор продолжал идти уже не так сильно веря в то, что сможет куда-нибудь добраться. В какой-то момент он даже смалодушничал и остановившись чтобы передохнуть, стал реально думать о том, чтобы вернуться обратно в поселок, в избушку, где можно обсохнуть, отогреться и отдохнуть. К тому же начинало темнеть, а дождь и ветер стихать явно не собирались. Однако, одно внезапно пробудившееся чувство заставило его буквально вскочить на ноги, собрать в кулак всю оставшуюся волю и пойти дальше, только вперед. Егору снова ощутил на себе тяжелый пронизывающий взгляд. Тот самый, который он ощутил в первую ночь. Некто или нечто снова следило, а возможно и преследовало. У Стрельцова холодело в душе. А что, если некая сущность, обитающая в окрестностях, не хочет, чтобы он покидал МЕСТО. Что если это все дело рук кого-то неизвестного: ночные шорохи и срежет, громкие шаги, отсутствие автобуса. Возможно, поэтому люди не хотят особо с кем-либо общаться. Он попросту напуганы этим нечто.
Егор осторожно посмотрел по сторонам. Он чувствовал на себе пристальный взгляд, но не мог понять откуда на него смотрят. Казалось, за ним наблюдают из-за каждого дерева, каждого куста. Будто его окружили. Егора обуял неконтролируемый ужас. А что если это нечто не одно? Целая свора, орудующая в этой местности.
Но кто они такие? Люди. Животные. Призраки, или какая иная сверхъестественная сущность. Для Стрельцова в тот момент это было не так уж и важно. Ибо все его сознание было заслонено глубинным, поднимающимся из самого подсознания, хтоническим ужасом перед непознанным, немыслимым, неосязаемым. Причем страх этот пробудился словно на пустом месте. Ничего не предвещало его появления. И вот, спустя какие-то мгновения Егор уже всецело в его власти, бежит по мертвому лесу, пугливо озираясь по сторонам. Это было похоже на то, будто чья-то могущественная невидимая рука нащупала у Стрельцова особую кнопку, ответственную за страх. Одно нажатие, и он превращается из человека, в дрожащего затравленного зверька.
Но как наступил страх, так же внезапно он и исчез, растворившись в наступившей ночи.
И лишь только теперь Егор смог взять себя в руки и остановиться.
Он осмотрелся.
Наступила ночь и лес стал из серого, непроглядно черным. Стих ветер, дождь перестал барабанить по сухой траве тяжелыми холодными каплями. Наступила тишина, близкая к абсолютной. Лишь изредка где-то в стороне раздавалось мучительное поскрипывание сухого древесного ствола. Но это был всего лишь звук. Видеть Егор ничего не мог. Слишком было темно. Казалось, что мир перестал существовать и естественно не вселяло спокойствия в его сердце.
И тут Стрельцов вспомнил про флакон с топливом для масляной лампы. Он специально взял его для того, чтобы можно было разжечь огонь ночью. А сейчас как раз не помешал бы факел.
Егор нагнулся и попробовал найти на ощупь подходящую ветвь дерева на земле, но либо его рука попусту шарила во мраке, либо натыкалась на влажную от дождя землю. Сделав пару шагов в кромешной тьме, он обо что-то запнулся и едва не упал лицом вперед, интуитивно ухватившись за попавший под руку ствол дерева. Ладонь ощутила шершавую кору, покрытую мелкими трещинами. От прошедшего дождя древесина стала влажной. Хорошего факела так не сделаешь. Пришлось использовать единственный подходящий предмет, кочергу. Найдя ее на ощупь в своей сумке, Егор взял что-то из сухой одежды и плотно намотал это на один из концов. Далее не без труда он отыскал в сумке флакон с топливом и осторожно пропитал ткань дурно пахнущей жидкостью. Коробок предусмотрительно были положены во внутренний карман куртки, поэтому с их поисками трудностей не возникло. От зажженной спички импровизированный факел охотно разгорелся, потрескивая и испуская неприятный запах старого масла. Вокруг Егора осветился двухметровый пляшущий и дрожащий островок земли. Теперь можно было двигаться дальше, осторожно, раздвигая на пути ветви и густой кустарник.
Шурша мокрой травой и хрустя ветками, Стрельцов не сразу уловил, что он не единственный, кто издает звуки. А осознав это сильно перепугался и стал размахивать горящей кочергой, пытаясь найти того, кто тоже шуршал и хрустел недалеко от него.
