Лина Янтарова
Санта

Полная версия

Глава 3

– Наконец-то, – вздох облегчения вырвался у Алессы из груди. Светофор мигал красным, так что Таша позвонила как раз вовремя. – Я писала тебе весь вчерашний день! Где ты была?

– Пришлось уехать за город, – голос Таши был виноватым. – Не злись. Майкл позвонил…

Алесса закатила глаза, борясь с недовольством – очень хотелось отчитать подругу за то, что пропала без предупреждения, но облегчение было настолько большим, что Дэвис благоразумно промолчала. В конце концов, Таша вовсе не обязана отчитываться. Проблемы и страхи Алессы – не ее забота. Достаточно того, что она полностью принимает ее странности.

– И как прошла ваша встреча?

– Сначала ты, – Таша повеселела, поняв, что Алесса не сердится. – Я видела сообщение про интервью. Все хорошо?

– Нормально, – призналась Алесса. – Правда, мне показались странными некоторые вопросы… Но Кита Эверхорт – очень приятная девушка.

– А что за вопросы? Спрашивала про личное?

– Нет. Личной жизнью она вообще не интересовалась. Спрашивала про последние картины – сказала, что видела их в галерее и хотела купить, но ее опередили.

– А, наш мистер Ферренс, – насмешливо протянула Таша. – У него не так-то просто вырвать добычу из пасти.

Алесса поежилась. Шутка подруги отозвалась внутри холодком.

– Возможно, – продолжила беззаботно Эйбл, – тебе не стоит принимать так близко к сердцу вопросы этой журналистки. Знаешь, они все готовы землю носом рыть, чтобы поймать сенсацию. Никто не будет читать скучное интервью.

– Я не настолько известна, чтобы со мной вообще читали какое-либо интервью, – резковато отозвалась Алесса. – Мне показался странным интерес Эверхорт к моей персоне, а некоторые ее вопросы это только подтвердили.

– Алесса, мир вокруг не столь враждебен, – вздохнула Таша. – Почему ты не можешь принять тот факт, что талантлива?

Дэвис прикусила губу.

– Я могу, – с осторожностью начала она, не желая втягивать подругу в спор. – Просто… Моя интуиция говорит обратное.

– Ты параноик, – рассмеялась Таша. – Все хорошо. Вот увидишь – когда выйдет свежий выпуск, мы вместе прочитаем его за чашечкой кофе, и ты сама поймешь, что ничего страшного не случилось.

– Да, наверное, – нехотя согласилась Алесса, поворачивая направо. – А что с Майклом? Вы помирились?

– Технически, мы и не ругались, – Таша снова довольно хихикнула. – Но он был очень мил. Пригласил посетить его загородный домик. Прости еще раз, что не успела предупредить – приглашение было спонтанным, мы поехали сразу же.

– В следующий раз напиши хотя бы сообщение, – попросила Алесса. – Таша, я перезвоню – подъехала к галерее. Миссис Ванс хочет узнать, как прошло интервью.

– Могла бы и по телефону узнать, – справедливо возмутилась Эйбл. – Может, встретимся после обеда?

– Отличная идея, – одобрила Алесса. – В нашем кафе?

– Да. В три, – назначила время Таша. – Мне тоже пора бежать – встреча с клиентом. Расскажу все в кафе, целую.

Алесса не сдержала улыбки – подруга была столь воодушевлена, что Дэвис почувствовала себя старой и унылой каргой, – и выбралась из машины. Рассеянно погладив металлический холодный бок на прощание – она делала так всегда, будучи из породы людей, что привязываются к вещам всей душой, – Алесса поспешила в галерею.

Погода не радовала. Дождя и ветра не было, но осень наконец смогла уничтожить последние остатки лета – тепло сменилось острым холодом, от которого пощипывало щеки. Стуча каблуками своих туфель, Алесса подумала о том, что следовало бы достать другую обувь и одеться потеплее – ее тонкий кардиган совсем не спасал от укусов колючего прохладного воздуха.

Как и в прошлый раз, выставочный зал она миновала, сразу поднявшись по лестнице на второй этаж. Менеджер не обратил на нее никакого внимания, продолжив общаться с посетителями – семейной парой, держащейся за руки. Алесса бросила быстрый взгляд на переплетенные ладони и испытала глухую тоску – сможет ли она когда-нибудь вот так довериться кому-то?..

«Нет, – противный шепот возник в ее голове. – Нет, не сможешь».

Алесса остановилась на мгновение – лампы в коридоре горели тускло, потому что миссис Ванс экономила на освещении второго этажа, – потерла виски прохладными ладонями и, стараясь не смотреть в дальний угол, тонущий во тьме, постучалась в кабинет.

– Входите, – раздался голос Эмили.

Дэвис потянула на себя ручку – дверь открылась бесшумно, выпуская в коридор легкий запах алкоголя. Брови Алессы недоуменно взмыли вверх – неужели Эмили выпивает на рабочем месте? За время работы с ней она никогда не замечала, чтобы та злоупотребляла спиртным.

– Алесса, дорогая, проходи, – Эмили улыбнулась, завидев ее. – Усаживайся, нам есть о чем поговорить.

– Здравствуйте, – Алесса устроилась в кресле. – Вы хотели узнать про интервью?

– Не только. Видишь ли, моя милая, мистер Ферренс купил три твои последние картины. Он сообщил, что поражен твоим талантом и снова…

Эмили многозначительно подняла пухлый палец вверх.

– Попросил о встрече.

– Нет, – вырвалось у Алессы прежде, чем она успела дослушать.

– Не будь столь категорична, милая. Мистер Ферренс не только единственный, кто приобретает твои картины, – улыбка стекла с лица Эмили, – но он также вносит существенный вклад в развитие галереи. Отказывая ему в третий раз, ты выказываешь неуважение, а так как ты являешься моей художницей…

В голосе миссис Ванс прорезалась сталь. Алесса, прищурившись, взглянула на нее по-новому – за нелепыми яркими платьями, лишним весом и жеманными жестами пряталась хищница, которая не упустит своего.

– Я настоятельно рекомендую тебе встретиться с ним. Мистер Ферренс сказал, что у него к тебе сугубо деловое предложение, – речь Эмили потеряла всякие ужимки, став быстрой и краткой. – Так что за свою честь можешь не волноваться.

Она с презрением окинула взглядом худощавую фигуру Алессы, подумав о том, что чересчур светлый цвет лица делает ее неживой, а глаза – зеленые, прозрачные, как бутылочное стекло, – казались стеклянными.

Алесса все поняла сразу.

– Я не могу отказаться? – спросила она ровным голосом.

Эмили кивнула.

– Боюсь, в таком случае нашей галерее придется попрощаться с тобой.

– Вот как, – протянула Алесса.

– Вот так, – Эмили откинулась в кресле, спинка которого жалобно скрипнула под ее весом. – Я милосердна, Алесса. Когда ты пришла ко мне, то была никем и ничем. Твои картины, безусловно, талантливы, но слишком мрачны, чтобы ты могла снискать известность без чьей-либо помощи. Благодаря мне твои полотна выставлены в зале, благодаря мне их покупают. Я не прошу от тебя многого – только соблюдать условия нашего сотрудничества.

– В договоре не сказано, что я должна ужинать с покупателями.

– До чего же ты упряма, – Эмили покачала головой, – мистер Ферренс платит немалые деньги за твои картины.

– За мои картины, а не за мое время. Ваша проблема в том, что вы считаете примерно так: раз мистер Ферренс настолько щедр, что не глядя приобретает мои полотна, то я должна из кожи вон вылезть, чтобы угодить ему. Но я считаю, – Алесса подалась вперед, немигающим взглядом уставившись на миссис Ванс, – что мои картины стоят каждого цента, что за них платит мистер Ферренс. И я не обязана расшаркиваться ни перед ним, ни перед кем-то еще.

Последние слова Алесса произнесла с нажимом, надрывно – пытаясь убедить миссис Ванс в правильности своих слов. Это был единственный способ переубедить ее – Алесса была не тем художником, кто мог бы диктовать свои условия, и Эмили это отлично понимала.

Она осталась равнодушной к пылкой речи Дэвис. Закончив, Алесса выдохнула – казалось, весь воздух вышел из ее грудной клетки, как из проткнутого воздушного шарика; плечи опустились.

– Ты отказываешься? – после недолгого молчания осведомилась Эмили. – Мы с тобой прощаемся, Алесса?

Она проиграла.

– Нет. Я встречусь с мистером Ферренсом.

Иначе ей не на что будет жить и нечем платить за квартиру. Это с самого начала было предложение, от которого невозможно отказаться – а Алесса и так бегала слишком долго.

Рано или поздно любая газель устает и попадает прямо в пасть ко льву.

Эмили, достигнув цели, больше не стала тратить свое время на несговорчивую и упрямую художницу – спешно попрощавшись с Алессой, она тактично выпроводила ее из кабинета. Дэвис это не огорчило, а скорее обрадовало: ей не терпелось связаться с Ташей и излить свое возмущение в разговоре с подругой.

– Да, – Таша, судя по невнятному ответу, что-то активно жевала. – Что такое?

– Боюсь, сегодня не выйдет встретиться, – Алесса вышла из галереи, глотая холодный воздух горстями. Внутри нее все кипело от гнева. – Миссис Ванс поставила условие: или я встречусь с мистером Ферренсом за ужином, или мои картины из ее галереи отправятся прямиком на помойку.

В трубке повисло молчание – скорее всего, у Таши отвисла челюсть от услышанного.

– Что, – выдохнула она через пару секунд. – Это, вообще-то, незаконно!

– Предлагаешь обратиться в полицию? – усмехнулась Дэвис.

– Нет, – сникла Таша, но тут же воспряла духом: – А если к журналистам? Они такую новость с руками и ногами оторвут! Загадочный бизнесмен Марк Ферренс преследует красивую художницу!

– За красивую спасибо, – Алесса горько улыбнулась. – А в остальном… Ты представляешь, в какой ад превратится моя жизнь после выхода статьи?

– Зато возрастет популярность, – философски заявила Эйбл.

– Меня не оставит в покое не только Ферренс, но и свора журналистов. Будут караулить у дома и заглядывать в окна, – Алессу пробрала дрожь от подобной перспективы. – Нет. Ни за что.

– И что ты планируешь делать?

– Я уже дала согласие на встречу.

– Может, это и правильно, – после недолгого молчания вдруг сообщила Таша. – В конце концов, он давно пытается добиться встречи с тобой. Я считаю, что его нужно хотя бы выслушать. Разве тебе самой не интересно, почему Марк Ферренс так рвется тебя увидеть?

– Нет, – солгала Алесса.

Она думала об этом. Не часто, но все же – мысли-вопросы проскальзывали в ее голове в свободное от работы время. Но не один из приходящих на ум ответов не нравился Дэвис.

– Вот и узнаешь, – воодушевилась Таша, которая по природе была ужасно любопытна.

Впрочем, это качество только играло ее на руку – трудно представить частного детектива, которого ничего не волнует.

– Возможно, ты права, – сдалась Дэвис. – Буду молиться всем богам, чтобы Марк Ферренс оказался таким же любопытным, как и ты, и чтобы одна встреча смогла утолить его жажду.

– Вот, – возликовала Таша, принимая снова хрустеть чем-то. – Умница! Позвони мне после ужина.

Вечером того же дня Алесса вежливо поблагодарила водителя такси, взялась за ручку дверцы, медленно потянула и не спеша выбралась наружу. Холодный воздух окутал ее с ног до головы, словно оборачивая разгоряченное тело в кокон – внутри Алессы все еще кипела злость, вызванная бесцеремонным вмешательством Марка Ферренса в ее жизнь.

Эмили Ванс недвусмысленно намекнула, что если Алесса не пойдет на встречу с мистером Ферренсом, то ее картины больше никогда не увидят свет. И дело даже было не в том, что Эмили перестанет размещать полотна в своей галерее – в мире красок и холстов достаточно было двух-трех слов, сказанных кем-то влиятельным, и вот – из набирающего популярность гения ты превращаешься во всеми позабытого новичка.

Сделав глубокий вздох, который никак не помог ей успокоиться, Алесса приказала себе быть мужественной и просто вытерпеть эту встречу.

«Вынести невыносимое, стерпеть нестерпимое» – так звучало обращение императора Хирохито к своим подданным; и именно эта услышанная где-то фраза стала жизненным кредо Алессы.

Она все вытерпит, все проглотит, не глядя, только бы никто не отнял у нее возможность рисовать. Конечно, Алесса могла бы найти любую другую работу, а картины писать чисто для удовлетворения своих потребностей, но это казалось ей несправедливым по отношению к собственным творениям. Они должны увидеть мир – а мир должен увидеть их.

Настроившись на победу, Дэвис зашагала по ступеням ресторана, держа спину прямо, а подбородок – гордо вздернутым. Она не стала наряжаться для Марка Ферренса в платье – приехала в брючном костюме цвета стали, который, по мнению Алессы, должен сделать ее такой же непоколебимой и твердой, как металл.

В отличие от вчерашнего вечера, «Фламинго» на сей раз показался ей неприятным и аляповатым. Чужие разговоры стали громкими и вызывающими, а музыка – фальшивой. Сообщив, что ее ждет Марк Ферренс, Алесса с отвращением увидела, как лицо метрдотеля расплывается в улыбке.

– Прошу вас, следуйте за мной, – расшаркиваясь в поклонах, он повел ее к дальнему столику.

Дэвис мельком подумала, что метрдотель явно переигрывает, потому как заискивание в его голосе и жестах было чересчур назойливым. А потом уловила его – тонкий, слегка кисловатый аромат страха, который через секунду перебил густой запах мужского парфюма.

«Показалось», – решила Алесса.

И тут же услышала знакомый ехидный голосок, возразивший ей: «Ты знаешь, что когда кажется – не кажется». Следом донеслось тонкое, злобное хихиканье.

Нервно дернув плечом, Алесса изобразила на лице улыбку – вовсе не потому, что ей хотелось порадовать Марка Ферренса. Нет, просто она знала, как будет выглядеть без нее – испуганной, дерганой молодой женщиной с неживыми глазами.

Эти глаза – холодные и прозрачные, точно вода, – каждый день смотрели на нее из зеркала. Алесса всегда отрешенно думала в такие моменты, что они принадлежат не ей – глаза были чужими, незнакомыми, но за столько лет она позабыла, как выглядели ее собственные, и свыклась с этими – беспощадными и пустыми.

Марк Ферренс увидел Алессу сразу, как только она вошла в зал в сопровождении метрдотеля. Его лицо показалось Марку смутно знакомым, однако через секунду он выбросил его из головы – все его внимание привлекла женщина, вышагивающая по скользкой плитке ресторана с величием королевы. Не той злой, что погубила принцессу, и не той, что родила троих наследников – это была королева-воин, чьи руки ощущали тяжесть меча.

«Занятная будет битва», – подумал Марк, приподняв кончики губ в насмешливой улыбке.

– Добрый вечер, мистер Ферренс, – Алесса, устроившись на стуле, едва удостоила его взглядом, прислушиваясь к собственной интуиции.

Она, предательски молчавшая все время, сейчас вопила во все горло, прося хозяйку убираться прочь. Решившись посмотреть на Марка, Алесса четко осознала: он не удивлен. Еще вчера Ферренс знал, кто она. Знал, как она выглядит.

– Добрый вечер, Санта, – откликнулся он. – Или лучше звать вас Алессой?

– Второй вариант меня больше устраивает, – сухо ответила Дэвис. – Но разве вы из тех, кого интересует чужое мнение?

– У вас интересное имя и необычная внешность, – пропустив открытое обвинение мимо ушей, заметил Марк. – Поправьте, если я ошибся: итальянские корни?

– Вы не ошиблись. У вас тоже запоминающаяся внешность, – колко ответила Алесса. – Вы похожи на итальянского мафиози.

– И много мафиози вы видели в своей жизни?

Алесса стушевалась, не зная, что ответить. По правде сказать – она не видела ни одного, однако в фильмах мафиози были именно такими: дьявольски красивыми и столь же опасными.

– Вы хотели встретиться, чтобы поговорить об Италии?

– Конечно, нет. Просто подумал, что небольшая беседа положит начало нашему общению, – Марк поставил бокал с вином на стол, который до этого момента держал в руке. – Вы голодны?

– Я уже поужинала.

Ферренс ухмыльнулся, нисколько не удивившись ответу.

– Я тоже, но здесь превосходно готовят рыбу, так что не откажу себе в удовольствии, – он подозвал официанта, чтобы сделать заказ.

Алесса с нарастающим внутри бессилием смотрела, как двигаются его тонкие губы – верхняя имела капризный изгиб в виде сердца, что придавало Ферренсу тщеславия и испорченности, как у какого-нибудь мальчишки-принца.

Вопреки ее ответу, Марк заказал блюдо и для нее. Когда официант отошел, предварительно наполнив бокал Алессы, Ферренс, очаровательно улыбаясь, сообщил:

– Я долго мечтал с вами встретиться. Сначала, признаюсь честно, меня покорили ваши полотна – когда я смотрю на них, то словно вижу таинственный портал в другой мир, и мне кажется, что меня вот-вот затянет в картину.

Алесса, державшаяся в напряжении, немного обмякла. Как бы ей ни хотелось отрицать это, но похвала ее работ всегда доставляла удовольствие.

– Потом, когда вы отказались – дважды, я понял, что помимо картин, меня привлекаете и сами вы. Аура таинственности, неприступности, – Марк заговорил медленнее, – мне хотелось узнать, как вы выглядите, сколько вам лет, каким образом вы создаете свои шедевры…

– Я понимаю ваш интерес, мистер Ферренс, но и вы также должны понимать, что я имею право на частную жизнь, – без улыбки сказала Алесса. – Я создаю картины, которые вы только что назвали шедеврами. Стало быть, они вам нравятся, так почему же вы не испытываете хотя бы толику уважения к их создателю?

– С чего вы взяли?

– Шантаж, – Алесса рассердилась. – Вы заставили миссис Ванс выдвинуть мне ультиматум!

– Разве? – Марк склонил голову, любуясь ее гневом. – Я всего лишь попросил миссис Ванс устроить нашу встречу. То, что она вышла за пределы, – только ее ответственность. Я не угрожал ей и тем более вам.

– Я вам не верю, – ответила Алесса, вспомнив кислый вкус страха, исходивший от метрдотеля.

– Я не собираюсь вас разубеждать. У вас будет время убедиться в том, что я не лгу.

– Что это значит? – насторожилась Алесса.

Мужчина, сидящий перед ней, вне всяких сомнений наслаждался ее замешательством. Она все пыталась уловить что-то еще, кроме удовлетворения, которое источал Марк, видя вопросы в ее глазах, но не могла.

– Я хочу попросить вас написать картину. Лично для меня, – подчеркнул Ферренс.

– Я не пишу на заказ.

– И никаких исключений?

Эта беседа выматывала ее. Хуже всего – она заранее знала, что проиграет, но продолжала сопротивляться из чистого упрямства.

– Никаких.

Марк назвал сумму. Алесса попыталась скрыть шок, вызванный количество цифр – спрятав изумление, она холодно покачала головой.

– Я не продаюсь.

– Но ваши картины – да. Это щедрое предложение, Алесса. Если вы примете его, я поспособствую вашей карьере в качестве художницы.

– Заставите всех полюбить мои картины за то, что я выполню ваш заказ?

– Да.

Алесса прищурилась, разглядывая Марка. Здесь определенно таился какой-то подвох – но какой?

Сидящий перед ней мужчина был глянцевой красивой оберткой, которая нравилась всем без исключения. Матери мечтали выдать за него своих дочерей, женщины сходили с ума от той небрежности, с которой Марк демонстрировал свое положение в обществе, мужчины завидовали его успеху – все они готовы были рискнуть, не зная, что скрывалось за блеском.

Но Алесса знала.

– Мне нужно время подумать, – она прибегла к единственно возможному варианту.

Марк еле уловимо качнул головой, но по выражению его глаз Алесса сразу же поняла – он не уступит.

Она ошиблась. Он был не глянцевой оберткой, а тяжелой скульптурой, покрытой тончайшим слоем золота – но сковырни его, и взгляду откроется твердый материал, который невозможно согнуть.

– Почему я? – вырвалось у нее почти детское изумление.

– Потому что вы чрезвычайно талантливы, Алесса.

И это была такая филигранная ложь, что каждый, очутившись на ее месте, поверил бы. Но не Алесса. Не Алесса, умеющая чувствовать чужие эмоции кожей, считывающая малейшие колебания собеседника – она не поверила.

Было что-то еще – причина, по которой Марк выбрал ее из сотен других художников, способных написать не просто хорошую картину, а шедевр. Алесса, при всей своей любви к искусству, прекрасно осознавала, что не доросла до звания гения; внешность ее была необычной и даже завораживающей, но Дэвис встречала девушек намного красивее. С Ферренсом она никогда не общалась ранее – версия, что ему полюбилась ее душа, тоже не подходила.

По правде сказать, Алесса была обычной. Из тысячи других ее выделяло только одно – тайна, которую она хранила долгие годы.

Секрет, который разрушил ее до основания и помог выстроить себя новую. Но Ферренс не мог его знать, потому что все, кто причастен к случившемуся в Италии, были безвозвратно мертвы.

– Какую картину вы хотите? – смирившись с поражением, уточнила Алесса.

В глубине себя она старательно прятала страх, заталкивая его в самые укромные уголки – страх был плохим помощником. Он заставлял людей обливаться потом и источать кислый, резкий и неприятный аромат, который туманил их разум, он толкал их на отчаянно-глупые поступки, крал время, чтобы жертва не могла остановиться и разумно оценить ситуацию.

Алесса не понаслышке знала о том, как страх может воздействовать на людей. Когда-то в ее жизни было много страха – когда она еще была ребенком, некрасивой худой девочкой с двумя тощими хвостами, прячущейся за домом от пьяного отца.

Страх почти уничтожил ее, сотворил из нее безумное, загнанное животное – только чудом Алесса смогла вывернуться из его цепких объятий и вынести ценный урок на всю жизнь: она больше не будет бояться.

Но мужчина, сидящий перед ней, пугал ее. Он не делал ровным счетом ничего, что могло бы бросить в дрожь, однако руки Алессы, спрятанные под столом, предательски подрагивали. Она опасалась его на каком-то инстинктивном уровне, древнем, как мир – так, как маленькая лань, впервые видя хищника, понимает, что нужно бежать.

Бежать – это то, чего сейчас хотелось Алессе. Но она осталась сидеть на месте, выжидательно глядя на Марка.

– У меня нет четкого виденья, – признался он. – Я хотел бы, чтобы вы нарисовали картину лично для меня. Не столь важно, что на ней будет.

– А если она вам не понравится? – ровным голосом спросила Алесса, сжимая пальцы в кулак.

– Такого просто не может быть, – сообщил Ферренс, и пригубил немного вина.

Его губы окрасились в красный, и он быстро провел по ним языком, точно зверь, слизывающий алую кровь.

Алессе некстати вспомнилось, что у представителей семейства кошачьих язык оснащен колючими сосочками, которые помогают отделить мясо от кости, а если тигр вдруг надумает лизнуть человека, то вполне способен расцарапать нежную кожу до крови. Разыгравшееся воображение живо подкинуло ей яркую картинку: Марк, облизывающий ее запястье, из которого сочится кровь.

– Алесса?

– Да, – она вынырнула из пучины собственной фантазии, часто заморгала. – Я вас слушаю.

– Это я вас слушаю, – без недовольства отозвался Марк. – И давайте без лишних церемоний, раз уж нам предстоит сотрудничество.

Он сказал это так легко и уверенно, словно бы вопрос уже давно решен. Как будто бы ему не требовался ее ответ – Ферренс не сомневался, что он будет положительным.

Это взбесило Алессу.

– Хорошо, – ледяным тоном ответила она. – Будет тебе картина.

Даже дурак бы понял: из-под рук Алессы для Марка выйдет нечто неприятное. Но Ферренс лишь усмехнулся и кивнул, совершенно серьезно поблагодарив ее:

– Спасибо. Выпьем?

Он чуть приподнял бокал, приглашая ее присоединиться. Отказываться было невежливо – на миг Алесса задумалась, что произойдет, если она вдруг плеснет рубиновую жидкость в лицо Ферренсу, но потом наткнулась на жесткий взгляд и поняла: он не простит.

– Сколько времени тебе нужно?

– Недели три, – задумавшись, Алесса назвала примерные сроки. Ей хотелось поскорее написать картину и отделаться от Ферренса, но живопись – дама капризная. – Может, чуть больше. Месяц или около того.

– Я хочу видеть этапы работы.

– Исключено, – отрезала Дэвис.

– Не будь столь категорична, – насмешливо попросил Марк. Полуулыбка, играющая на его губах, больно щелкнула ее по носу, напоминая, кто хозяин положения. – Алесса, я всего лишь хочу видеть эскизы. Когда приступишь к краскам, можешь не демонстрировать промежуточные итоги.

Следующая фраза далась ему с трудом:

– Мне… Интересно. Я прошу пойти на уступку.

Алесса вскинула голову.

Просит?.. Ей казалось, такие люди не умеют просить.

– Хорошо, – кивнула она. – Я покажу наброски. Встреча окончена?

– Ты куда-то торопишься?

– Да, – солгала Алесса.

Марк покачал головой. Его тонкие губы сложились в усмешку.

– Врать ты совершенно не умеешь.

– С чего ты взял, что я вру? – Алесса приподняла бровь.

– Ты не знала, сколько займет наша встреча – вряд ли бы стала строить планы на остаток вечера. И за все время нахождения здесь ты ни разу не посмотрела на часы. Уверен, ты даже не знаешь, сколько сейчас времени.

Он откинулся на спинку кресла, победно улыбаясь. Алесса коротко кивнула.

– Раз ты просишь быть честной с тобой, то я буду честна. Я действительно никуда не тороплюсь. Просто мне неприятен этот разговор, поэтому я хочу поскорее его закончить.

– Почему? – спросил Марк.

Алесса не сразу нашлась с ответом. Он просит объяснить причины ее неприязни к нему? Разве они не лежат на поверхности?

– Я не люблю, когда меня лишают права выбора, – тактично ответила Дэвис. – Именно это ты и сделал.

– Ты всегда ищешь только негатив? – поинтересовался Марк. – Я предложил тебе выгодное сотрудничество.

– Ты не предложил, – отрезала Алесса.

– Даже если подобный формат тебя не устраивает, получишь ты больше, чем потеряешь, – с леностью в голосе заметил Ферренс. – Не вижу причин расстраиваться.

Дэвис промолчала. Смысла отвечать она не видела – они думали по-разному, говорили на разных языках и существовали в параллельных мирах. Они не поймут друг друга – как живущая в воде рыба и ходящий по земле тигр. Иногда проще согласиться с собеседником, чем доказывать свою правду с пеной у рта.

Чтобы сгладить неловкое молчание, Алесса потянулась к бокалу, сделала глоток. Марк тем временем продолжил:

– Я опечален тем, что у тебя сложилось негативное отношение обо мне. Твои картины поистине прекрасны – и я всего лишь хотел познакомиться с их создателем. Иногда я бываю чересчур настойчив, – его губы тронула улыбка, смягчая сказанное, – однако не считаю это недостатком.

– В бизнесе – может быть, – не сдавалась Дэвис. – Но не в жизни. Я ценю свое личное пространство, и уважаю личное пространство других людей.

– Я прошу прощения, – Марк широко улыбнулся. На его щеках обозначились две ямочки, придавая ему по-мальчишески озорный вид. – Мы не с того начали, Алесса. Давай попробуем еще раз?

Пару секунд она молчала, с подозрением глядя на него и отчаянно сопротивляясь желанию поддаться обаянию Ферренса. Безусловно, он умел расположить к себе людей – если того хотел.

– Хорошо, – скрепя сердце согласилась Алесса.

Им еще придется контактировать – лучше поддерживать видимость добрых отношений, чем открыто плеваться в лицо друг другу.

– Марк Ферренс, твой давний поклонник, – представился он.

Алесса подавила смешок.

– Алесса Дэвис, художница.

– Какое вино ты предпочитаешь? Я забыл спросить, – взглядом Марк указал на бутылку, словно извиняясь за сделанный без нее выбор.

– Красное. Это отлично подходит, – заверила его Алесса. – У тебя не будет никаких предпочтений для будущей картины?

Марк покачал головой.

– Я доверюсь тебе. Ты сама сказала, что не пишешь на заказ, так что, думаю, тебе и без того будет сложно. Не хочу помещать твой талант в строгие рамки.

– Даже общих рекомендаций нет? – Алесса нервно постучала указательным пальцем по бокалу. – Мои картины разнообразны: на них можно встретить как пейзажи, так и изображения животных и даже людей. Я должна знать хотя бы что-нибудь о твоих предпочтениях.

– Я бы хотел, чтобы эта картина соответствовала мне, – сдержанно поведал Марк. – Что-то, что подходило бы мне, и только мне.

– Но для этого нужно хорошо знать человека, – заметила Алесса.

Улыбка, наметившаяся в ее голосе, пропала, когда она поняла.

Нет.

«Да, – сказал голос. – Ты все правильно поняла».

– Я тоже думал об этом. Что, если нам познакомиться поближе?

Заметив гримасу брезгливости и отвращения на ее лице, Марк рассмеялся. Он нарочито пренебрег правильной формулировкой – хотел посмотреть на ее реакцию.

Алесса Дэвис вовсе не набивала себе цену, когда отказывалась встретиться с ним и демонстрировала неприязнь при личном разговоре. Он ей действительно не нравился. Возможно, подсознательно она чувствовала опасность – к людям с тонкой интуицией Ферренс относился уважительно, поскольку сам считал себя таковым.

– Ты неверно поняла, – успокаивающе сказал он. – Я бы мог ответить на все твои вопросы или же устроить тебе нечто вроде дня со мной.

– Дня… С тобой? – бровь Алессы приподнялась, а голос дрогнул, выдавая ее возмущение.

– Да. Если ты будешь неотлучно находиться при мне весь день, то сможешь получше узнать меня – каков я в работе, чем занимаюсь, как веду себя в неформальной обстановке, – Марк прищурился.

Он не рисковал, потому что знал, что она не согласится. А если и примет предложение – всегда можно организовать что-нибудь для отвода глаз.

– Первый вариант подойдет, – небрежно ответила Алесса. – Вопросы. Думаю, этого будет достаточно.

– Я весь в твоем распоряжении, – заверил ее Марк.

– Погоди, мне сначала нужно их придумать, – наморщила лоб Алесса, и прикусила язык – надо же, сама себя загнала в ловушку.

«От второй встречи теперь точно не отвертишься, – хихикнули детским голосочком. – Но если он будет сильно надоедать, ты всегда знаешь, как можно решить проблему».

– Времени предостаточно, Алесса. Нам некуда торопиться.

В этих словах, высказанных вполне доброжелательным тоном, ей почудилась угроза. Алесса ощущала себя глупым насекомым, вокруг которого неторопливо сплетает паутину хищный паук.

– Хорошо. Я отправлю тебе список вопросов, – она заставила себя не терять нить разговора, выбросив пугающие мысли из головы. – Если не возражаешь, я бы хотела отправиться домой.

Марк бросил взгляд на ее тарелку.

– Ты даже не притронулась к еде.

– Я уже сказала, что не голодна.

К ее удивлению, Ферренс не стал настаивать на том, чтобы она съела хотя бы кусочек.

– Я отвезу тебя, – он отыскал глазами официанта, который со всех ног бросился к их столику.

Алесса судорожно помотала головой.

– Не стоит, правда. У меня… Я еще заеду к подруге. И мне не мешало бы все обдумать. В одиночестве, – добавила она, опасаясь, что Марк начнет настаивать на своей компании.

Однако лимит его настойчивости наконец-то закончился.

– Я буду ждать звонка, – сдержанно попрощался он, поднимаясь вместе с Алессой.

Она растерялась, не зная, как следует себя вести – манеры Ферренса были безупречны, и ее на мгновение посетила нелепая мысль подать ему руку для поцелуя. К счастью, Дэвис вовремя вернулась в реальность из собственных фантазий.

– До скорого, – сказала она, не добавив привычного «рада была познакомиться».

Его взгляд преследовал ее, пока она быстрым шагом пересекала площадь ресторана – хотелось свести лопатки, чтобы избавиться от неприятного чувства. Но Алесса вытерпела. Как только она покинула ресторан, дышать сразу стало легче – и виной тому был отнюдь не свежий вечерний воздух.