Лин Петрова
А волки здесь тихие
Я, как когда то папа, выставила один коготь, и вспорола ему сонную артерию. Теплая кровь хлынула мне на руку. В его глазах заплескался ужас. Он начал лихорадочно пытаться отодрать мою руку.
– И еще- для тех кто еще не знает. На каждого из вас, заведен личный счет, куда периодически начисляются деньги. Когда кто-то из вас уходит, он уходит не с голой жопой, а с приличной финансовой поддержкой. У каждого из вас есть возможность достойно начать новую жизнь, завести семью и продолжить свой род. От вас нужна только верность и преданность – я, не моргая, смотрела в тускнеющие глаза.
– А ты, Кудим, возвращаешься в прошлое, где ты должен был сдохнуть, если не смог оценить, что дала тебе моя стая.
Я отпустила руку, и он упал, постепенно затихая.
Его брат, Радим, все это время стоявший рядом, смотрел на меня широко открытыми ошарашенными глазами и только тряс головой. Он смотрел на меня, затем на брата, затем снова на меня. В его глазах метался ужас, боль, растерянность.
– Я не знал – просипел он.
Его чувства разрывались между горечью от потери брата и потрясением от того, что тот сделал.
Да что там говорить, все были потрясены случившимся. Радим растеряно вышел на середину и обвел всех взглядом. Он уже понял, что он брат предателя, и как прежде уже никогда не будет.
– Я, правда, не знал, Мара. Я бы никогда… – глухо сказал он, опустив голову.
Народ начал потихоньку расходиться, осторожно обходя Радима,
а тот оглушённый, стоял и стоял.
Потом кивнул и молча пошел собирать вещи. Он понимал, что ему придется уйти, не смотря на то, что искренне считал нас своей семьей, но предательство и позор брата…
– Макс, дай ему деньги.
Но Радим отказался взять их. Он медленно обвел дом и территорию взглядом, затем посмотрел на меня
– Прости, Мара.
Развернулся и ушел.
Если честно, мне было искренне жаль расставаться с ним, но волк принял решение. Он себе не простит, если останется. А там жизнь покажет.
– Мар, о какой камере ты говорила? Разве отец дополнительно просматривал территорию? Мне об этом ничего не известно.
Я посмотрела на Максимилиана
– И мне об этом ничего не известно..
Его брови удивленно взметнулись вверх, а чуть позже глаза прищурились.
– Так….
Я устало кивнула
– Нет никакой камеры. На понт взяла, чтобы время не упустить. Получилось, как видишь.
Я тряхнула окровавленной рукой, брезгливо стряхивая капли предательской крови.
Макс, давай потом поговорим, а ты приготовь эту запись – глухо сказала я, кивая на бездыханное тело.
Нет, я не помчусь среди ночи на разборки, я сделаю по-другому. Хотя как хочется разорвать ее поганую глотку..
Доктор после осмотра Лариты, заверила меня, что предприняла все меры, чтобы последствий не было, и я удовлетворенно кивнула.
А потом позвонила дяде
– У нас беда, дядя. Жду прямо сейчас.
Пока я приводила себя в порядок, дядя вместе с сыновьями, моими братьями, уже ждали меня.
– Маркор, прикрой дверь милый, и приступим.
– Что случилось, родная?
Дядя, я должна тебе кое-что сказать. Просто молча выслушай меня, пожалуйста. В тот день, когда я позвала тебя поговорить, сюда приходила Манила
Брови дяди удивленно взметнулись.
– Она настойчиво предлагала нам вашу помощь, например чтобы я передала тебе бизнес, ну или хотя бы часть территории. Это тебе к сведению, а теперь к главному. Сегодня на Лариту было совершено нападение прямо на нашей территории, в общем, ее обесчестили.
Дядя потрясенно охнул.
– Предателя мы нашли. А теперь посмотри запись нашего разговора.
Максимилиан молча включил видеозапись, и мы прослушали его от самого начала до самого конца в полной тишине.
Дядя глухо застонал и закрыл лицо руками. Браться сидели с потрясёнными лицами, но лучшего доказательства вины их матери я предоставить не могла. Дядя попытался встать с дивана, но не смог. И только при поддержке сыновей, он встал и, покачиваясь, молча пошел к выходу. Он был сломлен, уничтожен коварством своей пары.
– Я….
Но продолжить он не смог, а вышел, тяжело переставляя ногами, опираясь на Дэна и Дана, которые не посмели посмотреть мне в лицо.
Да, я знаю, дядя, что ты совершил самую большую ошибку, приведя ее в свой дом и нашу семью. Но ты любил эту суку и искренне верил, что она разделяет твои взгляды на жизнь.
И мне было больно смотреть на родного человека таким сломленным, душа разрывалась и горела от боли.
На следующий день Максимилиан принес новость, что сына из одной почтенной семьи нашли растерзанным волками. Я удовлетворенно кивнула. Собаке, собачья смерть.
А тетю, блин даже называть ее так не хочу, даже не хоронили по обычаям. Но если честно, мне не интересно дальнейшее развитие событий.
*
Прошло несколько дней, а Ларита не вставала с кровати. Я уговаривала ее спуститься вниз за общий стол, но девочка отказывалась и кушать, и даже вставать с постели. Я с отчаянием смотрела, как она тает на моих глазах, и понимала, что теряю ее, так же как и маму. Глухое и тупое отчаяние завладевало мной, ведь я ничего не могла сделать.
О дальнейшей учебе брата с сестрой теперь не могло быть и речи, поэтому мы поехали в школу, забирать документы. Не смогу я мальчика со спокойной душой отпускать на целый день, ведь я могу потерять и его.
Благо в школе были еще каникулы. Завуч, завидев
меня, заохала, а сама все спрашивала о Ларе.
Я от злости скрипнула зубами, она уже знает, что с ней произошло, но откуда? Неужели мрази постарались распространить информацию, чтобы слухами морально уничтожить нас?
– Забираете, да, документы? А Марк как же теперь учиться будет? Мне придется в отдел образования сведения подать.
– На домашнем обучении. А может, вообще уедем – процедила я, дописывая заявление.
– Да? Ну ладно. А с Ларой что случилось. Ну да, ну да. А как всё случилось?
Моя кровь забурлила. Вот что за народ такой? Ты не спросила, как дети перенесли потерю родителей, а как именно это произошло, прям очень интересно, в подробностях тебе расскажи, чтобы было, потом что обсудить в учительской.
Я резко повернулась к ней и прошипела
– Не суйте свой нос туда, куда собака свой хер не сунет!
Вырвала из рук оторопевшего завуча документы, и мы ушли.
Уже в машине, придя в себя, я сказала
– Максимилиан, Маркор слабое звено. Следующий удар будет по нему.
Тот кивнул.
– Свои теперь не посмеют предать, а вот нападений из-за угла ожидать можно.
– Поэтому я решила, с сегодняшнего дня ты начинаешь меня усиленно гонять и в хвост, и в гриву. Я хочу быть уверенной, что смогу дать физический отпор любому нападающему, Макс. И не жалей меня, даже если я разревусь. А когда будешь тренировать, можешь помнить, что я подозревала тебя.
Максимилиан усмехнулся и посмотрел на меня. Блин, зря я последнюю фразу сказала. Короче говоря, мне капец!
Максимилиан действительно взялся за меня. Сначала гонял в человеческом обличии, от чего я действительно ревела от усталости. Потом в волчьем, гоняя до изнеможения по лесу, натравливая на меня молодняк. Иногда я падала в бессознательном состоянии, и только тогда Максимилиан прекращал тренировку. В первые дни я реально доползала до постели и отключалась, потом я постепенно начала чувствовать силу во всем теле. Маркор всегда был рядом со мной, теперь я не могла себе позволить даже на минуту выпустить его из поля зрения. Лариту не смогла уберечь, о чем я помнила каждый день, может брата смогу сберечь.
Ларита теряла интерес, ее взгляд становился отсутствующим, и я впадала в отчаяние, но больше всего мне было больно смотреть на Маркора, который понимал, что со дня на день он может потерять еще и сестру.
И внезапно мне на ум пришла одна идея.
– Макс, найди для Лары педагога по вокалу.
Тот, в это момент, отхлебнувший воды, судорожно закашлялся.
– Мар. Ведь твой отец… – изумленно посмотрел он на меня.
– Я знаю, но это единственный вариант, который сможет вернуть ее к жизни. Давай попробуем.
Макс выдохнул и все еще с сомнением ответил
– Ты же понимаешь, что среди нашей братии таких нет.
– Значит, найди человеческого.
Через несколько дней его поисков, в наш дом вошел, опираясь на трость, пожилой мужчина невысокого роста, в костюме тройке и бабочкой, с очками на переносице и представился.
– Давид Соломонович Зильберман.
Я глянула на Макса и усмехнулась. Ну, кого еще ты мог найти для нашей семейки, Макс? Только его.
Он пожал плечами и усмехнулся.
– Очень приятно, Давид Соломонович. Надеюсь, наше с вами сотрудничество пойдет всем на пользу. Хочу сразу поставить вас в известность, что нам необходима ваша помощь в одном деликатном деле. Дело в том, что моя сестра Ларита, она же Лара, после потери родителей и некоторых событий в семье, находится в глубокой депрессии. Мне кажется, что только музыка способна вернуть ее к жизни, и именно поэтому вы здесь. Кстати, разрешите представиться Мара, сестра вашей ученицы и по совместительству хозяйка этого дома.
– Ах, как вы правы, уважаемая. Ведь действительно, только музыка способна заставить душу открыться, заставить плакать и смеяться, идти в бой и сражаться… – Давид Соломонович, говорил убедительно, немного растягивая слова, подтверждая их энергичными кивками головы.
– Ведь недаром еще в девятнадцатом веке…
Мои глаза открывались все шире и шире, неужели мне придется выслушать историю сотворения мира? Макс подозрительно отвернулся от меня. Подозреваю, что прячет улыбку.
– Давид Соломонович! – я прервала его воодушевленную речь, вернув тем самым на землю.
– Предлагаю для начала познакомиться с Ларой, возможно, вы не возьметесь за нее, а посему вас проводят в комнату.
– Да, да, действительно, что это я.
Когда Макс вернулся, он помахал пальцами возле головы.
– Немного ненормальный – улыбаясь, сказал он.
– Кажется, он то, что нужно. Нормальный не сможет растормошить сестру.
Давит Соломонович вернулся через час – задумчивый и хмурый.
– Завтра я принесу свой инструмент, пожалуй. Пока на контакт не идет, но не в моем стиле отступать просто так. Значит, до завтра – кивнул он и вышел, погруженный в свои мысли.
На следующий день вбежал Чапар.
– Гляньте, что там – он кивнул головой на улицу.
Пятеро грузчиков с трудом несли пианино, под пристальным взглядом его хозяина. Как его поднимали на этаж, вообще отдельная история. А когда эта громадина наконец занял свое место, Давид Соломонович утер пот белым платочком и улыбнулся.
– Вот теперь посмотрим, кто кого – и закрыл перед нами дверь.
Мы с Максимилианом переглянулась.
– Это называется, принесу инструмент? Я как-то подумал о флейте, в крайнем случае, гитара. А тут целое пианино.
– Вообще-то, это рояль, позвольте на секундочку!
Дверь открылась, откуда выглянул хозяин рояля.
– Какую музыку она любит?
Услышав ответ, скривился.
– Попса. Ну, ничего, ничего.
И дверь снова закрылась.
Каждый день Давид Соломонович приходил в дом, двери закрывались, и раздавалась музыка.
– Чапар, глянь, что там творится. Да не через дверь, балбес, через окно.
– Да ничего такого. Играет этот себе, напевает что-то. Ларита сидит на кровати.
Сидит на кровати? Это уже очень хорошо. Да я и сама видела, как её глаза постепенно оттаивают, в них просыпалась жизнь.
Однажды я тоже не выдержала, обернулась в волчицу и полезла в окно. По ходу дела любопытство разбирала не меня одну, так как рядом оказались Маркор и Максимилиан. Три морды, прячась, заглядывали в комнату, где возле рояля на стульчике сидела Ларита, а Давид Соломонович увлеченно играл и пел какую-то детскую песенку. Да так зажигательно это делал- он качал всем телом, дергал головой и гримасничал, изображая героев своей песенки. А моя Ларита улыбалась, впервые за эти дни я увидела улыбку на ее лице.
На душе стало так светло, у меня ведь это тоже впервые за эти дни.
– Слушай, если у него действительно получится, я готова терпеть этого Соломоновича хоть вечность.
*
Улыбалась я недолго. Максимилиан вошел в комнату с телефоном в руке.
– Господин Шируан требует встречи.
Внутри снова все замерло.
– Ты же понимаешь, это не тот случай, когда ты сможешь просто отмахнуться, слишком опасные противники.
Я кивнула, мне придется согласиться, но только у нас дома.
Мои чувства снова обострились, я вспоминала их первое посещение в наш дом. А ведь после их появления у нас случились все беды. Внутри меня все похолодело, неужели это он стал тому виной, но если действительно он, то для чего, ведь мы слишком маленькие сошки для его размаха. Хотя большой бизнес начинается с маленьких дел.
А это чувство, которое я испытала, смотря на его сына. А потом, там, в Камбоджа….
Подожди ка!! Ведь не может это быть совпадением?!
– Макс, нужно срочно узнать, вылетал ли самолет Шируана в Камбоджу. Срочно!
Максимилиан пристально посмотрел на меня, а потом кивнул. Вечером он пришел уставший и очень задумчивый. Сел напротив меня в кресло, некоторое время смотрел на меня, а затем спросил
– Как ты догадалась?
Значит, все-таки вылетал и именно туда.
– Но летал не он, а….
– А его старший сын – закончила я фразу.
Брови Макса удивленно взлетели.
Наверно нужно ему рассказать.
– Когда Шируан с сыновьями пришел в гости, ты помнишь, это был тот день на соревнованиях. Женская половина дома рванула подсматривать за гостями, ну и меня угораздило посмотреть. И вот тогда меня шибануло. Это было новое чувство, будто током ударило, даже ноги подогнулись, и тогда я подумала, что это зов и решила потихоньку узнать у мамы, как это было у нее. Но отпуск, туда, сюда. Не забылось, нет, наверно мне было неловко спрашивать у нее, или же я не была уверена в том, что почувствовала. Но я тогда смотрела на его старшего сына, если честно я видела только его, а вот кого почувствовал он, точно сказать не могу, ведь одновременно смотрели три волчицы. Или не хотела себя понапрасну тешить надеждой – я взволнованно выдохнула.
– И снова я почувствовала что-то похожее в Камбодже на озере, помнишь, я упала, а мама посмеялась надо мной.
Макс кивнул.
– Тогда-то я сильно засомневалась. Ну, рассуждай логически, Макс, почувствовать это за тысячи километров от дома, ведь не реально, правда?
– А сейчас, когда Шируан позвонил, у меня как то все соединилось.
– Дааааа. И значит, там, ты тоже почувствовала похожее?
Он удивленно свистнул, глядя на меня.
– Ты не свисти мне тут, скажи лучше, куда папа в том день исчез, для каких таких дел и почему вернулся таким странным?
– Ты всегда была проницательной. Кстати и твоя мама была такой же, но просто виду не показывала, что все знает.
– Хочешь сказать, она догадалась про зов? – медленно спросила я.
– Думаю, да. Но давала тебе возможность или самой разобраться во всем, или ждала когда начнешь задавать вопросы.
Моя дорогая любящая мамочка, кто теперь ответит на мои деликатные вопросы? Почему я тогда не смогла пересилить себя и спросить?
– А отец хотел встретиться с господином Алексом, который заинтересовал его очень интересным предложением. Но когда он вернулся, сказал, что того уже нет в живых и умер он накануне, при странных для человека обстоятельствах.
– Что это значит?
– Что наверно его убил кто-то из наших. А потом он прозондировал почву на счет этого господина, оказывается, эти самые предложения он слал всем подряд. Как говорится на дурачка, кто отзовется.
– Поняла.
*
В день встречи я очень нервничала, пока Максимилиан не встряхнул меня за плечи.
– Мара, ты с таким лицом собираешься встречать их? Это твоя первая деловая встреча, а сколько этих встреч еще будет? Успокойся, внешне будь спокойна, но думай над каждым словом. А я буду рядом.
С мыслью, что Макс будет рядом, я действительно успокоилась. Тем более, что сверху лилась очередная детская заводная песенка.
Господин Шируан явился с сыном, тем самым….. Я сглотнула, взяла себя в руки и пригласила их в кабинет отца, где уже был накрыт легкий обед. Мы сели друг напротив друга и сцепились взглядами. Я смотрела на Шируана, который излучал спокойствие и власть. Но его губы чуть дрогнули, когда по дому послышалась очередная веселая песенка. Вот бли-и-ин. А я не собираюсь никому ничего объяснять! Мой дом, что хочу, то и делаю!
– Я вас слушаю, господин Шируан.
На его сына я не смотрела, хотя чувствовала его пристальный взгляд на себе. Внутри что-то ёкнуло. А-а-а-а, кажется, я теряю контроль…
– Прежде всего, примите наши соболезнования, Мара. И дальнейшие события в семье…
Он в упор смотрел на меня. Ага, и вот что интересно, все эти события произошли после вашего здесь появления. Странно, правда???
Я кивнула, принимая соболезнования, все еще не отводя взгляда.
Шируан прищурил глаза и откинулся на спинку кресла.
– Я так понимаю, что все события вы связываете с нашим появлением. Не так ли?
Я не шелохнулась, но отметила его проницательность.
– Поверьте, это не я.
Я некоторое время молчала, обдумывая его слова. Ведь действительно, к тому, что он причастен, есть только мои эмоции и догадки, выстроенные на эмоциях.
– Очень жаль, что это не вы – мои слова прогремели для всех, словно гром среди ясного небо.
Брови отца и сына поднялись от удивления.
– Вы бы сделали быстро и всё сразу. И мне бы не пришлось все это пережить.
Губы Шируана растянулись в улыбке, и он довольно кивнул.
Да, господин Шируан, я трезво оцениваю ваши возможности. Значит, тот, кто убил отца, был простым дилетантом, а возможно действовал сиюминутно, под порывом чувств, но другого выбора уже не было. Подумаю об этом позже.
– Итак, Мара.
– Прошу прощения. Прежде чем вы приступите к самой сути, позвольте задать вопрос. Это не праздное любопытство, а связано с отцом. Что ваш сын делал в Камбоджа?
Шируан от неожиданности дернулся на месте, потом они с сыном переглянулись. Сын отрицательно покачал головой.
Сынок- то разговорчивый какой, голос ангельский прям. И что я злюсь, интересно?
– Откуда тебе известно?? – его глаза стали злыми и меня пробрал мороз по шкуре.
– Значит, был – задумчиво сказала я.
То, что я там почувствовала, это был не бред сивой кобылы, я действительно его и только его почувствовала. Сердце забилось быстрее.
– Я предположила и факты подтвердились.
Шируан подозрительно долго смотрел на меня, прежде чем решился
– Действительно, была встреча с неким господином..
– Алексом – подхватила я.
– И эта встреча закончилась его гибелью – я вопросительно подняла брови.
– Ну, знаете, я действительно поражен – он развел руками.
– Эта встреча не разглашалась, и как тебе удалось все узнать, да с такими подробностями…
– По странному стечению обстоятельств, мы всей семьей были там в это время.
Я кинула быстрый взгляд на молодого человека. Он прищурил глаза, нахмурил брови, раздумывая, затем его губы дрогнули в улыбке и он снова посмотрел на меня.
– Папа отлучался по делу, как оказалось, по одному и тому же.
– И он рассказал это своей дочери??? – он недоверчиво смотрел на меня.
– Конечно, нет – улыбнулась я.
– Подробности я узнала буквально вчера.
– Но что летал именно он – он мотнул головой.
Я вздохнула и посмотрела на сына Шируана. Тот все еще улыбался, не отводя от меня взгляда.
– Пусть это останется моей маленькой тайной, господин Шируан. А теперь я вас внимательно слушаю.
– Дааа. Хмм – он сложил руки на столе, и я уставилась на них. На правой кисти, была татуировка двух клыков, плавно огибающей косточку среднего пальца- отметка о принадлежности к их стае. У его сына я заметила такую же.
– Так вот, дело в том, что у нас имелся интерес к вашей матушке.
Ничего себе, вот это поворот событий. Теперь уже я от удивления открыла глаза.
– Надеюсь, я могу говорить в присутствии Максимилиана?
– Несомненно!
– Дело в том, что моя супруга серьезно больна. И людские врачи и наши оказались бессильны. Твоя мама, не имея громкого имени, уже достигла определенных успехов в своей домашней аптечке, как она говорила
Я грустно улыбнулась.
– Она обещала поработать над нашей проблемой и даже взяла кровь. Я очень надеялся на ее исследования.
– А теперь, мамы не стало, и надежда ушла вместе с ней. Но вы ведь не поэтому пришли, правда? Вы надеетесь забрать хоть какие-нибудь её записи, ведь и те могут вскорости пропасть. Тогда, когда нас сотрут с лица земли и это территория перейдет в чужие руки.
Я внимательно смотрела на его лицо, и мне показалось, что он смутился.
– Ты права на счет записей.. – начал он.
– Спешу вас огорчить, господин Шируан, даже если такие записи и имеются, никому не удастся их расшифровать. У мамы был особый шрифт, придуманной ей самой, для сокращения времени для писанины, собранной из письменной стенографии и знаков, источников которых я не знаю.
Повисла тяжелая тишина. Я молча ликовала, что удалось щелкнуть по носу это богатея, а потом пришло тихое раскаяние. Лицо Шируана было потерянным, а фигура сгорбилась, будто под тяжестью большого горя. Нашла чему радоваться, идиотка.
Шируан устало потер глаза.
– В таком случае, нам нет смысла продолжать беседу. Мы пойдем.
Он начал вставать.
– Знаешь, мы специально переехали в этот край. Здесь ей действительно стало полегче – то ли от природы, то ли от маленькой надежды – он на секунду закрыл глаза, взял себя в руки.
– Благодарю за встречу. Всего доброго – теперь это снова был тот уверенный в себе господин Шируан.
– Подождите – выпалила я.
И кто меня за язык тянул, а?
– Я ничего вам не обещаю, я просто просмотрю записи. Возможно, она даже не приступала к исследованиям, ведь буквально перед смертью отца закончила одно дело, а после его смерти она не ходила в лабораторию, не могла. Мы с сестрой часто крутились в лаборатории, помогали. Если что-то осталось, я попробую прочитать. К сожалению это все. Я не хочу вселять в вас очередную надежду – я пожала плечами.
Шируан улыбнулся дежурной улыбкой, но его глаза оставались потухшими.
– При любом исходе дела, жду звонка. Всего доброго.
Я кивнула и перевела взгляд на его сына и мысленно застонала. Какой он красивый- я смотрела на него не в силах отвести взгляда. Сердце забилось словно бешеное, в голове что-то помутилось, а я упорно смотрела и смотрела. Ах, если бы все это было в той, прошлой жизни. Какая я наверно была счастливой. От осознания, что сейчас ничего этого не возможно, внутри разлилось горькое разочарование. Он, не выпуская меня из плена своих глаз, медленно вдохнул воздух и чуть наклонил голову набок.
Все! Я не могу уже! Я буквально заставила себя опустить взгляд.
Он судорожно сглотнул, кашлянул и быстро вышел.
А я все еще стояла, схватившись за косяк двери, и приходила в себя. На плечо легла рука Максимилиана, и я с облегчением оперлась на него спиной, чувствуя его поддержку. Макс обнял меня и поцеловал в макушку.
Сын Шируана на прощанье обернулся, увидел эту милую картину, и его глаза подозрительно прищурились.
– Ну, все, мне капец – со смешком сказал Макс, нахально махая тому рукой на прощанье.
Я толкнула его локтем и улыбнулась.
Затем прошла к креслу и облегченно бухнулась в него.
– Молодец, Мара. А ведь это твоя первая серьезная встреча, действительно дочь своего отца – он покачал головой.
Я молча принимала похвалу.
– Слушай. Я по поводу этого – он кивнул на дверь.
– Теперь ты понимаешь, что это означает? Это кандидатура очень мощная, и семья, знаешь ли.
– Максимилиан, миленький, если бы это было еще пару месяцев назад, я бы наверно пищала от радости и от такой великолепной кандидатуры – я покачала головой и подняла глаза вверх.
– Сейчас я не могу себе позволить ничего подобного. На мне большая ответственность. Черт с ними с деньгами, Макс, но ты прекрасно понимаешь, что брат с сестрой в опасности. Разве я могу сейчас хвостом крутить? Разве я променяю их на хмм..? Права не имею!
– А покровительство их стаи?
Я усмехнулась
– Кинуться им в ноги и скулить, молить о покровительстве? Порог им лизать, чтобы выжить? Или к этому в постель забраться, потому что он неописуемый красавец и сын та-а-ако-о-ой стаи? Думаю, таких сучек и без меня хватает. Да только это будет не мой свободный выбор, а обстоятельства. А такие обстоятельства к большой любви не приводят, Макс. А я хочу, чтобы любовь как у родителей. Что мама говорила? Что он должен доказать, что самый лучший. До-ка-зать! А у этого кроме офигенной фигуры и красивого лица, я пока что ничего не вижу.
Максимилиан саркастически поднял бровь
– Да, да. Я его чувствую, но не факт, что тогда он именно меня почувствовал.
И почему то, на душе стало так муторно, от моей пламенной речи.
– Макс, погоняй меня, а? Чтобы сбросить стресс и напряжение.
Приняв волчье обличье, я как с цепи сорвалась. Если раньше меня догоняли, то сегодня я нападала. Догоняла и нападала, носилась как угорелая, кувыркалась, уворачивалась от лап и клыков, огрызалась, кусалась и снова неслась. А в голове раненой птицей билась мысль, что мне сейчас нельзя ни любить, ни быть счастливой. Я должна! Я обязана! И я сама сделала такой выбор, и он был осознанным, потому что мы семья, которую я обязана сохранить!
Раздался визг, и я резко затормозила, вцепившись когтями в землю.
– С ума сошла? Ты чего сегодня как бешеная, Мара? – Чапар принял человеческое обличье и с обидой держался за руку. Ко мне шли волки- кто-то хромал, кто-то зализывал раны.
– И что скулите? С девкой справиться не смогли? А ну ка двадцать кругов. Бегом! – рявкнул Максимилиан и посмотрел на меня.
– А ты молодец, растешь. Но не расслабляйся, у тебя есть слабые стороны, так что завтра на тренировку.
– У нас две сделки срываются – на следующий день хмурый Максимилиан положил на стол пачку бумаг.
– Отец готовил их еще при жизни, и знаешь сейчас речь не о деньгах, а о принципе. Если эти сделки сорвутся, то постепенно клиенты уйдут, зачем им фирма, которая не может довести дела до конца и дела угаснут.
– Почему срываются, Макс? И с кем сделки?
– Почему срываются? Все очень просто. С ними поработали папины так называемые друзья и партнеры, убедили не работать с нами.
– Давай документы посмотрим, Макс. Я сейчас растеряна, если честно..
А потом, не предупредив первых партнеров, мы приехали в их офис, где как раз шло совещание, и было у меня подозрение, что обсуждался как раз наш вопрос.
Я без приглашения вошла и села.
– Можете объяснить, что все это значит, господин Васильев? Мне сообщают, что вы отказываетесь от сделки с нашей фирмой?
Тот недоуменно смотрел на меня, а сидящие люди за столом притихли. Да, именно люди.
– А по какому праву, собственно говоря, ты врываешься на совет, когда тебя не приглашали.
Ооооо, кого я вижу. Та самая волчара, что отказалась со мной даже встретиться, когда я просила встречи.
Но я открыто проигнорировала его, а продолжила разговор с Васильевым
– Вы много лет сотрудничали с отцом, и насколько я знаю, это было продолжительное и честное сотрудничества. Не так ли?
– Но ведь его больше нет.
– Есть я и фирма, перешедшая мне по наследству. А также документы, которые я хорошо изучила. Так вот
– Не слушайте эту девку, что она знает – вякнул волчара и я разозлилась.
– Заткнись!
– Так вот, господин Васильев, насколько мне известно, вы заключили с моим отцом и фирмой предварительный договор предстоящей сделки, в котором сказано, что вам в качестве залога и дальнейшего плодотворного сотрудничества перечисляется немаленькая сумма денег. Вот платежные документы о том, что нужную сумму вы получили. Все верно? Хорошо. Едем дальше. Договор, который был официально оформлен и несет за собой определенную юридическую силу, надеюсь, у вас есть экземпляр? Отлично. Где в пункте двенадцать точка три указано, что в случае двухстороннего расторжения договора по обоюдному согласию, денежная сумма возвращается. Правильно? Теперь смотрим следующий пункт. В случае, одностороннего расторжения договора… господин Васильев, может, вы сами прочтёте нам вслух?
Он быстро пробежал глазами и покраснел
– Возмещаете в скольки кратном размере? Вооот! А это гораздо больше, чем вы заработаете за эту сделку с другими партнерами. Но ведь вы об этом прекрасно знали, не правда ли? Вы много лет подписывали с фирмой подобные договора, и знаете каждую запятую. Вы захотели просто наеб… судьбу, прошу прощения за мой французский. Интересно, кто же это вас надоумил? Не этот ли господин нашептал, что девка не фига в делах не разбирается и все прокатит на дурачка. Да? Ай-яй-яй.
Стояла тишина.
– Кто из юридического отдела? Вы? Предлагаю еще раз просмотреть договор, чтобы не быть голословной.
Но тот даже не притронулся к бумагам.
– Стало быть, хорошо знакомы с ними. И наверняка предупреждали господина Васильева о последствиях.
Кивок головы.
– В таком случае я жду ответа! – жестко сказала я.
Васильев расстегнул ворот рубашки, словно она его душила и просипел.
– Мы не расторгаем договор.
– Очень мудрое решение. Очень. В таком случае, разрешите откланяться. Жду вашего звонка завтра.
Мы вышли на улицу и меня затрясло. Максимилиан обнял меня, прижал к себе и повел к машине
– Тшшшш, тихо, милая. Уже все позади, все прошло.
А я все не успокаивалась. Я не плакала, не стонала, а просто тряслась, будто от холода, да так что руки ходуном ходили и зубы стучали.
Дома он влил мне в рот водки. Я закашлялась, хватая воздух ртом.
– Ты чего, дурак? Нельзя же пить.
– Сейчас можно – он обнял меня за плечи и начал слегка покачивать, убаюкивая.
Постепенно я расслаблялась, на меня наваливалась апатия. Когда меня перестало трясти, Макс отнес меня в мою комнату, укрыл одеялом и сел рядом, гладя по голове. Я прокручивала в уме разговор и даже удивилась, откуда во мне появилась эта уверенность и наглость?
– С ними так и надо – сказал Макс, словно он знал, о чем я думаю.
– Ты с детства видела, как отец разговаривает, как решает дела. Ну ты конечно сегодня… он покачал головой.
– Мне все еще страшно, Максимилиан.
– Знаю. Давай со вторыми я сам завтра порешаю, иначе с такими нервами, ты долго не продержишься
– Я по-другому буду решать. Как ты разговаривать не умею – усмехнулся он.
– Спасибо Макс. Чтобы я без тебя делала – и может от облегчения, уснула.
*
На следующий день я пришла в лабораторию. Если бы не пыль, то мне бы все еще казалось, что мама сейчас впорхнёт в открытую дверь. Так, спокойно! Где эти записи? Я несколько часов, до звездочек перед глазами сидела над записями, расшифровывая закорючки. Дверь открылась, заглянула Ларита и молча вошла.
– Лара, помоги, а? У меня уже туман перед глазами, а нужно кое-что найти.
Мы смотрели записи, и я потихоньку ввела ее в курс дела. Лара кивнула.
– Да, мама говорила что-то. Только те записи, что ты смотришь, это законченные дела и выводы. А которые она только начала изучать, или собиралась, в другом шкафу.
Ничего себе, оказывается, сестра знает больше чем я.
Мы вдвоем сели за стол.
– Ты не правильно переводишь, Мара. Этот знак означает совместимость, а ты говоришь совершенно другое.
