Лин Петрова
А волки здесь тихие
– Мара, пора брать себя в руки и приступать к делам. Начали поступать звонки, как только вожак стаи погиб, волки начали охоту. И кто будет смелее, хитрее и сильнее, тот получит всё. А бороться есть за что- огромная территория, бизнес, деньги и … – он замолчал.
– А я смогу, Макс?
– У тебя нет выбора. Ты знаешь, что наш мир жесток, очень жесток. Что может произойти дальше, тоже знаешь.
Я кивнула. К сожалению знаю. И хорошо представляю, чем это может закончиться.
– Закрывай дом, Максимилиан. Это даст нам немного времени, а там посмотрим.
В нашем мире волков есть закон- как только у самок начиналась течка, дом объявлялся закрытым для всех посещений. Это гарантировало безопасность дочерей от самцов и чистоту потомства. И этого закона придерживались все стаи.
– Но сначала давай в офис съездим, заберём документы домой, вместе посмотрим. Заодно с работниками поговорим.
Максимилиан проинструктировал молодняк для охраны дома и Лары с Марком, чтобы ни одна живая душа не проникла.
В офисе, пока народ собирался, мы сгребли документы для изучения. Оль Васильевна тихонько заглянула в кабинет, давая понять, что народ собрался.
Я вздохнула, беря себя в руки, и вошла в комнату.
На меня смотрели десятки глаз, которые были растеряны не меньше меня.
– Вы все знаете, какое горе постигло нашу семью. И вы растеряны, ведь не знаете, что будет дальше. Многих из вас я знаю много лет, многие знают меня, ведь я выросла на ваших глазах. А также я знаю, что папа ценил вас как работников и хороших людей. Все это, папа создал с нуля, и я знаю, как это было важно для него. Я хочу сохранить и продолжить его дело. Кто-то засомневается во мне, и будет прав. Если мне не удастся все это сохранить, то будете предупреждены заранее, как только корабль даст течь. Первое время вам ничего не угрожает, потому что дело отлажено. Это как машина на ходу, даже если убрать педаль газа, она еще по инерции проедет несколько километров, прежде чем остановиться. Единственная просьба ко всем- кто хочет уйти, пусть уйдут сейчас, чтобы я реально оценивала наши силы.
Наступила оглушающая тишина, люди были растеряны, ведь прямо сейчас предстояло сделать выбор. Кто-то кашлянул и встал пожилой седовласый мужчина. Я узнала его- это начальник маркетинга.
– Я ухожу. Но не потому, что сомневаюсь в тебе. Мое заявление, в связи с переездом подписал еще ваш отец, я отрабатывал время и передавал дела. Хочу сказать, что если вдруг понадобиться моя помощь, я в любое время готов ее оказать и проконсультировать.
Он кашлянул
– Я много лет здесь работал и благодарен всем вам, друзья. Но обстоятельства – он развел руками.
– Спасибо, я ценю ваши слова. А теперь, если больше уйти желающих нет, приступайте к работе. Первое время держим связь через Максимилиана. Встреча окончена, всего доброго.
– Что скажешь?
– Пока все нормально, а там жизнь покажет.
Подъезжая к дому, мы заметили, что возле ворот стоят две машины. Макс сжал от злости зубы
– Падальщики, начали слетаться на добычу. Быстро назад! – коротко приказал он. Я одним движением переметнулась на заднее сиденье и пригнулась.
Он, не останавливая машину, нажал на сигнал, и не отпускал, пока ворота не открылись. На скорости мы въехали во двор, и ребята быстро закрыли ворота.
– Я выйду, послушаю, что скажут, и во всеуслышание, объявлю дом закрытым.
– Один не пойдешь! Ребята, идите с Максимилианом, и в случае опасности…
Хотя, разве им нужно говорить? Они прекрасно тренированные волки.
Дома, я вжалась в кресло от страха.
– Все только начинается, Мара! Все только начинается. Возле ворот первые вестники беды. Стервятники начали окружать и скоро начнут рвать по кусочкам. Они не дали нам времени оплакать потерю, именно на это и рассчитывают, напасть на растерянных и упавших духом волков. Но разве я смогу противостоять всему миру? Разве у меня хватит сил? – разговаривала я сама с собой.
Вошел Макс и я облегченно выдохнула.
– Это только начало – хмуро констатировал он.
– Мне страшно, Макс.
Он кивнул и сел рядом, сцепив руки в замок.
– Я знаю, Мара. Я знаю. Знаешь, мне тоже страшно. Но не за себя, я умереть не боюсь, я многое видел и многое прошел. Мне страшно за вас – он до крови закусил губу и опустил голову.
– Вы росли на моих руках и …. – он поднял лицо вверх и закрыл глаза.
Я не смогла ничего ответить, на меня накатила очередная волна страха. Я положила руку на его плечо и встала
– У нас есть немного времени, Макс – и вышла из комнаты.
Оставшись одна, я едва не завыла. Действительность накатывала на меня как стихийное бедствие, от которого нельзя скрыться. Она сметет нас всех, переломает и уничтожит. Сказать, что я растеряна, значит, ничего не сказать. Я прекрасно понимаю, что выстоять в мире матерых волков будет очень- очень трудно. Эта задача практически невыполнима для молодой, хрупкой и наивной волчицы. У меня нет их хитрости и изворотливости, нет их физической силы и выносливости, нет их опыта. Короче говоря, я проигрываю по все параметрам.
Я легла на кровать, свернувшись клубочком, словно закрываясь от мира, но уснуть я так и не смогла. В голове крутились сотни мыслей о суровой действительности и воспоминаний из прошлой жизни. И только под утро мне удалось задремать.
А утром меня разбудил Максимилиан.
– Пришла тетя Манила, ждет внизу.
Я, пошатываясь, от усталости спустилась.
– Ну как ты, милая.
Я криво усмехнулась и села в кресло.
– Я конечно, понимаю. Такое горе, что уж тут скажешь. Я вот что пришла. Тебе нужна помощь- молодой девушке будет сложно одной справляться с таким …хм хозяйством. Может дядя часть возьмет на себя? Бизнес возможно или что-то еще. И тебе полегче будет, все таки не чужой он, да и я помогу, дом вон какой большой остался.
Манила аккуратно подбирала слова, прежде чем сказать.
А я, словно в ступоре, смотрела на нее, не отводя взгляда.
– Пусть дядя пока бизнесом управляет, а вы спокойно придете в себя. Да и учиться тебе нужно, и за младшими присматривать, да?
Она была необыкновенно тактична, что в принципе ей не свойственно, ласкова и убедительна. Внутри меня стало очень горячо от мысли, что дядя прислал ее для этого разговора. Я не могла поверить, что сейчас слышу такое, неужели они захотели прибрать все к рукам, пользуясь случаем. Не верю!!
– Манила, а дядя вообще в курсе, что вы здесь?
Ее глаза забегали.
– Конечно-конечно. Родня все-таки.
Я протянула руку к телефону.
– Проверю.
– Ну конечно он не знает об этом разговоре, просто я подумала, что наша помощь вам не помешает, правда же. Кто же еще вот так протянет руку помощи? – она судорожно сглотнула.
Понятно.
– Значит, так! Все, что отец создал, достанется его наследнику! Я не собираюсь раздавать папино наследство.
– Ну почему сразу…
– Отдавать, дарить тоже! Если мне понадобиться дядина помощь, я обращусь к нему напрямую.
Манила скривила губы, ведь я только что практически принизила ее в социальном статусе. Она криво улыбнулась.
– Конечно-конечно, дорогая. Если нужно будет, обращайся, мы не чужие, мы родня.
Она кивала головой и медленно выходила из дома. А я смотрела ей в след. Что-то ты, родня, не спросила как Ларита, как Маркор перенесли похороны. Ты пришла и сразу начала делить шкуру неубитого медведя. Во мне бушевал гнев. Я подняла глаза и наткнулась на взгляд Максимилиана. Мы молча поняли друг друга.
– Приглашу дядюшку в гости, все-таки родня – скривилась я.
*
Дядя задержался в дверях, смотря на меня хмурым взглядом, а потом просто подошел и крепко обнял, как в той прошлой счастливой жизни. Я не смогла сдержаться и разревелась в его объятиях. От него пахло воспоминаниями о детстве и том времени, когда еще было все хорошо. Дядя не отпускал руки, пока мои рыдания не начали стихать. Так же он обнял Лариту и Маркора, и только после этого мы смогли сесть. Но дядя не выпустил из своих больших ладоней моих рук, а крепко держал их.
– Как вы дети? Хотя, что я спрашиваю – он покачал головой.
– Даже представить сложно, что их больше нет. Первым должен уйти я, ведь я гораздо старше вашего отца, да видно судьба решила иначе. Но вы держитесь, дети, держитесь. Вместе все на свете можно пережить и даже самое страшное.
Он гладил мои руки, и я чувствовала, что он совершенно искренне сочувствует нам.
– Дядь, я чего позвала то… – осторожно приступила я к разговору.
Хочешь, не хочешь, а сделать это нужно, чтобы или убедиться, или опровергнуть догадки.
– На меня тут столько навалилось после смерти родителей. Боюсь, что не справлюсь одна. Может, поможешь с бизнесом, а? А уже как время покажет…
Пока я это говорила, в горле стоял ком, который я тщетно пыталась проглотить.
– Я?? Ваш бизнес?? – он внимательно посмотрел мне в глаза.
– Ты что Мара, разве я смогу такую громадину потянуть, то? Я простой человек, волк в смысле. Ты же знаешь, у меня в автомастерской дел полно, чего мне через голову прыгать и хвататься за то, чего не умею. Спасибо вашему отцу, конечно, что в свое время помог мне создать небольшое дело, да он заставил меня, если честно, но на большее я не согласился. Ты прости, родная, не понимаю я ничего в больших делах. Это как на сцену Большого театра выйти и балет станцевать. Ну, правда, прости. Не обижайся, пожалуйста, что не могу помочь с этим. Подежурить если нужно, или морду кому набить, это я приду, помогу.
Ма-а-а-ар – жалобно закончил он.
– И почему одна то? Максимилиан рядом, и всегда был рядом. Да, Макс? Он всегда подсобит, подскажет если что.
По мере того, как он говорил, я, оказывается, дышала вполсилы. Внутри меня будто потихоньку разжималась тугая спираль страха.
– Я поняла, дядь. Не волнуйся, родной. Теперь я точно справлюсь.
Я посмотрела на Максимилиана, он одобряюще моргнул мне и улыбнулся краешком губы.
Значит, это волчья сучка сама проявила инициативу и припёрлась сюда, в надежде урвать хоть что-нибудь. Я ничего не стала говорить дяде, главное, что он не в курсе дела.
Я пригласила всех за стол, чтобы продолжить общение. У меня совсем не было аппетита, а вот Маркор, отвлекаясь на разговоры дяди, наконец-то хорошо поел.
– А почему ты не согласился на предложение папы, дядя Пэт, если можно было сделать большую мастерскую или вообще целую сеть сделать? И денег было бы больше.. – спросил братик
– А зачем мне? У меня есть все, что нужно для жизни, Маркор. Здоровье и силы, чтобы работать. Здоровье и силы чтобы охотиться. Я доволен своей жизнью, дружок. Если сыновья захотят большего, то пусть сами всего добиваются, а мне этого не нужно. Волкам деньги не нужны.
– Почему??
– Эта старая присказка, я слышал ее еще от своих родителей, а те от своих. Жили мы тогда в лесу, еду добывали сами и были счастливы. Волку нужна сила, ловкость- этого достаточно чтобы выжить. Ну, были бы у нас тогда деньги, и что бы мы на них купили? Ничего. С давних пор так повелось- чтобы выжить волкам деньги не нужны. Хочешь добиться больше- добейся!! А я доволен своей жизнью.
А ведь верно! Я не раз слышала от папы эту фразу, но только сейчас поняла ее смысл.
*
Звонки и угрозы начали увеличиваться, как снежный ком. Кто-то хотел бизнес, кто-то нашу территорию, а кое-кто в наглую посягнул на меня. Твари!
Максимилиан ходил хмурый, но виду не показывал, конечно.
А внутри меня снова, в тугой комок, начал копиться страх.
И я решилась
– Макс, поехали. Обращусь к партнерам и друзьям отца, попрошу защиты.
Он пристально посмотрел на меня
– Ты уверена?
– Выбора не осталось, Макс. Как только дом откроем, нам конец и ты знаешь это. Я согласна поклониться им, и молить хоть о какой-нибудь защите.
Макс недоверчиво покачал головой, но мы поехали.
Первый партнер отца, и по совместительству друг, просто не принял нас. Секретарь второго, сказала, что начальник в отъезде, а тот потом с наглой рожей вышел через запасной выход, сел в машину и уехал.
Третий согласился встретиться со мной, но отказал в помощи.
– Ты же понимаешь, это бизнес – нагло развел он руками.
Я, сцепив зубы, упорно тыкалась во все двери, словно уличный щенок, прося хоть о капле жалости и понимания, но…
Я вернулась домой жалкая и морально уничтоженная. Даже сил на то, чтобы расплакаться, не было. Максимилиан на руках отнес меня в комнату и заботливо уложил в кровать.
Это был не сон, а тревожная дремота, в которой мысли продолжали метаться, увеличивая мои страхи. Я слышала, что кто-то периодически подходил ко мне, но открыть глаза не было сил, а в голове вяло проносились черно белые картинки. Наверно мне все- таки удалось погрузиться в глубокий сон, ведь внезапно увидела яркую залитую солнцем комнату, где за столом сидел папа. Он поднял на меня, такие родные глаза, и улыбнулся.
Сердце заныло, и я заревела, пытаясь запомнить его образ в своей памяти.
– Пап, пап – шептала я.
– Мне страшно, папочка. Я не смогу, я не выдержу – я уже стонала, не пытаясь вытереть слезы.
Папа продолжал пристально смотреть на меня, а потом сказал
– Ты сможешь! Ты моя дочь – делая акцент на слове моя.
Он был серьезен как никогда, пристально смотря на меня.
А потом..
Папа рассмеялся, повернулся в сторону окна и гордо сказал
– Видал? Моя дочь! Её не проведешь! Горжусь!
Я помню эту сцену, это когда я была у папы, в тот самый день, когда я впервые увидела тех молодых волков, шедших по коридору.
Образ папы начало расплываться, я судорожно вытерла глаза, пытаясь удержать картинку, а когда поняла, что все тщетно, успела сказать, глядя ему в глаза:
– Я люблю тебя, папа. Очень-очень.
Мне хотелось, хотя бы сейчас, во сне сказать ему об этом.
Мне показалось, что папа кивнул.
Мы, волки, не привыкли говорить о своих чувствах. Мы их показываем, и мы их чувствуем. Но сейчас, моя человеческая половина захотела сказать об этом.
Картинка сменилась, и я оказалась в маминой лаборатории.
Мама, в своем новом платье, снова мурлыкала, передвигаясь от стола к столу. Заметила меня и улыбнулась, но сейчас эта улыбка была грустной. Мы смотрели друг на друга, моё сердце снова заныло, слезы закапали из глаз. Мама приготовилась что-то сказать, но я опередила её
– Я тебя очень люблю, мама.
Её глаза наполнились слезами, она кивнула, а потом виновато опустила голову.
– Я все понимаю, мам. Ты не вини себя.
Она слабо улыбнулась и обвела помещение взглядом.
– Сюда никто не ходит.
Я тоже окинула его взглядом. Без нее нет смысла сюда ходить.
– Да – мама понимающе кивнула.
– Но если когда-нибудь решитесь, то все мои записи здесь – она указала на шкаф.
– Мысли, исследования, опыты.
Все то, чем ты жила, это твоя гордость, мама, я знаю.
Мама улыбнулась и кивнула.
– Где дети?
Я напряглась, чтобы вспомнить, но ничего не смогла сказать. Это время они без присмотра, справляются со свои горем одни, пока я пытаюсь найти решение.
– Присмотри за ними, Мара. Ларита не такая сильная, как ты, а Маркор еще не может справляться со своими чувствами.
Изображение начало таять.
– Я люблю вас.
Мы до последней секунды смотрели друг другу в глаза, пока ее образ не исчез.
Я проснулась, все еще переживая те чувства, продолжая плакать навзрыд, пока не затихла обессиленная.
В комнату вошел Максимилиан и внимательно посмотрел на меня, естественно замечая мои заплаканные глаза.
– Пойдем ужинать.
Я кивнула, но прежде я подошла к окну и позвала.
– Чапар.
Серый волк через секунду уже стоял под окнами.
– Дело к тебе есть, войди в дом.
Мы приступили к ужину, когда пришел Чапар.
– Садись с нами, я сейчас объясню, какое дело.
– Ларита и Маркор, прежде всего я хочу вам сказать, что люблю вас. Мне снились родители и сказали кое- что важное. Мама- что любит нас, и огорчается, что в ее лабораторию никто ни разу не пришел после её… – я сглотнула.
– А папа- что у нас все получится. У меня получится.
– Поэтому..
На телефон Максимилиана поступил звонок, он молча слушал, сжав зубы.
– Эти?
Он кивнул.
– Дай сюда, Макс. Что хотят? Бизнес?
Он снова кивнул, недоуменно смотря на меня.
– Алло. Вы хотите купить дело или просто отжать его? А-ааа, купить. Ну, тогда другое дело. Сколько вы хотите предложить? О-о-о, так это не купить, это отжать, пользуясь случаем. Мое предложение- сто миллионов. Много? Тогда иди в жопу!
Я спокойно отключила телефон в полной тишине, чувствуя на себе взгляды, и продолжила.
– Маркор, ты поступаешь в распоряжение Чапара для тренировок. Чапар ты несешь полную ответственность за брата, и обучаешь всему тому, чему научился сам, не делая поблажек. Ларита, у тебя есть выбор. Или лаборатория или присоединяешься к брату
– Но – пыталась возразить сестренка.
– Не обсуждается, Лара. Я приступаю к изучению папиных документов. Пока дом закрыт, мы в безопасности. Думаю не нужно вам напоминать о состоянии наших дел, и то, что территорию покидать запрещено. У тебя, Чапар, возражений, надеюсь, нет? Вот и ладненько. Мне еще на счет учебы решить нужно.
– Что думаешь? – Макс кинул на меня внимательный взгляд.
– Дети получают образование, а на счет себя сомневаюсь пока. Все сразу не потяну.
Макс кивнул.
Этим же вечером мы с Максимилианом засели в кабинете. Макс открыл папин сейф, выгреб все на стол, а так же бумаги из офиса и мы приступили.
Уже за полночь я сдалась.
– Продолжим завтра, Макс. Мне трудно вникать в эти договора и цифры.
Он кивнул
– Но пока то, что мы посмотрели не вызывают вопросов. Пока все чисто и законно.
Следующие несколько дней мы вставали только, чтобы сходить по нужде. Еду нам приносили прямо в кабинет. Но на третий день принесли плохую весть- неизвестные напали на офис, ломали все, что ломалось, разбили окна, витражи. И это посреди белого и рабочего дня. Пострадали только охранники и Ольга Васильевна, папин секретарь, вернее уже мой. У нее от увиденного случился истерика.
– Предупреждение -зло прокомментировал Максимилиан и помчался туда разбираться с делами. Мне он запретил даже высовываться из дома.
– Первая ласточка – вечером он бухнулся в кресло.
– Ерунда. Ремонт сделаем, секретарю хорошо возместили. Дал отпуск на неделю, потом она снова приступит к работе
– Молодец.
– Я закончила просматривать бумаги. Ни-че-го! В таком случае возникает вопрос- из-за чего погиб отец. Тебе что-нибудь удалось выяснить?
Он покачал головой
– По дороге камер нет. Нашли машины, двигавшиеся по встречке, просмотрели видеорегистраторы, ничего необычного. Они возвращались домой. Получается, они по какой- то причине съехали с дороги. Но для чего?
– И вот еще что странно, Максимилиан. Ради кого он мог туда съехать? Папа был осторожен, значит тот, ради кого он туда съехал, был ему знаком, так? И не просто знаком, а очень близко знаком. Тот, кому он доверял. Но кто он? Я по пальцам могу их имена пересчитать. Ты самый близкий друг и…
Почему то меня словно током насквозь ударило. А может…? В голове образовался густой туман от этой мысли. А ведь Максимилиан действительно самый близкий, знал все его дела, и если бы он назначил папе место встречи у черта на куличках, папа обязательно приехал туда, потому что безгранично доверял ему. И….я глянула на Максимилиана. Он смотрел на огонь, засунув руки в карманы. От мысли, что Макс может быть убийцей, внутри стало печь от боли. Чисто технически он мог это сделать, вернуться якобы со встречи и притвориться, как ни в чем не бывало. А там пока машину обнаружили, пока нам позвонили- времени прошло не мало. Но если предположить, что это все-таки он, то для чего? Ради денег? Или здесь что-то другое…
Максимилиан посмотрел на меня и наткнулся на мой пристальный взгляд. Оказывается, я все это время, не моргая, смотрела на него. Сначала его брови чуть приподнялись, затем он нахмурился, не отводя взгляда, а потом…он догадался, о чем я думаю. Он, сжал губы, сел в кресло, сцепив добела руки, заскрипел зубами, от чего его желваки на лице заходили ходуном. Он невидяще уставился в одну точку под ногами, дыхание было тяжелым, словно он с трудом вдыхал воздух, потом закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Привел дыхание в порядок, открыл глаза и посмотрел на меня
– Это не я – процедил он.
Настала гнетущая тишина, в которой я начала понимать, что сейчас произошло.
Я молча обвинила того, кто был самым близким для папы, а сейчас и для меня. Мне стало жарко, ведь я поняла, что этих обвинений он не простит мне никогда.
– Прости – глухо простонала я.
– Я… – он разочарованно покачал головой и встал, словно натянутая струна.
И поняла, что он хотел сказать. Он уйдет после моих подозрений, он не сможет больше быть рядом с нами после этого.
– Макс – я кинулась к нему, цепляясь за одежду.
– Прости меня, дуру. Молю тебя, пожалуйста, прости.
Я ревела в голос
– Не уходи, пожалуйста. Ты же знаешь меня с рождения, ты видел мой первый шаг и моё первое слово, ради этого всего прости. Я просто неопытная идиотка, что позволила себе усомниться в тебе даже на секунду, Макс.
Но он продолжал стоять, не шелохнувшись.
– Ты же знаешь, что люблю тебя как отца и всегда доверяла тебе. Молю тебя простить меня, Макс, что даже на секунду смогла усомниться! Не уходи, я не смогу без тебя, я пропаду, мы все пропадем. Какая я дура-а-а.
От отчаяния, я вцепилась в его плечи и затрясла.
– Пожалуйста, прости меня – закричала я.
Он моргнул, глубоко вдохнул и только после этого посмотрел на меня. Смотрел долго, внимательно, принимая решение.
А затем с трудом разлепив губы, сказал
– Уже поздно. Пойдем спать.
Я поняла, что это означает – он останется, но вот забыть этот вечер и мои подозрения, не сможет никогда.
– Нет, Макс. Мы поговорим здесь и сейчас. Я не хочу оправдываться, скорее я хочу объяснить это самой себе, почему так получилось. Я не желала всего этого – я рукой обвела кабинет.
– Меня никто не спрашивал, но меня, молодую неопытную девочку, швырнули мордой об асфальт в мир опытных волков.
Пока что у меня плохо получается, Макс. За несколько последних дней я убедилась, что верить никому нельзя. Ни-ко-му. А думая об убийце отца, я рассуждала чисто теоретически, и мне иногда кажется, что я схожу с ума от мыслей. Разве, ты не обдумал уже все варианты, Макс?
Максимилиан долго смотрел на меня, а затем криво улыбнулся.
– Всех перебрал. Но вот себя забыл вспомнить – он вздохнул и сел.
– Ты права, Мара. Я бы сделал так же на твоем месте. И чтобы между нами не было никаких недомолвок, знай, это не я.
Я кивнула.
– Простил?
– Хотя бы понял, почему так произошло. И да, простил.
Он протянул одну руку ко мне, и я прильнула к нему, а Макс крепко прижал к себе и поцеловал в макушку.
Мы сидели в полной тишине, сейчас уже ничего не хотелось говорить.
– Мне сегодня приснился папа. Он сказал, что все получится, ведь я его дочь – после долгого молчания произнесла я.
Макс кивнул
– Отец всегда гордился тобой. Ты видела и замечала то, что не видят и замечают другие, ты чувствовала то, что не чувствовала другие. Он иногда смеялся, что тебе нужно было родиться мальчиком, и тогда бы он спокойно ушел на покой.
Я усмехнулась
– Так и получилось, вот только я все еще девочка.
– Да….Пошли спать, детка. Сегодня был тяжелый день.
*
Спокойный вечер следующего дня, когда я отдыхала в комнате после ужина, разорвали крики с улицы. Я скатилась с кровати и рванула на их источник. Рывком открыла дверь и выбежала на улицу, пытаясь отыскать причину.
Дальше я все помню, словно в замедленной съемке.
На земле лежала Ларита, а возле головы расплывалась кровь. Я словно наткнулась на невидимую преграду, резко остановившись на месте. От увиденного в голове зашумело, сознание начало угасать, я тщетно пыталась держать себя в руках, но ноги стали ватными, и я рухнула на землю, продолжая слышать выкрики, которые эхом доносились до моего сознания, но тело уже не слушалось, так что даже пошевелиться не могла.
Очнулась в гостиной лежа на диване, а надо мной склонился Максимилиан. Но глаза, его глаза плакали без слез.
– Живая – только и мог сказать он.
Закрыл глаза и глухо застонал, закрыв рукой лицо.
Живая, живая- билось в моей голове. Главное, что живая!!!
– Отведи меня к ней – я с трудом встала на ноги и, пошатываясь, при помощи Макса, добралась до Лары.
Девочка была без сознания. Чтобы понять, что с ней, я начала ощупывать ее. Следов когтей нет, только на голове кровоточащая рана, наверно, поэтому она без сознания. Откинула одеяло, которым была накрыта Лара и замерла. На платье виднелась кровь и я подняла подол, чтобы оценить размер повреждений. Но ноги были без глубоких порезов и царапин. Кровь была на внутренней стороне бедра.
От внезапной догадки, я остолбенела и медленно подняла глаза на Максимилиана. Тот стоял, добела вцепившись в спинку кровати и сжав зубы. Мы некоторое время смотрели друг другу в глаза. Я очень боялась, что он подтвердит мою догадку. И он это сделал одним кивком головы. На меня словно обрушилось небо. Ну почему снова так больно в груди? Разве может быть постоянно так больно?
Я повалилась на пол, закрыла лицо руками и завыла, раскачиваясь в разные стороны.
– Не уберегла, не уберегла. Прости мамочка, я не уберегла твою дочь. Сволочи.. -выла я.
– Тваааари, мразииии – мне уже не хватало воздуха, грудная клетка болела, я не могла вдохнуть его, судорожно хватая ртом, как рыба и всхлипывала.
Макс молча подхватил меня на руки и куда-то понес.
– Почему, Макс? За что? Как мы это переживём? Как она это переживет???
Максимилиан все так же молча донес меня в ванную комнату и включил холодный душ. Холодные струи обожгли кожу, и я судорожно всхлипнула. Он поливал меня ледяной водой до стука зубов, но я действительно пришла в себя, прекратив истерику.
– С-ссс-пааасссиииббо – дрожа от холода, еле вымолвила я.
– Пришла в себя? Теперь снимай мокрые вещи, я принесу другую одежду
Я приходила в себя, собирая волю и силу в кулак.
– Максимилиан, что уже известно? Камеры просмотрели?
– Посмотрели, но ничего не увидели!
– Что???
– Были отключены. Но ребята говорят, что посторонних не было
– Ты хочешь сказать, что кто-то из наших посмел?!
Во рту собралась горькая слюна. Вот мне и лишнее доказательство, что верить никому нельзя.
– Макс, вызови нашего доктора, пусть осмотрит Лару. И за молчание…
– Вызвал. Знаю. Сделаю.
Нашего доктора, это значит из наших. Стоп – наших..
Я вскочила и побежала к Ларите. За мной побежал Маркор и Максимилиан. Лара уже пришла в себя и теперь безмолвно лежала, сжавшись в комок.
– Лара, послушай меня, родная. Что последнее ты помнишь? Я знаю, что хочется забыть и больше никогда не вспоминать, но очень нужно, родная. Как ты оказалась на улице, помнишь?
Ларита моргнула, а потом прошептала
– В окно кто-то кинул записку, что меня ждут на улице. И я вышла на крыльцо, ведь ничего страшного там быть не может.
Макс сжал руки в кулаки.
– Никого не было, я постояла и повернулась, чтобы зайти в дом. А потом голова взорвалась от боли и наверно, я потеряла сознание. Было ощущение, что меня тащат куда-то, а потом.. – она замолчала и всхлипнула – …больно.
Я гладила ее по голове, пытаясь успокоить.
– А теперь самое главное. Напряги память. В каком обличии он это сделал, Ларита? Это очень важно, милая, очень.
Она облизала губы.
– Человек – только и смогла сказать она.
– Всё, всё, милая. Теперь полежи, сейчас придет доктор, посмотрит тебя.
– Нет, нет, не трогайте меня, пожалуйста. Не нужно доктора, мне и так стыдно, Мара – умоляюще шептала девочка.
– Нужно Ларита. Очень нужно.
Мы спустились вниз, давая возможность доктору сделать свое дело.
Брат жалобно сказал.
– С ней будет все в порядке, Мара?
Бедный мальчик, ведь ему, так же как и мне приходится переживать всё это.
– Будет, Маркор, будет.
– Маа-ар – жалобно спросил он.
– Зачем они это с ней сделали?
Я не выдержала и от злости со всей дури долбанула по столу.
– Дают мне понять, что даже дома мы не можем быть в безопасности.
От злости я вцепилась в край стола, и глубоко задышала, приходя в себя.
– Камеры сейчас работают?
– Да.
– Значит, камеры отключили на определенный срок, знали расположение камер, и кто где находился в это время. Максимилиан, собери всех во дворе, всех до единого, вплоть до кухарок и садовника. Узнай, ушел кто-то домой, если ушел, то верни назад. И обязательно камера чтобы записывала наш разговор, Макс!
Все выстроились в ряд, в тревожном напряжении. Я встала перед ними и всматривалась в эти лица, которые знала не один год, которые стали такими близкими и родными, но среди них предатель.
– Вы все знаете, что произошло. Один из вас предатель и я знаю кто это. И сейчас даю возможность этой твари признаться и выйти ко мне.
Наступила тревожная тишина, а мое сердце замерло, неужели ничего не получится.
– Камеры на это время были отключены. Все камеры, как думаете вы. Но одна, которая была дополнительно поставлена по распоряжению отца, и которая отключается только из его кабинета, продолжала вести запись. Поэтому, я зна-а-аюююю.... – мои губы скривились в ухмылке.
Едва я закончила свою речь, я почувствовала чужой страх. И ухмыльнулась про себя, кому как не нам, животным, чувствовать это.
Я вдохнула воздух и пошла на поиски. От страха надпочечники выбрасывают в кровь адреналин, тело начинает реагировать частым сердцебиением и потливостью.
Я шла по ряду, приближаясь к цели, заглядывая каждому в глаза. Реакция конечно у всех есть и это нормально при нынешней ситуации. Я медленно дошла до цели, отметив его про себя, и прошла дальше.
– Ну что? Предатель не найдет в себе силы выйти? Ну, тогда…
Я остановилась на месте, и, не разворачиваясь, спиной пошла назад. Остановилась напротив одного из молодняка.
Кудим, подлец, обливался потом от страха, а его брат Радим со страхом смотрел на меня.
Кудим, поняв, что его нашли, начал выкручиваться.
– Я ничего не делал, Мара. Я только камеры отключил, ну и это, записку в окно подбросил, и все.
– Кто?
Он прекрасно понял вопрос.
– Мне сказали, что хотят встретиться с Ларитой, ее давний поклонник. Что хочет поговорить на счет того, чтобы она стала его парой, ведь в доме сейчас опасно и это ее шанс зажить хорошей жизнью.
– Кто с тобой разговаривал?
– Так Манила, тётя твоя.
Меня словно под дых ударили, глаза на секунду заволокло черным туманом, а когда в глазах прояснилось, я пристально смотрела в его лживые глаза и медленно закипала.
– Почему???
Почему он предал, живя здесь много лет?
– Что она пообещала?
Кудим усмехнулся, теперь в его глазах проснулась наглость
– Деньги. Вам все равно конец, а мне они пригодятся, когда уйду отсюда. Вам одним, что ли, с жиру беситься? Мы здесь живем как рабы, выполняем черную работу, я может, тоже хочу нормально пожить.
Я, от бешеной злости, схватила его за горло, и, откуда только взялись силы, приподняла его.
– Ты, щенок, уже давно сгнил бы, если бы не мой отец, потому что, такие как ты щенки не выживают. Тебе предоставили все условия, чтобы жить, учиться, и это все бесплатно. С тебя не потребовали ни копейки, нужно было только хранить верность той стае, куда тебя приняли. Ты лишился своих родителей не по нашей вине, но именно наша стая стала тебе новой семьей. Ты купился на деньги, мразь? Так вот запомни перед смертью- волкам деньги не нужны.
