Лилия Орланд
Люби меня через годы. Книга 1
12
В пятницу Коваленко вызвала меня после уроков. Усадила напротив и некоторое время безотрывно смотрела мне в глаза. От этого пристального взгляда стало неуютно, и я опустила взгляд.
– Саша, – начала Мария Анатольевна, – мне показалось, что у вас с Ярославом довольно напряжённые отношения. Почему так случилось?
Я пожала плечами. Откуда мне знать? Всё началось с разбитогоайфона, а потом покатилось вниз как снежный ком, разрастаясь и набирая обороты.
И вообще, у меня с этим придурком нет никаких отношений, а его мнение и тем более чувства мне совершенно неинтересны.
– Посмотри на меня, Саша, – попросила классная, и я нехотя подняла взгляд, встретившись с её, серьёзным и почти умоляющим, – этот конкурс очень важен для нас. И для меня, и для Ярослава, и для других членов команды тоже. У каждого свои причины, но победа очень важна для каждого из нас. Надеюсь, и для тебя тоже…
Она сделала паузу, и я поняла, что это был вопрос. Но у меня не нашлось положительного ответа. Для меня этот конкурс ничего не значил, как и победа в нём. Я была чужой на этом празднике жизни, поэтому промолчала. И Коваленко поняла это.
– Тогда я прошу тебя, пусть ваше недопонимание не помешает работе. Ты умная девушка, а значит, сумеешь поступить правильно, не поддаваясь на возможные провокации…
«Возможные провокации»?! Я едва не выкрикнула это вслух. Хотелось рассмеяться ей в лицо. А вы тот ещё дипломат, Мария Анатольевна.
Но всё же я ничего не сказала, только кивнула. Мне не помешают итоговые пятёрки в аттестате, а Коваленко получит свою победу в конкурсе. И все в выигрыше. Всего-то и нужно – не обращать внимания на нападки Логинова. А это и вовсе не сложно, потому что в последние дни он меня игнорировал. Надеюсь, что и завтра проблем с ним не возникнет.
– Хорошо, – это согласие не стоило никакого труда, потому что я уже приняла решение. Иногда нужно уступить, чтобы одержать победу.
***
– Пап, мы опоздаем!
– Не опоздаем, – отец отмахнулся и продолжил разговор по телефону: – При таком раскрытии до родов ещё часа два, не меньше… Не переживайте, Ирина Ивановна – отличный врач, она приняла десятки младенцев… Хорошо, я подъеду и посмотрю, как идёт процесс… До встречи, скоро буду.
Он устало вздохнул и положил трубку. Виновато взглянул на меня.
– Но у тебя же выходной! – мне хотелось возмущаться. Вчерашнее предложение поехать вместе со мной в заповедник обернулось надувательством.
– Прости, Саш, – отец смотрел с сожалением, и мне стало неловко, что так наседаю. Он же не виноват, что человеку не терпится выбраться наружу и начать новую жизнь.
– Ладно, поезжай на свои роды, доберусь на маршрутке, – решила проявить снисхождение.
– Мне правда жаль, – он дёрнул меня за тщательно заплетённую косу, и я едва не вспылила. Не люблю, когда портят причёску. Поправила волосы, подхватила рюкзак с камерой и пошла к выходу.
– Саша, – позвал отец, и я обернулась, – ты не обижаешься?
– Нет, – улыбнулась ему и вышла за дверь.
На самом деле я обижалась. Немного, потому что понимала, он не виноват. Но из-за того, что папа обещал отвезти меня, я вышла из дома гораздо позже, и теперь приходилось бежать на остановку.
Несмотря на ранее утро, маршрутка была заполнена под завязку. Отдыхающие ехали на Утриш. Вода там считалась самой чистой, поэтому людей всегда было много. Их не пугала даже запущенность берега, мусорные кучи, отсутствие инфраструктуры и кособокие палатки с сувенирами на каждом шагу.
Я с трудом втиснулась в салон автобуса, бережно держа перед собой рюкзак, а другой рукой держась за поручень.
Обожаю общественный транспорт в час пик, ни с чем несравнимые ощущения. Я, конечно, не обижаюсь на отца за это путешествие, но в свой виртуальный блокнотик всё же запишу, что он выбрал не дочь, а какую-то рожающую тётку. И прошу заметить, в свой выходной.
Было тесно и душно. Мария Анатольевна и её задание получали от меня всё новые мысленные эпитеты и посылались в дальние пешие маршруты. Я надеялась, что постепенно люди начнут выходить, но пассажиры на остановках только прибавлялись. Почти никто не покидал автобус. И я постепенно смирилась с этим фактом, пройдя через отрицание, гнев, торги и депрессию, то есть за полчаса преодолела все стадии принятия неизбежного.
Из маршрутки вышла помятой, с оттоптанными кедами и первым делом проверила камеру. Фух, всё в порядке. Можно начинать работу.
Кажется, я опоздала. У неприметной тропы, которая вела к воротам в заповедник, уже толпился народ. Я сделала несколько снимков с разных ракурсов и подошла ближе.
Бабушка в зелёной кепке с эмблемой в виде склонённого от ветра можжевельника рассказывала о правилах поведения. Нельзя кричать, бегать, прыгать, слушать музыку, разговаривать по мобильному телефону, уносить с собой веточки и цветочки. Да уж, сплошные запреты, и зачем вообще сюда пускают людей, если так беспокоятся за сохранность природы?
Я сделала ещё один кадр старушки-экогида и вздрогнула, услышав у самого уха горячий шёпот:
– Ты опоздала, Барановская.
– Иди нафиг, Логинов, – процедила сквозь зубы, не отрывая объектив от лица. Не хочу даже смотреть на этого придурка.
Весь мой позитивный настрой и убеждённость в возможности мирного сосуществования с этим богатеньким мажором разлетелись как бабочки-голубянки, которых показывала бабушка-экогид. Я повернулась спиной к Ярославу и сделала очередной кадр.
Пока мы шли по тропе, я жадно втягивала запахи леса. Никак не привыкну к этой свежести. Кажется, что от неё кружится голова, и я становлюсь как шальная – фотографирую всё вокруг. Каждый камень, каждый кустик или дерево неповторимы, уникальны, и я снова и снова щёлкаю затвором камеры.
Возле старого можжевельника гид объявил перерыв, большая часть группы упала на скамейки и достала бутылки с водой. Я снимаю их позы, жесты, лица.
Вдруг в объектив попадается Логинов. Он меня не замечает. Ярослав стоит почти вплотную к расколотому молнией дереву и, касаясь одной рукой шершавой коры, что-то наговаривает на диктофон в новом айфоне.
Это просто потрясающий кадр: молодой человек в белой футболке, светло-голубых джинсах, надетой козырьком назад красной кепке, с взъерошенными ветром волосами, загорелой кожей и тысячелетнее дерево со струящейся лентами корой, отколотой огромной веткой и мягкой зелёной хвоей.
Контраст человека и природы был столь ярок, столь впечатляющ, что я и сама не заметила, как начала снимать. С разных ракурсов, меняя фокусное расстояние, постепенно приближалась к Логинову. И лишь, когда он поднял на меня удивлённый взгляд, поняла, что стою совсем рядом и пялюсь на него через объектив.
Я смутилась, покраснела и сделала вид, что увлечена странным насекомым, похожим на засохшую веточку. Вот дура! Ярослав теперь бог знает что обо мне подумает.
Весь остальной путь старалась держаться от него подальше, но то и дело отыскивала в толпе красную кепку.
Я недоумевала – Логинов словно преобразился. Куда подевалась его заносчивость и язвительность? Он был корректен, предупредителен, помогал пожилым людям подняться по осыпи, придерживал ветки, слишком низко склонившиеся над тропой. Ярослав беседовал с экогидами, задавал вопросы, даже о чём-то спорил, и все выглядели донельзя довольными.
Но самое главное то, как изменилось его лицо. Оно стало… блин, на ум приходит только слово «одухотворённым», хотя я и не хочу его использовать по отношению к Логинову. Ведь он вёл себя со мной как козёл.
Это точно мой одноклассник? Или его успели подменить, пока я отвернулась, делая очередной кадр?
– Ну как тебе здесь? – он неслышно подошёл, даже подкрался на привале.
Я как раз пила воду и от неожиданности поперхнулась, раскашлявшись.
– Осторожнее надо, – почти по-дружески попенял Ярослав и постучал мне по спине.
Я вытаращилась на него во все глаза и грубее, чем следовало, спросила:
– Чего тебе надо?
Он тут же убрал руку и пожал плечами.
– Ничего, просто поинтересовался, – его лицо приобрело нечитаемое выражение. Ярослав отошёл к экогидам и снова принялся о чём-то с ними переговариваться, незаметно включив диктофон.
И всё-таки он козёл, резюмировала я, почему-то досадуя на свою грубость. Ничего ведь не сделал, и правда, просто спросил.
Когда мы наконец вышли к морю, большая часть группы от усталости едва держалась на ногах. И, заметив место для отдыха, быстро позанимали все свободные места.
Я сделала вид, что продолжаю снимать, и скрылась среди можжевеловых зарослей.Материала для статьи уже было достаточно, а мне захотелось искупаться. Да и от разношерстной толпы,если честно, порядком устала. Ведь тут не было ни одного знакомого человека, кроме Логинова, а его я старалась избегать. Наверное, мне стоит какое-то время держаться от него подальше, чтобы разобраться в своём отношении к нему.
Я спустилась вниз к воде и пошла налево, как рассказывал папа. Действительно, спустя несколько сотен метров количество людей значительно уменьшилось. Берег был почти пуст, и я нашла свободное местечко меж больших камней. Положила рюкзак, разделась и зашла в воду.
Спасибо, папа, что ты убедил меня надеть купальник. «Работу нужно чередовать с отдыхом», – сказал он. И сейчас я понимала, насколько отец был прав.
Вдоволь накупавшись, я поплыла к берегу и заметила, что рядом с моим рюкзаком кто-то лежит. Чёрт! Как я могла забыть о камере! Там же несколько часов работы! Коваленко меня убьёт…
А затем я разглядела красную кепку, надвинутую на лицо, и успокоилась. С одной стороны. Потому что с другой во мне начинала закипать ярость. Какого чёрта он меня преследует?!
Я планировала размашистым шагом выйти из воды и, нависнув над дремлющим Ярославом, отчитать его как следует. Но покрытые скользкими водорослями камни спутали мне все планы.
Шаг, балансирование на одной ноге с раскинутыми в сторону руками, затем ещё один неуверенный шаг. Поскользнулась, с трудом удержала равновесие, почти присела, чтобы не упасть.
У самого берега заметила, что Логинов приподнял кепку и с довольным видом наблюдает за моими эквилибристическими потугами. Ещё и ухмыляется, гад.
– Что тебе надо? – я выбралась на сухие камни и приняла, как мне казалось, угрожающую позу, расставив ноги и уперев руки в бока.
Впрочем, на Ярослава моя злость не произвела никакого впечатления. Он разглядывал меня. Сначала огладил по-мужски заинтересованным взглядом сверху вниз, а затем снова поднялся вверх, остановившись на груди, обтянутой мокрым лифчиком.
Вот козёл!
Я смутилась и, подбежав к рюкзаку, достала полотенце. Лишь прикрывшись, почувствовала себя более-менее уверенной.
Убедившись, что больше разглядывать нечего, Логинов поскучнел и лишь тогда ответил:
– Заметил, что ты сбежала, – пожал плечами, как будто и сам толком не мог объяснить, что здесь делает.
Я хотела одеться и поехать домой. Но, собираясь снять полотенце, наткнулась на заинтересованный взгляд Ярослава.
– Отвернись! – вспыхнула, тут же смутившись из-за своей реакции. Ей-богу, как маленькая.
Логинов усмехнулся какой-то по-кошачьи ленивой усмешкой, но повернул голову в сторону.
– Было бы на что смотреть, – всё же не удержался от подкола.
Я быстро натянула шорты и майку прямо на мокрый купальник, запихнула полотенце в рюкзак и попыталась обойти Ярослава. Он среагировал быстрее, чем я могла бы ожидать. Вскочил на ноги и преградил мне путь.
– Пропусти, – он стоял так близко, что я улавливала его аромат, смешанный с запахом моря и нагретыми солнцем камнями.
Оттого, что Логинов меня преследует, а я его нюхаю, смутилась ещё больше, не в силах поднять на него взгляд. Отчего-то казалось, что если встречусь с его глазами, случится нечто непоправимое. Поэтому я продолжала молча смотреть под ноги.
Не знаю, сколько мы так простояли в полной тишине, нарушаемой лишь глухими ударами моего сердца, да криками чаек, кружившихся над гладью воды. Наконец Ярослав произнёс:
– Пошли, – и сам двинулся вперёд.
Теперь я оторопело смотрела ему вслед.
– Куда пошли? – никак не могла понять, с чего это он вдруг раскомандовался.
Логинов остановился, повернулся ко мне и посмотрел как на умственно отсталую.
– Ты домой не собираешься?
– Собираюсь…
– Ну так пошли!
И Логинов снова двинулся вперёд. А я, пожав плечами, направилась за ним. Ну пошли. Мне всё равно в ту сторону.
Больше я ничего не спрашивала, просто семенила следом, как утёнок за мамой-уткой. Сравнение показалось забавным, и я тихонько прыснула от смеха.
Мы шли к выходу, в сторону остановки. Я и подумала, что он собирается проводить меня к маршрутке. Зачем ему это нужно? Мысль, что Ярослав обо мне заботится, отозвалась теплом в районе солнечного сплетения. Хотя я до сих пор не понимала его мотивов.
Но остановку Логинов миновал, не сбавляя шага. И я, заволновавшись, остановилась.
– Ярослав, – неуверенно позвала, – ты куда?
Он обернулся.
К остановке как раз подъехала маршрутка, и мы оба некоторое время смотрели, как в неё начинают заходить люди.
– Ты хочешь ехать в этой консервной банке? Чтоб тебя зажимали со всех сторон потные тела? – он скривился, выражая своё отношение к телам и зажиманию.
– А что ты предлагаешь? – засомневалась, вспомнив, как ехала сюда.
– Я отвезу тебя домой. – произнёс Ярослав спокойным, будничным тоном.
– На чём? – может, его ждёт такси?
– Идём со мной и увидишь, – произнёс Логинов таинственно и усмехнулся, заметив мою растерянность.
Вот он совсем не стремится сделать мою жизнь легче!
Почти все пассажиры зашли в автобус, а значит, совсем скоро мне предстоит сделать выбор. Поехать на маршрутке или пойти с Ярославом в неизвестность? Почему он, вообще, куда-то меня зовёт?
Первый вариант был прост, понятен и знаком. Я знала, чего ожидать, и могла быть уверена, что доберусь до дома. Пусть без комфорта и долго, но доберусь.
А вот, что меня ждало при выборе второго варианта, не имела ни малейшего понятия. От этого по коже бежали мурашки предвкушения. Нечто неизвестное манило, будоражило воображение. Но моя рациональная половина голосовала за маршрутку, не позволяя решиться на приключение.
Я колебалась.
Все желающие погрузились в автобус, и он проехал мимо, сделав выбор за меня. Мы с Ярославом проводили маршрутку взглядом. После чего он развернулся и пошёл вперёд по дороге. А мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Неделание выбора – тоже выбор. Кажется, так сказал кто-то из великих философов. Или же я так оправдывала свою склонность к авантюризму.
Внутри меня какая-то жилка дрожала от страха и предвкушения одновременно. Мои эмоции обострились, всё вокруг стало ярче. Я воспринимала окружающий мир гораздо отчётливее, чем ещё минуту назад.
Мысли скакали как блохи с собаки на собаку. Я передумала десятки сценариев, но так и не пришла к единому решению, как дальше будут развиваться события. О некоторых вариантах старалась вовсе не думать, так как они вгоняли меня в краску.
Но этого я никак не ожидала…
– Пришли, – сообщил Ярослав и остановился у… мотоцикла, похожего на чёрно-красного трансформера с небольшими серебристыми вкраплениями. И вот тогда я подумала, что сделала неверный выбор.
Логинов протянул мне шлем, и я автоматически взяла его, переводя взгляд с мотоцикла на его владельца.
– Это твой?
Он кивнул.
– А у тебя есть права? – вот в этом я сомневалась.
Снова кивок.
– Но тебе же ещё нет восемнадцати. – мы с Ярославом ровесники, откуда у него могут быть права?
– Со слабым движком можно с шестнадцати. – улыбнулся он, разгадав мои умозаключения.
– А тут слабый движок?
Ярослав довольно осклабился:
– Нет.
– Но как…
– Мне можно, – перебил он мой очередной вопрос и задал свой: – Ты едешь?
Я пару секунд смотрела на Ярослава, а затем нерешительно кивнула. Мне показалось, что на его губах мелькнула довольная улыбка, но она тут же исчезла.
Я никак не могла разобраться с застёжкой шлема, и Логинов мне помог. Его пальцы были тёплыми, они осторожно касались моей кожи, и у меня перехватило дыхание от этой случайной ласки.
– А как же ты? – спросила я, заметив, что второго шлема у Ярослава нет.
– Мне можно, – снова усмехнулся он, – садись.
Я медленно и аккуратно забралась на мотоцикл позади Логинова и осторожно обняла его за талию. Это было так волнительно. Я невольно задержала дыхание, когда зарычал мотор. А затем мы помчались по-над морем, и у меня перехватило дыхание от красоты, открывшегося передо мной пейзажа. Море внизу переливалось всеми оттенками лазури, то и дело блистая бриллиантами отражённых солнечных лучей, ослепляя и вызывая искренний восторг.
Я ещё крепче обхватила Ярослава, словно пытаясь передать все те эмоции, что испытывала сейчас.
Всё-таки я сделала верный выбор!
13
– Что за парень привёз тебя? – спросил отец, как только я вошла в дом.
Блин, вот о допросе как-то не подумала, не ожидала, даже растерялась сначала. Всё ещё была наполнена эмоциями от быстрой езды, даже полёта, и не подготовилась к тому, что придётся что-то объяснять.
Поэтому скорее промямлила:
– Ярослав Логинов.
– У вас с ним что-то серьёзное? – отец приподнял бровь, наверное, удивился, услышав фамилию мэра.
– Нет! – я даже возмутилась такому предположению (или смутилась?). – Мы просто делали вместе задание для газеты. Он подвёз меня с Утриша. Вот и всё.
– Ага, – недоверчиво кивнул он, – и что ещё пятнадцать минут вы обсуждали у Наташиного дома?
Теперь я окончательно смутилась, залившись краской. Мой маневр был разгадан наблюдательным отцом. Ведь специально назвала адрес соседки, чтобы Ярослав не знал, в каком именно доме я живу, а папа не увидел, с кем приехала. И эта игра в шпиона сдала меня с поличным.
– У Ярослава Логинова не самая лучшая репутация в отношении к девушкам. Он разбил немало сердец. К тому же, Татьяна Викторовна очень переживает о поведении сына. Развод родителей дался ему нелегко. Ты знала, что Ярослав посещает психолога?
Я покачала головой. Откуда мне такое знать?
– Он тебе нравится?
Я промолчала. Точного ответа на этот вопрос у меня не было. И да, и нет. С Логиновым вообще было больше вопросов, чем ответов.
– Мне стоит беспокоиться? –отец смотрел на меня испытующе. Не выдержав, я опустила взгляд.
Стоит ли ему беспокоиться? Откуда мне знать? Между мной и Ярославом ничего нет и вряд ли будет. Поэтому я покачала головой. На всякий случай. Если предмет отцовского беспокойства – мои любовные похождения, то он может спать спокойно. Никакой любви я не планировала. Во всяком случае, в ближайшее время. И тем более с Логиновым.
– Уверена? – всё не отставал бдительный папочка.
– Абсолютно, – и чтобы разбавить царившее на кухне напряжение, открыла дверцу холодильника, трусливо за ней прячась: – Что ты хочешь на ужин?
Этот разговор оставил осадок, всколыхнул мысли и чувства, как будто кто-то прошёлся по илистому дну прозрачного лесного озерца, взбаламутив воду и подняв на поверхность тёмную муть.
Что происходит между мной и Ярославом? Неужели он и правда мне нравится?
Я долго не могла уснуть, глядела в потолок, по которому бродили неясные тени, отбрасываемые светом уличного фонаря.
Даже если Логинов мне и нравился, то лишь самую малость. Такой, каким он был в заповеднике, – вдохновлённый, увлечённый своим делом, обходительный с пожилыми дамами… и заботливый.
Почему он пошёл меня искать? Какая ему разница, как я добралась бы до дома? Неужели я тоже ему нравлюсь? Нет, какая-то чушь лезет в голову.
К тому же слово «тоже» напрягало, вселяло сомнение. Как и папины слова про разбитые сердца. У него же есть Кристина, мне там всё равно ничего не светит. Вопрос в том – нужен ли мне этот свет?
***
Утром в воскресенье я разбирала фотки. Получилось очень здорово. Снимков было много, но почти на половине из них оказался Логинов. А я и не заметила, что так много его фотографировала.
И снова не заметила, как увлеклась разглядыванием этих кадров. А Ярослав фотогеничный, у него красивые руки, и ещё он заразительно смеётся. Я тоже улыбнулась, глядя на его смеющееся лицо, вспоминая моменты из нашей экскурсии.
Думаю, если отдам все фотки Марии Анатольевне, она может всякого себе навоображать. Не хочу, чтобы классная подумала, что я запала на Логинова. Поэтому я перетащила фотографии с Ярославом в другую папку, оставив лишь две – где он стоит у расколотого можжевельника и где смеётся с экогидами. Статья ведь будет о заповеднике, а не о Логинове. Вот пусть и выбирает кадры природы.
Но и удалить фотографии с Ярославом я не смогла. Что-то невнятно пробормотала самой себе про необходимость собирать портфолио и спрятала папку подальше.
Звонок телефона заставил меня вздрогнуть, как будто занималась чем-то предосудительным.
Глупости! Ещё надумать всякой ерунды не хватало.
Звонила Татьяна Викторовна, чтобы узнать, не смогу ли я вечером приглядеть за Миленой. У нашего мэра намечался званый ужин в честь дня рождения, и возиться с ребёнком у неё не будет времени. Конечно, выразилась она мягче, но смысл был именно такой.
Я согласилась. Всё равно отца пригласили на эту вечеринку, и я бы сидела одна дома, уткнувшись в ноутбук или телевизор, или рассматривая фотки Логинова – ещё чего не хватало!
Поэтому к трём часам я переоделась в удобные джинсовые шорты и футболку, оседлала своего верного двухколёсного друга и помчала к Логиновым. Отец проводил меня и обещался быть там же в пять, когда и начинался праздник.
Несмотря на всю моральную подготовку, сердце отчаянно билось, когда я стояла у ворот логиновского дома. А вдруг опять он откроет дверь? Как себя вести? Просто поздороваться, не упоминая вчерашний день? Или сказать что-нибудь нейтральное? Например, что фотки получились суперские. Разумеется, не упоминая о той спрятанной папке.
Да, так и сделаю. К тому же это правда, снимки вышли отличные.
Но дверь открыла Марина. И я почувствовала рвущееся наружу разочарование. Вот только этого мне и не хватало! Неужели я влюбилась?
Милена мне очень обрадовалась. В доме и в саду вовсю шла подготовка к празднику. Матери да и Марине тоже было не до девочки. Нам наказали сидеть в комнате, пообещав, что ужин принесут сюда же.
Мы поиграли в кукол, затем посмотрели мультики, потом почитали сказку. На улице было шумно, играла музыка, разговаривали и смеялись люди. А мы с Миленой, словно две принцессы, были заперты в высокой башне. Возможно, там, снаружи, нас даже охранял огнедышащий дракон.
Милена пришла в восторг, когда я предположила подобное. Но всё же каждый взрыв смеха заставлял её бросать задумчивый взгляд на окно.
Скоро стемнело, и в саду зажглись гирлянды из разноцветных фонариков. Шума стало больше, и громкий смех слышался всё чаще. Веселье разгоралось.
– Я хочу кушать, – вдруг заявила малышка.
Кажется, со всем этим празднованием нас забыли покормить.
– Давай я схожу на кухню и украду у дракона еды? – предложила я и увидела, как загорелись глаза у Милены.
– А можно я с тобой? – попросила она.
– Там опасно, – я сделала жуткое лицо и добавила в голос завывающих ноток, – там бродит страшный огнедышащий дракон. Ты же не хочешь, чтобы он тебя поджарил и съел?
При последних словах я бросилась к девочке и начала её щекотать. Она вырвалась и, смеясь, побежала от меня к кровати. Мне очень быстро удалось догнать её. Я повалила малявку на постель и щекотала, пока Милена не запросила пощады.
– Давай посмотрим «Шрека»? – попросила она, когда смогла говорить. – Он тоже спасает принцессу от дракона.
– Давай. Ты начинай смотреть, а я добуду нам еды.
Хорошо, что она так легко согласилась. Там, внизу, полно взрослых навеселе, вряд ли маленькой девочке стоит всё это видеть. Я дождалась, когда начнётся заставка мультфильма, и вышла из комнаты.
Наверху никого не было. Здесь, как и в остальном доме, горел приглушённый свет, помогая не зацепиться за что-нибудь, но при этом позволяя тихо и незаметно спуститься по лестнице.
Внизу музыка стала громче. Звуки проникали сквозь открытую дверь в сад.
В холле я услышала приглушённые голоса и замерла, прижавшись к стене. Кажется, это была влюблённая парочка, судя по шороху одежды и звукам поцелуев. Надеюсь, они выберут себе более укромный уголок. А то я устану здесь стоять. Но они ничего вокруг не замечали, упоённо целуясь, и, кажется, переходя к всё более активным действиям.
Ладно, была не была. У меня там голодный ребёнок ждёт.
Я осторожно спустилась по лестнице. Но парочка всё же меня услышала. С коротким вскриком женщина отстранилась от своего любовника и побежала к задней двери. Мужчина, бросив на меня негодующий взгляд, последовал за ней.
Ну извините, что помешала. Нужно выбирать менее людные места, если хотите уединиться.
К счастью, на кухне было пусто. Я на всякий случай ещё раз огляделась по сторонам и открыла холодильник.
Так, что тут у нас есть?
Я взяла хлеб, мясную нарезку, сыр, пару пирожных и пакет с соком. Нашла поднос и поставила всё это на него.Добавила тарелки и два стакана. Что ещё? Салфетки! Хорошо, что вспомнила.
Поставила поднос обратно на стол и открыла шкафчик, где хранились салфетки.
– И кто это шарится у нас на кухне? – раздался за спиной насмешливый голос. Пачка выпала у меня из рук и смачно шлёпнулась на пол.
Вот блин, напугал!
Не зная, что ему ответить, я промолчала. Наклонилась, чтобы поднять салфетки и столкнулась с Ярославом, который тоже нагнулсямне помочь. Мы столкнулись лбами. Кажется, я увидела яркие искры, которые на миг осветили полумрак кухни.
– Ты ещё и дерёшься? – усмехнулся Ярослав, потирая лоб. – Какая дерзкая грабительница.
– Милена проголодалась, а нам ужин забыли принести, – всё же начала оправдываться, – вот я и пошла за едой.
Почему-то в его присутствии я смущалась, чувствовала себя неловкой и не знала, куда деть руки. Сунула их в карманы шорт, затем сложила за спиной, потом передумала и скрестила на груди, а после вцепилась ими в поднос с едой. Как будто Логинов собирался его у меня отобрать.
В общем, вела себя так суетливо, что только дурак не заметил бы, как сильно я нервничаю. Причём безо всякой причины! Ну из-за чего бы мне сейчас волноваться?
В этот момент ритмичную мелодию сменила медленная музыка, и Ярослав сделал то, что я никак не могла от него ожидать.
– Потанцуем? – спросил он, протягивая мне ладонь.
Горло вмиг пересохло. Руки опять начали занимать слишком много места. Я стала чересчур неуклюжей, неловко повернулась, зацепив один из бокалов, который упал на пол, разбившись с хрустальным звоном.
Но Ярослав, казалось, всего этого не заметил. Он смотрел мне в глаза, по-прежнему протягивая ладонь. И я протянула ему в ответ свою.
Это было наше первое прикосновение, кожа к коже. Меня не обожгло, не ударило током. Напротив. Его тёплые пальцы осторожно и очень бережно обхватили мою ладонь, укладывая себе на плечо. Ярослав аккуратно обнял меня, не слишком прижимая к себе. Мне было бы уютно и комфортно в его объятиях, если бы я не нервничала так сильно. Кажется, меня начинала бить нервная дрожь.
– Ты замёрзла? – спросил Ярослав, проводя ладонями по моим предплечьям и вызывая этим лёгким жестом ответную волну мурашек.
– Немного, – произнесла я каким-то незнакомым мне, сиплым голосом. Отчего занервничала ещё больше. Почему-то этот танец казался мне вовсе не танцем, а чем-то большим… Чему я не находила определения. И эта неопределённость заставляла не просто нервничать, она приводила меня в состояние, близкое к панике.
Мы стояли посреди кухни, мерно покачиваясь в такт музыке. А Ярослав возвышался надо мной с нечитаемым выражением лица и смотрел непонятным взглядом.
Я моргнула, прикрыв глаза лишь на долю мгновенья, но, когда открыла их, заметила, как его лицо склоняется к моему.
– Александра? – даже не видя отца, я почувствовала изморозь в его голосе. И тут же отстранилась, почти отпрыгнула от Ярослава, который отпустил меня, чуть промедлив.
– Папа? –мой голос слегка дрогнул, хотя я и пыталась не показать своё смятение. – А что ты здесь делаешь?
Да уж, глупее вопроса и не придумать.
– Я же говорил, что приглашён на этот вечер. Ты забыла? – он кинул испепеляющий взгляд на Ярослава, как бы подсказывая, из-за кого его дочь лишилась памяти.
Хорошо, что на кухне царил полумрак, и не было видно, как я покраснела.
– Добрый вечер, Сергей Львович. Как вам мамина вечеринка? – Логинов как ни в чём не бывало поддерживал светскую беседу.
Отец зыркнул на него из-под бровей, но ответил вежливо:
– Спасибо, Ярослав, всё замечательно. – и тут же забыл о нём, переключаясь на меня. – Александра, мне нужно с тобой поговорить. Идём.
Он взял меня за руку, собираясь куда-то утащить. Но в этот момент в кухню заглянула Яворская, протянув противным голосом:
– Яр, ну где ты ходишь? Я уже заждалась.
Логинов бросил на меня быстрый взгляд, словно извиняясь, но тут же переключился на свою девушку.
– Уже иду.
Он пошёл к выходу, больше не оглянувшись на меня. Кристина немедленно взяла его под руку и прижалась всем телом. Как пиявка. Но самое противно, что Логинов ей это позволил.
– Саша, – голос отца стал намного мягче. Может, потому, что он чувствовал моё опустошение, пришедшее в тот миг, как Ярослав с Кристиной вышли из кухни.
Я опустила голову, что бы он сейчас ни сказал, будет прав. Он. А я неправа. Но папа промолчал, только приобнял меня и поцеловал в макушку.
– Серёжа, вот ты где! А я тебя обыскалась, – теперь в кухню вошла Татьяна Викторовна. А я было решила поначалу, что это спокойное место.
– Таня, – отец обернулся к Логиновой. – Я тут дочь встретил.
Он улыбнулся ей, и я поняла – между этими двумя что-то есть. Вот кто бы меня учил!
– А где Милена? – Татьяна Викторовна в первую очередь думала о своей дочери. Как же я могла забыть о ней?
Стало очень стыдно. Я бросила маленькую девочку, чтобы пообжиматься с Логиновым? Меня бросило в жар, кровь прилила к щекам.
Ладно, мы с Ярославом просто танцевали, и всё равно… Он же хотел меня поцеловать! Вот вспомнила в самый неподходящий момент. А может, вовсе и не хотел. Может, мне показалось. Да, скорее всего, показалось. Зачем ему такая, как я, если у него есть такая, как Кристина?
– Она в своей комнате, – ответила, слегка запинаясь, – нам забыли принести ужин, и я решила сама спуститься за едой.
– Ах, ужин, – теперь Татьяна Викторовна тоже выглядела смущённой и уже не смотрела на меня обвиняюще, – я совсем забыла, закрутилась с этим праздником и гостями. Как там моя девочка?
– Всё хорошо, но я пойду. Не хочу надолго оставлять Милену одну.
Я схватила поднос, забыв добавить второй бокал взамен разбитого, и, не глядя больше ни на кого, покинула кухню.
Дура! Дура! Дура!
Он точно собирался меня поцеловать. А я, как квашня, раскисла в его руках. Очнись, идиотка, это же Логинов! Он тебя сожрёт и косточек не оставит. Как можно было повестись на него?
