Лилия Орланд
Люби меня через годы. Книга 1
Логинова разговаривала по телефону и вдруг замерла, приложила руку к груди, прислушиваясь к себе.
Отец с матерью снова переглянулись, но теперь уже как врачи, обеспокоенные состоянием пациента.
– Саш, останься-ка ты дома, присмотри за Татьяной Викторовной, а мы пока справимся втроём.
– Я останусь с Татьяной, – вдруг заявила мама и на удивлённый взгляд отца пояснила: – Я медик, в случае чего справлюсь лучше.
– Хорошо, – папа согласился, хоть и видно было, что он сомневается. – Тогда я объеду улицы на машине. Ярослав… – отец посмотрел на Логинова и сказал то, что говорить ему явно не хотелось, – вы с Сашей обойдите парк и набережную.
– Пап, – вмешалась я, – по одному мы охватим гораздо больший участок!
– Одна ты ночью никуда не пойдёшь! – отрезал он. – Ярослав, пригляди за ней.
Логинов кивнул. Мы оделись, взяли с собой телефоны для связи и договорились созваниваться каждые пятнадцать минут. А если у кого-то появятся новости, то сообщать о них немедленно.
Папа сел в машину, а мы с Ярославом направились в сторону парка.
Дождь перестал, но промозглая влажность ещё висела в воздухе. Постепенно становилось всё холоднее.
Мы шли по широкой аллее. Ярослав в трёх шагах от меня и чуть позади. Я улавливала его движения только краем зрения. Ни один из нас не произнёс ни слова. Не сговариваясь, мы смотрели в разные стороны, стараясь разглядеть Милену меж стволов деревьев. Да и смотреть друг на друга было бы как-то… странно и излишне, ведь мы впервые остались наедине с того самого вечера. И всё равно я чувствовала себя безумно неловко. Уж лучше бы одна пошла искать Милену.
К счастью, нам навстречу двигалась большая шумная компания. Шедший впереди крупный мужчина что-то рассказывал своим спутникам, то и дело поворачиваясь к ним и шагая вперёд спиной. Кажется, он совершенно меня не замечал. Да и я тоже не смотрела на него, просто отметив для себя, что впереди идут люди.
– Смотри, куда прёшь!
Я как раз всматривалась в плотный кустарник по левую сторону и обернулась на резкий окрик Ярослава. Он заступил дорогу и тем самым спас меня от столкновения с мужчиной.
Компания остановилась, и незнакомец повернулся к Логинову. Теперь, когда они стояли совсем рядом, почти соприкасаясь, было хорошо заметно, что Ярослав почти на голову ниже и в два, а то и в три раза худее мужчины.
– Ищешь неприятностей, молокосос? – пробасил незнакомец. Его спутники ответили сначала глухим ропотом, а затем послышались выкрики, призывающие Миху «навалять сосунку по самые гланды». Обстановка начала накаляться.
– Извините, это я не смотрела на дорогу и чуть не врезалась в вас. Мы вовсе не ищем неприятностей. С новым годом! – я схватила Ярослава под руку и потащила в сторону.
– С новым годом, – слегка оттаял Миха, выкрикнув мне вслед: – Следи за своим парнем, чтоб не влезал в неприятности.
– Обязательно, спасибо. Ещё раз с праздником!
Я тянула Логинова вперёд по аллее с крейсерской скоростью и сбавила темп, только когда толпа осталась далеко позади и уже не могла нас услышать.
– Ты дебил? – я выпустила его руку и повернулась к нему лицом. – Мы вообще-то твою сестру ищем! Или забыл?!
Я была очень зла. Нет, ну выбрал же время, чтобы позадираться.
– Вообще-то это из-за себя, – раздражённо возразил Логинов, даже не пытаясь выглядеть виноватым, и буркнул: – Так что смотри, куда прёшь.
Я опешила от неожиданности и даже не нашлась, что сказать. Только открывала и закрывала рот, возмущённая настолько, что вот-вот из ушей пошёл бы дым.
Ненавижу его!
Я насупилась и снова пошла вперёд, выглядывая за деревьями Милену. Но теперь меня переполняла злость. Вот ведь гад! Как всё-таки был прав отец, предупреждая меня о Логинове. А я, глупая, ещё не хотела слушать.
Зазвонил телефон.
– Ну что там у вас? – спросил папа. На заднем плане слышался шум мотора и радостные, не совсем трезвые выкрики.
– Пока ничего, – ответила я, покосившись на Ярослава. Тот глядел в сторону, делая вид, что чересчур увлечён высматриванием сестры, и даже не замечает меня. – А у тебя?
– Тоже ничего, – вздохнул отец и пояснил: – Я объехал наш район, теперь двигаюсь в сторону центра. Вы, как дойдёте до конца аллеи, сворачивайте к набережной и на берегу не забудьте посмотреть. Мало ли что…
При последних словах я похолодела. Берег здесь был высокий и обрывистый, если Милена упала вниз… она могла серьёзно пострадать.
– Хорошо, пап, мы проверим, – я отключила телефон, снова возвращаясь в реальность, где в новогоднюю ночь, когда должны исполняться самые сокровенные желания, находилась рядом с парнем, который мне нравился, но при этом вёл себя как последний козёл. Вселенная, за что ты насмехаешься надо мной?
По пути нам то и дело встречались обнимающиеся и целующиеся парочки. При виде них я старательно косила глаза в сторону, делая вид, что не замечаю их. И чувствовала себя последней дурой. Надо думать о Милене и о том, как найти девочку, а не о её придурке-брате.
Мы дошли до конца аллеи и свернули налево, к морю. На набережной было ещё больше людей. Грохотала музыка, перекрывая громкие голоса. Но это, пожалуй, было даже и лучше. В какофонии звуков наше с Ярославом молчание перестало быть таким напряжённым и почти осязаемым. Здесь мы могли молчать по вполне уважительной причине – просто-напросто перекричать весь этот шум было практически невозможно.
Я подумала, что здесь мы вряд ли найдём Милену. Слишком много празднующих. Слишком шумно и светло. Если бы девочка, заблудившись, вышла на набережную, она могла бы попросить о помощи кого-то из этих людей. И скорее всего, уже была бы дома. Если бы не испугалась выйти к собравшейся толпе.
А это мысль. Милена не показалась мне слишком общительной девочкой, любящей шумные сборища. Она, скорее, искала уединения и общалась лишь с узким кругом близких людей. Даже с подругами, которых у неё всего-то и было две или три, девочка виделась в основном в детском саду. Лишь в дни рождения приходила в гости и то после официального приглашения и в сопровождении мамы или брата.
Нет, нужно искать дальше. Там, где нет людей, там, где темно.
Я двинулась вперёд, даже не обернувшись, не попытавшись найти взглядом Ярослава. Сейчас мне вовсе не хотелось, чтобы он шёл за мной. Я сама буду искать девочку, а он пусть как хочет.
Становилось всё холоднее. Уже в который раз порадовалась, что мама заставила меня надеть шапку и перчатки. Но ноги в тонких сапожках застыли и, казалось, примерзали к разноцветной плитке.
Я шла по набережной по-над морем, всё дальше удаляясь от толпы, гул которой постепенно стихал позади.
Фонари горели через один, позволяя тьме отвоёвывать всё большую территорию. Ветер тоже усилился, подвывал со стороны моря, выводя мне на ухо затейливую мелодию и заставляя вздрагивать на особо резких нотах.
Здесь мне стало немного боязно, и я обернулась. Позади никого не было.
И Ярослава тоже.
Всё-таки бросил меня. Сбежал. Я хотела разозлиться, но вместо этого почувствовала испуг. Сейчас как никогда раньше я ощутила своё одиночество среди темноты и пустоты, окружавших меня со всех сторон.
Ветер задул ещё сильнее. Голые ветви деревьев раскачивались, создавая в свете редких фонарей причудливые тени, скакавшие вокруг меня. Какой же козёл этот Ярослав! Да и я хороша, надо было ему сказать, куда хочу пойти. Не вздрагивала бы сейчас от каждого шороха.
Стихия разыгралась не на шутку. Ветер уже хлестал со всех сторон, каждые несколько секунд меняя направление.
Резко хлынул дождь, застучал по капюшону, который я натянула поглубже, стараясь уберечь лицо. Холодные капли тут же сменились острой ледяной крошкой. Пришлось прикрыть щёки ещё и руками. Но всё равно пару раз сильно царапнуло по лбу и щекам.
Укрыться было негде, и я продолжала брести вперёд, уже не надеясь в этом безумии отыскать маленькую девочку. Мне хотелось хотя бы ненадолго укрыться от непогоды, чуть передохнуть, перевести дух…
Вдруг справа, под ветвями склонившейся над обрывом ивы, мелькнула красная курточка.
Милена!
Больше ни о чём не раздумывая, я полезла через решётчатую ограду. Только схватилась за залитый дождём металл, и перчатки тотчас промокли насквозь. Ничего, главное, что я нашла девочку. Скоро мы обе отправимся домой. Папа заберёт нас, посадит в прогретую машину, нальёт горячего чая из термоса, от которого я по глупости отказалась каких-то пару часов назад.
– Милена!
Я забралась на ограду, стараясь не упускать красное пятно из виду. Когда перебиралась через верх, нога соскользнула на мокрых прутьях.
Ох, как же больно!
Ударившись коленом и бедром, я рухнула вниз, прямо на раскисшую от дождя и снега землю.
– Милена! – снова крикнула в сторону красной куртки. Но она, похоже, не слышала. И не мудрено – дождь и ветер хлестали так, что я сама с трудом разобрала свой крик.
Встать на ноги не получалось, и я поползла в сторону ивы. Только бы добраться до Милены. Только бы с ней всё было в порядке.
Девочка сидела, свернувшись клубком и прижавшись к стволу дерева. С другой стороны её прикрывал кустарник. Укрытие от дождя, конечно, так себе, но всё же лучше, чем совсем никакого. На её месте я бы и сама выбрала именно это положение.
Больше всего меня беспокоило, что она не двигалась. Я продолжала кричать и звать Милену, но девочка даже не шевельнулась. Только ветер продолжал трепать красную куртку.
Я сделала усилие и поднялась на ноги. Но сумела пройти всего лишь несколько шагов. Сильный порыв ветра повалил меня обратно на землю. Я упала плашмя, оцарапав щёку ветками кустов.
– Милена!
Красная куртка была на расстоянии вытянутой руки. Я забыла о боли и потянулась к ней.
– Милена…
Пальцы нащупали что-то сдувшееся и сморщенное. Я подтянула это ближе к себе и увидела… промокший китайский фонарик, который когда-то был запущен в небо с горящим огоньком, но затем упал и запутался в кустах.
Я ошиблась.
Надо выбираться отсюда обратно на набережную. Начала подниматься, схватившись за кустарник. Я уже почти стояла на ногах, когда ветка сломалась. Не удержав равновесия, я полетела вперёд, больно ударившись о землю и заскользив вместе с потоком воды в сторону обрыва.
Говорят, что в такие мгновения перед глазами проносится вся жизнь. Но это неправда. Меня несло так быстро, что я не успела вообще ни о чём подумать. Только задеревенела от страха и даже не пыталась за что-либо зацепиться, глядя вперёд, в расстилающуюся передо мной тёмную бездну.
Неожиданно движение прекратилось. Отворот джинсов зацепился за острый камень. Меня резко дёрнуло вверх. И нога, казалось, вывернулась под невозможным углом. Острая боль прострелила щиколотку, я охнула, уткнувшись лицом в мокрую землю.
– Саша! – раздался позади испуганный крик Логинова.
Втянула воздух сквозь сомкнутые зубы и обернулась. Ярослав перелез через ограду и, балансируя на мокрой земле при помощи раскинутых в стороны рук, осторожно двигался в мою сторону. Я почувствовала невыразимое облегчение: он пришёл, он спасёт меня.
Раздался треск разрываемой ткани. Я сдвинулась немного вниз. Кажется, джинсы не выдержали веса моего тела. При каждом движении боль в ноге усиливалась. Даже если и не перелом, то уж вывих точно. Но это сейчас даже не было самым главным.
– Ярослав! – я вложила в этот крик весь свой ужас перед падением в бездну.
– Продержись ещё немного! – велел он. И я хмыкнула в ответ. Ну как тут держаться, когда меня тащит вниз? Он что, забыл законы Ньютона, за которые получил пятёрку у физички всего неделю назад?
Тем не менее, я упёрлась руками в землю перед собой, стараясь увеличить сопротивление силе, утягивающей меня вниз.
Больше я не оборачивалась. Боялась, что малейшее движение нарушит и без того шаткое равновесие. Ткань джинсов продолжала трещать, понемногу отрываясь. Пальцы всё равно скользили по мокрой земле. Я старалась абстрагироваться от боли, напоминая себя, что упасть на камни с такой высоты будет гораздо-гораздо больнее.
Давай же, Ярослав, поторопись, я так долго не продержусь.
До обрыва мне оставалось не больше полуметра. Я уже могла заглянуть вниз. Здесь на краю ветер завывал с особым тщанием, бросая мне в лицо и за шиворот колючую снежную крошку.
Было страшно. Очень хотелось зажмуриться и представить, что всё это происходит не со мной, что я сплю. Вот сейчас прозвонит будильник, и я проснусь в своей постели, буду собираться в школу, мама позовёт завтракать…
Но вместо того, чтобы закрыть глаза, я смотрела вперёд, прямо в расстилающуюся передо мной тёмную бездну. И только повторяла шёпотом:
– Ярослав, пожалуйста, поторопись…
Я ждала этого прикосновения. И всё равно оно было настолько неожиданным, что я выгнулась, приподнявшись на руках, едва не завопив от ужаса и боли. Логинов схватил меня за повреждённую ногу. Но я даже не стала ничего ему говорить, понимая, что если он отпустит меня, сила инерции немедленно увлечёт меня вниз.
– Я держу тебя, – сообщил Ярослав. Его голос слегка подрагивал от напряжения и… страха? Неужели он боялся за меня? – Сейчас я потащу тебя вверх, а ты попробуй отталкиваться руками. Сможешь?
Я кивнула, а потом поняла, что он вряд ли видит в темноте. И поэтому повторила вслух:
– Да.
Ярослав потянул меня за ногу, я, сцепив зубы, чтобы не стонать, отталкивалась ладонями, старалась вдавить их поглубже в землю, иначе они соскальзывали. Первый рывок. Я почувствовала, как моё тело движется назад. Было больно и при этом радостно, что падение в бездну мне больше не угрожало. Но не успела испытать облегчение, как оно сменилось другим чувством…
Там внизу, на камнях у самой кромки воды, двигался маленький огонёк, похожий на свет от карманного фонарика…
– Милена! – заорала я, позабыв об угрожавшей мне опасности и снова двинувшись вперёд. Теперь уже по собственной воле. – Милена!
– Стой, идиотка! – Логинов сильно дёрнул меня за ногу, останавливая моё движение к обрыву. Теперь уже я в голос застонала от боли.
– Там Милена, – пояснила я свой порыв, чуть отдышавшись.
– Мы сейчас свалимся туда оба! – не проникся он. – Ты этого хочешь?
Ну разумеется, я этого не хотела. Просто поддалась эмоциям, увидев огонёк. Ярослав прав, может, это вовсе и не Милена. Может, это какая-нибудь парочка уединилась подальше от людей.
Но тут огонёк прыгнул вверх и заскользил по краю обрыва.
– Милена! – снова заорала я, забывая о себе. – Милена, это ты?!
– Саша?– донёсся снизу тонкий голосок. – Саша! Помоги мне!
– Это она! – чуть не плача от счастья, сообщила я Ярославу.
– О господи! – в голосе Логинова было столько облегчения, что мне самой захотелось разрыдаться. Он перестал тянуть меня вверх, но всё ещё держал за ногу, не позволяя соскользнуть с обрыва. – Спроси, как она!
– Милена, ты в порядке? Ты не ранена?! – закричала я вниз.
– Нет. Но жутенько замёрзла и хочу к маме, – голосок дрогнул. Кажется, она заплакала.
– Зайка, не плачь! Пожалуйста. Мы с Ярославом тебя вытащим. Мы сможем спуститься вниз? – я повернулась к нему.
– Не здесь. Метрах в пятистах дальше есть тропинка на берег. Правда, в такую погоду и в темноте спуститься вниз будет довольно проблематично.
«Но мы всё равно это сделаем», – звучало между строк. В этот момент я даже не думала, как смогу идти с повреждённой ногой.
– Милена! – крикнула я. – Оставайся на месте! Мы с Ярославом сейчас придём за тобой! По берегу! Оставайся там и свети фонариком, чтобы мы быстрей тебя нашли!
– Нет! – испуганно взвизгнула она. – Не уходи! Я боюсь!
Я повернулась к Логинову, чтобы он сказал, что нам делать. Мне ничего дельного не приходило в голову.
– Саша, – вдруг произнёс Ярослав напряжённым тоном, и я тоже напряглась, уже понимая, что ничего хорошего он не скажет, – надо тебя вытаскивать. Срочно. Я сам начинаю соскальзывать вниз.
– Милена! Мы здесь! Скоро тебя вытащим! Ничего не бойся! – крикнула я вниз и кивнула Ярославу: – Тащи меня.
Милена что-то ответила, но я уже не слышала. Стиснула зубы, готовясь перетерпеть волну боли. И она не заставила себя ждать. Похоже, всё-таки перелом. Я упиралась руками, отталкивалась от холодной вязкой жижи, в которую превратилась земля. Мои пальцы уже закоченели и почти ничего не чувствовали.
Когда Логинов наконец меня вытащил и усадил под стволом ивы, мы оба с ног до головы перепачкались в грязи.
– Саша! Яр! Вы ещё там? – раздался снизу тонкий испуганный голосок.
Мы с Логиновым переглянулись. Надо признаться, я даже малодушно порадовалась, что спускаться придётся Ярославу, а не мне, потому сил ни на какие действия уже не оставалось.
– Ми, я иду за тобой! Сиди на месте и свети мне фонариком!
Он поднялся и, чуть пошатываясь, побрёл вверх к ограде. Я смотрела вслед Ярославу. Он тоже устал. Ветер трепал его волосы, но Логинов даже не накинул капюшон, упрямо двигаясь навстречу своей цели.
Я подумала, что, если бы уже не была влюблена в него, то влюбилась бы именно сейчас. Когда из грубого мальчишки, пеняющего мне разбитым айфоном, он превратился в героя, который спас меня и отправился спасать свою сестру.
Мой папа, чтобы показать степень доверия к человеку, говорил, что с ним он бы пошёл или не пошёл в разведку. Так вот, с Логиновым я бы отправилась на самую сложнейшую операцию. В самое пекло. Не раздумывая.
Как только Ярослав перелез через ограду, я набрала номер отца.
– Пап, мы нашли её… Между Малой бухтой и маяком. Она внизу, на берегу. Ярослав пошёл искать тропинку, чтобы спуститься, а я сижу сверху…
Нога болела всё сильнее.
– Ты в порядке? – он, словно почувствовал моё замешательство или, может, услышал, как я выпускаю воздух сквозь сомкнутые зубы.
– Да, нормально… Нога только болит немного, всё же призналась я.
– Саша, ты тут?! – закричала Милена.
– Да, зайка! – крикнула я в ответ и пояснила отцу: – Это Милена, ей страшно одной.
– Я буду через пять минут, – ответил он и отключился.
– Милена! Мой папа уже едет! Скоро мы будем дома!
Она не ответила. Я прислушалась, но, кроме свиста ветра и шороха снежинок по голым листьям, ничего не разобрала.
– Милена! Ты здесь?! – я наклонилась вперёд, но с такого расстояния не могла понять, что происходит внизу. Даже света фонарика не было видно.
– Милена! – девочка молчала.
Когда подъехал отец, я уже вся извелась от неизвестности. Милена больше не отвечала. Обменяться номерами с Ярославом я не догадалась и теперь не могла ему позвонить. К тому же окончательно замёрзла, и мои зубы без перерыва выстукивали задорный африканский ритм.
– Пошли в машину, – скомандовал папа, лишь окинув меня беглым взглядом.
– Милена больше не отвечает, – поведала я ему то, что, по моему мнению, сейчас было гораздо более важным.
Вот что мне нравилось в отце, так это то, что он умел правильно выстраивать приоритеты. Вместо того, чтобы уговаривать меня, папа достал телефон и набрал номер.
– Илья, мы её нашли. На Высоком берегу. Но девчонка молчит. Возможно, без сознания. Понадобится оборудование и люди. Как быстро сможешь организовать? Добро! Жду.
Я слушала этот монолог и понимала, почему моя мама влюбилась в отца. Он чётко оценивал ситуацию, быстро принимал решения, спешил на помощь тем, кто нуждался в этом. И вообще, он вёл себя как Ярослав. Или же это Ярослав вёл себя как мой папа?
– Помощь уже в пути, – сообщил он, прерывая мои мысли. – Пойдём в машину. У тебя зуб на зуб не попадает.
В салоне было божественно тепло. Отец усадил меня на заднее сиденье, заставил снять мокрую куртку, джинсы и сапоги. Взамен выдал плед, в который сам же и укутал, оставив снаружи только правую руку, сунул в неё крышку от термоса, налил чая и ушёл, строго-настрого велев сидеть в машине и никуда не выходить.
Я выпила чай и окончательно разомлела в тепле. Какое-то время ещё пыталась бороться со сном, но он победил. И, сама не заметив как, задремала.
Проснулась от ощущения движения. Распахнула глаза. И правда, мы куда-то ехали.
– Милена? – первым делом вспомнила я.
– Всё хорошо, – сообщил мне Ярослав, обернувшись с переднего сиденья.
– Где она?
– В скорой, – он кивнул вперёд, и я посмотрела через лобовое стекло.
Впереди ехала машина скорой помощи. Сигнальные огни были выключены, а значит, непосредственно жизни пациента ничто не угрожало. По крайней мере, где-то я читала, что правила у них именно такие. Но всё же решила уточнить:
– Как она?
– Всё в порядке, – улыбнулся Ярослав, – правда, перемёрзла. Да и мы с тобой тоже. Теперь все вместе едем в больницу…
– Да уж, праздник выдался что надо, – выдал вдруг отец.
Я хмыкнула, потому что эту новогоднюю ночь вряд ли кто-то из нас сумеет забыть.
В приёмный покой больницы отец внёс меня на руках. Нога болела адски. Нас встречал доктор Гена.
– Сегодня без собаки? – пошутил он. – Решили теперь сами поискать неприятностей?
Я промолчала, так как мне показалось, что доктору не нужны ответы на его несмешные шутки.
– В палату интенсивного наблюдения, – посерьёзнел он, бегло осмотрев Милену, которая вырубилась прямо на каталке, тревожно постанывая во сне.
– А зачем в интенсивную? – занервничала я, зная, что в таких палатах с обычной простудой не лежат.
– Этих тоже на ночь оставь, – проигнорировал отец мой вопрос и усадил на стул. – У Сашки вывих. Да и за Ярославом стоит присмотреть. Только на разных этажах.
– На разных, так на разных, – с непонятной интонацией повторил доктор Гена и подмигнул мне, – дело-то молодое. А нога до свадьбы заживёт.
Маму я успокоила по телефону. Отец сказал, что нечего разводить в больнице сырость, завтра всё равно увидимся. Она и правда плакала, вываливая на меня через трубку тонны нерастраченной нежности и беспокойства. Я её успокаивала, обещая, что к вечеру уже буду дома.
С удивлением поняла, что за эти две с половиной недели мы с мамой стали гораздо ближе, чем за предыдущие семнадцать лет моей жизни.
Уснуть я не могла. Ворочалась в неудобной больничной кровати, наблюдая, как за окном колышутся от ветра голые ветви платана.
Чуть заскрипев, открылась дверь. Я повернула голову. В проёме стоял Ярослав и смотрел на меня.
Я села в кровати и подвинулась, освобождая ему место. Он понял меня без слов, подошёл и сел рядом. Пару мгновений мы просто смотрели друг на друга, а затем Логинов обнял меня, и я прижалась к нему так крепко, как только могла.
Мы оба молчали. Да и слова были сейчас не нужны.
Не знаю, сколько мы просидели так. Но затем Ярослав расслабил объятия, явно собираясь встать и уйти.
– Останься, пока я усну, – попросила шёпотом, очень боясь отказа.
Сейчас мне было жизненно необходимо его тепло. Если он оставит меня одну, моё сердце превратится в ледяной осколок, который никогда не растает. И Логинов, похоже, это понял.
– Ложись, – велел он. И, когда я вытянулась на краю узкой кровати, освобождая ему место, Ярослав лёг рядом поверх одеяла. Он обнял меня, и укутанная в его тепло, я тотчас же провалилась в сон.
