Лена Гурова
Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!
Видимо, лекарство, введённое сестрой, ещё действовало, сознание было немного замутнено.
– Какая Верочка?
– Вера Венедиктовна, училка наших детей. Такая, знаете, волоокая, длинная, черноволосая доска два соска. Оль, у неё даже сисек нет! Ну правда.
– Да какая Вера Вед.., Век… Да как её?
– Не заморачивайся. Просто прими как данность – у твоего друга теперь другая женщина.
– Да я никогда не поверю, что Сергей… – Начал Виктор.
– Не верь. Я не сошла с ума. У меня пока ещё и уши, и глаза на месте.
– Но ведь дети…
– Кого и когда это останавливало? Столетова не остановило даже количество. И потом, жить ради детей, в обмане, в предательстве, в этой грязи? Ну уж нет! – У Елены по лицу пошли красные пятна, голова закружилась, в глазах круги. – Ой!
– А ну хватит, – Ольга заорала, очнувшись.
Она немного обалдела от таких новостей.
– Я тебя уложу в неврологию. Не обсуждается.
– Ни в какую больницу я не пойду. Мне уже не 17 лет. Выдержу. Не дам этим двум жить спокойно. А то что получится, идеальная картинка: бывшая жена в дурдоме, а новая просто героиня, не оставила безутешного мужа на произвол судьбы.
– Ну что ты несёшь, Лена! Тут ещё надо разобраться. – Опять начал Виктор.
– Оля, уколи меня ещё разок. Надо же как-то выглядеть завтра,– она даже слушать его не стала.
На следующий день они дружно перекочевали за город. Елена хваталась за всё подряд, лишь бы отвлечься. Очень помогали ольгины настойки, которые она заставила её пить вместо неврологии. Боль притуплялась, голова была как в тумане. Наверное, поэтому Лена не очень отреагировала на приход в их дом В.В. Теперь все эту училку так называли. Вернее, они о ней вообще не вспоминали. Появилась она на пороге их дома, не постучав и не позвонив. Надя и Андрюшка кинулись к ней: "Здравствуйте, Вера Дитовна!" А Виктор, подойдя к ней, выдавил :"До свидания". И выпроводил её за пределы участка, закрыв калитку на щеколду прямо перед её носом.
– Она, видите ли не знает, где Сергей. А я должен её понять. Что у человека с мозгами?
– Ну ты же не знаешь, что он ей пообещал? – Напомнила Елена.
– Ничего. Я уверен.
– Но придумать что-то уж точно хотел…
Хорошо, что мама с папой у Гариных, хоть бы ни о чём не догадались. У Елены не было никаких душевных и физических сил, чтобы объявить им свой новый статус. Пока. Пока она не научится спать одна и, хотя бы, немного высыпаться. Эти одинокие ночи высасывали из неё последние силы, даже снотворное не помогало. А если и удавалось заснуть, то сны, яркие, чуственные, преподносящие картинки измены во всей красе, совсем уже опускали на дно и так выстиранную, но никак не дающуюся хорошо прополоскать, душу матери ни в чём не виноватых детей.
Началась трудовая неделя. Константин вернулся из очередной поездки. И они начали разгребать завалы, давно ждущие своей очереди. Немного отвлекло. Но старого друга так просто не проведёшь. И через пару дней он её слушал. Тоже не поверил, как и Виктор, тоже считал, что надо разобраться. Он вообще не допускал мысли, что они с Сергеем могут быть не вместе. Проговорив несколько часов, каждый остался при своём мнении. Как всегда. Но стало немного полегче, как-то выстроилась дальнейшая линия поведения. Решать проблемы будем по мере их поступления. Сейчас много работы. Заявление на развод Костя забрал, положил в ящик. На февраль-март запланирована поездка во Владивосток, Елена должна быть замужем, нет времени переделывать документы. Пусть свидетельство о браке напоследок послужит общему делу. А пусть!
Прошёл месяц. Елена знала, что Сергей вернулся, живёт в гостинице. Он встречался с Костиком. Тот рассказал, что она подала на развод, не вдаваясь в подробности. Сергей просил привезти ему детей, но Константин отказался: "Ты уж сам, батенька."
Столетов выловил Елену Ивановну после работы и буквально силой затащил в кафе. У неё даже синяк остался на запястье.
– Как живёшь?
– Как могу, – огрызнулась она.
– А я не живу и очень скучаю.
– По детям? Мне тебя пожалеть?
– Жалеть надо детей. Мне нужно как-то вернуться из командировки, побыть с ними день-два и опять уехать. А дальше видно будет.
Елена еле сдерживала себя. С каким бы удовольствием она дала ему по роже, размахнувшись, со всего маху. Детей он жалеет! Предатель!
– Ничего дальше не будет! Я просто ещё не придумала, как им сказать про тебя. Может быть ты сам представишь им свою новую любимую женщину?
– Никакой новой, тем более, любимой нет. Там, на мостках…
– Что? Ты собираешься рассказать мне, что было там, на озере!? Может ты ещё скажешь, что не целовал эту селёдку на наших мостках, на наших??? – Её начало трясти, зуб на зуб не попадал.
Ещё не хватало показать ему свою слабость! Елена попыталась встать, но Сергей остановил её, подал стакан воды. Она выплеснула воду в горшок с цветком., а так хотелось ему в морду.
– Лена! Я прошу только об одном – повидаться с детьми. Потом уеду. Совсем исчезнуть из твоей жизни не смогу, даже если начнётся всемирный потоп.
– Бога, Христа, Колумба! Ну хорошо, другого решения я, пока, не вижу. И главное, чтобы в этой придумке не было твоей Веры с надеждой и любовью. Ты уж, Сергей Андреевич, постарайся. А то она была у нас с визитом.
– Я решу эту проблему.
– Меня не касаются твои проблемы. У меня своих полно. И уж, пожалуйста, чмокни меня в щёчку, а ни как в прошлый раз. Всё-таки, "муж вернулся"…
Муж вернулся, а жена… Да что там, какая жена! Женщина, которой генеральная уборка или, даже капитальный ремонт, уже не помогут. Хоть бы сохранить стены и немного отбелить потолок, последствия сноса крыши имели место быть в огромном количестве…
Вечером папа приехал из командировки, чмокнул маму, раздал подарки детям. Идиллия… Образцово-показательная семья! Виват, Столетов! Чтоб тебя…
Он привёз просто кучу карандашей, красок, фломастеров, каких-то разноцветных ручек, альбомов, наборы для девочек, конструкторы для мальчиков. Маме Зине – швейную машинку, о которой она давно мечтала. Папе Ване – в деревянной коробке набор маленьких бутылочек и всяких-разных закусок в красивых упаковках. Всё немецкого качества. Все были в восторге! Перебрались за большой стол на кухне, и началась проверка на прочность всей этой красоты. Они и рисовали, подсовывая друг другу под нос картинки, и лепили, и кромсали бумагу на поделки, и собирали, и раскрашивали… Ну как бы было хорошо, если бы не было так погано внутри… Сослагательное наклонение начинало раздражать. Никаких, если бы!
Сергей встал, вышел на улицу. Господи, что удумал?
А он вернулся и поставил перед Еленой большую красивую коробку, набор дизайнера. Она такие и не видела, там было всё. Всё, что нужно для работы, и даже больше. От восторга дизайнерша, до мозга костей, повисла у него на шее. Дети смеялись, родители улыбались, а у Елены внутри расцветали мухоморы с поганками. Она потихоньку слезла на пол, глупо улыбаясь, и объявила ужин. Чай перенесли в холл, Алёнка включила музыку. "Танцуют все". Елена схватила маленького Серёжку, но старшая дочь удивлённо подняла брови: "Мам, ты чё? К папе, к папе". Пришлось им изображать счастливую пару. Но музыка сделала своё дело, и Елена, послушно следуя за Сергем, расслабилась и закружилась по воле партнёра. Когда мелодия вальса закончилась, их окружила тишина. Дети смотрели восхищёнными глазами на своих родителей.
– Мамочка, какая ты красивая! – Залепетала Надюшка.
– А папа, папа! – Восхищались пацаны.
– Как красиво!
Столетовы-старшие даже немного смутились от такого внимания. Потом танцевали быстрые танцы. И дедушку с бабушкой заставили. И Вальсу, чау-чау. И сам дом принимал в этом участие. Все были довольны, устали, разлеглись. А Елена растерялась, что дальше делать.
– Придётся в комнате разбираться, – шепнула Сергею.
Она специально долго возилась, убирая последствия праздника, в надежде, что отец её детей уляжется уже где-нибудь, как-нибудь. Но он спал, или не спал, прямо на кровати. Елена взяла ещё одно одеяло, подушку, бросила на пол и спихнула "соседа". После сама улеглась, сон как рукой сняло. Да, этот танец сегодня был явно ни к чему, она физически ощущала на себе серёжкины руки, ноги, как он прижимал её, выполняя повороты и поддержки. А главное запах, его запах… "Ёпэрэсэтэ, что это? Я его хочу. Кошмар, нонсенс! Я же ненавижу этого гада. Ненавижу и хочу, очень-очень. Даже грудь разболелась от этого страстного желания. Ну, Елена, ты и правда кошка. Обалдела, что ли? Взяла себя в руки. Не ворочайся, лежи уже смирно!" Она повернулась, движение, рот зажат поцелуем, потом грудь… Ещё хоть что-то соображая, пыталась оттолкнуть Сергея, но сопротивление было сломлено. И они улетели в яму каких-то неправильных, порочных страстей. Но как же запретный плод был сладок!
Когда разум оповестил о своём существовании, Елена ощутила себя падшей женщиной. Глядя в серёжкино лицо, нависшее над ней, хлопала ресницами, вылупляя круглые глаза.
– Что это было? Как ты, вообще, посмел?
– Ну ты не была против.
– А ты – агрессор. И слазь с меня. И это ничего не значит. Просто физиология. У меня давно не было секса. А у тебя-то что?
– У меня тоже давно не было.
– Так в чём же дело? Школа рядом, сходил бы, справил нужду.
– И там давно не было.
Елена ногами сильно толкнула Сергея, тот слетел с кровати. Вот и признание. Значит, было. Было! Надежда умирает последней…
Она встала, совершенно голая, с копной нахимиченных волос цвета платины, сверкнула своими зеленющими глазами, Маргарита во плоти…
– Вам, Сергей Андреевич, на выход, пора в командировку собираться. Я вас провожу за дверь.
Вот так и общались. То Сергей в командировке, то Елена в поездке. Она стала много ездить за рулём, хотя сам процесс не очень любила, предпочитала, чтобы её возили. Брала с собой маленьких, они ей совершенно не мешали. Да и лишний раз с В.В. не пообщаются. А ей приходилось появляться в школе, хочешь-не хочешь. Она одевала на себя что-нибудь ультрамодное, высокий каблук, яркую помаду. Даже вытащила борисовские булыжники, почти двадцать лет пролежавшие у мамы в комоде. И в таком виде посещала тощую разлучницу. Подъезжала на машине, говорила с ней ровно, держалась на расстоянии. В.В. с деланным почтением отвечала тем же. Но глаза ехидны, отдающие яркой желтизной, глядели с вызовом, зависть ей скрыть не удавалось. И Елене, которая никогда в жизни не желала никому зла, это даже доставляло некоторое удовольствие. Ольга, узнав о проделках своей сестры, смеялась до упада. И поддержала её. А когда мама Зина принесла из школы слух, что В.В. уволили за аморалку и в посёлке все говорят, что она увела из дома почтенного человека, у Елены случился сильнейший нервный срыв. И Ольга уложила, таки, её в неврологию. А Виктор, пришедший проведать, поведал, что Сергей ни с какой В.В. не общается, из одной командировки в другую, а в перерывах несётся в Озерки, к детям. Елена не восприняла эту информацию так, как хотел бы Витя. И опять орала, что никому не верит, а особенно другу этого гада, который хорошо этого гада и знает.
Самой себе не соврёшь. После того, как она буквально выкинула Сергея из своей кровати, а потом и из дома, они почти не виделись, так подгадывая свои поездки. Возвращаясь в их спальню, Елена ощущала серёжкино присутствие. Иногда ей снилось, что он спит с ней рядом. Да, серёжкозависимость глубоко проникла в её душу. Резать, не дожидаясь перитонита. И тогда перед глазами всплывала картинка: двое стоят близко-близко и целуются на их мостках.
Елена много позже узнает от Ольги, что Сергей ещё до этого "стояния" пытался оторвать это, свалившиеся на него наваждение. Он объяснял В.В., что их ультракороткие отношения – это ошибка, что он любит только жену, никогда не уйдёт от детей. Но она слышала только то, что хотела слышать. Ей нужно было удержать Столетова любой ценой, и она нашла его больное место. Сергей был патологически порядочен, всегда сам отвечал за свои поступки. И поскольку он сломал её жизнь, он ей должен. При этом В.В. занималась столетовскими детьми, добилась того, что они висли на ней, на такой хорошей. И не давала Сергею прохода, пригрозив, что убьёт себя. И там, на мостках, он очередной раз взывал к её разуму, пытаясь достучаться. Ну и пообещал что-нибудь придумать. Она попросила поцеловать её последний раз, он и поцеловал, уже ничего не чувствуя к этой женщине. Он вообще не мог объяснить самому себе, чувствовал ли что-то к ней? Что это, вообще, было? Захотелось чего-то новенького? Или жалость сделала своё дело, когда ему пришлось "спасать" училку, вытаскивая её из озера, совершенно беспомощную и цепляющуюся за него, как за героя-спасателя? Причём, одежду эта потерявшая сознание и стыд, успела стащить с себя, что и позволило… Да никакого "позволения с вашего разрешения" и не надо было, мадам Дитовна, давно поглядывающая в сторону Сергея недвусмысленным взглядом, получила свою долю мокрого счастья и вернулась к жизни уже любовницей Столетова. Какие она строила планы, какие замки на песке! А Сергей пытался эти "стройки" не выводить даже на нулевой уровень, что всё равно не останавливало сеющую вечное, доброе и какое там ещё? Какая-то нелепость! Но кому тогда это было интересно?
Приближался Новый год, любимый праздник детворы. Который год они просились отвезти их в горы, а Столетовы-старшие всё обещали, обещали. В этот раз к голосу детей присоединились и дед с бабкой. Доживут ли они до этого момента?
– Надеюсь, вы с Сергеем на новогодние праздники дома? – Поинтересовалась мама. – Когда он приезжает?
Что ответить, Елена не знала. Да… Заигрались они…
– Он ещё сам не знает. Думаю, завтра-послезавтра.
– Ну и прекрасно. В этом году мы едем в Домбай. Это решено.
– Мамочка, зимой на машинах? Нам нужно минимум три. Караван-сарай. На самолёте или поездом таким табором, приятного мало.
– Серёжа решит как. – Т.е. всё решено, а организовывать будет Серёжа, как всегда, впрочем.
И он решил. Пригнал из Германии микроавтобус, довольно комфортабельный. Но главное, в него помещались все. А водители – класс, профессионалы, с ними хоть на Марс. Что тут началось… Все были в восторге, собирались с утра до вечера, обсуждали, что можно посмотреть по дороге, составляли план действий и режим дня… Жизнь била ключом. Только не у Елены. Она судорожно искала причину не ехать, пока Ольга не поставила вопрос ребром.
– Ты не можешь не поехать, Ленка! Потом сама себе не простишь, если, не дай бог, что-нибудь случится. Нас четверо, мы с Витькой и вы с Сергеем. А их десять плюс старики. На каждого по трое. Ферштейн?
Сергей предложил поднатаскать их с Ольгой, на всякий случай, в вождении автобусика. Первыми на тренировку выехали Столетовы. Потом уже Елена поняла, что это был повод остаться наедине, они толком не виделись почти два месяца. Говорить было не о чем, дома всё в порядке, дети здоровы. Сергей остановился, чтобы пересадить Лену за руль. Рядом тормознула машина, из неё вышла В.В. в какой-то куцавеечке и без шапки. Это в минус двадцать. Проигнорировав Елену, с налёту попыталась повиснуть у Сергея на шее. Тот отстранился.
– Тебе чего?
– Я соскучилась, Серёженька! – Повторяются его бабы. – Ты ещё вчера обещал приехать. Вот я и начала тебя искать.
– Ты меня ни с кем не перепутала? Вчера я был ещё в Польше. Да и не звонил никому, – видимо, для Елены, ответил Сергей.
– Ну как же?
Не было никаких моральных сил это слушать! И Лена рванула через дорогу в надежде поймать машину в сторону дома. Фиг, все мимо. Она пошла вперёд, подальше от этого представления, забыв, что одета по-спортивному. но без куртки. Они же не собирались лазить по сугробам. Стало совсем холодно, и внутри, и снаружи. Угораздило же её опять попасть в передрягу." Надо уже обнародовать их отношения и жить дальше." – Твёрдо решив так и сделать, буквально сегодня, побежала, чтобы немного согреться.
– Девушка, ну куда же вы? – Как ни в чём не бывало пропел голос Сергея. – Садись уже.
У Елены зуб на зуб не попадал. Она даже не посмотрела в его сторону, а только сильнее рванула от него. Он вышел из машины, догнал, попытался обнять.
– Ой, совсем замёрзла. Ну чего ты убежала?
– Чего я убежала? – И Лена со всего маху начала мутузить Сергея куда попало.
Проезжающие машины сигналили, из окон фискалили, представление продолжалось.
– Согрелась? – Сергей сгрёб её и, буквально, закинул в машину.
Быстро доехали до их любимой кафешки. В хорошие времена они туда пешком ходили, прогуливались, там варили чудесный кофе. Он вытащил всё ещё сопротивляющуюся изо всех сил Елену из машины, подхватил её, получил кулаком по губам, усадил у окна.
– Вероничка, кофе!
– Да, Сергей Андреевич. С корицей для Лены, с перцем для вас, – пропела она. – Ой, я вам сейчас плед принесу, совсем замёрзли.
Сергей замотал Елену в плед, взял руки погреть. Она вырвала, почти синие от холода со сбитыми костяшками.
– Ой, Сергей Андреевич, у вас кровь, – заметила Вероничка, принеся кофе. – Я вам перекись принесу.
У Сергея на лбу и щеке проявлялись царапины, а губа была разбита, из неё сочилась кровь. Официантка, которая почти всегда их обслуживала, терялась в догадках, заливая перекисью ранки Сергея. "Побили их, что ли. Или они в аварию попали?"
Лена обхватила горячую чашку.
– Ой, и у вас, Лена…
– Давай я сам. Спасибо. Иди работай. Мы сами разберёмся.
– Мы не разберёмся. Никогда не разберёмся. Ну как мне забыть, как простить? – Сама себе шептала Елена.
– Ленка, я совершил ошибку, самую большую ошибку в своей жизни. Найди мне наказание, самое страшное, и прости. Прости меня. Мне без тебя никак.
– Угу, ты будешь пакостить, а я умирать. Ты будешь получать удовольствие, а я разгребать. Как простить? Как, Серёжа?
Он прижал её, всё ещё трясущуюся или от холода, или от эмоций, вместе с пледом. Как же ему хотелось согреть её теплом своей души…
– Говорят, нужно время, чтобы всё переосмыслить.
– Годам к ста?
Они ещё немного посидели, допили кофе.
– Ну всё, я согрелась. На сегодня учёба отменяется, а то ещё какая-нибудь лахудра под колёса кинется. Бр-р-р… Домой.
Спать Елена улеглась с детьми. Ночью прибежала Надюшка и сказала, что мама очень горячая и ничего не отвечает. Сергей перенёс её. Хорошо, дома была Ольга: уколола, накапала, намазала.
– Мы теперь никуда не поедем?– Жалобно спросила дочка, просунув голову в дверь.
– Не дрейфь, Надёк! Папа маму за два дня вылечит. И вперёд!
– Да, пап?
– Ну конечно, если ты мне поможешь.
– Ага, а как?
– Сейчас спать, а завтра я тебе расскажу.
Все разошлись. Ольга дала указания что да как, и Сергей всю ночь менял компрессы, растирал, поил, давал лекарства. И целовал ленины ручки, такие любимые, такие беззащитные на вид… Но дать по морде могут, будь здрав. Как ему, идиоту, вымолить у неё прощения? Он очередной раз пытался объяснить себе, что толкнуло его к этой Вере. Захотелось разнообразия? Новых ощущений? Ну и? Что-то даже вспомнить нечего. Эта Вера вся не стоит одного пальчика-мизинчика его Ленки. И Сергей опять целовал эти её пальчики, разбитые об его же рожу. Дурак! Какой же он дурак!!!
В горы они, всё-таки, поехали. Елену уложили на заднее сидение, все дети за ней ухаживали, кормили-поили, долечивали. А когда за руль сел Виктор, Сергей расположился рядом. Лена знала, что он толком не спал последние ночи, поэтому, когда он её обнимал, поправлял плед, притягивал к себе поближе, она не сопротивлялась. Во-первых, у неё самой сил не прибавилось, во-вторых, полно детских глаз, и в-третьих, Сергей отдыхал. Через пару часов ему опять за руль, а водителя нервировать нельзя. И Елена решила: "Пусть делает, что хочет, лишь бы не целовал". Брезгливое чувство, что кто-то совсем недавно прикасался к его губам, отравляло ей жизнь, однозначно отворачивало Елену от него.
Остановку на ночь сделали в Воронеже, на даче Лебедевых. Наташка с Женей их уже ждали, оторвавшись на один день от своей работы. Дрова наколоты, печь растоплена, камин горит, титан подготовлен – свою часть работы Евгений выполнил на пять. Стол накрыт, самовар пыхтит, пряники с сушками и ватрушками развешены, горячее в духовке, причём печной. Свою работу Наташка сделала на шесть. Родители были усажены к камину, Елену разместили на печке вместе с младшими. Остальные кто где. Мир и добро, уют и спокойствие, дружба и настоящие человеческие отношения – вот что витало в воздухе этого старого деревянного дома. Это называется простое человеческое счастье.
Елена отдыхала и сердцем, и душой. Все поганые мысли она выгнала, ну хотя бы на время, вместе с дымком от самовара и выплеснутым на Наташку негативом последних месяцев. Её подружка так и сказала: "Я заберу всю гадость из твоей жизни. И уничтожу. Я знаю как. Рассказывай всё". И Елена рассказала. А она слушала, ни разу не перебив. Помолчала немного.
– Я, конечно же, не собираюсь тебя учить. И комментировать не буду, что-то такое я и предполагала. От тебя же по телефону ничего не добьёшься. А Ольга только сказала, что Столетов – сволочь, и что он тебя в могилу сведёт своими бабами. Я несколько раз порывалась приехать, но ты была всё время в разъездах. Кроме ненависти у меня тогда никаких других чувств к Сергею не было. Находясь в подвешенном состоянии, толком ничего не зная, я рассказала всё Женьке. Уж извини. А он позвонил Столетову. Они редко пересекаются, но метко. О чём был разговор, я не знаю и не узнаю никогда. Но одно мой муж выдавил из себя: он просил меня не волноваться, испытания только укрепляют, и Сергей всё сделает, чтобы вернуть свою жену. Ничего конкретного. Но ты же знаешь Женьку. Только по одной интонации можно понять, что хорошо, а что плохо. И я успокоилась. Если не волнуется он, нет причин волноваться и мне. А от себя лично, моё дорогое беспокойное хозяйство, хочу тебе пожелать: не задирай планку очень высоко, ни для себя, в первую очередь, ни для Серёжки. Понимаешь, ты, если любишь, то до одури, до потери сознания. И требуешь этого же от него. Наверное, так и должно быть, но человек слаб, и имеет право на ошибку. Я знаю, что ты умеешь прощать, но не затягивай …
Всю дальнейшую дорогу у Елены крутилось в голове это "Не затягивай…" И она решила взять паузу. А об этом она подумает позже.
Они поселились на "Поляне" в отдельном домике. Переоделись и отправились изучать окрестности. Горы, сосны, белый-белый снег, яркое солнце… Какая красота! Елена в студенческие годы была здесь с Наташкой, Лютиком и ещё одной Наташей, Рожкой. Этим чудным квартетом они чуть не угодили в лапы местных лавеласов. Спасибо ребятам-инструкторам, тоже здешним. Они оказались отличными, порядочными парнями и дали отпор той шайке-лейке. А потом ещё и учили девчонок кататься на горных лыжах. Главным у них был Абу-Бекир, совсем молодой, но уже опытный тренер. Он и научил Елену, у которой ничего не получалось. Она привыкла к равнинным лыжам, и никак не могла понять разницу. И один раз разогналась с горы так, что только с третьего захода Абу смог её остановить. Испугались все. И вечером решили немного расслабиться, выпить по капельке. Эта капелька крепкой чачи на девчонок подействовала как снотворное. И когда Лена проснулась на руке Абу, она ещё больше испугалась, чем на горе. А он улыбался, сверкая своими чёрными глазами.
– Какая ты красивая. Я балдею…
Елена подскочила, девчонки спали рядом. Абу тоже встал.
– Извините, мы немного не рассчитали, ваши хрупкие организмы оказались не готовы. Но зато выспались. Просыпайтесь и на гору. Мы вас ждём.
Вместо горы хрупкие, но очень ретивые организмы рванули на автобус, и через несколько часов были в Черкесске, откуда родом Наташка. Тётя Шура, добрая, весёлая, всё понимающая наташкина мама, выслушала их рассказ, похихикала и накормила блинами. Про алкоголь доложено не было.
Но сейчас тут всё изменилось. Стало просто замечательно! Красивые корпуса, раскиданные по живописным склонам домики, современные канатные дороги, разнообразная инфраструктура. Всем по интересам. И взрослым, и маленьким.
Елена с Ольгой рвались на гору, вспомнить лыжные спуски. Решили взять с собой старших детей, Серёжку, Алёну и Ваньку. Маленьких уговорили дед с бабой, и Полинка, Надюшка и Андрей поехали с ними на водопады. А Виктор, Сергей, Даник, Денис, Зинка и Натуська пошли на маленький склон брать уроки катания на горных лыжах. Мамаши быстро втянулись, навыки, полученные когда-то, оказались не забыты. Это как езда на велосипеде: научился и на всю жизнь. А их большие уже дети получали колоссальное удовольствие от катания на управляемых санках, периодически попивая чаёк из большого термоса. Вечером и танцы, и дискотеки, и развлекалочки для детей, всё было в их распоряжении. И так каждый день. Потом встреча нового года. И опять: экскурсии, прогулки на лошадях, пешие вылазки к водопадам, что-то ещё…
А Ольга с Еленой старались любыми способами попасть на склон. Данька с Денисом тоже поймали этот кураж, и они квартетом отправились на гору раньше всех. После обеда их ждала очередная экскурсия. Ночью прошёл снег. И Оля, спускавшаяся первой, налетела на запорошенный железный трос, его ещё не успели очистить. Лена сверху видела сальто мортале своей сестры. Приказав пацанам не спускаться, сама рванула вниз. И уже перед самым этим невидимым тросом её буквально снёс с трассы какой-то человек.
– Вы что? Обалдели, что ли? Где ваш инструктор?
– Там моя сестра! Отпустите меня, – и сбросив лыжи, подлетела к Ольге, вокруг которой крутились люди.
Ольга сидела на каком-то стульчике, прижав к себе руку.
– Оля, что?
– Всё нормально. Ничего не поломано. Руку ушибла, и комбинезон порвала.
– Какой, к чёрту, комбинезон! Тебя к врачу надо. Где тут у вас медицинская помощь? Как её доставить? К кому обращаться?
– Медицинская помощь здесь я, Ленка. Ты забыла? Прекрати орать. Смотри.
Она встала, попрыгала, покрутилась, понагибалась. Покрутила головой. Достала свой нос указательным пальцем.
– Правда, всё нормально. Кататься я сегодня уже не смогу, но возвращаться так рано не будем – Витька поднимет вой… Тут у инструкторов есть аптечка, я посижу у них в кафешке, полечусь. А вы катайтесь.
– Нет, я с тобой. А вдруг что?
– Что, что? Говорю тебе, всё нормально. И рядом всё. Будешь заезжать периодически. Сейчас Абу-Бекир трассу проверит и вперёд. Он у них тут главный. Скажи ему спасибо, что сама не въехала в этот трос. Ой, он и орал! Через секунду на склоне уже были все. Так, пацаны, пошли. А то что-то холодновато стало. А ты к сыновьям наверх. Давай-давай, – распорядилась врачиха.
Настроение было испорчено. Немного покатавшись и вручив мальчишек инструкторам, Елена перебазировалась в кафе к сестре. Ольга и правда чувствовала себя прекрасно, только жёсткая повязка на руке напоминала произошедшее. Даже комбинезон был зашит очень профессионально.
– Слушай, Ленка! Какие они здесь все молодцы. Мало того, что мастера по лыжам, они ещё и спасатели, и врачи, и повара, и починят всё, что хочешь. Я им советов всяких надавала по своей, медицинской части, так они меня чаем и кофе поят, и булочки-пирожные таскают, Абу ещё и шикарную аптечку первой помощи подарил, чтобы я на них в суд не подавала. Ха-ха-ха…
– Добрый день! Меня зовут Абу-Бекир! Принимаю любые претензии к рассмотрению. Но сначала кофе, – и Елена узнала его.
Прошло больше двадцати лет, а он как замороженный, не изменился. Только повзрослел.
– Добрый день! – Только и сказала.
– А я вспоминал вас, Елена. И сразу узнал. Ещё внизу, когда вы только приехали. И очень рад за вас, за ваших детей, за вашего мужа, за ваших родителей. У нас такими семьями отдыхают редко. Вы – настоящие молодцы. Ну не буду вам мешать. Отдыхайте.
– Я ещё чего-то о тебе не знаю? – Пристально смотря на сестру, спросила Оля.
– Да тут и знать особенно нечего, – ответила Лена и рассказала.
– Получается, он спас тебя дважды. Твой герой.
– Вот где он? Старается не попадаться мне на глаза. Ни разу не посмотрел, как я катаюсь. Не помог даже сесть на лошадь, – Ольга поняла, что это уже о Сергее.
– Ну ты же отталкиваешь его, всё сама-сама.
– А он такой послушный стал, мама дорогая.
Всё это время они с Сергеем общались исключительно по детским вопросам. Ольга с Виктором отлучались вечерами и в кафе, и в ресторан, и просто погулять. А Елена развлекала младших, Сергей следил за старшими. В последний вечер перед отъездом для детей организовали зимний бал. Без взрослых. Папа с мамой отправились в танцевальный зал, а Караваевым понадобилось срочно "сцементировать семью". Елена сидела в игровой с близнецами и Полинкой, попивала кофе, совершенно невкусный. Вышла в зал, попросила сварить другой. И села так, чтобы было видно детей. Как ей хотелось, чтобы вошёл Сергей, сел с ней рядом, и они просто поговорили бы. Как бы ей хотелось, чтобы всё было как прежде! Тогда и душа бы отдыхала, и жизнь была бы ещё прекрасней, и её Серёжка рядом. И небо голубее, и трава зеленее, и розы красные цвели бы… Бы, бы, бы… Но вошёл Абу с чашкой кофе. Попросил разрешения присесть.
– Извините, Лена! Я смотрю, вы скучаете. Насколько я знаю, вы завтра уезжаете?
– Да, уезжаем. И почему вы решили, что я скучаю?
– Я только предположил. Обычно последний вечер наши отдыхающие проводят весело, вместе, развлекаются чуть ли не всю ночь. И глаза у вас грустные. Устали?
– Да нет. Просто захотелось тишины, – соврала Елена.
– А пойдёмте, я вам покажу очень интересное место, здесь, в здании. Берите детей, им тоже понравится.
Он привёл их в большую комнату: цветы в кадках, птички в клетках, маленькие зверьки и бабочки. Да, да, по комнате летали бабочки. И очень приятная музыка. Абу показал и рассказал детям процесс превращения из куколки в бабочку. Елена в удобном кресле просто отдыхала. Дети не орали, не прыгали, не бегали, а наблюдали за этой красотой и задавали вопросы. А Абу-Бекир отвечал. Они задержались в этом раю, но пора уже идти.
– У вас, Елена, всё будет прекрасно. Я желаю вам счастья! – Попрощался с ней "дважды герой".
Проходя мимо ресторанчика, Елена увидела Сергея в обществе нескольких женщин. Им было весело. И ему, и этим женщинам. Она быстро провела детей мимо, и обернулась. Он её увидел. Причём смотрел на неё с такой противной ухмылочкой. Она махнула рукой, мол, продолжайте, Сергей Андреевич, продолжайте…
Назад возвращались как-то грустно. Даже малыши пригорюнились. Иван всхрапнул, чем перепугал сидящую у него на коленях Полинку. Это их нормальное положение по жизни, Ванька её обожает. А она его "очень люблит".
Ольга с Еленой пересели поближе к водилам, пошептались. закивали головами.
– Нас ждёт экскурсия по столице донского края городу Ростов-на-Дону. Форма одежды удобно-красиво-спортивная! – Торжественно объявили они.
