Лена Гурова
Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!
– Серёжа, дети! – Хотела вывернуться, он не дал.
– Я тебя очень люблю, всю, с головы до ног, – и продолжил её целовать.
– Серёжка! – Всё-таки высвободилась она, – полный дом детей. Тебе есть что сказать? Садись, чайку попьём.
Они пили чай, и он смотрел на свою Елену, как когда-то, немигающими, полными чувств глазами, начинающими уже синеть в полумраке кухни. Его девочка почти не изменилась. Немного меньше улыбается, зато смеётся всегда от души и звонко, как в детстве. Стала меньше реагировать по мелочам, научившись ставить приоритеты? Или что? Почему у него сегодня так болит душа за неё? Почему ему кажется, что он так мало сделал для неё в жизни? Сергей разменял пятый десяток, у него такая обалденная семья, он чувствует себя нужным этой семье, а, главное, ей, его Ленке. И у него даже есть и мама, и папа. Как он мечтал об этом в детдоме! Что ещё?
Сергей положил голову на руки жены. Она свою не него. Поцеловала в макушку. Вытащила одну руку, погладила по волосам.
– Что-то ты у меня сдулся, отец. Ты чего? Не пугай меня. Устал от нас, такую семьищу тянешь…
– Сдурела? Чего я тяну? Ну чего ты говоришь?
– А что, ты не можешь устать?
Он вскочил, подхватил Елену и закружил.
– Давно мы не танцевали…, – и кружил, кружил, кружил, пока не уронил на кровать, предусмотрительно закрыв дверь.
Стал раздевать как-то аккуратно, рассматривая её, как в первый раз. Раздев, уложил сверху на себя, как одеяло. И затих, нежно поглаживая свою девочку.
– Ты боишься меня разбить?
Сергей, как пушинку, приподнял её над собой и опустил прямо напротив своих губ. Вот как он это делает? Столько лет прошло, столько детей народилось, столько событий произошло, а Елена, как в первый раз, полностью, до последнего атома и самого дальнего нейрона отдаёт ему себя. И получает такое космическое наслаждение, такой бушующий костёр страстей, такой океан живой воды под конец!
Но что-то мучало её мужа, её Серёжку. Елена это чувствовала и, позвонив, предложила пообедать вместе.
– Что-то есть так хочется, я дома не успела.
– Уже еду.
Они поели и просто сидели, сытые и довольные, ждали кофе.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Сергей внимательно посмотрел на жену, перегнулся через стол и чмокнул её прямо в нос.
– Ничего не скроешь, Варвара моя любопытная. Ну хорошо. Но это только мои догадки. Где Ольга?
У Елены всё оборвалось внутри.
– Что с ней?
– Я не знаю. Думаю, что всё нормально. В плане здоровья. Куда она уехала?
– Она не сообщила куда. Написала, на неделю. Серёжа, не тяни. Что-то случилось?
– А раньше такое было? – Упрямо продолжал допрос её муж.
– Не припомню. Да в чём дело? – Начинала закипать Лена.
– Дело в том, что Виктор тоже уехал на неделю и неизвестно куда.
– Как это?
– Что как? Мозги включи.
– Грубиян. Ольга бы мне сказала.
– Да? Что бы она тебе сказала? Например, что говорить Наталье?
Они замолчали, думая об одном и том же.
То, что Виктор симпатизировал её сестре, старшая заметила давно. И мама Зина тоже. Переглядки, охи-вздохи, неожиданный румянец то у одного, то у другой. Но они надеялись, что у Ольги хватит благоразумия не разрушать семью Караваевых. И этот вяло-тякущий процесс не особенно волновал всех.
Вечером Оля позвонила. Спросила как Ваня, поговорила с ним. А когда трубку опять перехватила Елена, то услышала одни гудки – сестре нечего было ей сказать. Значит, они вдвоём, Ольга и Виктор. "Ну что ж, будем решать проблемы по мере их поступления", – как-то очень спокойно отреагировала она.
Прошла неделя. Ольга больше не звонила. Столетовы на выходных остались в городе, родители привезли маленьких и всей грядкой отправились в цирк. Дети очень любили эти походы, все получили массу положительных эмоций.
В понедельник разошлись и разъехались по своим местам. По всем правилам, Ольга тоже должна была быть на своём рабочем месте, она к этому всегда относилась очень ответственно. И Елена позвонила сама.
– Я ждала твоего звонка, – как-то сразу взяв трубку, ответила сестра – Если можешь, приезжай в обед в наше кафе.
И отключилась. Намечается что-то серьёзное.
За столиком около окна сидела Ольга. Рядом Виктор. Эта парочка и не думали прятаться. Им было хорошо вдвоём, он целовал ей руки, она смеялась, гладила его по щеке.
Елена присела за первый попавшийся столик. Завораживающее зрелище… А если учесть, что на сцене её родная сестра и лучший друг мужа, живущий в браке больше десяти лет и имеющий двух сыновей, то зрелище ещё и удручало. Кто-то встал за спиной. "Сергей": – сразу по запаху парфюма поняла она.
– Боишься подойти?
– Ага.
– А надо. Ведь нас не просто так пригласили. Да и увидели они уже.
Подошли. Сели. Елена напротив Ольги, Сергей – Виктора. Они как-то подтянулись, уже не улыбались, но смотрели прямо и, даже, с вызовом.
– Мы вам не судьи, – сухо произнёс Столетов. – Ваши отношения – это ваше дело. Мы вам зачем? – Жёстко продолжил и хотел встать, Лена его остановила.
– Ну дай же им сказать!
Ольга попыталась начать…
– Я сам, Олюшка, – Виктор крепко сжал ей руку. – Мы доводим до вашего сведения, что не собираемся ни перед кем оправдываться. Просто вам, нашим самым близким людям, хотим сообщить, что не можем друг без друга. Мы долго и честно боролись с этим, но потерпели поражение. Оля категорически не желает оставлять детей без отца, но и не встречаться мы уже не можем. И скрывать это от вас не хотим.
– Мы вас услышали, – процедил Сергей, встал и вытащил Елену из-за стола.
– Олечка, поговорим вечером. Пока, Витя, – промямлила она.
Они вышли из кафе, сели в машину. Помолчали.
– На работу? – Спросил Сергей.
– Да, надо бы, но так не хочется.
– И мне, так не хочется. А пойдём в кино?
– Куда?
– В ки-но. Или ты приобщаешься к самому важному искусству только на диване под видиком?
– А пошли.
И они, два великовозрастных дурака, весь сеанс процеловались, как школьники, на заднем ряду. А какой был фильм, совершенно неважно.
Когда Олечка была маленькая, и у неё что-то случалось или ей нужно было срочно рассказать какой-то секрет, она летела к сестре. Зажимая ручками с двух сторон ленино лицо, чтобы не отвернулась, заглядывала в глаза, очень внимательно и вопросительно одновременно. Вот и сейчас она сидела напротив Лены, и в глазах её висел один вопрос: "Что делать?" Дети с Сергеем в другой комнате что-то громко обсуждали, ну уж очень громко. Это немного нервировало.
– Пойдём погуляем? – Предложила старшая сестра.
– Пойдём.
Они медленно шли по аллее, у них в городе красивые бульвары в любое время года. И Ольга говорила, говорила…
– Мы, правда, особенно последнее время, старались вообще не общаться. Как нас мама учила: "Надо над собой работать. Иногда и чувства обуздать не грех". Дошло до того, что я даже к вам перестала ездить, придумывала всякие поводы, чтобы вы ко мне приезжали. Мне показалось, что я справилась. И когда Витя позвонил и попросил посмотреть его, что-то сердце побаливало, я храбро согласилась. Пусть идёт к кардиологу, я договорюсь. А он пришёл ко мне, сказал, что врач попросил Ольгу Ивановну его посмотреть. Какие-то шумы. Разделся. Я приложила фонендоскоп к его груди… И услышала: "Моё сердце шумит Оля-Олечка-Оленька. Слышишь?" И всё. Меня не стало. Это химия какая-то, переход из одного состояния в другое. Сопротивление бесполезно. А потом мы решили, что нам надо побыть вдвоём, как-то определиться, понять, что делать дальше. И вот вам результат – мне без него теперь никак… Что делать? Не знаешь?
– Не знаю, но хочу у тебя спросить. Ты представляешь себя рядом с Виктором со всеми вытекающими, сможешь справиться? Ведь придётся жертвовать.
– Ты имеешь ввиду детей?
– Нет, Наташку.
И Елена вспомнила, как увидела жену Виктора в первый раз. Красивая, надменная, любящая всех поучить жизни, она ей не понравилась. Да и дружбы особой не получилось – они были очень разными. Наталья не работала ни одного дня, занималась домом и детьми, но при этом очень любила рестораны и мужское внимание. И была не очень красивая история соблазнения Сергея, она явно хотела показать, что может увести любого мужчину, только глазом поведёт. Виктору даже пришлось извиняться за неё. И он старался приходить к ним в гости с сыновьями, без жены. В посёлке поговаривали и о неверности Натальи, но Лена не любила сплетен. На вид, у них всё было хорошо.
– Да я об этом тысячу раз думала, – эмоции у Ольги зашкаливали. – Ведь она для Виктора настоящая боевая подруга. Сколько она его ждала, сколько взлётов и падений они пережили вместе. И потом, его жена не молодеет, насколько я помню, они с Виктором ровесники. Каково это, остаться после сорока одной? Ужас, Лена, заколдованный круг.
Они немного помолчали. И вдруг младшая заулыбалась.
– А знаешь, я ведь раньше, ну ещё соплёй голландской, мечтая о рыцаре на белом коне, предсталяла его большим, сильным, со светлой копной волос, умными глазами и шпагой. И Виктор был как прототип, что ли, того рыцаря. Как эталон того, кого хочу назвать любимым и единственным. А эта история, когда Сергей с Витей отбили меня у пьяных мужиков, раскидав пятерых… Всё могло кончиться очень плачевно, ведь меня уже наполовину раздели. И мой рыцарь тащил полуживую девчонку на руках до самого дома, прикрывая кусочками разорванной ткани. Конечно, когда тебе 17, а ему 30, о чём может быть речь? Рыцарь ускакал в поход, и прекрасная дама, мать его детей, ждала у порога… Нет, я не влюбилась тогда в него. Просто он стал моим героем. После развода, вернувшись побитой, но непобеждённой, я старалась держать лицо при маме. А ночью рыдала в подушку, чтобы никто не слышал. Как она мне, эта подушка, опостылела. И я пошла её выбрасывать, но никак не могла найти куда. Вышла за забор, к озеру, не зная, в какую сторону идти дальше.
– Помочь? – Услышала голос Вити.
– Да нет, спасибо.
– И куда это вас, Ольга Ивановна, понесло ночью из дома? Не иначе как тайное свидание. Вон и подушечку прихватили с собой, – подтрунивал над ней Виктор.– А ну-ка. – Вытащил из её рук подушку и бросил на мостки. – Садись, рассказывай.
И она вывалила ему, какая Олечка несчастная, как ей плохо, что она не знает, как жить дальше… Он внимательно слушал, давая излить душу до конца. А потом просто сказал.
– Ты, девочка, очень умная, от этого все твои беды. Ты боишься быть сама собой, всё оцениваешь, стараешься сделать правильно. Синдром отличницы, это серьёзно. Но мешает жить.
Они проговорили до рассвета. Ольга спохватилась, засобиралась домой. Не дай бог мама проснётся, а её нет. И вот тогда Виктор Ольгу поцеловал. Аккуратно, нежно, просто пригубил.
– Беги, девочка. У тебя всё будет хорошо, поверь мне.
Этот поцелуй, чувственный, наполненный каким-то тайным смыслом, а главное, такой нужный ей тогда, подействовал как глоток живой воды. Откуда-то взялись силы, желание всё изменить, взять себя, наконец, в руки. Но где-то в глубине души уже начинало зреть настоящее чувство, и звали это чувство – Виктор.
Но как всё сложно! Но что Елена может ей сказать? Она представила эту ситуацию между ней и Сергеем. Господи, ей точно не жить. И никакие дети не помогут. Но Ольге она этого, конечно, не сказала.
– Я думаю, что всё образуется само собой. Рубить с плеча нельзя.
– Да? Ну вот он сейчас дома. И что? Полезет к Наташке в постель после нашей бурной и наполненной любовью недели? Отыграть обязательную программу, а потом ко мне на произвольную пожалует? Так? И как это? Мне-то куда деть и ревность, и любовь, и жизнь? Мне-то что делать? – Ольга уже кричала, не выдерживая нахлынувших не неё эмоций.
– Оля! – Виктор подскочил к ней, прижал к себе. – Олечка, солнце моё. Ты что? Мы же обо всём договорились. Решение за тобой. Я люблю тебя, только тебя. А всё остальное – обязанности, от которых я готов отказаться хоть сейчас. Только скажи. Но долго я ждать не буду, просто не смогу. Ну, всё- всё, не плачь, моя девочка. Пойдёмте, я вас провожу.
Ольга прижалась к нему как в той песне, берёзка к дубу. Широкоплечий, коренастый Виктор и невысокая миниатюрная Олечка. Как созданы друг для друга.
Машина Караваевых стояла около подъезда, а около неё крутилась Наташка.
Ольга вовремя отпрянула от Виктора, взяла Елену под руку. Тоже вовремя, её пошатывало.
– Витька! Как хорошо, что я догадалась сюда заехать. Ты же домой? Я накупила всего, сама не допру. Вот думала, если что, у Столетовых оставлю. Ну, поехали. Пока, девчонки.
Зайдя в квартиру, Оля сразу прошмыгнула к себе в комнату.
– Пора ужинать, сестрички, – позвал Сергей, – дети уже поели.
– Я не буду, – эхом отозвалась младшая.
Её лучше сейчас не трогать.
Елена зашла на кухню. За накрытым на троих столом сидел её муж в синей шведке, которая ей очень нравилась.
– Что за праздник?
– Никакого, просто кушать хочется. И винца. Поскольку у нас рыба, белое сухое, как ты любишь.
После ужина Елена пошла к детям. У Оли было тихо. Она заглянула.
– У меня всё хорошо. Позови Ваню, – сухим голосом попросила та.
Он тут же прискакал. У них с матерью любовь "до неба, до солнца, до лун" , как говорил ленин племянник. Они о чём-то зашептались, есть что обсудить.
Дети доделывали уроки, от помощи матери отказались. И Елена пошла отдыхать.
– Иди сюда, – глаза Сергея полыхнули синим.
– Серёжа…
– Иди! – Строго повторил он.
Жена привалилась к его плечу.
– Я помню, что нельзя (Елена проходила курс профилактики по-женски). Но посидеть-то рядом можно? Я хочу у тебя спросить, весь день мучаюсь. Ты допускаешь такую ситуацию у нас с тобой?
Ага, ему тоже это покоя не даёт…
– А ты?
– Я первый спросил.
– Если случится, я сдохну.
– Ну, это не ответ. У Караваевых – семья-кремень, так всегда казалось. А вот видишь?
– Можно подумать, ты не заглядываешься на красоток, и …
Сергей не дал ей договорить.
– Не заглядываюсь. На ваших показах их сколько? Красотки ещё те. Просто констатация факта. И вообще, я по малышам соскучился. Давай возьмём тайм-аут и поживём дома, а Ольга пусть здесь разбирается. Всё равно мы ей ничем не можем помочь.
Так и сделали.
– Мамочка, мамулечка! – Близнецы с налёту повисли на Елене. – Ура!
Какие же они хорошенькие, бутузики. Такие разные и внешне, и по характеру, сейчас орали в унисон. Следом летела Зинка. И всё её существо вопило: опять пропустила, опять эти двое первые!!! Сложно жилось этой девочке, приходилось отстаивать свою жизненную позицию сразу перед двумя старшими братьями. Но это дома. А если они выходили в свет, то у Зинаиды появлялось два рыцаря, слева и справа. Враг не пройдёт!
– Зинулька, роднулька моя!
Елена подхватила её, любимую кнопочку, очень похожую на маленькую Алёну. И вспомнилось, как та, сидя у матери на руках, всегда подвигалась, чтобы смог усесться ещё и Серёнька. Они, старшие, так и идут по жизни – вместе, дружно, на одной лавочке… И с Ваней.
Зашёл Сергей. И всё повторилось, уже с папой. Родители Елены, очень довольные, посмеивались.
– Ну всё, всё. Дайте родителям дух перевести. А вы на кухню, бабушке помогать, – шутливо командовал Иван Иванович, – у нас сегодня узбекская кухня.
Все домочадцы обожали эти семейные вечера. Зинаида Васильевна открыла талант своего мужа, который тот тщательно скрывал – он умел, и очень хорошо готовил. Теперь на кухне они работали дуэтом. Чего только не придумывали? Кухни разных народов, выпечки, закуски, соления… Причём, из самых обычных продуктов. И очень любили всех кормить, поэтому дом в Озерках всегда был полон народа.
За ужином папа Ваня рассказывал новые похождения Зинки и Компании. Дан и Дэн сразу после своего появления на свет уже знали, что будут родину защищать. Так и росли под руководством своего деда. Режим, полноценная еда, тренировки. В том числе и строевая. Они маршировали по гостиной при каждом удобном случае. Ну и Зинка. Куда же без неё? Но положение за спинами её не устраивало. И она норовила встать впереди, чем очень мешала пацанам. И тянуть носочек у неё тоже не получалось. В конце концов, у кого-то из братьев кончилось терпение, и он заявил: "Уберите эту неповоряную", имея ввиду не умеющую поворачиваться, левое плечо вперёд. И тут же получили: "Сами вы неходяные!" Не умеете ходить. Этими двумя эпитетами очень легко стали в их семье определять любые поступки: вы или неповоряные, или, вообще, неходяные… Смешные столетовские дети, открытые, весёлые, общительные. Сколько уморительных моментов они подарили своим дедам и отцам. Особенно смешные получались на рыбалке. Дед, Сергей и близнецы обожали это занятие. А Серёжку с Ваней заманить удавалось редко. И, как правило, они вместо ловли дрыхли. И тут начиналось. Их и обливали, и топили, и шнурки завязывали, и пастой мазали, и червяками засыпали. В-общем, издевались. И когда дед назвал их слабаками, эти двое решили доказать, что это не так. На соседнем озере, побольше нашего, был островок. И они поспорили, что переночуют на этом острове в палатке и наловят кучу рыбы. Сказано – сделано. Дядя Коля отвёз мальчишек на лодке, помог обустроиться, и они остались одни. Целый день купались, дрыхли, валялись на песке. Приготовить поесть так ничего и не смогли, обгорели как раки, вкусненькое быстро закончилось. И рыба не ловилась, как назло. Поставили как смогли палатку (это было условием, они должны были делать всё сами) и, решив порыбалить на утренней зорьке, отошли в царство Морфея. Всё это время за ними велось наблюдение: поочерёдно дедом, Сергеем и дядей Колей. А ночью налетела гроза, да нешуточная. Палатку снесло сразу, лодчонку соседа перевернуло. И мужики растерялись. Даже если добраться до них вплавь, назад мальчишки не доплывут. А дождь хлестал, как из ведра. И ветер, почти ураган. Сергей слетал к Виктору, и они, всё-таки поплыли, нагрузившись нужными вещами. Спасательная операция МЧС, не меньше, не больше. На острове никого не было. И палатки тоже. Только потоки воды стекали в озеро повсюду. Мужики бросились в разные стороны и, при очередном всполохе молнии, им открылась картина: два пацана, зарывшись в палатку, лежали под какой-то торчащей из земли бетонной плитой, невесть откуда здесь взявшейся. И спали. Дрыхли. Сопели в две дырки… Вот уж воистину, хоть потоп.
В один из вечеров к ним заглянули Караваевы с детьми. Давно их не было. За ужином Наталья объявила, что ждёт ребёнка. Причём, и Виктору тоже, он явно об этом узнал впервые. И получалось, что произошло это уже после поездки Ольги и Виктора. Мама с папой стали поздравлять их, мы с Сергеем тоже (а что оставалось делать). Ольга что-то сказала и вышла из-за стола. Елена посмотрела на Виктора, он опустил глаза. Она знала, что Ольга попросила дать ей время, очень страдала, уезжала на полтора месяца куда-то учиться. Судьба сыновей Виктора не давала ей покоя. Именно поэтому Оля никак не могла на что-то решиться. Жизнь распорядилась сама: получите – и советы, и вопросы, и разногласия.
От неё ничего не осталось, от лениной сестры. После разговора с Караваевым. Последнего. Ольга запретила ему подходить к ней ближе, чем на километр, опять набрала кучу работы, ночных дежурств, приёмов и практик. В спортзале доводила себя до предела, ничего не ела, только пила много воды. "Я хочу смыть с себя эту грязь", – объясняла она. И Елена не выдержала – вызвала Виктора на разговор. Встречались они в соседнем посёлке в придорожном кафе, не хотели, чтобы их видели. И Виктор вывернул свою душу наизнанку.
– Я рассказал Наталье всё. Почти сразу. Просил отпустить меня, потому что по-прежнему не будет уже никогда. Спал отдельно. Ни о каком сексе не могло быть и речи, а любовью в доме уже и не пахло. Наташка всё время куда-то уходила, причипурившись. Наверное, хотела вызвать ревность у меня. Подсовывала детей, привозила их даже на работу. Потом попросила дать ей месяц на обдумывание. Чего? Я рассказал об этом Ольге, она меня выгнала. Я напился в дупель, дома. А утром проснулся с Наташкой в одной постели.
Где-то Елена уже это слышала. Знакомая история.
– И вот, сюрприз. Я призывал к здравому смыслу, – продолжал Караваев, – напоминал, что был пьян, что может отразиться на ребёнке, уговаривал, доказывал, что дети должны рождаться в любви… Всё бесполезно. Наталья отрезала: "Буду рожать. А ты катись".
Она прекрасно понимала, что Витька так "не покатится"…
– И Оля меня не подпускает к себе. Просто убрала из своей жизни. Я знаю, я сам во всём виноват. Не мальчик уже. Сделал несчастными двух женщин, так пусть хоть дети растут в полноценной семье.
Девочка Натуська родилась болезненной. И почти с первых дней жизни Ольга взяла её под своё крыло, чувствуя и свою вину перед этим ребёнком. Переубеждать её было бесполезно.
Через некоторое время пришлось везти караваевскую дочку в Москву, на консультацию. Виктор поездом, а Ольга прилетела. Они старались не сталкиваться лбами. но в этот раз номер не прошёл. И у них опять всё началось с новой силой. Виктор разрывался – больной ребёнок, это вам не шутки. Они с Ольгой даже просили Наталью отдать им Натуську и закончить, наконец, эту эпопею. Но нет. Так всё и продолжалось: Виктор жил с детьми, и бегал к Ольге. Она, устав от всех перепитий, стала уже привыкать к такому положению вещей. Но гром грянул – Оля забеременела. Виктор очень просил оставить ребёнка, но бросить Натуську не мог.
– Ты будешь мне помогать? Не нуждаюсь, я сама хорошо зарабатываю, – ольгин голос дрожал. – А что ты ещё будешь делать? Стирать и гладить? Горшки выносить? Причём, по расписанию – сегодня у меня, завтра у своей выдры. Чем ты можешь мне помочь? В конце концов, у меня есть Ваня, и мне есть ради кого жить.
Этого ей Виктор простить не мог. Он ругал только себя, всю вину мира готов был взять на свои плечи. Но потерять ребёнка, да ещё от любимой женщины, да ещё и по её желанию… Это было выше его понимания.
Бросив всех своих баб и детей, Виктор подписал контракт на два года и умотал.
А Сергей пахал за двоих.
Лена с Костиком открыли новую студию дизайна. Ателье работало исправно. Но все новые проекты совершенно не шли. Не нужны они тогда были нашей стране. И пришлось брать частные заказы. Закончив курсы обустройства помещений и приусадебных участков, работать стало и проще, и как-то насыщеннее. Взаимовыручка в их коллективе процветала. Они помогали друг другу и по работе, и вне её. А девочки-белошвеечки, понимая, что любимому руководству просто нечем им платить, сами устраивали распродажи и делились с ними.
Но вот Сергею приходилось тяжко без Виктора. Он ещё взял на себя заботу о его детях и Наташке. Причём, Натуська уже почти жила у Ольги, ей нужен был постоянный уход и медицинское сопровождение. Елена жалела мужа, старалась дать ему возможность побольше отдохнуть. После работы он ходил в свою качалку, очень любил погонять шары и в бильярд, и в боулинг. И Лена стала замечать: нет-нет, да небольшое амбре алкоголя.
– Серёжа, ты начал выпивать? – Она спросила прямо.
– Совсем чуть-чуть. А что, заметно?
– Слышно.
– Да, ерунда. Немного расслабился. Приходится ждать витькиных пацанов с тренировки, вот и захожу в кафешку.
Этот разговор Елене не понравился. Она позвонила Ольге, порасспрашивала. И выяснилось: Сергей забирает не только детей, но и Наташку. Причём, в кафе они сидят вдвоём. А жене он об этом не доложил.
– Ты почему ничего не сказала? – Заволновалась Елена.
– Я думала, ты в курсе. А ты думаешь…
– Я до этого момента ничего не думала. Просто мы проходили кое-что из этой серии. Только там она соблазняла моего мужа видами своих купальников и частями голого тела, нечаянно выскакивающими отовсюду.
– Господи, а мне и невдомёк. Я просто удивлялась, почему Сергей их возит? Мальчишки уже не маленькие, мать их прекрасно сама может доставить.
– Вот – вот.
– Спроси у него сегодня, что да как. А я тут понаблюдаю.
Сергей приехал поздно. Вернее, приехал он вовремя, но пошёл с пацанами что-то помогать витькиным мальчишкам. Потом они куда-то уехали, близнецы сами вернулись домой. А Сергей приехал поздно, и прошмыгнул в спальню и в душ. Елена поднялась за ним, села на кровать, мимо неё никак уже было не протиснуться. Её муж, надеясь, видимо, сразу запрыгнуть в постель, явно просчитался. Да и скрыть такое было просто нереально: вся спина расцарапана, и немного на груди. Елена вытаращила глаза и онемела. Серёжка бухнулся перед ней на колени, крепко обхатив за талию.
– Я даже не знаю, с чего начать. Ты понимаешь, она набросилась на меня, как кошка…
– Кто, кошка набросилась как кошка? Судя по ранам, это была тигрица, – дар речи вернулся к Лене.
– Я не ожидал, понимаешь? Она попросила помочь перевесить гардины, они, и правда, очень тяжёлые. Я провозился довольно долго, и уже собирался ехать домой…
– А чтобы повесить гардины, нужна была машина. по-другому же никак не доехать от двери до окна. Да, Серёж? Ничего не говори. Попроси кого-нибудь, даже не знаю кого, обработать тебе кровоточащие раны твои, а то боюсь, когти были отравлены или, не дай бог, пропитаны приворотным зельем. Наверное, придётся тебе возвращаться обратно к Караваевой, за антидозой. Заодно и обмоете её победу, вам же не привыкать пить вместе. Да, Столетов?
И встала. Сергей схватил её за руку.
– Ленка, да подожди. Ну глупо всё это. Никакая Караваева…
– Не оправдывайся, тебе это не идёт. Ко мне не подходить, в мою сторону не смотреть и не заговаривать со мной. Пока не заживут следы твоего джентльменства.
Все следующие дни Лена жила в городе у Ольги. Она давно хотела обойти новые выставки, полазить по магазинам тканей, фурнитуры, пряжи. Алёна с удовольствием её сопровождала. Они съездили в небольшие районные городки, потолкались по ярмаркам и распродажам, просто гуляли. И каждый вечер возвращались домой уставшие, но довольные. От мамы Лена знала, что Сергей в чём-то признался отцу, и тот орал что-то о женском вероломстве, о закрытых глазах и глупости Сергея. Потом они долго сидели на кухне, выпили по рюмочке коньяку, и, уходя, дед обнял зятя, но у виска ему, всё-таки, покрутил. Каждый вечер её муж приезжает домой вовремя, ходит гулять с детьми и спит с близнецами в комнате.
Как обычно, в пятницу вечером, Сергей подъехал к дому, чтобы забрать всех за город. Всех, кроме Елены. Никто не знал, куда она делась. Немного подождав, решили отвезти Ольгу с детьми, а Сергей вернётся, если его жена к тому моменту не появится.
Он сидел перед телевизором в квартире уже часа два. Несколько раз выходил на улицу, Лены не было. Всех, кого можно было, Сергей обзвонил, не мог только дозвониться до Костика, из чего сделал вывод, что они вместе. "Шеф-без Ленки блеф" позвонил сам и не совсем трезвым языком поинтересовался, доехала ли его "соратница".
– Костик, что происходит? Никто никуда не доехал. Где она? – Орал в трубку Сергей.
– Серёга, ты? Оглушил. Сегодня день такой, нас все о…, о…, короче, глушают, орут в ухи, в левую и правую, или как, в левый ух… Что это я, совсем пьяный.
– Вот именно. Где Лена?
– Я её отправил домой.
– Куда? В Озерки?
– Нет. На квартиру. Всё, пока. Приедет, позвони.
Сергей на всякий случай позвонил домой. Лены не было. Он вышел на улицу, сел в машину и, не успев закрыть дверь. увидел свою жену. Она шла под ручку с незнакомым мужчиной, при этом они пытались прыгать и скакать. Лена теряла туфли, а он их ей одевал. И опять – попрыгали, одели, поскакали- одели. Они были явно нетрезвы. Со стороны это выглядело очень смешно, но не для Столетова. Ему, вдруг показалось, что его жене хорошо и весело с этим мужиком. Он понял, как давно сам не слышал вот такого безмятежного смеха своей Елены! Он действительно закрывает глаза, как сказал его тесть, на очевидные вещи. Как он мог променять какие-то невнятные просьбы этой узурпаторши Натальи на простые, но очень трудозатратные, каждодневные обязанности своей жены?
Елена не заметила стоящую в сторонке машину мужа. Парочка остановилась уже у подъезда. Она забрала у своего спутника туфли, поблагодарила, что проводил. Отказывалась от доставки до квартиры, и от "напоить кофе" тоже. И вдруг этот гад схватил её и начал целовать. Елена замахала руками с туфлями, они упали. Она попыталась отбиваться сумочкой, но тут уже Сергей схватил наглеца за шкирку и оттащил от своей жены. От неожиданности мужик даже не сопротивлялся. А когда понял, что нарвался на мужа, стал извиняться и откланиваться.
– Кто это? И что это? – Сухо спросил Сергей.
Елена, усевшаяся в передряге на асфальт, никак не могла встать.
– Серёжа, ну дай же руку. Нет, ты не дашь. Дашь, но не мне. Я сама.
Сергею так странно было видеть и слышать свою подвыпившую жену, что он не сразу сообразил, что она хочет. А Елена, видимо, встать так и не смогла, и укладывалась спать прямо в полисаднике перед подъездом, подкладывая себе под голову туфли и сумочку. Пришлось тащить её до квартиры, запихивать в душ. Одеваться она отказалась, снимая с себя всё, что Сергей пытался на неё напялить, и улеглась спать совершенно нагая. И всё время бормотала: "Серёж, ты здесь? Ты где, Серёж?"
Он позвонил в Озерки, объяснил Ольге ситуацию. Потом долго сидел около своей жены, совершенно не хотелось спать. Зазвонил телефон. Алиса извинялась, волновалась за Елену. Они поговорили. Выяснилось, что Костя с Еленой встречались с какими-то крутыми заказчиками, один из них и был тот, который весь вечер от Лены не отходил. Они его знали и раньше, ещё по студенчеству. Но совершенно непонятно было, почему они так напились.
Наутро крутая дизайнерша представляла собой совершенно прозрачное существо: ни мозгов, ни языка, ни одного из шести чувств у этого фантома не было. И только несколько стаканов с аспирином и просто с водой немного вернули её к жизни.
– Серёжа, почему я не сдохла вчера? И почему ты меня раздел? Ой, как мне хреново… Что это было? Я выпила только один бокал этого дурацкого джина с тоником.
– Ну, дорогая моя, меня там не было, я не знаю, что вы там пили-ели.
– Наскольку я ещё могу помнить, я ничего не ела. Рассчитывала поесть у мамы. А во сколько я пришла? Не помню, как добралась домой. Пойду постою под душиком. Ой, шатает ещё…
Сергею эта информация совсем не понравилась. Он набрал Костика. Тот тоже "болел", но симптомы были совсем другие. И джин с тоником он не пил. И всё прекрасно помнил и не мог заснуть, пока Алиса не позвонила Столетовым. Очень походило на то, что Елену просто чем-то опоили. А когда Сергей рассказал, как расправился с провожатым, Костик воскликнул, к нему вернулся дар оратора.
– Вот скотина! Он всё время крутился вокруг Ленки. Она сто раз пыталась уйти, но он уговорил её на этот бокал джина. А после этого она и пела, и танцевала, и хохотала. И все мужики с неё глаз не сводили. Поэтому я и попросил этого клоуна проводить её пораньше. Вроде нормальный был парень в институте… – Воспоминания о давно минувших днях Столетов присёк на корню, отправив уже и самого Костика добрать пару часов сна.
