Лена Гурова
Развод… это не всегда верно!
– Я могу прилететь, Макс! – Обалдевшая от счастья Градова готова была стартануть сию же секунду. – Мне надо тебе что-то сказать, важное.
– Людочка, я буду на полигоне минимум месяц, безвылазно. Очень надеюсь, что за это время оформится развод, и я заберу тебя. Повторяю, не верь ни одному слову, сказанному не мной. Я буду звонить при каждом удобном случае, ведь самое важное для меня – это ты! Целую, люблю, страшно скучаю…
Вот теперь можно и съезжаться, что и произошло. И вовремя. Они по очереди укладывались в больницу, Люда с последствиями токсикоза, а Лера – на сохранение, прошло мало времени после операции, женский организм толком ещё не восстановился. Взаимовыручка, поддержка, бережное отношение друг к другу помогало этим двум будущим мамашам жить, а не выживать. И Андрей поддерживал. И даже Алёшкин, подружившийся с Варей, когда забирал её вместе с Катей к бабушке Римме, чему та была несказанно рада, занимаясь с ними всем подряд.
Не было только в их жизни отцов будущих детей. Один покорял север и северяночек, другой – Америку и науку, чтоб им… Один, узнав от Варьки об интересном положении её матери и о частых посещениях Андрея Смирнова, отнёс всё это на счёт лесного человека. А второй закопался в своих изысканиях по самую макушку, редко выходя на связь, чем всё больше и больше отдалял от себя Людмилу. В конце концов, она знала, кого полюбила, что ж теперь роптать. Но пребывание рядом с ним Ларисы уводило ситуацию совсем в другую сторону. Ни развода, ни приглашения, ни «просто повидаться» она так и не дождалась. А родившаяся в Америке девочка получила фамилию Стрельцова…
Как не верить в чудеса? В детстве малыши мечтают о волшебной палочке, о сказочных превращениях, о замках принцесс и шалашах Робин Гуда. Они верят в деда Мороза, вытаскивая из-под ёлочки подарки, в Карлсона и Ивана Царевича на сером волке. Девочки ищут в цветочных горшках Дюймовочек, а мальчики – эльфов. Детям свойственно оживлять всё вокруг, они часто разговаривают со своими любимыми игрушками, награждая их волшебными свойствами. Да и сами представляют себя сказочными персонажами, грезят об исполнении самых немыслимых желаний. И только взрослея, человек понимает, что чудо в самом горшке, оно заключено в маленьком семечке, из которого вырастает и прекрасный цветок, и огромное дерево, и бесчисленное разнообразие всяческих растений, в том числе и колдовских. Например, чем не волшебство: аромат благоухающих роз в парке, ландышей в лесу, цветущих яблонь в саду? Или чашка чая с травами, исцеляющими и душу, и тело. А возможность распознавать лица? Глаза, рот, нос… Но их миллиарды, и нам дано умение различать такое колоссальное количество физиономий! Смена времён года, рассветы и закаты, день и ночь – разве не диво? А разнообразная палитра цветов, доступная глазу, дающая возможность творить и создавать шедевры! И музыка, всего семь нот!? А душе покоя нет, от «до» до «си» и обратно, она вызывает такую гамму чувств, сопровождая человека во всех жизненных перипетиях, какую может вызвать только любовь, самое большое ЧУДО! Равноценно только рождение от этой любви маленьких «последствий», человечков обыкновенных. Так говорят… Но в жизни не всё поддается канонам и правилам. И так говорят…
У Люды появился Алёша Градов, у Леры – Ванечка Трофимов, тёзка замечательного внука из любимого фильма «Офицеры»!
Они уже не спрашивали друг у друга: «А ты его любишь?» Этот вопрос висел в воздухе, как воздушный шарик, постепенно сдувающийся и сдувающийся… И, если у Леры всё было более-менее понятно, то у Людмилы – абракадабра. Сначала они с Андреем встречали Леру, а потом Лера с Андреем забирали Градовых из роддома, развеселив персонал, гадающий, чей же этот мужчина отец, какого мальчишки. Первое время им очень помогли неравнодушные коллеги, мамы и папы. И Андрей. И Алёшкин. Дошло до того, что и Римма Ивановна предложила себя в няньки в случае крайней необходимости. Всё смешалось в совместном королевстве Трофимграде (Трофимовы плюс Градовы), как называли их дом дочки: утро и ночь, разинутые рты пацанов, тетради, учебники, подготовка к школе, пелёнки, распашонки и… Разговор, серьёзный и неотложный назрел сам собой.
– Лера, надо что-то делать, мы как-то неправильно живём.
– Да, ты права, я тоже пришла к такому выводу. Нам нужно выработать стратегию и тактику нашего дальнейшего житья-бытья. На родителей рассчитывать не приходится, принимать участие Андрея и Володи мы не можем, в таком количестве, уж точно. Значит, «сама-сама-сама». И вот что я придумала. Ты давно просишься на работу, долгий простой в твоей деятельности не позволителен… Лето заканчивается, девчонкам скоро в школу, а мальчишки вон какие бутузики. Так вот, я думаю, что двоих потяну. Первый школьный месяц будем усиленно учиться, а с первого октября отправим учениц в продлёнку, тебя на работу, а меня на хозяйство. Девчонки – на тебе, мальчишки – на мне.
– Какая ты, всё-таки, разумная. Ну, вот чтобы я без тебя делала?
– А я без тебя.
Первый рабочий день принёс Людмиле сюрприз, будь здрав. Оказывается, Стрельцов приезжал в Россию, собрал небольшую команду, просидев три дня в подземном бункере страшно секретной лаборатории, и отбыл со товарищами, ни с кем толком не пообщавшись.
– Лера, я схожу с ума, ничего не понимаю. Все шепчутся, показывают на меня пальцем, хихикают за спиной. Да и чёрт бы с ними со всеми, но он, Максим, почему со мной так? Я же не идиотка, понимаю, что шило в мешке не утаишь, и он, наверняка, знает о рождении сына. Сопоставив факты, получается, что мы совсем перестали общаться сразу после рождения его дочки. Ни-че-го не соображаю, еле доработала, если можно мою деятельность назвать этим словом. Как надоело ковыряться во всём этом, будь, что будет. Тем более что профессор, мой любимый, дорогой, разрешил запустить новый проект в режиме онлайн. И даже выделил комп для этого. Только надо немного подучиться. И для тебя, Лерчик, есть подработка, очень даже денежная. Заживём, подруга. Очень интересная и трудоёмкая тема, я вся уже горю.
Дни потекли быстро и интересно. Девчонки учились хорошо, кто только с ними не занимался: приезжали бабки, Римма забирала на выходные, Андрей, сдавая сессии, гулял с ними, водил на детские праздники. А их молоденькая учительница просто влюбилась в неразлучную парочку. Варя с Катей, старательные и постоянно соревнующиеся, вызывали у всех только положительные эмоции, хотя были непоседливы и любопытны. Они тоже полюбили свою Ниночку Ивановну, рассказы о ней не сходили с уст болтающих непрерывно девчонок, что и послужило поводом пригласить училку на очередную вылазку за развлечениями. Что Андрей и сделал. А потом и ещё раз, и ещё… Господи, неужели свершилось? Это не могло не радовать, Кто, как не Смирнов, заслуживает простого человеческого счастья? Но Нина оказалась замужем, хотя её взгляды и прерывистое дыхание при общении с лесником выдавало неоднозначное отношение к нему.
Время шло к Новому году. Люда, много работающая и дома, за компьютером, и в институте, не забывала и о «семейных» обязанностях. Мальчишки росли спокойными, слава богу, не болели, находясь под присмотром личного врача, папы Володи. Он окончательно осел на берегу, неся службу в военно-морском госпитале. Небольшие командировки, дежурства и подготовка к очередным операциям – вот и всё, что составляло его бытие. И конечно, он был рад возможности общения с дочкой, её подружкой, да и со всей честной компанией, центром которой для него была и есть Люся. Алёшкин так и не понял, что произошло у неё с Максом, а спрашивать считал неуместным. Ну не глупый же, понимал, что ей будет неприятно, поэтому решил подождать. Но видя, что ничего не меняется, жизнь катит своим чередом, а Люся одна и одна, уличил момент для волнующего разговора.
– Я хочу, чтобы ты вспомнила, наконец, что я люблю тебя. Никогда бы не начал этот разговор, но у твоего сына должен быть отец. И я готов. Алёшка для меня стал родным, я всё время думаю о нём, о его будущем. Не комментируй прямо сейчас, – остановил он уже начавшую возражать Людмилу. – Просто знай. У тебя есть я.
– Алёшкин, ты сможешь простить измену? И жить со мной, зная, что я люблю другого человека? Ты в своём уме? Да и кем ты предлагаешь мне быть, приспособленкой? Не получилось с очередным, вернусь к предыдущему? Так? Я даже представить себе не могу, на каких устоях могут быть построены наши отношения.
– На нормальных, человеческих. Всё можно понять и простить, если есть ради чего, а уж ради родных людей и подавно. Я сказал, ты думай. В любом случае, решение за тобой. И отсчёт времени совершенно не важен, я буду ждать. – И поцеловал ей руки своими волшебными, мягкими, чувственными губами.
Потрясающе, её ладони сразу вспомнили эти чудесные прикосновения…
Но Макс это делал совершенно по-другому, вызывая дрожь во всём теле, выцеловывая каждый пальчик, потом руку, дорожкой по плечу, по шее, и впившись в губы, лаская грудь своими длинными ласковыми пальцами… Стоп! Равняйсь, смирно, напра-во! Или налево? Без разницы… Просто, стоп! Год, двенадцать месяцев, 365 дней Люда живёт без своего математика, отца её сына. Даже без его голоса. Что такое должно было произойти, чтобы он отказался от неё? Какие такие мировые проблемы, спасение вселенной или предотвращение апокалипсиса? И не просто исчезнуть, а даже не объяснить почему. Люда до сих пор не понимает, как ещё живёт, дышит, вообще, шевелится. Потеряшка. В душе занял своё законное место комплекс заниженной самооценки, орудует, направляет, постоянно подставляя ножку. И Люда падает, заставляя себя вставать, буквально вытаскивая за волосы из пучины непонимания, растерянности и обиды. Если бы не Лёшка, так тяжело давшийся ей, теперь сполна отрабатывающий нанесённые маме «неудобства», она бы не выжила, не хватило бы сил, желания, смысла дальнейшего существования без Макса. И вот теперь, когда чуть-чуть отпустило, и это «чуть» дало возможность анализировать, Люда сделала неутешительные выводы. Максим Стрельцов создал все условия, чтобы она не приехала к нему, находил всякие причины, приводил свои доводы, благоразумные объяснения. Максим Стрельцов признал родившуюся в Америке девочку, значит, соврал ей, Люде. Максим Стрельцов не соизволил даже встретиться с ней, хоть что-то прояснить, она не заслужила даже это. И, наконец, Максим Стрельцов до сих пор живёт со своей Лариской, воспитывает своих детей, работает и процветает, что подтверждают околонаучные сплетни. Ему нет оправдания, что бы ни приключилось на горизонте его существования. Ведь миром правит любовь, это известно всем, но не управляет, не выдаёт разнарядки на дальнейшее развитие событий, оставляя эту прерогативу человеку, гомо сапиенсу, существу разумному… Может этот разум и сыграл с ними злую шутку? Чувства чувствами, но куда деть мозгищи, прущие у Стрельцова изо всех дыр? И что делать? Куда ей девать свою любовь, омрачённую здравым смыслом, выплаканную и выжатую до последней капельки, выстиранную до дыр и не желающую покидать белый свет. Как смириться с тем, что так расплывчато и непонятно, так нечестно и подло? Нет покоя у Люды Градовой…
Проект сдан, полугодие закончено, впереди праздник. Мальчишки, научившись сидеть, потихоньку осваивали вертикальное положение, глаз да глаз. А их мамы… Две тени, с синими кругами под глазами, потускневшими от недосыпа, как запрограммированные роботы, делали всё на автомате. Еле-еле центнер на двоих, уже давно поесть толком не получалось, они, два привидения, столкнулись в коридоре прямо напротив зеркала.
– Кто это? Я? – Лера ужаснулась, краше только в гроб кладут…
– А рядом я! – Люда расхохоталась, настолько уморительно выглядела её подружка с выпученными глазами на осунувшемся лице без грамма косметики.
– Что ты ржёшь, от нас скоро дети будут шарахаться, не говоря уже о знакомых и незнакомых. Надо что-то делать, нам ещё тридцати нет, а выглядим на все полвека!!!
У молодых мамочек выработался режим взаимовыручки, они спали, гуляли с мальчишками, занимались домашними делами по очереди, чтобы хоть как-то отдохнуть. А вот в магазины ходили все вместе, вшестером. Большие супермаркеты с тележками и детскими комнатами очень выручали. Серьёзно обсудив сложившееся положение, решили срочно заняться восстановлением себя, любимых. И начать со здорового питания, новой косметики и покупки тренажёра. Мегамаркет находился недалеко от дома, туда они и направились, предварительно нарисовав лица, дабы не испортить людям предпраздничное настроение своей неземной красотой. В магазине творился хаос, об этом они не подумали, не сообразили, что перед Новым годом весь мир ринется покупать всё подряд. Например, в спортивном отделе шла бойкая распродажа надувных лодок, рыбачьих принадлежностей и средств защиты от насекомых. Ну, правильно, лето ж не за горами, где-то месяцев через пять… Пройти к тренажёрам не удалось и, оставив девчонок в комнате игр, подружки ринулись за продуктами. А выходя, поняли, что на сегодня хватит, это бы донести до дома. Подтащив полные тележки к детской комнате, остановились в ужасе: девчонок не было. Люда налетела на смотрительницу, как не убила, непонятно.
– Их забрал мужчина, их папа. Они его узнали, повисли на шее, расцеловали в обе щеки, радовались, смеялись. Он показал документы, фамилия та же, я и отпустила, тем более время подошло. – Девушка сама чуть не плакала.
– Да какой папа, они не сёстры! Как вы могли! Надо в полицию! Полиция! – Кипятилась и орала Люда.
А Лера, почувствовав подступление тошноты и головной боли, пыталась взять себя в руки, дабы не спровоцировать гипотонический криз. Ей пришлось сесть, благо, таблетки и вода всегда с собой.
– Люда! Может, это Алёшкин? Позвони ему. Хотя он бы так никогда не сделал. Да что происходит? Тихо-тихо, мальчишоны, всё хорошо. – «Сыны» начали потихоньку подвывать, почувствовав тревогу матерей.
– Мамочка! Папа приехал! Ура! – Голос Варьки расколол голову Леры пополам.
– Варенька! – Только и успела произнести её мать, в следующую секунду увидев Трошина.
Она ухватилась одной рукой за ручку тележки, а второй, почему-то, вцепилась в Ваньку. От этого, совсем неласкового действа он усилил свой вой, получив поддержку и Алёшки.
– Лерочка, Лерочка, отпусти нас с дядей Ромой в игрушки, пожалуйста. – Верещала рядом Катерина.
Она знала его по общению через Скайп и по подаркам, которые Трошин передавал при каждом удобном случае обеим девочкам. Правда, на этих сеансах связи он всегда был в военной форме (Лера не принимала участие в переговорах, объясняя дочке, что уже разговаривала с её отцом, но краем глаза подглядывала). А в последнее время Варвара и не звала её, привыкла. Сейчас же Роман, в расстёгнутой куртке цвета снега, «аляске», в синих джинсах и белом свитере с синим же волком на груди, походил на исследователя Арктики, кем, собственно говоря, и был. Он улыбался, глаза голубели, светлые волосы как-то, но новому подстрижены, красиво и стильно, трёхдневная тёмная щетина дополняла облик брутального мужчины. Хорош, гад! Проходившие мимо молоденькие девицы засмотрелись на него, строя глазки и выпячивая губки. Ох, уж, эта молодёжь, ничего святого.
– Здравствуй, Лера!
– Что вы себе позволяете, товарищ Трошин? Вы решили добить нас? Вон, у Лерки давление опустилось до пола. Нам такие сюрпризы не нужны, мы женщины серьёзные. Это вы всё прыгаете, папаши, до старости мальчишек из себя строите. И девицы вон чуть из трусов не выскочили, чувствуют кобелей. Ой, что это я, разболталась.
– Здравствуйте, Люда! Да я же специально не отходил, ждал вас. Сначала увидел, как расчудесная компашка не чужих мне людей входит в магазин, а потом потерял ваши «торпедные величества». Вот, детская комната помогла. Пока вы по магазину гуляли, я на дочечку свою насмотреться не мог.
– Так, все разговоры потом. Никаких игрушек, отложим до завтра. Пора обедать и отдыхать. А вы, Роман, пакеты нам донесёте. Да?
– Ну, мамочка! Дядя Рома обещал…
– Вот завтра и выполнит своё обещание. Лерочке нужно домой. Не обсуждается.
Схватив Ваню, мама Лера, онемевшая минимум на век, потащилась из последних сил вперёд, только, чтобы не видеть этого самовлюблённого самца. Она только представила себя рядом с ним, ухоженным, ладным, жизнерадостным, и ей стало ещё хуже. Красавец и чудовищна…
А у Людмилы, наоборот, появились силы, как открылось второе дыхание. Она понимала состояние подруги, уже рисовались планы, один нелепее другого, как оставить их одних. Надо быть полной дурой, чтобы не уразуметь одну совершенно неопровержимую истину: Лерка – однолюб. Да, с её любовью нещадно расправились, ей пришлось пережить измену, перелицевать себя, заставить жить по-новому. И кто знает, если бы не появление Ванечки, как бы сложилась её судьба, куда бы её занесло после расчистки и выкорчёвывания остатков гнусных времён в ранимой и нежной женской душе.
Довольно быстро добравшись до дома, Лерка обессилела совсем. Это всегда так: после приёма лекарства на некоторое время «она выпадает в осадок». Говорят, это нормально.
– Что, Валерия, твоя болячка тебя не оставляет? Всё не можешь забыть меня? – Съязвил Трошин, слова вылетали из его рта сами по себе, не советуясь… – Давай мальчишку, а сама тащи уже себя до дивана.
Лерка вспыхнула, глаза превратились в прозрачные карамельки-леденцы, губы сжались, превратившись в две ниточки. Она молча пересадила сына на другую руку, вцепившись в него, как в спасательный круг. Как он был нужен ей сейчас, этот круг. Шторм, буря, водовороты и сильное течение, творившиеся внутри, снаружи превращались в нещадную оторопь, которую показать было нельзя никак. Сколько тысяч раз Лерка представляла себе эту встречу! Что она скажет, каким тоном, как уроет Трошина, не позволив даже прикоснуться к мальчику. А сама при этом будет выглядеть на миллион, всё для этого сделав. Чтобы он понял, кого потерял. Ну и? Неожиданное появление бравого майора смешало все карты. Конечно, она прекрасно понимала, что прятать сына от отца не сможет всю жизнь, и очень надеялась, что он сам не станет лезть в её личное пространство. Варя – Варей, а Ванька только её, тем более что внешне он сильно походил на отца Валерии, деда малыша, чему тот радовался, как получивший долгожданную награду ребёнок.
– Да не съем я твоего сына, просто помогу.
– Благодарствую, вы уже и так подсобили, будь здрав. Вечно от вас, уважаемый, одни неприятности. Проводили, идите уже, у вас наверняка есть куда и к кому. – Лерка не поверила своим ушам: она не забыла русский язык…
– Да, есть. Я к дочери приехал. Но вы же сами не разрешаете забрать девчонок. Поэтому, уж извините, я останусь на некоторое время, пообщаюсь. Могу протянуть руку помощи на ниве готовки, я поднаторел в этом деле.
Он и правда, научился готовить от нечего делать. Его сожительница, повариха от бога, кормила Трошина на убой. А он отвечал ей, презентуя упоительные секс-шоу. Их всё устраивало. Майор появлялся в городке несколько раз в месяц и сразу шёл к ней, имея свой ключ. А она прилетала на крыльях страсти, кормила, красиво одевала, дарила всякие мужские подарочки и безделушки и тащила в постель. Зрелая, ягодка опять, полноватая, но сбитая, подтянутая и упругая, с большой грудью, ухоженная от мизинцев до макушки, она отдавалась своему неожиданному счастью в виде молодого красивого мужика каждый раз, как последний. Конечно, ни о каких отношениях, кроме секса, не шло и речи. Они наслаждались настоящим, без слов любви и клятв в верности, стараясь доставить друг другу как можно больше удовольствия на физическом уровне. Бывало, что эта парочка не вылезала из кровати сутки. Сам Трошин мог заниматься сексом сколько угодно, а его матрона оказалась очень жадной до этого дела и знающей толк в любовных утехах. Вот так и служил офицер космических войск Роман Трошин: из замороженных арктических далей, отдавая службе себя целиком и полностью, до тёплого вымени заведующей столовой. И ни на что уже не надеялся. Особенно после того, как Варька показала по видеосвязи братика – ничего общего с ним, и на Варю совсем не похож. Но последнее время до Романа стало доходить, что многое не совпадает с его представлениями о жизни бывшей жены. Во-первых, Варвара считает, что у неё и у мальчика один папа, он. Во-вторых, никакого мужика около Лерки не замечено. В-третьих, по срокам, мальчик может быть и его… Он вглядывался в детские фотки, сравнивал с дочкой, с собой, с Лерой. И всё больше и больше уверенность в непричастности к появлению Ваньки оставляла его, не давая спокойно жить. Тогда Роман решил выяснить всё до конца, выпросившись в отпуск раньше графика, зимой желающих не было, все рассчитывали на лето. И его отпустили, причём он не стал никому об этом сообщать.
Людмила вызвала огонь на себя, чуть не сгорев в гневных глазах своей «сожительницы», разрешив Трошину остаться. Огонь и молнии метались между ней и непризнанным папашей, пока Лера уже просто не упала на диван, не совладав со своей кружащейся головой. Трошин подхватил мальчишку, раздел, умыл, усадил в манеж. Потом снял с Лерки пуховик, сапоги, переложил поудобнее и отправился на кухню. А она смотрела на него и не верила в реальность происходящего. Не так она представляла эту встречу, совсем не так…
– Мамочка, пошли кушать, папа столько всего наготовил. Ну, мама, вставай! – Варька верещала, рот до ушей, в глазах восторг и полная удовлетворённость жизнью.
– Да, да, иду! – И осеклась, увидев накрытый стол и Трошина с Ванькой на руках.
– Папа уже всех накормил, а сладенькое нам не даёт. Мамочка, ну вставай, а то мы чай будем ночью пить.
– А где Люда с детьми? Отдыхают?
– Она не хотела тебя будить. Они с Володей ушли покупать тренажёр, и… – не успел договорить Роман.
– Ничего не понимаю. Ты хочешь сказать, что я дрыхла и ничего не слышала? Да такого не может быть. Просто, не может.
– Мы, мамочка, тихонько играли в динозавриков, они умели только летать и петь тоненькими голосочками. А ещё папа обещал отвести нас в детский центр, купить подарки и много мороженого, того, помнишь, мамочка, разноцветного? Твоего любимого.
– А ангину папа тоже обещал?
– Ну, мамочка, мы по крошечке.
– Но сначала ты дала слово, что отдохнёшь после обеда. – Напомнил папа Рома, укачивая Ваньку, уже клюющего носом.
Прямо, идиллия! Образцово-показательная семья!
Лерка, начинающая закипать, зашипела, чуть не подавившись своей же вспененной слюной.
– Видишь ли, доченька, папа просто забыл, что ему надо ненадолго уехать, по делам. Но он обязательно сводит тебя куда-нибудь, может быть даже сегодня. Да, папа?
– Почему только Варьку, все пойдём, мы уже разработали программу по интересам, чтобы всем было весело. Да, доча? Ну, всё, Ванька спит. Пошли укладываться.
Когда Трошин вышел из детской, Лерка сидела за столом и невидящим взглядом смотрела перед собой, что-то ковыряя в тарелке. У него ещё там, в торговом центре, сжалось сердце, когда он увидел её, оседающую на скамеечку. А сейчас так просто ухнуло. После разговора с Людой, рассказавшей об их житье-бытье, он уразумел одно точно – Валерка страшно устала. И решил, что обустроит всё так, чтобы она смогла отдохнуть. Как? Роман ещё не придумал.
– Лера, поешь, я старался. И так уже всё остыло.
– Скажи, зачем ты обманываешь Варьку? Я надеялась на тебя, думала, ты сможешь объяснить ей наш новый статус. У меня не хватило духу, по разным причинам, тебе не обязательно об этом знать.
– То есть, о том, что Ваня – мой сын, ты должна была сказать мне последнему? Нет, Люда ничего не говорила. Никто не говорил. Помолчи! – Он почти заорал, забыв про спящих детей, поняв, что Лерка готова выйти на баррикады. – Нет смысла отрицать, всё элементарно устанавливается, ДНК и всё такое. И потом, я имею на него такие же права, как и ты, и хочу прописаться в строке отец. Ну, попробуй меня разубедить!
– Послушай, Трошин! – Она опять шипела, теперь уже глотая свою ядовитую слюну, отравляющую её и так несладкую жизнь. – Ваня Трофимов – мой сын. Мне его подарил господь бог, а не ты. Знаешь, воткнуть, получить удовольствие, обтереться и жить дальше, не напрягаясь – кому нужно такое отцовство? Мой мальчик уже вон какой бутуз, моя радость и утеха, мой приз за несостоявшееся счастье. И не нужен нам никто, понимаешь? Не нужен! И мы тебе не нужны, ты прекрасно живёшь, процветаешь и в ус не дуешь. Что, вдруг, всполошился?
– Я твой монолог именно таким и предполагал услышать, слово в слово… Я даже обсуждать не буду. Скажу только одно: я был уверен, что ты благоволишь к Андрею, Варька все уши прожужжала о добром и весёлом леснике. Ну чего лезть? Всё же и так понятно. Да, такого дурака, как я, ещё поискать. Но ошибки надо исправлять. Поэтому, прошу тебя, давай порадуем наших детей, просто создадим им праздник. Можем же мы общаться на уровне старых друзей? Успокойся, без твоего согласия я ничего предпринимать не буду. Но если моё присутствие тебе…
– Посмотри на меня, внимательно посмотри. Что ты видишь?
– Ну, во-первых, не что, а кого. Честно?
– Только честно, предельно честно.
Трошин присел перед ней, не отрывая взгляд от давно знакомых, необыкновенных зелёно-жёлтых глаз в опушке необычных тёмно-коричневых ресниц. На бледном лице они особенно выделялись, и он выдохнул. Понял, что не было ненависти в её глазах, не было осуждения, они просто вопрошали: и что дальше? Будущее виделось им по-разному, это очевидно. Но, почему-то, в душе забрезжила надежда вернуть Леру. Но терпение, брат, только терпение. Ведь он и сам только-только осознал окончательно, что у него есть сын. И они, его девочки, Варька и Лерка…
– Я вижу красивую молодую женщину, умную, стойкую, примирившуюся с миром, получив маленького мальчика, дорогого сыночка. Но вытравить из своей души чисто женское начало у неё не получилось, желание любить и быть любимой, сопровождаемое верой и надеждой, невозможно выкорчевать. Впрочем, как и всем людям-человекам. Это неподвластно человеческому разуму. Но больше всего меня радует, что твоё сердце, Лерка, не остыло, не обозлилось, что оно такое же славное, доброе, просто сильно уставшее, не позволяющее расслабиться. Ну, позволь мне помочь тебе немного. А для начала – накормить. – И поцеловав ей руку, развернул стул к столу, подал вилку и уселся напротив.
Лерка ожидала совсем другие слова. А он… Может, Трошин прав, и надо как-то общаться, тем более что вопрос с Ванькой решился сам собой. Ну, правда, какой смысл отрицать отцовство Трошина? Ну вот, каким образом с этим жить дальше, малопонятно.
Но как вкусно, рыба великолепна, а соус – чудо. И салат, и какие-то рулетики, и овощи в кляре. Неужели, всё это приготовил Роман? Лерка размякла и стала собирать свою парочку на прогулку. Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, а на деле – и к душе женщины тоже… Ха-ха!
Они прогуляли почти до ночи. Люда обзвонилась, пока не догадалась по весёлому голосу своей подружки, что лёд тронулся, дай-то бог. Почему-то она очередной раз прочувствовала всей душой, что не всё потеряно в отношениях бывшей четы Трошиных.
Новый год встретили весело, приехали бабушки, Андрей привёз шикарную ёлку, Володя с Риммой Ивановной нарядились Дедом Морозом и Снегурочкой. Наржались, нажрались, набесились, навеселились. А утром все проснулись, перемешавшись, кто с кем. Лера оказалась под крылом у Трошина… Взлетела, обозлившись на себя, и весь день не подходила к нему и не разговаривала.
Поздно вечером, после прогулки по новогоднему городу, уложив детей, состоялся семейный совет. Было объявлено, что Трошин с Варей уезжает к своим родителям, пацанов разбирают бабушки, Катьку – Алёшкин. А две мамаши едут в подмосковный пансионат отдыхать и восстанавливать здоровье. И не обсуждается!
Первые два дня они тупо дрыхли. Какие там процедуры, завтраки-обеды и моционы? Появившись, к вечеру второго, на ужине в столовой, мамаши произвели фурор в среде отдыхающих пенсионеров и школьников. Красотки были нарасхват, и в танцевальном зале, и в бассейне, и просто выйдя погулять. А им хотелось тишины. И они уехали в частный пансионат, поселившись в отдельных номерах, отключив телефоны и бездумно проводя время: гуляли, сидели в кафешках, да просто читали или смотрели киношку по телеку. И спали. А когда в последний день появились в санатории, тотчас получили нагоняй от главврача за самовольную отлучку.
– Вы, почему не поставили нас в известность? Что за детский сад? Переполошили персонал, всех наших стариков, ваши родные обзвонились, органы сыска со вчерашнего вечера сбились с ног. Безобразие!
Сразу после включения телефона Люда получили нагоняй от Риммы Ивановны, на заднем плане слышался гневный голос Алёшкина, пытающегося вырвать телефон для личного выражения «фи».
– Жива? Я рад! – Только и услышала Лера в своей трубке.
Они молча сидели в фойе, поглядывая друг на друга.
– А знаешь…
Подружки одновременно начали говорить, рассмеялись, расслабились после выволочки.
– А всё-таки, Лерка, это чертовски приятно, когда о тебе кто-то думает, переживает, волнуется…
– И поругивает. Вот ведь дуры, забыли обо всём на свете. Но как хорошо! Я чудно отдохнула.
– Я тоже.
Дома их никто не ждал, народ обиделся. В Питере из детей была только Катерина, и Людмила отправилась на ковёр к тётке и её племяннику, и к соскучившейся дочке.
– Люся, я не могу больше молчать! Пошли на кухню, что-нибудь приготовим и поговорим. – Римма была настроена очень решительно.
Закрыв дверь, она усадила бывшую невестку и воткнула ей в руку нож, заставив чистить картошку. И зашипела, мудрая змея.
– Ты никогда не спрашивала, почему я живу всю жизнь одна. Я ценю твою тактичность, ты, вообще, хорошая девочка. И мне очень хочется помочь тебе. И Володе. Он, к сожалению, такой же однолюб, как и я. Где-то полгода назад, ещё летом, у него появилась очень достойная партия, врач-терапевт, к которой мы водим Катю. Ты её знаешь, это Ольга Фёдоровна. Согласись, милая и нежная женщина, контактная, улыбчивая и приветливая, и, к тому же, умница и отличный специалист. Она разведена, воспитывает дочку, ни в чём не нуждается, и квартира, и машина, и деньги у неё есть. Я вздохнула, когда они вместе с детьми отправились на детское представление. Но на этом всё и закончилось. Причём, разведка доносила, что Оленька звонит Володе, приглашает его с Катей на всякие развлечения, а он отпирается, ссылаясь на службу, далеко не всегда правомерно. На вопрос, в чём дело, он долго отвечал пространно, но недавно признался, что начал встречаться с ней ещё до совместных вояжей. Сначала по поводу здоровья маленького Вовочки, сына, которого он так и курирует. А потом… Закрутилось. Ему показалось, что у них может что-то получиться. Оля была очень настойчивой, заглядывала ему в рот, ловила каждое слово, выполняла все его желания. Ну и всё случилось.
