Quarta Filia
Право на скелет
– Да брось ты эту лопату! – он еле вытащил ее из Аниной окостеневшей руки, бросил ее и усадил Аню в машину. Стало светло от освещения салона.
– Слава богу, это ты! – еле слышно промямлила Аня. – У меня чуть сердце от страха не разорвалось…
– Да я, я! Ты белая, как мел. Брунгильда! – Аня не отвечала, погруженная в тягостные воспоминания о шагах в доме.
– Брунгильда! – Гюнтер потряс ее за плечо и вдруг дал ей легкую пощечину. Она лениво отвернулась. Он повернул ее голову к себе и еще раз влепил по щеке. В этот раз она отвернулась быстрее. Когда он опять повернул ее голову, чтобы ударить в третий раз, она отшвырнула его руку, запутавшись в собственных волосах:
– Да хватит меня лупешить! – вдруг заорала она. Гюнтер вздохнул с облегчением и сел за руль.
Дома он отпаивал ее горячим чаем и укутывал теплым пледом. Аня держала чашку, уставившись в одну точку:
– Чтоб я еще хоть раз… Ноги моей… Лучше с соседями поделюсь своими 25%…
Гюнтер торжествующе улыбался.
Аня вдруг осмысленно посмотрела на него:
– А ты ходил по дворному крыльцу? Там…
– Я не заходил в дом. И ключа от него у меня нет.
Аня опять побелела:
– Это была моя прабабка… Это ее дух… Сокровища свои охраняет… Я видела ее платье…
– Ну перестань… Брунгильда, принцесса моя… Ну какие духи… – он обнял ее голову, погладил волосы – Всё прошло, всё закончилось… Пойдем спать. Утро вечера мудренее.
Он проводил ее до комнаты и ушел.
Аня немного поворочалась в постели. Ей хотелось поговорить. Она встала и заглянула в комнату Гюнтера. Он тихо сопел, повернувшись к стене.
« Ну прям как по команде «отбой» засыпает…»
Утро и впрямь оказалось мудреней вечера. Аня проснулась в хорошем настроении. Светило солнце, громко пели птицы. Она вспомнила вчерашнюю ночь, и ей стало стыдно перед Гюнтером, что она такая трусиха и так неадекватно вела себя вчера.
«Что он обо мне подумал? Что я неврастеничка, страдающая фобией призраков? «Дух бабки»… – она пожалела, что всё рассказала ему. – Да и с какой стати я рассказываю ему всё? Я его не знаю… Почему вообще я веду себя с ним так фамильярно? Если у них в деревне так принято общаться, то это не означает, что так же общаться должна и я. Так нельзя.» Она встала, натянула на тело платье, на лицо – официальное выражение лица, на спину – идеальную осанку. «И надо заплести, наконец, волосы – здесь они привлекают слишком много ненужного внимания и мешают поискам». Когда она вышла на кухню, Гюнтер пил кофе и читал какую-то толстенную советскую книженцию.
– Доброе утро, – Аня «прилично» улыбнулась. – Что читаешь?
– Да так… – он убрал книгу на шкаф. – Доброе утро. Сижу жду, когда ты проснешься. Как настроение? – он внимательно посмотрел на нее, но не прочитал на ее лице ничего, кроме непрошибаемой маски «хорошего воспитания». – Вижу, ты пришла в себя…
– Да, извини за вчерашнее. – Аня захотела сменить тему, но Гюнтер сам опередил ее:
– Какие планы на сегодня? – спросил он, наливая ей кофе.
– Я вчера еще не доделала одно дело…
– Не отказалась от дома?
– Нет, другое…
Гюнтер резко поставил чашку.
– Ты и после вчерашнего не оставила эту затею?!
– Конечно, нет! Просто теперь пойду днём.
Он молчал.
– Послушай, Гюнтер… – осторожно продолжила Аня. – А ты сегодня сильно занят?
Он сразу понял, к чему она клонит.
– Да! Сильно! У меня отпуск, и я намерен отдыхать! Я буду сильно занят бездельем!
– Ну отдохни, пожалуйста, копая со мной в том доме… Ну пожалуйста. Если хочешь, я могу заплатить…
Гюнтер разозлился:
– Только этого еще не хватало! – он вскочил и взял ключи от машины. – Пойдем, раскопаем этот дом, и ты убедишься, что никакого клада там нет. Тоже мне, леди-кладоискательница…
Аня достала ключ, и они впервые вошли в дом. Здесь пахло сыростью и ветхостью. Сени были большими и пустыми, так что звуки эхом отскакивали от стен. Аня осмотрелась и вздрогнула: на входной двери мелом был нарисован большой церковный крест.
– Зачем это?
Гюнтер пожал плечами:
– Видимо, бабка твоя для защиты нарисовала.
– А она не была колдуньей?..
Аня заглянула во двор, где когда-то жила скотина. Гюнтер шел за ней. Здесь было темно, пыльно от старого сена на сушилах и тесно из-за низких потолков. В дверных проемах в полный рост встать было невозможно даже ей, Гюнтеру же, чтобы пройти, приходилось сгибаться вдвое.
– Почему здесь такие низкие потолки? – спросила Аня, смахивая паутину перед лицом и пытаясь рассмотреть в темноте дальние углы двора. – Здесь что, жили карлики?
– Так легче сохранять тепло зимой. Экономия материалов. Да много причин. Так раньше строили. Пойдем назад в дом, нечего здесь делать.
Вошли в комнату. Здесь было неуютно. На крашенном коричневой краской деревянном полу стояли одинокая табуретка, старый шкаф и еще более старый комод.
«Видимо, соседям это старье тоже не понадобилось… – подумала Аня. В маленькой кухонке, именуемой исстари «чуланом», стояла осиротевшая плита, которую никто не включал больше года, и тяжелый старый стол, обкапанный краской. В углу валялось какое-то тряпье.
– Ууу, богатая наследница! – не удержался Гюнтер. – А вот и Ваш трон, сударыня! – он широким жестом пригласил Аню на табуретку. – А Ваш крепостной раб будет копать Ваши золотые прииски.
– Не сяду я на эту табуретку. Она стоит посреди комнаты, будто с неё кто- то повесился… Сначала надо проверить мебель! – заявила Аня. – Может, копать и не придется? – она с готовностью стала открывать и прощупывать ящики комода.
– Это вряд ли, – Гюнтер даже не подошел к мебели. – Тут столько людей на похоронах хозяйничали. Всем миром хоронили… – Аня опять почувствовала заслуженный укор. – Или, ты думаешь, бабка перед смертью разложила своё золото-брильянты по полочкам, а соседи постеснялись прихватить кусочек? Может, кстати, твои бриллианты уехали в дом к какой-нибудь соседке вместе, например, с диваном или сервантом. И мы об этом никогда не узнаем. Вряд ли какая-нибудь баба Фая пригласит приятельниц оценить ее неожиданную находку…
– Ну и где же тогда предлагаешь искать ты? – Аня бросила бесполезное занятие. Вместо ответа Гюнтер взял лопату.
– Кто копает под крыльцом? – кипятился он. – Где логика? Во всех нормальных домах есть подпол, в который спрятать что-либо легче всего. Сама подумай головой: старая бабулька прячет свой рубиновый кокошник…
– Какой еще кокошник! – прыснула Аня.
– Не важно…свою пенсию…прячет куда?
– Куда?
– Ну явно она не возьмет в руки бур и не наймет экскаватор. Она просто откроет крышку подпола и спрячет … свою золотую кочергу… в подполе!
Он нашел небольшую «дверцу» в полу, открыл её, спустился вниз и начал шарить там по углам.
– Ну, что там? – Аня опасливо заглядывала в черную дыру сверху. Там было довольно глубоко.
– Ну, никаких сундуков я пока не обнаружил. Будем копать! – и он углубился в работу.
– Будем копать! – ответила Аня и уселась в уголке пустой комнаты.
Ей было неуютно в этом доме. Она по-детски боялась трогать что-либо и тем самым «разгневать» духа, и постаралась переключить свои неправильные мысли на более позитивные. Сначала невольно подглядывая, а потом и в открытую она стала смотреть, как Гюнтер берет и бросает землю.
«Даа, никуда без грубой мужской силы… – думала она. Ей было приятно наблюдать, как работают его мышцы.
Копать с Гюнтером оказалось куда удобнее и продуктивнее. За пару часов работы он перерыл весь подпол, то есть всю площадь под комнатой и кухней, засыпав всё вокруг кучами чернозема. И – ничего! Пусто.
– Думаю, копать до воды смысла нет, – сказал Гюнтер, вылезая из подпола. Он быстро забросал чернозем обратно в зияющую дыру-дверь в полу. Аня стала старательно заметать грязь и наводить прежний порядок, чтобы не гневить духов дома…
– Знаешь, – ей захотелось поделиться своими мыслями, которые так и рвались наружу из ее головы вот уже два часа. – Мне иногда кажется, что у домов есть душа… Что дом живет вместе со своими хозяевами их жизнью. Дом, где есть дети, светел и полон радости. Дом, где живут алкоголики, пуст и неуютен. Дом, где живет старик, дышит старостью и одиночеством… Дом, где живут хорошие люди, приносит счастье, а где плохие – несчастья: дома горят, в них происходят дурные события. Вот почему этот дом, оставшись без хозяйки, так быстро стал разрушаться? Может, от одиночества? Он же уже сыпется… – и она высыпала наметённую на газету пыль в подпол.
– Так и есть… – отвечал Гюнтер. – Брошенный дом, даже относительно новый, разрушается за несколько лет. Дом без хозяина – как ребенок-беспризорник: быстро зарастает, дичает, опускается и теряет свои лучшие качества. Внешне остаются только непригодность к социуму, отталкивающая неряшливость и грубость. Полная разруха… Но если этого «ребенка» взять в хорошие руки, он снова вернется к привычной жизни – и будет блистать. Гости будут приходить и восхищаться: «Какой уютный и удобный у вас дом», как если бы они говорили «ах, какой способный и вежливый у вас мальчик!» – Он помолчал. – В моем доме никто не жил 6 лет. Когда я приехал в него, он был сиротой… Я заново поднимал фундамент, перестраивал крыльцо, потом строил баню, проводил воду, ставил генератор… Ну, и так далее, неважно… И дело даже не в том, что дом нужно ремонтировать, поддерживать в нем постоянно одинаковую температуру и влажность, то есть обогревать зимой и вовремя латать прорехи в крыше, нет! Дело в том, что дом нужно… любить… – он помолчал. – Ну, где еще будем искать?
Аня задумалась.
– Бабушка же вообще не писала, что она именно закопала свои сокровища. Она написала «я оставила». А где можно «оставить»? Спрятать от досужих глаз? – они еще подумали.
– Слушай, – сказал Гюнтер – слазь-ка на чердак.
– Я??
– Ну я, по-твоему, в эту дырку пролезу? – Гюнтер указал на неширокое отверстие в потолке сеней.
– И как я туда залезу без лестницы? – удивилась Аня. – Предлагаешь допрыгнуть? Может, ты не заметил, но практика ныряния показывает, что моя макушка заканчивается там, где начинается твой подбородок. – Гюнтер подошел к ней. – А, нет, даже еще не начинается.
Пока она договаривала, он взял ее за талию и, подняв, посадил к себе на шею. Аня и ойкнуть как следует не успела.
– А так достанешь?
– Ну давай попробуем. Состыковаться с этой дырой.
– Это не дыра, это вход на паипсток.
– Куда??
– Раньше так чердак называли.
– Понятно.
Аня нащупывала, за что можно зацепиться, чтобы влезть на «паипсток».
– Барышня, Вы сколько весите? – послышался снизу голос Гюнтера.
– 45 кило.
– Понятно. То-то я не чувствую Ваш вес. Будто белку посадил.
Ане это польстило, ибо ничто не может польстить девушке больше, чем комплименты про ее стройность.
– А ты сколько весишь? – ляпнула она и удивилась нескромности своего вопроса.
– А я раза в два больше.
«Ууу… – подумала Аня с интересом. – Хотя что «ууу»? Мне, по большому счету, должно быть это без разницы!»
Она, наконец, нашарила руками какие-то доски, подтянулась и влезла на чердак. Осмотрелась. Кругом лежала старая солома, явно накопившая за годы службы тонны пыли. Пылинки плавно летали в воздухе и светились в луче, падавшем сквозь малюсенькое окошечко. Железная крыша нещадно нагрелась на жаре и весь чердак был сплошным пыльным пеклом. У входа пара граблей старинной конструкции и еще какой-то сельскохозяйственный инвентарь – и всё.
– Ну что там? – послышался снизу голос Гюнтера.
– Тут девятый круг Ада! – прокричала в ответ Аня.
– Ну передавай привет Данте! – крикнул Гюнтер. – И заодно пошарь там руками, может, Люцифер припрятал себе на черный день в соломе пару взяток от грешников…
Аня стала ворошить солому, задыхаясь от пыли.
– Ни Данте, ни взяток… – наконец, сказала она, высовываясь в дыру. – Забирай меня отсюда.
Гюнтер поднял руки и поймал ее. Ей было так приятно, что он носит ее, как сказочную феечку. «Эх, зря я не пошла в парное фигурное катание», – почему-то подумалось ей.
– Грязные, как черти, – дома Гюнтер наблюдал, как Аня вынимает из косы застрявшие соломинки. – Пойду затоплю баню. Пойдешь? – он убрал палочку с ее макушки – Или опять меня побоишься?
– Пойду. Но только одна! – поспешила добавить Аня.
– Да мы и не претендуем-с, – пожал плечами Гюнтер. – Ты в бане-то была хоть раз? Справишься?
– Да уж справлюсь как-нибудь! Я в городе в хорошие бани хожу – и в русские, и в финские, и в хамам…
Гюнтер фыркнул:
– Сравнила! Городские бани и рядом с моей не стояли!
Аня умилилась его самонадеянности.
Он сходил в баню первым. Вернулся чистый, как молочный поросенок, красный, с взлохмаченными волосами, в одних домашних шортах и вкусно пахнущий каким-то мужским гелем для душа. Страшно милый и притягательный. Ане опять жутко захотелось подойти и потрогать его – какой он на ощупь? Она подавила в себе это желание, буркнула «С легким паром» и быстро ушла в баню.
– Постой, – окликнул ее в дверях Гюнтер. Он подошел и что-то хотел сказать, но, видимо, не решился. Отвернулся и буркнул:
– Баню потом запрешь. Ключ рядом с замком висит, у двери.
– Хорошо. Ключ потом сюда принести?
– Зачем? Не надо, назад повесишь.
– Рядом с замком?
–Да.
– Угу. Ну логично, в принципе. А смысл запирать – не подскажешь?
– Традиция. Тут полдеревни так делает.
В бане действительно было волшебно. В передбаннике пахло чем-то приятным и особенным: свежим деревом дров, чистым воздухом, вениками, влажным паром, шампуньками… «Какое смешение запахов, – подумала Аня, – настоящая ароматерапия.» В углу в ряд были вывешены венички – березовые, дубовые, можжевеловые, а под ними стоял музыкальный центр. «У него даже здесь музыка есть! – улыбнулась Аня и нажала на кнопку. «Ну где же ты была раньше-е, – разнесся вокруг чистый ритмичный звук, – давай без фальши…»
Аня разделась и открыла дверь в саму баню. Пар вуалью окутал, принял в свои горячие объятья ее тело. Он был более влажный, чем в городских саунах, и оттого казалось еще жарче. Баня была построена недавно и еще светилась чистым, светлым деревом и приятно пахла свежими бревнами. Аня с удовольствием взобралась на полок. Приятно было прикасаться любой частью тела к стенам, к полку, к лавочке. Как и любой истинный кинестетик, она наслаждалась, просто трогая горячее и влажное от пара дерево. «А Гюнтер ведь не соврал: настоящая деревенская баня сильно отличается от городской «настоящей деревенской». Здесь всё какое-то другое – другие запахи, другие ощущения. Это место, куда можно уйти от всех, от шума и суеты, «спрятать голову в песок» и побыть наедине с собой. Эта баня живая, будто с древних верований предков и до сих пор здесь живут добрые обереги. Эта баня настоящая, душевная. Это обновление. Это гармония. Гармония души и тела.»
Она достала из тазика «заваренный» веничек и немного пожалела, что ее некому попарить. «Когда паришься сама – ощущения совсем не те. Ну хоть ножки попарю…»
На маленьком окошке четким рядом, по-армейски стояли немудреные бутылёчки. Аня по запаху нашла тот, которым пах только что Гюнтер, и с удовольствием намылилась. Ей хотелось пропитаться его грубоватым мужским запахом…
Выходя, Аня увидела в передбаннике полотенца и чистую одежду, припасенную Гюнтером для нее. «Футболочки-рубашечки? – она невольно улыбнулась. – Ну нет, спасибо, конечно, но это сделает мои желания слишком очевидными…» – и она надела свою родную одежду.
Аня вернулась домой посвежевшей и обновленной, в спокойном и радостном состоянии духа. Гюнтер, уютненько развалившись на пушистом белом ковре, смотрел какой-то мультик. Услышав Аню, он повернулся и пожелал ей легкого пара.
– Ты что, смотришь мультики? – Аня не сдержалась и прыснула со смеха. – Такой большой во всех смыслах мальчик! Ай-яй-яй! Как нехорошо! Пора бы уже переходить на НТВ и каких-нибудь «кровавых ментов», или что там… «реальные разборки на помойке».
– Да, смотрю мультики, и это один из моих любимых, – заворчал Гюнтер. – «Холодное сердце». Смотрела?
– Нет, я мультиками как-то не увлекаюсь… А у тебя просто идиллия. Какая прелесть, только плюшевого мишки под боком не хватает, чтобы обниматься, пока смотришь. А, у тебя вместо него там плюшевая подушечка есть, ну тогда всё в порядке. Я надеюсь, ты уже пустил слезу во все трагические моменты? Там же наверняка сюжет сильно захватывающий…
Гюнтер нащупал под рукой «плюшевую подушечку» и запустил ею в Аню. Аня поймала ее и, подложив себе под спину, уселась рядышком с ним, похихикала еще немного, да и отстала. Они стали молча смотреть мультик.
– Ну ладно, пойдет для одного раза… – в конце концов, заценила сюжет Аня. – Хотя с некоторыми моментами я бы всё же поспорила… Но если б ты глядел раздавленные трупаки, то это понравилось бы мне гораздо меньше…
Он посмотрел на нее, не сдержался и сказал:
– Как ты хороша без косметики, без идеальной осанки и без официального тона… Будто смыла маску.
Аня смутилась и, отвернувшись, промолчала.
– Такой ты мне нравишься больше…
Аня стала неловко натягивать подол на колени. Он посмотрел на ее голые ноги и неожиданно спросил:
– А ты, случаем, не помнишь, какой элемент идёт после радия?
– Понятия не имею, – удивилась Аня такому вопросу.
– И я что-то никак не вспомню… Придется тогда ехать в магазин, добывать еду. Если надумаешь, что нужно купить, – телеграфируй. – Он записал на её телефон свой номер, встал и вышел.
Аня вышла во двор и подпрыгнула от неожиданности: на лавочке у дома сидел какой-то мужик лет 50-ти. Аня напряглась: кто это и зачем пришел именно тогда, когда Гюнтера нет дома? А если беглый маньяк? И что с ним прикажете делать? Она хотела по-тихому уйти назад в дом, но тот уже заметил ее. Ладно, раз поздно бежать – придется подойти.
– Здравствуйте, – недовольно заявила Аня. – Вы к Гю…к кому?
– Здравствуйте, – приветливо улыбнулся мужчина ей в ответ, не обратив внимания на ее тон. – Так вот кто гостит у моего крестника. А я всё думаю: чья это машина во дворе стоит?
Аня сразу подобрела: крёстный! И почему в деревне все заходят в гости, когда и куда им хочется?
– Да, заехала на огонек… к старому знакомому, – дружелюбно соврала она.
– Вы, наверное, городская? Это даже лучше… Он не рассказывал про Вас. А меня зовут дядя Паша. А Вас? – мужчина оказался весьма словоохотлив. Они провели светскую беседу, в ходе которой Аня изложила свое мнение о погоде, о новостях города, о том, как изменилась деревня за последние 10 лет, хотя она понятия не имела, какой деревня была 10 лет назад, и, наконец, – видимо, это был главный пункт беседы – о самой себе: кто она такая, чья внучка, где познакомилась с крестником, зачем приехала, где работает и чем занимается. «Забавно – подумала она. Человек, у которого я живу, не знает обо мне ничего, а благодаря дяде Паше обо мне теперь будет знать, несомненно, вся деревня.» Ей почему-то захотелось быть хорошей девочкой и понравиться близким Гюнтера. Мужчина всё не уходил и всё присматривался к ней. Видимо, в конце концов, своими стараниями она втерлась к нему в доверие, потому что он доверительно подвинулся поближе и заговорщическим тоном начал издалека:
– Я вижу, Вы девушка хорошая… Я хотел попросить Вас… Вы берегите моего крестника… Его бросать нельзя, он погибнет один… Вы его уговорите в город уехать. В деревне какая сейчас жизнь для молодых? А он мне как сын… Сам выбрался в люди, никто ему не помогал. Хотя мог бы и спиться, опуститься, как почти вся молодежь в селе, и поводы были… Ему здесь многие завидуют… Он всё шутит, он никогда не жалуется, но внутри он волк-одиночка. Ему жениться давно пора, но Вы первая, кого он пустил жить в свое логово. А мужчине нельзя без женщины, никак нельзя. Женщина влияет на жизнь мужчины гораздо больше, чем иногда кажется. Мужчине нужна женская энергетика, он питается ею. А в женщине природой заложено столько энергетики, что если ее некому дать, женщина сама заболевает. Это женская самореализация… – он всё говорил и говорил. Аня слушала и не могла наудивляться – во-первых, откровенности этого мужчины с первой встречной и, во-вторых, откуда в деревне взялся этот практикующий философ. Столько умных вещей говорит. А так внешне по нему и не скажешь… Ей даже как-то неудобно было перебивать его речи, чтобы сказать, что он ошибся, что она не та, за кого он ее принял, что она вовсе не девушка Гюнтера и тем более ни о какой дележке энергетикой и речи быть не может. Он столько надежд на нее возлагает…
Он хотел еще что-то сказать, но увидел подъехавшую машину Гюнтера и замолчал.
Гюнтер вышел из машины и протянул руку мужчине:
– Дядя Паша, как жизнь?
– Спасибо, Ванечка, всё хорошо.
Аня даже хрюкнула от удовольствия: Ванечка?? Она не ослышалась? Давно ли таких слонярусов Ванечками стали величать? А еще над ее именем подшучивал, банально ему… а они одного поля ягоды: Аня-Ваня… Ей не терпелось поглумиться над ним, но дяди Пашино присутствие останавливало. Гюнтер посмотрел на ее ядовито-торжествующее выражение лица и прочитал все ее мысли. Незаметно улыбнулся и отвернулся к дяде Паше.
– А Вы нам как раз нужны. Баба Маруся ведь знала же Анну Матвеевну с Иики?
– Конечно, они же работали вместе.
– Можно тогда мы придем и попросим ее рассказать о ней?
– Конечно, приходите! Историю своей семьи знать нужно. Нужно, чтобы знать, кто такой ты сам. И ты же знаешь, Ванечка, что мы рады тебе в любое время.
Они опять повели светскую беседу. Аня не вникала, ей было приятно просто посидеть в вечерней тени березы после жаркого дня.
– …Вся деревня только и говорит про Кольку-тракториста…– дядя Паша покосился на Аню. Гюнтер нахмурился:
– Да, быстро Колька почил… Этот только успел выйти…
– Ты понимаешь, даже зацепиться не за что…
– Антона не нашли?
Дядя Паша отрицательно качнул головой.
– Тебе бы поберечься пока…
– Ну вот еще!
Дядя Паша опять покосился на Аню и что-то шепнул Гюнтеру на ухо. Аня поняла, что она здесь стала лишней, и из корректности раскланялась и ушла в дом.
Интересно, что за шифровки? Почему при ней нельзя говорить про этого Кольку? Подозрения опять зашевелились в ее голове… Может, этот дядя Паша – пособник убийцы? А сам убийца – тот человек, у которого она живет?..
– Твое смс – это нечто! – сказал Гюнтер, заходя в дом, когда дядя Паша ушел.
– Почему? Что там такое? – Аня взяла свой телефон и посмотрела отправленные: «куда, пожалуйста, кроме от банан, юоиьву и говоренную конечно.»
– Вот блин! – смутилась она. – Я что, отправила такое? я хотела написать «купи, пожалуйста, крем от загара, бритву и шоколадную конфету», а получилась белиберда какая-то…– она вспомнила, как писала смс и одновременно досматривала мультик, жевала персик и «поправляла» после бани ногти.
– Ну ты не переживай, ты же не забыла главное – поставить запятые и «пожалуйста», – издевался Гюнтер.
–Ну знаешь что! – Аня вернулась на боевые позиции – я не виновата, что андроиды так медленно соображают и не успевают за скоростью моей мысли! Он не успел исправить мои опечатки.
– Опечатки? Да ты ни разу по кнопкам не попала! Но я нашел способ помочь тебе научиться печатать без ошибок, – он достал из кармана новенькие маникюрные ножнички и, демонстративно пощелкав ими, взял Аню за палец. Аня вырвала руку и спрятала длинные ногти за спину.
– Спасибо, как-нибудь в другой раз поможешь. А ты мог бы и сам догадаться, что мне нужно!
– А я и догадался! Здесь всё по твоему списку! – он протянул ей большой пакет.
Аня заглянула внутрь:
– Ну конечно, сила есть – ума не надо! Ты скупил всё, что увидел? Зачем мне твои…что тут…сметана? Книжка? какая-то авоська?
– Это не авоська. – Он взял это «нечто» ужасного розового цвета из ее рук. – Это ультрамодный чемодан для переноски сокровищ, причем нужного тебе размера. – Он стал раскладывать эту авоську до невероятных размеров: туда бы влезли три Ани или даже сам Гюнтер. На боку красовалась сказочная надпись стразами: fashion. Гюнтер был доволен, видя произведенный на Аню эффект: у нее было только одно желание – надеть эту авоську ему на голову, но она «проглотила» его.
– Спасибо. Обязательно возьму ее в городе на fashion-party в качестве косметички. Это будет фурор. Ну а чем мне обгорелые плечи мазать?
– Ну вот видишь, сметану не зря купил.
– Зачем мне карта Сыктывкарской области?
– Ну откуда я знаю, что придет к тебе в голову завтра? Вдруг пригодится.
– Ладно, пойдем с другой стороны. В смс был написан банан, почему его здесь нет?
– Ну раз ты четко и адекватно написала «банан», то автоматически становится понятно, что его однозначно не нужно.
– Ну и чем из всего этого мне брить ноги?
– А тебе точно ничего из этого не подходит? Нет? – он заглянул в пакет, – Ну раз так, а второй раз в Починки я точно не поеду… не знаю, ну… побрей топором.
– Давай я лучше тебе ноги лопатой побрею… Ванечка! – вскипятилась она, а ему было приятно, что она назвала его по имени, пусть и с таким сарказмом.
Она высыпала всё нескончаемое содержимое на стол и вправду удивилась:
– А как ты догадался, что я хотела шоколадную конфету?
Гюнтер улыбнулся:
– Я уже достаточно тебя изучил…
Аня оттаяла и простила ему весь стёб.
– Я тут погуглила… После радия идет актиний, – сказала она.
Он как-то странно улыбнулся и сказал:
– Спасибо. Это очень важная информация для меня.
– Надо поискать больше информации в письмах. Может быть, в них есть какое-то указание, где искать сокровища. Иначе зачем мне передали это барахло? Может, попадется хоть какая-то полезная информация о сокровищах? Если через Нахимовых мне путь к сокровищам заказан, значит, нужно прощупать направление «Лукьян». Кто такой этот Лукьян из Лукоянова? – она пыталась определить степень его родственной связи по содержанию писем, но не могла. – Он всё время в разных письмах упоминает какой-то дом: мы переехали в новый дом… в доме тепло… в доме хватает места… А вот письмо с того же адреса, но пишет какая-то женщина: «Это наш дом, и мы сами решим, кто здесь будет жить, а кто нет. Не пишите нам больше. Дайте нам спокойно обо всем забыть…» Забыть о чем?.. – Аня размышляла, но у нее было слишком мало информации, чтобы сделать какие-либо выводы. История их семьи, по-видимому, хранила много тайн, которые теперь вряд ли кто-то раскроет…
– Слушай, – подняла она вдруг голову – а мы вообще в том доме ищем?.. У меня складывается впечатление, что мы не там копаем…
– Да уж, копнуть ты любишь…. Вот опять какие-то проблемы себе на голову накапываешь… Оставь своих предков в покое! И не придумывай про них то, чего не было. Это всё досужие домыслы… Иногда чем меньше знаешь про своих близких – тем лучше спишь… Кто знает, какие скелеты спрятаны у них в шкафах.
Аня пропустила это мимо ушей.
– Что это за дом в Лукоянове? Может, моя прабабка в нем жила и ее выгнали? А она успела зарыть сокровище там… Может, у нее было два дома?..
Аня в очередной раз посмотрела на старые фотографии.
– Вот смотри, на всех деревня, деревня… А вот эта пара фот – городские. Это Нижний? Или, может, Саранск?…
Он заглянул через ее плечо.
– Неужели не видишь – это Нижневолжская набережная. Вон край Чкаловской лестницы виднеется, вон Ока…
Аня удивилась.
– Откуда ты знаешь… про Нижний? Ты бывал там?
– Конечно.
– Ну и как?
– Хорошо, – односложно ответил он, видимо, не желая развивать тему. Но Ане развить ее хотелось.
– Ну а ты? Неужели ты никогда не хотел жить в городе? – спросила Аня.
– Зачем? И в деревне жить можно, поверь, были бы лишь желание, руки и машина под окном. У меня есть любимая работа, хороший дом, я живу так, как сам хочу жить. А что будет у меня в городе?
«Он думает так только потому, что, видимо, сам никогда не жил в Нижнем, – подумала Аня. – Это просто оправдание собственной нерешительности – взять и так кардинально сменить место жительства».
Он посмотрел на ее скептическое выражение лица:
– Ты не веришь мне?
– Нет. Все хотят жить в городе.
– Нет, не все.
– В городе удобнее. В городе ты можешь быть … ну как бы сказать… – она не смогла подобрать другого слова, – «в тренде».
– И в деревне можно жить и оставаться в тренде, поверь.
– Я всё равно не представляю, как здесь жить круглый год… А зимой? Ну конечно, воздух здесь чище, но…
– Здесь в воздухе меньше не только смога и выхлопных газов – здесь меньше яда, злости, гордыни и оглядки на чужое мнение. Это у вас в городе иногда все готовы глотки друг другу перегрызть за место в очереди, а здесь другие законы, другие обычаи. А неудачи в жизни, так же, как и дурные люди, случаются везде – и в деревне, и в городе. И там, и здесь нужно уметь принимать их. И в городе, и в деревне перед человеком стоит тот же выбор – как и чем жить и какие пути себе выбирать?
Я считаю, что ты нужен там, где родился. Если тебе что-то не нравится – ну, исправь, если это в твоих силах, не проходи мимо с равнодушным лицом! Неудобное сделай удобным. Всё в наших руках! Если бы каждый положил около своего дома маленький кусочек асфальта, то во всей деревне была бы хорошая дорога. Но большинство хочет прийти на всё готовое и постоянно ищет место, где ему будет еще комфортнее, еще богаче, еще лучше. Лучше всех! Я знаю лишь одно: ты можешь объехать весь земной шар, но так и не найти это место.
Здесь у меня есть всё, что мне нужно. Чтобы получить то, чего нет в деревне, можно иногда съездить в город – например, образование, медицину, развлечения… Ну что еще такого есть в городе, чего нет в деревне?
– Ну не знаю… В городе столько возможностей. Для карьеры, например. Чего ты завелся?
– То, что модно, не всегда хорошо! Поверь мне, не все хотят жить в городе и вариться в привычном вам, городским, котле. Бывают иные мнения и интересы. Я в город не перееду никогда.
Ночью Аня долго ворочалась в постели. Ей вспоминалась удручающая атмосфера в старом доме и кресты, нарисованные мелом на дверях… Уже по привычке она заглянула в комнату Гюнтера и вернулась на свою кровать.
Но следующее утро вновь было добрым. Аню разбудил соседский петух. Она зевнула и выглянула из комнаты. Гюнтер уже ждал ее на кухне с мокрой после утреннего моциона головой и той же толстой книжкой. Ей было страсть как интересно, что деревенский мужик вообще может читать. Аня хотела заглянуть в книгу, но он опять убрал ее подальше на шкаф. Аня взглянула на часы.
– О, боже! 6 утра! – и, развернувшись на месте, она отправилась к себе в комнату, чтобы рухнуть на кровать доглядывать сны.
– Ну ты же все равно уже встала!
– Нет, я не встала, тебе показалось.
Гюнтер пошел вслед за ней.
– Подъем, спящая красавица! – он распахнул шторы и луч солнца попал Ане прямо в лицо.
Она, не открывая глаз, недовольно отползла в уголок кровати подальше.
– Зачем? Раньше десяти меня не буди!
– Ну уж нет! Пора делать зарядку!
– Какую еще зарядку?
– Бодрящую и оздоравливающую!
– И ты смеешь отвлекать меня от сна только ради этого? – Она отвернулась к стене и стала кутаться в одеяло.
