Quarta Filia
Право на скелет
Внезапно ей стало интересно, на что именно она смотрит столько времени. Что это за железки под печкой?.. Она вскочила и стала вытирать с них грязь руками. Постепенно они приобрели очертания какого-то железного короба.
Да, это были сокровища.
Аня откапывала этот короб, сколько смогла, а потом, собрав все последние силы, потянула его на себя. Он подался и выскочил ей в руки. Это оказался небольшой, кованный, довольно простой сундучок. Никаких замков, как показывают в фильмах. Грязный, проржавевший ящик. Аня попыталась открыть его, но крышка «приварилась» от времени и влаги. Аня взяла топор и с большим трудом, но открыла его. В нем лежали серебряная посуда, золотые и драгоценные украшения и старинные деньги. А на дне – пожелтевший лист бумаги. Аня достала его.
«Дорогая моя внучка Анна!» – читала она. – Скоро я умру и уже никогда тебя не увижу. Но я надеюсь, что ты сможешь простить свою глупую бабку… Разные эпохи и разные судьбы отдаляют нас друг от друга. Но во все времена каждая мать хочет верить, что ее дети и внуки будут лучше, умнее, а главное, счастливее ее самой.
Я очень хочу верить, что ты уже нашла свое счастье и без этих безделушек, и теперь правильно распорядишься ими. Воспользоваться ими сама я не смогу никогда, так же, как и мои дочери, потому что богатство в наше время наказуемо и опасно. Но я расстаюсь с ними с легким сердцем, потому что не хочу прикасаться к ним. Деньги не принесли счастья нашей семье. Мой бедный брат Дмитрий много страдал, чтобы мы были свободны и счастливы, но он погиб, так и не узнав, что свободу в душе и счастье быть с близкими не выкупить никакими деньгами. Труды его были напрасны.
Мы всегда получаем то, что сами заслуживаем. Поэтому я молю Бога, чтобы он даровал моим потомкам благодать свою, и чтобы потомки мои благодать эту заслуживали.
Благословляю тебя на жизнь долгую и счастливую. Твоя любящая бабка, Анна Матвеевна.»
Аня брала каждую вещицу в руки и с грустью рассматривала. «И этой женщины я боялась столько дней и ночей! – с сожалением думала она. – Иван и тут был прав: она же хотела защитить меня… Надо поискать ее могилу на кладбище… Её письмо не пригодилось настоящей Ане, зато будто мне завещано… Каждое слово! Это всё про меня! Я тоже настоящая Аня, и я тоже ее внучка… Почему же не сбывается прабабкино благословление? Ну хоть одно поколение Ань должно же прожить свою жизнь нормально! Ну почему так… Все свои дивные сокровища сейчас я с радостью променяла бы на него одного – на Ванечку… »
Она перебирала незамысловатые бусы и броши и представляла, как много-много лет назад 12-летняя девочка Аня везла их в своем убогом узелке в холодном поезде и плакала от страха и неизвестности за жизнь свою, жизнь младшей сестренки и жизнь старшего брата… Чего стоило Дмитрию заработать на каждое из этих «сокровищ» и как мучительно и беззвестно он канул в лету, не успев пожить, не дотянув и до тридцатника…
В руку ей попал позолоченный медальон на простой серебряной цепочке. Тот самый, что она видела на фотографии ещё молодой Анны Матвеевны. «Моей дорогой сестренке Аннушке» – разобрала она начеканенную на нём надпись. Она с грустью надела его себе на шею и захлопнула крышку ящика.
Солнце давно сияло на улице, а в полумраке бани богатая наследница спала на грязной куче, сжимая в ладони под головой серебряный медальон своей прабабки.
Аня проснулась в разгар жаркого дня от того, что кто-то щекотал травинкой ей нос. Она открыла глаза. Рядом сидел Иван и усталыми, ласковыми глазами смотрел на нее.
– Ну что, Брунгильда, царица моя, над златом чахнешь? Ты куда ходила за ним? В преисподнюю? Вся сыпешься грязью… – он шутил по привычке, но лицо его не улыбалось. – Ага, в одиночку выкопала, чтобы не делиться! – сказал он и, обняв ее голову, поцеловал в макушку. Аня вскочила от неожиданной радости и обняла его.
– Почему ты здесь?
– Пока под подписку выпустили, – он устало лохматил свои белые волосы. – Дядя Паша хлопочет о том, чтобы я проходил по делу свидетелем.
– Как ты добрался домой? Я же уехала на твоей машине.
– Дядя Паша на служебной подвез. Я домой даже не заходил. Знал, где тебя искать. Пойдем домой. Спать хочется…– они встали и пошли, забыв про сокровища. Иван всё же вернулся и захватил сундук.
Он сидел за столом, положив подбородок на руки. Она бегала по кухне и хлопотала:
– Сейчас я тебе котлетки пожарю. Или что хочешь? Просто мяса? Я быстренько…
Потом он завалился на любимый ковер и вырубился после двух бессонных ночей. Аня легла рядом и тихонько положила голову ему на грудь. В первый раз она видела, как он спит по-настоящему, не притворяясь – тихо, как младенец. Она любовалась им и ни о чем не думала. Ей было хорошо здесь и сейчас.
Аня подтянулась повыше и шепнула ему на ухо:
– Я хочу составить тебе компанию, чтобы прожить долго и счастливо…
Но он спал, и не мог этого слышать.
Прошло несколько дней. Нахимов умер в больнице, не приходя в сознание. Его подельников поймали на воровстве. Про то, что они видели на кладбище, эти люди словно напрочь забыли, всё отрицали и говорили, что их там не было.
Ивана потаскали по бюрократическим заведениям и постепенно дело убитого тюремщика стало зарастать пылью, как обычный несчастный случай. Дядя Паша всё же добился того, чтобы Иван проходил по делу не обвиняемым, а свидетелем. Желающих продвигать дело Нахимова не нашлось ни в органах, где только вздохнули с облегчением, что их избавили от старой оскомины и многолетнего источника постоянной работы, и что больше никогда не придется ни искать его, ни заводить на него всё больше новых дел; не нашлось их и среди мирного населения, где он не оставил ни близкого человека, ни светлой памяти…
Узнав, что Аня хочет остаться жить в деревне, все ее городские подруги и сослуживцы, покрутив пальцем у виска, обсудили между собой, как быстро способен опуститься человек, поменявший городские блага на хижину среди коров – и наверняка с каким-то алкашом… Родные тоже не поддержали Аню. Сначала она сильно расстраивалась и переживала, что никто не принимает ее выбор. «Как быстро все забыли, что все мы родом из деревни, только кто-то в первом поколении, а кто-то в 21-м… – думала она. – Обидно. А я-то думала, что мои близкие меня всегда поддержат… Хотя… Всего месяц назад я рассудила бы так же, как они…»
Потом сетования бывших подруг по поводу утерянной Аниной жизни начали ее потихоньку побешивать… В конце концов, ей стало все равно, что думают другие. И – о чудо! – подруги и близкие как- то быстро смирились, и страсти по поводу Аниного переезда в деревню утихли.
Аня понимала, что бывшее окружение просто временно заблуждается, желая ей добра, но не зная при этом, что такое «добро» именно для Ани.
– Каждый оценивает жизнь, исходя из собственного опыта и стереотипов, – думала Аня после телефонных разговоров с мамой. – А я не хочу ваши стереотипы и правила. Это моя жизнь и мой выбор. Я хочу пройти свой путь, а не ваш! Я хочу сама выбирать то, что мне нравится, то что мне делать, где и как мне жить. Я хочу сама взлетать и падать, смеяться и плакать, быть правой и заблуждаться… Я хочу сама совершить свои ошибки! И я имею на это право!
Я знаю: ощущать себя счастливым или несчастным человеком можно вне зависимости от того, где ты живёшь, – в городе, деревне или на маленьком островке, а чтобы показать, как человек тебе дорог, можно ни разу за весь роман не сказать слово «люблю».
– Так что ты решила делать со своими сокровищами, богатая женщина? – спросил однажды утром Иван.
– Я тут подумала… Слушай, а пол в нашей бане легко снимается?..
В 2023 году в сельской местности России живет 36 789 914 человек.
