Ксения Игоревна Руднева
Семейный бизнес
Глава 13
Егор спал. Наступивший рассвет окрасил комнату во все оттенки серого, как будто художник добавил во все краски пепла, и они потеряли былую яркость, от чего все вокруг казалось не настоящим, как будто киношным. Я бестолково пялилась в потолок, прекрасно понимая, что после того, как вырубилась почти на целый день, уснуть уже вряд ли удастся. Да и незачем.
Так же как не удастся и успокоить вновь проснувшуюся совесть и откуда-то взявшееся чувство безнадеги. Всего лишь неделя понадобилась, чтобы моя жизнь полетела в тартарары. А точнее неделя и один мужчина, противостоять обаянию которого оказалось для меня чем-то непосильным, и который заставил меня позабыть об измене жениха неприлично быстро. И который улетит домой, вон из моей жизни, через каких-то четыре с небольшим часа. Боюсь вот только, что так же быстро позабыть о НЕМ у меня, к сожалению, не выйдет.
Жаль, что я не курю, наверное, сигарета была бы сейчас в самый раз. Что уж там, среди алкоголя, наркотиков и беспорядочных связей курение, пожалуй, было бы самым безобидным моим грешком. Ах да, забыла добавить к ним черный юмор.
Особо не заботясь о шуме, я встала с кровати – вряд ли Егор проснется после почти бессонной ночи, а его будильник, насколько я знаю, прозвенит лишь через два часа, – собрала раскиданную по полу одежду и вышла из спальни.
Уйти по-тихому и оставить мужчину в покое, избавив от никому не нужных объяснений и полного обоюдоострой неловкости прощания, я сочла наилучшим выходом из положения и концом нашего романа, если его можно так назвать.
Небо на улице было серым под стать моему настроению, прохожих видно еще не было, а общественный транспорт только-только начинал ходить, и в проезжающих мимо троллейбусах за неимением пассажиров из окон выглядывали не до конца проснувшиеся контроллеры. И хотя солнце было скрыто за серой пеленой облаков, воздух оставался достаточно теплым, так что во вчерашних Викиных шортах и футболке холодно не было.
Ехать домой, чтобы диким зверем метаться от тоски в четырех стенах, желания не было, и я решила в кои-то веки неспешно погулять по центру родного города, насладиться его старинной атмосферой и попытаться убедить саму себя в том, что все мои проблемы до смешного ничтожны, благо вдохновляющих достопримечательностей и парков у нас в избытке.
«В конце концов, если уж станет совсем невмоготу, можно просто утопиться в фонтане».
Позавтракала я в круглосуточной кофейне напротив метро, выбрав из довольно-таки скудного меню бельгийские вафли и латте. Кофе оказался обычным, а вафли моего воображения и вовсе не потрясли, по степени резиновости оказавшись где-то между кукурузной лепешкой и подошвой от ботинка.
«Не то, что мамины» – вздохнула я, уйдя в тоску с головой и находя в ней какое-то нездоровое удовольствие.
Поток пассажиров, ныряющих в метро, возрос с отдельных единиц до устойчивого ручейка, а я все сидела, ковыряла вафлю и смотрела в окно. Причем, как только в поле моего зрения попадала довольная парочка, идущая за руки, или того хуже в обнимку, усилие вилки в моей руке возрастало в разы.
Оставив после себя пустую чашку и кучу крошек, из которой легко можно было слепить «муравейник», я покинула заведение и отправилась бродить по улицам согласно плану.
Насладиться достопримечательностями у меня не получилось, так как вместо того, чтобы смотреть по сторонам, взгляд то и дело опускался на носки собственных, точнее подружкиных, тапочек. Мысли скакали, как мячики для игры в настольный теннис: пинг-понг, пинг-понг, пинг-понг, – и как будто оставляли такой же шум в моей голове. Чувствовала я себя как героиня известного новогоднего фильма, и как быть дальше точно так же не знала.
А еще я зачем-то все время проверяла часы на телефоне, заранее включив авиарежим – слышать никого не хотелось. В том числе и внутренний голос, но от него так легко я избавиться не могла.
«Самолет у Егора через три часа» – зачем-то автоматически проносилось у меня в голове, пока я гуляла по узким улочкам.
«Через два»…
«Через полтора»…
Когда до отлета оставалось немногим более часа, а от моей уверенности и вовсе ничего, я сдалась и, немного помявшись, запрыгнула в стоявшее возле очередной станции метро такси. Сама поездка запомнилась мне мало, я то и дело смотрела на часы и подгоняла светофоры, мои ноги неуправляемо отбивали только им понятный ритм, руки стискивали телефон, который я и не думала убирать в карман, а в животе творилось что-то совсем не понятное, как будто мои внутренности решили вдруг покататься на американских горках и получить будоражащие ощущения.
Вопреки здравой логике и доводам рассудка, что-то внутри все же не давало просто так отпустить мужчину. О том, что вся затея попахивает утопией, что попросту могу его не застать, или застать, но прощающимся с Региной, я думать отказывалась. Для начала надо хотя бы успеть.
Таксист высадил меня прямо у входа в терминал за двадцать минут до вылета. Чтобы расплатиться, пришлось выгрести из карманов всю оставшуюся после завтрака наличку, за исключением нескольких десятирублевых монет.
Как можно найти кого-то среди такого количества людей? Огибая не торопящихся пассажиров, везущих за собой разнокалиберные чемоданы на колесиках, семьи с возбужденными предстоящим путешествием детьми, модных дамочек с фирменными сумками и на каблуках, я бежала к стойкам регистрации, рассудив, что если и суждено мне сегодня встретиться с Егором, то легче всего это сделать там. Для этого, насколько я помнила, попасть нужно было на третий этаж.
Все встреченные по пути люди, как специально, путались под ногами, эскалаторы еле-еле несли меня вперед, заставляя терять драгоценные секунды, а чужие чемоданы так и норовили сбить с ног.
Додумались же разметить эти стойки так высоко!
Добравшись наконец-то до стройных рядов с белоснежными прилавками, за каждым из которых нес службу вежливый сотрудник в форме, я уперлась руками в колени, восстанавливая сбитое безумным спринтом дыхание и попутно оглядывая пассажиров, разбитых на примерно одинаковые очереди, отделенные друг от друга металлическими стойками.
Но ни одного высокого крепкого брюнета мой глаз выцепить так и не смог. Какой глупостью было думать, что смогу его перехватить! Такой человек как Соболев наверняка летит бизнес-классом, а значит и регистрацию проходит без очереди, если не онлайн. Так что сейчас он скорее всего приятно коротает время в бизнес-салоне, пока я тут ношусь по терминалу как угорелая. Угорелая и есть.
«Угорелая и наивная Маша» – горько усмехнулась я.
Отказываясь верить очевидному, я продолжала оглядывать никогда не проходящую в этом месте толпу, выискивая в каждом пассажире знакомые черты. По громкой связи объявили о скором окончании посадки, и я поняла, что на этот раз удача мне не улыбнется, но может оно и к лучшему.
Еще раз оглядев на всякий случай огромное современное помещение, я развернулась и поплелась на выход, прикладывая все силы на то, чтобы на моих глазах не появилось ни единой слезинки. Пришло время браться за ум и заканчивать с воздушными замками.
Не успела я покинуть этаж, как краем глаза заметила сходящего с эскалатора высокого мужчину, уверенным шагом направлявшегося в сторону зоны предполетного досмотра.
– Егор! – крикнула я, заставив обернуться чуть ли не весь зал – можно подумать, в очереди стояли одни Егоры, и, кажется, сама не поверила, что вижу действительно его.
Соболев выглядел так, будто на сон и сборы у него было далеко не несколько часов – собранный, свежий и гладко выбритый, в руках нес небольшой серебристый чемодан. Бежевые слаксы, светло-голубая футболка с известным логотипом и модные солнечные очки за нарочитой простотой не скрывали финансового благополучия мужчины.
– Нашлась все-таки, пропажа. – улыбнулся он, поднимая очки наверх.
– Да, знаешь, решила вот тебя проводить, попрощаться. – не понимая, что, после всего случившегося с нами, могу ему сказать, я смотрела в пол и мяла пальцы рук. – Все-таки столько времени вместе провели.
Уж лучше бы вовсе не приезжала, за эту сцену я буду поедать себя живьем весь следующий год. Если не два. Или пока не совершу что-нибудь еще более неловкое, например, прилюдно рыгну или заправлю юбку в колготки.
– Маша, – покачал он головой и взял мои руки в свои. – я рад, что ты приехала.
– Правда? – подняла я глаза.
– Да. – он гладил мои ладони, а я поняла, что тоже рада, во всяком случае мне очень приятно. – Полетели со мной?
Я долго смотрела в его глаза, а потом все-таки озвучила правду. Только не знаю для кого больше: для себя или для него.
– Егор, я никогда не смогу быть с тобой, пока знаю, что ты в течение суток был со мной и с моей сестрой по очереди.
Под конец мой голос превратился в хрип, а слезы все-таки пробили путь наружу, как я ни старалась удержать их внутри.
– Так и не поняла, да? – улыбнулся Соболев и вытер мои щеки большими пальцами. Только этого было недостаточно, слишком уж больно мне было, чтобы ограничиться несколькими слезинками. – У нас с Региной ничего не было, мы с Лехой понаблюдали за ней с полчаса и разошлись. Это тобой я оказался сражен наповал.
По громкой связи объявили об окончании посадки и об ожидании господина Соболева на борту, но Егор, как будто не услышав предупреждения, продолжил:
– Твои родители, кстати, уже в курсе. Одна ты почему-то вбила себе в голову мысль о свадьбе обязательно с Региной и не давала нормально объясниться.
Когда смысл слов в полной мере дошел до моего сознания, я скинула его наглые руки со своих щек и сделала шаг назад:
– Соболев, ну ты и козел! Ты хоть знаешь, как я себя изводила все эти дни?
– Допустим не только себя, но и меня. – посмел он улыбнуться и, сделав шаг ко мне, взял за талию. – Прилетай, я буду ждать. – прошептал мне на ухо мужчина и вложил в ладонь металлическую флешку.
– Я подумаю. – не выдержала я и потерлась о его щеку.
– Я тебе помогу. – тихо сказал он и оставил, наверное, самый длинный и убедительный поцелуй в моей жизни, а затем еще раз чмокнул в губы и, развернувшись и подхватив чемодан, отправился на посадку.
Я стояла и смотрела вслед удаляющемуся мужчине, на губах у меня медленно расцветала улыбка, а в душе распускала пышные лепестки надежда.
– Егор, постой! – я спешно кинулась вслед за мужчиной. – Дай денег на такси?
