Крис Сойер
Путь к прощению
Глава 7
Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив.
Псалом 144:8
– Остался один день, и Господь уничтожит Ниневию!
Иона в последний раз прокричал эти слова и удовлетворенно замолчал. Вот теперь он выполнил свою миссию и мог расслабиться. Прошло сорок дней с тех пор, как он пришел в этот город и, наконец, его время истекло.
Когда пророк шел в Ниневию, он даже не думал, что останется живым и уж точно не надеялся, что его послушают. А теперь, идя по темному тихому городу, Иона понимал, что ассирийцы покаялись в своих грехах. И это было не только из-за указа царя, а потому, что они сами все осознали.
Обычно в Ниневии в это время еще было шумно – где-то играла музыка, можно было увидеть жрецов или столкнуться с пьяными людьми. Но последние две недели были очень тихими для города.
Все жители Ниневии каялись и умоляли Бога не гневаться на них. Не было слышно обычных криков, не поднимались струйки дыма в храмах от всесожжений, никто не смеялся и не болтал, сидя на площади или у домов, как это было раньше.
Люди ходили во вретище и много плакали, понимая, что приближается их последний час. Даже маленькие дети, казалось, осознавали всю важность происходящего. Они были серьезны и со страхом поглядывали на небо, ожидая кары Бога.
По приказу царя даже животные были во вретище, хотя сам Иона думал, что это уже лишнее, ведь у зверей не было души. А осознавать свои грехи и каяться в них могут только разумные существа.
В эту ночь Иона не рискнул оставаться в городе. Он надеялся, что Господь покарает язычников, несмотря на их раскаяние, а значит, оставаться в Ниневии было опасно. Мужчина посмотрел на Хамзу и Саргона, в этот последний день оба стражника следовали за пророком, и сказал:
– Я должен идти!
– Что? Ты не останешься с нами?
Саргон со страхом посмотрел на израильтянина. Сорок дней назад он смотрел на еврея с презрением, а теперь был готов умолять, чтобы Иона остался в их городе. Стражник надеялся, что Бог не захочет уничтожать Ниневию, если там будет Его человек.
– Саргон, Хамза, я рад, что знаком с вами, но теперь мне пора идти, – говоря это, Иона почти не обманывал.
Конечно, по своей воле пророк бы никогда не стал водить знакомство с язычниками, но ему пришлось это сделать. И за сорок дней постоянного нахождения рядом он как-то привязался к веселому и обаятельному Саргону и более серьезному Хамзе.
Стражники проводили своего подопечного до западных ворот, откуда пророк и пришел. Иона с чувством неописуемого облегчения прошел около статуй быков и вышел из массивных ворот, запирающихся на ночь. Воины, остановились за его спиной, но Иона не обернулся к ним. Они уже попрощались, и новый разговор с ними был бы лишним.
Всю ночь Иона провел в ожидании и почти не спал, сидя у какого-то камня и смотря на город. Ему не было жалко даже людей, с которыми он успел пообщаться за последнее время. Несмотря на их раскаяние, пророк по-прежнему считал всех ассирийцев грешниками и язычниками, недостойными прощения. Да и не сильно он верил, что эти люди покаялись и изменились.
Когда первые лучи солнца позолотили холмы вдалеке и городские стены, Иона буквально застыл в ожидании. Он надеялся, что Бог не пощадит никого, а после этого города уничтожит и всю Ассирию. Но время шло, а ничего не происходило.
Вот уже открыли городские ворота, а солнце поднялось совсем высоко, нещадно припекая мужчину. Он прошелся взад-вперед, не веря в то, что Ниневия все еще оставалась целой и невредимой. Огонь Божий не сошел с небес, чтобы покарать врагов израильтян.
– Не может быть! Господь, неужели Ты не тронешь их? Неужели оставишь их жить? – шептал мужчина, взволнованно ходя рядом с городом.
Когда Иона осознал, что Бог простил ниневитян и сжалился над ними, он очень расстроился. Теперь меня посчитают лжепророком, подумал он. А Бога не будут чтить, ведь Его слово не исполнилось.
Пророк раздраженно вздохнул, смотря на город. Кажется, оттуда стали раздаваться звуки веселья. Люди начали понимать, что раз они еще живы, то Господь услышал их и не покарал за грехи. В отличие от ассирийцев, Иона был очень огорчен и, отвернувшись от города, он стал молиться:
– О, Господи! не это ли говорил я, когда ещё был в стране моей? Потому я и побежал в Фарсис, ибо знал, что Ты Бог благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и сожалеешь о бедствии.
Он опустил плечи, четко понимая, что милость Бога распространяется не только на израильтян, но и на их врагов. Это было больно осознавать, и Иона горько прошептал:
– И ныне, Господи, возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть, нежели жить.
Пророк замолчал, даже не надеясь, что Господь услышит его, и уж тем более не мечтая, что Всевышний ответит ему. Но в голове Ионы зазвучал Голос, Который нельзя было игнорировать или перепутать с чем-то другим.
– Неужели это огорчило тебя так сильно?
Больше Иона ничего не услышал, хотя он долго ждал, но Господь молчал. И мужчина медленно побрел в город, издалека слыша звуки музыки и веселья. На душе пророка было мрачно, и он старался не смотреть на ликующих людей, смеющихся и поющих от радости, охватившей их.
Иона прошел через весь город, и везде его встречала одна картина – радующиеся ассирийцы. Эта картина была ненавистна глазам пророка. От гнева и досады мужчина не услышал голос позади себя:
– Иона, стой! Подожди!
Пророк заметил Саргона только тогда, когда тот ухватил его за плечо. Иона сначала даже испугался, когда его схватили сзади, подумав, что ассирийцы разозлились на него за неправильную весть о гибели Ниневии. Но увидев Саргона, мужчина немного выдохнул и выдавил улыбку.
– Иона, ты вернулся? Твой Бог помиловал нас! Он простил нас! – Саргон чуть ли не приплясывал на месте.
– Да, я понял, – на лице Ионы не было радости, но Саргон даже не замечал этого.
– Я не спал всю ночь, да и мало кто отдыхал ночью. Все ждали и боялись! Но твой Господь милостив! Он простил нас! – повторил стражник.
Иона кивнул, он даже боялся представить, что это может означать для его собственного народа. Раз Бог милостив к врагам Израиля, значит, Он может им помогать. А как же сами евреи? Кто будет за них? Неужели Господь теперь отвернется от них?
Все эти мысли не давали покоя Ионе, но он заставил себя стоять и слушать Саргона. Теперь пророк понимал, что защищать его больше не будут, опасность миновала, а значит, нужно было быть дружелюбным и как можно скорее убираться из Ассирии.
– Иона, ты теперь пойдешь домой? – спросил Саргон.
Когда-то стражник даже пригласил пророка к себе в дом, стремясь показать свое расположение, но Иона отверг его предложение, объяснив это традициями израильтян. И после этого Саргон больше не предлагал Ионе ничего такого, чтобы не попасть в неловкую ситуацию.
– Да, я ухожу, – кивнул пророк, затем добавил. – Я исполнил то, что сказал мне мой Бог. Теперь могу вернуться домой.
– Иона, спасибо за то, что ты пришел к нам, – внезапно произнес Саргон. – Если бы не ты, то Господь поразил бы нас.
– Он послал бы другого, – пожал плечами Иона, которому совсем не хотелось быть спасителем ассирийцев. Конечно, все совершил Господь, и все произошло по Его святой воле, но пророку не хотелось признавать, что он участвовал в этом, ходил по городу и проповедовал о гибели Ниневии.
Через несколько минут мужчина попрощался с Саргоном и направился к воротам города. На этот раз он оказался с восточной стороны и прошел через другие ворота.
В душе Ионы еще жила маленькая надежда, что Бог покарает Ниневию, просто сделает это чуть позже. Возможно, нужно просто подождать? Пророк осмотрелся и направился к холмам, с которых можно было наблюдать за городом.
Немного подумав, Иона обустроил себе шалаш, в котором можно было укрыться от палящего солнца. За эти дни он устал и физически, и морально. И теперь просто сидел, ни о чем не думая, и ждал свершения справедливости.
– Бог не может просто взять и простить их, – бормотал пророк. – Эти язычники даже не умеют раскаиваться… Это будет нечестно!
Иона был очень зол и расстроен, а тут еще солнце палило все жарче и жарче. Казалось, что его лучи прожигают кожу насквозь, а на небе не было ни облачка. На холме, где устроился пророк, да и на соседних, не было ни одного растения и нигде нельзя было укрыться от жары.
Мужчина вскочил на ноги, немного прошелся, с надеждой смотря на небо, но все было тихо. Ниневия по-прежнему стояла на месте, там праздновали свое избавление от гибели ассирийцы. Иона поднял голову и посмотрел в бескрайнее синее полотно, расстеленное над ним.
– Боже, почему ты простил их? Зачем Тебе это нужно? Они наши враги, а Ты наш Бог и должен был бороться за нас, а не спасать наших врагов.
Иона прекрасно понимал, что ропщет против своего Господа, но он считал себя правым, а злость и уязвленное самолюбие были сильнее тихого голоса в душе, который говорил:
– Иона, не тебе решать, кому жить. Ты был послан Богом и сделал свое дело. Но только Господь решает, кого миловать, а кого покарать.
Пророк усиленно старался не обращать внимания на этот голос. Он вернулся на свое место и, тяжело вздохнув, опять принялся ждать. Скоро последние лучи солнца коснулись городских стен и башен, отразив яркий свет, упавший на мужчину.
Иона чувствовал, что ничего не произойдет, но пока не мог уйти от Ниневии. Он до последнего надеялся, что Всевышний передумает и уничтожит город.
– Может, это случится сегодня ночью? – с надеждой посмотрел Иона на звездное ясное небо.
Пока ничего не предвещало гнева Господа, наоборот, все вокруг было тихо и мирно. Как будто сама природа радовалась отмене кары Божьей. Один только израильтянин не мог смириться с этим.
Ночь Иона провел беспокойно. Жара не давала ему спать, но под утро что-то изменилось и мужчине стало легче дышать. Как будто его шалаш кто-то укрыл, даровав ему долгожданную прохладу.
Иона открыл глаза, понял, что над ним что-то нависает и выбрался наружу. Увиденное заставило мужчину замереть на месте.
– Откуда это взялось?
Иона внимательно посмотрел на растение. Оно было большим, его листья покрывали шатер, защищая от лучей яркого солнца. Пророк знал, что это тыква, но как она выросла за одну ночь? Почему она возникла на этом месте?
Несомненно, это было чудом, и Иона чуть не заплясал на месте от радости. Обычно спокойный мужчина ликовал при виде этого растения. Неожиданно пророк подумал, что это знак от Бога.
– Раз Господь дал мне укрытие, значит, Он хочет, чтобы я остался здесь.
Иона не думал, что Бог просто милосерден к нему и заботится о нем. Вместо этого он усиленно придумывал причины, чтобы Ниневия была уничтожена.
Опять потянулось ожидание, Иона то сидел под широкими листьями, укрывавшими его, то расхаживал по холму, разминая затекшие руки и ноги. Он все еще ждал, надеясь увидеть, как падет город язычников.
Это ожидание выматывало мужчину, заставляя его постоянно менять свои мысли. Иона смотрел на город, крепко стоящий перед ним и боялся, что Господь все же помиловал ассирийцев. Потом он посматривал на растение, и в его душе расцветала надежда. Не зря же Бог вырастил эту тыкву, причем, всего за одну ночь, думал мужчина. Это знак!
Незаметно опять опустилась темнота, и Иона удобно устроился в шалаше, благодарно посмотрев вверх, на листья, укрывавшие его весь день. Он рассчитывал, что на следующий день растение так же хорошо послужит ему.
Но утром, проснувшись с первыми лучами солнца, Иона к своему ужасу обнаружил, что листья скукожились, стали вялыми и пожелтели. Теперь они не давали тени и выглядели очень жалко.
– Нет! Нет! Почему? Что произошло?
Иона бережно склонился рядом с растением и успел увидеть, как червяк ползет прочь от растения. Мужчина бросился к нему, но червь уже исчез в земле и пророк остался ни с чем.
Растение засыхало прямо на глазах, а лучи солнца, уже встававшего над землей, окончательно высушивало листья. Иона пытался укрыться от зноя под жалкими остатками растения, но скоро бросил эти бесполезные попытки.
Казалось, что солнце в этот день было особенно жарким, а ветер, налетевший с востока, буквально бил по лицу и всему телу горячим воздухом, не давая пощады. Нельзя было ни сидеть на раскаленной земле, ни ходить по холму, ведь лишние движения сильно утомляли мужчину, но и уйти Иона тоже не мог. Он так надеялся увидеть гибель врагов, что не бросал свой пост.
Но наконец, Иона не выдержал палящего солнца, он вспоминал растение, которое так замечательно покрывало его накануне, и жалел, что его больше нет. Внезапно Ионе стало так жаль себя, и то растение, так быстро увядшее под знойным солнцем, что он посмотрел на небо и произнес:
– Лучше мне умереть, нежели жить!
Внезапно Иона опять услышал могучий Голос:
– Неужели так сильно огорчился ты за растение?
Пророк опустил голову, понимая, что оно было ему очень дорого, хотя и так мало было с ним. Всего за какой-то день он привязался к этому зеленому ростку.
– Очень огорчился, – пробормотал мужчина, – даже до смерти.
– Ты сожалеешь о растении, над которым ты не трудился и которого не растил, которое в одну ночь выросло и в одну же ночь и пропало. Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой, и множество скота?
Голос затих, проникнув в самые глубины души пророка, и Иона внезапно увидел свой грех в самом неприглядном свете. Ропот, гнев и непрощение руководили им и его поступками и не давали понять великую и благую милость Господа.
Иона медленно опустился на колени и заплакал, каясь пред Богом. Он просил прощения за свои грехи, за то, что пытался указывать Всевышнему, что Ему делать и чувствовал, как мир, которого уже давно не было в его сердце, опять наполняет его.
***
Черноволосая женщина сидела за столом, спиной к двери. Она размышляла о своем муже, который отсутствовал уже долгое время. Каждый день Далия думала и надеялась, что с Ионой все хорошо, и он в безопасности. Но различные мысли все равно лезли в ее голову.
Получилось ли у Ионы добраться до нужного места? Как отреагировал Бог? Разгневался ли Он на ее мужа? Если Всевышний сердится, то это очень и очень плохо. Значит, Иона в беде.
Легкий скрип двери отвлек Далию от ее грустных мыслей, и она повернулась, думая, что пришел Самуил – брат ее мужа. Он часто приходил и помогал в это непростое время. Но на пороге стоял другой человек.
– Иона… – то ли всхлипнула, то ли прошептала Далия и побежала к мужу.
Мужчина сделал шаг и крепко обнял жену, целуя ее и вытирая ее слезы. Иона знал, что ему предстоит много рассказать Далии, Самуилу и другим людям о своем путешествии и о том, что сделал Бог, но все это будет позже, а пока он просто радовался, ведь Господь сохранил его и вернул домой.
