ГлавнаяВ поисках истиныКонстантин ТомиловБлаженный Августин

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

полная версия Блаженный Августин

Константин Томилов
Блаженный Августин

– Да что вы оба прям так то, – совсем уже не обиженно, а раздражённо повысил голос Андрей, – тот меня как пацана сопливого отчитывал, ты тут начинаешь! Я уже считай совершеннолетний уже давно, диплом в этом году, весной, а там практика и считай всё! А дядя Валера, как приехал, хвать Натаху за руку и к себе домой. Она визжит как резаная, а я как дурень совсем, рот раскрыл и ничего не соображаю. Не знаю сколько в дверь к нему ломился, ногами стучал, соседи переполошились, но милицию никто не вызвал, знают все прекрасно, что он кагэбешник. Не знаю, через час или два, или раньше, у меня в мозгах прям туман тогда, дядя Валера выводит её, а она как кукла тряпочная, на ногах не стоит, лицо красное всё и опухшее от слёз. Так мне её тогда прям жалко стало. А на дядю Валеру и взглянуть страшно! Весь как каменный, как статуя свинцовая, еле-еле, сквозь зубы процедил: "никогда", говорит, "себе этого не прощу!", "забирай", говорит, "Андрюша, своё ПРИОБРЕТЕНИЕ и береги ЕЁ, раз уж я тебя НЕ УБЕРЁГ"…, о чём это он тогда, а дядь Вов?

– Да всё о том же, – сокрушённо покачал головой дядя, – дело ведь не в том, что самостоятельный ты по жизни или нет, а в том, что до того как ВСЁ СЛУЧИЛОСЬ, у тебя у мыслей не было чтобы на ней жениться, верно я говорю? Вот видишь! В этом то и беда…, ну да ладно, чего уж теперь, "после драки кулаками не машут", случилось и случилось, живите, авось всё и обойдётся.

– Кстати о драке, – непонятно почему и зачем заговорил об этом Андрей, – у нас недавно, в "меде", одна студентка с тремя своими сокурсницами сцепилась, страшно так, яростно, причём когда мы растаскивать их начали, так по-моему, не они на неё нападали, а она на них…, и надавала она им, всем троим, по "первое число".

– Это ты к чему сейчас?

– У Ларисы, такое же выражение лица, как у той девчонки, сразу после драки.

– Да уж, – скорбно вздохнул несостоявшийся муж и отец, – победительница, та ещё победительница…, с лёгким паром! – поприветствовал ничего ему не отвечающих, умиротворённо молчащих женщин, – все "кости нам там обглодали, дочиста"? Молчите? Ну молчите, молчите…, пойдём, Андрюха, и мы попаримся.

– Иди, Андрюха, а я докурю и приду, – пыхнул папиросным дымом в звёздное небо дядя Вова пропуская племянника вперёд.

– Ага, – согласно кивнул Андрей и торопливо нырнул из стылой, сырой стужи в благостно тёплый, пахнущий горячим деревом предбанник. Торопливо поскидав с себя одёжку на потемневшую от старости лавку прошлёпал босыми ногами по приятно поскрипывающим половицам в парилку.

– Бабы как будто совсем не мылись: и вода вся целая, нарасходованная, и каменка раскалённая докрасна, как была так и есть, – проговорил Андрей услышав как за спиной скрипнула открываясь дверь, не оборачиваясь наливая кипяток в стоящий на полу таз, запаривая лежащие в нём веники, – ну и ладно, не захотели они как следует, зато нам весь пар достанется, – весело оглянулся через плечо на вошедшего в парилку родного дядю соскучившийся по родному дому "ребёнок", – сейчас как напа…

Пустой алюминиевый ковшик выпал из рук раззявившего, судорожно глотающего горячий воздух Андрея.

– Это что?! Это что ещё такое?! – обессиленно шлёпнувшись задом на нижнюю ступеньку парильной полки, еле выдавил из себя Андрей выпученными глазами разглядывая уверенно-увесисто висящий между бёдрами дяди Вовы массивный половой член.

– Чего, чего…, – угрюмо пробормотал в ответ присаживаясь рядом с ним пожилой мужик, – то же самое, что и у тебя, – мотнул взглядом на низ живота Андрея, – тебе вон, тоже, по наследству от Юрки, немаленький "агрегат" достался…

– Так не обо мне сейчас разговор! – подскочил и заметался по жаркой бане будущий врач, – я же знаю! Точно знаю, что ЭТО не восстанавливается! Регенерация ЭТОГО – невозможна!

– Я тоже раньше так думал, – тяжело-тяжело вздохнул чудом не сошедший с ума от произошедшего с ним, восстановленный от увечья мужчина.

– Ты главное не психуй, – родственно похлопал по плечу дядя Вова макнувшего голову в бочку с холодной водой, отряхнувшегося как собака и присевшего рядом с ним Андрея, – сначала надо сразу же принять это как данность, как нормальное дело, спокойно, тогда легче будет. Другой бы мог и умом повредиться, но ты, Андрюша, не из того числа, ты выдержишь. Ты ведь и с кое чем и пострашнее, и почудеснее сталкивался? Верно я говорю? Ну вот! – удовлетворённо усмехнулся на поникшее согласное кивание головы мучительно свыкающегося с невероятным, переваривающего небывальщину сидящего рядом "визави", – а тут то! Всего лишь, "двадцать первый палец" заново вырос!

– Как это случилось? – пристально рассматривая пол весь обратился в слух "без пяти минут доктор".

– Когда мамок похоронили, – неторопливо, обстоятельно начал повествование дядя Вова, – Ларка, категорично так, заявила, хватит мол, сил моих нет одной без тебя жить, и ко мне переехала. Сначала в соседнюю комнату. Потом где-то, через неделю, я ей говорю, пойдём в сельсовет, распишемся что ли, раз уж вроде как муж и жена живём. Сходили, расписались, а над нами все подхихикивают, чуть ли не в лицо…, ну да ладно. Тут она мне и заявляет, хочу мол, повенчаться с тобой, мы же оба крещённые, ещё с раннего детства. Ну я то, в церкви до этого ни разу и не был, а она постоянно, потихоньку, в райцентр поедет и шмыг туда. Я всё время над ней посмеивался, "заедал" её, как так можно и комсорг, и парторг после, и к попам в белом платочке. А она всегда только улыбалась в ответ и всё. В-общем, уговорила, сходил я с ней на ЭТУ ЦЕРЕМОНИЮ, пришли, вечером так хорошо посидели вдвоем…, ночью я просыпаюсь, чувствую, что как будто, вот-вот обоссусь…, сел на кровати и обомлел! У меня ЭТОТ стоит, как оглобля, из трусов прям вылез. Вскрикнул тут я от страха, себя не помня, а она, Ларка, тут как тут, что мол случилось? В комнату заскочила, свет включила и как в лихоманке её заколотило. Ночнушку на себе разорвала когда её через голову стягивала и прыгнула прям на меня, как собака на долгожданного хозяина. Мне прям показалось, что она этого ждала, уверена была что ЭТО произойдёт. Трое суток мы из постели почти не вылазили, никак "насытиться" друг другом не могли. Теперь она ребёнка ждёт…,

– Что уже?! – ошарашенно вскинулся Андрей.

– Да нет, не беременная пока, но уверена, что так и будет, раз член у меня самовосстановился, чудом, то и дети тоже, чудесным образом…, – вставая и набирая в ковшик кипятка, чтобы поддать на каменку, рассмеялся, – хорошо, что когда я зашёл у тебя ковш пустой был, а то бы ты себе ноги точно ошпарил!

– Только, Андрюха, об этом прошу тебя, никому не говори! Нельзя! – опять пыхтел папиросой сидя в предбаннике красный, распаренный дядя Вова, – и так в деревне всё косо на нас смотрят, что-то подозревают. Раньше посмеивались, а сейчас побаиваться стали, а это гораздо хуже…

– Да ну и хрен на них, – попытался пошутить Андрей.

– Ну-ну, конечно, – иронично усмехнулся в ответ дядя Вова, выдув дым в приоткрытую дверь, – я ведь ОДНО приобрёл, а ДРУГОЕ потерял. Ну ты понимаешь о чем я? Чувствуешь это, верно ведь? Вот именно.

– Ну, зато Лариса наверное очень довольна, – попытался успокоить дяду Вову Андрей.

– Ну! Та довольна! Ещё как довольна! Она же, перед отъездом в институт, "проверила" меня, видимо не могла свыкнулся с мыслью что у меня там – ничего нет. Пошёл я её проводить до дома, вечером, после кино, мы до калитки её дошли, уже попрощались, вдруг она резко так развернулась, отчаянно так меня в дереву притиснула, штаны обеими руками, аж пуговицы поотрывались! О обеими руками ТУДА! А я не жив, ни мёртв, все тело как ватное, как парализовало меня всего! А Ларка прижалась ко мне и трясёт её, как будто током бьёт. Потом отшатнулась, постояла раскачиваясь как трава под водой и взвыла. Так страшно, как волчица голодная. И домой побрела, вся поникшая, еле ноги волоча, будто пьяная вдрызг. Думал не вернётся она уже из города, а она нет, приехала и ждала. Говорит, что верила, что так и будет, что вымолит она СВОЁ… Андрей! Наталье, хоть она и жена твоя, про ЭТО тоже не надо бы…

– Само собой! – кивнул головой племянник, – да и зачем ей? Она ведь и про то, что у тебя там ранее ничего не было – не знает, я никогда ей об этом и не рассказывал, так что и про то, что неожиданно появилось тоже ей знать незачем.

– Может всё-таки к нам переедете? – снова переспросил Андрей дядю Вову покосившись на стоящих в нескольких шагах от них, обнявшихся, и о чем-то неугомонно тараторящих, то хохочущих, то плачущих женщин.

– Нет, Андрюха, – в который раз пожал плечами, как поёжившись от холода дядя Вова, – раз решили в Ленинград, значит туда и поедем, – посмотрев на опять из-за чего-то разревевшихся Наташу и Ларису Николаевну, недовольно крикнул, – ну хватит вам уже! И так сырость как на болоте и вы ещё добавляете…, кикиморы…, две…

Недоумённо посмотревшие на него женщины, выглянув из под ржавого навеса деревенской остановки и поглядев вокруг на сырую, холодную тьму, необиженно, дуэтом пропели:

– Вовка! Да ну тебя! Нет же никого!

И тут же опять затараторили о чём то, перебивая друг друга и похихикивая.

– Ну надо же как они, снюхались прям, как будто родные всю жизнь, – удивлённо помотал головой дядя Вова, вытряхивая из пачки и закуривая новую папиросину, – накурюсь хоть, пока вы с нами, а то Ларка уже и в этом "зажимает", прям как мамки наши…

– Так почему, а дядь Вов?

– Уезжаем? – понимающе предупредил вопрос Андрея дядя Вова, – нельзя нам здесь оставаться. Всё наперекосяк пошло. Ларису из партии попёрли и с работы, чуют неладное, деревня же, всё на виду. Со мной тоже все здороваться практически перестали, шарахаются, стараются держаться подальше…, а в "Питер" надумали, потому что Лариска решила, что именно оттуда ПОМОЩЬ нам пришла, от Иоанна Кронштадтского, святой такой есть, не слышал? – покосился на пожимающего плечами Андрея, – ну, не слышал, так услышишь ещё.

В сыром, холодном воздухе послышалось чахоточное завывание рейсового "пазика". Подъехавший к остановке, ярко освещённый изнутри автобус битком набитый радостно галдящими бывшими односельчанами, резво развернулся и встал как вкопанный. Как горох посыпавшиеся из распахнувшего двери автобуса люди, увидав кто стоит на остановке, сразу же замолкали и торопливо разбегались в разные стороны.

Еле-еле расставшиеся с родными людьми Андрей и Наталья тряслись в пустом полутёмном автобусе, устало "пожирающем" оставшиеся до райцентра километры.

– Лара такая красавица, – горестно вздохнула прижавшаяся к Андрею, угревшаяся в его объятиях жена, – и такая несчастная. И все из-за твоих бабок противных, которые не разрешали Володе на ней жениться.

– А откуда? – обалдело заморгал глазами Андрей, – с чего это ты?

– А с того! – категорически заявила Наташка, – Вовка тоже хорош, столько времени от неё нос воротил, думал раз сам красавец мужчина, то что-то получше ему! А какого хера ему ещё надо было?! Лариса и красивая, и работящая, и верная такая, как собака! Какая бы ещё его столько ждать смогла?!

– Действительно, – покрепче притиснул к себе подрагивающую от возмущения женщину Андрей, – и какого ХЕРА ему надо было…, а что? Дядь Вова на самом деле красавец?

– А то! – удивлённо вскинулась Наташка, – не то что ты! И я тоже…, не то что Лариса…

– Так два сапога пара, – робко заговорил Андрей, опасаясь, чувствуя назревающую ссору.

– Вот именно…, ОЙ! – вскрикнула подпрыгнув вместе с автобусом и в испуге обхватив себя руками за живот, – ПОАККУРАТНЕЕ! НЕ ДРОВА ВЕЗЁШЬ!

Притормозивший было и собиравшийся ОТВЕТИТЬ водила, был в пух и прах "разбит" кинувшейся в атаку ЖЕНЩИНОЙ:

– Я так то, между прочим беременная! Сейчас приедем и я сразу позвоню куда следует! Что думаешь, тебе это просто так?! С рук сойдёт?! Ага! Щас! Если надо будет, то и в Москву когда приеду в министерство транспорта напишу! А если и это на тебя не подействует, то у нас сосед по дому кагэбешник, уж он тебя так "раком поставит", что ты пожалеешь, что на свет родился! Понял, КОЗЁЛ?!

– Ну, Натаха, ну и боевая ты у меня! Подруга! – тихонько рассмеялся Андрей, обнимая вновь прижавшуюся к нему жену и посмотрев на втянувшего голову в плечи, робко и аккуратно ведущего автобус шофёра.

– Самовозгорание от неисправной электропроводки, или от печки…, – мямлил, пряча бегающий взгляд, немолодой прокурор, мотаясь туда-сюда перед своим рабочим столом, – они видимо угорели и поэтому, пока соседи тревогу подняли, да пока пожарные приехали…

– Тушить пожар то, ни те, ни эти особо то на старались, – угрюмо перебил неторопливо и внимательно разглядывающий листы перелистываемого им дела дядя Валера.

– Ну почему же, – робко попытался возразить насмерть перепуганный тыкнутыми ему в лицо "красными корочками" районный прокурор.

– Присядь, не мельтеши, – повелительно махнул рукой не отрывающийся от чтения Сильный Мира Сего.

– Значит так, – почесал недельную щетину на подбородке полковник спецотдела КГБ СССР, – дело это у вас Комитет изымает, – достав из портфеля бланк, заполнив его и приложив печать, положил его поверх серой канцелярской папки, – там указано, – постучал ногтем по бланку, – звание, имя-фамилия и номер служебного удостоверения курьера, который за ним прибудет. А пока храните у себя в строгой секретности. На этом пока всё. Пошли, Андрей, – вставая потянул за рукав понуро-равнодушно сидящего сзади, за спиной, понёсшего невосполнимую утрату "воспитанника".

– Пиздит он конечно, – устало смотрел дядя Валера на то, как за окнами зала ожидания сыплет мелкий, холодный ещё, весенний дождик, – ничего они толком не расследовали. По быстрому, за неделю дело закрыли, "по-тихому слить" всё хотели. Не получится. Кое-кому ответить за это придётся.

– Ты думаешь, дядь Валера – что это именно то?!

– Это! Это! Это самое, Андрюша, – уверенно покивал головой "полкан".

– И что теперь? Эксгумацию будешь делать? – неуверенно пробормотал начинающий врач.

– Зачем? – пожал плечами "спец по нечисти", – мне и так всё понятно. Да и сведения есть, из проверенных источников: кто, когда и зачем…, эх, Вовка, Вовка! Как же мне тебя не хватать будет! Ну ничего. Они мне за ЭТО ответят. По полной программе ответят.

– Ты думаешь?! – охнул от ужаса осознаваемого Андрей.

– А то! – яростно выдохнул "выходящий на тропу войны", – они же пытали их. Обоих. Мучали, прежде чем. Хотели на "свою сторону" перетянуть.

– Зачем? Ведь это бесполезно.

– Да не они им нужны были, это ясно как дважды два. Им те двое, мальчик и девочка, близнецы, которые уже в Ларисе тогда, они им нужны были.

– Ох, – не выдержав очередного удара упал лицом в ладони и зарыдал Андрей.

– Ну, ну! Ты это! Давай держись, Андрюха, – обнял и прижал к себе плачущего молодого отца Вечный Бобыль, – смотри, чуть очки свои не разбил, – поднимая с пола страшненькие "окуляры" и протирая их носовым платком, – запасные то есть? – спросил сунув платок в руку успокаивающемуся, перестающему всхлипывать Андрею.

– Да! Конечно! – закивал головой "усыновлённый", – я ж без запасных из дома не выхожу, как ещё ты приучил когда то.

– Ну и правильно, давай, Андрюха, прощаться, скоро твой поезд.

– А ты сейчас куда?

– Здесь ещё на сутки задержусь. Местную "наводчицу" прибью и завтра во Владикавказ. Там возьму то, что мне для ДЕЛА нужно и помощников человека три…, хотя если Славка там будет, то и не надо, вдвоём справимся…, хотя вряд ли он успеет, я когда из Венесуэлы сюда улетал, ему еще дел там было "разгребать и разгребать". Ну да ладно, если что, то сам.

– А сам куда?

– Куда, куда…, в западную Польшу…, там и исполнители, и заказчики…, ладно, короче, всё, Андрюха, много будешь знать – скоро состаришься.

– А это ещё, – обнявшись и задержав собирающегося уходить дядю Валеру спросил Андрей, – ты же наверное знаешь, раз именно этими "аномалиями" в Комитете занимаешься.

– Что именно?

– Лариса и дядь Вова были уверены, что у дядь Вовы ЭТО произошло, оттого, что им какой то Иоанн Кронштадтский помог. О чём это? А? Почему?

– Понимаешь, Андрей, есть такой святой Иоанн…

– Что значит есть? – оторопел Андрей, – он же давно умер!

– Во-первых, никогда не перебивай старших! Сколько уже можно тебе повторять? Во-вторых, насчёт того кто умер, а кто нет, мы с тобой потом, в другой раз поговорим. Так вот, он со своей женой жил взяв на себя обет девственности. Но она этот обет понести не смогла, не выдержала, умом повредилась и начала подозревать его, ревновала страшно. А он, перед революцией очень известен в России стал, вся страна на него молилась. И в то же время, даже находясь, так сказать "на пике" своей популярности, этот батюшка никем не гнушался, даже самому распоследнему мерзавцу готов был помочь. На этом она и "сыграла". Якобы по её просьбе, его на одну квартиру заманили и там все гениталии…, в клочья короче. А он их всех простил, никак никому не отомстил, ничего полиции не рассказал, не заявил на них. Так что, "беда" Вовкина, ему, то есть Иоанну, не понаслышке известна была. Поэтому, всё возможно. Хочешь верь – хочешь не верь.

АГОНИЯ

"Бегайте блудодеяния: всяк (бо) грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть: а блудяй во свое тело согрешает.

Или не весте, яко телеса ваша храм живущаго в вас святаго духа суть, егоже имате от Бога, и несте свои?

куплени бо есте ценою. Прославите убо Бога в телесех ваших и в душах ваших, яже суть Божия"

(Апостола Павла; 1-е коринфянам; гл.6; ст.18-20)

– Непонимаю, – отрицательно покачал головой главврач.

– Что Вы не понимаете? – иронично хихикнул "товарищ из министерства", – это я не понимаю, как вы могли принять на работу и допустить в операционную такого субъекта.

– Он пришёл к нам по распределению из института, который окончил с отличием! – горячо заторопился главврач, – на работе показал себя с самой лучшей стороны. Да он, если хотите знать – хирург от Бога!

– Да-да, ага, ну-ну, – снова захихикал одетый в дорогой английский костюм "высокий начальник", – а вот это личное дело, говорит о обратном, о том, что способности его – это склонности неадекватного человека. Или Вы не доверяете этим сведениям? – ткнул незванный гость костлявым пальцем в лежащую перед главврачом папку.

– Что значит не доверяю? – испуганно попёр на попятную главврач, понимающий что значит иметь дело с психиатрией ТАКОГО УРОВНЯ, – я только одного не могу взять в толк, как же Андрей Юрьевич тогда при поступлении в медицинский институт медкомиссию прошёл, если он на ТАКОМ учёте состоял?

– А вот этим вопросом МЫ сейчас и занимаемся, – решительно притянул к себе папку с оригиналами документов посетитель, – а ваше дело сейчас, исправить свою ошибку. И всё. Остальное мы сами сделаем. Вот Вам копии всех документов по его делу.

– Уволить его? – вскинулся главврач, – а как? По какой статье?

– Лучше всего, – повелел вставая и прощаясь с подобострастного кланяющимся главврачом "товарищ из министерства", – дать ему понять, что он должен уволиться по собственному желанию, что так будет правильнее всего и для него тоже.

– Ты?! – недоумённо-ошарашенно выпялился Андрей на шагнувшего назад в приёмную шикарно разодетого "клоуна", которого он чуть нё сшиб несясь со всех ног, раздражённый тем, что его оторвали от подготовки к сложнейшей операции.

– Собственной персоной-с, – хихикнул в ответ "товарищ из министерства" посторонясь и приглашающим жестом, как антрепренёр указывая Андрею на дверь кабинета главврача, – прошу, Андрей Юрьевич, Вас там ждут.

– Волосы у тебя что? Выросли или это парик? – близоруко прищурился Андрей делая шаг к попятившемуся от него "клоуну".

– А какая тебе разница? Проверить хочешь? – испуганно зашепелявил Вечный Жид, – э-ей! РУКИ НЕ РАСПУСКАЙ!

– Что значит – "не распускай"?! – подрагивая от праведного гнева переспросил Андрей, – я ведь тебе не только ЭТО, но и В ГЛАЗ МОГУ ДАТЬ!

– Андрей Юрьевич!!! – отчаянно взвизгнула, с раскрытым ртом наблюдающая за ними, бабулька секретарша.

– В самом деле, что это с Вами? – тут как тут высунулся в дверь главврач, – Андрей Юрьевич, что Вы себе позволяете? Идите-идите, не бойтесь, не тронет он Вас, – уверил бочком притискивающегося на выход "высокого гостя", – не сможет…

– Сможет-сможет, – перебивая удивлённо захлопавшего глазами главврача захихикал "клоун", – ещё как сможет, потому и держусь от него подальше, потому что, только он и сможет, – донеслось из-за закрывающейся двери.

– Куда?! – цепко ухватил за рукав, рванувшегося было к только что захлопнувшейся двери Андрея, Главврач, – да что с Вами такое?! Учтите – я ведь могу и охрану вызвать!

– Эх…, – уныло вздохнул покорившийся неизбежному Андрей, – ничего Вы не понимаете, Егор Викентьевич…, ладно, пойдёмте поговорим, чего уж теперь…

– Так как это все-таки получилось? А, Андрей Юрьевич? – жалостливо пропищал, незлой в-общем то, пожилой и опытный администратор, наблюдая как сидящий напротив него, подающий блестящие надежды хирург пишет заявление об увольнении.

– Да как, как…, да как всегда и всё у нас – "каком кверху", – пожав плечами ответил Андрей, внимательно прочитавший перед этим СВОЁ ДЕЛО, и без лишних слов попросивший бумагу и ручку, – я уж даже и забыл почти про ВСЁ ЭТО, как будто и не было совсем. Пришёл тогда на очередной приём, в регистратуру, а они не могут мою историю болезни найти. Говорю, спросите у Альбины Петровны, заявляют, что нет такой. Начали выяснять, оказывается в Израиль уехала. Ну, с потерей истории болезни – дело обычное, их у нас то и дело теряют, завели новую. Пошел на приём. "Псих" со мной битый час и так, и сяк. Потом осерчал, кричит, кто тебя на учёт ставил, что за …, в-общем, признали нормальным и потом всё как у всех. Обычная жизнь.

– А я вот, хоть и не "спец по мозгам", – отрешенно проговорил глядя в окно главврач, – но только что, наблюдал, что ты, Андрюша, не – обычный человек…, поэтому, держись как ты от медицины подальше. Хотя! – огорченно стукнув обоими кулаками по столу и круча набыченной головой, – такой ТАЛАНТ!!! такой талант пропадёт!

Бесцельно посидев в ординаторской, из которой от него как от зачумленного разбежались все коллеги, Андрей переоделся и побрёл домой. Пешком. Через "пришибленный", какой-то омертвевший от происходящей с государством Перестройки Город. Завернув на заплетающихся от почти четырёхчасовой "прогулки" уставших до изнеможения ногах в свой двор и увидав стоящие у своего подъезда машины, каким-то звериным чутьём почуял неладное. Стоящие спереди и сзади чёрной-чёрной иностранной машины и приткнувшегося сзади армейского "уазика-буханки", одетые в новенький камуфляж автоматчики непрерывно, пристально осматривали не только двор, но и крыши близстоящих домой и поглядывали на хмурое, готовое разразиться снегом небо.

"Наверх то, чего они пялятся?", – спросил сам себя Андрей, обессиленно шлёпнувшись задом на скамейку детской площадки, – кого они оттуда ждут? Кто на них оттуда? "Волшебник на голубом вертолёте" прилетит? Ой!!!" – вскинулся и напрягся весь, не вставая с мокрого деревянного седалища, – да как же это так-то?!"

Вслед за выскользнувшим в открывшуюся дверь подъезда, какого-то, здоровенного как шкаф, дядьки с разбойничьим взглядом, по армейски одетые парни, под локотки, вывели иронично улыбающегося дядю Валеру. Быстро окинув взглядом двор, "приёмный отец" чуть заметно кивнул сидящему раскрыв рот Андрею. Неудивлённо. Как будто он и ожидал его увидеть здесь и сейчас. Проследивший за его действиями "шкаф" пристально уставился в ту сторону где сидел Андрей.

"Он меня не видит!!!" – весь похолодевший и как закаменевший подумал Андрей, – да как?! Как такое возможно?!"

"Разбойник" побегав взглядом по детской площадке толкнул локтем стоящего рядом с ним автоматчика и ткнув пальцем прямо в Андрея, что-то ему сказал. Парень, пошарив ничего не видящими глазами, пожал плечами и отрицательно помотал головой.

Раздражённо порыкивающий "шкаф" повернулся к дяде Валере и мотнул башкой в сторону "в хлам" тонированного мерседеса. Переставший улыбаться, строго выправившийся "полкан", ответил так ВЕСКО, что "шкаф" как-то "сдулся" и стал как будто ниже ростом, вновь иронично заулыбавшегося дяди Валеры, который пошёл в сторону "гостеприимно" распахнувшего задние двери "уазика".

– Андрей! Это ты? Чего так рано? – послышался из бывшего "кабинета" Юрия Венедиктовича раздражённый голос Натальи. Выскочившая на звук открывшейся и захлопнувшейся двери жена, с ходу заорала в спину разувающегося мужа:

– Продукты купил? Андрей! Ну ты пиздец какой-то! Я же тебя утром просила! Ну когда мне сейчас в магазин переться?! У меня отчёт квартальный ещё "конь не валялся"! Специально с работы домой отпросилась чтобы никто не мешал, и чтобы спокойно, а тут ты ещё…, – мгновенно осеклась увидав лицо повернувшегося к ней супруга.

– Наплюй! Наплюй, я тебе говорю! – как пчела жужжала Наталья метаясь вокруг понуро сидящего на кухонной табуретке Андрея, – ну её нахер эту медицину! Не платят же ничего! Чего убиваться за три копейки? И вообще, какая хирургия с твоим зрением? Совсем ослепнуть хочешь? А мы? Мы как? О нас с Надюшей ты подумал? – прильнув к его спине и чмокая в затылок, – неприятно это всё конечно, но не смертельно. Мы это переживём. Вот только дядю Валеру жалко. Ты точно уверен, что его арестовали, а не сопровождали? В наручниках был? Ну тогда конечно…, ну да ничего, может всё и обойдётся. Сейчас везде с этой "американизацией" бардак такой, – подумав и подышав в затылок мужа, решительно "приговорила", – я сейчас сама за продуктами метнусь, но только ужин потом, сначала отчёт доделаю. А потом мы с тобой посидим вдвоём, у меня бутылочка есть, давно припрятанная.

– А как же?

– А Надя у бабушки побудет, – решительно заявила Наталья, выходя в прихожую с телефону.

– Привет, – как всегда хамовито поздоровалась с постоянно "промывающей мозги" тёщей, "непутёвая дочь", не сумевшая найти себе "нормального, хорошо зарабатывающего мужика, а не придурка, который только и делает, что в вонючих кишках ковыряется", – Надюшю забери сегодня с садика и завтра не отводи, пусть поспит у тебя подольше, а я где-нибудь в обед её заберу. Всё! Не ори на меня! У меня отчёт! Завтра утром сдам и никто тебя ни о чём больше просить не будет! – завершила с грохотом бросая трубку на аппарат.

– Уффф! – тяжело вздохнула заходя на кухню и приглаживая жирные всклокоченные волосы, – ну дал же Бог мамулю…, иди, Андрюша, не майся, душ прими и приляг, а я, когда всё закончу, тебя разбужу.

– Андрюша, а Андрюша, – как сквозь какой-то полубред услыхал не чувствующий своего тела, какой-то невесомо-пустой мужчины охрипший от безумной ночи женский голос.

"Опять! Опять она сейчас об этом начнёт!" – испуганно, в предчувствии сжалось сердце Андрея, – "ну как всегда, начинается все вроде бы хорошо, а потом вот ЭТО!"

Наталья разбудила его почти в полночь. Как то застенчиво, как невинная невеста улыбаясь, растормошила его и потащила на аппетитно пахнущую кухню:

– Всё! Слава Богу отчёт добила, завтра со спокойной совестью, – тормоша влажные, чистые волосы, похвалилась, – как прям с бою я его, как стреляла этими цифрами. Потом картошечку вот пожарила и грибочки. И даже помыться успела. Эх, сальца солёненького нет, – притворно сожалея вздохнула вытаскивая из морозилки бутылку водки, – но зато есть огурчики! Бабушкины!

– На новый год вроде хотели? – неуверенно похлопал заспанными глазами Андрей.

– А! До нового года я ещё банку у бабушки "выцыганю"! Наливай!

Потом было, как всегда в таких случаях, горячечно лихорадочное сплетение потных тел, "агонизирующие" стоны и обессиленное успокоение. Ненадолго. А потом всё по новой, но уже с "затихающей амплитудой". И вот опять.

– Ну да что же ты, Наташенька, ну?! – обхватив ладонями лицо жены Андрей пристально всмотрелся в умоляющие его чёрные, невидимые в предрассветных сумерках глаза, – зачем ты меня опять об этом просишь, я же сказал тебе нет. Нет и всё! Всё что угодно, но только не ЭТО! Ведь запросто можно потерять контроль и что тогда? Ты в морг, а я в тюрьму? И зачем я тебе тогда об этом рассказал? – в стотысячный раз проклял сам себя врач, услышавший среди своих, и пересказавший жене, историю о двух незадачливых любовных экспериментаторах, – что ж ты у меня такая ненасытная? Мне иногда даже кажется, ты не меня, а мой хуй только любишь.

Сразу расплакавшаяся Наташка, свернулась калачиком и отвернувшись зашипела как кошка, отбрасывая покаянно ласкающие ее руки Андрея:

– Пошёл нахер, дурак, ненавижу тебя, зачем я только за тебя замуж вышла, дура проклятая…

Потом, как всегда успокоившись от Нежности ласкающих её мужских рук, судорожно, в первый раз за их недолгую супружескую жизнь, схватив и поцеловав ладони Андрея, со вздохом призналась совсем ошалевшему от происходящего мужу:

– Я люблю тебя, Андрюша, правда люблю, всего люблю, а не только твой "огурчик". Руки твои люблю, они у тебя прям волшебные. И ненасытная я, в этом ты прав, ненасытная, бешенная на это дело. Сама себя временами пугаюсь – какие мысли в голову приходят. Гоню их, гоню, а они лезут и лезут. Прости меня! Как подумаю, что если б не ты, а другой, не умеющий меня удовлетворить, был моим мужем, так совсем страшно становится, потому что блядовала бы я от него, точно блядовала, не удержалась бы. А с тобой мне само нормально. Твой "агрегат" он прям по мне. Да и я тоже, хоть и рожей не вышла, но тело у меня самый сок, самый смак! Верно ведь? Я же это и сама и вижу, и чувствую! Вот то-то же, – ласково приникая к вновь возбуждающемуся мужчине.

«Бабы любят чубчик кучерявый,

Всюду бабы падки до кудрей,

Как увидят чубчик кучерявый,

Замурлычат ласковей, добрей.

Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый,

А ты не вейся на ветру.

А карман, карман ты мой дырявый,

А ты не нра-, не нравишься вору.

Где достать мне пару миллионов,

Я бы все их бабам раздарил,

Эх, ты чубчик, чубчик кучерявый,

Ах, зачем меня ты разорил.