Кирилл Олегович Михайлов
Черепа
VII. Пикник на лугу
Наступила осень. Небо заволокло блеклыми тучами, глухо пропускающими тёплые лучики солнца. Холодный ветер пролетал по всей земле, залетая во все её необъятные уголки, заставляя животных начать собирать пропитание на предстоящую зиму. Деревья были объяты золотистым наряду с мягко-алым покровом, будто их специально разукрасили в такой нежный и яркий колорит. Вся их внешняя пёстрая оболочка рассыпалась от холодных и сильных дуновений ветерка, заставляя маленькие несчастные, когда-то зелёные и мягкие тельца аккуратно планировать вниз, на прохладную и сырую от постоянных дождей землю. Однако, несмотря на своих сородичей, принявших свою судьбу и покорно спустившихся на землю, один из них старался держаться на дереве изо всех сил. Он ухватился за маленькую, такую же щупленькую веточку, как и он сам, пытаясь на ней удержаться, ведь он, этот крохотный с золотистой кутикулой листочек, надеялся пожить ещё немного, почувствовать себя полезным, нужным для отрекающегося от него дерева. Но сильный ветер, проливной дождь и нескончаемые холода поспособствовали всё же отстать его от своего убежища, своего родного дома, своей кормилицы… Листочек сорвался и стал падать вниз. Вниз к своим таким же уже ненужным братьям и сёстрам, которым осталось только придавать земле свои оставшиеся силы. Однако листочек не хотел падать, не хотел умирать. Он вертелся, кружился изо всех сил, будто танцевал на ветру, показывая своё стремление к жизни. Некрасивый, рыхлый, полупрозрачный листочек парил над землёй, застеленной такими же обессиленными жёлто-красными частичками природы. Его несло далеко-далеко, подальше ото всех его предшественников.
Ветер помогал ему держаться на высоте, лететь куда-то вдаль, витать над его теперь уже забытым прошлым и стремиться к предстоящему будущему. В вышине, высоко над землёй, красные пучки листвы, чередовавшиеся на жёлтые, а потом снова на красные, казались оттуда совсем маленькими, крохотными бусинками, облепившими будто бы весь земной шар. Листочек продолжал парить наравне с небом и следить, как эти «бусинки» начинают редеть, а между ними просвечиваться зелёная травка. Он подлетал к словно пустому, однотонному лугу, в котором уже не виднелись те прекрасные, переливающиеся между собой красно-жёлтые шедевры нашей всеобъемлющей природы. Вместо них была только бесконечная зелень, усеянная разными видами чудесных соцветий.
Постепенно ветерок слабел и не мог дальше проносить над землёй маленькое и крохотное тельце алого лепесточка. Бедная парящая бордовая пушинка деревца продолжала снижаться и снижаться, приближаясь к зелёному и мягкому слою газона, выстеленного разнообразными видами цветков и растений. Однако его падение было отнюдь не мягким, как хотелось бы. Он приземлился не на мягкое зелёное одеяло, устилающее твёрдую почву, а на сотканную из молодой ивы прямоугольную корзинку, прикрытую таким же красным, как и сам лист, тканью пике. Корзинка стояла рядом со счастливой семьёй, которая лежала на приятном коврике посреди поляны, наслаждаясь наступившей осенней порой.
– Мари, кушай фруктики, они вкусные и к тому же полезные, – сказала мама.
– Хорошо, мамочка, – Мари засунула руку в корзинку и достала оттуда спелый жёлтый персик. – Папа, а куда он пошёл?
– Сейчас он придёт, подожди немного, – ответил папа. – Кушай персик.
Мари посмотрела на этот маленький, приятный на ощупь персик и откусила его. Он был сочным и сладким, сок вытекал из его околоплодника. Мари, прожевав этот вкусный кусочек услады, посмотрела в ту сторону, куда ушёл её брат, и увидела, как тот уже возвращался с поляны, которая была осыпана разными оттенками цветов, и бежал прямиком к ней. Бежал по мягкой травке, сминая маленькую беззащитную зелень под своими ногами. Всю дорогу его правая рука была спрятана за спиной, словно что-то скрывая от Мари или их родителей. Добежав до них, он немного отдышался, а после начал говорить:
– Мариша, поздравляю тебя с днём рождения! Желаю тебе счастья и здоровья! Ты моя самая любимая сестрёнка. Жалко, конечно, что ты ещё не сможешь со мной вместе ходить в школу, ведь тебе ещё до этого целый год ждать, но даже и без этого я тебя очень люблю! Это тебе…
Её братик вынул руку из-за спины. В кулаке он сжимал очень красивый, только что сорванный букет маков, ромашек и жёлто-белых одуванчиков. Мари растрогалась и кинулась ему в обнимку на плечи. Родители их также были очень рады и светились от счастья такой детской милоте.
– Спасибо тебе большое, Петенька! – расплакалась от счастья Мари. – И ты мой самый любимый братик!
Мари приняла от Пети этот красивый презент и поднесла к носу. Подарок повеял приятным цветочным ароматом, от которого она будто бы снова перенеслась в середину лета, когда эти цветы были на каждом шагу и повсюду издавали такой восхитительный запах природы.
– Давайте, ребятки, садитесь на коврик, я хочу вам что-то сказать, – со счастливой улыбкой произнёс им папа.
Мари и Петя сели рядом с родителями и примолкли, заинтригованно ожидая от него какой-то речи:
– Итак, Мари. Сегодня у тебя день рождения и тебе исполняется целых шесть лет! Время, на самом деле, ужасно быстро летит. Петька, вроде бы, только-только ходить научился, а уже во втором классе «балду» питает, – с усмешкой произнёс папа.
– Ну пап, я же хорошо учусь! – с негодованием произнёс Петя.
– Да ладно, шучу я, Петька. Видишь, Мари, какой у тебя всё-таки хороший брат есть! – папа с ухмылкой быстро потеребил кулачком волосы Пети. Пете, по его смущённому выражению лица, видимо, не очень понравилось такое панибратство.
В общем, что хотел тебе сказать… – продолжил папа. – Ах да. И тебе теперь, как твой братишка правильно подметил, совсем скоро в школу. Я хочу пожелать тебе, чтобы ты в будущем определилась в жизни и делала то, что тебе действительно нравится. Не бойся школы, да, она помогает тебе раскрыться как личность и завести новых знакомых, но она всегда будет стоять на втором плане, тогда как на первом, конечно же, будет стоять семья. Так что, ещё раз хочу тебе пожелать, чтобы ты была счастливой девочкой, никогда не ругалась с Петенькой и слушалась своих родителей, – папа заулыбался, немного помолчал, а после продолжил. – Слушай, а ты хорошо придумала, Мари, на твой день рождения выйти на природу. Это же отличное времяпровождение на свежем воздухе рядом с семьёй. Знаете, а ведь это же отличная традиция, каждый год на день рождения Мари всем нашим дружным коллективом выезжать на пикник? Я думаю, это прекрасная идея, не правда ли?
Мари, Петя и их мама переглянулись, посмотрели лучезарными глазами друг на друга и все разом одобрительно кивнули.
– Вот и отлично! Значит, через год снова на этом месте! А теперь давайте наслаждаться этим прекрасным осенним деньком, пока нам позволяет погода.
Вся семья удобно расположилась на коврике, положила руки под голову и все вместе стали смотреть на красивое бескрайнее небо, разглядывая такие огромные пушистые облака.
– Мариша… – сказала ласково мама. – Подыши этим свежим, чистым воздухом. Вдохни поглубже.
Мари сделала глубокий вдох. Её лёгкие наполнились осенним прохладным ветерком, гуляющим по всей окраине необъятного зелёного луга. Кровь насытилась таким сладостным и таким свежим кислородом, что, транспортируя его в каждую клеточку организма, не могла не поблагодарить своего хозяина в виде приятного чувства наслаждения за такую чистую пряность, подаренную человеческому смальту. Любой человек бы после выдоха такого чистого воздуха прикрыл бы глаза от ощущения настоящего блаженства от своего бытия именно здесь, именно в этом месте и вздремнул бы на этой мягкой тёплой постели в виде вышитого вручную красно-белого пледа. Однако после выдоха у Мари в груди появилось неприятное давление. Будто бы кислород самостоятельно, без её участия, просочился в её лёгкие.
– Мари, дыши глубже, – опять повторила мама, но уже более требовательным тоном.
Мари снова сделала глубокий вдох и такой же глубокий выход, однако в области груди давление усилилось. Это ощущение повторялось из раза в раз, чем сильнее вдох, тем сильнее давление. Однако Мари, дабы прекратить этот неприятный дискомфорт, решила и вовсе не дышать, задержать дыхание, но мама продолжала всё настойчивей ей твердить:
– Мари, дыши!
Она снова сделала вдох, но этот вдох отличался от предыдущих. Мари ощутила, будто это уже дышит не она, а кто-то за неё.
– Дыши, Мари! – повторила мама другим голосом.
Облака, на которые смотрела Мари, стали исчезать, тускнеть, становиться темнее. Давление – непроизвольный выдох – вдох – снова давление. И так из раза в раз. Мари почувствовала, что теперь не может самостоятельно дышать, она теперь зависима от этого нажима в область грудины.
– Дыши, пожалуйста, дыши!
Кто это сказал, Мари уже не смогла определить. Всё её окружное вмиг стало тусклым. Небо заволокло угольной пеленой, поляна превратилась в тёмное болото, родители позади неё исчезли, а воздух вокруг неё стал спёртым и несвежим, будто она находится не на природе, а в каком-то замкнутом непроветриваемом пространстве. Мари рефлекторно закрыла глаза и не смогла больше их открыть.
Сразу же исчезло вокруг неё шуршание травы, чириканье птенцов, шум витающего над ней прохладного ветерка. Темнота заволокла её полностью. В полном мраке она слышала только чьё-то нервное дыхание прямо где-то над ней, сверху, продолжала чувствовать безостановочное давление в груди с малой периодичностью и ощущала, как воздух входит и выходит из её лёгких только благодаря тем самым нажатиям на её грудь. Со временем Мари почувствовала, как лежит на холодном бетоне, как её тело качается по полу от беспрерывных дёрганий ввиду постоянных надавливаний в область грудины, и своё ещё тёплое и пульсирующее сердце.
Она открыла глаза и резко, с громким свистом вдохнула. Человек во тьме отпрыгнул от неё и замер. Мари стала откашливаться, снова почувствовав это дискомфортное давление, но уже не в груди, а в районе шеи, будто её кто-то сильно схватил за горло и долго не отпускал. Когда кашель прошёл и Мари снова смогла самостоятельно нормально задышать, она посмотрела перед собой в тёмный угол комнаты, где различался чей-то силуэт, и спросила:
– Вы кто?
– Мари, боже… – человек бросился к ней и крепко обнял её. У неё снова появилось ощущение сдавливания, что препятствовало полноценно дышать. – Жива… Как же я рад… Я уже подумал, что ты больше не проснёшься… Боже, как я рад…
Послышались тихие всхлипы. Грубый голос и массивное тело, приковавшее Мари к полу, помогли ей определить, кто сейчас её туго обхватил, да так сильно, что она могла вот-вот опять потерять сознание от недостатка кислорода:
– Паша… отпусти меня… ты мне делаешь больно… – не без труда выдавила из себя Мари.
Паше второй раз повторять не пришлось. Он сразу отпустил её и подал ей руку, дабы она смогла встать. Когда Мари приподнялась, она опёрлась о стену позади неё, чтобы давление в голове нормализовалось. Осмотрев тёмную комнату, которая практически никак не освещалась, не считая еле заметный лунный свет, исходящий из оконных проёмов, расположенных сверху под потолком, Мари заметила, как рядом с ней лежало чьё-то обездвиженное тело.
– Это кто? – поинтересовалась Мари.
– Мари, ты чего, совсем ничего не помнишь? Это же тот подонок, который тебя чуть ли не придушил до смерти.
– А почему он на полу лежит? Ты что, его убил?! – с ужасом подумала Мари.
– Да нет, он живой, дышит, видишь? Я просто его вырубил.
Сквозь темноту Паша не увидел её вопросительного выражения лица, но по длительной тишине, вдруг просочившейся между ними, он понял, что она нуждалась в пояснении, поэтому продолжил:
– Когда он пошёл за тобой, я понял, что если ты не сможешь выбраться, то он тебя достанет и, скорее всего, не пощадит тебя… Поэтому я захотел проконтролировать этот момент, ведь так или иначе я калека и убежать от него в любом случае не сумел бы. Я смог встать, опёршись на правую ногу, затем нащупал доску, валявшейся возле сломанной лестницы, и медленно поковылял к тебе. Когда я подошёл к спуску в цокольный этаж, то услышал, как он с кем-то разговаривал, но не мог понять, то ли он сам с собой болтал, то ли с тобой. Я старался спускаться к вам максимально тихо, так как не хотел оступиться в темноте из-за своей поломанной ноги, к тому же ступеньки, как назло, скрипели, поэтому я смог подойти к тебе только тогда, когда ты уже потеряла сознание. Спустившись, я увидел два силуэта перед собой. По твоим хрипам и по его позе над тобой я понял что он тебя душит. Поэтому как мог, быстро доковылял до него и со всего размаху шандарахнул доской по его башке, да так сильно, что она не выдержала и раскололась на две части… Я имею в виду доску… От этого удара он сразу упал и потерял сознание.
Мари снова посмотрела на человека, лежащего на полу, будто не веря словам Паши. Но, удостоверившись, что он до сих пор здесь лежит и не двигается, сказала:
– Ох, спасибо тебе большое, Паша. Я уже думала, что не вернусь домой…
– Рано благодарить, мы как раз таки ещё не вернулись. Но нам нельзя так просто уходить. Нам нужно что-то сделать с этим телом, – сказал Паша, легонько пнув по ноге маньяка. – У нас есть два варианта: или забрать его с собой, как-то дотащить до города и уже там его сдать полиции, или оставить его здесь, привязать его к чему-нибудь, чтобы удостовериться, что он не сбежит, а после прийти в город, позвонить в полицию, сказать, где он находится, и пусть они уже сами с ним там разбираются.
Мари с Пашей нужно было выбрать один из этих вариантов. С одной стороны, практичней будет сразу сдать маньяка полиции, но каким образом его пронести через этот чёрный, заросший лес? А если он вдруг очнётся посреди дороги, как его снова можно будет оглушить, да так, чтобы случайно не убить? С другой стороны, проще будет крепко его привязать к чему-нибудь в доме и уйти в город за полицией. Но тогда визуальный контакт с маньяком потеряется, и кто знает, будет ли он там до приезда полиции или он как-то сумеет выбраться и убежать подальше от места преступления? Времени на раздумья было немного, ведь маньяк мог очнуться в любой момент, поэтому Мари, взвесив все плюсы и минусы, ответила:
– Предлагаю всё же привязать его крепко и уйти в город, а там уже доложить об этом маньяке в полицию. Не хочу, чтобы во время обратной дороги он неожиданно оклемался и прикончил нас обоих.
Паша понимающие закивал.
– Согласен. Значит, давай так. Тащим его в комнату с карикатурой в виде черепа, потому что там есть кровать. С неё возьмём простынь, разорвём на несколько частей и привяжем ими маньяка.
– Хорошая идея. Ой… – вдруг поменялась Мари в тоне и чуть слышно заговорила. – А что делать с Женей и Олей?..
Паша явно не ожидал этого вопроса от Мари и встал в ступор. После неловкого молчания он положил свою руку ей на плечо, а после ответил:
– Мари… им уже ничем не помочь… Мой папа работал медбратом и рассказывал, что мозг без кислорода живёт максимум 3–5 минут. Тебя я спас, потому что ты пролежала без сознания не более одной минуты. Их маньяк придушил, скорее всего, до того, как я успел сломать ногу, в особенности Оли, а это произошло больше десяти минут назад. К тому же я не смогу подняться на второй этаж из-за сломанной ноги, а ты из-за поврежденной лестницы. Так что нам только остаётся привязать маньяка и идти обратно домой. Других вариантов нет… – прискорбно закончил Паша.
– Так давай я залезу аккуратно на второй этаж и попробую спасти их. Может быть, ещё есть шанс помочь им, хотя бы маленький! – сказала Мари, питая надежду.
– Мари, тебе ещё не хватало сломать ногу или что-то в этом роде. Давай лучше не терять время. Бессмысленно теперь что-то предпринимать. Уже поздно…
Мари не желала верить Паше в том, что надежды больше нет, но с тем, что время у них было не резиновое и лестница была вся изломана и испещрена занозами, он был прав. Поэтому Мари, скрипя сердцем, взяла маньяка под плечи, а Паша за ноги. Когда они вместе попытались его поднять, то при первой же попытке Паша нечаянно качнулся на свою сломанную левую ногу и тут же со стоном упал на пол.
– Паша, ты как?! – испугавшись, спросила Мари.
– Да нормально… Всё в порядке… Сейчас немного отлежусь и пойдем, потащим его дальше, – аккуратно держась за ногу, процедил через боль Паша.
– Нет, не пойдешь, я сама его дотащу, – уверено отрезала Мари.
– Мари, он весит как нас двое, а может, и больше, не придумывай, дай сейчас оклемаюсь и потащим.
– Я сказала нет, тебе вообще нельзя двигать сломанной ногой, чтобы хуже не было, а ты хочешь грузчиком поработать. Всё, лежи, я сама всё сделаю.
Мари взяла спящего убийцу под подмышки и потащила по лестнице. Паша был прав. Ощущалось, будто он весит в два раза больше их самих, однако Мари не собиралась сдаваться. Она понимала, что делает это не только ради себя, но и ради ещё не убитых от рук этого мерзавца детей, на которых, скорее всего, этот негодяй уже давно точил зуб. Мари одной ногой взобралась на первую ступеньку, подтащив маньяка к себе, после поставила вторую ногу на эту же ступеньку, ещё немного его подтянув, затем взобралась на вторую ступеньку, далее на третью, четвертую, пятую… Так Мари, не спеша, дотащила человека к выходу из цокольного этажа. Затем, обогнув дверь, завернула направо и поволокла его в сторону спальни по гнилому, заросшему мхом полу. Дойдя до комнаты, Мари протащила его через дверной проем и, нащупав холодное стальное изголовье кровати, положила его спиной к нему. В это время она заметила, как перед ней появилась тень. Кто-то позади неё включил фонарик. Она обернулась и увидела застывшего Пашу, который светил фонариком в пол. Мари ужаснулась, ведь она ему ничего не рассказывала про черепа. Паша постоял немного, оцепенело уставившись в погреб, а после развернулся к Мари и спросил:
– Они… настоящие? – сказал он с выпученными глазами.
Мари стало жалко Пашу, ведь она понимала, что он на всю жизнь запомнит эту жуткую картину, как она, если она ему скажет, что это не чей-то просто пугающий реквизит, а настоящие черепа детей. Но Мари не могла ему врать, ибо это был теперь её единственный друг, вместе с которым она прошла через такие страшные и безумные препятствия.
– Да, Паша… Это дело рук этого маньяка… – опустив голову, горестно сказала Мари.
Паша посмотрел на неё, затем на черепа, потом снова на Мари, а после произнёс:
– Всё, Мари, это грань. Нам немедленно нужно сдать его в полицию. Нам нельзя больше медлить. Нужно быстрее его намертво привязать к чему-нибудь и помчаться в город. Поспешили, покончим наконец с ним и с его аморальными выходками.
Паша, похрамывая, подошёл к Мари, и они вместе вошли в спальню.
– Подержи, Мари, фонарик, сейчас я его привяжу, а ты пока посвети на него.
Паша, подойдя к кровати, разорвал наволочку на несколько частей. Затем взял оторванный кусок, подошёл к маньяку и, сделав несколько оборотов вокруг его руки и стального изголовья кровати, резко затянул узел, да так сильно, что теперь его можно было развязать только чем-то перерезав ткань. Так Паша сделал и с тремя оставшимися конечностями, после чего развернулся к Мари и сказал:
– Готово. Пора уходить.
Мари кивнула. Перед уходом она решила посмотреть на маньяка ещё раз, надеясь на то, что эта встреча для неё станет первой и последней. Но, взглянув на него, он показался ей до ужаса знакомым. Его волосы были чёрные, как уголь, а их сальные, слипшиеся кончики касались ушей. На лице выглядывали многочисленные морщины, а под носом торчала густая неопрятная борода. Однако как бы она сильно ни напрягала голову, ей никак не удавалось вспомнить, где бы она могла видеть этого человека. После небольшой паузы Мари развернулась и вместе с Пашей вышла из комнаты. Они подошли к парадной двери, однако при попытке её открыть она оказалась запертой.
– Чёрт тебя подери! Дверь закрыта. И как нам теперь выбраться? – сердито бросил Паша.
– Через цокольный этаж, – подсказала Мари.
– Ага, я через маленькое окошко не выберусь. Отойди, сейчас попытаюсь выбить эту дверь.
– Постой! Какой выбить?! У тебя же нога сломана!
– А, точно… Да что же за невезуха-то! – сказал Паша, крайне недовольный своим физическим состоянием, и поковылял в сторону цокольного этажа.
Спустившись вниз, Мари посветила фонариком в угол комнаты и указала пальцем на стеллаж.
– Вот по этому стеллажу я хотела перебраться через окно.
Они подошли к стальной этажерке, расположенной под окном.
– Давай я первый, ты за мной, – предложил Паша, ухватившись за стальную балку.
– Нет, давай сначала лучше я перелезу, а потом я тебе руку подам. Тебе же легче будет.
– Мари, ну я же не калека, в конце-то концов. Я способен и без помощи взобраться на стеллаж и перелезть через окно, – с возмущением ответил он.
– Ну я бы поспорила с твоей-то ногой.
Паша недовольно бросил на неё взгляд, отпустил балку и, чуть отступив, пропустил её вперёд. Мари схватилась за полку и аккуратно начала взбираться по ним вверх к окну. Паша в это время придерживал стеллаж, дабы он не шатался. Когда Мари головой доставала до потолка, она осторожно перелезла через окно и скрылась за ним. Затем она развернулась, просунула голову через отверстие и сказала:
– Теперь ты.
Паша аккуратно схватился двумя руками за противоположные балки стеллажа, правой ногой ступил на полку, тогда как левая просто болталась над землёй.
Вскарабкавшись на верхушку стеллажа, Мари подала ему руку. Паша ухватился за неё, и, не без труда, Мари смогла ему помочь выбраться через оконный проём. Встав во весь рост, они оба отряхнулись и стали смотреть по сторонам, дабы удостовериться, что рядом теперь уже точно никого нет. Мари достала компас:
– Так, что там Женя говорил, куда идти по компасу? – спросила она Пашу.
– Юго-восток вроде бы, – подсказал он ей.
Мари развернулась в сторону юго-востока и подождала, пока стрелка компаса перестанет покачивать. Когда она остановилась, Мари бросила:
– Нам в ту сторону, – сказала она, указав пальцем во тьму, бродившую меж высоких деревьев. – Ну что, пошли? – обратилась она к Паше.
Паша глубоко вздохнул и ответил:
– Ну что же, пошли, конечно.
Но ребята не успели сделать и шагу, как Паша вдруг заметил:
– Ой, у меня же фонарика нет, – нервозно сообщил он.
– Куда ты мог его деть?
– Скорее всего, он и остался лежать возле лестницы на второй этаж.
Они помолчали немного, раздумывая над этой оплошностью, а после Паша выдал:
– Ладно, фонарь-то у тебя есть, этого света будет нам достаточно. Пойдём уже скорее.
Они начали путь обратно в город. Но их миссия ещё не заканчивалась, а напротив, только набирала обороты. Им предстояло дойти до дома, вызвать полицию и попытаться как-то уверить их в том, что они действительно нашли маньяка и останки его жертв. Они надеялись на справедливость и верили в то, что маньяк наконец-то будет посажен на долгие годы за свои гнусные и бесчеловечные поступки, а дети отныне перестанут пропадать без вести и навсегда позабудут про эти страшные байки об этом тёмном и мрачном лесе, ведь эта легенда, которая, к глубочайшему сожалению, оказалась правдой, теперь навсегда уйдёт в прошлое, как и этот циничный и беспощадный убийца. Ребята выдвинулись в сторону дома Мари.