Катя Тева
Луковые кольца в сахарном сиропе
Рассчитывала ли она на более тесное общение, одному богу известно. Но с недавнего времени их обоих сближал не только возраст, но и одиночество. В отличии от Анатолия Николаевича, у Тамары Сергеевны семьи и раньше не было. И упустить возможность заиметь ее на старости лет она просто не могла.
Однако, долгие беседы про сады-огорода, а также навязчивое подкармливание информатика домашними пирогами нужного результата не принесло. Он ел и улыбался, не проявляясь никак в ответ.
Вся школа наблюдала за их общением. Кто-то искренне желал Тамаре Сергеевне счастья, но большинство переживали за Анатолия Николаевича, человеком-то он был отнюдь не плохим.
Ирина тоже своего выхода в финал не ожидала. Она просто ответственно проходила этапы наравне со всеми. Конечно, ей льстила высокая оценка профессионализма и поддержка со стороны коллектива, но не каждый такому повороту обрадовался.
Прошел слух, что сам директор отметил ее заслуги перед школой, но подтверждение этому так и не нашлось. Директор действительно ценил хороших педагогов, но любимчиков никогда не выделял, по крайней мере открыто.
Повышенное внимание к собственной персоне только мешало Ирине нормально работать. Нормально, в ее понимании – это спокойно и незаметно.
Но больше всего она переживала за дочь. Как бы они с Витей не додумались начать собственную агитационную деятельность. Еще не хватало, чтобы ее обвинили к подключению ребенка и несправедливой победе. Одно успокаивало – Маша лидером среди одноклассников никогда не была, а Витя тем более.
Обещанный денежный приз был весомым поводом для борьбы, но идти ради него по головам совсем не хотелось.
Ирина склонилась над журналом, уличив свободную минутку. Следующий класс еще не подошел – дети толпились в столовой, толкаясь в очереди за пирожками.
Светлана Николаевна обнаружила ее в пустом кабинете и воспользовалась возможностью, чтобы поговорить.
– Можно? Не занята? – спросила она, усаживаясь за парту.
– Нет, вожусь с бумажками, как и всегда, – Ирина отодвинула журнал, давая понять, что расположена для беседы.
– Тамара Сергеевна сошла с ума! – Светлана засмеялась. – Я уже убегаю в другую сторону, когда вижу ее в коридоре.
– Представляю, – Ирина улыбнулась. – Мне повезло, я ей не так сильно нравлюсь, как ты.
– Послушай, я всё хочу спросить, да времени не находится. Что ты ей такого сделала? Она тебя явно недолюбливает. Не хочу сплетничать, но и молчать больше нет сил, вот правда.
– Света, это старая история. Такой, как она, лучше дорогу не переходить. Лет пять уже прошло, а Тамара Сергеевна всё никак не успокоится.
– Да ладно? Это из-за истории с кабинетом? – Светлана Николаевна подалась вперед и практически легла на парту. – Но ведь это решение директора, при чем здесь ты?
– Она решила, что я выпросила этот класс, поэтому ее переселили. Помнишь, какие у нас проверки начались? Алексея Ивановича чуть с должности не сняли. А на меня поступила жалоба в министерство образования. Якобы я ученика ударила указкой по голове. Благо, тот самый ученик вовремя опомнился и рассказал родителям правду.
– Ты уверена, что это ее рук дело? – Светлана Николаевна открыла рот от удивления. – Мы подозревали, но не были уверены.
– Она, больше некому. Да и директор подтвердил в нашей личной беседе, только это между нами.
– За это не беспокойся. Но почему он ее не уволил? Понять не могу.
– Решил не связываться, наверное. Таких людей лучше держать поближе, на расстоянии они еще опаснее. Теперь Тамара Сергеевна переживает, как бы я не победила в конкурсе. Для нее это будет настоящим ударом.
– Ага, а страдаю я. Она мне каждую перемену наставления дает: что сделать, к кому подойти, как детям намекнуть, чтобы «правильно» проголосовали. Я устала, знала бы ты, насколько.
– Не переживай, ты эту победу заслуживаешь! Скоро всё закончится.
Глава 9
Черная машина медленно зашуршала шинами по усыпанной мелкими камнями дорожке и остановилась. Константин опустил стекло и сощурил глаза.
Дети бурлящим потоком вывалились из открытых дверей школы и принялись разбредаться в разные стороны. Он внимательно присмотрелся. Малышню отличить легко, но вот старшеклассницы вполне могли сойти за взрослых.
И зачем он приехал сюда? На что рассчитывал? Этот вопрос не давал ему покоя. Как и скромная учительница географии, которую он поджидал.
Каждый день Костя встречал десятки разных женщин. Оно и неудивительно – его зоомагазин был единственным в радиусе пятиста метров. Многие знали его историю, оттого что много лет пользовались услугами, другие же спрашивали напрямую.
Он холостяк, которому нет и сорока пяти, чем не редкий экземпляр? Под столом постепенно росла стопка телефонных номеров, написанных на клочках бумаги. Но он редко звонил, практически никогда. Лишь однажды решил проверить судьбу и сходить на свидание. Ничего толкового не вышло. Все разговоры исчерпали себя еще за прилавком.
Ирина же чем-то напомнила ему жену. Тот же грустный взгляд, разрез глаз, покатость плеч. Но было в ней то, что привлекло основное внимание – уязвимость, потерянность, страх.
Он нужен ей больше, чем она ему. И пусть Ирина еще об этом и не знает.
Костя прикрыл окно, вглядываясь в лица учеников, обходивших машину. Интересно, есть ли среди них дочка его новой знакомой?
Этот вопрос показался абсурдным. Он даже не знает, сколько ей лет.
Две девочки остановились прямо перед черной дверцей и полезли в рюкзаки. Затем каждая вытащила мелочь и принялась считать.
– Сколько у тебя? – писклявый голос долетел до Костиных ушей.
– Двенадцать всего, а у тебя? – спросила вторая, роясь в карманах школьной сумки в поисках затерянных монет.
– Семнадцать, – ответил голосок. – Не хватит. Я же тебе говорила? Можем одну на двоих взять, с повидлом.
– Ага, щас! Ты в прошлый раз нечестно поделила. И не хочу я с повидлом. А булочки с сосиской почём?
– По двадцать три рубля.
– Это сколько на двоих надо?
– Сорок шесть, тупица! – девочка рассмеялась. – А у нас всего двадцать девять, и у меня на пять больше, чем у тебя.
И тут они заметили человека в машине, который подслушивал их разговор, не спуская глаз.
Вторая девочка испугалась и прижала к себе рюкзак, но первая оказалась не из трусливых.
– Дяденька, у вас не будет мелочи? – она прищурилась, заглядывая в щель приоткрытого окна.
Костя открыл его пошире.
– Сколько вам нужно? – он ухмыльнулся.
– Пошли отсюда! – потянула девчонку подруга, но та лишь одернула плечо.
– Семнадцать рублей. Желательно безвозмездно, – решительно заявила маленькая попрошайка.
Костя рассмеялся. С детьми ему редко приходилось иметь дело, а уж с такими смелыми и подавно. Он сунул руку в пластиковый стаканчик между сиденьями и зачерпнул горсть звонких монет.
– Услуга за услугу, – он продемонстрировал мелочь и тут же спрятал ее в кулаке.
– Эй, в машину вашу я не сяду, понятно? – она отпрянула от стекла, раздувая ноздри.
Вторая девочка сделала несколько шагов назад.
– Тебе и нечего делать в моей машине! Просто ответь на один вопрос. И все, – Костя опешил от ее заявления. Неприятно, когда тебя принимают за маньяка.
– Деньги сначала покажите, – осмелела подружка попрошайки.
– Вот они, я и не прячу, – он разжал кулак и сжал обратно. – Все отдам, вам и на сок хватит.
– Ну спрашивайте, раз такие условия, – они обе сгруппировались у опущенного стекла.
– Кто у вас в школе преподает географию?
Школьницы переглянулись. Явно не такого вопроса они ожидали от незнакомца.
– Ирина Николаевна, а что?
– Жуть как любил этот предмет, когда в школе учился. Добрая учительница, хорошая?
– Добрая, – сказала первая.
– И хорошая, – подтвердила вторая.
– Ну это я сам вам подсказал, – Костя улыбнулся. – А вы что расскажите?
– Ирина Николаевна никогда не ругается, не кричит. И домашки много не задает, – принялась тараторить та, что посмелее.
– А еще она в конкурсе участвует! У нас проходят выборы лучшего учителя года. Так вот, Ирина Николаевна вышла в финал, представляете? – подхватила ее подружка.
– Ух ты, здорово! – Костя вскинул брови. – Значит и правда хорошая у вас учительница, повезло вам.
– Она не факт, что выиграет, – заявила первая девочка второй, подперев руками бока. – Все говорят, что Светлана Николаевна победит!
– А это кто? – поинтересовался Костя.
– А это наша учительница по биологии. Она тоже очень добрая. Вы биологию любили в школе? – спросила вторая, обтирая пальцами боковое зеркало.
– А то, нужно все предметы любить, тогда самым умным вырастешь, – Костя протянул руку и высыпал мелочь на маленькую ладошку.
Девочки тут же кинулись считать добычу.
– А вы-то сами за кого болеете? – спросил он.
– Я за Ирину Николаевну.
– А я за Светлану Николаевну. Спасибо вам, дяденька, тут целых пятьдесят шесть рублей!
Девочки закинули рюкзаки на плечи, взялись за руки и побежали через дорогу, не глядя по сторонам.
Костя снова посмотрел на школьное крыльцо. Двор опустел, ученики и учителя разошлись, пока он отвлекся на маленьких школьниц.
Он поднял стекло, завел машину и поехал в сторону своего магазина.
Глава 10
Через два дня в школе номер три произошло событие, которое никак не должно было случиться в такой приличной школе, как эта. Даже окажись она не самой приличной – все равно.
Ирина вышла из класса за несколько минут до звонка с урока и направилась в столовую, которая располагалась на том же этаже школы, что и ее кабинет. День выдался хороший и вполне спокойный, во многом благодаря тому, что у нее сегодня всего два урока, и те в старших классах. Закончив рутинную бумажную работу, она решила перекусить в тишине, пока столовая не наполнилась до отказа орущими детьми. Крики в последнее время ее до жути раздражали. Даже уроки она стала вести тише, чем раньше.
Услышав пронзительный визг, отлетевший от пустынных стен здания, она остановилась, как вкопанная. Сердце в груди бешено застучало. Грохот, раздавшийся следом, доносился со стороны лестничного пролета.
Ирина побежала туда, где однозначно что-то произошло.
«Дети», – пронеслось у нее в голове.
Лестница, что вела вниз, оказалась пуста. Тишина повисла в воздухе, не предвещая ничего хорошего. Она медленно начала спускаться по каменной лестнице, слушая стук собственных каблуков.
– Сюда! – раздался крик снизу. Кричал мальчик.
Ирина побежала бегом, споткнувшись и схватившись за перила.
На нижних ступеньках в нелепой позе с подвернутой ногой и задранной юбкой лежала Светлана Николаевна. Рядом с ней на корточках сидел Витя с огромными от ужаса глазами.
– Господи, – Ирина зажала рот руками и опустилась на колени.
– Она упала, – сказал Витя, пытаясь растормошить учительницу. – Не пойму, дышит ли вообще.
Звонок с урока – громкий и раздражающий – захватил все пространство школы.
– Что же делать? Что же делать? – повторяла Ирина, боясь даже прикоснуться к коллеге. – Света?
Она не заметила, как их окружила толпа детей, сбежались другие учителя и поднялся такой шум, что недавний звонок показался бы райской песней на его фоне.
Ирина отошла от пострадавшей коллеги и прижалась к стене. Слезы непроизвольно начали капать на блузку, оставляя дорожки мокрых следов.
Кто-то позвонил в скорую, затем в полицию, люди бегали туда-сюда, некоторые учителя пытались разогнать детей от лежащего тела.
– Она не дышит! – раздался голос, но Ирина не поняла, чей.
– Переверните ее! – крикнул другой.
– Не трогайте, пока не приедет скорая! – подхватил кто-то еще.
– Умерла…– зашептались дети, что стояли рядом с Ириной у стены.
Какая-то девочка пронзительно закричала и громко заплакала. У Ирины закружилась голова. Она не могла различить никого в толпе, словно вообще их не знает.
– Мама, – услышала голос вдалеке и начала сползать вниз, но чьи-то руки подхватили ее. – Мамочка, это я! – снова кто-то кричит.
Человек, державший ее, находился так близко, что она ощутила прерывистое дыхание на щеке. Ирина постаралась открыть глаза и приглядеться.
– Маша, – еле слышно прошептала она.
– Да, да, это я, – она плакала.
Кто-то подхватил ее под руку и помог сесть на ступеньки.
– Ирина Николаевна, держитесь! – прохрипел голос ей в затылок.
Математик, догадалась она.
Скорая приехала быстро, по крайней мере так показалось Ирине. Светлана Николаевна так и не пришла в себя, не очнулась, не поднялась на ноги. Ее тело продолжало лежать на полу в том положении, в котором ее нашли. Медики окружили ее, раскладывая на полу рабочие чемоданы.
Однако не прошло и минуты, как один из врачей, прибывших на вызов, поднялся на ноги и выпрямился.
– Уберите детей, – ледяным тоном велел он.
Тут же началась новая волна суеты. Врач подозвал к себе математика, который выделялся спокойствием на общем фоне и шепнул ему что-то на ухо. Лицо его сделалось мрачным и серым. Он передал информацию Людмиле Сергеевне, которая стояла позади него. Та зажала рот и зарыдала, дав понять всем присутствующим, какого масштаба трагедия только что произошла.
Ирине показалось, что ее сейчас вырвет, настолько плохо ей сделалось. Все тело бросило в жар, руки затряслись, воздуха не осталось. Она подняла заплаканные глаза и посмотрела на людей, что собрались вокруг мертвого тела своей коллеги и учительницы. Некоторые перешептывались, другие плакали в одиночестве.
Маша обняла Ирину и положила голову ей на плечо. Иногда ее тело вздрагивало, но следом снова замирало.
Медики, посовещавшись в стороне, положили тело Светланы Николаевны на носилки и вынесли из здания школы.
Толпа, потеряв объект, которых собрал их всех здесь, повалила на улицу.
– Останемся здесь? – спросила Маша, гладя Ирину по ноге.
– Хочу подышать, – ответила она.
На улице несколько учителей собрались вокруг Людмилы Сергеевны, которая никак не могла перестать рыдать. Медики погрузили тело в машину Скорой помощи и ждали приезда сотрудников полиции.
– Нужно срочно позвонить директору! – крикнул учитель информатики.
– И вообще, зачем они ее унесли с места гибели? – к нему подошел математик. – Разве полиция не должна осмотреть труп до того, как его погрузят в скорую?
– Скорая тело никуда не повезет, это не в их компетенции, – ответил Анатолий Николаевич. – Убрали с наших глаз. Потом приедет катафалк.
– Курят! – раздался голос за спиной, и Ирина вздрогнула от неожиданности.
Тамара Сергеевна осуждающе смотрела на медиков. Белый пушок на ее голове разлетался на ветру.
– Разве можно курить у крыльца школы? – она обращалась к Ирине, но даже не взглянула в ее сторону.
– Разве это сейчас важно? – спросила Ирина, повернувшись к ней.
– И кто посмел отнять жизнь у такого светлого человечка, как наша Светлана Николаевна? – она вдруг заголосила, да так громко, что все присутствующие устремили взгляды в ее сторону. – Убили! Такую прекрасную женщину загубили!
– С чего вы взяли, что это кто-то сделал? – спросила Маша. – Скорее всего она упала с лестницы.
– Нет! – Тамара Сергеевна начала вытирать слезы, размазывая губную помаду. – В нашей школе есть те, кому эта несчастная женщина перешла дорогу!
– Бред какой-то, – еле слышно сказал подошедший Витя. – Вы, Тамара Сергеевна, поменьше детективных фильмов смотрите, они плохо влияют на фантазию.
Тамара Сергеевна смерила его раздраженным взглядом, но промолчала.
Затем она переложила содержимое карманов своего пиджака в сумку, что висела у нее на руке и театрально упала в обморок, перетащив всё внимание толпы, успокаивающей Людмилу Сергеевну, на себя.
Глава 11
Заморосил дождь. Мелкие капли сыпали на землю, превращая серый асфальт в угольно-черный. Ирина достала зонтик из своей большой сумки и поспешила раскрыть, пока плащ не успел промокнуть. К большой удаче она уже успела свернуть со своей улицы, больше похожей на деревенскую, а значит ее туфлям ничего не угрожало.
Она вспомнила, как несколько лет назад самолично писала жалобу в городское управление, в которой ясно изложила проблему улицы Счастливой – отсутствие нормальной дороги, но ответа так и не последовало, как и ремонта.
Их улица отличалась от соседних, хотя они и находились в одном частном секторе. Дело в том, что прокладчики водопровода забыли положить асфальт обратно по завершению работ, а машины, которых развелось по две на каждый двор, превратили проезжую часть в разбитое месиво, по которому теперь не то что проезжать – ходить было страшно. Летом, когда все сухо и зелено, это не было такой уж проблемой, но весна и осень становились для местных настоящей бедой. Прошел дождь – надевай резиновые сапоги, иначе придешь в место назначения по колено в грязи.
Благо, что Чернышевы жили недалеко от поворота на центральную улицу, так что идти по грязи им приходилось недолго.
Ирина вышла на проезжую часть и свернула в противоположном направлении от своей школы.
Путь предстоял неблизкий, можно было бы доехать на автобусе, но она предпочла прогуляться, несмотря на дождь. Весной он не казался таким противным, как осенью.
Она поправила голубой шарфик на шее, немного расслабив узел. Хотелось вздохнуть полной грудью, но ощущение удушения не давало покоя. Однако, манипуляция с шарфом не помогла.
Ирина перепрыгнула маленькую, только что зародившуюся, лужицу и зашагала вперед по тротуару. Людей на улице было мало, видимо все боялись растаять и попрятались кто куда. Оно и к лучшему, можно идти прямо и не бояться задеть кого-нибудь зонтом.
Плащ шуршал в такт шагов, что действовало успокаивающе. Ветра почти не было, так что она положила ручку зонта на плечо, придерживая ее расслабленными пальцами.
Прошла почти неделя со дня того ужасного происшествия в школе, а ей все не удавалось прийти в себя. Похороны дались особенно тяжело. Светлана Игоревна была прекрасной учительницей и хорошим человеком, поэтому проститься с ней пришла почти вся школа, включая детей среднего и старшего звена. Семья у нее оказалась большой, да и друзей было не мало.
Ей, не так давно пережившей одни похороны, тяжело было присутствовать на вторых, но не прийти она не могла. Да и как можно?
Школа тоже погрузилась в траур, никому не удавалось начать работать в прежнем режиме. Учителя, потерявшие коллегу, только и делали, что вспоминали о ней на переменах, в столовой за обедом или встречаясь в коридорах школы.
«Как жаль», «Такая молодая, еще жить и жить», «Ребенок остался», «А муж то как плакал, вы видели?», «Родственники приехали издалека, это сестра ее, одно лицо» и прочие сплетни наполняли стены школы и готовы были вылиться за ее пределы, стекая тихим шепотом по ступенькам.
Людмила Сергеевна то и дело пыталась внести поправки в конкурс, который теперь, при новых обстоятельствах, пришелся совсем не кстати. Сначала она захотела совсем его отменить, потом пошла к директору с предложением сделать заочно погибшую победительницей и вручить ее семье денежный приз, но директор, поразмыслив, решил ничего не менять.
«Коллектив ни в чем не виноват. А значит оставляем двух финалистов и заканчиваем с этим всем поскорее», – передала на пятиминутке завуч его слова. Урны с голосами опустошили и велели процедуру голосования повторить, но уже без лишнего энтузиазма и радости. Девятый «Б» единогласно воздержался от участия.
Заключение экспертизы оказалось и так всем очевидным – неосторожное падение с лестницы. И все бы так и закончилось, если бы кое-кто непонятно зачем не побежал в отделение полиции с предположением, что падение могло быть не случайным и несчастный случай мог быть убийством, которое непременно требовалось расследовать. Кто этот «кое-кто» Ирина, как и ее коллеги, догадалась без особого труда. За что Тамара Сергеевна, дай Бог ей здоровья, временно стала изгоем их трудового коллектива.
Теперь все учителя поочереди должны были явиться на допрос и ответить на ряд вопросов, которые могли пролить свет на это, по мнению некоторых, темное дело.
Туда и направлялась Ирина после работы, прячась под своим цветастым зонтом.
Здание полицейского участка предстало перед ней, едва она завернула с центральной улицы. Серые мокрые стены трехэтажной советской постройки заведомо нагоняли страх. Деревянные окна походили на зубы, выбитые через одного. Старое кирпичное крыльцо требовало ремонта, ибо на нем сломалась не одна нога несчастных гражданских, которые заходили внутрь, как на каторгу. И кто мог идти туда добровольно, даже если ни в чем не виноват? Разве что дурак, которому нечего терять.
Ирине предстояло оказаться там не в первые, однако тот раз она помнила плохо. Когда умер муж, ей нужно было забрать документы, что она и сделала. Только состояние, в котором она тогда пребывала, не позволило ей запомнить ни одной детали, которую она могла бы припомнить теперь.
Сегодня же она шла туда в трезвом уме и смогла заметить многое: ядовитую синюю краску на стенах, коричневые квадраты еще советского кафеля, заклеенную скотчем трещину на окне, старый стол с аккуратно сложенными стопками образцов заявлений.
Оказавшись в обшарпанном широком коридоре, Ирина подошла к окошку, за которым сидели несколько сотрудников в форме, копошась в бумагах. Она держала в руках мокрый зонт и ждала, пока кто-нибудь обратит на нее внимание. Но этого не произошло. Сотрудники, бросив в ее сторону короткий взгляд, вернулись к своим делам. На проходной, прямо перед турникетом, сидел молодой паренек в форме.
– Чего вам? – спросил он слишком писклявым для полицейского голосом.
– Мне звонили. Сказали прийти, – Ирина тут же подошла к нему поближе.
– Насчет чего? – он начал ковыряться под ногтем, словно перед ним никого не было.
– На допрос по поводу смерти учительницы, – ответила она, поборов желание стукнуть его по руке.
– А, подозреваемая, – он как-то странно ухмыльнулся, перекосив рот на одну сторону. – Паспорт.
Ирине его ухмылка совсем не понравилась, однако она молча достала документ и протянула ему.
– С сумкой нельзя, оставьте в шкафчике, – пробурчал он под нос, склонившись над огромной тетрадкой.
– У меня там ничего такого нет, можете проверить, – Ирина открыла сумку пошире, доказывая только что сказанное.
– Нельзя! – он поднял на нее глаза, полные раздражения. – Шкафчик за вами.
– Но он без ключа, – Ирина обернулась и потрогала шатающуюся дверцу. – вы последите?
– Вы думаете мне заняться больше нечем? – он протянул ей паспорт. – Вы сами сказали, что у вас там ничего нет.
– Ничего запрещенного, я имела ввиду. Но это не значит, что в ней нет ничего ценного. Разницу чувствуете? – Ирина разозлилась.
– Дамочка, хватит мне голову забивать. Кладите, все кладут, никто не жаловался. Второй этаж тринадцатый кабинет.
Она сунула сумку, закрыла деревянную дверцу поплотнее, выхватила у юнца свой паспорт и прошла через турникет.
Лестница, что вела наверх, оказалась слишком крутой, а ступеньки – непривычно высокими, как будто предназначались для великанов.
Найдя нужный номер на двери, она робко постучала. Сердце, почему-то, бешено заколотилось. Предчувствие не обещало ничего хорошего. Жаль, что Ирина не очень умела к нему прислушиваться.
Не услышав ответа, она осторожно толкнула дверь и заглянула в кабинет.
Женщина невысокого роста, полная и грузная, сидела за огромным столом и внимательно изучала документы.
– Можно? – полушепотом спросила Ирина.
Та, ничего не ответив, повернула голову в ее сторону.
– Вас стучаться не учили? – густой и хриплый голос пробирал до мурашек.
– Я постучалась, но вы не ответили, – принялась оправдываться Ирина.
– И теперь вы торчите в проеме? Вам особое приглашение нужно? – женщина медленно повернула голову обратно и вернулась к чтению.
Поколебавшись, Ирина зашла и тихо прикрыла за собой дверь.
– Что у вас? – снова как раскат грома зазвучал голос.
– Меня вызвали, насчет Светланы Николаевны Беловой, вот я и пришла.
– А, это, – она бросила бумагу на стол и сложила руки, как первоклассница. – Сколько же вас там, в этой школе? Вы кто?
– Чернышева.
– Чер-ны-ше-ва, – женщина открыла тетрадь и принялась что-то искать. – Садитесь, если не боитесь, – она оскалилась, видимо оценив собственную шутку, но тут же сжала губы обратно.
Ирина присела на самый дальний от собеседницы стул и положила руки на колени. Женщина схватила телефонную трубку со стола и набрала номер.
– Миша, зайди! – отдала она приказ какому-то Мише. – По Беловой.
В кабинете повисла пауза, слышалось лишь тяжелое дыхание его хозяйки. Ирина же, казалось, совсем перестала дышать. Она с осторожностью обвела глазами комнату, в которой сидела. Бледно-желтая краска на стенах местами облупилась, словно ее подковыривали ногтями, огромное окно с маленькой форточкой было свежевыкрашено, от его белизны рябило в глазах, короткая полоска рулонных штор задернута на половину, как раз до одинокого цветка, который жил на подоконнике. В кабинете стоял огромный стол, за которым смело могли работать пятеро, однако стул стоял всего один, и на нем восседала эта дама странной наружности. Прямо над ее головой висела огромная картина в самой дешевой рамке – изуродованный мужчина с перекошенным раскрытым ртом.
Ирина непроизвольно вздрогнула. Как можно вообще повесить на стену такой ужас? Может для запугивания посетителей? Не иначе.
Скрипнула дверь и вошел высокий худощавый мужчина в темных джинсах и клетчатой рубашке, которая, как ей показалось, носилась не один сезон. Вид он имел измученный и сонный, длинная челка закрывала брови, а волосы по бокам висели, как сопли, до середины ушей.
Женщина за столом наконец-то отвлеклась и откинулась на спинку кресла.
– Принимай, – бросила она ему. – по твоей части.
– Здравствуйте, – он посмотрел на Ирину и улыбнулся краешком губ. – Меня зовут Михаил Иванович, я помощник Ирины Петровны, – он махнул головой в сторону женщины, что его вызвала. – Помощник следователя.
– Это свидетель по Беловой, опроси, запиши и отпусти ее с миром. У меня работы полно, – она протянула ему какую-то папку.
Михаил Иванович сел за стол, но как гость, а не как хозяин. Хозяйка здесь была только одна, Ирина это сразу поняла.
– Скажите, в каких отношениях вы состояли с погибшей? – он сразу перешел к делу.
– Мы коллеги, – Ирина немного расслабилась, ведь теперь между ней и следователем появилась прослойка в виде Михаила.
– С кем у погибшей были плохие отношения, на ваш взгляд? – он сидел над листом бумаги с ручкой в руках, готовый записать ее ответы.
– Ни с кем, врагов у нее не было.
– А соперники? – вдруг в разговор вклинилась Ирина Петровна. – Что вы на это скажете? – она скрепила руки в замок и положила их на стол.
– Ничего не скажу, мы не были настолько близки. Просто коллеги и все, – Ирина не смотрела ей в глаза, но не потому что была виновата, а просто то давление, которое умудрялась оказывать на нее следователь, проявлялось слишком сильно.
– Некоторые из свидетелей утверждают, что это могло быть спланированное убийство, – слово снова взял Михаил. – Как вы думаете, на какой почве базируются подобные предположения?
«Вот так завернул», – подумала Ирина.
– Почему бы вам не спросить у того, кто так считает?
– Именно это мы и сделали, – он что-то записал, совсем короткое, и Ирине стало любопытно, что именно. – Этот человек указал на вас. И сумел аргументировать ваш мотив.
– Это бред какой-то… – Ирина растерялась. – У меня не было повода. Я знаю, кто мог вам наговорить такой ерунды, но это лишь бурное воображение, ничего более.
– Правда ли, что вы с погибшей участвовали в конкурсе, организованном школой и обе дошли до финала? – Михаил опять черканул ручкой на листе.
– Да, но с нами в финал вышел еще один учитель, – Ирина откашлялась. Интересно, не звучит ли это, как оправдание?
– Но вашей главной соперницей являлась именно погибшая? – Михаил пристально посмотрел на нее.
– Получается, что да, – Ирина развела руками. – Но она заслуживала победы, поэтому я бы не расстроилась, выиграй она конкурс.
– А теперь вы радуетесь, что она достанется вам? – Следователь рассматривала кольца на своих толстых пальцах, поправляя их глазками наверх.
– Я сейчас не думаю о конкурсе, случилось горе, мы всей школой скорбим по Светлане Николаевне, – Ирина набрала побольше воздуха и смогла, наконец-то, взять себя в руки. – Я шла в столовую, когда услышала крик. Спустившись, я увидела ее внизу. Рядом сидел ребенок, который вышел в туалет, скорее всего.
На слове «скорее всего» они оба подняли на нее глаза, как будто она сказала что-то непристойное.
– Он видел, что я пришла позже…
– То есть он может подтвердить, что вы спустились сверху следом за упавшей учительницей? – Ирина Петровна поджала губы, сдерживая ухмылку.
Повисла пауза. Они ждали, пока рыбка сама поймается на крючок. Ирина это поняла.
– В момент падения я находилась на другом конце коридора, – твердо ответила она.
– Кто-то может это подтвердить? – Михаил задавал свои вопросы спокойным голосом.
– Шел урок, все сидели по кабинетам.
– А вы нет?
– У меня было окно, я закончила заполнять журналы и пошла в столовую. Все так делают.
– Как раз в то время, когда и погибшая? – Михаил зевнул, забыв прикрыть рот. – Вы знали, что у нее тоже нет урока в это время?
– Нет, – Ирина растерялась.
– Где висит расписание занятий? – он раздул ноздри, сдерживая очередной зевок.
– Около учительской.
– То есть любому человеку, находящемуся в здании школы, не составит труда узнать, где сейчас находится тот или иной учитель?
– Теоретически, да, – у Ирины возникло чувство, будто охотник загнал ее в ловушку и вот-вот схватит.
– Таким образом вы утверждаете, что знали о том, что у Беловой тоже нет урока? – Михаил пристально на нее посмотрел.
– Я ничего не утверждаю! – Ирина почувствовала капельку слюны на своей руке и поспешила ее вытереть. – Это вы пытаетесь меня запутать. Но я не имею к падению никакого отношения. И…
Но следователь не дала ей договорить.
– Допрос закончен, – сказала она. – Остался последний вопрос. Вы недавно овдовели, как нам сообщили ваши коллеги, – она говорила так, словно речь идет о сломанном ногте. – Каково сейчас ваше материальное положение?
Ирина встала с места.
– Оно стало гораздо лучше, так как мой муж не работал долгое время, и мы жили на одну зарплату.
– Вы свободны, – она одарила Ирину ледяной улыбкой.
Выйдя за дверь, она услышала, как Следователь сказала Михаилу:
– Мутная тетка, узнай-ка, от чего умер ее муж. И еще, опрашивай этих училок покороче – муж Беловой отказался писать заявление.
Глава 12
Дождь закончился. Мокрый асфальт успел просохнуть в некоторых местах. Тяжелые тучи поплыли по небу, сбросив с себя груз.
Ирина спрятала зонтик в сумку, игнорирую то, что на нем еще остались капли.
Она прибавила шаг и практически перешла на бег. Не важно, куда, главное подальше отсюда. Перед ней до сих пор стоял образ тучной безвкусно одетой женщины-следователя, с ее поросячьими глазками, окруженными сеткой глубоких морщин. Но, помимо неприятного облика, было в этой даме кое-что еще, так явно проявляющееся при общении – давление, власть и ненависть, которые выползали наружу с каждым ее выдохом и цеплялись за шею жертвы острыми когтями, покрытыми дешёвым бордовым лаком.