John Hall
На расстоянии вакуума
Пять
Специально отключил табло времени на тренажёре, что установлен в ракете. Специально стараюсь избавиться от всех хронометров, секундомеров и прочего… Периодически смотрю в иллюминатор. Заметил, что пыль на шарике осела. Теперь подо мной обломки былой человеческой жизнедеятельности. Я не могу сказать – славы. Язык не поворачивается упоминать об этом позоре. Ведь как бы то ни было, все закончилось на новой волне технологического прогресса. Хотя именно технологии и поставили заключительную точку.
Дело в том, что наш Мир был наполнен мечтателями, изобретателями, которые жили своими планами, которые существовали в своих изобретениях… которые стыдились и боялись своих открытий. Они создавали фонды с единственной целью – попросить прощения за найденное открытие и за то, как его используют психопаты и неуравновешенные.
Наверное, все это из-за человеческого тщеславия. Оно неугомонно, ненасытно и всегда требует больше и больше. Это есть… точнее, было, в каждом… и во мне есть. Поэтому я до сих пор цепляюсь за здравый смысл, за рассудок и стараюсь оставаться… человеком.
Подумав об этом, я почувствовал себя дурно. Я не хочу быть человеком. Последним из своего рода. А плохо стало не потому, что я последний, а потому что, в итоге, вид получился не таким удачным, раз уничтожил сам себя… А теперь сквозь своё отражение я вижу серость и представляю разрушенные города, усыпанные пылью бывших жителей, остатки стен, усеянные тенями. Страшно.
Почему-то мне все больше кажется, что никого не осталось. Если раньше была хоть какая-то надежда на бункеры и оставшихся там живых, то сейчас мне все меньше в это верится… Я не хочу жить в обмане и верить во что-нибудь нереальное. Это кажется мне напрасным; думаю, что это глупо и в итоге сыграет против меня.
Так уже было единожды. Я верил своим глазам. Они смотрели на огромное море и на то, как самая известная из всех звёзд, во всяком случае, известная виду под названием «человек», прячется за линией горизонта и окрашивает небо в алые, фиолетовые, розовые цвета. В другой день облачным вечером я наблюдал все то же самое цветовое шоу, но на сей раз оно падало на неровную поверхность пара, застывшего высоко над землёй. На следующий день пошёл дождь, заката не было. Тогда я наблюдал силу стихии: то, как волны поднимались, как мне казалось в тот момент, практически до чёрных туч, а затем падали вниз; то, как молнии расчерчивали небосвод секундными ломаными линиями. Мне было наплевать на погоду. Я хотел остаться там навсегда. Мне было примерно шесть лет.
Мой отец был военным при хорошем чине, однажды вечером он сказал:
– Мы переезжаем в город… там лучшая в стране частная школа.
Мой папа сказал об этом, и я понял следующее: я хотел слишком многого. Вечно оставаться на одном месте могут только трупы. А трупом я быть не хотел.
Но, честно, находясь здесь, я даже начал получать какое-то садистское наслаждение от мысли о том, что человечество строило города во все возможные стороны. Заборами и стенами ограждаясь от соседей и границами от тех, кто говорит на другом языке и выглядит немного иначе. И только сейчас я понял, в принципе, в эпоху перед концом времени человек, как вид, умер. Он просто оставался на месте из-за введённых условных обозначений. Конечно, среди нашего рода оставались такие, у которых в самой генетической цепи вписано вечное шило в заднице, которое не позволяло сидеть на месте. Именно такие индивидуумы и двигались вперёд, остальные до попадания в город под землёй жили в городе, что возвышался над поверхностью, и жаловались, и старались выживать… Сейчас я вижу лишь пыль и облака.
«Стоп! Облака!» – я понимаю, что ни разу после всего случившегося не видел, как облака проплывали бы под слоем атмосферы. Сейчас же я вижу облака. Они нависают над пылью, окутавшей остатки жизнедеятельности.
Наблюдаю за движением, что возникло под куполом давления, под скорлупой, отделяющей от космического холода. Я плаваю в невесомости, уставившись в иллюминатор. Я стараюсь смотреть сквозь своё отражение, стараюсь не замечать того человека, что живет там, и прекрасно понимаю, что нарушаю одно из первоочередных правил. Эта мысль не даёт мне покоя, но я не могу сопротивляться интересу. Меня увлекают небо и облака так, как никогда не увлекали, пока я был на Земле… плохая ирония. А глаза с отражения потихоньку начинают прожигать дыру где-то в районе моей переносицы. Я это чувствую, даже не обращая внимания на стекло, концентрируясь на обратной стороне.
– Пора отлипать от иллюминатора, – произношу вслух и отстраняюсь.
«Спорт… Надо занять мышцы и мысли», – вот о чем я думаю.
А все потому, что теперь мне слишком интересно смотреть в иллюминатор. Там показывают нечто интересное… Там происходят движения, за которыми я не могу понаблюдать невооруженным взглядом. Я могу видеть лишь последствия миллиона маленьких, тысяч средних, череды больших изменений. Возможно, все это происходит куда быстрее, чем мне кажется… А возможно, нет. В любом случае, мне слишком интересен Мир вне пространства металла и пластика.
Здесь есть всего один тренажёр – велосипед. Я не знаю, почему так и кто придумал это. Скорее всего, это связано с отсутствием гравитации. Скорее всего, этот тренажёр нужен, чтобы мышцы ног не атрофировались в безвоздушном пространстве. Он рассчитан на возвращение из этой бездны… Я его использую, чтобы убить время до неизбежного и очень неприятного события.
Я слишком хорошо переношу одиночество. Нет ни плохих снов, ни желания покончить с собой, никаких странных голосов, о которых меня долго и настойчиво спрашивали во время всех медицинских обследований… Мне интересно, как задающий вопрос доктор определяет, правду или ложь говорит человек сидящий напротив? Что, если в космос попадёт психопат? Ведь такой вариант тоже возможен? Пускай он маловероятен, но возможен! И я представляю эту ситуацию, этот диалог:
– Вы здоровы?
– Да.
– Голоса слышите?
– Нет.
– Прощайте.
Или:
– Здоровы?
– Да.
– А голоса?
– Какие голоса?
– Ну, вы слышите какие-нибудь голоса, которых нет на самом деле?
– Да. Время от времени они просят зарядить дробовик и выпустить пучок дроби в лицо соседа.
Или:
– Вы слышите голоса?
– Да… Но они просили об этом не говорить с вами, потому что это может навредить нашей дружбе…
– Но вы уже начали говорить о них. Вам это не навредит?
– Все зависит от того, что я скажу дальше… А я не скажу ничего.
– Разумно… Но почему такое решение? Они вам угрожают?
– Не скажу.
Или:
– Доктор! Я слышу голоса…
– И какие? О чем они с вами говорят?
– Они просят меня жонглировать, сидя на уницикле и напевая отрывок оперы «Мистер Икс»! Они требуют это и днём, и ночью, и заткнуть их нет никакой возможности!
– А вы пробовали выполнить их просьбу?
– Нет! Доктор, я что, похож на больного?!
И доктор сидит и пытается разобраться во всем этом. И кто-то действительно болен, а другой всего лишь идиот, не до конца осознающий серьезность мероприятия. Конечно же, он получит наказание в виде нескольких доз галоперидола и недельки в дурке… А если на моем месте оказался бы человек с глубокими внутренними проблемами? Такой, который до определённого момента устойчив практически к любым воздействиям любого типа… А потом его перемалывают обстоятельства, и эта мясорубка выплёвывает фарш из личности, которая теперь, покопавшись в себе, открыла тот самый шкаф для скелетов. Что будет в этом случае?.. Ничего хорошего – вот что мне доподлинно известно.
Подобные случаи уже происходили в истории, когда лидеры держав, утеряв что-нибудь единственное, ради и для чего стоило жить, сходили с ума и бросали все на самотёк… И страны погружались в хаос огня и крови.
6
Наблюдаю за метеоритом, который плывет где-то очень далеко. Для меня он лишь небольшой камешек… Земли не видно. Она с другой стороны. Ракету вращает вокруг оси. Недавно я это заметил. Странное чувство одолевает меня. Теперь я думаю о том, что внутри этой скорлупы я остаюсь неподвижным, даже несмотря на то, что оболочка, пускай медленно, но движется. До того момента, пока кусок сплавов не повернулся какой-то совершенно неудобной для наблюдения за Землёй стороной, я не обращал внимания на тот факт, что я продолжаю движение. Сейчас меня это настораживает.
Помимо всего прочего, кажется, я привык к отсутствию времени. Теперь я могу спать долго, а уставать быстро и в основном от безделья. Самое главное – мне ничего и не хочется делать. В этом есть свой сакральный смысл, и если зарываться в чернозём психоанализа, можно сказать, что я просто переживаю одну из стадий… не знаю, чего… как вариант, депрессии. В любом случае, я не то чтобы избавился от апатии, я просто принял её. Наверное, только сейчас мне удалось понять большинство студентов, которые старательно ничего не делают…
А ведь и вправду: студенты в большинстве своём – это такая категория, которая ещё не смирилась со взрослой жизнью, которая старательно пробирается сквозь дебри к уютному офису и белому воротничку, но при этом понимает, что это последний рубеж и дальше только самопознание и саморазвитие… Дальше наступит старость.
Несмотря ни на что, я уверен, что это лишь затишье перед бурей. Это смирение, оно мимолетно… Точно так же, как и впечатления от самого полёта в космос. Если брать исключительно мою ситуацию, то мне вообще обломали всю малину внезапной ядерной войной. Я смог насладиться только адреналином и ничем более. Даже некому рассказать о той гамме эмоций, что бушевала во мне, пока огонь поднимал все выше в небо. Может быть, ты, слушатель, узнаешь об этом… В любом случае, не я, а просто запись моего голоса расскажет тебе про облака и синее небо, что с каждым моментом все больше наполняется тьмой.
Но даже эти мысли меня не пугают и никак не расстраивают. Они просто есть, точно так же, как и я сам. Точно так же, как и метеорит, что лениво и с помпезностью плывёт где-то там. Точно так же, как и…
– Другие люди… – произношу я вслух. – Другие люди, что попали в космос раньше меня, – вот о чем я думаю. – «Галактика»… Станция называлась, вроде бы, «Галактика»… И там был один человек. Его с определенной периодичностью меняют, чтобы он следил за работоспособностью… Я НЕ ОДИН!!!
Как же я счастлив! В этом мире есть ещё один человек, который точно так же болтается в металло-пластиковой конструкции. Он есть, а это значит, я как минимум не сойду с ума от одиночества!
Надо с ним связаться! Как же я раньше не додумался до этого?! Неужели все эти переживания из-за кончины мира настолько затмили мой разум, что я не подумал, что здесь, в этой безвоздушной неощутимой воде, я не один. Я обязан выйти на связь со станцией!
Аппаратура включена, Настройки в норме, все работает как часы, но в ответ лишь белый шум. Я слушаю его и пытаюсь пробиться сквозь стену помех. Мой голос уходит в глубину космоса и затухает там в виде импульсов.
– Станция «Галактика»! Станция «Галактика»! Как слышно?!
Время водой утекает сквозь пальцы. От усердия на моем лбу выступают капельки пота. За последнее время, пускай я привык к одиночеству и тишине, но в равной степени я устал от самого себя. Мне нужен человек, собеседник, который сможет звучать… С которым будет возможность отбиваться от тишины, в которую погрузилась Вселенная.
– Станция «Галактика»! Станция «Галактика»! Вы меня слышите?!
И Мир, наполненный шуршанием белого шума, жизнь, наполненная помехами…
– Станция «Галактика»… пш-ш-ш… Станция «Галактика»!.. выжившим… пш-ш-ш… мы здесь! – после чего голос произносит координаты.
Сердце в груди сокращается и замирает на секунду.
«Есть живые… живой… я не один!» – буря эмоций и мысль о том, что надо двигаться вперёд, становятся моим стимулом. Лезу в настройки автопилота ракеты, чтобы задать координаты и отправиться в космический полет в поисках выжившего. Я думаю, что конец света наступил, но это ещё не все. Человечество в лице выживших продолжит цепляться за право на существование. Может быть, даже кто-то остался на Земле, и они, возможно, уже ищут пути к тому, чтобы выбраться наружу.
Я понимаю, что произошедшее, возможно, в будущем уничтожит меня, потому что я позволил себе поверить в… то, что ещё не все потеряно. Но раз есть такая возможность, я буду верить как любой нормальный человек, буду хвататься за неё кончиками пальцев… ногтями…
Странное чувство – верить тому, чего может не быть. Странное чувство – перемещаться в космосе в то место, где я, возможно, встречу второе самое большое разочарование в жизни.
На самом деле я думаю о том, что мне надо было остаться на Земле и умереть вместе со всеми… Превратиться в пыль и осесть где-нибудь в другой части страны или даже планеты и остаться там навсегда. В принципе, люди и так превратились в пыль до моего полёта. Наше передвижение по планете зависело от потоков ветра, которыми нас подхватывало и несло до нового места, где мы оседали.
По такой логике после взрыва мало что изменилось. И человечество просто стало неактивным и наконец перестало разрушать планету, попросту уничтожив жизнь… Хотя согласно случившемуся, я так думаю, уничтожение планеты было близко… Вполне возможно, это временное явление, и, допустим, из-за мощнейших взрывов в земной коре образовались трещины, и на самом деле при видимости спокойствия на самом деле сейчас Землю разрывают землетрясения, и она потихоньку приближается к своей кончине. Если это так, то выживших на Земле нет, и последняя надежда на станцию «Галактика».
Седьмая аудиозаписка
Я плыву через океан космоса. Огонь несёт меня вперёд в поисках выживших… как и я, затерянных в безвоздушном пространстве среди планет и звёзд… Хочу почувствовать ветер на коже, траву под ногами, услышать множество звуков. Я направляюсь в сторону полученного сообщения и трачу на это жизненно необходимые ресурсы топлива. Я отдаю себе отчёт о том, что и для чего делаю. В любом случае, вновь войти в некий анабиоз я всегда смогу, а вот возможность встретить похожих на меня, застрявших в плену обстоятельств, одна-единственная.
Меня несёт автопилот по услышанным координатам. Мне не по себе. Сигнал был плохим, и слышно было плохо. Вдруг я перепутал, неправильно услышал одну-единственную цифру и теперь направляюсь черт знает куда… сжигая топливо, что поддерживает системы жизнеобеспечения. Этот мой полет меняет местами, перемешивает варианты моей гибели, играя с ними, как крупье с картами. Меня это напрягает, и я даже начинаю сомневаться в своём выборе, а потом понимаю: позже, раньше… нет никакой разницы, потому что я умру здесь, в космосе, среди разного космического мусора.
Моя душа мечется из стороны в сторону, и вроде бы я даже хотел обратиться к Богу и просить его о благосклонности, а потом вспомнил те минуты, когда покидал планету… тогда я внимательно посмотрел по сторонам и заключил: «Никакого рая». А обратиться все равно хочется, и я начинаю бубнить под нос какую-то ахинею, просить о том, чтобы моя космическая одиссея окончилась успехом и я нашёл бы и «Галактику», и людей внутри металлопластиковой крепости.
Мой шаттл движется смертельно медленно по меркам межпланетных путешествий и до безумия быстро согласно стандартам уже мертвого мира, но меня это не волнует, не интересует… Я продолжаю бубнить под нос лютую ахинею, которую сочли бы за чистую монету все в том же мертвом мире. Там сказали бы, что я приверженец какой-нибудь из религий, посмотрели бы на мой внешний вид, на страну происхождения и причислили бы к религии, несмотря на то, что я адепт свободной веры.
«Человечество просто хотело, желало и жаждало верить, но было лишено этой возможности… Спасибо религии, – думаю я и даже хочу с горечью сплюнуть, но меня останавливает чувство гравитации. – Нет, молитва мне не поможет. Перед моим полетом все эти слова были опорочены и искажены вконец. За каждое обращение к Богу, который внутри каждого из нас, брали монету. Говорили, что это единственный способ, чтобы тот услышал… Люди начали покупать Неподкупного и катиться в бездну. Так было в одной из крупнейших держав. В ней преобладал бардак. В другой крупнейшей стране царили анархия и хаос. Из-за этих основных гигантов и случилось то, что случилось. Я же был родом из маленькой страны-государства где-то между».
Я не помню, по какой причине, но наш Мир разделился на две стороны. То есть стран, национальностей и прочего было много, но все разбились на две противоборствующие стороны. Это было как противостояние добра и зла, и лишь победитель мог быть окрашен в белый цвет. Все остальное время была серость, которая как следствие поглотила всё, и цвета вообще перестали существовать, потому что их больше некому видеть… Это я так думаю, потому что не верю в иноземные формы жизни, которые якобы посещали нашу планету. А я не в счёт. Даже если мне удастся найти станцию «Галактика» и даже если там будут выжившие, нас все равно слишком мало, чтобы повлиять на что бы то ни было. Ладно, то, что нас мало… топливо и продукты питания не бесконечны, так что человечество в любом случае обречено здесь, в космосе.
Кажется, девятая… или восьмая. Точно, восьмая!
Как вы видите, я окончательно теряю связь со временем и событиями. У меня остаётся только стремление. Чистое, неподдельное стремление к тому, чтобы прожить отведённое мне время… несмотря на то, что я самостоятельно его урезаю космическим путешествием.
Я не знаю, сколько времени прошло с момента запуска двигателя. Приборы показывают, что топлива, примерно, ещё столько же. Одна проблема – не известно, сколько ещё плыть сквозь этот океан. С таким же успехом я мог бы просто находиться на орбите, и рано или поздно мы бы встретились. Но я решил действовать незамедлительно! Вот насколько я не хочу быть один, и вот как мне уже надоело соблюдать собственные правила. Мне необходимо общение, а не отвлечение самого себя. Если быть честным, даже моя изначальная задумка рассказывать вам историю человечества мне уже давно не по душе, и я уже некоторое время максимально стараюсь избегать этой темы, потому что, как оказалось, я знаю не так много, чтобы о чем-нибудь рассказать… Даже здесь я сплоховал. ЧЕРТ!
Видимо, я типичный представитель людей. Такой, что начинает что-то делать, переосмысливает, смотрит на это по-новому и перестаёт придерживаться первоначального плана. Потом что-то меняет, адаптирует, вновь вносит изменения, и все для того, чтобы чувствовать комфорт и ничего кроме. Это, кстати, одна из причин возникновения религии.
Собственно говоря, никак не могу понять, почему меня так задевает эта тема. Может, потому, что я поднялся слишком высоко и так ничего и не увидел, или же потому, что Мир перестал существовать, несмотря на все молитвы и пожертвования.
Ещё один день
Почти… почти-почти-почти. Станция «Галактика». Она так близко! Но она постоянно отдаляется по мере того, как я за ней гонюсь. Эта игра в догонялки меня бесит. Почему? Вот по какой такой причине я должен был начать движение в ту же сторону, в которую двигалась станция?! Или почему она двигалась именно в эту сторону, а не навстречу мне?.. Слишком много глупых вопросов, на которые я никогда не найду ответы.
Вот она, я её уже вижу! Пускай далеко, но я её уже вижу. Эту космическую крепость, затерянную в безвоздушном пространстве. Надеюсь, что меня там ждут. Надеюсь, что все пройдёт отлично!
– «Галактика»! «Галактика»! Выйдите на связь! Меня слышно?
Лишь белый шум поёт свою тягучую песню в ответ.
– «Галактика»! «Галактика»! Выйдите на связь! Меня слышно?
И опять лишь белый шум.
– Не-е-е-ет! Не может этого быть! Давайте-давайте-давайте! Ответьте мне! Ну же! – кричу я в микрофон, сидя за штурвалом и наблюдая за медленным движением вперёд… – Я напрасно потратил топливо, нервы и время, которого у меня теперь слишком много.
– Станция «Галактика». Если остались выж… свяж… ми… – услышав это, мои сомнения пропадают. Я «давлю на педаль» в полную силу и направляюсь к космической станции, которую искал.
Станция находится чуть левее Солнца, поэтому звезда слепит меня своим ярком светом. Я смотрю на раскалённый шар, которому была посвящена тысяча песен. Он по-прежнему, как в тех песнях, согревает планету Земля, вот только это больше никому не нужно… точно так же, как день и ночь. Эти понятия, как и слова песен, больше не существуют, их больше никто не произнесёт, больше никто не споёт эти песни.
Я вглядываюсь в яркий свет звезды. Глаза болят, но я не отвожу взгляд и думаю только о взрыве, с которого все началось… и закончилось, только другим. Я смотрю на раскалённого гиганта и представляю, как после его взрыва возникнет новая планетарная система, только маленькая. В моем воображение на одном из вновь явившихся шариков появляются зачатки разума, затем проходят сложные процессы эволюции, видоизменение, продолжение эволюции, и вот спустя миллионы лет появляется новая цивилизация, которая точно так же смотрит в космос, как и мы раньше, и думает лишь о том, как бы попасть сюда… а тут нечего делать.
В смысле, это я так думаю, что тут нечего делать. Конечно же, если бы все прошло по плану, я был бы занят на полную катушку, а так… нога упёрта в пол, и я преследую огромную космическую крепость! Романтика…
