Ислам Ибрагимович Ибрагимов
Фабио и Милена
Глава 5.
Раскрывая двери Фабио, наткнулся на двоих охранников, один из которых спрятался за дверью. Выглянув всего на одно мгновение, Фабио обнаружил знакомые лица, восседающие в кабинете и когда они увидели его, то невольно вскрикнули от нагрянувшего к ним мстителя и возмездия, которое он нес с собой. Время остановилось для каждого находившегося в кабинете, но Фабио уже давно был знаком с этим чувством и поэтому действовал незамедлительно. Выглядев в глазах других слишком стремительным и находчивым, он видел, как острие ножа медленно тянулось к нему рукой неопытного охранника, лицо которого изображало непомерный страх. Фабио оттолкнул его руку своей так, что нож вонзился в деревянную дверь, затем Фабио вытащил пистолет другой рукой и выстрелил прямиком в дверь, где прятался второй охранник. Послышалось как он примкнул к стене и стал медленно опускаться по ней и хрипеть, пока первый приходил в себя и пытался оттянуть руку с ножом, а другой рукой тщился вытащить автомат. Фабио повалил охранника наземь тем самым сбив у него дыхание, но внезапно ему послышалось как кто-то взвел курок и Фабио немедленно перевел дуло пистолета в сторону стоявших советников, которые сразу же вытянули вверх руки совсем невольно выдав того смельчака что отважился на такой нелепый и необдуманный шаг и в качестве наказания Фабио выстрелил смельчаку прямо в руку, держащую пистолет и рука его окрасились кровью. В эту же секунду Фабио выстрелил в испуганное лицо охранника, а потом сделал еще пару выстрелов в обоих, дабы не возникло никаких осложнений.
Наступила пауза, тишина которой была оглушающей и ввергающей в самый настоящий ужас. Непреклонно, но трепетно стояли советники, которые казались слишком жалкими и ничтожными по сравнению Фабио что обладал бесспорной уверенностью в каждом своем действии. Он запер дверь на защелку и приказал всем сесть и держать руки на столе, в случае чего и при малейшем движении он выстрелит без предупреждения. И когда все последовали его приказу, Фабио начал говорить:
– Давно не виделись Иван Евгеньевич, думаю, вы с нетерпением ждали нашей следующей встречи после того, как посадили нас в тюрьму. Думаю, каждый из вас успел вдоволь пожалеть о том помиловании, на которое вы-таки решились и о вашей первоначальной коварной выходке и последующем поступке, который стал для вас роковым. Думаю, не стоит объяснять, о чем идет речь, вы, итак, знали, что ждет вас за то, что из-за вас пострадала моя дочь, наглые безжалостные сволочи! Неужели вы думали, что я не смогу добраться до вас? Я здесь и сейчас я буду вашим судьей и вашим палачом и посмотрим, как вы будете обрадованы тем приговором что сами некогда произвели. Всему этому пришел конец, настало время поплатиться за каждую жизнь, за тех, кто погиб в тюрьме, за тех, кто пытался одуматься и в итоге был захоронен в земле предавшись тяжелым мукам и не имел даже возможности исправить то прошлое, в которое он ввязался. Вы можете бесконечно обвинять нас самих в том, на какую сделку мы согласились, да кровь на наших руках, но не все убивают невинных, не все готовы убивать ни в чем не повинные души, большинство старалось сделать этот чертов мир лучше, помочь не справлявшимся властям, а так же продажным лицам закона, тем кто миновал своего наказания, в то время как семья погибших, семья тех над кем так посрамились, покусившись на святая святых до безумия оплакивает погибших. Столько боли было в этом мире, столько несправедливых судей, полицейских и депутатов, столько преступников, столько бессердечных насильников и большинство при этом не было наказано, все они избежали тюрьмы и справедливого приговора и если бы не такие как мы, то возможно все это и дальше шло бы с рук этим наглецам, сумасшедшим и находящимся в бреду своих ужасных страстей! Вы думаете мы здесь ради страсти, думаете мы потому убиваем, что сами являемся преступниками? Нет! Мы работали над тем, чтобы мир был в равновесии, чтобы зло не смело превышать предел. Сколько в мире матерей лишившихся своих детей из-за таких? Сколько родителей, у которых детей ни за что посадили в тюрьму? Скольких людей убивали за гроши и пустые слова или действия, которые можно было простить? Люди не идеальны, они никогда не будут идеальными, таков мир, таково мироздание, где люди все те же животные наделенные разумом, чувствами, словами, но у нас слишком много пороков и потому всегда будут обиженные на мир, всегда, потому как мир обошелся с ними несправедливо, да на них тяжкое бремя, ужасное испытание судьбы, тяжелая ноша и слишком больно жить осознавая что все в этом мире против тебя, они сходят с ума от самих себя, от нетерпимой боли которую им нанесли, они не могут больше терпеть ее и кажется поэтому-то и входят в эти непростительные преступления, кто я такой чтобы считать себя святым? Или тем, у кого за спиной не было бы собственного кладбища, убитых мною, чем же я лучше них? Ничем! Ни капли не лучше, но все же я понял что лучше остановиться и остановить других, таких же как и я, а еще лучше не давать им возможности становиться такими, не давать им хлеба за ужасные преступления, да мир от этого не станет лучше и снова будут несправедливые приговоры и непоправимые преступления, но то, каким образом мы боремся с преступностью, ничем не отличает нас от них, я говорю от лица людей убивавших не ради славы и крови, а ради справедливости и процветания мира, я понял какую ошибку совершил, понял что это не выход, что можно бороться другим способом, но чтобы сделать это, нужно расправиться с вами. И больше не будет Совета, не будет убийств ради справедливости, ведь я понял какой это отчаянный и неправильный путь, понял, что это ложно, ошибочно! И если для этого мне придется убить вас, то да будет так!
Глава 6.
Тем временем к зданию библиотеки подоспело подкрепление, но все входные двери были благополучно и удачно заперты заранее. Раздались выстрелы и стекла начали осыпаться мелкими кусками на ковры, стеллажи и книги. Сергей насторожился, не зная откуда мог вынырнуть противник, он начал стрелять прямо из окон отпугивая тем самым противников пытающихся забраться любым способом в здание библиотеки. В это время Георгий попытался улизнуть дабы открыть дверь пока Сергей был занят отражением осады, но стоило Георгию добраться до лестничной площадки как отвлеченный своим невиданным везением он тут же ударился о грудь спускавшегося Фабио и упал, наземь ударившись головой.
– Ты думал сбежать? Боюсь тебе больше некуда бежать и не на что рассчитывать, Совета больше нет.
Фабио прихватил мальчишку с собой и направился к Сергею. Сергей, завидев его кивнул ему как бы спрашивая: «дело сделано?», на что Фабио ответил утвердительным кивком, а потом спросил:
– Наведалось подкрепление?
– Эти безмозглые глупцы уже лезут через окна, они будут с минуты на минуту, придется давать бой.
– Вероятно труднее будет скрыться после. Главное, чтобы Милли и Дмитрия они не увидели первыми.
– Будем надеяться.
Тут же выскользнули противники, пролезшие через окна и тянувшиеся целой колонной, но от выстрелов Фабио они падали протяжной цепью как домино и Сергей ставил точку одним лишь выстрелом из дробовика в повалившуюся и валяющуюся кучу. Выстрелы гремели точно молнии в небе и прямо кстати пришелся дождь сменяя собой грубый тяжелый как небеса туман. Дождь будто бы пытался смыть собой те грехи что таились в здании библиотеки, кровь заполняла собою все, тела падали прямо друг на друга. Фабио и Сергей медленно двигались в сторону окон, из которых вылезали эти горе-линчеватели и в конце концов подошли к окнам, заметив, что толпа становилась все больше, люди осыпали улицу, сирены полицейских завыли и застонали.
– Нам нужно выйти через другую сторону, неважно как, хоть через окна! – Сказал Фабио увидев ситуацию на улице. Он беспокоился о Милене, которая могла приехать с Дмитрием в любой момент.
Они двинулись на противоположную сторону здания, в то время как полицейские попытались проломить входную дверь. Фабио выстрелил в окно и убедившись, что там чисто, он велел спускаться первому Георгию, тогда как Фабио спустился последним.
– А что будет с Миленой? Вдруг она не найдет нас если мы сбежим или придется убить еще и полицейских? Тогда от нас не отстанут власти. – Спросил Сергей.
В этот самый момент послышались выстрелы в стороне входных дверей.
– Это они! Я уверен! – Сказал Фабио.
Они устремились ко входу через улицу и действительно заметили Дмитрия и людей вместе с ним, что перестреливались с оставшимися людьми Совета и пытались запугать полицейских, заранее зная, что убийство их не приведет ни к чему хорошему, о чем и возвещал им Дмитрий:
– Уезжайте, это не ваша война! Не стоит вмешиваться туда, куда вас не просят, мы всегда были на вашей стороне. Это не более чем месть за тех из нас, кто пал также, как ныне падают они! Кровь за кровь не более чем необходимость, чтобы наконец настал мир в этом городе!
Они стреляли в полицейские машины и прятались за собственными. Фабио остановился у угла здания и заметил Милену, которая стояла позади людей Дмитрия. Его охватило желание побежать к ней, защитить ее, но он вовремя сделал усилие над собой. Дождь стрелял вместе с оружием своими влажными стрелами, кровь окрашивала асфальт в какой-то страшный оттенок. Небо скалилось и злилось, небеса пытались в этот самый момент смыть с людей ту жуткую безжалостность, которая овладела ими. Всем своим существом люди желали проявить то чувство безысходности что в один миг переросло в жалкую мстительность, которая была беспощадной и ненасытной как дождь что никак не мог в должной степени смыть с каждого это гнусное желание мести и ненависти друг к другу.
И теперь увы не хватит потопа для того, чтобы смыть весь смрад того, что произошло в этот ужасный век, движимый страстями и пороками, чувствами, не знающими должных границ, пустыми угрозами, подкрепленными жаждой страсти и желания скорейших мук тому, кто стал причиной этих порочных чувств. Этот огонь распространял свое действо, огонь неподвластных страстей, пламя убийства, пламя смерти, такого властного в это самое мгновение что даже дождь прямиком с небес, не мог остановить его. Ужасное преступление против души и законов свыше, убийство ради благой цели, война ради мира которая позволит заглушить мрак невежества своею благодатью ниспуская на землю мир хотя бы на некоторое время, освобождая души что так гоняться и внимают своим ненасытным чувствам, которые полноправно управляют ими, пускай хотя бы на мгновение этот мир вкусит безмолвие не нарушаемое безжалостными убийствами, пускай настанет мир, но только после всевластного беспощадного времени и момента в котором прольется чужая да и собственная кровь. «Таков человек!» – Скажет муж ученный! А обычный люд, лишь прольет слезу, недоумевая людским причудам, людскому злу, ужасному греху!
«Когда же стали мы такими?» – Спросит человек, но ответом лишь послужит: «А когда мы перестали быть такими?» – суровая правда затмит крик разума и совести, подобный нечленораздельному вою, распространяющемуся повсюду. И кажется, что вселенная со всеми ее огромными и впечатляющими разум размерами дивится тому, что происходит на этой маленькой планете, где люди, полные разума, убивают друг друга ради мира и где зов разума меркнет перед зовом страсти и зловещей песни чувств, зарожденных обидой и ненавистью!
Фабио стоял с Сергеем и Георгием наблюдая из-за угла за происходящим. Фабио глядел на свою дочурку чувствуя, как поле внутри него вдруг зацвело новыми красками, ему казалось что прошла целая жизнь, пол века или век с тех пор как они не виделись и возможно тому послужило нагрянувшее освобождение Фабио от ранее сжимавших его душу оков или же то была истинная тоска и надежда на благополучие дочери, но тем не менее было нечто неописуемое в его глазах взирающих на Милену.
Очевидцы ужасного представления не выдержали сцены, которая разворачивалась наяву и расходились наперекор своему любопытству подальше от кровавой бойни и звуков выстрелов, внушающих неприятнейшее ощущение того, что подкрадывалось коварнейшим образом в самые потаенные закоулки их разума.
Вскоре не осталось никого причастного к Совету, как и не было того, что они тщетно пытались спасти. Увы дело еще никак нельзя было считать законченным поскольку остались полицейские, которые бездействовали от безысходности. В эту минуту Фабио решил выйти из-за угла и за ним последовали Сергей с Георгием. Фабио прицелился в полицейских и выкрикнул им:
– Уезжайте отсюда, все кончено, возвращайтесь домой к своим семьям в противном случае вы знаете, как все может закончиться, мы не желаем вам такой участи, уезжайте и мы не тронем вас!
Они медленно расселись по машинам и уехали заранее зная, что это битву они бы не выиграли.
Милена заметила отца после того, как машины блюстителей закона начали удаляться, а опасность миновала. Она видела в нем все ответы на свои вопросы и переживания, она благодарила судьбу за то, что он остался жив и за то, что все наконец закончилось. Она уже хотела побежать к нему навстречу, как вдруг Фабио попятился вперед, словно что-то укололо его сзади. Милена закричала, и этот крик был гуще всякой боли, Сергей мгновенно обернулся к Милене, а потом взглянул в сторону Фабио наблюдая за тем, как он неестественно выпрямился вперед. Милена выхватила пистолет и выстрелила в Георгия, в его гнусную коварную физиономию с которой никак не сходила усмешка, посвященная каждому, кто отчаянно боролся за желанную свободу. Георгий силился отомстить за Совет и это была последняя возможность свершить возмездие, которое окупило бы непоправимую потерю того, что некогда называлось Советом. Георгий, пренебрегая своей свободой и жизнью сделал ровно то, что и намеревался сделать хоть и поплатился сполна за содеянное.
После того как Георгий повалился на землю и уже начал испускать дух Фабио и сам упал на колени чувствуя, как где-то в спине покоится острие ножа. Он взялся за него и вытащил одним резким движением и боль разрослась, принимая немыслимые размеры. Он взглянул на свою кровь, которая текла по острию ножа и отбросил нож словно увидел в его отражении гнусную улыбку смерти. Сергей вдруг опомнился, не веря своим глазам, не веря всему происходящему, все в один миг вдруг проснулись и поняли, что им не показалось.
– Нет, нет, нет, нет! Фабс! Нет! – Выкрикнул Сергей.
Милена побежала к отцу и зажала его рану своей рукой, она чувствовала, как его кровь текла теплым ручейком, таким медленным и ужасным. Она не верила глазам и плыла словно во сне. Глаза ее наполнились слезами, а из горла вышел звук, напоминающий глубокую скорбь, от которой потом снятся кошмары. Милена обняла отца, плача ему в шею, то горе что одолевало ее сжимало ей грудь отчего она задыхалась и точно тонула, тонула вместе с ним в той бездне противоположной от жизни. Она теряла его и видела в его глазах тот свет, который мерно, медленно гаснул.
– Нет! Чертов мерзавец, ты, ты чертов подлец, ах ты! – Сергей стрелял из дробовика в тело Георгия, он поддался своей ярости и не мог смириться с еще одной потерей в его жизни. Фабио за все это время стал значить слишком много для Сергея и потерять его означало потерять второго Наставника, второго друга с которым нельзя будет более поговорить, которого нельзя будет увидеть и услышать. Сергей издавал звуки, походящие на стоны мучеников, и видит Бог он мучился от одной только мысли, что все кончено.
– Может… Может мы еще успеем пап… Отвезем тебя к…
– К Эрику? – Задыхался Фабио. – Мне кажется, что… Не успеем Милли… Я люблю тебя, моя… Доченька, все было ради… Ради тебя… Береги себя, будь умницей.
Сергей рухнул рядом и обнял Фабио у которого кровь шла уже изо рта, он отпрянул и посмотрел ему в глаза, видя в них собственное отражение, видя нечто вроде покоя, который скоро придет к нему. Он удивился как быстро пролетело время, словно кто-то перематывал его специально чтобы Фабио поскорее ушел в мир иной, чтобы они не успели сказать ему то, что кажется вот-вот прольется из них, но не словами а душераздирающими криками скорби и горькими слезами.
– Фабс, черт возьми, все это по моей вине, черт, пожалуйста, не уходи! Не надо Фабс, прошу тебя, ты… Нет… За что? Я потерял Наставника, я не могу потерять тебя, разве ты не понимаешь Фабс? Черт тебя! Господи, что же я наделал, прости меня Фабс, прости меня!
– Ты много значишь для… Для меня, По…Заботься… О Милли…
Все подошли к Фабио, наблюдая ужасную картину, горечь утраты настигла всех, ведь для каждого Фабио сделал невероятную услугу, именно благодаря ему Совет пал и им больше нечего было бояться. Они могли спокойно уйти на покой и жить дальше зная, что им больше ничто не угрожает и, может быть, поэтому многие из тех, кто находился рядом с Фабио стояли точно солдаты, видя, как уходит из жизни их генерал.
Дмитрий снял свою шляпу и прикрыл лицо рукой от неподдельной горечи. Милена вместе с Сергеем плакали у тела Фабио которое совсем скоро перестанет дышать. Не выдерживая всепоглощающего горя, Сергей и Милена сами подвергали себя опасности задохнуться и встретить закат жизни вместе с Фабио, своим верным другом и верным отцом. А дождь все пускал свои стрелы и кровь Фабио текла уже по асфальту. То была кровь освободителя, пожертвовавшего собой, то была кровь человека осмелившегося пойти наперекор всему ради любви и свободы.
Фабио задыхался чувствуя, как сердце его едва отдается мягкими волнами и как оно с болью выстукивает свой последний марш. Ему виднелись сны, где он вместе с Миленой гуляет по парку в солнечный день и солнце ярко светит через листья деревьев пуская солнечных зайчиков прямо на дорожку, по которой они шли. Фабио слышал шелест деревьев, и он показался ему самой замечательной вещью на свете. Фабио держал Милену за руку, и они шли, не заботясь ни о чем, свободные от излишних раздумий пока глубокие тона послеполуденного солнца разукрашивали все в свой прекрасный золотистый оттенок. Свет понемногу меркнул в его глазах, и он волей последних усилий произнес:
– Милли…
Милена обняла его и Сергей вместе с ней, остальные же сняли головные уборы с головы, встали на одно колено и провели залп из тех оружий что у них были. Фабио перестал дышать и с последним стоном он скончался, глядя вверх на небеса, которые поливали его дождем.
Глава 7.
– Милли, я, как и ты не знаю, как жить дальше, потеряв своего единственного друга, разве мог я полагать что все произойдет вот так… Этот чертов мерзавец, жалкий, трусливый, безмозглый… К черту! Тьфу. Прости меня Милли, мне не стоило так… При тебе. Послушай, мне так же тяжело, так же больно, просто ты не одна знай это и для меня он был тоже в каком-то смысле как отец, как Наставник, как друг и человек, которому было не наплевать и который нашел в себе силы простить меня за мою выходку. Откуда мне знать, может, может если бы я тогда не сбежал… Черт…
– Не плачь, не переживай, его уже не вернуть, нужно… Жить дальше, пытаться…
– Прости, ты права, но все же ты не должна так страдать из-за этого, иногда лучшие люди уходят раньше, чем мы того хотим, возможно это не случайность, может так, мать его надо, но не переживай, все наладиться вот увидишь, я буду рядом всегда и мое плечо будет всегда для тебя крылом поддержки и помощи. Столько всего произошло за то время что я скитался с вами, мне кажется словно я не выполнил того, что обещал Наставнику. Как же мне теперь черт возьми жить с этим? Все что мне нужно было, это самому умереть вместо Фабио, неужели я не выполнил того, что должен был? Неужели вся моя жизнь это полный мать его провал?
– Ты очень помог нам.
– Нет! Не говори так, Господи, ты так добра ко мне, но это лишь… Усугубляет мою боль… Уж лучше бы ты кричала на меня, била меня, пыталась меня убить! Нет я не вынесу этого, нет, не смогу, черт во что я превратился? В жалкую тряпку. Тьфу! Самому себе противен. Ты знала где я был все это время? Я пытался покончить с собой, пытался выкинуться в речку и знаешь, лучше бы я и в самом деле выкинулся, может тогда Фабио убил бы этого мерзавца, не пощадил бы этого наглеца, что же я натворил Милли?
– Все будет хорошо вот увидишь.
– Как ты можешь говорить так? Ты потеряла отца, потеряла лучшее что ты когда-либо имела, потеряла смысл жизни, я всегда знал, что в тебе больше человечности и силы чем кажется, но неужели ты будешь такой же доброй, как и старина Фабс, ты такая… Такая…
– Мне тоже больно и боль эта никогда не пройдет, но он не хотел бы чтобы я страдала из-за него, он всегда любил меня, всегда говорил, что готов на все, на смерть, на страдания, на муки, а все ради чего? Ради меня? Но ведь из-за меня он и страдал, из-за меня так мучился и умер, а всегда говорил, что так и должно быть, что он расплачивается за свои грехи, но все это самопожертвование… Ведь это было ложью, во всем была виновна я! Он умер из-за меня, из-за меня его избивали в тюрьме как провинившегося раба! Мне… Мне так обидно что я потеряла его, что больше он не вернется ко мне, но еще обиднее из-за того, что я всему причина, я причина его страданий, причина его смерти и я не знаю, что мне делать со всей этой мукой, с этой мыслью которая будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь…
– Черт возьми Милли… Никогда не думай так! Ты заслуживаешь всего самого наилучшего, ты была для него всем миром, ты была источником его жизни, его смыслом в жизни и поэтому он хранил тебя так же, как жадный старик что бережет маленький кусочек золота. Его жертвы оправданы, хоть и есть вещи, в которых были сделаны ошибки, но все это и рядом не стоит с тем, ради чего Фабио пожертвовал собой, ведь… Настоящие отцы должны так поступать, он показал явный пример всему миру, он показал миру каким нужно быть отцом.
Сергей вел машину и иногда посматривал через зеркало на Милену, ему было горько за нее и за то будущее, которое могло постигнуть ее, но он понял в чем заключается его дальнейшая цель, которая могла бы возместить невыполненное обещание данное Наставнику, он будет беречь Милену, ведь этого хотел бы Фабио, так будет правильнее всего, так он сможет искупить свою вину и для него откроется мир полный познания и отдохновения и он сможет достигнуть покоя и того к чему он так долго стремился.
– Вот и магазин хозяйственных товаров, пойдешь со мной или здесь посидишь? – Спросил Сергей.
– Не знаю.
– Ну ладно я быстро, куплю лопату.
