Ислам Ибрагимович Ибрагимов
Фабио и Милена
Глава 16.
Фабио обнял Милену и в очередной раз выразил ей свою любовь. Он сказал ей что будет ждать их на месте и сделает все от него зависящее. Милена приняла на себя это бремя разлуки и проглотила эту таблетку, которая, казалось, ни капли не помогала против злосчастной напасти ее воображения, и того, что представало в ее уме. Она молилась про себя, и просила, чтобы все было хорошо, она умоляла и надеялась на свершение этой просьбы, казалось, она готова была умереть, боясь предвидеть что-либо из того, что так рьяно захватывало ее внимание, что может быть больнее той действительности которую можно было избежать, но увы не хватило смелости для этого? Больно предвидеть беду, а потом к тому же пожинать ее наяву, делая себе лишь вдвойне больнее.
Фабио посадил Милену в такси и еще до того, как тронуться с места она смотрела на отца через окошко пытаясь разглядеть и тщетно понять то, что помогло бы ей справиться с разлукой и как бы велико ни было ее желание все предотвратить увы ничего нельзя было сделать и от этого-то Милена чувствовала себя беспомощнее чем раньше. Ничто не могло причинить ей столько боли сколько сама мысль о том, что сегодня она может потерять отца и предвидя это она все равно шла на несправедливую сделку с судьбой оставляя Фабио одного на пути, который может и не вернет его обратно.
Фабио остался один на пустынной улице и наступила тишина что пугала своим невероятным, необузданным безмолвием. Улица омертвела и лишь Фабио оставался жив, его оживляла идея и цель за которую он готов был погибнуть, но каждый ли способен жертвовать всем ради своей цели, сможет ли каждый рухнуть под сводом жизни ради того что ему дороже всего, сможет ли выстоять тот кто карабкается по стене жизни что ежеминутно обрушивается и уносит за собой всякого движущегося по ней, станет ли мертвец бороться за право жить если жить ему незачем? Сколь ни была та боль что ожидает, сколь ни была мучительна прошлая боль это нисколько не пугает человека, в котором горит огонь жизни. Ослепленные стада не станут бороться с оковами, в коих они пребывают, лишь те, кому есть за что бороться будут идти до конца, лишь опьяненные страшной судьбою не опустят головы своей пока не достигнут той высоты взобраться на которую не по силам решительно никому, именно такова человеческая сила и таков Фабио который принял роковое решение.
Фабио открыл дверь автомобиля и рухнул с тяжестью в машину – так возвещает о себе то волнение, которое вскоре встанет на сторону своего владельца. Фабио включил свет фар и завел мотор, оставалось только одно – начать движение, и когда транспортное средство сдвинется с места ничего уже нельзя будет изменить.
По пути на Фабио невольно нахлынули не самые приятные воспоминания, которые становились значительным стимулом и подавали масла в тот огонь гнева и отмщения, который не позволил бы ему развернуться назад и передумать. Воздух накалился и Фабио приоткрыл еще одно окошко чувствуя немыслимые эмоции. Его брала дрожь, и он ощущал себя космонавтом, летящим за пределы земного шара. Наступило то самое время, когда нужно было готовиться к бою, когда произвольно или нет настраиваешь себя и подытоживаешь то, к чему ты в конце концов стремишься, что готов отдать и какую цену заплатить за то, чтобы в итоге выполнить свою задачу. Когда вспоминаешь ради кого был проделан весь этот путь, когда в голове разворачивается немыслимая борьба чувств за право преобладания, когда энергия в теле колыхается точно волны на берегу моря, а хватка руки может ослабеть и в то же время сжать все что угодно с неутолимой силой. Слух обостряется, а видимое расширяется, неужто волнение является тому причиной?
Зеленый свет светофора давал Фабио возможность разогнаться, и он делал это непринужденно иногда даже не задумываясь, тот зеленый свет светофора что по-особенному сверкал в туманном темном городке, кажется, сиял не столько для остальных людей сколько для Фабио, быть может то был знак, который указывал на правильный путь или же это была всего лишь вводящая в заблуждение невинность, которую неправильно истолковали.
Фабио слышал выстрелы в своей голове, от самого первого до того который только предстояло сделать. В памяти оживали фигуры, в то время как в жилах оживала кровь, жаждущая мщения. Он думал о том скольким было пожертвовано и скольким еще придется пожертвовать. Он думал сколько же людей пало от его руки и стоили ли деньги той крови, которую он пролил ради них? Стоила ли его жизнь того, чтобы прожить ее сызнова?
Фабио был судьей и палачом для самого себя и избирая путь, которым он следовал, он пытался стереть все злодеяния, которые совершил, но мысль о поражении не оставляла его, мысль о смерти же не давала покоя. Фабио хотел искупить вину и желание это было настолько велико что тело его немело от исступления, от неудержимого колебания рассудка с телом, но затем Милена возникала перед его взором и вспоминался Сергей, без которого невозможно было действовать и они усмиряли этот прилив незримого буйства. Фабио знал на что идет и смотрел на свой отчаянный шаг как преступник смотрит на гильотину. Перед глазами неизменно возникали люди что возбуждали в нем чувства любви и дружбы, Фабио хотелось бы увидеть вживую каждого из тех людей что приходили ему на ум. Он сходил с ума и вел автомобиль будучи опьяненным своими желаниями, но трезвость иногда возвращала его к жизни и обращала его ярость в страх который подобно огню возникал в его сердце, огонь этот мог разрастись в неудержимый пламень, беспрестанный поток которого силится поглотить все живое что осталось в человеческом духе.
Часть 3.
Глава 1.
Сергей, подталкиваемый своей никчемностью, наконец уговаривает себя на отчаянный шаг, дабы больше не вставать на пути Фабио и Милены как лишний и обременительный груз. Сергея повсеместно мучала нерешительность и единственный выход складывался в бегство от проблем, друзей и семьи что приютила, заботилась и тревожилась за него. Он не знал иного выхода кроме как покончить с жизнью раз и навсегда, и оставить позади себя то бедствие что называется бытием.
Таким образом Сергей собрал все вещи, которые имел. Для многих те или иные предметы представляют особую ценность пред своим владельцем, так люди привязываются к неодушевленному, но важному в их жизнях, у Сергея не было ничего такого что могло бы хоть как-то разжалобить его и накинуть покров воспоминаний ему на голову, так он отдалился от предметов связывающих людей с теми воспоминаниями и чувствами которых порой более всего не достает.
В одно мгновение вопрос встал ребром для Сергея, в то время как алкоголь не сумел спасти его от ответа, однажды нам приходится отвечать перед собой даже если это происходит не сознательно и обычно ответ служит дальнейшему несчастью и разочарованию в жизни. И когда наступает время заключительного вопроса тогда-то и решается судьба, которая полноправно выводит нас из созданных нами проблем или же убивает нас втаптывая в землю пока наконец не изничтожит до основания все то, что некогда было приспособлено к борьбе, так нашему духу становится тошно от нас и силы немедленно гаснут сводясь только к последнему рывку который либо выведет человека из ямы либо навек закопает его туда.
Сергей пришел к выводу что не может больше противостоять ни себе ни другим, у него было достаточно времени чтобы обдумать все до последней мелочи. В первую очередь он не хотел быть лишним грузом для Фабио и только поэтому он ушел, но вскоре последовала вспомогательная мысль, которая и свела на нет всю его жизнь выявив ее перед ним как вещь изжившую себя и тяготившую остальных – сделать сей вывод довольно просто но формируется и берет свои истоки он куда глубже чем кажется на первый взгляд, так же как и корни деревьев мысль стремится и углубляется вниз достигая самых потаенных мест человека. В частности, такая маленькая деталь как мысль сформированная и выведенная в нужную минуту способна обратить вспять чью-то жизнь или даже убить.
Бежать всегда легче, чем бороться, а убивать себя легче чем жить, но никогда не знаешь, как все в итоге сложится, эта война что мы ведем сами с собой, порой обыгрывает нас, одолевая и орудуя одной рукой, в то время как мы бьемся всеми двумя. Нас опрокидывают, и нам хочется кричать, крик затаивается где-то внутри, в самом сердце, дабы потом превратиться в горькие слезы отчаяния и безнадежности, а слабость, о которой ранее не могло быть и речи вдруг оказывается сильнее той силы что некогда превосходила ее.
Полная безысходность бьет с невероятной силой именно туда, где меньше всего ожидаешь, она приказывает нам и заставляет внимать ее зову. Никогда еще безысходность не была столь беспощадна как сейчас, она словно наглая старуха, что все время копошится рядом и нашептывает невесть что. Со временем дышать становится тяжелее как во сне, да именно так, и ты не видишь выхода из этого сна, пытаешься карабкаться в гору, выбраться из лабиринта, ощупываешь каждый предмет дабы убедится в его действительности, задыхаясь и спохватываясь ты спасаешься бегством, тогда и приходит мысль что это сон, и чтобы проснуться нужно умереть.
И как коварна эта мысль! Что многих погубила собой, забрала с собой в мир, где не светит солнце, буря что охватила море, внушила ее гостям что она никогда не закончится и гости ее не в силах больше терпеть ненастье и беспощадную муку совсем не дождавшись каких-то пару мгновений, поверив и вняв зову безвыходности решились на отчаянный шаг, потонув в этом же море, которое могло спасти их, но в итоге поглотило тех, кто так рьяно поверил в ее сказки, кто потерял надежду на всякое чудо, кто перестал верить своему собственному сердцу, шагая навстречу неведомому зову, который одурачил их, оставив ни с чем, и как опасен этот зов, и то к чему он нас порой призывает!
Так Сергей и оказался на одном из мостов прекрасного ночного Петербурга одолеваемый сомнениями, укусами собственных мыслей и укоров беспощадной совести. Стояла ночь, люди скрылись в домах от ветра и непогоды, от врагов и завистников. Луна светила ярко, Сергей опирался об перила моста и смотрел на речку, в которой отражалась движущаяся и ширящаяся луна. Послышались чьи-то шаги, что вскоре исчезли. Слова, которые нельзя было разобрать, раздавались из окон, где горел свет. Вероятно, кто-то решил выяснить отношения прямо в эту едкую минуту. Слова высились в тоне, а после тем же стремительным темпом понижались – то был спор вызванный агрессией дабы лишь усугубить расшатанное положение между двумя людьми. Внезапно спор прекратился так же резко, как и начался.
Тишина настала мгновенно, но тишины не было в голове Сергея, сейчас внутри него велась борьба, которая решала всю дальнейшую его судьбу. Он мог прыгнуть и поставить точку утонув в отражении луны, топя в темной речке на веки вечные все мысли и терзания души. Он пытался наконец понять, что является причиной несчастья, ведь перед столь отчаянным шагом следует прокрутить все воспоминания, убедиться в их весе и в очередной раз разувериться в себе.
«Воспоминания… – думал Сергей, – что же есть воспоминания? Отчаянные мысли преступника, или же благие мемуары того, кто считает себя святым? Чертовы воспоминания, чертова жизнь, с ее прериями, невзгодами, дурными последствиями и безысходностью, что мать его так сильно вынуждает меня сделать то, о чем сожалеть я уже не буду. Дрянный зов судьбы, чертова жизнь, где мы теряем тех, кто нам так дорог, но в то же время не ценим тех, кто есть сейчас, на кой черт нам оно? Пустая трата времени, где от нас останется лишь надгробная плита, да две даты, одна хорошая, та, что спасла от мира сего, другая плохая, что ввела нас сюда, в обитель страданий, муки, лжи и бедствий, словно бы даты заключенных в это мир, тех, что отсидели в ней свой срок и были наконец освобождены. И как коварно подвергать нас этой пытке, как коварна жизнь, в которой знающий будет тонуть со своим знанием, а слепой к знаниям и понимаю мира будет счастлив, чертова гармония, тьфу! Невообразимая ложь, сон, который никогда не кончится, дьявольские ухищрения! Что это за боль, преследующая меня? Я спасся от смерти в тюрьме, хотя она была так близко, что дышала мне в спину холодным ветерком, я смотрел в дуло пистолета и почувствовал себя мертвым всего на мгновение, так я потерял все чему учил меня когда-то Наставник, как мог я предать его память, как мог я так опозорить его? Как можно ненавидеть себя и жить с собой же? Черт возьми!»
Сергей не выдержал и слезы покатились по его щекам. Слезы, накрывшие мраком его взор от улицы, в которой царила полумгла. Сергей ненавидел плакать, как ненавидел и себя, ибо то были слезы отчаяния, но чувства должны были вылиться из него. Слезы эти показались ему чем-то необычайно унизительным, точно он плакал у всех на виду, и все смотрели на него показывая пальцем. Он вытер слезы и продолжил смотреть на луну, которая отражалась в реке. На тот белый глаз, что взирал на него, не моргая понимающим и сочувствующим взглядом, который был так необходим Сергею в этот час.
В этот горестный момент Сергей потерял бдительность и совсем не заметил фигуру что расположилась позади него. Некто вытащил нож и приставил его к горлу Сергея, все произошло до того тихо и неожиданно что, казалось, словно бы противник вырос из-под земли. Сергей отдал ему должное расхваливая такие методы нападения в своих мыслях, но после секундного удивления, он пришел в себя и теперь стоял неизменно на мосту ожидая реплики того, кто так искусно сумел к нему подобраться.
– Если жизнь дорога, скажи мне, где твои друзья? – Прошипел тот, что был сзади.
– Какие к черту друзья? Я здесь чтобы покончить с собой, думаю у тебя хватит ума понять, что у таких людей не бывает друзей.
– Не заставляй меня убивать тебя, говори, где они! – Повысив тон, сказал он Сергею.
– Черта с два я тебе что-либо скажу, чертов ты тунеядец!
Сергей вышел из себя и схватил именно ту руку противника, в которой находился нож и одним резким движением перекинул его через мост прямо в речку, после чего Сергей в порыве ярости едва не прыгнул следом за ним, но быстро одумался и остановился. Тот в свою очередь немедленно вынырнул из речки и взметнул свой пугливый овечий взор на Сергея, который высился на мосту и готов был поддаться гневу и броситься вслед за обидчиком. В порыве безудержного страха тот силился уплыть вдоль реки лишь бы отделаться от Сергея.
– Проваливай, мать твою куда хочешь, взял и испортил мне весь настрой! Как мне черт возьми теперь кидаться с моста? Будь ты проклят, я убью тебя, ну ладно хватит с тебя и того, что ты искупался. Я съем твою дешевую душу, да боюсь поперхнуться от твоего глупого существа, жалкий ты тип, смерть мне не страшна, я жаждал ее, но и она не смогла должным образом сцапать меня. Жалкая попытка смерти надоумить безумца. Куда же ты поплыл голубчик!? Далеко не уплывешь, а если вынырнешь я сожру тебя с потрохами, жалкий ты человечек! Черт побери нельзя даже уединиться на один миг дабы покончить с жизнью! Где твой нож? Брось его сюда, я сам перережу себе глотку, раз тебе не хватило смелости, гадкий ты утенок, кто же учил тебя плавать?
Минутное горе и отчаянный крик стремглав покинули Сергея, осталась лишь потеха над малым что пытался уплыть от него, в то время как плыть было некуда. Все в один миг провалилось, весь огонь переживаний, воспоминаний и проблем разом угас и остался один только пепел. Чувства порой водят нас за нос, заставляют делать то, что кажется неразумным, то же думал Сергей и лишь плюнул в речку пожалев своего противника, так как тот выглядел жалко. Сергей двинулся дальше, вызвав недоумение у плавающего и изнемогающего в холодной воде неприятеля.
Все отошло на задний план, алкоголь вдруг невовремя выветрился из головы, забрав с собой всю решительность и смелость, вот и настал момент трезвости ума, где нужно думать, а не действовать, где предстоит иметь дело с самим собой и со своим прошлым, от которого так хочется избавиться.
Все же на смену опьянению пришло некоторое недоумение, которое возникает до того, как алкоголь сумеет выветриться из головы окончательно и все последующие действия Сергея были как в тумане. Ему захотелось спать, и он стал возвращаться обратно, но вдруг осознал, что ему нет обратного пути.
Сергей решил наведаться в ближайший отель и выспаться. Ему было все равно где спать, лишь бы избавиться от того чувства, из-за которого не приходила ни трезвость, ни правильная мысль и то состояние в большей мере давило и мучило его нежели опьянение.
– Что за дивный мир, где после пьянства нужно еще немного пострадать до отрезвления? На кой черт тогда пить если в итоге все равно станет еще хуже? Дерьмовый мир. – Произнес Сергей, то ли в своей голове, то ли вслух.
Люди появлялись из-за углов, и лукавые девушки поглядывали в его сторону.
– Странные особи, – оживился Сергей, – скорее всего ищущие плотских утех, жалкое зрелище, но каждый черт возьми по-своему теряется здесь, в этом жалком пристанище, да что это со мной? Заговорил как мать его поэт дурным слогом, все бы ничего, а мне даже нравиться, так его! Чего смотрите девицы? Вы такие же пьяницы, как и я, черта с два если не так, а ведь я не говорю, что вам должно быть стыдно! Эту чушь вы и без меня знаете, но не смотрите мать вашу на меня с укором, я мертвец, но живой, видите чертов шрам? Его поставил мне мой друг, а недавно мне чуть не перерезали глотку. За что меня так все ненавидят, а? Молчите? Правильно, вы знаете только как обращаться в другом месте, в другое время, девицы ненаглядные, к черту все! Знакома ли вам любовь? Или сей плод для вас не известен? Ах вы бесчувственные твари! Дьявольские женщины, вот вы кто! Совратительницы мужских чресл, да ладно мне ли вас судить? Оставлю я вас, мне и самому худо, простите безумца, таким как я многое сходит с рук, прощу прощенья удаляюсь! Куда же я скатился и что бы сказал Наставник? Кажется, я предал его окончательно. Я был на грани самоубийства! Как же слепо я скитаюсь, чем лучше я этих несчастных девиц? Как мог я оставить Милену, как мог я оставить Фабио? Сейчас они может и спят мирным сном, но что же будет завтра? Вернуться ли мне, бежать ли со всех ног обратно, тогда как путь проделан не малый? Черт я устал, мне нужен сон, завтра я отыщу их и буду надеяться, что они никуда не пропадут, что может случиться за такой короткий промежуток времени? Стыдно? Нет мне не стыдно! Я не знаю таких слов, но может да, если совсем немного, то и правда стыдно. Черт возьми, а ведь ранее не было такого! Ладно черт с ним, вот и отель, здесь переночую, хоть солнце уже собирается подниматься.
Сергей снял номер и не замечая ничего на своем пути, он проследовал в поисках своего номера в глубь коридора дабы скорее лечь спать после длительных размышлений, груза эмоций и тяжелого вечера. Казалось, что предаться сну накинувшись на кровать было единственно верным и правильным путем подобно тому, как еще совсем недавно Сергею чудилось что утонуть в речке является единственным выходом из сложившегося положения. Скитаясь по небольшому отелю, он не разобрался на каком этаже находится его номер и поэтому только после двух этажей он понял, что живет на третьем. Все как бы отдалялось, являлось в данный момент чем-то незначительным, мысли крутились в голове по кругу, одни и те же слова заполняли разум, одни и те же картинки атаковали его беспрестанно. Безобидные мысли, которые в одночасье могут оказаться решающими в самых ужасных постановлениях и выборах, могут зависеть не столько от нас сколько от потока, движущего мыслью. Иногда мы кричим, а нас даже не слышат, иногда молчим и нас понимают как никогда ранее, иногда мы тоскуем и не можем больше жить, но живем дальше словно бы принуждены к жизни.
Преступая через сонливость и размышления, Сергей отомкнул дверь своего номера и вошел внутрь, предварительно повесив табличку: «не беспокоить». Множество мыслей проносилось у него в голове пока он снимал с себя обувь, а затем и остальную одежду следуя последовательности: снизу вверх. Он снял покрывало и улегся в постель распластавшись на ней как можно удобней. Единственное чего он не смог с себя снять были беспрестанные мысли, они донимали его до такой степени что глаза невольно раскрывались сами по себе. Пребывая в этом положении, Сергей накалялся как старая лампа готовая лопнуть в любую минуту. Не выдерживая более мучительного положения, Сергей вскочил с кровати и прошелся по комнате чувствуя непреодолимое желание лечь обратно. Дыхание его участилось от тянувшейся неопределенности. Он стоял между сном и явью именно это подтолкнуло его к мысли о медитации. Сергей уселся на кровать скрестив ноги под собой. Выполнив несколько осознанных вдохов и выдохов, темнота, заслоняющая все собою, то отдалялась, то приближалась, темнота наполняла разум, мысли вдруг исчезли из головы, как будто их смыли водой. «Вода» – вдруг произнес Сергей у себя в голове и это слово разразилось эхом как в пещере, повторяясь из раза в раз. «Вода-да-да-да».
Сергей открыл глаза и чуть не провалился от испуга, он оказался в лодке посреди моря или океана и в голове у него начали возникать теории того, где он и что произошло. Он умер? Или уснул? Он не помнил, как сюда попал. Лодка зашаталась от его резкого толчка, ему пришлось взяться руками за обе ее стороны, как вдруг он увидел Наставника, сидящего напротив него в этой же маленькой узенькой лодочке. Наставник держал две удочки перед собой, и кажется, рыбачил.
Сергей заметил странную перемену в лице Наставника, а именно то, что он отрастил себе серебристую и густую бороду, глаза его по-прежнему были закрыты, но Сергей нисколько не сомневался, что видит он гораздо больше остальных, даже с закрытыми глазами.
Наставник повернул голову в сторону Сергея, лицо его заражало спокойствием, но ничуть не выражало удивления. Сергей только сейчас заметил, что весь дрожит и дышит ртом, из которого струился, сгущаясь пар, растворяющийся в воздухе. Наставник словно ожидал чего-то. «Медитация» – пронеслось в голове Сергея, «Теперь я понял, но разве мог бы я, достигнуть такого уровня… Чтобы видеть людей умерших словно наяву?..»
– Хороший сегодня денек чтобы половить рыбу, не правда-ли? – Спросил Наставник.
– Я желал видеть вас Наставник, желал, как никогда, но лишь увидев вас я понял, что не достоин этого.
– Не стоит быть таким жестоким по отношению к себе, за тебя это сделает мир, он всегда готов поглотить тебя, стоит только замешкаться на одном месте. Вот держи удочку, она для тебя.
Сергей взял удочку и на минуту поддался спокойствию, казалось, словно все действительно осталось позади, эта лодка, беспредельное море и компания, которую составлял Наставник, ловящий рыбу, могли с легкостью унять его в каком бы тяжелом состоянии он и его разум ни были. Все же то, что Наставник был рядом успокаивало Сергея не меньше, чем морская гладь и тишина, точно два мира в различном лице действовали по-разному, но одинаково лечили душу и состояние ума. Сергей глядел на поплавок, который преспокойно покачивался от едва заметного ветерка, море удивляло своим безмолвием, солнце светило именно так как хотелось бы, все здесь было идеальным, даже слишком для того, чтобы быть правдой. Сергей ощущал себя разбитым и не соответствующим этому миру, хоть и понимал, что он не настоящий.
– Вы у меня в голове? Или я каким-то образом покинул тело?
– Ты там, где должен быть и неважно, где мы находимся, главное – зачем.
– Мне было тяжело без вас, казалось, словно я остался совсем один и все двери в миг закрылись предо мной. Меня как бы выкинули за борт прямо в море, понимаете? Вы столько времени были рядом, что я просто не мог себе представить, что в один момент вы покинете меня.
– Мой дорогой друг, не стоит цепляться за боль, но и противится ей нету смысла, она будет всегда, как было счастье и множество других прелестных чувств и состояний. Проходить через водопад этих чувств может быть неприятно, но вскоре ты поймешь, что стоять под водопадом гораздо опаснее чем проходить его. Все мы не вечны и это прекрасно жить и умирать. Выбирая иной раз путь, можно совершить ошибку, не всем дано в полной мере осознавать и видеть истинно правильный путь, но всем предстоит сделать выбор и неважно к чему этот выбор приведет ведь правильный выбор это выбор совершенный.
Лодка немного покачивалась на воде, Сергею было до невозможности приятно сидеть рядом с Наставником и слушать то, что он говорил. Любое его слово объясняло слишком многое для Сергея. Наставник мог молчать, мог говорить, но вы никогда не поймете Наставника неправильно, он всегда будет прав, но не потому, что так сильно мудр, а потому лишь, что мы сами того желаем. И это нисколько не обесценивает мудрость Наставника, долгие годы его учений и практик, долгая жизнь и преподавание другим сделало из него человека, знающего многое, его можно было бы назвать профессором жизни, или последней надеждой того, кто отчаялся, жаль что не у всех есть такой Наставник и многим приходится проходить все свои трудности в одиночку.
– Морская гладь, как и наша жизнь подвластна и ненастьям в виде бури и такому состоянию как это. Все люди проходят через трудности и для каждого припасено свое. Я многому научил тебя за то время что пробыл там, жаль, что все эти трудности повлияли на тебя таким образом, ведь ты должен был становиться только сильнее с каждым разом, когда у тебя были все причины для отчаяния. Все же я не сержусь на тебя и не отчитываю, мне неизвестно через что ты прошел, я знаю лишь то, что ты находишься в плачевном положении, иногда это видно даже издалека, стоит только приглядеться. Я бы не хотел, чтобы ты делал поспешных выводов из того, что получил на свою долю, все же отовсюду существует выход, не стоит пренебрегать своей мудростью, когда она заложена в тебе и не стоит отчаиваться раньше времени. Трудности будут всегда, однако они не вечны, как и все на земле. Мудрец никогда не назовет жизнь скучной и трудной, глупец же напротив, будет клясться в обратном, так кто же прав?
Сергею на ум не приходил ответ на этот вопрос, он смотрел на горизонт обдумывая каждое услышанное слово, он вспоминал то, что тревожило его в последнее время и думал что глупо было так переживать из-за этого, хотя рядом с Наставником ход его мыслей невольно менялся и все становилось легким и возможным, наверное поэтому Сергей наконец взглянул на себя со стороны и понял как глупо все это время он себя вел, ведь еще немного и он мог покончить с собой.
– Возможно ли такое, что я умер, а вы являетесь моим проводником в иной мир, так как были моим проводником и Наставником там?
– Если ты захочешь так и будет, но хочешь ли ты? Или ты жаждешь выполнишь то, что являлось твоей целью и обещанием мне, дабы найти тот покой, что таится в твоей душе и ждет пробуждения? Дела твои наконец придут в порядок, и ты сможешь жить счастливой жизнью.
– Разве в этом все дело?
– Нет, но глупо отказываться от счастья, когда оно так близко, к тому же ты отплатишь добром за то зло, что являет собой твой шрам на лице. Ты многое поймешь, сделав шаг, который ты намеревался сделать и иногда приходится пройти весь путь, чтобы понять, чего он тебе стоил, и что ты в конечном счете приобрел.
– Мне невыносимо проходить этот путь без вас и безумно тяжело держать себя в руках, когда все рушиться и невозможно ничего сделать, когда на ум приходят те слова, которые раннее не приходили, слова, несущие лишь смерть, слова, рушащие меня изнутри. Я разрушен и чувствую себя опустошенным, что делать, когда я снова останусь наедине с собой? Такое чувство словно без вас мне не выжить, но вас больше нет Наставник и мне приходится кормить себя ложками этой жизнью, но эта пища противна мне черт возьми. Все эти трудности ничего не представляли для меня, когда вы были рядом, а теперь любая мелочь останавливает меня. Все потеряло цвет и оттенок, вся мирская красота испарилась, остался один лишь отсвет. Нет ничего, ни красоты, ни мира, ни любви, поддержки нет и отдохновения тоже все это слоится в моей душе, заставляя меня кряхтеть от боли, стонать, кричать, горланить и это невыносимо, я устаю спрашивать себя за что мне это? Но ответа так и не нахожу.
– Пока ты помнишь о том, чему я тебя учил, я всегда буду рядом в твоем сердце, ты не одинок ведь ты приобрел друзей, которые не бросят тебя. Не слушай разум, ведь он может быть безумен и одурачен другими, он может ввести в заблуждение и обмануть, слушай сердце что никогда не обманет, сердце не всегда может быть чистым, но оно никогда не прогадает и всегда укажет верный путь. Следуй учениям и знаниям и не скитайся слепо, продолжай идти покуда можешь, а если упадешь вставай. Помни что все временно и не забывай об этом никогда, ничто не вечно так не давай той боли что накопилась в тебе обрести власть и приказывать тебе.
После этих слов Сергей задумался, пытаясь вникнуть в суть сказанного, одаряя вниманием каждое слово, дабы наконец понять себя и перестать так сильно и нестерпимо портить жизнь самому себе.
– Клюет, клюет! – Сказал Наставник, указывая пальцем на удочку Сергея. Он схватился за удочку так крепко что кулаки его побелели. Сергей потянул ее на себя и через пару мгновений уже держал неплохой улов в руках, осматривая прекрасную рыбу и восхищаясь ей. Он с легкостью вытащил крючок из пасти и выбросил рыбу на волю.
– Молодец, а теперь отпусти так же все свои мысли. Выбери правильный путь и двигайся по нему пока не поймешь, что достиг своей цели и обрел то, к чему стремился.
После этих слов Сергей проснулся и моментально повалился наземь предполагая, что лодка, на которой он находился, перевернулась вместе с ним, но вскоре к нему вернулось былое благоразумие и он счел нужным перебрать в памяти все то, что он некогда видел. Тревога проскальзывала в его мыслях, а в голове все медленно прояснялось, и запутывалось еще сильнее. Из-за расплывчатости собственных воспоминаний Сергею захотелось прыгнуть в объятья кровати и больше ни о чем не думать, но он сосредоточился и попытался вспомнить все вновь.
– Был ли это сон? Черт ничего не понимаю, что же такое мать его происходит? Я просто медитировал, я не мог видеть его…
Он взглянул в окно и удивился: спал ли он вообще? Сергей начал искать часы на стенах и нашел их у двери в прихожей, время заставило его всерьез задуматься. Он размышлял, мыслил и не понимал, проспал ли он сутки или же вовсе не спал? К тому же, как назло, он не помнил ни числа, ни дня недели вчерашнего дня. Он включил свет и сел в маленькое узкое кресло, которое вдобавок ко всему прочему было неудобным и жестким, но сесть на кровать он не решался, опасаясь, как бы вновь не забыться во сне и не потерять драгоценное время.
