Ирма Гринёва
Сегодня, а ещё лучше – вчера! Свадебный хоровод Созвездий
– Но ты же сбежал с бала, не сделав мне предложения руки и сердца! И даже сказал родителям, что не подойдёшь ко мне на пушечный выстрел! – вскричала Мэрисела, боясь поверить словам принца.
– Я не хотел пугать Вас своим драконьим обличьем. Не мог представить себе, что кто-то сможет полюбить такого человека, как я! – объяснил принц.
Встал на одно колено, протянул Мэриселе дрожащую руку и торжественно произнёс:
– Я люблю Вас, принцесса Мэрисела, и предлагаю Вам мою руку и сердце!
Она, всё-таки, дождалась этих слов! И Мэрисела, нарушая все принятые на такой случай правила королевского этикета, бухнулась на колени перед Дрэго, крепко обняла его и прошептала:
– Я не знаю, с какого взгляда в тебя влюбилась, но знаю, что очень сильно тебя люблю! – и продолжила, потянувшись к его губам за поцелуем, – И согласна выйти за тебя замуж!
– Постой! – уклонился от поцелуя принц, – Если я дотронусь до тебя, то не смогу остановиться. А мы ещё не назначили дату свадьбы!
– Сегодня, – ответила принцесса, – а ещё лучше – вчера! И, пожалуйста, давай не будем останавливаться?!
Ну, какой мужчина, тем более влюблённый, будет против такого предложения?
И Дрэго окропил свой жезл девственной кровью Мэриселы. Ночью, когда Мэрисела заметила в пляшущих отсветах костра следы ожогов на теле любимого, нанесённых её же рукой горящими прутьями, она от досады закусила губу до крови. И Дрэго испил эту капельку крови, успокаивая любимую поцелуем. А утром они смешали свою кровь, нанеся древние магические символы на свои запястья и соединив руки. Магический свадебный обряд был завершён.
А утром состоялась их официальная свадьба. Пусть на ней и присутствовали только родные. Так и получилось, что свадьба произошла сегодня, случившись вчера.
июнь 2020
ПРЕДИСЛОВИЕ
…Карие глаза встречаются примерно у 50% населения Земли.
Люди с карими глазами, отличаются импульсивностью, безудержной страстью, повышенной активностью. Они – лидеры. Они не терпят поражений и случаев, когда кто-то с ними не согласен: их мнение – единственно правильное, и никак иначе. Сексуальность, чувственность, обаяние – отличные дополнения к их личностным качествам.
Такие люди обладают природной красотой, отличаются умом, неугомонностью. Они не злопамятны, быстро прощают и забывают мелкие обиды. Карие глаза могут означать и некоторую ветреность: такие люди легко влюбляются, но столь же легко могут забыть объект своей любви.
Кареглазые леди необыкновенно быстро сходятся с людьми. Они общительны, не закомплексованы, уверены в себе «на тысячу процентов». Самооценка у них, в большинстве случаев, завышенная. Они этого, как правило, не замечают.
Кареглазые женщины неравнодушны к золоту, богатству, деньгам. Они хитры, умны, изворотливы, находчивы.
От грёз любви не отличим
Сочинение на тему «Как я провел лето»
Ради счастья, ради нашего, если мы хотим его…
Ох, и странные, эти русские! (продолжение рассказа «Кошка, которая гуляла сама по себе» из сборника «Зеленые глаза»)
И этим всё сказано
Сразу и навсегда!
Мой ангел смотрит на меня…
Уйти по-английски
От сердца к сердцу мост
Пришвартоваться в тихой гавани
Благодаря и вопреки
Перевоз Дуня держала
От ненависти до любви и обратно
Свадебный хоровод Созвездий
Одним росчерком пера
Свадебный хоровод Созвездий
Над Землёю ночью поздней,
Если бросить в небо взгляд,
Ты увидишь, словно гроздья,
Там Созвездия висят.1
А.Хайт
1
Палома2 с нетерпением ждала своё четырнадцатилетие. Тому было две причины. Обе связаны между собой так тесно, что разделить их, выделить – какая важнее, было просто не возможно. Причины, они же желания, ожидания, так много значили для Паломы, что спроси кто-нибудь её – выбери одну, откажись от другой, и я точно всё исполню, она не смогла бы сделать выбор. Потому что… Потому что сама жизнь для неё тогда потеряла бы всякий смысл.
Палома с нетерпением ждала проявления своих магических способностей и предложения руки и сердца от принца Кайонэ.
Кайонэ сам по себе был сплошная магия. Как личность. Как мужчина. Как наставник. Как друг. Как предмет её девичьих грёз. Он всегда появлялся в её жизни, когда ей было особенно трудно. И всегда, кажется, просто одним фактом своего нахождения рядом, успокаивал её мятущуюся душу, давал простые ответы на трудные вопросы, устранял проблемы, которые минуту назад казались не разрешимыми.
В первый раз это случилось, когда ей было 5 лет. Так запомнилось Паломе, хотя мама утверждала, что впервые принц Кайонэ увиделся с нею в 3 года. Он тогда заехал к ним в гости в Серпентию по дороге домой в Сакурато после длительного паломничества по заморским королевствам. С Паломой тогда, опять же по утверждению мамы, не было никакого сладу. Она по любому поводу настаивала на своём, всё делала назло родителям. Чуть что не по ней – закатывала истерики с катаниями по полу и воплями. «Хочу», а, значит, «могу», было её девизом. Палома была самым настоящим маленьким деспотом. «Маленьким» в смысле роста, но никак не воздействия на окружающих. Мало того, что она упрямилась, но ещё и дразнилась, и даже ругалась. В устах малышки, где-то подслушанные взрослые ругательства, значения которых она не понимала, звучали одновременно и ужасно, и уморительно. Папа Дрэго, по крайней мере, всегда хохотал. А мама Мэрисела паниковала. Родители и реагировали на капризы дочери по-разному. Мама старалась вернуть Палому к разумному поведению строгими мерами, а папа кидался успокоить выполнением её «хочу».
На удивление родителей, во время праздничного обеда в честь гостя, Палома не капризничала, тарелки не кидала, едой не плевалась. Внимательно и как-то очень по-взрослому смотрела на диковинного принца, так не похожего ни на одного человека, виденного до сих пор. А когда малышке надоело сидеть за столом, она слезла со стула, подошла к гостю и, решительно взяв его за руку, увела из залы. Кайонэ не сопротивлялся ни когда его выдернули из беседы со взрослыми, ни когда заставили играть в кубики в детской. Три дня Палома развлекалась с новой «игрушкой», и только потом, когда интерес к принцу потеряла, он уехал.
Так рассказывала мама. Но Палома ничего этого не помнила, а потому этой первой встречи с принцем Кайонэ для неё как бы и не было. А вот себя в 5 лет она прекрасно помнила. Она тогда впервые осознала, что Драконом, как папа, ей не стать никогда. В лучшем случае, она станет, когда вырастит, какой-нибудь птицей, пичужкой. Каким-нибудь некрасивым, сереньким, вечно побирающимся и гадящим на головы людей Голубем. Палома до сих пор помнила ту боль, которую она испытала, когда впервые эта ужасная мысль, осознание неизбежности катастрофы, вопиющую несправедливость мироздания, дошла не только до её ума, но и кольнула в сердце. (Палома росла развитым не по годам ребёнком, и точно помнила, что уже в 5 лет мыслила глобальными категориями).
В этот кризис родители тоже вели себя с Паломой по-разному. Мама пыталась объясниться с дочкой, поговорить, что-то рассказать, но та ничего не слышала, не воспринимала. Папа не считал нужным вступать ни в какие разговоры. И вообще злился, что на его исключительность кто-то смеет покушаться, пусть и родная дочь, а потому её вопли и стенания заканчивались стояниями в углу. И, кажется, не было в замке ни одного угла, в котором Палома не отстояла хотя бы одну «смену». На управляемость дочери не влияли методы ни одного из родителей. Она грубила обоим и во время истерик кричала, что это они во всём виноваты – надо было думать, прежде чем заводить ребёнка, под каким созвездием он родится. Нельзя что ли было потерпеть с её рождением до Стрельца, Кентавра или, на крайний случай, Орла?!?
Каким ветром в это время занесло в Серпентию принца Кайонэ, Палома не знала, но он появился. И буквально одним словом исправил ситуацию. Он спросил Палому – а знает ли она, что голубь тоже хищник? И даже покруче орла! Орёл живёт, рассчитывая на свою силу и ловкость, а вот голубю необходим ум и хитрость, чтобы выжить (камешек в сторону папы-дракона). И с чего она решила, что голуби бывают только скучно-серые? А как же пёстрые голуби? Их насчитывается более пятидесяти видов, и каждый из них может поспорить яркостью своей окраски даже с самым красивым драконом! (кивок на папу-дракона) А самый редкий гривистый голубь, живущий на необитаемых островах? У него на шее длинные заостренные радужной окраски перья, образующие ожерелье наподобие накидки. А веероносный венценосный голубь3? Вслушайся, как звучит: вен-це-нос-ный! А ещё есть голубь-монарх, голубь-монах, кинг, саксонский священник! Да что там говорить! Чтобы осознать красоту голубей, достаточно один раз увидеть белого павлиньего голубя, своей чистотой и непорочностью соперничающего с невестой на свадьбе! (не тогда ли в голове Паломы зародилась мысль о замужестве с принцем Кайонэ?)
У голубей есть высшее предназначение – приносить людям послания от богов и богинь, продолжал своё повествование принц. В большинстве своём – счастливые. Но бывают и предупреждающие. И дальше уже от людей зависит – внять этим посланиям, прислушаться, поостеречься, попробовать исправить или исправиться. Или посчитать плохой приметой, прогнать принёсшую плохую весть птицу, или склонить голову перед обстоятельствами.
А что касается того, что голуби гадят… Так что ж, так поступают не только все птицы, а также звери, и даже человек. Но только у голубей это связано исключительно с хорошими приметами: испачкал одежду – к обновке или подарку, какнул на руку – к хорошему завершению дела или вдохновению, попал на голову – к везению в жизни, счастью, достатку4.
Палома слушала принца Кайонэ открыв рот, а потом спросила – откуда он так много знает о голубях? «Из книг, – тонко улыбнулся принц, – Тот, кто много читает, будет знать не только о голубях, но и обо всём на свете». С тех пор юная принцесса пристрастилась к чтению. На радость мамы Мэриселы, которая не раз упрекала папу Дрэго, что свою леность к учению их дочь получила в дар исключительно от него.
В общем-то, ничего нового из того, что пыталась Паломе рассказать мать, Кайонэ не сказал, но его она услышала. И после этого уже готова была воспринимать уже и более серьёзную информацию – о природе магических способностей, их происхождении, передачи по наследству, ответственности, ограничениях и так далее.
А ещё в тот его приезд Палома выучилась прекрасно сидеть в седле (до этого с мамой учиться не желала, а папу лошади к себе не подпускали, чувствуя его драконью природу). И с тех пор понеслось: дядя Кайонэ сказал так (словосочетание «принц Кайонэ» исчезло из лексикона девочки, заменившись на менее официальное и более родственное – «дядя»), дядя Кайонэ сделал вот этак… Папа Дрэго ужасно злился из-за своего пошатнувшегося авторитета в глазах дочери, а мама Мэрисела тихонько посмеивалась.
Палома очень надеялась, что дядя Кайонэ будет частым гостем в Серпентии. И очень его ждала. Но он не появился ни на её следующий день рождения, ни на другие праздники, и перед празднованием своего семилетия принцесса закатила скандал, заявив, что если дядя не приедет и в этот раз, она день рождения отмечать вообще не будет! Не помогли уговоры даже любимых дедушек и бабушки.
Папа Дрэго спускал пары, то бишь, выпускал дым и огонь в своей любимой пещере, обвиняя любимую жену в капризах дочери. Его главным аргументом было не выполненное обещание Мэриселы, что кризис детского возраста уже закончился и капризов больше не будет. Мэрисела металась розовой птицей между любимым мужем, любимой дочуркой и любимыми родственниками.
В итоге принц Кайонэ получил персональное приглашение на семейный праздник и любезно им воспользовался. Но лучше бы он этого не делал! Вначале ничего беды не предвещало. Обрадованная Палома повисла на шее у обожаемого дяди и не отходила от него ни на шаг. Принц Кайонэ пытался вести себя согласно дворцовому этикету и уделять равное внимание всем присутствующим. Палома начала ревновать. Вице-король Фроуд не к добру вспомнил, как отмечались дни рождения его дорогой Мэриселы. Разговор плавно перетёк в воспоминания о её взрослых балах, до которых «и оглянуться не успеешь», как будет недалеко и «его любимой внучке». Так для Паломы выплыла на свет история сватовства принца Кайонэ к матери. Девочка сложила два и два, и, в итоге, открыла для себя, что Кайонэ приезжает в Серпентию не ради неё, а ради мамы, которую всё ещё любит, и именно поэтому до сих пор не женат.
Палома замкнулась. Ушла к себе раньше времени. С принцем Кайонэ («дядя» временно ушёл из её лексикона) попрощалась холодно. Отцу успела шепнуть, что больше никогда в жизни не хочет видеть принца, потому что он любит маму, а не её. И разрыдалась на коленях вице-короля Хонора.
Заснуть в эту ночь рыдающей принцессе так и не удалось. Впрочем, такая же проблема была и у всех жителей в округе. Заснёшь тут, когда пол трясётся, откуда-то с небес то и дело раздаётся мощный рык, как будто гром грохочет, а вершина горы полыхает огнём, как будто началось извержение вулкана. «Что-то разбушевался наш дракон в последнее время. Не к добру это!», – думали люди. А это всего лишь король Дрэго выяснял отношения с принцем Кайонэ.
На несколько лет отношения Серпентии с Сакурато перешли в плоскость только дипломатических. И в следующий раз принцесса Палома увидела принца Кайонэ только на свой десятый день рождения. Она не догадывалась, что встретиться потенциальным союзникам пришлось из-за резко обострившейся международной обстановки.
В королевстве Лабария5 официально объявили о недееспособности короля Пизагораса6 из-за долгой и продолжительной болезни. И – король ещё не умер, но, да здравствует новый – король Биаджино! Волей-неволей пришлось забыть прошлые обиды ради более высоких целей и встретиться. На встрече присутствовали не только представители Сакурато (помимо принца приехал и император Мэдока), но и королевские особы из других государств, усилиями вице-королей Фроуда и Хонора объединённых в союз светлых сил. А также принца Кайонэ, который именно ради поиска новых союзников находился в постоянных путешествиях по миру. Чтобы столь представительная встреча не выглядела демонстративно, её приурочили к десятому дню рождения принцессы Паломы – юбилей, как-никак!
Паломе в это время было не до мировых проблем, у неё была своя беда. Может, беда – не беда, но проблема – точно. Она в первый раз влюбилась. В обыкновенного мальчика, не принца. И никак не могла понять – отвечает он ей взаимностью или нет? Палома долго перебирала, с кем из своих родных она может посоветоваться по этому вопросу, но постепенно, отмела всех одного за другим. Она намекнула, было, дедушке Хонору и бабушке Джозефе, но те высказались в том смысле, что «их дорогую девочку» не могут не любить, и Палома поняла, что объективности от них не дождёшься. С дедушкой Фроудом разговаривать было бесполезно, потому что он считал Палому маленькой. Папе доверять секрет было опасно, поскольку он бы тут же отправился выяснять, кто это там смущает покой его принцессы? Мама начала бы переживать и ещё больше осложнила и так не простую жизнь Паломы. А подружек у неё не было.
Когда в Серпентию приехал принц Кайонэ, Палома очень обрадовалась. События трёхлетней давности уже стёрлись из её памяти, и она поняла: вот с кем она может посоветоваться – с дядей! Кайонэ был так хорошо воспитан, так выдержан, что и намёка не сделал на прошлое. Мир и дружба были восстановлены! Он выслушал девочку с полнейшим почтением и двумя-тремя фразами, даже нет – вопросами, на которые она сама же себе и ответила, навёл полную ясность в её голове. Только потом, уже чуть позже, обнаружился конфуз. Оказывается, Палома секретничала с императором Мэдока, а не с дядей Кайонэ! Они так оказались похожи, что девочка перепутала.
Через 3 года, когда Палома и принц Кайонэ (он опять стал «принцем», с «дядей» теперь уже было покончено окончательно) встретились на её очередном, тринадцатом дне рождения, тому конфузу Палома оказалась очень рада. Во-первых, не известно ещё, помог бы тогда «дядя» Кайонэ столь же эффективно, как сделал его отец. Благодаря его советам, Палома научилась вертеть противоположным полом ещё круче своей мамы – Мэриселы. А влюблялась столь бессчетное число раз, что и вспомнить, как зовут ту, первую свою влюблённость, затруднилась бы. Во-вторых, в этот раз она влюбилась в самого Кайонэ, что, согласитесь, добавляло бы ей смущения при общении с ним.
Тринадцатый день рождения Паломы прошёл без эксцессов. Она повзрослела. Кризисы детского возраста ушли в прошлое, а до подростковых она ещё не доросла. С Кайонэ вела себя сдержанно, как взрослая. С разговорами не навязывалась. Больше наблюдала. Единственное, что себе позволила – пригласить его на конную прогулку, где они провели вдвоём чудесные два часа, и откуда она вернулась с твёрдой уверенностью во взаимных чувствах Кайонэ к ней.
Нет, они не говорили о любви и, тем более, о своих дальнейших совместных планах. Но то, как он смотрел на неё, как внимательно слушал, как тепло улыбался, как трепетно заботился, как задумчиво следил за ней взглядом, когда думал, что она на него не смотрит… Всё это говорило ей, что он видит в ней уже девушку, а не девочку, подростка.
А она… Она вспомнила свои предыдущие влюблённости и поняла – всё это было е-рун-дой! Полнейшей! Разве можно сравнить их, этих мальчишек (хотя среди них были и юноши, гораздо старше Паломы), с Кайонэ?!? Таким взрослым, таким красивым, таким умным!?! И ещё поняла – это не влюблённость, это – любовь! Одна и на всю жизнь!
Вот почему Палома с таким нетерпением ждала своё четырнадцатилетие. На нём она должна открыть в себе свой магический дар. И преподнести его в дар человеку, который станет её мужем – принцу Кайонэ!
1 – четверостишье из стихотворения Аркадия Хайта
Над Землёю ночью поздней,
Только руку протяни,
Ты ухватишься за звёзды:
Рядом кажутся они.
Можно взять перо Павлина,
Тронуть стрелки на Часах,
Покататься на Дельфине,
Покачаться на Весах.
Над Землёю ночью поздней,
Если бросить в небо взгляд,
Ты увидишь, словно гроздья,
Там Созвездия висят.
Над Землёю ночью поздней,
Только руку протяни,
Ты ухватишься за звёзды:
Рядом кажутся они.
2 – в переводе – «голубка»
3 – название свое голубь получил из-за специфического хохолка, который может опускаться и подниматься в зависимости от эмоций и настроения птицы.
4 – более подробно – читайте на https://leydi-prelest.ru/psihologiya/sueveriya-o-golubyah.html
5 – по имени очень опасной и ядовитой змеи из подсемейства гремучих змей. Населяет тропические леса, встречается повсеместно, часто около ручьёв и рек. Обладает довольно внушительными размерами – до 1,5м
6 – в переводе – «питон»
2
– Принц Кайонэ! Потрудитесь объясниться!
Кайонэ остановился, выдернутый из своих мыслей холодным тоном с едва сдерживаемым гневом принцессы Паломы. Он даже отступил от неё на шаг назад, с такой яростью она на него смотрела. Её облик подёрнулся рябью. Да она готова вот-вот перевоплотиться, – понял Кайонэ. Только вот в кого? По тому, как сверкают её темно-карие до черноты глаза и раздуваются ноздри, – в дракона. Но, поскольку этого не могло быть по определению, то вопрос оставался открытым.
– Я всегда к Вашим услугам, принцесса Палома! – невольно переходя на «Вы» ответил Кайонэ, – И готов объяснить Вам всё, что угодно, если это в моих силах.
– Я попросила Вас объясниться, а не объяснить! «Объяснить» – это растолковать что-то, рассказать о чём-то, а «объясниться» – это оправдаться! Кто как не Вы должны понимать тонкую грань между этими понятиями?
– Если Вы скажете по поводу чего, я постараюсь удовлетворить Ваше желание, – с поклоном ответил принц.
– По поводу чего?!? – темпераментно откликнулась Палома. – Хорошо! Я скажу «по поводу чего», если у Вас уже начались проблемы с памятью, принц Кайонэ! Год назад Вы недвусмысленно высказались по поводу того, что ожидает меня на моё четырнадцатилетие. Так почему же я от Вас ничего не услышала на балу?
Кайонэ был в замешательстве. Он прекрасно помнил, о чём они говорили с принцессой на её прошлом дне рождения во время конной прогулки – о следующей дате, определяющей её магические способности, и о её замужестве. О первом знакомстве с претендентами на её руку и сердце. Об ответственности выбора своей судьбы. Неужели принцесса решила тогда, что он намекает на себя?
– Вижу, Вы вспомнили! – сделала саркастический вывод Палома, заметив тень, пробежавшую по лицу принца.
Ничего вспоминать Кайонэ было не надо, он и так всё помнил, а тень пробежала от созвучия того, о чём говорила Палома, его собственным мыслям. Ведь она остановила его в коридоре в тот момент, когда он направлялся в свои гостевые покои, чтобы там войти в транс, помедитировать, заглянуть внутрь себя и понять – почему он так обрадовался, когда Палома ответила отказом всем принцам, предложившим ей свою руку и сердце? Ему-то какое до этого дело?
Пожалуй, впервые в жизни принц Кайонэ не знал, что сказать и как поступить. Пауза затянулась. И первой, не выдержав напряжения, её прервала Палома:
– Ваше молчание красноречивее любых слов, принц Кайонэ! Нам больше не о чем с Вами разговаривать! Никогда! – вскричала принцесса, развернулась и убежала.
Палому душили слёзы. Именно поэтому уйти с достоинством королевы не получилось. Не хватало ещё, чтобы он их увидел! Ей и так на сегодня достаточно унижений!
Бал, её первый взрослый бал! Такой ожидаемый! Такой долгожданный! Закончившийся таким оглушительным провалом! Как она его ждала! Как готовилась! Какой хотела быть красивой! Для него! А он??? Ненавижу! Не любит! Неужели она ошиблась тогда, год назад? Неужели приняла желаемое за действительное? Да, нет! Не может быть! Она чувствовала его любовь тогда… И сейчас тоже! Значит, что, струсил? Или что? Ах, как жаль, что у неё нет магической способности мамы – видеть суть предметов и людей! Тогда бы она точно знала, что творится на сердце у Кайонэ. А какие у неё вообще есть способности? Да, никаких, – поняла принцесса. Магия не проснулась в ней! Это что – навсегда? Она, родившаяся от двух магов – Дракона (!) и Фламинго, не достойна быть даже обыкновенным драным голубем??? И Палома зарыдала ещё горше. Раньше она могла бы спросить у принца Кайонэ. Он бы, как всегда, успокоил её одним словом, разъяснил, подсказал, что делать дальше. А теперь что? Плакаться папе? Спрашивать у мамы, которая колотит в дверь её комнаты и просит впустить? Нет! Никого видеть не хочу!!!..
Мэрисела, действительно, уже битый час пыталась достучаться до дочери, рыдания которой из-за двери то затихали, то вспыхивали с новой силой. Палома пролетела мимо неё стрелой, пущенной из арбалета, но Мэрисела успела заметить сквозь облик дочери белую голубку, бьющуюся о внешнюю оболочку. Голубку, которая уже поранилась до крови.
Какую-то неясную тревогу Мэрисела ощутила ещё на балу. Ближе к его концу. И так и не смогла определить её источник. Осторожно прощупала магией гостей – вдруг в свитах кого-нибудь из принцев затесался враг? Но – нет, ничего такого не было. Внимательно пригляделась к родным и друзьям – может у кого-то есть проблемы, а он не хочет ими делиться, чтобы не портить остальным настроение? Здесь тоже всё было в порядке. Все веселились, наслаждаясь праздником. Не удалось заглянуть только в душу принца Кайонэ. Но это было в порядке вещей. Сейчас, как и пятнадцать лет назад, когда она впервые увидела его на своём балу, он остался непроницаем. Кроме Паломы, ни у кого возбуждение не зашкаливало за рамки обычного радостного настроения. Но для неё-то, как для виновницы торжества, как раз это было естественно!
Мэрисела прекрасно помнила, какие вихри проносились в душе перед её балами. Ах, как давно это было! А кажется, так недавно! Первый, на котором она обрела магию. И познакомилась с принцем Биаджино. Врагом, не будь он к ночи помянут. Второй, перед которым впервые почувствовала радость полёта, и на котором от души повеселилась. Третий, на котором встретила свою единственную любовь. Ту, которую разглядела не сразу. К которой долго шла, не зная, что идёт. И от которой до сих пор замирает в сладостной истоме сердце, едва стоит не то чтобы взглянуть на любимого, а даже просто подумать о нём. И это, не смотря на пятнадцать лет брака. И на кучу его привычек, вызывающих раздражение – вспыльчивость, леность, упёртость, пофигизм. Бог мой, Форсети7, да ему скучно даже на собраниях, где короли обсуждают глобальные угрозы миру! Когда Мэрисела впервые высказала Дрэго претензии на этот счёт, он был искренне удивлён – разве тут есть о чём беспокоиться, переживать, над чем ломать копья? Он мог бы давно уже испепелить огнём не только принца Биаджино, но и всё его королевство, а заодно и всех его приспешников! А короли всё бла-бла-бла, бла-бла-бла вместо дела. Нет, бог Форсети явно не был в почёте у Дрэго, вот Магни8 и Моди9 – другое дело!
И, кстати, где он, её любимый муж Дрэго? Кажется, именно он с принцем Кайонэ мелькнул в конце коридора, из которого вся в слезах выскочила Палома. Может быть, одно с другим как-то связано?
Мэрисела постояла ещё некоторое время перед дверью дочери, прислушиваясь. Было тихо. Кажется, девочка заснула. Ничего, любимая моя, всё образуется! Мало что, из-за чего рыдают в молодости, стоит таких слёз. Пройдёт немного времени, и всё окажется сущей ерундой. Но, всё-таки, надо разобраться, кто посмел испортить первый бал её дорогой дочурке! И Мэрисела отправилась искать мужа.
В гостиной, где по идее должны были беседовать друзья, никого не оказалось. А вот в пещере на вершине горы полыхал костёр. Значит, Дрэго был там. Пещера и площадка перед ней уже давно не использовалась, как место для трансформации и взлёта в облике Дракона. В этом не было необходимости – Дрэго мог перевоплощаться и взлетать в любое время и с любого места по своему желанию. Муж отправлялся в пещеру только в случае крайне сильных душевных переживаний. И последний раз это было восемь лет назад, когда ему почему-то взбрело в голову приревновать её к принцу Кайонэ. Вернее, наоборот, принца Кайонэ к ней…
Об этом же вспоминал и принц Кайонэ, бултыхаясь мешком с костями в когтях Дракона, пока его мощные крылья в несколько взмахов не доставили обоих на вершину горы.
Перевоплощаться в Саламандру не стоило, это Кайонэ понял ещё тогда, в первый раз, восемь лет назад. Во время полёта это могло стоить жизни, поскольку, что в облике Саламандры, что в облике человека, грозило падением на острые камни. А в пещере спрятаться, ускользнуть, как это, благодаря мягкой земле, сделал в своё время отец, трансформировавшись в Хамелеона, было невозможно. Правда, Кайонэ тогда, в первый раз, всё же перевоплотился, но тут же оказался в руках мгновенно вернувшегося в человеческий облик Дрэго. И Дрэго-человек схватил Кайонэ-саламандру за хвост и начал раскручивать над головой с явным намерением забросить куда подальше. Пришлось и Кайонэ возвращаться в человека. Они катались по каменному полу пещеры, мутузили друг друга, ещё несколько раз перевоплощались туда и обратно, пока Кайонэ в голову не вернулись здравые мысли о самом действенном своём оружии – слове. Как говорил отец: «Речь – это сильное средство, вот только чтобы ею пользоваться, нужно много ума». И попытался говорить. Говорил, говорил, и с человеком, и с Драконом, пока не почувствовал, что гнев Дрэго начал остывать.
Кайонэ не отрицал, что любовь в его сердце к Мэриселе была. Что ответная вспыхнула тоже, предпочёл не упоминать. Он уверял, что справился с любовью, иначе до сих пор бы ещё находился на Фудзияме. Он заверял, что помыслы его чисты, иначе он никогда не появился бы в их замке. Дрэго, наконец, поверил. И даже позволил Кайонэ спуститься с горы, сидя на шее дракона, а не бултыхаясь в его когтях. Но Кайонэ ещё несколько лет, возвращаясь домой из поездок по миру в поисках союзников по борьбе с мировым злом, объезжал Серпентию стороной.
И вот то, что было восемь лет назад, повторилось. Только теперь было связано с Паломой. Какую часть из их разговора слышал Дрэго, и какие выводы сделал, Кайонэ пока не знал. Но, не успели затихнуть шаги Паломы в коридоре, как на его плечо опустилась рука и жёсткий голос произнёс:
– Кажется, нам надо поговорить. Следуйте за мной, принц Кайонэ!
«Следуйте» в устах Дрэго опять означало болтаться в его когтях. А «поговорить» – внимать рычанию Дракона и, видимо, устрашаться дыму из его ноздрей и пламени из пасти. Кайонэ тяжко вздохнул. Смиренно уселся на пол пещеры и стал терпеливо ждать, когда демонстрация силы закончится. Второй раз было не страшно. Кайонэ и в первый раз не сильно испугался, просто как-то было не до того.
Когда Дракон выдохся, Кайонэ заговорил. Обратился к Дрэго-Дракону, как к другу. Того это о-о-очень возмутило. Он мгновенно вернулся в человеческий облик и высокомерно произнёс:
– Соблюдайте этикет, принц Кайонэ! Вы говорите с королём!
– Мы оба знаем, – невозмутимо возразил Кайонэ, но на «Вы», всё-таки, перешёл, – какие обстоятельства привели к этому! – намекая на необходимость объединения двух королевств в одно.
Возразить на это было нечем, и Дрэго перешёл к сути:
– Чем Вы так расстроили мою дочь?
– У нас возникло некоторое недопонимание в одном вопросе, которое мы обязательно разрешим, как только принцесса Палома немного успокоится, и мы сможем поговорить.
– «Некоторое недопонимание», – передразнил Дрэго, – такой ответ меня не устраивает. Как отец, я желаю знать, что произошло конкретно, а не выслушивать Ваши обтекаемые фразы!
– При всём моём уважении, король Дрэго, но это касается только нас двоих! – заупрямился принц Кайонэ.
– Палома ещё ребёнок, а Вы – взрослый мужчина. Между вами не должно быть ещё ничего, что может касаться вас двоих! Что Вы сделали год назад? О чём упоминала Палома?
– Вы не хуже меня знаете, что было в прошлом году, так как видели всё своими глазами, – твёрдо глядя в глаза короля Дрэго, ответил Кайонэ.
– Вы заметили слежку? – ничуть не смутившись, произнёс Дрэго.
– Да.
– Тяжкое бремя, быть отцом взрослой дочери, – вздохнул Дрэго, – Палома и маленькой не была паинькой, а, уж, когда подросла – только и жди беды!..
Кого стоило пожалеть, – вздохнул про себя Кайонэ, – так это Палому. Бедное дитя, родившееся у двух магов, один из которых Дракон, что означало наличие в её крови хотя бы одной его капли, а, судя по темпераменту, далеко не одной, которые сами не росли среди магов. И, соответственно, понятия не имели, как растить и воспитывать такого ребёнка. У Мэриселы мама, королева Лубомира, умерла рано, но у короля Фроуда, хотя бы, хватило ума примирить дочь с её магическим даром. А Дрэго вообще воспитывался в обычной семье. Неизвестно к чему мог привести разрывающий его изнутри дар, не встреть он Мэриселу. И этим двоим богиня Фригг посылает голубку с кровью дракона! Такой ребёнок не может расти без мудрого наставника рядом. Для Кайонэ таким наставником был и остаётся его отец – император Мэдока. А для Паломы попытался стать Кайонэ, раз, уж, родители на это оказались не способны. Но где-то по дороге и он совершил ошибку, раз ситуация довела его до выяснения отношений с разгневанным отцом ученицы.
