Игорь Сотников
Псих
Глава 15
Как же без Эврики
– Я нашёл свою условность. – Не слишком эмоционально, чему были свои причины, связанные с отсутствием дополнительных побуждающих к резонансной деятельности слагаемых, сидя во время обеденного перерыва в кафе, сообщил эту новость Дену Илья.
– Ну? – вопросительно говорил насупившийся взгляд Дена.
– Исходя из моего предположения, что человек эта та условность бога, через которую он создал свой мир, а бог для человека та условность, благодаря которой мир существует, то человек все свои действия, вольно или не вольно, согласует их с этой эфемерностью. – Высказался Илья и, посмотрев на Дена, стал ожидать его реакцию на это однозначно ошеломительное открытие.
– Любишь ты всё усложнять. – Ответил этот простолюбец Ден.
– Ладно, объясню на пальцах. В нашем мире есть свои мирки, чьё существование обусловлено объединяющей идеей, некой условностью, которая и объединила их для жизни в этом мирке. Ну а, исходя из этого, они и живут по тем правилам, которые предписывает эта условность.
– Ну, предположим, что я частично понял. – Не так-то прост, умеющий язвить Ден.
– Меня навело на эту мысль, моё нахождение в стенах этого обособленного мира «Станции», чьё существование зиждиться на условности называемой оппозиция. Так вот, эта оппозиция, по крайней мере, понятийно, возникла и существует, благодаря действующей власти, которая для них отождествляется личностью президента, а ведь следуя логике, любая оппозиция до тех пор может так называться, пока она не становится властью. Если, конечно, это не наша оппозиция, которая самодостаточна, и как бы всегда в себе в оппозиции, но это всего лишь случай морального выверта и опять же позиция оппозиции.
Так вот, я эту неделю походил и понаблюдал за всем тем, чем внутренне-поверхностно живёт эта оппозиция и пришёл к выводу, что это и впрямь свой, мало на что похожий отдельный мирок, чьи амбиции простираются на глобальность и жизнь которого подчинена только одной условности, граничащей с монотеизмом, а именно личности президента. Чьё имя уже есть в определенной степени фетиш. И я, называя его президентом, в некоторой степени даже поступаю кощунственно, ведь они без этой личности, даже трудно сказать, кем бы были и чем бы занимались.
Ведь только стоит у них убрать эту условность, их мир, ощутив эту утрату, погрузится в хаос, из которого никакой новый либеральный миф, со своим героем, не выберется, в виду разрывов шаблонов, а на создание новых, ещё методички не написаны. – Илья перевёл дух, глотнул из чашки и, не видя в Дене большого желания к замечаниям, продолжил.
– Мир всегда возникает благодаря чему-то и живёт ради определяемой им цели, что совсем не значит, что мир будет славословить первопричинность, а не возьмёт и со своими претензиями не набросится на него. Оппозиция всегда рождается в тени персоналии и живёт пока существует эта тень. Я бы назвал их затемники или затейники. Оппозиция всегда возникает сверху и, отпав от основ, как падшие ангелы, ввергаются в пучину ненависти и злобы, коей теперь пронизана вся их жизнь, называемой борьбой за справедливость.
Их называют предателями, но это по большому счёту самое сильное заблуждение. Ведь как они могут быть ими, если предают только свои. А мы для них, как и они для нас, никогда не были своими. Они же считают себя космополитами, людьми мира, так что о каком предательстве может идти речь. Умойтесь, азиатские заблудшие души. А космополитизм для того и нужен, чтобы выбить основы для понятия предательства, после чего уже без всяких проблем, пойдёт торговля… – Проходящая мимо их столика официантка, заставила сбиться в кучу мысли Ильи, который увидел в ней схожие с Гелей черты. – К тому же, – продолжил Илья, – мы, взывая к их чувствам, совершенно забываем о том, что они самая рациональная часть человечества, которая во всех своих действиях, руководствуется только здравым смыслом, а не какими-то там чувствами. А рациональность в достижении поставленной цели, всегда ищет самые лёгкие прямые пути. Ну, а если ненависть так всем близка и очень действенна, то нет ничего удивительного в том, что она и задействуется такого рода публикой.
– Так ты чего, решил политический роман написать, что ли? – своим вопросом Ден, решил вернуть Илью к действительности.
– Ну, что-то в этом роде. – Смущённо ответил Илья.
– Прототип на прототипе, у тебя каждый день перед глазами снуёт. К тому же, из них харизма, так и сыплет. Так что, давай дерзай. – Благословил Илью Ден.
– Это, конечно, да. Но…– недоговорив, замолчал Илья.
– Что, опять-то? – недовольно спросил, всегда не разделявший повышенный пессимизм Ильи Ден.
– Понимаешь, тут вот в чём проблема. По-моему мнению, только редкая индивидуальность имеет право на успех, но при этом, чтобы суметь достигнуть успеха, эта индивидуальность должна отражать в себе, как раз обратное, а именно какую-то общность, которая будет близка всем. Вот это-то противоречие, между общим и индивидуальным, для меня и проблематично. – Ответил Илья.
– Ну, ты своей недальновидностью, меня и впрямь расстраиваешь. Уметь соединить несоединимое, объять необъятное, разве не этими фокусами изо дня в день, на твоих глазах занимаются эти отождествления человеческой любознательности, герои шумных заголовков и либерализаторы идейного письма. – Патетически заявил Ден.
– Со стороны, как говорится видней. – Робко ответил Илья.
– Ах, вон оно что. Значит ты для них, уже не сторонний наблюдатель, а как бы даже свой. – Заулыбался Ден.
– Свой среди чужих или…Нет, наверное, сейчас это не актуально, а будет лучше звучать – наш, тот который не наш или наоборот. – Сделал предположение Илья.
– Что ещё за галиматья. – Удивился Ден.
– Да, чего-то я сегодня не в духе. – Пробурчал Илья.
– А то и видно, и даже слышно. – Сказал Ден и изучающе окинул взглядом Илью, как будто его до этого не видел, ну а как осмотрел, то уже спросил. – А, что там Геля? Что-то ты не торопишься о ней рассказывать.
А и в правду, как там Геля, о которой Илья действительно не спешил рассказывать, и не потому, что он о ней забыл, и даже не потому, что, возможно, отчасти слыл скрытным человеком и не спешил откровенничать, что в некотором роде было ему присуще. А ведь он бы, пожалуй, даже с удовольствием о ней рассказал, тем более она не выходила из его головы, но события прошедших двух недель, в плане их отношений с Гелей, скорее заставляли задуматься, чем давали повод что-нибудь рассказать.
Конечно, Илья был вправе заявить такую сакраментальную фразу: «А как всё начиналось». Но дело в том, что слыша её, из-за какой-то однозначной безысходности, он просто ненавидел это выражение и, наверное, даже представить не мог, что она когда-нибудь может коснуться и его. Да не вжизь, я не позволю себе быть невнимательным и проспать тот момент судьбоносности, который решит, что его значимость, куда важней моего участия, значение которого ставит под сомнение вся эта фаталическая белиберда. Но что ж, судьба учла пожелания этого строптивца и позволила Илье самому определять свои жизненные пути дорожки, избирательность которых, будет зависеть только от Ильи.
А он уж пусть потом не жалуется на судьбу, что она такая-сякая, что-то там, всё-таки не предусмотрела, в плане его не подготовки к одиночному плаванию по этому безбрежному жизненному океану, где судьбоносные течения других участников плавания, сбивали его с пути, закидывая в различные водовороты историй, в которых он, оставшись без поддержки своей судьбинушки, в полном штиле, мог опираться лишь на собственные силы. В чём опять же есть подозрение на то, что здесь замешана та же воля этой злопамятной судьбы.
Ну, а что говорить, всё логично и закономерно, и каждый недовольный ходом своих дел человек, готов подвести под всё это дело своё объёмное теоритическое обоснование, в котором будет чётко обозначено и прописано всё то, что не позволило бы смочь.
– А ведь, как всё начиналось…! – шумит возглас, с небольшой судьбоносной добавкой: «У Ильи с Гелей».
Ну, а может всё-таки, хватит, всё кружить вокруг да около и не пора бы бросить эти судьбоносные стенания и раскрыть, какие собственно к ней имеются претензии со стороны такого обидчивого Ильи.
–А если хотите знать. – Илья сверкнет глазами и, сделает паузу для придания весомости будущего слова, которое, как и любая вещественность в нашем мире, имеет свой вес. А как вы знаете, чем дольше держишь груз при себе, тем он больше тяготит вас, что в значительной степени относится и к не высказанным словам, которые опять же нельзя передерживать, иначе запоздалость заявленного слова, будет уже иметь просроченный эффект.
– А ведь котенок-то, до сих пор живёт у меня. – Этой новостью попытался ошарашить своего внутреннего невидимого слушателя Илья, которому, между прочим, и так всё это было известно, прочем, как и то, что Илье просто необходимо было кому-то высказаться об накипевшем. Так что, второе ваше я, незримо присутствующее в каждом из нас, как внутренний собеседник, весьма неплохо справляется со своей задачей и успешно позволяет сохранить ваше психологическое здоровье.
– ????? – как всегда многозначительна ответная внимающая Илье тишина.
– А что рассказывать. – Со скучающим видом молчит Илья, поглядывая на Дена и, порываясь с тем же красноречием, донести свою мысль до этого, такого любопытного, не знающего меру вопросам, своего собеседника, на которого спустя мгновение обрушилась целая лавина эмоциональных словосочетаний и если бы собеседник, не был столь близок в своем понимании к рассказчику, то до него вряд ли дошла даже крупица того смысла, который пытался до него донести Илья. И если отбросить в сторону все эти чувствительные бредни, имеющие значение только для самого рассказчика, то из всего этого складывается следующая картина.
В тот памятный вечер, Геля, как она потом заявила, так завертелась-завертелась, что когда освободилась, то уже было поздно его беспокоить. (Да знала бы она, что такого слова на его счёт не существует.) Правда, на следующий день Геля исправилась и, забежав к нему с утра домой, навестила эту мурлыкающую бестию, о которой не поленилась и позаботилась сестра Ильи. Самому же Илье было ревностно видеть какими заботами оградила Геля этого способного только жрать, пищать, да ещё на одно, что как раз слишком хорошо изучено изготовителями наполнителей для них. Впрочем, Геля об Илье тоже не забыла и фигурально, прижав его к стенке, спросила, нет, не о том, как он не спал, думая о ней, а всего лишь о его принятии им решения – участия в конкурсе на соискании места в компании.
– А как же работа? – Илья думал, что таким приземленным способом, можно смутить целеустремленного человека и тем более девушку с горящими глазами.
– Возьми больничный. – Мгновенно следует ответ Гели.
– Я не болен. – Строптив, а может, смекалист Илья.
– Хочешь, я тебя заражу. – Приблизившись вплотную к Илье, где расстояние между ними сократилось до исторического минимума, Геля начинает шептать ему уже прямо-прямо в него, и слова, минуя всяких ушных посредников, начинают литься ему прямо в душу. Ну а душа, не имея у себя в наличии перепонок и фильтров, всегда очень восприимчива к подобным видам нашептываний, а уж если ей, что нашепчешь, то уж это на всю жизнь. Так что нечему было удивляться тому, что Илья, освобожденный от объятий, уже не был столь категоричен, в своих нежеланиях сказаться больным.
После чего Илья отправляется в одно место, где с распростертыми руками готовы принять этих мнимых больных, когда как Геля, в отличие от Ильи, была хоть и романтичной, но весьма предусмотрительной молодой особой, которая уже заранее позаботилась о своём отпуске на свой срок участия в этом, как его…Ах, да – быть частью чего-то большего. А это большее, по мере того, как они становились его частью, занимало всё больше и больше места в них и становилось уже частью, всегда такой ко всему восприимчивой молодежи.
И если Илья, как натура однозначно толстокожая, всему сказанному внимал в пол уха, что было вполне объяснимо и имело своё документальное подтверждение в виде медицинской справки, утверждающей, что у нашего подзащитного, имелся даже гнойный отит правого уха, в связи с чем, он в виду возможного искажения его слуховым аппаратом, не мог полностью полагаться на те заявления, которые преподносились ему в этом, непонятно кем благословенном месте, как жизнеутверждающие аксиомы, и поэтому Илье приходилось почаще включать ту часть своего мозга, отвечающую за аналитику.
– Какой ты всё-таки бука. – Возвращаясь вечерами из студии, переполненная радостью, заявляла Геля Илье, которому хоть и было интересно, но как говорят в таких случаях, не до такой степени. Что, наверное, неоднозначно минус, говорящий о том, что найдя защиту, ты теряешь способность к чувствительности или же наоборот.
– Да, что-то быстро для меня примелькались эти знаменитости. – Сокрушенно согласился Илья. – И ведь, что интересно, так это то, что видя перед собой всю эту публичность действий и лиц, для тебя безызвестность, не публичность человека, становится в той же степени желательной, как и эта имиджевая эфемерность.
– Не знаю, не знаю. – Однозначно зная ответ на свои, так отдающие её природой желания, проговорила Геля.
А разве можно противиться природе или же судьбе, которая немыслимым способом связана с природой, не способной прислушиваться к чужому мнению, если оно идёт в разрез с её генеральной линией. Пойди, ответь на этот вопрос. Конечно, многие пытаются и противостоят её вызовам, но всё это заканчивается фатально, раз судьба всегда подыгрывает той стороне, у которой она находится на посылках.
Первые звоночки, вернее сказать, те первые словечки, которые вошли в обиход Гели, не то что не понравились Илье, нет, он их просто спокойно слышать не мог. А ведь слова есть отображение вашего внутреннего мира, который таким образом, выражает своё видение мира. Так что было не трудно понять, что человек по своей сути, есть человек-выражающийся. От неё просто несло: «Общечеловеческое: Нищеброд, ватник, млять. Дооскуительно-общественное: Имплементация, дискредитация, люстрация. Рабочее: Тролль, фейкомет, баян. – Тьфу, слов нет».
И если по началу, Илья в шутку заявлял Геле: «При мне, прошу не выражаться». – То вслед за всем этим, настало время не предшествующее, а созвучное появлению череде несогласий, которые вылились в непонимание друг друга. И хотя у них ещё хватало сил для того чтобы не допускать эту понятийную область внешнего в их личные внутренние дела, то всё чаще и чаще, недомолвки и появившаяся сдержанность, сквозили в их отношениях. И кто знает, когда бы произошёл взрыв этого нарыва недоговоренностей, который возможно и возник из-за нежелания каждого из них, наговорив обидных слов, причинить друг другу обиду, но тот мимолетный случай в конце второй недели их пребывания в компании, как минимум перевернул их жизнь, зафиксировав точку не сохранения их бывших отношений.
Так Илья, решив перевести дух и заодно попить воды, вышел в коридор и направился по направлению к автомату с водой. И хотя пыльность его работы, не требовала столь больших вливаний в его организм, но всё же Илья, как большой привереда, в течение дня, частенько использовал возможность пройтись по коридору, где можно встретить разнообразного вида, но не блещущих духовным различием, типажей, поглядеть на которых стоит, но слышать при этом, почему-то не стоит. Что, наверное, и было тем основным мотивом, побуждавшим его так часто прохаживаться туда-сюда.
Последние два дня, Илья, как бы работал в тесном контакте с Котом, который, как он говорил, оценил его оригинальность и под его редакцией работал в написании всяких текстов. Что же касается Гели, то она с другими групповыми терапевтами, была больше занята на всяких там выездах, что, наверное, пошло им отношениям на пользу и теперь у них было мало времени на эти надутости, когда ещё нужно время оставить для поцелуев.
Илья достал из лотка автомата банку с водой и, выдернув чеку, после шипучего сигнала, заявляющего о готовности продукта к употреблению, решил действовать по обиходной инструкции и приложиться к этой жестяной существенности.
– Извините, вы не подскажите. – Прозвучавший голос из-за спины Ильи, чуть не заставил его облиться водой.
– Да. – С дрожью в голосе, повернувшись к спросившему, бросив на того мимолетный взгляд, ответил Илья.
– Как мне лучше найти? – не моргнув глазом, посмотрел внимательно на Илью тот тип из машины, о чьём существовании, Илья уже стал забывать.
– Как его там… – Замешкавшись, доставая визитку из кармана, произнёс незнакомец. Затем прочитал и, улыбнувшись, глядя в глаза Ильи, добавил: «Кот. Да-да, я не шучу. Здесь так написано». – Всё также смотрел на обездвиженного Илью незнакомец. Но ему не суждено было услышать ответа от Ильи, так как подоспевший Кот, разрешил эту проблему своего поиска, назвав незнакомца по имени, что могло показаться фамильярностью для незнакомца. Что, также звучит довольно любопытно, ведь называя по фамилии своего хорошего знакомого, это будет звучать в той же, но только в обратной фамильярной степени. В нашем же случае, как выяснилось, этот тип был прекрасно знаком с Котом. Что не могло вызвать своих вопросов, а какого он тогда, подходил до Ильи, сбивая того с условного ритма по опорожнению банки воды.
– А может я, иногда и шучу. – Сказал этот тип Илье и как ему показалось, подмигнул ему, уходя вслед за Котом.
И не успели те скрыться за дверьми кабинета, а Илья поизучать неровности внешней стороны этой перегородки между частями миров, которых, к слову сказать, наблюдалось не слишком много, даже не смотря на всё проявляемое усердие Ильей, как неожиданно для него, а нечего так сильно упираться рогом в закрытые двери, банка с водой бесцеремонно и очень ловко была выхвачена из его рук, и на ошалевших от этой наглости глазах Ильи, с видом крайнего довольства, была приложена к очень изящному ротику. Что, правда, несколько смягчает вину этой молодой и очень даже знакомой особы, с таким придыханием употребляющей без спроса напиток.
– Фу, запыхалась. – После пары сделанных глотков, переведя дух и свой взгляд на Илью, выхватила слоняющиеся без дела слова Геля.
– И что у вас сегодня такого было, что заставило тебя вспотеть. – С удовольствием смотря на Гелю, сказал Илья.
– Сейчас, скажу. – Ответила Геля ещё раз, приложившись к банке, и отпив из неё, она, не смотря на протянутую руку Ильи, видимо считающего, что остатки сладки, всё же не спешила поделиться с ним этой остаточностью.
– У-у. – Читалось в глазах Ильи, жаждущего ответа и напитка.
– Мы, штаны не протираем, как это делаешь ты. А постоянно движемся. – Выдала Геля.
– И куда же? – издевательски хмыкнул Илья.
– Вперёд, к истине. – Заметив, что Илья состроил удивленный вид, Геля соответственно нахмурилась и заявила. – И нечего тут гримасничать.
– А разве местонахождение этой субстанции, только впереди? – уже достал своей критичностью, этот придирала к словам Илья.
– Для меня, да. – Серьёзно ответила Геля.
– А поконкретней, нельзя? – знаток конкретностей выискался Илья.
– У нас сегодня в группе проводится день правды и мы, проводя этот эксперимент, пытаемся понять, какое воздействие оказывает на человека его подобное решение – говорить всегда правдиво и значит, отвечать за свои слова. – Высокопарно проговорила Геля.
– Ах, вон оно как. И что вы там. Ещё не поубивали друг друга или же уже ищите пути обхода. – Засмеялся Илья.
– А чего ты ржёшь. Ты, наверное, и не смог бы до конца быть откровенным. – Не испытывая желания смеяться, серьёзно ответила Геля.
– А ты? – с ехидной улыбкой, всё подначивает Гелю Илья.
– Могу. – Решительно сказала и, не сводя своего взгляда с Ильи, протянула ему банку Геля. Илья же, ухватился за банку и когда уже должен был бы наступить момент её передачи – когда передающий отпускает объект отдачи, а берущий, ухватив его, забирает, что без заминки происходит, если чувствительность контактёров находится на должном уровне и отдающий лишь тогда отпускает свою руку, когда тот, кому он передал предмет, уже крепко его взял, что опять же находится на уровне взаимного понимания или чувствительности. Так вот, всё так бы и произошло, если бы в момент передачи, Илью не отвлекли две возникшие одновременности.
Так позади Гели открылась дверь, из которой в каком-то замедленном, как в кино темпе, вышел Кот вместе с тем незнакомцем, взирающим ни куда-нибудь, а прямо на него и другая – после произнесённой Гелей фразы: «Могу», – от неё последовала уж совсем необычное выражение: «Я тебя люблю», – которое своей фантастичностью, может наделать такого!! И оно наделало, вызвав явную растерянность не только на лице, но и в действиях Ильи.
И Илья не удержался и посыпался. Так из его рук выпала банка, которая, как показалось Илье, летела так, как будто бы её не касались законы всемирного тяготения и она с покадровым замедлением, жёстко (она ведь жестяная) опустилась вниз на пол. А уж когда приземлилась, то он мог отчетливо увидеть, как после соударения с полом, остатки напитка своими сладкими брызгами отметились на его брюках. При всём при этом, весь полёт этого спутника Ильи, после своего стартового возникновения, вызванного словами Гели, сопровождался каким-то орбитальным шумом, заглушившим для Ильи всё. Но кроме всего этого, на одно лишь мгновение, Илья успел увидеть, вдруг посеревшие глаза Гели, в этот момент отодвинувшие все остальные части её лица на задний план.
– Что-то глаза защипало. – Упавшим голосом произнесла Геля. Отчего Илья в тот же момент почувствовал, что у него самого глаза даже очень сильно зачесались. Но ему не удалось сейчас определить взаимосвязь между этими явлениями, так как Геля, не желая с ним делиться, умчалась прочь и даже не отсюда, а скорее всего от него.
– А ведь он, не то сказал, что она подумала, – не заставили себя ждать умственные опровержения, возникшие в голове Ильи. – Да и о чём вообще, идёт речь. Когда он, если что, даже ничего не говорил, и нечего, всё по-своему понимать и интерпретировать. Нашлись знатоки невербальной мимики. И ведь, пойди, теперь объясни, что эта его реакция на слова, была вовсе реакция не на слова. Блин, сам чёрт ногу сломит. Что, захотела правды, так получай. – Вслед за эмоциональной частью, всегда следуют юридически подкованные, блюдущие независимость мысли.
– Ну, а раз меня теперь здесь ничего не держит, то …Вот он как раз и идёт. – Заметив Кота и таким образом, придя к своему решению, Илья направился к нему, который в свою очередь, имел своё очень обоснованное к нему предложение, которое он, не дав высказаться Илье и, закрыв дверь кабинета, сразу же изложил тому.
– Такой шанс выпадает раз…– Недоговорил Кот, начав, наверное, в уме считать число Пи, либо же вспоминать временную длину пятилеток, а может даже посчитывать усредненную продолжительность жизни, но потом бросил всё это дело и продолжил. – Есть заказ, отработав который, тебе и мне, уже больше не придётся возвращаться к прежней, зависимой от обстоятельств, жизни. – Уставившись на Илью, стал ждать от него реакции Кот.
– Вы, во-первых, ничего толком не сказали, ну, а в самых первых, откуда такое доверие ко мне? – спросил Илья.
– Скажу так, я умею, верно доверять. – Ответил Кот.
– Сильно сказано. – Улыбнулся Илья. – Только вот я, не силен в этих вопросах.
– Научишься, всему своё время. – Сказал Кот.
– Так заказчик, это тот тип, с которым я вас только что видел? – Спросил Илья.
– Угу. – Уже забравшись к себе за стол, Кот принялся рыться в компьютере.
– Кстати, о возвращении к прошлой жизни. У меня есть проблема. – Сказал Илья.
– Решим. – Без промедления последовал ответ Кота.
******************
–Ну всё, ваш вопрос решён. Пока что на месяц вам предоставляется отпуск, а там не беспокойтесь. – Подойдя к Илье, похлопал его по плечу адвокат Фурс, которого выделили Илье в телекомпании, дабы утрясти некоторые моменты, связанные с работой. Ну а такого представительного явления, в виде всего из себя Фурса, Илья, если признаться честно, не ожидал встретить. Хотя, наверное, он о себе слишком много думает и скорее всего, вопрос Ильи, был всего лишь сопутствующим поводом для обращения неких лиц, находящихся на куда более высокой ступеньке социальной лестнице, на которую они, впрочем, пешком не забирались, а забронировав лифт, с дымком от сигарет и шампанским в постель, мигом забирались.
Что касается самого этого Фурса, то он оказался ещё тот любитель поглазеть и пообщаться с не имеющими юридического опыта молодыми особами, которым многое внушало содержимое его ансамбля, в виде брильянтовой заколки на галстуке и полной занятости его жирных пальцев, теми же блестящими камешками на золотой оправе.
– Как думаешь. – Сменив тон разговора на панибратский, поглядывая одним глазом на работающую за ксероксом Лику, причмокивая губами, обратился Фурс к Илье. – Стоит ли мне заняться, той мадмуазелькой? – кивнул в сторону Лики Фурс. На что Илье, сразу же захотелось отксерить свой кулак на этой ухмыляющейся роже, но он, как человек, по сравнению с Фурсом, менее юридически подкованный, всё-таки решил дать тому шанс на более конкретный заступ за пределы приличий.
– Её, Лика зовут. – С некоторыми предупредительными нотками, ответил Илья.
– Ах, вон оно что. – Засмеялся смекалистый Фурс.
– Что? – не засмеялся в ответ Илья.
– А я, знаешь ли, люблю всякие там загадки, ребусы, а ещё лучше эти любовные треугольники. Дух соревнования, знаешь, не даёт застояться и способствует лучшему обмену веществ. А то, чего греха таить, сам видишь, весовые категории у нас с тобой разные и мне с моим жирком (Фурс взял себя за свисающий живот), всегда полезно будет, даже немного подвигаться. – С хитрой улыбкой взглянул Фурс на Илью.
– Это вы к чему? – спросил Илья.
–Ты должен дать мне шанс, пригласить вас куда-нибудь обоих и уж там мы, посоревнуемся и посмотрим – чья возьмёт. – Ухмыльнулся Фурс, добавив. – Либо же я сам, без спросу, заберу её.
– Согласен. – Ответил Илья, после чего Фурс, со словами: «Я тебя найду». – Оставляет Илью одного, правда, всего лишь на время, так как только стоило Фурсу скрыться за дверьми, как весьма наблюдательная Лика, которая всего вероятней, каким-то только ей ведомым образом, держала их в поле своего зрения, мигом оказалась рядом с Ильей.
– А это, кто такой? – подойдя к Илье вплотную, не сводя с него своих глаз, спросила Лика.
– Да так. – Скучающе ответил Илья, для которого уже не были столь любезны эти подходы Лики. Но тогда спрашивается, а что это такое было пять минут тому назад, если разве что только – не собственническая ревность, заложенная в каждом из нас, как элемент, отражающий природную запасливость, всегда предусматривающая несколько вариантов развития ваших счастливых и не очень, взаимоотношений.
– А ты мне становишься всё интересней и интересней. – Своим за грудным голосом проговорила Лика, взяв Илью одной рукой за воротник рубашки и трудно сказать, чтобы дальше она делала с его рубашкой дальше, если бы голос Дена не нарушил её планы и, вырвав Илью из цепких рук Лики, увёл того в кафе.
– Ты вот мне скажи. – Уже сидя с Деном в кафе, вопрошал того Илья. – Ведь этот адвокат, без проблем нашёл общий язык с нашим управляющим банка. А тот однозначно бы, любого с улицы не принял, а значит, знал, чьи интересы этот Фурс представляет.
– Так что, тебя интересует жизненная позиция управляющего нашего банка, что ли? – Спросил Ден.
– Ну, предположим. – Ответил Илья.
– Она такая же, как и у всех, имеющих близкие отношения с деньгами. – Развалился довольный собой Ден.– Здесь, действует такое же правило, как в случае и с деньгами. Никогда, не ложи все яйца в одну корзину. Ведь кто знает, как повернётся, и чья возьмёт.
– Рационализм, превыше всего. – Резюмировал Илья.
– Это их жизненные скрепы. – Допил кофе Ден и в отличие от Ильи, имея на всё про всё, лишь обеденный перерыв, собрался обратно на работу.
– Ну, так что, какие дела на выходные? – уже прощаясь на улице, спросил Илью Ден.
– Планы….– задумался Илья.
