Игорь Сотников
Псих
– Веди её. – После чего тот, подойдя к двери, из-за неё кликнул кого-то и вслед за этим, в дом ввалилось пару подручных Гериона, ведущих с собой мерзкого вида ведьму, для которой у Гериона не было в запасе слов и её, без этих лишних формальностей, повалили на пол. После чего Герион зачерпнул горсть пепла себе в рот и, перемешав с внутренними жидкостями всю эту смесь у себя во рту, вылил всё это ей на лицо. Затем он поднёс к её лицу свой огненный прут и стал ждать, когда часть смеси испариться, а другая, впитавшись в кожу, образует маску, по чьему виду, можно будет определить принадлежность тех волосков, найденных в пепле Герионом.
–Я так и знал. – Заметив сходные проявления черт лица, образовавшиеся поверх маски, уложенной на ведьме, подсвечивая её жезлом, произнёс Герион.
– Бенсозия. – Вспомнил имя этого лика Герион. – Та, за которую, вдруг ни с того ни с сего, в последнее время начались тяжбы с седьмым уделом. Администрация второго пояса, в чьем заведении находился лес самоубийц, посчитал, что имеет полное право на её душу и выдвинул к ним соответствующие требования с возвратом этого объекта. «Интересно, а почему они только сейчас спохватились, а не сразу, когда она поступила к ним. И ведь, что любопытно, так это то, что ко всем этим делам, даже были подключены высшие сановники и к ним в удел, даже заезжал со своими требованиями Азазель. И вот когда она уже должна была переведена в лес самоубийц и случилась эта её пропажа. Но при чем здесь этот остолоп Пиндар». – Не мог уловить суть Герион.
– Либо же он играет в собственную игру, что слишком фантастично, либо же он оказался не в том месте, не в то время, что более вероятно. – Усевшись в кресло качалку, размышлял Герион. – Но что мне сказать Думе? – А вот этот-то вопрос, до нервных колик, озадачил Гериона. Но к его удивлению, когда он поделился с Думой своими соображениями насчёт участия во всех этих делах Азазеля, то тот хоть и сверкнул яростью, но, тем не менее, довольно спокойно отнёсся к этому известию.
– Азазель, со своими способностями открывать секреты и скрытые истины, давно уже находится на короткой ноге с Вельзевулом и однозначно, заинтересованность этой Бенсозией, исходила из его ведомства, без указания которого, они бы и не продавили это решение о её возврате. – Размышлял, меряя шагами кабинет Гериона Дума.
– Мне нужны все данные на неё. – Устремившись взглядом на Гериона, сказал Дума.
– Ну вы же знаете, у нас есть только приговорные данные, в которых только описана подноготная, но нет всей подушной информации. – Как бы оправдываясь, заявил Герион.
– Чёрт. Я и забыл об этом. Вот что значит, давно не заниматься делами. – Хлопнув себя по лбу, воскликнул Дума, и стартовал на новый забег по пересечению кабинета. – И ведь если я сделаю запрос, то сразу же возникнут ненужные вопросы, у совсем незаинтересованных лиц. – Вновь вернувшись к Гериону, взглянул на него Дума, ожидая помощи от него.
– Дайте мне полномочия и допуск к объектам инфраструктуры АДа и я постараюсь нарыть всю информацию на эту Бенсозию. – С готовностью порвать за Думу любого, выдал себя Герион.
– А на тебя, положиться можно? – прищурившись, посмотрел Дума на Гериона, демонстративно держа свою руку на предельно близком расстоянии от его плеча.
– Нужно. – Выпалил тот и, приподняв своё плечо, демонстративно, как бы сам возложил руку Думы на себя.
– Хорошо, ты получишь полномочия. – Последовал ответ Думы, который не сводил своего взгляда с Гериона. – Только ты, конечно, понимаешь, что в случае возникновения «если», то ты и получишь своё должное в соответствии с ним.
–Я знаю. – Не сгибаем в ответ Герион.
– Ну и хорошо. Ну, а что насчёт вашего, этого, как его там… – Не закончив вопрос, уставился Дума на Гериона.
– Пиндара. – Вставил пропуск Герион.
– Ну да. Дал же бог имечко. – Заржал Дума с присоединившимся к нему Гериону.
– Ну, так что с ним? – после этой смеховой паузы, спросил Дума.
– Ищем. – Уже более уверенный в себе, ответил Герион.
– Хорошо, ищите. – Сказал Дума.
– Зубами будем рвать землю. – Зубами заскрежетал Герион.
Глава 14
Где же наша, промо-падала
– Ой, смотри какой котенок. – Умилилась Геля, заметив под скамейкой лишенного своего бодрого и последних потуг на презентабельность вида, котенка. Что было вполне закономерно, при капании с самого утра моросящего дождя, мало когда ограничивающегося крышами домов и проезжей частью улиц, и который, не смотря на всю свою мелочность, так и норовиться попасть прямо на головы прохожих и даже этого котенка.
Геля же, заметив котёнка, заинтересованно придала себе такой же жалостливый вид, как и у этого отпрыска рода кошачьих, не понятно каким образом, влезших в доверие к человеческому роду. И не надо тут говорить о целесообразности владения этими животными, так ловко разделывающихся с мышами. Всё же не эта причина послужила тому, что кошки были записаны в домашние животные, чей, радующий женский и детский глаз вид, скорей всего и поспособствовал, правда, не их, а хозяйскому приручению. После чего этот, якобы хозяин, добровольно взял на себя роль обслуживающего персонала по созданию благоприятных условий пребывания в этой жизни этого мяукающего лежебоки, который как оказывается, ещё тот привереда.
«Ты ответственен за того, кого приручаешь!» – так и видится плакат с изображением на нём кота, вперившегося в тебя и лапой прямо указующего на твою безответственность.
– Котёнок, как котёнок и даже уже не столь юный и вправе заявить на большее. – Своим равнодушием, так и режет душу Геле этот бесчувственный Илья.
– Смотри, какой он бедненький. – Стекает с её щёк слеза, которая по разумению Ильи, есть плод её чрезмерной чувствительности, заложенной природой в этом слабом роде человечества, который чуть что и воспользуется этим, совсем не смягчающим, а просто размягчающим сердца средством. А оно, как химическое оружие, однозначно готовилось в одной из закрытых лабораториях ада, о чём даже спорить не стоит, если рассмотреть все сферы применения этого быстро-действенного оружия, не наносящего даже толики вреда их носителям – щекам, но так действенно, по самое не хочу, выжимающие ваши сердца.
– Как и все мы, промокшие под дождём. – Предположив, что это всего лишь капли дождя, а не слезы, Илья пытается противодействовать тому, к чему клонит, а значит, почти что, к неизбежному, Геля.
– Давай его возьмём. – Лицо Гели озаряет, как будто бы, только что пришедшая к ней догадка, когда как для Ильи, сразу же было ясно, чем всё это закончится.
– Ко мне в машину? – всё же Илья не сдаётся и своим непониманием старается оттянуть неизбежное.
– Ну, ты меня с полуслова понимаешь. – Заулыбалась хитрющая и далеко заглядывающая Геля.
– А если, я скажу … – попытался привести довод против этого решения Илья, но был оборван стремительным, не терпящего возражения, взглядом Гели, которая сама готова оставаться на улице под дождем, но котёнок просто обязан быть спасённым ею.
– Все мы рабы своих желаний. – Понуро, для его величества котёнка, пошёл открывать дверь своей машины Илья, на что Геля, видя капитуляцию Ильи, не слишком возмутилась, подгоняя его. – Ну-ну, поговори мне ещё.
–Знал бы. – Илья вновь попытался высказать какую-то крамольную мысль, которая впрочем, была зарублена на корню, очень сурьёзно поднятой бровью Гели, которая неожиданно для Ильи, с того момента, как он в студии внимательно пригляделся к ней, получила над ним земную и даже потустороннюю власть. А как иначе объяснить то, что она всю ночь являлась к нему, с определенно не слишком пристойными предложениями. И уже утром, когда Илья проснулся, то он впервые за долгое время, не был слишком рад тому, что это был сон, а не реальность.
Правда, что говорить, а Геля всегда занимала определенное место в его душе и ради неё, он был готов на многое, но как часто бывает, некоторые вещи просто должны нагрянуть. После чего у вас в некотором роде произойдёт помутнение рассудка, после прояснения которого, для него будет существовать только одна, определяющая его последующий жизненный путь ясность – что его счастье зависит от одной лишь улыбки той, к которой он ещё вчера, не слишком-то серьезно относился.
И что, интересно, так это то, что если раньше ты жаловался на то, что у тебя совершенно не хватает ни на что времени и для того чтобы, хотя бы что-то успеть, тебе приходиться, как белка в колесе крутиться, то после этого знаменательного события, когда ты понял, что без её существования твоя жизнь в некотором роде, не просто никчемна, но и не имеет смысла, выяснилось, что, как оказывается, можно лежать целыми днями на диване, погрузившись в чарующую, а другой она просто не может быть, грёзу о ней. И при этом все дела, казавшиеся не выполнимыми без твоего участия, как-то делаются, и всё вокруг также движется, не смотря на всё твоё забитие на них.
Но разве природа допустит пустоту, даже не мечтай. Так вы, освободившись от груза своих повседневных забот, можно сказать, заставили природу задуматься над тем, а чем вас загрузить. При этом, что же касается самого процесса освобождения, то вы всего лишь обозвали эти заботы несущественными и отодвинули на задний план, что даже очень интересно в философском разрезе рассмотрения решения этих, иногда даже сидящих в печенках повседневностях, от которых, как вам ранее казалось, нет спасения, но стоило только изменить категории подхода к ним, зачислив их во второсортный жизненный продукт, то и дышать стало несравнимо легче. Но что же насчёт заполнения природой образовавшейся в вас, так называемой пустоты, что же она предлагает вам? А ведь природа не просто не терпит пустоты, она просто не даёт вам шанса отказаться от её предложений, поступающих от созданных ею совершенств, которые предварительно став помыслами ваших дум, уже планируют вашу последующую, прямо за вот этим мигом, временность бытия. Ну, вы поняли, кто и чем, теперь заполнит вашу пустоту.
Ну, а разве Илья, не плод усилий работы творческой природной группы, которая при работе над ним, не допустила для себя всякие крайности, в том числе и возможность пофилонить. И даже, наверное, перекуры были не столь длительны, что позволило заложить в него все те генетические основы, которые во многом и определили его дальнейшую жизненную дорогу, на пути которой встречались разного вида и склада ума люди, вносившие свои значения в багаж его знаний. И если одни, так и оставили о себе только мимолетную память, то с некоторыми из них, хотелось остановиться и пообщаться, ну а с особо отмеченными им, в чём, несомненно, играла свою роль его генетическая основа, хотелось следовать рядом по своему жизненному пути.
Видимо Геля, как раз относилась к той особой категории людей, с которой Илья, пожалуй, даже предпочел бы не расставаться на очень долгое время. Что он вновь и почувствовал, проснувшись сегодня поутру, и хотя он уже и ранее подозревал об этом, но, всё же, уставши вечером, предположил, что здоровый и крепкий сон, внесёт свои изменения в его реалии жизни. Ну и, видимо, он, ложась вечером спать, был слишком уж наивным оптимистом, рассчитывающим на свою независимость от внешних природных факторов, которые заложив в вас зерно, обязательно дадут ему возможности для в схода. Так что Илья, проснувшись утром, даже очень почувствовал, что, кажется, вообще, не хочет с ней расставаться. И, хотя сон в мыслительном плане, смягчает воздействия времени на вас, но всё же, не смотря на всё это, для Ильи слишком уж долго длится эта разлука с Гелей, с которой он уже двенадцать часов, как не виделся.
Вчерашний день, конечно, был переполнен различными событиями, в которых можно сказать, было многое, но из всех из них, одно, своим значением, сравнимым разве что только с каким-нибудь важнейшим для человечества открытием, которое однозначно перевернёт все его бывшие представления о мире и что, естественно, даст новый вектор для его развития – вот что было постигнуто Ильей.
Так он вчера заметил, что ему удивительно хорошо в обществе Гели, что, конечно, не говорит о том, что раньше ему было не слишком хорошо рядом с ней, просто сейчас ему особенно было это желательно. Что сопровождалось его беспримерной наблюдательностью за ней или проще сказать, он уже шею вывернул, не сводя своего взгляда с неё.
Что же касается Гели, то она, не смотря на всю свою восторженность от всех этих потрясающих встреч на студии, где она, можно сказать, сумела приобщиться к чему-то, что она ещё не ясно себе представляла, но это было здорово, так вот, от её внимания не смогло уйти то, что так явно бросалось в глаза. Отчего её словоохотливость решила возрасти, дабы скрыть или хотя бы отвлечься от своих надежд, которые своими иллюзиями сбивали её не только с толку, но и с шагу. Так после каждого этого неловкого отступа где-нибудь на мостовой, она под свой неестественный смех, пыталась отшутиться, заявляя, что события, как оказывается, ещё как материальны и способны не только загрузить, но и даже перегрузить, что, наверное, и сказалось на крепости её ног.
А Илье в свою очередь, только этого и надо, и он однозначно, имея эгоистичную натуру, только и делает, что пользуется моментом и подставляет, если образно сказать – своё плечо, которое воплощается в виде руки Ильи, которую он, даже не спросив об этом Гелю, незамедлительно пускает вход и, придержав её за локоть, эгоистично возносит себя на пьедестал спасителя, как будто бы она сама не справилась с этим небольшим обстоятельством. Но то, что происходит дальше, для людей благоразумных и всегда знающих, куда они вступают своей ногой, кажется неподдающимся объяснению. Хотя опять же, при выставлении своих оценок при таком неоднозначном ситуационном поведении, и внешние факторы тоже нужно учитывать. Ведь всё-таки день уже плавно перетёк в вечер, который не слишком светел, плюс опять же дорожное покрытие, по которому передвигались наши герои и к которому в нашей стране, если ты не дурак, есть всегда вопросы.
Так что нет ничего удивительного в том, что Геля предположительно попав в зону турбулентности, ещё раз споткнулась, затем ещё и ещё. После чего Илья, как человек предусмотрительный, решил, что не следует давать шанс случайности с его травматизмом и дабы обеспечить безопасность передвижения этого очень хрупкого объекта, за которого он любому пасть порвёт и даже готов звезду достать с небосклона, уже решительно крепко взял Гелю за руку и больше уже не отпускал её. И ведь его расчёты оказались верны и они уже без всяких происшествий, спокойно дошли до подъезда Гелиного дома.
– Так что, завтра заедешь за мной? – спросила Геля Илью, который в порыве энтузиазма, заявил о возможности привлечения к их доставке до места его транспортного средства. А ведь его он приобрел, если признаться честно, только с одной целью, не имевшей ничего общего с Гелей, а предположительно имевшей отношение к его постоянной работе, в частности с помощью этой движимой собственности, заявить о себе и впечатлить кое-кого из его коллег. Но боже, как же это было давно и глупо для сегодняшнего Ильи, который сейчас поглупел настолько, что смог достичь глубины понимания тех его прошлых глупых поступков, чья подоснова возникновения, слишком уж очевидно наивна.
– Без проблем. – Такой сам себе основа мироздания, отвечает готовый на все Илья.
– Ну, тогда, до завтра. – Прощается с ним Геля, стоя чуть-чуть повыше Ильи на ступеньке лестницы, ведущей к дверям подъезда. После чего, наверное, Илья, несмотря на всю, а возможно исходя из этой такой своей решительности, ничего не предпринял, а лишь сказал бы своё прощальное слово и они, развернувшись, пошли бы каждый в свою сторону, по дороге коря себя за свою нерешительность, на которую Илью обрекла его природа, а Гелю опять же её природа, с придуманным человеком этикетом.
Но то ли вечер сегодня был каким-то особенным, со своим особым наполнением в виде рецепторов возможностей, то ли случайность, не всегда ищущая повод, для того чтобы принять участие в вашей судьбе, ну а может вновь турбулентность, заявила о себе и Геля уже который раз, неудачно оступилась и как выяснилось для обоих, слишком удачно оказалась в объятиях Ильи, который надо сказать, оказался парень не промах. Ну а Илья, учитывая все эти обстоятельства, скорее всего, присутствующей здесь турбулентности, не торопится отпустить из своих рук эту, такую сегодня уступчивую Гелю. А она и вправду сегодня уж слишком уступчива и её дальнейшее поведение вводит в краску и заставляет отвернуться, чтобы не смотреть на эту, очень уж долгую паузу в их отношениях.
– Она всё же, не может длиться вечно и полностью зависит от объёма лёгких в вашем организме. – Отвернувшись вместе с нами, подведя научную основу, убежденно и с теоретическим обоснованием, сделает своё заявление какой-нибудь физик-теоретик. Но к нашему удивлению, пауза уж больно слишком долго длиться, на что физик-теоретик, которого видимо трудно, чем посрамить и он на всё имеет своё гипотезу, которая в любом случае имеет место быть.
– Ничего страшного. В данном случае, имеет место быть своя определяющая причинность, оказывающая своё воздействие на длительность поцелуя, напрямую зависящего от степени воздыхания участвующих объектов друг к другу. Ну, а если сам поцелуй для них есть самый первый, то в данном случае его продолжительность может длиться вплоть до бесконечности. Что, конечно, звучит фантастично и удивительно, но только не для нас ученых, работающих в различных системах, где закон относительности является определяющим это мироздание. – Но звук от захлопнувшейся двери, не дал учёному развить свою тематическую мысль и все мы, относящиеся скорее к естественникам, слишком уж бесцеремонно отвернулись от него, оставив его наедине со своими мыслями.
Но всё же иногда вещь или событие, однажды став для нас крайне любопытным явлением, частично теряет свою собственническую позицию и уже становится достоянием общественности. Что зачастую вводит эту общественность в заблуждение, попав под которое, особо фанатичные общественники, так и стараются отхватить для себя частичку фетиша у этой ставшей достоянием общественности, с последующим вытеканием в публичные сферы жизни, когда-то просто личности, ну а теперь ставшей медиа-персоной. Что, впрочем, пока что не относится к Илье, находящегося всего лишь на самой низшей ступеньке публичности, называемой обыденно – знакомость, которая всё же некоторым образом обязывает к определенной открытости.
Но нет, Илья никого неудосуживает своим вниманием и с каким-то, имеющим в себе необычность взглядом, уносится домой полный, сами поди что догадываетесь чего. Ну а если не имеете понятия и ни разу стремглав, во всю прыть не неслись домой после первого поцелуя, то тогда вам, пожалуй, к нашему физику-теоретику, который и на это имеет свою гипотезу.
– Ты завтра, заедешь за мной? – этим «завтра», успев только приподнять голову с подушки, нет, не пригвоздила, а скорее вонзилась в одно место Илье воспоминание о сказанном ему вчера Гелей.
– Без проблем. Придурок. Ха-ха. – Страшно засмеялся Илья, по-видимому, над очень несуразным придурком, который особо талантливо умеет вывести вас из себя по утрам, заставляя ржать – ржу не могу. Правда, почему-то после этого задорного смеха, Илья не слишком весело выглядит и вместо того, чтобы без спешки приступить к утреннему чаепитию, как угорелый, не давая своим домочадцам, как следует потянуться в кровати, перескакивая через кровать той же сестры, носится по квартире. После чего даже не соизволив ответить на, не то что удивленный, а скорее ропотный вопрос: «Какого х*ра?», – хлопнув входной дверью, ставит точку в этой, так и не начавшейся дискуссии. А ведь при этом, сам Илья задавался тем же вопросом, так волнующем многие стандартные и даже часто и не очень умы. А что гадать, когда всё очень просто и ответ лежит в твоей плоскости решения, на которое может быть, и было оказано некоторое внешнее давление, но так или иначе, было изъявлено именно тобой.
Вчерашний день и вправду выдался насыщенным для Ильи, которому надо признаться честно, было небезынтересно на студии и, выйдя вместе оттуда с Гелей, у него, как и у неё, слишком уж сильно блестели в свете не только звезд, но и вечерних огней глаза. И при этом, не только сердечный огонь был тем единственным источником этой освещенности их глаз, но к нему в определенной степени примешивался свой информационный отсвет, получивший столь насыщенную подзарядку в этом коммуникационном месте, в котором для них на завтра, поступило предложение поучаствовать в одной из промо акций.
Ну а куда бы Илья без Гели делся, наверное, однозначно пропал в своей приземлённой жизни, ну а так как, он вместе с ней, завтра записан в одну из групп и в часиков в двенадцать, и обязуется прибыть по определенному адресу, то для комфортности прибытия туда, Илья, не сумев удержать язык за зубами и предложил Геле свой эскорт. Впрочем, сам эскорт, в принципе был готов, плюс, имелся в наличии сам Илья, что тоже не плохо, и которому только и оставалось, как взять на себя бразды управления этим много лошадиным зверем, где он мог показать, кому следует и кому не по пути, на что он способен, но вот загвоздка со страховкой, в некотором роде портила уже имеющийся и даже разыгравшийся аппетит к вождению.
Илья, имея определенные основания не идти в близлежащую страховую компанию, недолго занимаясь поисками, нашёл нечто подобное, что, в общем, было предопределено совокупностью жизненных обстоятельств (не скажем каких), приведших его именно в эту точку по продаже полисов страхования, которые будет точнее назвать смерти. Ведь её наступление, хоть и гарантировано, но при этом у каждого имеется свой индивидуальный подход, основанный не на выборе, а на обстоятельственности случая. А этот случай, с одной стороны демократичен, чистя всех под одну гребенку ряды человечества, но с другой не демократичен, раз отказывает в выборе своим случайным попутчикам, чей выбор пути, не только обусловлен, но и с точностью до копейки, выражен в цифре. Но разве могут страховщики смерти, пойти против истины и отождествлять себя с благодетелями, несущими добро в ваш дом. Нет, и ещё раз нет.
Раз случай имеет свою цену, а смерть всегда выносит свой итог, то и от них однозначно нечего ждать милостей; не для этого они собственно и поставлены. Ведь сам факт случая, уже есть знак судьбы, заставляющий вас задуматься над всеми её вехами и предопределениями, намекающими нам на что-то. Что уже само по себе стоит трат, на которые вы пойдёте и никуда не денетесь, иначе судьба в лице человека с жезлом, предопределит будущность вашего транспортного средства.
Что же касается Ильи, то он без всякого ропота на эти совершенные условия страхования жизни, так приближающие вас к смерти, заключил сделку, пока что только с пособниками самого дьявола, работающими по совместительству сотрудниками агентства. И, получив заветную бумажку, рванул назад, чтобы со скоростью, лишь слегка превышающей его бег, выехать на долгожданный автопробег, который, от переполняющей вас радости, а может ещё чего другого, при первой самостоятельной вашей поездке в качестве водителя, заставляет до основания взмокнуть.
А тут ещё каждый второй участник автопробега, совершенно не желает проявлять чуткости к вашему методу вождения, который, как подсказывает нервно звучащий вам след сигнал клаксона, во-первых, ни в какие ворота не лезет, во-вторых черепаха, по их мнению, куда более скоростное животное по сравнению с тем бараном, который сидит за рулем автомобиля Ильи и ещё, что он, скорее всего, мудак, раз так не спеша ездит. При этом, наверное, эти однозначно мастера езды, при обгоне машины Ильи, не ленились заглядывать к нему через окно своего автомобиля, дабы убедиться в том, что там за рулем находится именно тот, о ком они думали и, удостоверившись в этом, жестикуляцией фиксировали свою расположенность к нему.
Илья бы в другой раз, конечно бы, поддержал такой диалог, но сейчас он, как ответственный водитель, не мог отвлекаться даже на эти весьма зазывные вещи и очень крепко, обеими руками, держа руль машины, продолжал не слишком выворачивать руль, который хоть и имел гидроусилитель, но всё же требовал от Ильи не малых усилий, чтобы вырулить туда, куда ему было надо. А ведь надо было ещё захватить Гелю и, не выказав свою умелость, с ветерком или хотя бы чуть-чуть побыстрее, довести её до места. Что будет весьма трудно осуществить, если он из всего того, чем владеет ас езды на автомобиле, обладает всего лишь только одним качеством присущим этому роду водителей, а именно умению мастерски пройтись, так сказать по матери. Что опять же не применишь в случае с Гелей, в присутствии которой, нечего даже думать выражаться.
И всё же, не смотря на все эти неблагоприятные для Ильи обстоятельства, эта поездка, как бы там ни было состоялась. И о ней он мог бы многое чего рассказать и даже добавить, если бы конечно, что-нибудь запомнил из неё. И главное то, что он, наверное бы, сказал, что никогда в жизни, для себя эту поездку не забудет и она навсегда запечатлелась в его памяти. Но при этом он, однозначно скажет, что ничего не помнит об этой поездке, оставшейся у него в памяти на уровне подсознания, где разуму, в виду огромной занятости, было некогда вписывать в памятливые ячейки всё то, что происходило с ним в дороге, за которой надо было следить, а ещё при этом держать в памяти – какую передачу включить и на какую педаль нажать. Вот и запомни после этого, что да как, а ещё при этом Геля, эта музыкальная душа, просит включить ей какую-нибудь станцию.
«Да ё-мое, я тут и так кручусь, как белка в колесе, а ей ещё радио подавай». – Искренне про себя, недоумевает Илья.
– Геля, предоставляю выбор тебе. – Натужно улыбается Илья, не сводя своего взгляда спереди едущего чёрного монстра, встреча с которым не принесёт восторженной реакции его обитателей. А их в ней, наверняка, помещается целая бригада. А как все знают, рабочие парни очень невоздержанны в выражении своих эмоций, так что будет лучше их спокойно объехать. Но вот следуют манёвры-манёвры и ещё раз манёвры, и наконец-то, они на месте и Илья, как справившийся со своей задачей, вправе получить заслуженный поцелуй. Но нет, жизнь жестока, как и отдельные женские представительницы женского рода, которые укоризненно заявляют:
– Я, конечно же, рассчитывала когда-нибудь со временем, в твоём обществе слегка поседеть, но совсем не ожидала поседеть вот так прямо сейчас, в этой поездке. – На что Илья, не смотря ни на что только вздыхает, а ведь насмотрелся он за сегодня на достаточно много задних номеров автомобилей, при этом номера звучат не только в своем номинальном смысле, когда в большинстве своём, их хозяева выкидывали ещё те номера. Так вот, Илья громко вздыхает, чем заставляет Гелю осознать свою жестокосердность и она, как человек быстро реагирующий, вспыхивает от своей невоздержанности и, найдя подход к Илье, что весьма сложно, когда вас разделяет рычаг коробки передач и ещё руль в придачу, заглянув ему в лицо, бархатом ресниц с их трогательным похлопыванием, приводит в себя Илью.
Ну а он в свою очередь, ради такого момента, даже готов догнать того чёрного монстра на колесах и, вынудив его остановиться, затем поодиночке или как рожа ляжет, обстоятельно всё им объяснить. И Илье совсем не важно даже то, что у прораба и его подмастерьев такие рожи, что ни в одно окно не вмещаются, так что тонировка окон, мера вынужденная, способствующая безопасности движения, ведь кто знает, как себя поведет участник движения, увидев в окне такую рожу, одаривающую его своей милой улыбкой. Но Илья отвлёкся, хотя судя по роже, всё-таки прорабу придётся уделить несколько больше времени, чем другим менее габаритным, но не менее колоритным личностям подмастерьев.
Ну а самих подмастерьев, если им будет желательно скопом или каждого по одиночке, после того, как он выбьет из них весь дух несознательности, которым они прониклись, подвизаясь на различных стройках, кого только не строя, мордой припечатать к тонированному стеклу автомобиля, чтобы каждый из них надолго запомнил, как феерично он выглядит в отражении тонировки; да к тому же посмотреть на себя со стороны, всегда очень поучительно, полезно и увлекательно.
– А не много ли на себя берёт Илья? Да и по силам ли ему такие дела? – всегда найдутся не целованные скептики, не верящие в воодушевляющую на подвиги силу поцелуя. О чём, конечно, нет смысла объяснять тем, кто не верит.
– Что-то, ещё никого нет. – После некоторого осмысления происходящего, на что тоже нужно время, после того вашего времяпровождения, когда считается, что будет благоразумно разум выставить за дверь и отправить погулять, сказала Геля.
– Так смотри, дождик моросит. Наверное, всё отменили. – С подозрением на подобного рода развитие событий, заявил Илья.
– Да нет, они бы уже сообщили. – Со своей упертостью, не соглашается с Ильей Геля.
–Ага, жди. – Циничен в ответ Илья. Чего Геля никак из его уст, в которые была вложена частичка чего-то большего, не ожидала услышать и она, следуя своей импульсивности, вышла из машины, чтобы здесь на улице, убедиться в том, что и так было видно, сидя внутри тёплого салона машины.
– Смотри, какой котенок. – До Ильи доносится голос Гели. После всего услышанного, вынуждающего нас нажать перемотку и остановиться на том моменте, когда Геля и Илья, сидя в машине под звуки нового источника музыки, чей репертуар пока ещё не столь богат и насыщен, приобщаются к новой содержательности салона автомобиля.
– Пойду, подышу. – Выходя из машины, сказал Илья, не отличающийся большой воздержанностью при виде такой требовательности котенка к частям его нового салона автомобиля.
– Илья? Если я правильно помню. – Отвлёк Илью от насущного наблюдения, донесшийся до него голос со стороны его спины. После чего Илья поворачивается и обнаруживает перед собой вчерашнего дылду, который был им представлен и приставлен в качестве ведущего их группы.
– Как же его там? – в свою очередь попытался вспомнить имя этого дылды Илья. Но услышав, как вышедшая из машины Геля здоровается, вспомнил про того четырёхлапого нарушителя спокойствия, чьё без именье и дало ему подсказку.
– Кот. Да, фамилия легка в употреблении, но тяжела в учении, когда каждый для себя считает делом принципа – дернуть тебя за твой не торчащий ус. – Размыслил про себя Илья.
– Я вижу, вы в затруднении, как ко мне обращаться. – Видя, как замешкался Илья, улыбается этот Кот. Но Илья не успевает со своим Базилио, как Геля и, появившиеся не понятно откуда, остальные участники группы, заглушили все его поползновения на высказанность. Трудно сказать, что хотел предложить Кот, но сейчас он быстро переключился на других и, пользуясь своим положением ведущего, а совсем не ростом, как некоторые подумали, чуть ли не построил их всех в шеренгу перед собой.
