Игорь Сотников
Псих
Но, несмотря на нетерпимость ожидания, время приблизило это завтра и в назначенный час, Астарота прибыл в обговоренное место, где он к своему удивлению, не застав никого и, прождав даже не час, а немногим большим, по его мнению – вечность, перебирая в голове все всевозможные причины её не прихода, остановился на том, что она уже достаточно поморочила ему голову и что он, не какой-нибудь слизняк. После чего Астарота, с проклятиями покинул это место и, убравшись к себе, более чем на достаточно, записался в затворники.
Но чем больше он погружался в своё одиночество, тем больше его терзали сомнения в правильности его поступка, смахивающего на глупость, которой была посыпано его оскорбленное достоинство, в связи ещё неясно почему, не пришедшей на встречу Астартой. Конечно, Астарота, не привыкший к подобному к себе обращению, когда только он сам распоряжался чужим временем, можно сказать, тем самым невольно впал в ошибку, где в гневе забыл о рассудительности, не желая ничего знать. Что по мере его временной отвлеченности от тех событий, всё чаще приходило ему на ум, что, в конце концов, подтолкнуло его пойти разыскать Астарту и выяснить всю причинность её недопоступка.
Так Астарота переодевшись, в тайне прибывает обратно в тот небольшой городок, где в последнее время проживала Астарта. Там пробираясь по этим грязным улочкам, он старается не смотреть в глаза, тем редким, попадающимся на его пути прохожим, боясь выдать себя; ведь именно этим своим, сжимающим душу взглядом и известен Астарота. Но к его удивлению, двор её дома оказывается не просто пустым, а разбросанные в разных местах вещи, говорят о том, что, скорее всего, здесь что-то случилось.
После чего Астарота, в нервном возбуждении, уже не пытаясь скрываться, выбегает на всё такую же пустую улицу и, не встретив никого, направляется на главную площадь города. Но и здесь всё также пусто, если только не считать приготовленные дрова для заклания на костер и сидящей напротив него грязной нищенке.
–Что, ждёшь своего часа? – подойдя сзади, спросил нищенку Астарота.
–Ну, а ты, как я вижу, уже опоздал. – Оставаясь всё в том же положении, ответила ему нищенка, чем привела Астароту в бешенство и он, закричав: «Сейчас, ты у меня ещё не то увидишь», – хватает её за масляные волосы и разворачивает к себе лицом, на котором на месте глаз зияют чёрные ямы просветов, из которых, как кажется Астароте, сам Дьявол, заливаясь от смеха, смотрит на него.
–Где она? – подняв за горло вверх над собой нищенку, ревёт Астарота.
–Там. – Указывая в сторону моста, с хрипом изрывается дьявольский смех из ведьмы. Астарота же откидывает нищенку на сложенные дрова и бросается туда за часовню, где и находится, так называемый мост ведьм, с которого на предмет обнаружения ведьминого начала и окунали в воду подозреваемых в колдовстве.
С каждым шагом, приближавшим Астароту к мосту, на его пути росло количество людей, следующих, как и он на это действо, служащего для них своего рода бесплатным представлением, в котором всего вероятней и они когда-нибудь сыграют свою роль, но это будет опять же когда-нибудь потом и совсем необязательно, что наступит. Так что сейчас, в отсутствии других предложений, молот ведьм, вполне себе достойное их внимания представление. Ведь не часто встретишь всех своих знакомых вместе в одном месте, где в дружеской беседе, наблюдая за всплытием, либо же обратным не всплытием, что бывает весьма редко, можно обсудить свои насущные дела.
И если по первой, делались свои ставки на определении ведьм, то в последнее время, решатели судеб – инквизиторы, стали всё чаще прибегать к закулисным играм, что вносило свою погрешность в выносе решений и тем самым, привело к затишью на рынке ставок. Правда, не смотря на само по себе, не слишком приятное мероприятие, связанное с определенными насильственными действиями по отношению к подозреваемыми в колдовстве, всё же вся эта собравшаяся публика, чувствовала себя вполне вольготно и непринужденно, раз за разом раздражаясь смехом, после чей-нибудь удачной шутки, брошенной каким-нибудь весельчаком на счёт ведьмы, которых, по его мнению, тут пруд пруди.
Что касается людей, вызвавшихся в добровольные помощники для работы с подследственными, то, если ведьмы были хороши собой, то их было не сосчитать. В другом же случае, когда перед всеми стояла ведьма ведьмой, то с ней возились только сами прислужники или же её сразу отправляли на костер, в виду бесспорно-видимых причин, не требующих обсуждения.
Так по мере приближения к самому лобному месту, Астароте для того чтобы протолкнуться сквозь толпу, уже приходилось отчаянно применять всю свою силу.
– А она, красотка, я скажу. – Так на одном переходе, до Астароты донёсся голос одного из зевак. Отчего у Астароты вдруг крепко заныло сердце и он вздохнув, собрал силы и рванул вперёд, что было крайне затруднительно, в виду ещё большого скопления народа.
–Я б, ей вдул. – Расплылся в улыбке прыщавый подросток, чем вызвал смех его более взрослых товарищей и скрип зубов, бросившего на него взгляд Астароты, уже практически достигшего места проведения испытания, до которого оставалось дойти всего лишь каких-то нескольких шагов, на которые у него уже не было сил и времени.
Там, у края моста, связанная и удерживаемая двумя добровольцами, стояла с разбитым лицом непреклонная Астарта, которая, как казалось, совершенно не слушает того, что ей говорит стоящий напротив её священник, а бросая поверх голов свой взгляд в толпу, искала в ней кого-то. Но вот священник что-то спрашивает у неё, на что следует ответный отрицательный кивок, презрительно смотрящей на него Астарты, которую тут же хватают умелые руки добровольцев и тянут её к краю моста. И вот, когда она уже сталкиваемая с моста, бросает свой последний взгляд в толпу, то она, наконец-то, замечает рвущегося к ней и что-то кричащего Астароту, отчего её лицо озаряется улыбкой, с которой она в тоже мгновение скрывается из его виду, а через секунду и в глубине реки.
Так стоящие не у края моста, слышат, разве что только звучный удар тела об воду и из-за своей отдалённости, могут только полагаться на свой слух, ожидая комментария тех, по их мнению счастливчиков, которые оказались на краю моста и могут наблюдать за всем тем, что там происходит.
–Ну, что там? – не имея возможности пробраться дальше, не выдерживает и орёт Астарота.
– Пока тишина. – Отвечает кто-то там из добровольцев. Следом проходит ещё пару минут мёртвой тишины, которую постепенно начинает нарушать, появляющийся шёпот зевак.
–Ну и где же она? – в начале спрашивая самих себя, а затем, уже обращаясь к инквизитору, потекли вопросы со всех сторон. На что последовал уже свой логический ответ, начиная с тихого «ведьма» и заканчивая, оглашением вердикта инквизитором:
– Да, воистину тысячеглаво и обольстительно зло, умея скрываться под личиной самых кротких и притягательных лиц. И надо признать, что это чёртово отродье, умеет обманом или чем другим, смутив душу честного христианина, войти в доверие к нему, для того чтобы бесовскими делами своими, свести с пути праведности и благочестия. – Начал свою проповедь инквизитор. При упоминании же его слов о пути праведности, его помощники, бросив взгляд друг на друга, вдруг побледнели и видимо, дабы не смущаться своего обоюдного соседства, начали выбираться с этого места.
Астарота же, тем временем, выбрался из толпы и мчался к реке, вдоль берега которой слонялись с баграми крестьяне, а недалёко от места судилища, вниз по реке, находилась лодка, с находящимися в ней членами инквизиторской комиссии.
–Ну, что там? – кричали с лодки кому-то из тех, кто в зарослях камышей рыскал вдоль берега реки.
–Да вода мутная, ничего не разберешь. – Кричали в ответ поисковики. Астарота бросился в эти заросли и, вырвав у кого-то из рук багор, зайдя по пояс в воду, принялся шаг за шагом, методично прочёсывать участок за участком реки. Сколько это длилось, наверное, и сам Астарота не скажет, но то, что он никогда не остановится в своих поисках, это факт. – Сплюнув, поглядывая на Гериона, замолчал Фокалор, любивший тешиться перед этими, всему верящими провинциалами.
–Фокалор, конечно, ещё то трепло, но всё же, если в его словах есть хоть толика истины, то мне надо будет это использовать. – Подумал Герион и, вернувшись к столу, подняв трубку внутренней связи, рявкнул в трубку:
– Начальника восьмого рва, срочно ко мне!
Глава 9
Ознакомительная знаковость оптимизма
– А я ведь уже лет сто не сидел на велосипеде. – Накручивая педали своего двухколёсного друга, летя по проселочной дороге, наперегонки со смеющейся Гелей, глотая пыль, выкрикивал Илья.
– Иля, потише, а то мне не угнаться за тобой. – Cыплет бисером слов Геля. Но разве после столького сидня в городе, вырвавшись в деревню на свободу, он в состоянии это сделать. Вот то-то. И вот он сейчас, на скорости минуя небольшой поворот, вдруг неожиданно для себя, натыкается на рогатое чудище, в простонародье называемое коровой. Ну а она, как и все её сородичи, само собой, поступает привычно, в согласии со своим видовым мировоззрением, в котором для должного усваивания луговых трав, им просто необходимо выйти на проселочную дорогу, на которой нужно обязательно дождаться своего, ничего не подозревающего путешественника и тут же перегородить ему дорогу. После же этого ловкого маневра, корове нужно дождаться, пока у того не выдержат нервы и он не станет безостановочно сигналить. И вот этот-то звуковой сигнал, включив определенные рецепты у этой и ничего, что только мычащей, но совсем не глупой скотины, и позволит улучшить её усвояемость организма и значит качество молока.
–А ну пошла отсюда. – Кричит Илья этой упорно смотрящей на него скотине, которая надо отдать ей должное, даже не думает пошевеливаться.
–Смотри, как она на тебя грозно смотрит. – Засмеялась, остановившаяся рядом Геля.
–И чего теперь делать? – даже немного взмок спрашивающий Илья.
–Так ты, посигналь ей. Может она на сигнал среагирует. – Лезет со своими умными подсказками Геля.
–Сама посигналь. – Недовольно отвечает ей Илья.
– Ну тогда, иди, открывай. – Протяжно зазвенел её велосипедный звонок.
– Что-что ты сказала? – схватившись руками за уши, пробормотал Илья, которого оглушил звук этого звонка.
–Илья, поднимайся уже, это к тебе пришли. – После небольшого затишья, до Ильи донёсся голос его сестры.
– Чёрт. Где я? – приподнимаясь с подушки и оглядываясь по сторонам, начал понемногу приходить в себя Илья. Затем определив, что он всё-таки дома, попытался приподняться, что с трудом, до положения полу приседа, всё-таки удалось сделать. Ну а дальше, трудно сказать, сколько бы он так мог ещё просидеть и даже вполне вероятно, он в таком положении, сумел бы легко продолжить свой сон, если бы рвотные позывы, в которых, как оказывается, есть свой определенный смысл, не подорвали его с места и мигом не унесли его приводить себя в порядок, вначале в туалет и следом уже в ванную.
– Ну вот наша радость нарисовалась. – Заметив появившегося в дверях кухни довольно помятого Илью, резюмировала его сестра, обращаясь, как к нему, так и к сидящей здесь за столом Геле.
–Какими судьбами в такую рань? – занимая рядом с этими такими шумными прихлебателями чая, проговорил Илья, чем вызвал удивление в глазах Гели, которая, как оказывается, не такая тихоня и знает резкие слова. Хотя, это может быть всего лишь субъективное мнение Ильи, для которого сегодняшним утром, всё кажется чересчур шумным, резким и даже этот дневной свет и то очень светлым.
– Как так-то, мы же вчера договаривались. – Удивленно отвечает ему Геля, что вызвало в Илье лихорадочную работу мысли, которая попыталась обнаружить в запечатанных отсеках его памяти воспоминание того, когда такому действию случилось место быть. Но видимо у него из этого ничего не вышло и Илья, заметив по лицу Гели, что она, пожалуй, уже догадалась, решил не мудрствовать и сознаться:
– А я чего-то не помню.
– Ещё бы ты чего-то помнил. Судя по твоему состоянию, ты и имени своего не вспомнил бы, вздумай кому-нибудь поинтересоваться об этом. Хотя, наверное, всё-таки таких дур не нашлось, что опять же, лишь благодаря такому твоему состоянию.– Не щадя чувства Ильи, влезла в разговор сестра.
– Неужели. – Виновато улыбался Илья.
–Ужели-Ужели. Да ещё какого-то там друга порывался позвать. Какие блин друзья, ты на ногах не стоишь, а он, нет, я непременно должен вас с ним познакомить. – Картинно выбивала слова сестра.
– Ну и что, познакомил? – спросил Илья.
– Конечно, как только переступил порог, то сразу же в люлю. – Допив чай, сестра Ильи поднялась с места, убрала чашку и, заявив, что у неё есть и свои дела, отправилась навстречу с ними; как будто бы они такие срочные и не могут подождать. А ведь может быть, именно сейчас, Илье очень нужно независимое лицо, которое своими, даже колкостями, будет заглушать эту неловкость, возникшую во время возникшей паузы, стоило только ей выйти по этим своим делам, которые, знаем мы какие дела. Наверняка, сейчас усядется в свой телефон и с головой уйдёт в какую-нибудь асоциальную сеть.
–Да, я вчера немного того. – Очень объяснительно, всё-таки решился заговорить Илья.
– Да я сама виновата. Я же знала, что ты в ресторане, а значит … Ну не важно, просто я, так обрадовалась и не выдержала, чтобы с кем-то не поделиться. Вот и позвонила тебе.– Ответила Геля.
– Так это ты мне звонила. – Немного начал осваиваться Илья, до этого момента подозревавший обратную связь.
–Ну, да. – Ответила Геля.
– Так чего такого срочного приключилось? – спросил Илья Гелю, которая, как он знал, а знал он нимало, так как она не слишком много от него скрывала и частенько делилась с ним своими жизненными планами, в которых она видела себя журналисткой.
–Кино, насмотрелась что ли. – Частенько подначивал её Илья, чем вызывал на (в) ней краску, но не смущения, а какой-то волнительной дерзости, которой она преисполнялась в те минуты, как только стоило завести речь об этой её журналисткой мечте. А об этой стезе, она не просто мечтала, но и предпринимала определенные шаги навстречу ей. И как Илья знал, Геля уже как год училась на каких-то журналистских курсах, что, в виду немалой стоимости обучения, заставляло её не только пропускать эти, подобные вчерашнему вечера, но и быть в определенной степени бережливой, не имея возможности на такие желаемые, но пока недоступные личные траты.
О чём она, конечно же, не распространялась, но Илья, хоть и не проявлял к ней, дальше, чем дружеской внимательности, но всё же в рамках этих дружеских отношений, вполне мог видеть и осознавать, чего ей стоила эта её мечта. Особенно это было видно по ней в те моменты, когда какая-нибудь из коллег по работе хвасталась перед всеми своей новой обновкой, либо же отодвинувшим в задние ряды косметику обновленным предметом первой необходимости «Ай-вот это-фон», в который теперь можно было более качественно взывать свою Окей-мантру.
– Я же тебе говорила, что я послала своё резюме на «Станцию». – Загоревшись, волнительно посмотрела на Илью Геля.
– И что? – так груб и непонятлив Илья, который, впрочем, только делает вид, что ничего не понял и к чему это клонит Геля. Но ему сегодня, совершенно никуда не хочется идти и он поэтому, по мере возможностей, отодвигает неизбежное, к которому всё же подведет эта настырная, когда дело касается её журналистики, Геля.
– Как что? – Геля просто поражена подобной сухой непонятливостью Ильи.
– Блин, только не говори, что сегодня тебе надо ехать туда. – Потихоньку начинает отступать Илья.
– Да, сегодня. – Следует такой, невозможно ожидаемый для Ильи ответ радостной Гели, чью радость не может омрачить Илья, вчера обещавший поддержать её и поехать вместе с ней.
– Так там, наверное, пропуск нужен. – С надеждой спрашивает Илья, пытаясь отвертеться от поездки.
– Можешь не беспокоиться, ты тоже есть в списке. – Расплескивая свет из глаз, озадачивает Илью Геля.
– В каком смысле? – спросил Илья.
– В прямом. Я взяла смелость и подала заявку и от тебя. – Так ласково и трепетно смотрит на него Геля, что Илья не может возмущаться и, махнув рукой, отправляется собираться в дорогу.
–Ну и зачем мне всё это надо? – Спросил Гелю Илья, вернувшись спустя время, истраченное на его новое приведение в порядок, подразумевающее не только мытье и бритье, но и скрупулезный отбор подачи себя, включающий в себя выбор рубашек и даже брюк, с коими, в виду их одной выходной парности было несколько легче, и из которых была выбрана без выборность, демократичные джинсы.
– Живя в столице, ты не имеешь право на аполитичность. – Неожиданно для Ильи, звучит ответ Гели, которая даже и не пытается шутить, а всё это говорит на полном серьезе.
– Ты меня пугаешь. – В растерянности отвечает Илья, после чего Геля, осмотрев его, заявляет, что он ей и такой нравится, после чего они направляются к выходу.
– Да, кстати, а где твой друг, которого ты и мне вчера пытался всучить? – Надевая кроссовки, спросила Илью Геля.
– Уже на месте. – Отмахнулся от неё Илья, который при попытке одеть ботинки, вместе с наклоном вниз, получил новый болезненный, на грани помутнения прилив в голову, отчего не имел ни возможности, ни желания вести дебаты, к которым сегодня, почему-то была склонна Геля, чувствующая себя в приподнятом настроении, чего не скажешь об Илье, теперь уже на улице, еле волочащего ноги вслед за ней.
Правда, улица, со своим свежим воздухом, позволила Илье вдохнуть в себя немного жизни, но при этом метро, скорее всего, было его выдохом, длившимся куда более длительное время, чем вдох. Что для людей далеких от истин «Дао», со своей дыхательной техникой, предполагающей короткие вдохи и длительные выдохи, определенно не так легко осуществимо.
А ведь вчера, в компании своего истинного, на время вечера, пути, он ещё не те кульбиты показывал, так тщательно выдыхая из себя кислород, для того чтобы, не впустив ни капли кислорода внутрь себя, запустить вместо него эту огненную содержащуюся в рюмке жидкость, которая по сути была тем же кислородным элементом, переведённым в жидкостное состояние и носящее название «spīritus», что в переводе означает дух, дыхание. Из этого «spīritus», Илья, как и его компаньоны, проявляя мистические чудеса техники, легко могли извлекать кислород для насыщения своего мозга, водород для зарядки энергией и углерод, чьё воздействие на человека ещё полностью не изучено, но видимо, в зависимости от душевной составляющей, углерод и действует на него, либо очерняя, либо же выкристаллизовывая в алмаз.
– Вот здесь. – Чуть ли не хлопая в ладошки, радостно визгнула Геля, заметив нужную вывеску, которая своим ярким розовым логотипом смягчало сердца бесстрашных борцов с режимом, видевших в нём надежду на будущую безнадегу у их оппонентов, которые в свою очередь, ожесточившись, видели в логотипе Иудино дерево Церцис, на котором в цвете ярко-розовых цветов, скоро будут болтаться все эти оптимисты.
Если же подойти к этому вопросу с научной точки зрения, то этот розовый, а по уточнённым данным, ненасыщенный красный цвет с претензиями на пурпурный, королевский цвет, получается вследствие дисперсии, имеющей максимальную скорость распространения в среде, при минимальной степени преломления, что весьма немаловажно при работе во всяких средах, в особенности в информационной.
Правда, существует опасность возникновения аномальной дисперсии, со своим обратным эффектом, которая возникает в газовых средах, которые часто являются экспортерами этого газа. Что, наверное, и явилось причиной того, что были нивелированы все потуги на массовость разработчиков этого логотипа компании, которые, опять же, не могли ничего другого создать, будучи заложниками редакционной политики канала, который, что только и мог, как разве что только дисперсией выплакать себе после дождя радугу.
И уже среди этой публики, под флагом дисперсионной радуги, за чьи интересы самозабвенно бьются работники канала, что было одновременно с их стороны ожидаемо, но и неожиданно, с вожделенным лепетанием в адрес логотипа, звучат смакования, что его цвет прямо, как бёдра у моей испуганной нимфы. Что, конечно, кощунственно слышать именно от них, а не от каких-нибудь ватников, не разбирающихся во всех оттенках цвета и считающих, что цвет имеет одну общую основу и только частота света определяет ваше зрительное ощущение, что является немыслимой профанацией, служащей только для оправдания этого быдла, когда как, лишь сам человек является тем, кто только и имеет право на свой осознанный выбор, выбирая достойный для себя цвет.
Но работники «Станции» опосредственно толерантны и поэтому не склонны никого ни в чём обвинять, на что есть пока что не свои органы суда, которые уж больно не эффективны и часто предвзяты, что обязательно будет обсуждаться в одном из следующих эфиров.
На пункте контроля, на который было затрачено не больше нужного времени, Илья с Гелей, заполучив в провожатые молодую девушку, проследовали вслед за ней, по коридорам редакции канала, где Илья мимолетом, мог ознакомиться с тенденциями современной креативной моды, в которую была облачена вся техническая составляющаяся персонала, который, несмотря на всю принципиальность канала, в таком подобающем только для обслуживания, но не для эфира виде, не допускался в этот самый эфир.
А посмотреть, конечно, было на что. У креатива, как оно и следовало ожидать, и сам креатив зашкаливал, в первую очередь, вычеркнув из лексикона не подобающее для их креативного класса, слово творец и всё, что было с ним связано. Ведь слово креативно, было всеобъемлющим, где с помощью его универсальности можно было, как защищать свой проект: «Да-с, креативно», – так и нападать: «Фу-ты, совсем не креативно». – Что являлось в высшей степени неудовлетворительной оценкой. Хотя, наверное, Илья был в некотором роде предвзят, и он своей больной печенью, сгущая краски, увидел то, что человек в здравом уме и с креативным образом мышления, никогда бы даже не заподозрил подумать.
Да и вообще, всё здесь не так, как в той обычной серой жизни там, за окном. Ведь для того чтобы можно было различить все те заоконные оттенки серого, просто необходимо обладать крайней степенью оптимизма, который весьма способствует в работе по поиску и разбору неприглядных сторон жизни этих: «Бе, сероватников». Правда, иногда особы не слишком внимательные и не наделённые соответствующим интеллектом, задаются вопросом, что, вообще, значит этот оптимизм в глазах ведущих, и на что собственно они смотрят в таком случае, когда как они говорят, что здесь нет ничего достойного для рассмотрения.
– Оксюморон просто какой-то. Фи. – Что только и ответят им, добавив. – Ой, не заставляйте смотреть на вас с оптимизмом и поэтому лучше не спрашивайте.
Кроме того, все здесь, сплошь молоды, красивы и пышут своим худосочным здоровьем, на которое просто любо и даже совсем недорого посмотреть. Ведь идея, всегда наполнит и накормит вас, ну а для поддержания штанов, которые нынче можно носить хоть на бедрах, что очень способствует их не сваливанию вниз, всегда есть предложение на чей-нибудь разорительный грант, который очень питателен и входит в основной рацион для рукопожатых.
Да, в нынешние демократичные времена, всякая зараза, так и лезет к вам со всякими там бациллами и вирусами, так что, людям приходиться осторожничать, нося различные гигиенические маски и быть очень осмотрительным при рукопожатии, которое, как оказывается, служит главным переносчиком штампа бешенства, которым всё больше и больше охвачено человечество, переступившее новый эволюционный порог, в котором болезни, мутировав, в некотором роде, одухотворились и стали всё чаще обращаться и изыскивать аномалии в человеческой голове, которая так падка до всяких там сомнений.
И даже, из весьма информированных источников близких к источнику микробактерий Коха, было заявлено, что до 90% жителей страны находятся в той степени умопомешательства, что даже им, испытанным борцам с этой напастью, приходиться опасаться за себя. А из-за того, что так неблагодарно относятся к ним источникам всего разумного, они предпочитают вывести свой организм из этой зоны непонимания их добродетелей, куда подальше в какой-нибудь Вильню-с. Тьфу, и придумают же название, пока выговоришь, то язык сломаешь.
– Вот сюда проходите и занимайте свободные места. – Заведя, по всей видимости, в зал для конференций, в дверях сказала эта молоденькая проводница и мило улыбнувшись, скрылась куда-то туда, обратно. На данный момент в конференц-зале, было ещё не слишком людно, но и, не погрешив против истины, сказать, что совсем никого не было, никак было нельзя.
И если Геля, всё больше источала радость, ведь она, как ни как, уже чуть-чуть, да приобщилась, правда к чему, ещё было ею не сформулировано, но это было не важно, когда ты сам готов в это поверить, и чувствуешь себя так. Что же касается Ильи, то он в отличие от Гели, был натурой нечуткой и более склонной к материализму, вследствие чего, он самоустранился от выражений подобных чувствительных переживаний и на вопрос радостной Гели: «Ну что, скажешь?», – как последний, не имеющий ничего святого циник, заявил:
– Воды бы сейчас попить. – Эх, что ещё можно ожидать от натуры не увлечённой, совершенно не умеющей витать в облаках. Но Геля всё-таки признательна Илье и столь воодушевлена, что её ничем не собьёшь с этого радостного настроя и она делает незаметный для Ильи маневр; в плане скрывается во входные двери и спустя минут пять, приносит не только бутылочку с водой для Ильи, но и новость, что она только что, видела в коридоре, ты не поверишь кого. Сама же при этом, так крутит перед носом Ильи бутылку с водой, что у того даже нет шанса перехватить её.
– Ну и кого ты там увидела? – пытается сбить с толку Гелю Илья и тем самым попытаться уловчиться и выхватить бутылку.
–Того самого. – Замерев, смотрит в никуда и видя перед своими глазами того самого, Геля наконец-то дала возможность Илье, выхватить из её рук этот кусочек сыра в виде бутылки и с жадностью приложиться к ней.
–А я ещё думал, каким боком, да и вообще, какой прок от этих басен. – Довольный собой, размышляя, поглядывал Илья на Гелю, чего там рассказывающей из жизни этого субъекта, который одарил её своим поверхностным кивком.
«А ведь та же Геля, заслуживает не меньшего, если не внимания, то обозначения. Ведь она так же, как и тот, отличный от неё лишь своей большей известностью субъект, находится с ним, в тоже самое время, на этой же части временного потока. Что в плане глобального позиционирования божественного умысла, имеет не меньшую знаковую причину и значение, что и у того публичного лица». – Ударился в размышления Илья.
– К-хе. Статисты, для фона тоже нужны. – Всего вероятнее, снисходительно заявит в ответ, это, не вылезающее из эфиров лицо.
– Возможно. Вот только статист, сам по себе, вещь довольно относительная, которая имеет довольно субъективный характер осмысления. И если вы для себя, мерилом истины выбрали количество лайкнутых просмотров, то, пожалуй, не спрашивая этого нового героя, так жаждущего не быть статистом, можно заявить, что жизнь этого счастливца однозначно удалась. А ведь эпитет «публичный», всегда стоял рядом с проституцией и гляди, как всё изменилось. Теперь публичность, уже есть мерило уважаемости в обществе, хотя, конечно, уже в другом, вроде бы как, в положительном, но ещё пока что не до конца выясненном на каких предметностях, определяемом качестве.
Ведь, если предположим товарность публичной женщины определяли в ценовом эквиваленте, что давало ей возможность, как количественно, так и не прибегая к увеличению потока клиентов повысить своё состояние, то для публичных персоналий, какая может быть применена арифметика, от которой, между прочим, зависит их доход на душу населения. Хотя, предложив ввести эту душевую норму в эти физические расчёты, используя понятие бесценной души, как-то безнравственно и даже потаённо страшно за тех, кто, скорее всего, не имеет души. Может быть «популярно»… – Уткнулся в стену отвлечения Илья, которую выстроила для него Геля.
– Ты чего там, уснул что ли? – получив чувствительный удар от Гели, Илья слез с иглы своих размышлений.
–А что? – встряхнувшись, Илья начал осматриваться по сторонам зала, который, пока он пребывал в мысленном вакууме, в отличие от его закрытости, имел сообщающийся с другими помещениями вход, через который, он и наполнился до полной занятости стульев. И не успел Илья, должным образом поразглядывать присутствующих людей, как вдруг все зачем-то зашумели. Ну а вслед за шумом, часть пришедших, наверное, самая неусидчивая, взяла и поднялась с мест для того чтобы начать похлопывать в свои ладоши. И что, интересно, так это то, что ко всему этому действию присоединилась до этого спокойно сидящая Геля, чем ввергла Илью в осознанный ступор, который всего вероятнее, и не позволил ему вслед встать и размашистыми ударами ладош, поприветствовать вошедшую в конференц-зал – директора канала Коко.
А эта Коко, как человек всё понимающий и особо отмечающий порывы молодой поросли, с улыбкой на лице, проходя к своему месту, давая магические знаки рукой, попыталась успокоить присутствующих людей от проявлений подобных выражений своих чувств. Но разве молодежь, вот так просто успокоишь. Что сказать, и даже самые бессмертные, не способны на всё, а только лишь на многое. Ну а когда дело касается их возвеличивания, то и вовсе нет предела их терпения, и они, как и все смертные, могут, пока у вас не отсохнет рука, бесконечно наслаждаться звуком боя в ладоши во славу их.
–Всё-всё, спасибо. – С трудом успокаивает это молодо-зелено Коко.
–А ещё говорят у нас молодежь затюканная. – Веселит себя и всех Коко. – Ну а я вижу, что все пришедшие к нам вполне себе осознают куда пришли, ну а те, кто попал (смех в зале), то для них, в двух словах обрисую ситуацию. Но прежде, чем начать. Я хочу их спросить, как вы думаете, на скольких стульях я одновременно сижу (смех в зале). – Коко, с видимым удовольствием внимательным взглядом обводит зал и продолжает. – Наверное, всё понятно без лишних объяснений. А вот из всего этого, уже вытекает наше самое основное правило. Никогда не будьте предвзятыми и что главное, в особенности к себе. Каждый имеет право на своё я, с его выражением слова и это наша принципиальная позиция, которую там (машет рукой в сторону дверей), называют оппозицией (смех в зале).
Каждый из нас, во-первых, и в последних, гражданин, а уж всё остальное, к нему прилагается. Так что ни я и ни кто либо из работающих по сводами этой компании, не собирается вам навязывать свою точку зрения, которая у каждого может быть отличной от других и моей в частности. Ведь главное, чтобы она была именно твоей и ни чьей больше, а уж гражданская ответственность, подскажет вам, что и как надо делать. Мы все здесь, как я надеюсь (осматривает зал)… Все любим, кто-то даже возможно до безрассудства, выбранную нами профессию журналиста (шум и аплодисменты). И знаете, именно любовь к этой профессии, которая может быть, скажу несколько высокопарно, стоит того, чтобы положить за неё жизнь и поможет вам найти свой путь в этой профессии. В которой, скажу без всяких обиняков, вас будут ждать разочарования, радости и ещё раз огорчения. Но между тем, само приобщение к этой профессии, уже само по себе наполняет вас счастьем, по сравнению с чем… – эмоциональность Коко зашкалила и она, взгрустнув, уже было хотела сказать, что-то тонко ею подмеченное, но её рука, перекрыв выход слов, заставила Коко остановиться на полу слове.
