Игорь Озеров
Игры патриотов
Он попробовал из-за угла дома посмотреть, что происходит у здания полиции. Автоматная очередь быстро заставила его опять спрятаться.
– Суки! – прошипел он сквозь зубы. – Умеют, – Анатолий Петрович прижался спиной к стене и зло добавил: – Мы же знали, что именно так и будет… Что это лишь вопрос времени… На что надеялись? На авось? На пронесёт? – говорил он неизвестно кому. – Тысяча лет стране, а всё как у целки – в первый раз без крови не получается…
В этот момент у него зазвонил телефон. А Дима почему-то вспомнил первую ночь с Машей.
«Ведь мне тоже сразу было всё ясно, – подумал он. – Что Маша не та женщина, которую искал. Ведь с обеих сторон и намёка на любовь не было. Зачем же тогда женился? Чтобы всё как у всех? Ну и что теперь из этого вышло? Была пустота, а теперь еще, похоже, и ненависть… Ну не было бы этой аварии… Все равно бы через год, через два произошло бы что-нибудь другое. Чего я тянул? Столько времени потрачено… А ведь это моя единственная жизнь и другой не будет. Почему я тогда не слушал своё сердце?.. Неужели возможность без особых хлопот заниматься сексом с симпатичной девушкой оказалась важнее, чем мечта? Я же всегда знал, что должно быть ещё что-то…»
– В общем, так, орлы, – прервал его мысли начальник, который закончил короткий разговор по телефону, – там ребята за сквером собрались. Все, кого смогли быстро найти… И полиция, и наших немного, и даже гражданские со своими охотничьими ружьями рвутся… Сейчас они начнут атаку. Вариант у них один: в лоб через сквер. Там всё насквозь простреливается. Просят, чтобы мы их как-нибудь поддержали. Короче: я сажусь в пожарную машину и пробиваю забор. Эти сволочи решат, что атака будет с нашей стороны. И ударят по нам. Ваша задача не дать им сразу сообразить, что это лишь имитация. Ну и меня по возможности прикрыть и вытащить.
– Анатолий Петрович, это же глупо! Можно подождать, когда спецы с тяжёлой техникой подъедут. Зачем нам на рожон лезть?.. – попытался его разубедить коренастый парень с аккуратной чеховской бородкой. – Бессмысленные жертвы.
– Можно конечно, а ещё можно домой пока сгонять, – произнёс Анатолий Петрович с досадой. – Мне вот жена звонила: борща, говорит, наварила, приезжай обедать… Но вот, чёрт возьми, в чём проблема… Иногда у тебя в голове что-то перемыкает и ты, вместо того, чтобы отлежаться на диване или борщ кушать под рюмочку, лезешь хрен знает куда… На какой-то грёбаный рожон. И почему-то при этом уверен, что по-другому тебе нельзя, – он сплюнул и ботинком растёр плевок на земле. – Дима, принеси, пожалуйста, ключи вон от той красненькой машины, – начальник показал на старый ЗИЛ-131. – Тридцать лет назад я в армии на такой катался. Пусть пожарные отцепляют от неё свои шланги. Через две минуты начинаем.
Глава 17
Все утро Маша пыталась дозвониться до своего друга и сообщить ему радостную новость о том, что она теперь свободна, муж из квартиры выехал, и теперь ничто не помешает им жить вместе. Но приятель не снимал трубку. Она написала несколько сообщений – ответа не было.
Когда она уже устала хвастаться перед подругами об изменении своего семейного статуса и рассказывать им о грандиозных планах на будущее, он позвонил сам. Маша в этот момент ходила по магазину, чтобы купить что-нибудь вкусное на вечер. В магазине она застряла основательно, потому что на улице какие-то бездельники устроили митинг и столпотворение.
Она радостно выпалила в телефон все новости и предложила немедленно это отметить. Но в ответ, после долгой паузы, услышала то, что сначала расценила как плохую шутку:
– Сегодня у нас не получится встретиться.
– А когда же? – нетерпеливо спросила Маша.
– Я сегодня вечером уезжаю… – сдержанно ответил её приятель, – здесь моя командировка закончилась.
– А я? – растерялась Маша. – Алик, ты же говорил, что тебе хорошо со мной, и ты мечтаешь быть рядом всю жизнь…
– Машенька, это всё так и есть, но я закончил здесь у вас в городе все свои дела и мне пора домой.
– Ну а мне что делать? – Маша начинала понимать, что это не шутка и её настроение резко изменилось. – Я из-за тебя выгнала мужа, а ты куда-то сматываешься. Возьми с собой меня, если так уж срочно надо съездить… Познакомишь с родителями, а потом мы вернёмся.
– Это невозможно, Машенька.
– Почему? – почти закричала Маша, уже не сдерживаясь, и люди вокруг начали оглядываться.
– Потому что мои родители этого не поймут, – усмехнувшись, ответил приятель. – У нас так не принято. И вообще, у меня скоро свадьба. Мама давно нашла мне хорошую невесту. Так что прощай. Если буду когда-нибудь здесь ещё раз, то обязательно позвоню.
Услышав короткие гудки, Маша со злости чуть не бросила телефон на каменный пол. Ей было так плохо, что не было сил даже обматерить продавщицу, которая уставилась на неё, как на прокаженную.
Уже почти выскочив из магазина, она услышала, что телефон опять заиграл её любимую мелодию. Маша мгновенно выхватила его из кармана, надеясь, что весь этот разговор ей приснился и сейчас сон развеется. Но взглянув на экран, увидела, что звонит муж. Она хотела сбросить звонок, но, секунду подумав, сообразила, что может теперь и не стоит так разбрасываться.
– Да, Димочка, – ответила она самым слащавым голосом, который смогла выжать из себя в эту минуту.
– Извините, Марья Сергеевна, это не Дмитрий. Дима сегодня погиб при выполнении…
Эпилог
Алексей проснулся от странного шума на улице. Не включая свет, он дотронулся до плеча Насти и спросил:
– Ты слышишь?
– Не волнуйся… Это не про нашу душу. Слишком шумно и слишком долго. Да и некому теперь за нами гоняться.
Алексей вспомнил все события вчерашнего дня.
– Но жить как прежде, наверное, уже не получится…
– Придумаем что-нибудь… – улыбнулась в темноте Настя. – Помнишь, как говорила та девушка из «Унесённых ветром»: «Об этом я подумаю завтра».
– Как бы нам самим не стать унесёнными ветром… Я все-таки схожу посмотрю что там.
– Сходи, – абсолютно спокойно, даже будто равнодушно, ответила Настя, повернувшись на другой бок.
На большой лужайке перед домом, пытаясь подсветить себе светом фар автомобиля, чем-то непонятным занимался их сосед. На земле была расстелена длинная полоса яркой материи, а рядом на боку лежала внушительных размеров плетёная корзина, похожая на те, которые используют на воздушных шарах.
– Привет, сосед! – Алексей с любопытством рассматривал установленное вокруг оборудование. – Смотрю, ты что-то здесь грандиозное затеял.
– Вот, хочу накачать свой монгольфьер и свалить от вас всех, – добродушно отозвался пожилой, но очень шустрый мужчина, которого все в деревне, из-за совпадения имени и отчества, звали Гагариным.
Всю свою жизнь Юрий Алексеевич проработал учителем химии в местной школе. Школу два года назад закрыли, потому что детей в деревне не осталось. Немногочисленная молодежь давно уехала, и их дети теперь учились в городе. Выйдя на пенсию, он загорелся мечтой: сделать воздушный шар и катать на нём всех желающих, чтобы показать, в каком замечательном, прекрасном месте они живут.
Все местные считали его фантазёром и неисправимым мечтателем, говорили, что он сошёл с ума, но относились к нему по-доброму и во всём старались помочь.
– Я вчера получил лицензию пилота воздушного шара! – радостно поделился новостью сосед. – Отметил, конечно, это дело тремя рюмочками. А сегодня хочу рассвет встретить на своей воздушной колеснице. Обещают хорошую погоду. Если поможешь, и тебя возьму.
– Без проблем, – отозвался Алексей. – Сейчас что-нибудь накину потеплее. Подморозило ночью. И Настю предупрежу.
Настя уже встала и даже успела растопить печку. Она слышала разговор на улице и шутливо поинтересовалась:
– Куда это ты от меня захотел улететь?
– У Юрия Алексеевича сегодня первый полет. Обещает, что если поможем, то возьмет с собой.
– Возьмет на свой воздушный шар? – почти шепотом, словно боясь спугнуть удачу, произнесла Настя. – Это же замечательно! – восторженно откликнулась она. – Тогда собираемся быстрее, пока он не передумал.
Когда они вышли из дома, сосед уже разжёг две газовые горелки, установленные на корзине, которая сейчас лежала на боку, и с помощью мощного вентилятора пытался направить поток тёплого воздуха внутрь лежащего на земле воздушного шара.
– Ну где вы ходите? – с нетерпением воскликнул Юрий Алексеевич. – Ваша задача – распрямить шар и дать воздуху его наполнить, – скомандовал он.
Настя с Алексеем неуверенно подошли к корзине и подняли с земли край большого полотна. Одновременно с этим сосед увеличил мощности вентилятора и в ту же секунду шар стал оживать. Теплый воздух хлынул внутрь и волнами устремился в дальний конец шара. Было ощущение, будто просыпалось огромное животное, всю ночь дремавшее на траве.
Через несколько минут огромный оранжевый шар распрямился и завис над ними, удерживаемый лишь привязанным к выпрямившейся корзине канатом.
Настя с любопытством расспрашивала Юрия Алексеевича о тех или иных предметах, установленных в корзине. Тот с удовольствием отвечал, найдя наконец терпеливого слушателя.
Когда уже все было готово к полёту, сосед разрешил им забраться в корзину, а сам побежал в дом по какой-то надобности. Ребята по приставленной лесенке быстро запрыгнули внутрь и в волнении ждали возвращения своего командира. В этот момент шар вдруг вздрогнул от сильного порыва ветра, и они почувствовали какое-то движение. Оказалось, что вбитый в землю металлический кол, к которому был привязан шар, вытянуло из земли и они, ничем больше не удерживаемые, начали плавно подниматься вверх.
Из дома выбежал Юрий Алексеевич. Он стал махать руками, кричать что-то неразборчивое вслед улетающему шару. В конце концов, понимая что это бесполезно, и первый полёт, к которому он готовился столько лет, пройдёт без него, он, расстроенный, опустился на скамейку перед домом.
А в этот момент над заливным лугом за рекой показалось солнце. Сначала оно заискрилось на золотых крестах старой каменной церкви. Потом поднялось выше и за несколько минут разогнало туман с деревенских улиц и с полей на пригорке за деревней. Стало отчетливо видно всё вокруг на десятки километров. Ночной иней на траве и на ветках деревьев начал таять, превращаясь в капли росы. Встретив солнечный свет, они, как миллиарды крохотных зеркал, заискрились многоцветными россыпями бриллиантов. Всё вокруг переливалось цветными узорами, как в волшебном калейдоскопе.
– А вон наш домик, – показал Алексей.
– Давай не будем вспоминать прошлое, которое уже не вернёшь. Не будем строить планы на будущее. Мы не можем его предугадать. Давай жить настоящим. Любить друг друга…
– Что, прямо здесь? – рассмеялся Алексей. – Неплохая идея…
– Дурак ты, Лёшка, – улыбнулась Настя. – Ведь мысль действительно хорошая. Когда ещё у нас будет такая возможность.
– Когда я там, привязанный к батарее, прощался с жизнью, то понял одну вещь, – глядя куда-то за реку, вдоль которой они летели, вспомнил Алексей. – Я понял, что если сегодня умру, то перед самой смертью мне будет больше всего обидно, что даже то время, которое мне было отпущено, занимался совсем не тем, чем было надо.
Настя стояла облокотившись о край корзины. Ветер трепал её длинные волосы, но она не обращала на это внимание, стараясь не упустить ничего из того, что открылось ей в это утро.
– Видно тот, кто всё это придумал: этот мир вокруг, нас в этом мире, – Алексей пытался сказать что-то для него важное, но сам ещё не до конца понимал, как выразить словами свои чувства. – Он наверняка нас очень любил… Дал нам такие грандиозные возможности… Дышать, видеть эту красоту, чувствовать запахи вокруг, ощущать на лице этот ветер… А мы… – он поморщился, не в силах подобрать нужные слова, – устраиваем какие-то бестолковые тараканьи бега в гонке за выдуманными соблазнами.
Он сделал шаг к Насте в тесной корзине, положил руки ей на плечи и эмоционально продолжил:
– Ведь большинство людей проживут и не поймут в каком мире им повезло жить, и как прекрасно жить в нём вместе с любимым человеком…
– Может быть, любовь – это и есть жизнь? – не поворачиваясь, произнесла Настя. – А всё остальное, то, за чем мы гонимся всю свою жизнь, лишь сбивающие с дороги соблазны и искушения?..
Алексей встал рядом с ней и тоже положил локти на деревянные перила. Он не стал отвечать. Он вообще забыл, что сам говорил минуту назад. И даже не чувствовал ветра, который нёс их в сторону от деревни. Алексей был просто счастлив.
Часть 2
Глава 1
– Не думал, что дома в России буду чувствовать себя так свободно. В Германии я всегда был в каком-то напряжении. Будто кому-то что-то должен…
Алексей, обычно стеснительный и замкнутый, всегда неуютно чувствовал себя среди людей. Но сейчас, в жаркий солнечный июньский день, он шёл по набережной рядом с Настей и с нескрываемым интересом оценивал изменения, произошедшие в городе за те два года, что он прожил заграницей.
– Ну, не знаю насчет свободы. Сомневаюсь, – рассмеялась девушка. – Ты же теперь здесь как турист, а туристы всё видят по-другому. Но то, что практичные европейцы тебя не изменили и ты остался таким же романтиком, это очень хорошо.
Алексей вернулся неожиданно, никого не предупредив. Приехал именно тогда, когда Настя окончательно заблудилась в собственных мечтах, планах и комплексах. Два года назад, после происшествия, которое чуть не стоило им жизни, она сама отправила его подальше от дома, пообещав переехать к нему сразу же, как только он устроится. Алексей осел в Германии. Нашёл работу. Снял маленькую уютную квартиру в пригороде Дрездена.
Несколько раз она летала к нему. Они много ездили по Европе, много гуляли, много спорили. Алексей рассказывал о преимуществах местной жизни. Но каждый раз Настя возвращалась домой. Потом начался Ковид, и границы закрыли. После последней их встречи прошёл почти год. Теперь Алексей приехал сам.
Настя была очень рада его возвращению, но она понимала, что теперь решение о том, где и с кем она хочет жить, откладывать не получится. Единственная подруга говорила ей: «Ты, Настенька, в девках пересидела. Мужика-то ты найдешь. Но вот подстроиться под него тебе будет трудно. Умна уж слишком. И слишком деятельна – будто шило в жопе. И вообще, ты не в меру развитая. Тебе бы в правительстве работать, а не памперсы ребёнку менять».
Настя и сама уже не знала, хочет ли она замуж за Алексея или нет, но при этом она не сомневалась, что он самый близкий и самый любимый для неё человек.
Ей очень хотелось найти дело, которое зацепит её, станет смыслом её жизни. За эти два года она пробовала себе во всём. В какой-то момент ей захотелось научиться рисовать. Записавшись на курсы, Настя накупила красок, кистей, загрунтованных и натянутых на подрамники холстов и даже переносной деревянный этюдник. С ним она ездила в деревню делать наброски тех мест, которые ей казались красивыми. Но чтобы научиться рисовать, нужно терпение, и поэтому, забросив живопись, она купила дорогой фотоаппарат. Это увлечение закончилось ещё быстрее.
Настя немного отвыкла от Лёшиной наивности и доверчивости, и сейчас терпеливо, как ребёнку, объясняла, что произошло в России за это время, рассказывала новости и сплетни о знакомых. Они шли, прижавшись друг к другу. Она крепко держала его локоть обеими руками и не сводила с его лица счастливых глаз, ревниво пытаясь найти в нём какие-нибудь изменения.
Алексей слушал её вполуха. По этой улице он когда-то ходил в школу. Сейчас здесь многое поменялось в лучшую сторону. Красивая плитка под ногами вместо раскрошившегося и покрытого кривыми заплатками асфальта, удобные скамейки. Изящные фонари, бронзовые фигурки сказочных персонажей и вытянувшиеся вдоль набережной густые клумбы с яркими цветами создавали атмосферу праздника.
А главное, рядом была Настя. И она была прекрасна. Светлые длинные волосы были заплетены в небольшую косичку. С губ не сходила мягкая улыбка. Из-за яркого солнца она чуть прикрывала веки с длинными ресницами, из-за чего становилась похожа на довольную, только что поевшую кошку, прогуливающуюся по своему родному двору.
– Хорошо, что наконец-то закончили с эпидемией, – рассматривая весёлые лица прохожих, произнёс Алексей.
– Не уверена, что навсегда. Многие считают, что это была репетиция и главное ещё впереди.
– Может быть, но сейчас я не хочу об этом думать.
Пригород Дрездена, в котором он жил в Германии, жители между собой называли «Вавилон». Люди разных национальностей заселили, построенные ещё при социализме, обветшалые многоэтажные дома района, превратив его в отдельное государство. Лёше повезло. Он нашёл квартиру на окраине, около парка. За окнами начинался лес. Но каждый поход в центр был для него испытанием. Понять, в каком городе, в какой стране, на каком материке ты находишься, было невозможно. Немцы были в меньшинстве. Жители Северной Африки и Ближнего Востока, беженцы из всех горячих регионов создали здесь свой мир. Почти никто не говорил ни на немецком, ни на английском. Эти люди не собирались вливаться в европейскую культуру. Они привезли сюда свою и не хотели от неё отказываться.
Перед возвращением в Россию он волновался, не зная, как встретит его Настя. А сейчас, когда он поверил, что она по-прежнему его любит, ему стало легко, будто он сбросил тяжёлую ношу. На всё вокруг он смотрел с восторгом, перебирая в памяти приятные воспоминания из своего детства. Многие дома в этой части города были ему хорошо знакомы, и люди, которые встречались им на пути, тоже казались знакомыми, а их лица приветливыми и даже родными.
– Если в Европе всё так плохо, то почему ты приехал только сейчас? – неожиданно спросила Настя.
Алексея удивил её вопрос, и он немного растерянно пробормотал:
– Ты же сама хотела, чтобы я ждал тебя там.
– Да-да, конечно хотела, – Настя резко остановилась и обняла его. – Но ты же мог меня не послушаться. Два года – это так долго. У меня в голове всё перемешалось, – она посмотрела ему в глаза, словно надеясь найти в них какие-то ответы. Потом, взъерошив пальцами его светлые волосы, засмеялась. – Наверное, нашёл себе там красивую и молодую.
– Нет, не нашел, – серьёзно ответил Алексей. – Мне было очень одиноко там без тебя.
– Так может, не надо туда возвращаться? Останемся здесь?
– Не знаю. Посмотрим…
*****
Алексей прилетел рано утром. Из аэропорта приехал к маме. Только оттуда позвонил Насте. Он никому не говорил, что собирается вернуться: хотел сделать сюрприз. Но оказавшись дома, разволновался. Перед тем, как набрать её номер, он откашлялся, несколько раз дрожащим голосом повторил приветственную фразу, которую подготовил ещё в самолете и, задержав дыхание, нажал кнопку вызова на телефоне.
Волнение прошло, как только он услышал в трубке её радостный вопль. Он не помнил, как добежал до Настиного дома, как влетел на пятый этаж.
Потом были сумасшедшие объятия, неловкие торопливые поцелуи, слёзы на глазах. Только через несколько часов они наконец-то пришли в себя и вышли погулять на улицу.
Начинался праздник: День города. Люди шли к центральной площади, где накануне смонтировали большую сцену для праздничного концерта и выступления кандидатов в губернаторы области, выборы которого должны состояться в следующее воскресенье.
Алексей с Настей будто вернулись в то беззаботное время, когда жили в маленьком домике с печкой на берегу реки.
Алексей больше молчал. Он вспомнил, как когда-то давно, казалось, совсем в другой жизни, они ранним утром плыли сквозь туман над деревней и над рекой на воздушном шаре.
Вроде, с тех пор прошло не так уж много времени, но мир стал совсем другим. Эпидемия заставила людей понять, что их существование на этой планете не вечное и незыблемое, и какая-нибудь новая болезнь всего за несколько дней может уничтожить всё человечество. Многие считали, что болезнь появилась неслучайно – за смертельной эпидемией стоят те, кто планирует сократить население планеты за счёт бедных и слаборазвитых регионов.
К тому же стало ясно, что значение современных технологий сильно преувеличено. Они не помогли найти лекарство от эпидемии, не смогли найти замену невосполнимым природным ресурсам, запасы которых оказались меньше, чем предполагалось. Чтобы установить за ними контроль, транснациональные корпорации провоцировали военные конфликты, которые каждым выстрелом приближали мир к ядерной катастрофе.
*****
– Лёха! Дружище! – на этот громкий радостный крик оглянулись все вокруг. – Сколько лет, сколько зим! – два брата-близнеца, которых и Настя, и Алексей знали с детства, пробирались к ним сквозь толпу, уже собравшуюся у сцены. С ростом под два метра им это было сделать несложно. – Мы думали, что ты совсем про Родину забыл. Забуржуинился в Европах или, не дай бог, ещё и гендер сменил. Но вроде нет, ты всё тот же и всё ещё с самой красивой девушкой города. И за что тебе такое счастье?
– Счастье само выбирает тех, кто его достоин, – деликатно заметила Настя.
– Наверное, у нашего счастья мешок на голове – шляется непонятно где, – добродушно ответил один из братьев.
– Всегда кажется, что чужой кошелёк толще твоего, – возразил Алексей.
– А у чужой девушки ноги длиннее, грудь выше и глаза голубее, – добавили братья и громко рассмеялись.
Они обнялись. Когда-то давно эти ребята защищали Лёшу от бесконечных унижений во дворе и школе. Не потому что они с ним дружили, а из-за обостренного чувства справедливости. Для них он был как бездомный котёнок, оказавшийся в окружении уличных собак.
Близнецы были очень похожи друг на друга и, как и раньше, одевались в одинаковую одежду. Но те, кто их знал давно, легко различали, кто из них кто. Гриша был более открыт и разговорчив. Любил выпить, пошутить, погулять с девушками. Миша старался оставаться в тени брата. Был молчалив, осторожен и задумчив.
– Вы стали ещё огромнее! – радуясь встрече, сказал Алексей, а затем озадаченно спросил: – А зачем мне менять гендер?
– Ходят слухи, что в Европе нашим разрешают остаться жить, только если вступаешь в ЛГБТ-клуб и соглашаешься на полную стерилизацию.
– Все так и есть. Но сначала перед видеокамерой требуют съесть свой российский паспорт. Страничку за страничкой.
– Что-то вы какие-то слишком весёлые. Будто выпили, – заподозрила Настя, заметив странный блеск в их глазах. – Вроде перед выборами алкоголь запретили продавать.
– Нам указ – не указ! – в один голос задорно ответили братья.
– На всякую гайку, которой они пытаются нас зажать, у нас есть хитрый болт, – живо добавил Гриша.
– Два болта, – поддержал его Михаил.
– Нам бы сейчас тоже не помешала бутылочка вина, – мечтательно вздохнул Алексей.
– Если у тебя знаний хватает не только на то, чтобы кнопку включения на компе нажать, то все эти запреты тебя не касаются, – ответил Григорий. – Мы вообще не понимаем, для кого всё это. Тем, кому что-то надо найти, найдут. А тем, кому не нужно, и искать не будут. Старые пердуны там в правительстве надеются этими указами и всякими бестолковыми запретами сохранить свою власть. Зачем? Чтобы потом чахнуть над златом в тёмных подвалах? Этой глупостью они будто специально народ злят.
– Я видела ваши видеошедевры. Посмеялась от души, – глядя на братьев, призналась Настя. – Не боитесь, что из-за них вас изолируют для перевоспитания лет так на пять или ещё больше?
– А с чего ты решила, что видела именно наши фильмы? – Григорий лукаво улыбнулся. – Мы вроде в титрах свои имена не указываем.
– Город у нас маленький. Все про всех знают. Да и ты, Гриша, любишь поболтать.
– Кстати, про наш маленький город. Мы, Настя, давно хотели тебя спросить – зачем ты-то полезла в эти выборы?
Алексей с нескрываемым удивлением посмотрел на свою девушку. Он про это ничего не знал.
– Я вам потом расскажу. Мы сейчас торопимся, – быстро ответила Настя и потянула Алексея за руку к сцене. – Обязательно расскажу, – повторила она.
– Подожди, Настя, не убегай. Забыли тебе сказать. У нас кое-что есть для тебя.
– Что?
– То, что даст твоему кандидату возможность победить без особых проблем, – вполголоса ответил один из братьев.
– Даже так? А конкретнее?
– Много чего. И кое-какие фильмы. С эротикой. Где главный актер – ваш конкурент на этих выборах, – невозмутимо пояснил Григорий.
– Как мило! Давайте попозже поговорим.
– Хорошо. Но нам нужны деньги. Ничего личного. Жизнь стала очень дорогой. Поговори со своим кандидатом.
– Вы всё это ради денег делаете? – слегка опешил Алексей.
– Не только…
– А ещё для чего? Для людей?
– Сразу видно: приезжий, – дружно рассмеялись братья. – Не в курсе наших реалий. О людях у нас власть заботится. Да так хорошо, что нашим людям уже с рождения становится на всё наплевать. А делаем мы это для самих себя. Чтобы друг перед другом стыдно не было. Ну и деньги, конечно, никому не помешают.
– Понятно. Потом договорим, – ответила за Алексея Настя и потащила его за сцену.
Алексей шёл за ней, но настроение его мгновенно испортилось. Он вспомнил смертельный ужас, который пережил, сидя на полу в заброшенном доме прикованный к ржавой батарее, из-за такого же компромата. Сердце бешено забилось. Он как рыба, открыв рот, пытался поймать воздух, но его не хватало. Стало жутко, но теперь за Настю.
– Ты мне ничего не говорила про выборы. Зачем ты в это ввязалась?
Она остановилась и повернулась к нему.
– Не знаю. Может, от тоски, может, адреналина было мало.
– Ты же помнишь, чем это тогда кончилось?
– Помню. Хорошо помню. Но я всё-таки надеюсь, что справедливость существует. И надеюсь, что я не одна в это верю. Вот Мишка с Гришкой тоже…
– Какая справедливость? – вскрикнул Алексей. – Нас тогда чуть не убили именно те, кто должен был защищать. Нет её здесь, справедливости!
– Может быть, ты прав, но я хочу сама в этом убедиться. Окончательно. Всё-таки просто уехать из России мне трудно. Да я и не делаю ничего особенного. Помогаю одному кандидату. Хорошему парню. Сейчас я вас познакомлю.
Они зашли за сцену. Там, среди машин и автотрейлеров, в которых артисты готовились к большому концерту, Настя нашла зелёный брезентовый шатёр, под которым за столами, заставленными пластиковой посудой с недоеденной едой, собрались помощники её кандидата в губернаторы.
К ним навстречу на инвалидном кресле-каталке выехал молодой парень с длинными чёрными волосами до плеч и аккуратно сделанным прямым пробором. Он лишь мельком взглянул на Настю и маленьким колючими глазками буквально впился в Алексея.
– Это наш кандидат в губернаторы – Николай, – представила его Настя. – А это мой старый хороший друг – Алексей.
Николай протянул руку для приветствия и, не отрывая взгляд, с нескрываемой неприязнью спросил:
– Вы же вроде в Европе жили. Почему решили вернуться? Неуютно там стало?
Алексей сначала подумал, что этот кандидат похож на какого-то юродивого, который возомнил себя новым Христом и для этого даже сделал похожую прическу. Но когда увидел его колючие, горящие глаза, решил, что Николай больше похож на какого-нибудь Емельяна Пугачёва или Степана Разина. Ему бы серьгу в ухо, бороду побольше, дубину в руки и он даже с инвалидностью мог бы на «большой дороге» дань собирать.
– Я за Настей приехал. Не хочу, чтобы она здесь всякой ерундой занималась, – не став изображать радость от знакомства, холодно ответил Алексей. Новость про участие Насти в местных выборах расстроила и напугала его. – В эти бессмысленные игры пусть другие играют. Мы с Настей уже наигрались.
– Значит, вы считаете, что выборы – это бессмысленные игры? И людям от них ни тепло, ни холодно?
– Да, именно так я и считаю. И вы зря втянули Настю в это дело, – твердо ответил Алексей.
Ему сразу не понравился этот человек. Что-то в нём было фальшивое. А вот плохо спрятанная обида на всё вокруг была настоящей.
– Хватит вам спорить! – вмешалась Настя. – Николай очень серьёзно относится к нашему делу, – сказала она, будто защищая своего кандидата. – Ему сейчас выступать. Ты, Лёша, послушай, а потом поговорите.
К ним подошёл парень в футболке с портретом Николая на груди.
– Через минуту ваш выход, Николай Борисович, – напомнил он. – Вы готовы?
– Да, – бросил Николай, и, больше ничего не сказав ни Насте, ни Алексею, сжал губы, опустил голову и решительно покатил за кулисы, резко толкая колёса сильными руками.
Когда он выехал на середину сцены, из-за крыш соседних домов выплыли огромные яркие разноцветные воздушные шары. Люди захлопали, засвистели и закричали от восторга.
– Видишь, как хорошо его встречают! – возбужденно воскликнула Настя.
Алексей внимательно посмотрел на неё и увидел в её глазах искренний восторг. Он поймал себя на мысли, что ревнует Настю к этому парню-инвалиду.
– Друзья мои, товарищи, соратники! – проникновенным голосом начал Николай. — Наша любимая страна, а значит, и все мы оказались на краю пропасти.
Он сидел у микрофона в инвалидном кресле и казался одиноким и беззащитным среди высоких чёрных стоек со звуковой аппаратурой. Люди притихли, с любопытством разглядывая нового, никому не известного кандидата, решившегося бросить вызов системе.
– Кто поставил под смертельную угрозу самое дорогое, что у нас есть? – он замолчал и пристально посмотрел на собравшихся, переводя взгляд с одного лица на другое, словно действительно хотел услышать ответ. Потом вытащил микрофон из стойки и громко произнёс: — Мы знаем этих людей! Много лет мы каждый день видим их по телевизору. Слушаем их бесконечные лживые обещания. Плюёмся от отвращения, но молчим. И что мы получили за своё терпение?.. Наша богатейшая страна разорена. Наш народ бедствует. Деньги за наши природные богатства вывозятся заграницу и остаются там. Мы за это не получаем ничего! Неожиданно обнаружилось, что нами управляют бездари, мошенники и откровенные предатели.
Он откатился чуть назад от края сцены, чтобы передохнуть. Толпа словно по команде взорвалась. Люди кричали, свистели, хлопали, стучали в откуда-то появившиеся барабаны.
Алексей заметил, что Николай наслаждается популярностью. Он мгновенно изменился. Теперь на сцене был уверенный в своих словах человек. Прошло всего несколько минут, а толпа уже любила его. Колина уверенность передавалась людям, и они верили, что этот парень их не обманет. Для них это сейчас было главным.
– Я хочу вместе с вами вывернуть наизнанку, пропылесосить, перетрясти всю власть в нашей стране! – прокричал Николай. — Мы начнём здесь, у нас в городе, но обязательно дойдем до Москвы, до Кремля, как дошли Минин и Пожарский. Это необходимо сделать ради будущего нашей страны. Ради выживания всех нас.
Алексей нагнулся к Насте и, пока толпа хлопала и кричала от восторга, произнёс ей на ухо:
– Были уже персонажи, которые ради светлого будущего сначала старушек-процентщиц топором… А когда дорвались до власти, не раздумывая перешли со старушек на всех, кто им не нравился. Залив кровью страну, но ничего толкового так и не построив, решили, что проще создать светлое будущее только для себя. Что и сделали… А этот твой кандидат предлагает начать всё сначала. Пустить страну на второй круг ада.
