Игорь Евгеньевич Боковой
Страж
Затем человек выпрямился и неспешной походкой направился к площадке, где отряд тамплиеров готовился принять свой последний бой.
Не доходя до герцога и его воинов нескольких шагов, человек остановился и все получили, наконец, возможность внимательно его рассмотреть. Странен был его вид: совершенно седые, не по возрасту, волосы, губы, плотно сжатые в одну узенькую полоску и холодные, будто стальные кинжалы, глаза – неизменно рождали желание поскорее убраться с его дороги и не встречать его на своем пути никогда более.
– Магистр, – обратился он к Гуго, не обращая ни малейшего внимания на герцога и его отряд, – вы принесли то, что я просил?
– Мы тут немного заняты, Дамас! – выкрикнул тот в ответ, – готовимся пасть в неравном бою.
– Я вас совсем не узнаю, Магистр, – усмехнулся Дамас, обводя взглядом вражеский отряд – о каком бое, тем более – неравном, вы мне тут толкуете, если ваши враги совсем безоружны.
Герцог посмотрел на свою руку и похолодел: меч бесследно пропал. Та же участь постигла и весь остальной отряд. Все, включая, обычно непрошибаемого, Саина, испуганно озирались в поисках своего оружия.
– Пошли прочь! – тихо процедил Дамас. – Живо!
Отряд во главе с герцогом начал медленно пятиться к излучине ущелья.
– Я же сказал! – неожиданно закричал Дамас. – Живо!
В третий раз просить не пришлось: отряд врассыпную бросился наутёк, стремясь как можно быстрее скрыться за поворотом.
– Экие смельчаки! – засмеялся Дамас, – задали стрекача, только пятки засверкали!
– Рано радуешься, – буркнул Гуго.
– Это ещё почему? – не понял Дамас.
– Сейчас увидишь, – отмахнулся Магистр, и подняв меч выкрикнул: к бою! Продадим свои жизни подороже!
Тотчас, подтверждая его правоту, в ущелье ворвался бушующий поток: полчища разъярённых воинов в чёрных доспехах, злобно сверкая глазами, неслись по направлению к горстке людей, вздумавших противостоять этой разрушительной, неостановимой силе. Зрелище уже само по себе достаточно жуткое, чтобы полноправно являться в ночных кошмарах, многократно усиливалось из-за полного отсутствия привычных для битвы, звуков.
Ни криков, ни команд, ни призывных кличей – ничего.
Лишь топот множества ног, да звериный хрип, вырывающийся из сотен глоток.
***
«Что собираешься делать?» – прошелестел в ушах знакомый голос.
– Не мешай, – ответил Дамас, – Я думаю!
«Думай, думай, – усмехнулся голос, – только поторопись! Ты же не собираешься вечно удерживать время?»
– Сколько понадобится – столько и собираюсь, – буркнул Дамас обходя застывший отряд храмовников сбоку.
«В самом деле? – воскликнул голос, – Ты серьёзно так думаешь? Нет! Это просто невозможно! – захохотал голос. – Старик должен был предупредить тебя! Ха-ха-ха!»
– О чём предупредить? – нахмурился Дамас, – какой старик?
«Ну как же?! – не унимался голос, – Великий Чёрный!48 Хотя он больше любит представляться Временем. Вот же старый пройдоха!»
– Время?! – округлил глаза Дамас, – Ты его знаешь?!
«Ну что ты! – не переставал потешаться голос, – Конечно же нет! Это же удел избранных!»
– Будет уже, – отрезал Дамас, – сейчас не до смеха! О чём мне не сказал Время?
«Ты, конечно же, можешь управлять своим временем, – явно упиваясь своей осведомлённостью начал голос, – Но ты не можешь сколь угодно долго его удерживать – это забирает много жизненных сил. И пока они полностью не восстановятся, ты не сможешь снова воспользоваться этой способностью. Иными словами, тебя не хватит на то, чтобы разоружить всю эту армию. Ты попросту упадёшь без сил и будешь вынужден бездействовать, пока твоих друзей будут кромсать на куски».
– Что же теперь делать? – растерялся Дамас.
«Убить их, – вздохнул голос, – убить всех до единого».
– Как убить? – поперхнулся Дамас, – Тут же почитай…, – Дамас заглянул за поворот, прикидывая в уме сколько же здесь бойцов.
«Восемь сотен отлично вооруженных воинов, – подсказал голос, – и я бы не стал сбрасывать со счетов ещё и те две сотни, что притаились в засаде вниз по ущелью».
– Тысяча! – ужаснулся Дамас, – Я должен убить тысячу человек?! Но как я это сделаю?
«Ход твоих мыслей мне нравится, – хохотнул голос, – тебя не столько волнует смерть тысячи человек, тебя беспокоит, КАК ты это сделаешь».
– Тьфу ты! – рассердился Дамас, – с тобой совершенно невозможно разговаривать! Ты, словно змей-искуситель, переворачиваешь слова с ног на голову! Конечно же, меня волнует смерть тысячи человек. Меня волнует смерть даже одного человека. И если будет маленький, пусть даже самый крохотный, шанс избежать смертоубийства, я им воспользуюсь!
«Конечно, конечно, – хмыкнули в ответ, – как там у тебя? Меч может забрать жизнь, но вовсе не должен».
– Откуда тебе это известно? – нахмурился Дамас.
«Ты забыл? – удивился голос. – Я, вообще-то, живу у тебя в голове».
– Совсем не обязательно в ней копаться, – недовольно пробурчал Дамас.
«Была бы моя воля, – парировал голос, – я бы предпочёл не знать, что у тебя там творится. То ещё удовольствие!»
Дамас молча отмахнулся, возвращаясь к своим размышлениям.
«Что надумал? – поинтересовался голос после непродолжительного молчания. – Я могу тебе помочь».
– Нет, – решительно ответил Дамас, – я всё же попробую обойтись без кровопролития!
«Попробуй, – снисходительно хмыкнул голос, – я даже дам тебе право на ошибку, но только одну!»
– Право на ошибку? – удивился Дамас, – о чём ты говоришь?
«Ты поймёшь всё сам, – скучающим тоном ответил голос, – чуть позже…».
Только переместив последнего из братьев из ущелья в тайник, Дамас понял, как он невероятно устал. Тем не менее он нашёл в себе силы подняться наверх и взвести механизм. Лишь после этого он пустил время бежать обычным порядком и дёрнул за рычаг, закрывающий вход.
Снизу сразу же раздались чьи-то голоса:
– Где мы? – испуганно кричал кто-то. – Что, чёрт возьми происходит? – вторили ему, – Смотрите! Она закрывается!
– Тихо! – Дамас узнал голос Магистра. – Замолчите уже! Дамас! – позвал Гуго, после того как все немного успокоились. – Ты здесь?
– Я наверху, – выкрикнул Дамас, – поднимайтесь сюда!
Внизу послышалась какая-то возня и, наконец, в темноте зазвучали осторожные шаги – отряд поднимался по лестнице. Первым на свет вышел Годфруа.
– Проходите дальше – в пещеру, – Дамас поджал ноги, пропуская всех, – я сейчас…
Годфруа кивнул и, с трудом протиснувшись в образовавшийся проём вышел на площадку перед пещерой.
– Вон они! – завопили внизу, – стреляй!
Два десятка стрел и болтов просвистев мимо Годфруа, едва успевшего отпрянуть от края площадки, одновременно ударились в камень и осыпались под ноги, не причинив ему никакого вреда.
Урок был усвоен, и остальные воины миновали опасную площадку, вплотную прижимаясь к стене, не давая врагу возможности их обстрелять. Последними, совершенно не прячась, прошествовали Епископ с останками своего предшественника на руках и оба его помощника.
– Эй, там – наверху! – заорал опять кто-то снизу, – выходи. Разговор есть!
Дамас поморщился, твёрдо решив не реагировать на провокации.
– Выходи! – не унимался «крикун». – Иначе я убью вашего священника!
«Бернар?!», – вздрогнул Дамас и немедленно вскочил на ноги. В глазах потемнело, но он всё же устоял схватившись за стену. Слегка пошатываясь, Дамас вышел на площадку.
«Боже милосердный! – ужаснулся он, глянув вниз. – Сколько же их здесь?»
Всё, куда хватало глаз, было заполнено солдатами. Они были повсюду, плотным, шевелящимся ковром покрывая дно ущелья.
«Сотен пять. Не меньше, – прикинул Дамас, окидывая взглядом чёрное воинство. – И это только то, что видно».
В центре ущелья, точно под ним стоял человек, задрав голову кверху. Его окружало что-то около полусотни арбалетчиков и лучников, в готовности к немедленному применению своего смертоносного оружия.
Заприметив Дамаса, человек помахал рукой, желая привлечь его внимание.
– Я здесь! – крикнул он, сложив руки на манер рупора.
– Где священник? – выкрикнул в ответ Дамас, пытаясь разглядеть аббата в общей колыхающейся массе.
Человек, не оборачиваясь, указал рукой позади себя, и толпа воинов, расступившись, явила взору бедного Бернара. Тот стоял на коленях и, хоть и не имел видимых серьёзных повреждений, вид имел довольно потрёпанный.
– Отпусти его немедленно! – грозно потребовал Дамас. – Иначе…
– Нет! – засмеялся человек. – Пока не заполучу вашего Магистра – не отпущу! Что скажешь, колдун? Одна жизнь в обмен на другую.
– Нет! – решительно отверг его предложение Дамас.
– Что ж, это был твой выбор, – злобно усмехнулся человек, и резко крутанувшись вокруг себя, одним ударом меча снёс аббату голову…
– Неееееееет! – собственный крик совершенно оглушил Дамаса.
Тяжело дыша, он открыл глаза и огляделся по сторонам. Картина совсем не изменилась – отряд тамплиеров, ощетинившись клинками, застыл на пути огромной армии.
«Это сон! – отчаянно стучала в голове одна-единственная мысль, – Это был сон!»
«Отнюдь, – голос сухо, без тени сожаления, отверг его догадку, – это был не сон. Это было твое право на ошибку, и ты его израсходовал».
– Как ты…, – Дамас закашлялся, – это делаешь?
«Просто мне дозволено чуть больше, – важно ответил голос, – я могу управлять ещё и чужим временем».
– Аббат жив? – обеспокоенно уточнил Дамас, вспомнив недавние события.
«Живёхонек, – ответил голос, – прячется, как и прежде, в пещере. Но уже совсем скоро его найдут и, как и прежде, обезглавят. Впрочем, как и всех остальных».
«Господи! – Дамас устало закрыл глаза. – За что мне эти испытания! Как вообще случилось так, что все эти воины оказались здесь?! Что их сюда привело?!»
«Я», – отозвался голос.
– Что, «Ты»? – непонимающе нахмурился Дамас.
«Ты спросил, что их сюда привело, вот я и ответил», – скучающим тоном ответил голос.
«Ты?! – едва не задыхаясь от гнева, воскликнул Дамас. – Но зачем?!»
– Затем, что моё предназначение – защищать Ковчег! – рявкнул он в ответ, – но тебе всё равно этого не понять, человечишка! Вам, людишкам, вообще трудно поверить в то, что недоступно для глаз! Впрочем, – злобно прошептал голос, – с этой задачей я, пожалуй, справлюсь. Смотри и не вздумай отворачиваться, Дамас Бонне!
Над Монсегюр вздымались столбы густого чёрного дыма. Издав истошный вопль, с крепостной стены упал человек. Дамас присмотрелся: на самом верху сгрудились испуганной кучкой человек пятнадцать-двадцать, окруженные воинами в черных доспехах. Один, видимо главный среди них, лениво взмахнул рукой, и воины начали копьями подталкивать пленных к обрыву. Мгновение, и они посыпались вниз, оглашая округу своими предсмертными криками.
Дамас, резко дёрнувшись, отвернулся.
«Как тебе зрелище, Дамас Бонне? – зашептал голос прямо ему в ухо, обжигая горячим дыханием, – Захватывающе, верно? Что ты сказал? Не достаточно кроваво? О! Тогда у меня есть кое-что получше! Смотри-ка сюда!»
Дамаса резко швырнуло куда-то в сторону, и он кубарем покатился с горы, грозя переломать себе все руки и ноги.
«Здесь! – удовлетворённо отметил голос, когда Дамас достиг подножия. – Вот оно – это место!»
Дамас застонал от многочисленных ушибов и попробовал встать. После пары неудачных попыток ему всё же удалось сесть. Он поднял глаза и тут же отшатнулся от ужаса, пронзившего его словно тысячи игл.
Совсем рядом, в паре туазов от него, высилась куча мертвых тел, небрежно сваленных возле кромки леса. Одежда, которая была на трупах, несмотря на то, что была сплошь залита кровью несчастных, не могла быть не узнана Дамасом – это были его братья-тамплиеры. Но вовсе не это было самым ужасным…
Они были обезглавлены… Все до единого.
Мир поплыл перед его глазами и Дамас закричал. Громко, что есть сил.
«Вижу, тебе не понравилось, – ехидно заметил голос, – а жаль! Там было ещё много чего интересного! Мы, например, совсем чуть-чуть не дошли до того места, где бы ты нашёл головы своих братьев…»
– Не надо, – пробормотал Дамас чуть слышно, – я согласен.
«Что ты сказал?» – осторожно переспросил голос.
– Я. Согласен. – Чеканя каждое слово, повторил Дамас, – Помоги мне.
Дамас, переместив последнего из братьев из ущелья в тайник, пустил время бежать обычным порядком и дёрнул за рычаг, закрывающий вход.
Снизу сразу же раздались чьи-то голоса:
– Где мы? – испуганно кричал кто-то. – Что, чёрт возьми происходит? – вторили ему. – Смотрите! Она закрывается!
– Тихо! – Дамас узнал голос Магистра. – Замолчите уже! Дамас! – позвал Гуго, после того как все немного успокоились. – Ты здесь?
– Я наверху, – выкрикнул Дамас, – поднимайтесь сюда!
Внизу послышалась какая-то возня и, наконец, в темноте зазвучали осторожные шаги – отряд поднимался по лестнице. Первым на свет вышел Годфруа.
– Проходите дальше, – Дамас указал в сторону пещеры, – я сейчас…
Годфруа шагнул на площадку.
Тотчас два десятка стрел и болтов вонзилась в спину рыцаря, отбрасывая его вглубь площадки.
– Годфруа! – закричал Гуго, кидаясь на помощь.
– Стой, – Дамас, бледный, будто сама смерть, вытянул руку, преграждая ему путь, – Будь осторожнее…
Магистр кивнул и, аккуратно миновав опасный участок, бросился к израненному брату.
Остальные воины, усвоив смертельный урок, прошли в пещеру по его примеру – вплотную прижимаясь к стене и не давая врагу возможности их обстрелять.
Последними, совершенно не прячась, прошествовали Епископ, держа на руках мумию своего предшественника, и оба его помощника.
«Годфруа! – сердце Дамаса сжалось от тоски, – Почему!?»
«Смерть всегда получает своё, – безразлично сказал голос. – Лишь Она выбирает, кто будет следующий».
Злость, звериная и необузданная, заклокотала внутри Дамаса, набирая силу с каждым мгновением.
«Хорошо, – подзадорил его голос, – не запирай свой гнев. Выпусти его из клетки».
– Эй, там – наверху! – заорал опять кто-то снизу, – выходи. Разговор есть!
Дамас шагнул на площадку и посмотрел вниз.
Всё, куда хватало глаз, было заполнено солдатами. Они были повсюду, плотным, шевелящимся ковром покрывая дно ущелья.
В центре ущелья, точно под ним стоял человек, задрав голову кверху. Его окружало что-то около полусотни арбалетчиков и лучников, в готовности к немедленному применению своего смертоносного оружия.
Заприметив Дамаса, человек помахал рукой, желая привлечь его внимание.
– Я здесь! – крикнул он, сложив руки на манер рупора.
«Закрой глаза, – шепнул голос. – Что ты видишь?»
– Огонь, – прошептал Дамас одними губами, – где-то далеко огонь. И он быстро приближается.
«Протяни руку, – спокойно продолжил голос. – Что ты чувствуешь?»
«Тепло, – ответил Дамас, – и ещё… я будто что-то держу в руке…»
Дамас открыл глаза: вокруг руки обвилась большущая коричнево-зелёная змея. Чёрные бусины немигающих холодных глаз, смотрели на него без каких-либо эмоций, будто он и не человек вовсе, а дерево. Сухое и мертвое.
Длинный раздвоенный язык аспида, мелко подрагивая, высунулся из треугольного рта…
Дамас моргнул… в руке он держал длинный сучковатый посох49.
– Ты что? – неистово орали снизу, – оглох там что ли?
«Повторяй за мной – потребовал голос, – Аз есмь Альфа и Омега»
– Аз есмь Альфа и Омега…
– Смотри, кого мы тут нашли! – не унимался человек внизу. – Это ваш Священник!
«Начало и конец, говорит Господь».
– Начало и конец, говорит Господь.
– Я готов обменять его на Магистра! Простите, – человек театрально поклонился. – Великого Магистра! Или он сам выйдет ко мне…
«Который есть»
– Или я убью святошу! – рассвирепел человек, видя, что Дамас не обращает на него ни малейшего внимания, – а затем и каждого из вас!
– Который есть…
«И был».
– И был…,
Человек занёс меч над аббатом.
«И грядет, Вседержитель!»
– И грядёт Вседержитель! – громко выкрикнул Дамас, с силой ударяя посохом оземь…
***
«Где я?»
«Это совсем не важно, – шепнули ему в ответ. – Совсем другое дело – Кто ты».
«Кто я?», – безразлично спросил он.
«Ты – Страж, – тихо ответил голос. – Лишь это теперь имеет значение».
Глава 9
Утешение
Собравшись с духом, Отто Ран50 решительно постучал в монументальную дубовую дверь, ведущую в кабинет Вилигута51.
– Входите!
Отто толкнул створку и шагнул внутрь.
Огромные, от пола до потолка, стеллажи, плотно забитые книгами, занимали практически всё пространство кабинета. Книги были здесь единственными полноправными хозяевами. Оставив пространство лишь для входной двери, они полностью захватили весь периметр помещения, милостиво (хотя и было видно, что неохотно) позволив разместиться в их царстве рабочему столу, обтянутому добротным зелёным сукном да двум стульям возле него.
– Друг мой, входите же! – обрадованно вскочил из-за стола хозяин кабинета. – Как я рад вас видеть, Отто!
Он, широко раскинув руки, с радушной улыбкой, направился к вошедшему.
Ран смущённо улыбаясь, несмело двинулся ему навстречу.
– Прошу вас, господин Ран, – после горячего рукопожатия Вилигут указал на стул. – Присаживайтесь!
– Могу я предложить вам кофе, друг мой? – вежливо осведомился он у гостя, – а может…, – он заговорчески подмигнул, – коньяк?
– Нет, – поспешно замотал головой Отто, едва успев разместится на стуле, – спасибо!
– Жаль, – разочарованно вздохнул Вилигут, – один я пить не люблю, а вот с вами… я бы с удовольствием…, – он опять вздохнул, – хотя, конечно, врачи мне уже всё запретили! Всё, что может порадовать старого человека!
– Тем более, – улыбнулся Отто, – никакого коньяка.
– Да что они понимают! – махнул рукой Вилигут, – из всех радостей жизни только и остались, что книги, сигары и…, – он мечтательно закрыл глаза, – коньяк! Ну, да ладно! Что вас ко мне привело, мой друг? – он с интересом уставился на гостя.
– Дела, – криво улыбнулся Отто.
– Вы, друг мой, такой же неугомонный! – хрипло засмеялся Вилигут, – как всегда! Вот это-то я в вас и ценю! И что же на этот раз?
– Монсегюр! – твёрдо сказал Ран и его глаза блеснули решительностью.
– Опять? – помрачнел Вилигут.
– Вы не понимаете, профессор! – с жаром встрепенулся Ран, – на этот раз я практически точно знаю, где искать! Я нашёл след, Карл! След, настолько явный и отчётливый, что не воспользоваться им было бы попросту преступлением! – Ран, не в силах усидеть на месте, вскочил и принялся ходить по кабинету кругами. – След, который приведёт меня к нему!
– Вот именно, Отто! – резко перебил его Вилигут, – вот именно, что «практически точно». – Он снял с переносицы очки с круглыми стеклами и, ткнув дужкой в сторону собеседника, продолжил, – ты знаешь, как к тебе нынче относится Зиверс52? И это при том, что совсем недавно он был к тебе не просто благосклонен. Это слово не совсем точно описывает то, как он к тебе относился! Но Отто Ран за какие-то пару лет сумел добиться совсем другого уровня отношений. Теперь, я бы охарактеризовал их как «терпимость». Тебя, друг мой, просто терпят! Причём, с нескрываемым раздражением! Это означает, что тебя более никто не покрывает и достаточно всего лишь одной маленькой оплошности, чтобы враги заставили тебя пожалеть о том, что ты вообще появился на этот свет! Надеюсь, не надо объяснять, как они это могут сделать?
Ран, мрачный словно грозовая туча, молча стоял посреди кабинета.
– Ладно, – смилостивился Вилигут, – не расстраивайся ты так. Я просто хотел донести до тебя, что одних лишь твоих заверений уже недостаточно – те времена безвозвратно прошли. Теперь нужны железные доводы и неоспоримые доказательства. Только тогда мы сможем убедить Зиверса снарядить новую экспедицию, – Вилигут откинулся на спинку стула и привычным жестом нацепил на нос очки. – Ты же за этим здесь? Я правильно тебя понял?
Ран молча кивнул.
– Ну вот и хорошо, – улыбнулся Вилигут, – садись, – он указал Рану на пустой стул. – Рассказывай. А я, – он, решительно открыв ящик стола, достал из него початую бутылку коньяка и пузатый бокал, – тебя с удовольствием послушаю…
***
Пять армейских тентованных грузовиков, двигаясь один за другим, подпрыгивали на ухабистой просёлочной дороге. Молоденький капрал в форме пехотных войск, сосредоточенно всматриваясь в дорогу, старательно объезжал выбоины. Опыта вождения ему явно не хватало поскольку машину трясло и кидало во все стороны с такой силой, что Ран уже всерьёз беспокоился за сохранность оборудования, расположенного в кузове. Он уже сожалел, что в начале пути имел слабость прикрикнуть на бедолагу водителя, когда тот случайно угодил в рытвину. Теперь солдат ехал «осторожнее», но лучше от этого не стало, а скорее даже наоборот.
«Ладно тебе жаловаться, – укорил себя Ран, – в кузове-то поди куда хуже ехать».
Экспедиция в этот раз была не такой многочисленной как прежние, но оснащена была не в пример лучше. Правда было ещё одно отличие: в этот раз в состав группы были включены еще и трое офицеров из «Охранных Отрядов»53 и это вынужденное соседство Рана совсем не радовало. Впрочем, в нынешней ситуации выбирать не приходилось, а потому Ран смирился с присутствием соглядатаев и принял решение не обращать на них внимания. Главное, что экспедиция, не взирая на все препоны, всё же состоялась и уже очень скоро он проверит свои догадки, к которым он пришёл бессонными ночами.
За своими мыслями Ран совсем не заметил, как мелькание деревьев по обеим сторонам дороги вдруг стало совсем редким и вскоре колонна выехала на просторную равнину.
«Вот она! – обрадованно встрепенулся Ран. – Гора!»
Невдалеке, обозначая начало Пиреней54, возвышалась она – Монсегюр! Вся сплошь поросшая деревьями, невесть как уцепившимися за её крутые склоны, с единственным возможным путем к её вершине – извилистой узкой дорожкой, она стояла как бы сторонясь общего скопления своих каменных собратьев. Она словно говорила: «Я – особенная!» и это без преувеличения было так.
Как и любого археолога, Рана непреодолимо влекло к тайне. А уж гора-то не испытывала в ней недостатка. Она буквально источала тайну, пропитав её волнительными ароматами все окрестности. Ран вожделел и любил эту гору всем своим сердцем и одновременно боялся и ненавидел. Монсегюр неоднократно являлась ему во снах, приоткрывая завесу таинственности, почти обнажала свои секреты, но затем, смеясь, сбрасывала его со своей вершины, заставляя вновь и вновь карабкаться вверх. И Ран карабкался…
Визгливо заскрипели тормоза и грузовик, замедлив ход, замер, окруженный облаками пыли.
– Что? – забеспокоился Ран, – что случилось? Почему мы остановились?
Дверь кабины рывком открылась. В клубах оседающей пыли взгляду Рана предстала фигура офицера СС, брезгливо прикрывающего нос белоснежным платком.
– Унтершарфюрер55 Ран? – уточнил он.
Ран растерянно кивнул.
– Оберштурмфюрер Ляйте, – представился офицер. – Следуйте за машиной! – распорядился он, с силой захлопывая дверь.
Вынырнув откуда-то сбоку, грузовик обогнал черный «Мерседес» и, заняв место во главе колонны, подал сигнал к движению. Взревели моторы, и экспедиция продолжила свой путь.
«Унтершарфюрер?! – подумал молоденький водитель-капрал, тайком уважительно поглядывая на своего пассажира, – а так сразу и не скажешь».
Так или иначе, уже меньше чем через полчаса колонна остановилась у подножия горы и из грузовиков шумной гурьбой высыпала разношёрстная компания: тут были и археологи (именитые и не очень), и филологи с этнографами. Была даже пара спелеологов, призванных обеспечить безопасность членов экспедиции при исследовании пещер. Завершала картину большая (человек пятнадцать) группа, вечно гомонящих без толку, студентов, добровольно вызвавшихся помочь в экспедиции. Всё указывало на то, что к планированию мероприятия подошли серьёзно и со всей ответственностью. Впечатление ещё более укоренилось, когда после недолгой передышки, совершенно без всякой команды, все члены экспедиции принялись разбивать лагерь, умело распределяя усилия бесплатной рабочей силы (вот и студенты сгодились!), направляя их неуёмную энергию в нужное, для общего дела, русло. Работа спорилась и вскоре на площадке у подножия горы уже был разбит полноценный полевой экспедиционный лагерь, оборудованный по всем правилам этого искусства.
Безучастными к общей суете оставались лишь трое офицеров СС, вальяжно расположившихся у машины и снисходительно наблюдающих за ходом работ. Только лишь когда Ран, достав из недр своего рюкзака смятый список участников, собрался, уже было, провести перекличку и кратко обрисовать задачи на предстоящий день и экспедицию в целом, от «Мерседеса» отделился тот самый офицер, который останавливал колонну, и неторопливым шагом направился прямиком к нему.
Ран, терпеливо дождавшись, когда тот подойдёт, вопросительно на него посмотрел.
– Не обращайте на меня внимания, унтершарфюрер, – отвечая на немой вопрос Рана сказал он. – Делайте, что должны, а после, я добавлю чуть-чуть, – он поднял руку, облаченную в черную кожаную перчатку, максимально сблизив указательный и большой палец, – от себя. С вашего разрешения.
– Я бы вас попросил, – поджав губы, сказал Ран с нескрываемой неприязнью, – в экспедиции обращаться ко меня «профессор» или в крайнем случае «господин Ран»!
– Как скажете, унтершарфюрер, – издевательски усмехнулся офицер, – вы тут главный, вам и решать.
Ран, чертыхнувшись, сделал шаг вперёд и выкрикнул, стараясь перекрыть общий гомон:
– Друзья! Послушайте меня! Я займу совсем немного вашего времени!
Все притихли и с интересом обернулись к нему.
– Спасибо, – Ран благодарно кивнул и, нацепив на переносицу очки, продолжил, – сейчас я проведу перекличку и подробно расскажу о задачах нашей экспедиции. Круг наших поисков очень широк, а потому нам надлежит разбиться на группы. У каждой группы будет своя задача и свой сегмент поисков. В конце каждого дня руководители групп с обобщёнными данными собираются у меня в палатке с докладом о проделанной работе. Итак, – Ран поднял список на уровень глаз, – этнографические группы. В их обязанности входит сбор любых свидетельств, письменных либо устных, а если повезёт, – Ран сделал многозначительную паузу, – то и вещественных, событий семисотлетней давности. Исследованиями надлежит охватить все окрестные деревни и селения. Особое внимание уделить церквям и монастырям…
Ран говорил много, но исключительно, по существу. Каждому руководителю группы была определена зона ответственности и поставлена задача по планомерному выполнению работ. Все участники (что удивительно – и студенты тоже) внимательно слушали его. Даже офицер, в начале инструктажа скучающе разглядывавший облака, через некоторое время уже стоял с самым заинтересованным видом.
– Ну вот, в общем-то и всё, что я вам хотел сказать, – подытожил Ран, – если вкратце. Ах, да…, – спохватился он, – у офицера, курирующего наши изыскания, тоже есть пара слов для вас… Прошу, – буркнул он, делая шаг назад, – аудитория в вашем распоряжении.
– Благодарю, профессор, – учтиво поблагодарил его офицер и выйдя на середину, обвёл всех присутствующих пронзительным взглядом. – От себя хочу добавить, – сказал он строго, – что все находки, даже самые незначительные, сделанные в ходе экспедиции, подлежат обязательному внесению в опись, которую будем вести мы, – он ткнул себе пальцем в грудь, – Поэтому, всё что подходит под определение находки, попадает сначала в нашу палатку, и уже только потом в архив экспедиции. Надеюсь, всем всё понятно? – спросил он, опять обводя всех взглядом.
Непонятливых, судя по угрюмым лицам членов экспедиции, не было.
– Ну вот и хорошо, – кивнул офицер, – у меня всё, господин Ран. Кстати, когда начало работ? – поинтересовался он.
– Завтра, – хмуро ответил Ран, – утром.
– Превосходно, – опять кивнул офицер, – тогда – до завтра! – и, насвистывая «Августина»56, он неспешной походкой направился к машине.
***
Уснуть у Рана, конечно же, не получилось. Да и какой уж тут сон, когда совсем рядом, в двух шагах от тебя, чувствуется присутствие непознанного и будоражащего сознание «чего-то»! Всю ночь в его палатке горел тусклый огонёк керосиновой лампы, всю ночь он, в который раз, перебирал и перечитывал все свои старые записи. Обдумывал прочитанное, пытаясь нащупать какую-нибудь деталь, которую ранее, быть может, он упустил, ввиду её кажущейся незначительности.
Так, совсем незаметно, подкрался рассвет.
Как и было запланировано, едва горизонт на востоке посветлел, весь лагерь был уже на ногах. Суетливо бегали студенты, деловито, в полголоса, переговаривались между собой ученые, уточняя последние детали предстоящих работ, спелеологи раскладывали на земле снаряжение, придирчиво проверяя его исправность. Атмосфера предчувствия чего-то значимого, царила в палаточном городке, заражая всех, без исключения, его обитателей.
Не в силах оставаться в стороне Ран тоже поспешил заняться делом. Он подозвал к себе начальников групп, в задачу которых входило исследование многочисленных окрестных пещер и, разложив на земле карты, принялся обрисовывать план действий.
– Первая группа, – объяснял он, указывая на карту карандашом, – начнёт свои поиски в пещерах Ломбриве, Вторая – займётся исследованием Сабарте57. От вашего внимания не должно ускользнуть ничего, – с самым серьёзным видом увещевал он, – ни один рисунок на стене, ни одна надпись, ни одна выбоина или трещина не должна пройти мимо ваших глаз. Всё, что вы увидите или найдёте, надлежит самым тщательным образом описать или, если таковая возможность имеется – скопировать. Мы должны уподобиться старателям, перемывающим горы речного песка в поисках маленькой крупицы золота! Да! И самое главное! Пещеры очень коварны. Поэтому всё, что касается безопасности, ставится во главу угла. Специалистам подчиняться безоговорочно! В вопросах безопасности им подчиняются даже руководители групп. Это всем понятно? Ну тогда, друзья мои, в путь! И да поможет нам Бог!
Без лишнего шума все группы быстро, но без суеты и в полной тишине, взяв с собой только самое необходимое, покинули лагерь, каждая в своём направлении.
Всё, от подъёма и до самого убытия произошло так неожиданно и так стремительно, что, казалось, люди попросту сбежали отсюда, побросав впопыхах большую часть своих припасов и снаряжения. Именно такое впечатление создавалось при беглом осмотре палаточного городка: пологи палаток были раскрыты, костры, залитые водой, испускали в небо сизые струйки дыма, вокруг не было ни души.
Такую картину и застали офицеры, проснувшиеся как они думали «пораньше», чтобы понаблюдать со стороны за началом работы экспедиции.
«Да…, пожалуй, у «очкариков» тоже можно кое-чему поучиться, – мрачно подумал Ляйте, растерянно бродивший по опустевшему палаточному городку. – Подумать только! Проспали! И главное, что никто ничего не слышал!»
Он неподдельно обрадовался, заметив в глубине лагеря одинокую фигуру, сидящего возле костра человека, непрерывно помешивающего что-то в котелке.
Заслышав его шаги, тот обернулся и, приветливо улыбнувшись, сказал:
