Хайдар Маратович Байзаков
Застолье с визирями
– Этот мир – царство грабителей, а другого нет. Поэтому нужно захватывать все то, что ты считаешь нужным, и лучше всего это делать, сидя у власти, – так безопаснее, – продолжил «енот».
– Да, но власть наша по всем признакам становится временной. Что предпримем? – осторожно спросил «маркиз». Боязнь перехода к действию определяло поведение «маркиза». Он только тогда был смелый, когда за ним стояла фамилия, нукеры.
– Тот, кто ни разу не испытал экстаза, вызываемого предательством, не знает, что такое экстаз, – глядя в глаза каждому, наконец-то произнес «енот» так ожидаемую всеми собравшимися, фразу.
Он был лишен человеческой боязни, потому что давно сроднился со своим тотемным животным. Боязнь всякой реальности, всякого реального события, всякого реального насилия, всякого слишком реального наслаждения. Этих страхов он давно не испытывал.
– Слабые люди – это слабые люди. Они все время спрашивают: «А что еще с нами сделают? А не случится ли чего? Защитите нас, пожалуйста, от реальности. Мы не хотим ничего знать про страшное, плохое. Мы не хотим ничего решать», – «енот» выдавал присутствующим свое знание жизни.
– Право решать и определять мы должны оставить за собой. Иначе нас уберут, – подвел итоги встречи «енот».
«Заговор». Эта мысль пронеслась по всем присутствующим.
Знал енот, хитрый и бесцеремонный, что в схватке, разворачивающейся на улицах, не нужно участвовать, а только счет вести. И тогда лавры победителя будет примерять посторонний, а не кто-то из противоборствующих сторон.
Но не предполагал он, что в скором времени в камере следственного изолятора друг на друга будут смотреть два Казахстана. Прошлый – теперь побежденный, замкнутый, еще не верящий, что его время прошло. Новый Казахстан – победный, совершенствующий и строго задающий много вопросов. И сам он неожиданно для него самого окажется в камере вместе с другими представителями прошлого Казахстана и будет подозреваться в особо тяжких преступлениях.
– Что же ты гад такой, Иуда, совершил предательство, так подло нож в спину всадил? – задаст такой вопрос следователь некогда всесильному «еноту».
– А вы понимаете, что ключевым персонажем христианской религии есть предатель Иуда? Ведь не будь Иуды, то не было бы и распятия, а без распятия не было бы и христианства, – ответит тот хитро, примерив шкуру своего тотемного зверька, чтобы навести своих следователей на мысль о снисхождении.
Но добавит все равно предупреждающе: «Теперь дивиденды достанутся вам, победителям. Празднуйте. Но знайте, что в любом поражении есть скрытая победа, а в любой победе – скрытое поражение».
Глава 10 – Потери
После того, как вечером младший сын не вернулся с вокзала, Мухлиса, надеясь на какое-то чудо, позвонила Болату: «Дулат не с вами»?
Весь вечер и всю ночь простояла у ворот старая женщина, чутко прислушиваясь, ожидая звук подъезжающей машины или шагов возвращающегося сына. Иногда она выходила вперед по дороге, думая, что вдруг его машина сломалась или не дай Бог, Дулатка ранен и теперь не может дойти до дома.
Но он совсем рядом, тут недалеко осталось, поэтому нужно пойти ему навстречу, помочь ему, – так думала она.
Шла и шла она, оглядывая серые тени на дороге, напоминающие человека.
На утро, постаревшая за ночь, с резко очерченными морщинами, пожилая женщина пешком вышла в город.
Никто из соседей, ночевавших и кормившихся в ее доме, не попытался помочь ей, стать сопровождающим в опасное место, которым стал город. Стыдливо пряча глаза, только пожелали скорейшего возвращения Дулата.
Не рассматривая разбитые витрины, сожжённые и обстрелянные машины с пятнами крови на передних сиденьях и стеклах, выкорчеванные банкоматы, плотно сжав губы, она шла только по известному ей маршруту, не обращая внимания ни на что.
Заходила она в больницы, выискивая среди всех поступивших без документов родное лицо. Шептала спасительные молитвы, переступая через пороги морга. Хватала за руки прохожих, спрашивая и показывая фото, не видал ли кто ее сыночка.
Что она ела и пила в эти дни, как и где проводила зимние холодные ночи одному Богу только известно.
Она вернулась в пустой дом. Опустошенная, с невыплаканными глазами. В тоненькой сгорбленной старушке вряд ли кто бы теперь узнал полную сил, гордую и надежную Мухлису, которой она была всего лишь пару дней назад.
Одновременно в дом потянулись пожилые соседки со своими гадальными картами, камнями, завернутыми в платок. По всем предсказаниям выходило, что жив Дулат, жив и скоро вернется. Но ранен. Указывали даже места, в которых он лежит не совсем здоровый, но живой.
Вскоре приехал Болат.
Здоровье и покой Мухлисы пошатнулись за дни, проведенных в городе, среди десятков раненных, погибших, в которых она искала своего сына. Ранее всегда ухоженная, с красиво и аккуратно уложенными волосами, теперь же она растрепанная, постоянно плакала и молилась.
Самый тяжелый труд на земле – это молиться. Все страхи обнажаются при родительских молитвах. За каждым еле слышным чихом и чуть начинающим кашле ребенка скрыты все материнские опасения.
Мухлиса, когда дети были совсем маленькими, шептала все молитвы над ними, прося Бога уберечь детей от бед, болезней. Теперь она обращалась к Нему только с единственной просьбой: вернуть Дулата домой.
Не остановить поток слез, не осушить море горя, который вошел в душу и сердце матери, потерявшей сына.
Душевное и физическое здоровье матери в днях ожидания, отсутствии новостей становилось все хуже.
Громко она спрашивала любого входящего в их дом: «Где мой сын? Ты привел его?»
Болат, взяв месячный отпуск, целыми дни проводил на телефоне, ожидая вестей. Благодаря своим связям, попадал на прием к ответственным сотрудникам правоохранительных органов, государственных учреждений. Везде измученные, нервные, но уважающих тех, кто просил за Болата, люди в погонах и без, обещали сразу дать информацию, как только что-то появится.
Сам же он посещал морги, осматривая невостребованные тела, среди трупов с разорванными черепами, травмированными лицами, выглядывал знакомые признаки. Заходил в больницы, в бесчисленных палатах смотрел на лежащих без сознания. В следственных изоляторах смотрел списки задержанных, проходил вдоль камер и решеток. Часами просиживал у мониторов в помещениях органов правопорядка, просматривая оперативные съемки с мест событий.
Нигде не находил он брата.
Еле передвигающая ноги, медленная старушка вечерами готовила ужин для Болата, ожидая его с города.
Сидя за молчаливым столом, принимая пищу вдвоем, смотрели они на пустой стул, который всегда был закреплен за Дулаткой.
Из младших детей в семье обычно получаются отличные комики или прилежные воспитанники. Когда ты младший за обеденным столом, единственный способ привлечь к себе внимание – это хорошо шутить или демонстрировать свое прилежание, чтобы получить порцию одобрения.
Маленький Дулат всегда смешно, показывая в лицах, пересказывал ситуации, пародируя соседей и знакомых. Смеясь, мама и Болат просили еще раз повторить только что услышанные истории.
Теперь же безмолвие и тоска стало гарниром в пресных приготовленных блюдах.
Болат винил себя за малодушие, что не взял в охапку все семейство, включая маму и Дулата, не вывез всех. Когда ехали на поезде в Нур-Султан, покидая Алматы, видел он, что есть свободные места в вагонах.
«Нужно было всем вместе доехать до вокзала на машине, оставить ее там, а самим, используя мамины деньги, взять места для всех», – так он мысленно проговаривал себе много раз.
Глядя на горюющую мать, не находил он себе места, все ходил и ходил по двору.
Все чаще и чаще он прикладывался к бутылке, используя алкоголь, как успокоительное и снотворное.
Никогда Болат до этого не убегал от проблем, принимая встречный ветер перемен прямо и стойко, не пригибаясь. А тут он надломился.
Взрослый, битый жизнью, мужчина осознавал, как сильно дорог ему младший братишка и мать. Не имея возможности поменять ситуацию к лучшему, подарить матери спокойствие, вернуть Дулата домой, искал он успокоение в алкоголе.
Сон алкоголика дерганый и не спокойный. Потный, просыпаясь, оглядывался по сторонам взрослый мужчина, удивленно обнаруживая, что спит один в гостиной комнате маминого дома, а время на часах обычно показывало четыре утра.
Беззвучно, проходил в мамину спальню, прислушиваясь к ее дыханию, беспокоясь о ее сердце.
Также тихо проходил на кухню, доставал из холодильника початую бутылку коньяка. Наливал себе в рюмку и залпом опрокидывал, с трудом сдерживая приступы тошноты. Только так можно было отойти от ночных кошмаров, которые приходили во взволнованный тревогами и увиденным, разум старшего брата и сына. После того, как пустой желудок принимал первую порцию алкоголя, приходило успокоение. После этого можно уже было достать нарезанный сыр или яблоко. Теперь уже не спеша, потягивая коньяк и слегка закусывая, он строил краткосрочные планы.
Позвонить, узнать, съездить, напомнить, ждать.
К этому свелась активность Болата. Только судьба Дулата беспокоила его.
С работы звонили, беспокоились о нем, уважая его статус и положение в обществе.
В день по несколько раз звонили Ботагоз с детьми. У детей началась учеба, у супруги работа, поэтому семья не могла быть вместе с мужем и папой.
Болат, выросший без отца, в итоге стал трепетным родителем. Помимо ежедневных забот, обязательными для него были совместные походы в выходные дни с детьми в торгово-развлекательные центры с посещением кинотеатров, аквапарков. Понимая, что материальное может временным, больше всего он ценил беседы с детьми, развитие в них наблюдательности, логики, задавал им жизненные задачи и ждал ответов.
– Вот смотрите, семейные пары, где есть дети в колясках, именно папы толкают коляски, а не мамы. Я не говорю, про матерей – одиночек, я говорю именно про семьи. Почему папы толкают коляски? – гуляя по крупному центру, задал однажды папа вопрос детям.
– Потому что коляски тяжелые, – недолго думая, выдала старшая дочь Динара.
– Чтобы мама не отвлекаясь, могла смотреть по сторонам на вещи, которые хочет купить, – второй сынок, мамин любимчик, Мурат произнес свою версию
– Потому что папе приятно нянчить детей, – Марьям улыбаясь, довольная, обнимала отца.
– Правильно, мои жанимки, – счастливый Болат хвалил своих сообразительных детей.
– А какая твоя версия? – спрашивали дети.
– Я думаю, что для мужчины детская коляска – это своеобразное знамя и девиз. Никто не может существовать без своего знамени и девиза. Поэтому папы так гордятся своими статусами заботливых отцов и несут его впереди себя на вытянутых руках. Главное – помнить об этом всегда.
Полная семья во главе со своим знаменосцем, счастливым Болатом, смело шли навстречу жизни.
Теперь же разговоры по видео-звонку крутились по одному замкнутому кругу.
Ты в порядке? Как дела в школе у вас? Как бабушка? Папа, не пей.
***
Ботагоз ужаснулась, какие последствия имели январские события не в масштабах страны, а для ее отдельно взятой семьи. Потерялся братишка мужа, свекровь сильно заболела, сам муж стал спиваться.
С первого дня знакомства ей понравился Болат. С ним было интересно и весело. Подтянутый и представительный, он пользовался авторитетом среди окружающих. Хоть и не был богат, не имел влиятельных родителей и родственников, но говорили взрослые и подружки, что если взять его в оборот, то он далеко пойдет. Только многочисленные тетки предупреждали ее: «не выходи замуж за безотцовщину». Не догадываясь, почему это так важно в семейной жизни, юная, она задавала вопросы и матери, и взрослым родственницам.
Одна близкая, успешный психолог в Алматы разъяснила ей:
– Никто не может быть счастливым в одиночестве. Вспомни себя в моменты счастья, Ботагоз. Кто был рядом в эти мгновения? Кто дарил тебе счастье? Близкие, друзья, родители, парень, может быть.
Жена может быть счастливой только с мужем. Если убрать эту единицу в виде мужчины, то женщина спроецирует свое счастье на детей. И невестка в таких семьях в большинстве случаев рассматривается свекровью, как похитительница счастья, а не дополнение к нему. Отсюда и недовольство невесткой, придирки к ее стряпне, уборке.
У нас, у казахов, в массе своей, невестка рассматривается в семье супруга, как функция: прислуга, которая к тому же должна выносить и родить здорового наследника. Чувства молодого мужчины, то есть сына, даже не берутся во внимание.
– Ну Вы прям все черных тонах так расписали. С такими взглядами даже замуж вообще не охота.
– Я профессионал, девочка моя. И видела много разбитых семей.
– А как же любовь? Которая преодолеет все преграды.
– Брак – это не супружеское ложе, а сидят рядом локоточками друг к другу муж и жена, уплетают домашний ужин, рассказывают друг другу истории, воспоминания.
Расставаться с перспективным, одновременно чутким и добрым, парнем ей не хотелось. Как только Ботагоз почувствовала, что Болат вот-вот готов сделать ей предложение, она приступила к осуществлению своего плана.
Жаркие ночи с вдохами, вот где женщины чувствуют полную свою силу над мужчинами. Расслабленный Болат, любуясь обнаженной точеной фигуркой своей девушки, лежал довольный своей судьбой. Вот именно в эти моменты и можно вить веревки из любого мужчины, хоть стального.
– Буля, – со всей любовью, добавляя нотки капризности, склонила свое лицо Ботагоз над лицом своего избранника, покрывая его своими иссини черными волосами.
– Что, Бота? – смеясь счастливый, спросил Болат.
– Ты знаешь, мои сестры, когда вышли замуж, живут отдельно от родителей.
– И?
– Просто.
Встав с кровати, как и есть голая, она ушла в другую комнату, где громко включенный телевизор должен был гасить звуки из спальни. Через короткое мгновение Болат побежал за ней.
Вот так, дразня и маня, используя свою красоту, как оружие, Ботагоз управляла своим мужем. Постепенно отводя его из старого круга, она больше притягивала его в свою семью.
Теперь же Болат удалялся от супруги не только по расстоянию. Всегда чуткий, с интересом выслушивающий все новости и события, надежный партнер, в настоящее время его ничего не интересовало, кроме судьбы брата и матери.
В зрелом возрасте, для многих грозный и требовательный Болат Серикович, в итоге внутри он все-таки остался тем же маленьким Болаткой, который, как мог своими еще тоненькими ручками помогал маме в ее домашних хлопотах и нянчился с младшим братишкой. Забирал Дулата с садика, когда мама задерживалась на работе и развлекал его сам, чтобы тот не плакал без мамы.
Все мы выросли из детства, и главное – это вынести оттуда это не память о болях, а гордость за себя.
Глава 11 – Друг
Нурлан строил свой Проект. Именно так, с большой буквы, Проектом называл он свое детище, которое могло бы подвести итоги его бурной деловой деятельности. Производство, которое он задумал, было масштабным.
Нурлан имел свои слабости и недостатки и, безусловно, совершал ошибки. Но не они определяли его лицо. Больше всего он любил свободу и ему не нравилось, когда его пытались ограничивать.
Поэтому, зная реалии ведения бизнеса в стране и уверенный в том, что нечистоплотные чиновники с контролирующих и государственных органов захотят поживиться за его счет, для себя решил, что ни копейки не будет платить. Видел он, как другие бизнесмены строили такое же производство, как и его, но гораздо малое в масштабе и при этом нарушали необходимые требования, чтобы сэкономить свои расходы. И тем самым попадали на крючок к непорядочным чиновникам и сотрудникам правопорядка, которые должны были строго следить за соблюдением закона, но в итоге прикрывали глаза на нарушения за регулярные отчисления, становясь «крышей».
Для этой цели Нурлан не жалел денег. Пусть будет дорого, но зато честно. Самое современное зарубежное оборудование, прошедшее все возможные экспертизы и имеющее международные сертификаты, было закуплено для Проекта. Соблюдение техники безопасности, норм и правил ведения опасного производства должно быть на самом высоком уровне.
Когда до умов желающих поживиться дошла задумка бизнесмена, что не хочет он делиться, что не обломится никому даже малый кусочек масштабного пирога, то придумали те хитроумный план.
Как и положено, перед началом грандиозных строек устраиваются общественные слушания. В которых местные жители знакомятся с проектом, оценивают влияние на регион в плане занятости населения, экологии и других аспектах.
Дошла информация до Нурлана, что на слушаниях собираются «прокатить» местные жители с его Проектом. Более того, нанятые блогеры во всю ведут кампанию по дискредитации его и его детища. И за всем этим стоят алчные, нарушающие закон и порядок, люди.
Думают они, что бизнесмен постарается перекупить местных жителей и диванных экспертов. Вот где спотыкнется идущий. Значит, все-таки он готов делиться и платить деньги. Значит смирился он и примет их правила игры. Где самым главным требованием было – хочешь войти на нашу поляну, то надо платить.
Со смехом пересказывал потом Нурлан своим близким и друзьям итоги слушания, кратко резюмируя своих оппонентов словами сатирика Михаила Задорнова: «ну тупые».
Когда самые скандальные местные жители, вставали с критикой, что не нужен их краю Проект, не нужно нарушать мирный покой граждан шумом производства, нарушена будет флора и фауна. То Нурлан, зло оглядывая самых ярых горлопанов, чеканил каждое свое слово.
– Саке, тебя все в крае знают, что ты печешься о родной земле, о каждом тушканчике и суслике в степи. Так вот, на твои голословные обвинения хочу показать заключение международных экспертов и подтвержденное нашим министерством экологии, что в этой местности, кроме змей, никого нет. Лисы и кабаны, как ты говоришь, последний раз попадались только на глаза нашим далеким предкам. Сайгаки, которых ты упоминал, выбирают места с твердой почвой из камней или глины, чтобы было удобно бегать. Оглянись вокруг. Где ты видишь твердую почву в этом болоте? Ближайший путь их миграции и места сезонной концентрации находятся в трехстах километров отсюда, что подтверждено снимками со спутников.
Еще об экологии. Фильтры, которые будут установлены на Проекте, не во всех странах Запада еще используются, только в Японии. Там мало земли, поэтому они знают, что значит близкое расположение объектов тяжелой промышленности рядом с людьми. Опасных выбросов не будет, верьте мне, люди.
И напоследок. О каком покое печешься ты, еще не старый Саке, а? Тебе до пенсии еще далеко, но ты уже несколько лет не работаешь, только ходишь, критикуешь все вокруг.
А на Проекте планируется создать более ста рабочих мест. И большинство из них будет из вашего поселка. Около ста местных семей будут обеспечены регулярной зарплатой. Не надо будет твоим дочерям ездить в город на работу, рано вставать и поздно приезжать. В обед будут успевать приходить домой, чтобы накормить и напоить тебя чаем. А хочешь, в столовой Проекта питайся. Работы для всех на Проекте хватит. В хозяйственную часть тебя возьмем. Вот где пригодится твой строгий надзор.
Притихшие местные жители с вниманием слушали бизнесмена. После его выступления короткая тишина установилась в зале, которая была нарушена громкой затрещиной по затылку Саке, влепленной кем-то из соседей. Одобрительный смех разнесся по залу.
***
Не профессионализм – вот главная болезнь современного общества.
«Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник», – сказал много лет назад баснописец Крылов.
Критика в обществе начиналась сразу с опубликования новых кадровых назначений. Разве он может руководить, управлять, если у него нет профильного образования, нет опыта работы в занимаемой им сфере? Так думали многие, читая биографию новоиспеченных кадров.
И знали они, что не каждый возвышался на своих постах, благодаря профессиональным заслугам, а только благодаря оказанным услугам. Потому что сами проходили через это.
Недовольство непрофессионализмом в быту наблюдалось же каждый день, на каждом шагу, начиная с похода в поликлинику, где ставили неправильные диагнозы и лечили не от того, чем заболел и заканчивая техническим обслуживанием автомобилей.
Только таксистов не коснулась эта пандемия безалаберности. Всевозможные приложения не давали отклониться от четко начертанных маршрутов и времени прибытия.
Но страшнее всего, что к непрофессионализму практически в каждой сфере стали привыкать. «Ай ладно», – стало постоянной присказкой разочарованных.
Только традиционные тои, где все старались превзойти друг друга в роскоши, демонстрации успеха, продолжали доминировать над всеми отраслями и преуспевать в своей модернизации. Но многие современные люди до сих пор не понимали: зачем писать в пригласительном начало торжества в шесть часов вечера, если все знали, что в итоге свадьба начинались не ранее десяти?
Глава 12 – Встреча
Как обычно, яркой алматинской весной, когда уже вовсю зеленеет город, жители и приезжие потянулись на «летники». Под тенью деревьев уютно расположились столики кофеен, пивных.
Нурлан, прилетевший в бизнес столицу сразу после чиновничьей Астаны, как всегда, отмечал для себя, что совсем другой дух здесь царит. Дух свободы, труда и праздника.
В Астане по приглашению министерских чиновников он который раз уже озвучивал значимость Проекта для Республики. Он все никак не мог привыкнуть к имени столицы, по-прежнему называя главный город страны Астаной. И на этой встрече всегда внимательные и бдительные чиновники, которые еще в прошлом году вежливо его поправляли, теперь уже не обращали внимание на то, как провинциальный бизнесмен называет столицу.
В Алматы он прилетел для того, чтобы выполнить несколько дел. Первое и самое главное – своему Проекту он искал управляющего директора. Некоторые влиятельные знакомые пытались навязать ему свои кандидатуры, но таких он сразу отшивал. Через рекрутинговое агентство он выбрал несколько кандидатов. И все они проживали в Алматы. Чтобы увидеть их, провести отбор, он решил сам прилететь в южную столицу.
Второе дело, но тоже важное для него самого, для душевного здоровья, психологического настроя – это ему необходимо было развеяться, отойти от ежедневной текучки, прогуляться, немного покутить в этом располагающем для всего, гостеприимном городе. «Прогуляться по буфету», – так кратко, смеясь характеризовал он свой загул.
Как бывший спортсмен, успешный боксер, он знал, что умелый отдых и восстановление играют тоже важную роль в поддержании формы. Поэтому отдыхать нужно, не дожидаясь усталости, не когда придет чувство загнанной лошади, а своевременно и регулярно.
Зайдя в одно из своих любимых заведений, он по привычке выбрал место в глубине зала. После первого глотка свежего пива он стал оглядывать пока еще немногочисленных посетителей респектабельного, но в то же время лишенного гламура и блеска, заведения. Интерьер, разработанный модным дизайнером, не бил в глаза лишними декорациями. Днем было уютно, а вечером весело. Алматинский формат успешных заведений. Здесь обычно проводили время удачливые бизнесмены, медийные персоны под простую еду и живую музыку.
Рассматривая зал, он заметил знакомый профиль. Мужчина у окна, задумчиво смотрел на улицу, иногда прикладываясь к темному напитку, наливаемому в рюмку из полного графина.
Нурлан, найдя в телефоне знакомый номер, скинул: «посмотри вправо». Получив сообщение, пьющий в одиночку, вначале нехотя взял телефон, который оторвал его от мыслей, теперь же встрепенулся и стал радостно оглядывать зал.
– Нурлан!
– Болат!
Двое крепких мужчин вышли навстречу друг другу и не сдерживая эмоций, тепло и радостно поздоровались посреди зала, на виду у всех.
Нурлан потянул Болата к себе за столик. Взаимное уважение и теплота искрились в радостных глазах обоих.
– Как ты, Болат?
– Как ты, Нурлан?
Перебивая друг друга, почти одновременно спросили они и радостно засмеялись ситуации.
Все это время на них смотрел парень славянской наружности, о чем-то размышляя. Наконец решившись, он подошел к двум довольным мужчинам.
– Извините, что прерываю вас, уважаемые! Можно вас побеспокоить?
Когда тебя переполняет радость, ты готов поделиться ею с окружающими. Поэтому оба улыбающиеся с интересом обратили свои взоры к подошедшему.
– Не вопрос, земляк.
– Можно я присяду?
– Конечно.
– Знаете, я приезжий, не с Казахстана вообще. Планирую здесь оставаться. Сам я блогер. И пишу теперь про вашу страну, про людей. Меня охотно читают и все интересуются вашей культурой, взаимоотношениями внутри. Многие хотят приехать и остаться жить. Вот увидел, как двое взрослых мужчин так открыто радуются друг другу. Хотя мне говорили, что азиатские мужчины сдержанные по природе своей. Наверное, они ошибались?
Болат с Нурланом переглянувшись, с удовольствием рассмеялись над наивным парнем и над его вопросами.
Нурлан развернувшись к пареньку, начал объяснять.
– Мы курдасы.
– А? – недоуменно оглядывая обоих, спросил парень.
– Курдас – это переводится на русский, как «ровесник», «одногодка». Но не просто, родивший в один год. Это более глубокое значение имеет. Мы, казахи, большое значение придаем этому, можно сказать, сакральное. И дружба среди одногодков у нас особая, трепетная.
Мы же кочевники, на одном месте не сидели, дома не строили, зависели от скота, от подножного корма для него. Постоянно мигрировали. А природа суровая не только в зимние времена. И засухи были в летние периоды. Если скот погибал, голод царил тогда в Степи. Аулами вымирали. Что уж говорить тогда про детей, младенцев. Поэтому старались большие семьи создавать, по десять детей, в среднем. Но немногие из них выживали.
И еще наши далекие предки установили, что на Землю, на природные процессы очень сильно влияют другие планеты, они вызывают изменения климата и влияют на людские судьбы, человеческие события. И тогда азиатские народы создали двенадцатилетний календарный цикл, исходя из движения из оборота планет вокруг Земли.
Представь себе, земляк, каждые двенадцать лет изменения повторяются, но с вариантами! Все воспроизводится заново, все возвращается! Возобновляются и события: удачные и неудачливые годы, нужда и изобилие, войны и праздники, ибо основным принципом календаря является Циклический Повтор!
Этот календарь сформировал мироощущение кочевника, культуру взаимоотношений. Это понимание того, что добро, совершенное человеком, непременно вернется вознаграждением, если не ему самому, так его потомкам. Время, возвращаясь в новом круге, возвращает и некогда совершенное зло, создавая карусель поступков, несущих беду.
И потому карма, созданная человеком, не заканчивается его жизнью, а продолжает свой путь и предопределяет жизнь потомков!
Поэтому мы, по-особенному, радуемся своему другу, именно ровеснику. Потому что он выжил в суровых степных условиях. И потому его судьба будет похожа на судьбу его одногодков. И мы стараемся такого друга оберегать, и тогда духи ушедших предков будут и нас защищать.
Так закончил свою лекцию довольный Нурлан.
– Спасибо большое вам! Я сейчас это в своем блоге опубликую. Как интересно, Циклический Повтор у целого народа, – зачарованно повторял приезжий.
Двое мужчин задумчиво проводили взглядом парня.
– Много их сейчас к нам прибывает, – заметил Нурлан.
– Жалко их, – выдал Болат.
– Да, им сейчас нелегко. Как при разводе родителей, их заставляют молчать. Говорить не о том, что думаешь.
– Да, они, как пациенты психологических клиник. Как больные с расщепленным сознанием не могут высказываться. Это трагедия для народа.
– Расщепленное сознание? Откуда это у тебя? Раньше я не слышал такие медицинские термины от тебя, – подозрительно спросил Нурлан.
– Ладно, потом расскажу, – отмахнувшись и за улыбкой пряча свою боль, ответил Болат.
– Давай выпьем, – предложил Нурлан, все еще не отводя внимательного взгляда от собеседника.
«Ой не зря он пьет в одиночку. Медицинское слово новое в его лексиконе. Раньше обычно от него только экономические и политические термины можно было услышать», – так думал Нурлан, одновременно подмечая резкие черты лица и худобу друга.
Принесли закуску. Жаренная дымящаяся картошка с луком, разносолы, алматинские домашние компоты, черный хлеб. Сочный шашлык был уже на подходе. Все располагало для длительного и приятного застолья.
– Как домашние, как мама? По Дулату новостей нет? – участливо спрашивал Нурлан.
– Домашние нормально. Мама… – вздохнул Болат. – Новостей нет.
– Все будет хорошо. Надо верить, – передавая больше глазами уверенность, чем словами, постарался ободрить старый друг.
– Да, надеемся. Спасибо тебе за помощь! Твои знакомые, которых мне ты посоветовал, занимаются поиском. Звонят мне постоянно.
– Найдут, – уверенно повторил Нурлан.
– Расскажи о себе, что ты, как ты? Много новостей про тебя идет, про твой Проект. Есть результат уже? – увел беседу на другую тему Болат.
– Когда становишься старше, тебя больше мотивирует процесс, чем результат. Я весь в деле, в заботах, усталый, иногда больной, но счастливый, – довольный бизнесмен поделился своим открытием. – Никакого признания мне не нужно. Успешность измеряется не деньгами или отношением окружающих, а исключительно тем, насколько ты рад и счастлив.
– А давай ко мне, – продолжил Нурлан, – бросай государственную службу. Не масштаб области, конечно, но гораздо интереснее.
Болат, чуть усмехнувшись, ответил:
– Спасибо тебе, конечно! А то чиновников не охотно берут в современный демократический бизнес. В нашей псевдо-бизнес среде, где все завязано на госзаказах, они там нужны только для лоббирования интересов, чтобы используя связи, можно спокойно заходить в высокие кабинеты и им доверяя, там бы озвучивали цену вопроса. Чиновник, попадая в настоящий бизнес, теряется. Как это: не использовать административный ресурс? Как это: строить долгосрочный план развития? Мне подавай сразу и сейчас дивиденды.
– Да, это так, – рассмеялся бизнесмен.
Оба старых друга, смеялись, удовлетворенные тем, что одинаково мыслят.
– Смотрю, по-прежнему, боксом занимаешься. Это для чего? Чтобы быть в форме? – искренне продолжал расспрашивать Болат своего старого друга об его увлечении.
– Нет, это страсть и сейчас уже как награда. График уже другой, ритм жизни другой, ответственность другая, и я себя награждаю. Мы в данном возрасте сейчас на пике своих сил находимся. Время у нас ограничено. Скорость жизни ускоряется и после сорока ты не успеваешь отрывать листочки календаря. А так хочется притормозить, хоть чуток остановиться, вздохнуть, оглянуться. Но, увы…
– Да, ты прав. Как только мы добиваемся, наконец, ясности мысли, силы разума и что-то начинаем уметь и знать, знать и понимать – нас отвозят на погост. Нас убирают как опасных свидетелей, которые слишком много знают.
