Gokudo Yakudzaki
Big in Japan
Женские роли в этих спектаклях в прошлом играли мужчины, что было связано с правительственным запретом, однако после Второй Мировой войны этот запрет был снят, и актрисы также смогли участвовать в старинных пьесах. На татуировках, хотя они и сделаны по старинным гравюрам и афишам, и показывают мужчин в роли женщин, следует все же видеть прекрасных девушек с атрибутами их роли.
– Господин, запускать парней с ирэдзуми в виде демонов? – Мубо сделал вежливый поклон.
– Да.
В помещение зашли 14 парней крепкого телосложения. Их возраст был около 23-28 лет. Внешность была практически одинаковой, словно близнецы. Возможно, от стольких японских лиц у меня смутилось сознание, и я плохо различала их облик.
– Пойдём слева направо, – сказал Цуруги, взяв меня за руку.
– Радзин – бог грома. Очень часто упоминается с богом ветра Фудзином. Изображается в виде свирепого рогатого демона, часто рвущего зубами свиток. Тем не менее, это положительное божество, защитник буддийской веры.
Ондэко-мэн. Его также называют Они – дайко («демон, танцующий под барабан»). Он изображается танцующим демонический танец, аккомпанируя себе на барабанах. Узнать этого демона можно по круглым монам (знакам) с изображением трёх запятых, символизирующих «небо – землю – человека» или сохранение равенства инь и ян. Танцоры – барабанщики в костюме и в масках, изображающих этого демона, часто выступают на различных японских праздниках. Ритуальный танец призван способствовать плодородию земли, урожаю и процветанию. По – видимому, существует связь между этим демоном и Радзином, и Ондэко – мэн может быть одной из форм этого божества грома.
Ханья – в японском фольклоре безобразный рогатый и клыкастый демон, в которого превратилась мстительная и ревнивая женщина. Этот персонаж используется в некоторых пьесах японского театра Но. Маска Ханья также применяется в празднествах и синтоистских обрядах, символизируя порок. Очень часто изображается на татуировках, но явно не в отрицательном значении. Существует версия, что образ этого демона позаимствован из тибетской культуры, откуда идут истоки многих японских мифологических существ. На Тибете это был страж – охранитель буддизма, а «ханнья» обозначает то же самое, что и «прана» «мудрость». Часто вместе с маской Ханья изображают цветы сакуры, змею и колокол.
Якша – этот демон был позаимствован японцами из индуистской мифологии. Там они были прекрасными полубожественными существами, родившиеся из стопы Брахмы вместе с демонами – рикшасами, но, в отличие от первых, были слугами богов. Тем не менее, для людей они часто были опасными. Якшини, женские разновидности якша, пили кровь детей и ели человеческое мясо. У японцев якша стал вампиром – людоедом, в которого превращаются люди, заслужившие кару богов. С другой стороны якша может быть безобидным «лешим» «Хозяином леса».
Кицунэ. Образ лисицы – оборотня проник в японский фольклор из Китая, где сложился в глубокой древности. В Китае этих существ называют, хули – цзин, а в Корее – кумихо. В японском фольклоре кицунэ это разновидность ёкая. Кицунэ обладают умом и знаниями, и могут жить очень долго. Хвост у этого оборотня является необходимым атрибутом для создания иллюзий, и чем старше и сильнее лиса, тем больше она имеет хвостов. Их число может доходить до девяти.
Согласно сказаниям, эти животные обладают магическими способностями и способны превращаться в человека – обычно они принимают облик обольстительных красавиц, но могут принимать облик стариков. Эти способности они чаще всего используют для обмана людей, и подобно вампирам, питаются человеческой жизненной и духовной силой. Они также способны вселяться в чужие тела и создавать иллюзии, неотличимые от действительности. Тем не менее, кицунэ часто совершают добрые поступки, и, в отличие от китайской и корейской традиции, не являются злыми демонами – людоедами.
В религии синто кицунэ являются посланниками бога рисовых полей и предпринимательства Инари, который и сам изображается в виде лисы. При смешении мифологии синто с буддизмом, лиса получила, в соответствии с китайскими представлениями, демонические функции, но в целом, в буддийской традиции, лиса – оборотень имеет положительную функцию, как атрибут бога Дакини.
В тату с изображениями героев может обозначать ловкость, остроту ума, возможность находить выход в, казалось бы, безвыходных положениях. Кроме того, татуировка дает возможность очаровывать людей и внушать любовь, как это делает кицунэ в сказках.
На правом плече парня, кицунэ показан в облике злого демона людоеда, что больше соответствует корейской традиции. Тем не менее, здесь он выступает в качестве буддийского стража охранителя, и держит в зубах четки с черепами богоотступников, так что тату с изображениями не следует рассматривать как указание на агрессивность её владельца это больше указание на крепость религиозных убеждений и просьба оградить от бед и врагов.
Бакэнэко. Кроме кицунэ и тануки, в японском фольклоре имеется еще одна разновидность оборотней – кошки, которые могут превращаться в людей. Обычной кошке, чтобы превратиться в оборотня требовалось достигнуть определенного возраста или размера. Самые сильные бэкэнэко имеют раздвоенный хвост и называются нэкомата. Как и к другим представителям нечистой силы, к кошкам – оборотням в Японии двойственное отношение. С одной стороны, они могли помогать людям своим волшебством, о чем говорится во многих японских сказках и легендах, но с другой существуют примеры, когда этот образ ассоциировался с местью и смертью. По японским народным поверьям, кошка может убить своего хозяина, чтобы принять его облик, либо вселиться в тело умершего (до сих пор японцы стараются не допускать кошек к умершим). Они могут оживлять мертвых, перепрыгнув через него, или поднимать скелеты и манипулировать ими как марионетками. Кошки могут мстить своим обидчикам. В театре Кабуки имеется ряд пьес, в которых участвуют оборотни – кошки, превратившиеся в людей, обычно в женщин. Они либо мстят тем, кто их обидел, либо в оборотней вселяются души убитых мужьями жен. Но в целом, отношение к кошкам в Японии положительное, и их любят изображать в сценках, где они копируют поведение людей, и даже в виде монахов.
В традиционной японской религии синто существует множество божеств – ками, среди которых шесть удостоены названия «Оками» («Великие ками»), поэтому татуировки с божествами пользовались спросом. Пять из них Идзанаги, Идзанами, Митикаэси, Сасикуни и богиня солнца Аматэрасу – «амацуками» (небесные ками), а Сарутахико – хранитель дорог, дух перекрестков и устранитель препятствий – «куницуками» (земное божество). Он изображается в виде старика с красным лицом и очень длинным носом. Считается, что образ
Сарутахико-но-Оками послужил прообразом демонических существ – тэнгу.
Японцы верили в существование двух разновидностей тэнгу: карасу-тэнгу (тэнгу-ворон) и ямабуси – тэнгу.
Ямабуси – тэнгу – это существо, больше похожее на человека. Он имеет красное лицо и очень длинный нос, и иногда носит за спиной крылья. Его прозвали ямабуси (так назывались монахи – отшельники, которые выбирали для своего уединения горы), потому что этот тэнгу любит превращаться в подобных монахов. Подобно лешим, они могут подшутить над человеком, с ними встретившимся, и могут даже убить того, кто причиняет вред лесу. Однако в сказках они чаще помогают хорошим людям.
Тэнгу изображаются в странных маленьких шапочках – «токин» и имеют веер из перьев или листьев, которым могут вызвать сильный ветер.
В Японии очень популярны маски тэнгу, использующиеся в различных празднествах и в спектаклях театра Кабуки.
В татуировках японские театральные маски являются дополнительными элементами, указывающими на характер человека, либо служат заменой полного изображения существа, покровительство которого ожидают получить.
Кама – итати относится к демонам – ёкай из японского фольклора. В древности у японцев существовало поверье о зловредных вихрях – камаэтати. Торияма Сэкиэн, художник, изучавший японскую демонологию, оставивший изображения и описания демонов – ёкай, придал этому сверхъестественному явлению облик трёх ласок с когтями – бритвами, которые кружась в вихре, режут кожу на ногах у встречающихся им на пути людей. Он изменил первоначальное звучание слова на «кама – итати» («серп ласки») – создав каламбур, очень для него типичный. Этих существ изображают в виде крутящейся ласки, лапы которой заканчиваются серповидными лезвиями.
На плече у этого парня – Нурэ – онна («Водяная или мокрая женщина») – один из наиболее древних демонов – ёкай японского фольклора. Это демон с женской головой (часто очень красивой) и телом гигантской змеи, который живет или около реки, или в самой реке. В некоторых легендах она имеет руки с острыми когтями. У нее красивые длинные волосы, которые она любит мыть в реке, круглые блестящие, как у змеи, глаза, острые клыки и длинный, сильный язык – жало, которым она высасывает кровь или жизненную энергию из неосторожных путников. Чтобы не дать предполагаемой жертве уйти, нурэ – онна пускается на хитрость. Она предлагает встреченному человеку подержать своего ребенка, пока она моет волосы, но стоит тому взять его в руки, ребенок прилипает к ним и пригибает человека к земле своей огромной тяжестью. Даже мне трудно сказать, что символизируют татуировки с изображением этого демона, возможно, разочарование в любви и сравнение женщин с этим коварным созданием.
Каппа, по – русски это – водяной.
Если тэнгу можно счесть своего рода
лешими, то японская разновидность водяного называется «каппа» («речное дитя»). Она представляет собой нечто среднее между лягушкой и черепахой, и имеет клюв вместо носа. На макушке у каппы имеется блюдце, заполненное водой, которое дает ей огромную силу. Однако она не причиняет вред человеку, хотя и любит шалости. Иногда она даже помогает положительным героям в сказках и легендах.
Джанкуй или Соки «Истребитель демонов». Призрак, по легендам, защитник китайского императора Хуань – сон. Джанкуй покончил жизнь самоубийством, и поэтому сам стал демоном Гуи. Однако он поклялся помогать людям в борьбе со своими злобными собратьями. В Японии этот дух – защитник стал очень популярен, так как он борется с Они. Этого духа всегда изображают в китайской одежде и с мечом, которым он поражает злые силы.
Юки – онна («снежная женщина»). Так в японском фольклоре называют, одну из разновидностей ёкай.
Её так же могут называть Юки-мусумэ («снежная девушка»), Юкидзёро («снежная блудница»), Юки-омба («снежная бабушка или няня») и многими другими именами. Юки-онна очень популярная фигура в японской литературе, манга и анимэ.
Юки – онна является снежными ночами в облике высокой, красивой женщины с длинными черными волосами и синими губами. Ее нечеловечески бледная или даже прозрачная как лед кожа делает ее частью заснеженного пейзажа. Она иногда носит белое кимоно, но в других легендах её описывают обнаженной. Несмотря на удивительную красоту и изящество, её глаза способны вселять ужас. Она словно бы плывет над снегом, не оставляя за собой следов, и в любой момент может превратиться в облако тумана или рассыпаться снежинками. В некоторых легендах говорится, что в Юки-онна превращаются души тех, кто замерз на снегу. Долгое время этого духа считали несомненным злом, убивающих неосторожных путников, но со временем Юки-онна стали придавать более человечные черты.
В некоторых произведениях она даже становится женой полюбившегося её человека, и только случайное открытие её сути заставляет Юки-оно навсегда покинуть любимого и своих детей, уйдя в Загробный мир.
Тем не менее, существуют и другие представления об этом призраке. Он может выглядеть как безобразная старуха – ведьма, замораживающая путешественников, или выпивающая из них кровь или жизненную силу.
Хацухана или Хацуна – благочестивый призрак. Персонаж пьесы театра Кабуки «Явление чуда в горах Хаконэ, или Месть безногого» («Хаконэ рэйгэн Идзари – но Адаути»). На спине у парня показана сцена из спектакля, где дух злодейски убитой женщины Хацухана, находясь под ледяными струями водопада, молится будде Амиду, чтобы он излечил её немощного мужа, и тот смог отомстить её убийце. Молитва под водопадом – это был древний японский обычай, не изменившийся и после принятия буддизма. Считалось, что такая молитва имеет особенную силу – человек доказывает свою решимость, самопожертвование и великую веру, и без страха входит в леденящие, хлещущие струи водопада. Образ Хацуханы для тех, кто желает счастья и благополучия для своих близких и родных, и готов идти ради этого на любые жертвы. – Цуруги размял шею. – Свободны! – грубо произнёс он.
Все парни с ирэдзуми демонов и ёкаев покинули помещение.
Мы зашли в кабинет Цуруги, Мубо сел на кожаный диван, возле тумбочки с торшером.
– Айко, – Цуруги подошёл к столу. – Тебе скоро исполниться 18 лет. Поэтому, тебе стоит подобрать для себя ирэдзуми. Чтобы посоветовал ты, Мубо?
– Господин, вы же знаете, что ирэдзуми
даётся тому, кто заслуживает её своими подвигами, характером, прошлой жизнью, службой клану.
– Как насчёт оберега?
– Оберег? Это всё равно, что просто так испортить кожу молодой девушки.
– Айко, что ты хочешь?
– Мне не понравилась ни одна татуировка, – твёрдо произнесла я.
– Гейша, – тихо сказал Мубо.
– Гейша? – Переспросил Цуруги.
– Именно.
– С чем ты это связываешь?
– Сними футболку, – Мубо подошёл ко мне.
– Зачем? – Я посмотрела на Цуруги.
– Снимай и становись спиной, – он гордо окинул меня взглядом.
Я сняла одежду, на мне был спортивный топ.
– Гейша, в шикарном кимоно, с рисунком феникса. Её фигура будет зарисована на правой стороне спины Айко. Другой край кимоно откинут и изображён на левой стороне спины Айко. Он будет показывать красочную подкладку с цветущей сакурой.
Рука, в которой гейша держит край кимоно, будет катана. При движении лезвие начинает плавно двигаться, словно девушка готова к бою.
Тело гейши обнажено наполовину, грудь подвязана широким красным поясом. Половина левого бедра закрыта кимоно, именно там происходит начало рисунка феникса на чёрном шёлке, с красными лентами на руковах. Тело феникса не будет чётко видно, это будет означать скрытность перерождения от чужих глаз. Никто не знает, каким он был до новой жизни. Эмблема нашего клана
будет у девушки посередине рёбер. Волос обрезан до подбородка, под челюстью свежий порез от катаны, которым гейша избавилась от лишней длины волос, тем самым показала, что самостоятельно решилась на перерождение в новую жизнь.
Что скажете господин Цуруги?
– Ищи мастера, этот шедевр обязан быть на теле моей дочери. Одевайся, – Цуруги подал мне футболку и спортивную куртку.
– Господин, я подумал, может быть для Айко сделать небольшой тест на оружие? Она выбирает три на свой вкус, потом я помогу вашей дочери испытать их. Какое подходит ей, с тем она дальше будет тренироваться. Таким образом, я подобрал для себя холодное оружие.
– Я не против, но ведь ты начал
тренироваться с нагинатой в девятнадцать лет. Не торопи время, дай Айко повзрослеть.
– Как скажете, господин, – Мубо поклонился, и пошёл к выходу из кабинета.
Снаружи по двери ударили ногой, к нам забежали пять человек в тёмных кожаных куртках. Мубо достал нож из правого кармана. Два мужчины напали на Цуруги. Меня за руку поймал головорез в чёрном плаще.
Цуруги опрокинул журнальный столик, стоявший между двух кожаных кресел. Под ним были три ножа, он взял один в правую руку. Подойдя к мужчине, который крепко держал меня за шею, он сказал:
– Убери свои грязные руки от моей дочери.
– Прекратить! – Крикнул головорез.
Его парни перестали нападать на Мубо. Цуруги напряжённо держал нож в руке.
– Прекрасная встреча, Айко, – продолжал мужчина. – Цуруги, это действительно твоя дочь? Она не рассказывала тебе о нашей с ней встречи?
После этих слов, я вспомнила того самого Нагано – сана из Гиндзы.
– На что ты намекаешь? – Цуруги опустил нож.
– Несколько дней назад, эта девочка была в моём районе. Мои парни поймали её, она говорила, что твоя дочь, показала карточку с эмблемой твоего клана. Я не поверил ей, дал время, чтобы ты спас дочь. Но из наших рук, её небрежно выкрал Сугимото Агата. Он едва не убил моего воина. Не так ли? – Нагано – сан медленно перевёл свой взгляд на меня. – Сейчас, я пришёл, чтобы ты подписал бумагу, – мужчина достал белую прозрачную папку из пакета, который ему подал парень в галстуке. – Между нами никогда не было разногласий. В документах всё, как обычно. Я произвожу оружие, ты импортируешь во Вьетнам и Таиланд.
– Что с Гонконгом? – Хрипло произнёс Цуруги.
– Они захлебнулись в героине Бён – гука.
– И что? Им не нужно оружие?
– Денег нет.
– Что с героином?
– У Бён – гука он не качественный, в последнее время его фирма начала плохо работать. Или же это связано с тем, что хороший героин идёт в Корею и Тайвань, а отбросы в Гонконг.
– Зачем они покупают некачественный героин?
– Его героин легко распространяется среди низких слоёв населения. Неужели, у простого барыги за 1 грамм качественного героина есть больше 100 долларов? Ходят слухи, что Бён – гук повысил цену. Одна доза выполненная по высшему классу стоит больше 3000 долларов. У него цены растут ежедневно, он знает, где и как добывать деньги.
– Ты предлагаешь подняться на наркотиках? – Цуруги сел за стол.
– Я просто сказал.
– Это их заработок. Ато – кай поднялась за счёт наркоторговли и сутенёрства. Нагано, ты хочешь упасть до их примитивного уровня?
– Я хочу подняться из дерьма, в котором мы с тобой сидим. Между прочим, из-за твоего "правильного поведения". Ты бандит, ты обязан двигаться вперёд, перерезая глотки тем, кто не хочет уступать тебе место. Ты должен идти по грязному пути, совершать мерзкие поступки, но только благодаря этому ты станешь выше этих тварей.
– Ты закончил? А теперь, послушай меня, – Цуруги подошёл к Нагано – сану. – Я с удовольствием бы разбил клан Ато – кай, но стоит мне начать эту нелепую войну, Харада размажет нас, с помощью своих корейских дружков. Знаешь, как он сотрёт нас из истории? Нет?! А я вот знаю. И поверь мне, в "дерьме" ты будешь после войны с корейцами. Они на нашей земле, но стоит пойти на них с оружием, клан Ягумитё – мугу, соберёт всех парней из Кореи и нам конец. Харада будет действовать чужими руками, чтобы добиться желаемого. Начиная войну, подумай, что будет с тобой. Харада ждёт любой утечки у нас, чтобы поднять всех против. И у него это получится. Тебе ясно?
– Ясно, – пробурчал Нагано – сан.
– Ещё раз подумай, и не говори глупости. Бумаги отправлю своими ребятами.
– Против правды у меня аргументов нет, – Нагано – сан поклонился, и ушёл вместе со своими парнями.
– Айко, – Цуруги посмотрел на меня.
В этот раз его взгляд был яростным и жестокими. Я никогда не смотрела в такие глаза.
– Что? – Я решила притвориться, что ничего не знаю.
– Не делай из меня дурака! – Он ударил по столу кулаком.
– Как?! – Мой голос дрогнул.
– Ты тайно встречаешься с Агатой?!
– Нет!
– Тогда как он спас тебя?!
– Он спас, а ты нет.
Цуруги раздул ноздри, его челюсти начали двигаться. Он сжал губы и снова ударил по столу.
– Не смей мне лгать! Слышишь! Не лги!
– Да, я была с ним в тот день, но это больше не повторялось. Не хочешь верить – не верь. Мне всё равно, тебе не интересно, чем я занимаюсь.
– Я тебе верю. Только в следующий раз, звони мне или Казуро. А лучше, не покидай район, который находится под моим присмотром. Договорились?
– Да, – я кивнула.
– Мубо отвезёт тебя до дома.
Цуруги открыл ноутбук, достал бумаги и начал что-то печатать.
Я простояла около пяти минут, без движения и лишних слов, молча. Моё дыхание раздражало меня, потому что мне хотелось заплакать, из-за этого моя грудная клетка, то надувалась, то приходила в прежнее состояние. В горле были слышны стуки сердца, казалось, что оно проситься наружу, чтобы рассказать всю правду обо мне с Агатой. Сглотнув слюну, я отвернулась и нажала на ручку двери.
– Увидимся за ужином, – сказал Цуруги.
– Да, – я вышла из его кабинета.
– Поехали, – тихо сказал Мубо.
Глава 15
Мы вышли на улицу и сели в его красный "Lexus". Салон автомобиля был бежевого цвета. На навигаторе висел освежитель воздуха, со вкусом морского бриза. Ничего особенного я не заметила.
– Домой? – Спросил он.
– Да.
– Хорошо, – он пристегнулся.
Выехав на оживлённую трассу, мы попали в пробку. На перекрёстке произошла авария, Мубо хотел объехать, но сзади нас стояли ещё семь машин.
– Это надолго? – Я вздохнула.
– На час или два. В туалет хочешь?
– Нет.
– Тогда зачем спрашиваешь?
Я промолчала.
– Ну, нет, так нет.
Прошло тридцать минут, моя спина затекла, я сменила позу.
– Если хочешь, можешь вздремнуть.
– Нет. Я не хочу спать.
– Ты разве не устала?
– От чего?
– Проехали.
– Именно.
Прошло ещё двадцать минут, пробка не двигалась с места. Мубо расслабил ремень безопасности и откинулся назад. На нём был надет синий спортивный костюм от "Nike" и чёрные кроссовки "Adidas". Расстегнув куртку, я увидела белую футболку с надписью "I'm not angry". Надпись забавная, для такого человека, как Мубо. Его глаза прикрылись, скулы ярко выделялись на его лице. Из-за них нос казался аккуратным сбоку, несмотря на горбинку от перелома.
– Мубо, ты бы хотел изменить свою жизнь?
– Возможно, – хрипло произнёс молодой человек.
– Чтобы ты изменил?
– Всё, с самого рождения.
– Почему? Разве тебе не нравится группировка Цуруги?
– Это здесь не при чем.
– Тогда, что?
– Я попал к "Якудза" случайно. Мне нравилось драться. Однажды, в тёмном переходе на девушку напал маньяк. Я избил его, но оказалось, что этот мерзавец бандит. В один прекрасный вечер, я возвращался с тренировки. И меня начали избивать шесть парней. Ребята Цуруги спасли меня и предложили вступить к ним, и быть под защитой клана, не бояться никаких уличных отпрысков. Я согласился.
Договор подписан. Там стоит моя первая буква имени, теперь я понимаю, во что ввязался. Хотя раньше думал, что это шутка. Не осознал, с кем начал сотрудничать, отступать некуда, да и незачем. На мне клеймо "Якудза", люди сторонятся меня, хотя я не несу вред обществу. Вступив в клан, я отказался от прежней жизни. Для меня не существует прошлой жизни, есть только та, которая началась с моей подписи в тот дождливый вечер. Мне не стыдно за свой поступок, уже неважно кем я стал. С того дня я переродился, меня не волнует мнение окружающих. Люди будут осуждать за всё, за хорошее, за плохое. Им неважно, что ты потерял, чтобы получить желаемое, сколько унижений терпел на пути к своей цели. Им плевать, а мне плевать на них.
Небо сменило голубые краски на розовые с фиолетовыми оттенками, начинался закат, Мубо включил радио, играла классическая музыка.
– Существует легенда о закате солнца, – я посмотрела на водителя.
– Внимательно слушаю, – он принял прежнее положение, не снимая ремня безопасности.
– Когда-то давным-давно жили юноша и девушка, которые так сильно, нежно, красиво и преданно любили друг друга, что невольно вызывали зависть у людей. Но людская злоба и зависть стали преследовать их, и не в силах противостоять злым козням влюбленные ушли от людей. Юноша стал синим морем, а девушка – красным солнцем. И лишь на закате море и солнце соприкасаются друг с другом. Юноша ласково поет своей любимой песни волн, а девушка нежно обнимает его своими лучами.
– Красиво, – вздохнул молодой человек.
– Мубо, ты хорошо рисуешь?
– Ну, да.
– В чём красота заката, как ты его видишь?
– В степи или на море, там, где линия горизонта видна лучше всего, можно наблюдать закат. Явление, когда солнце подсвечивает облака снизу, делая их розоватыми, волнующе. Догорает еще один знойный летний день. Если на небе много облаков, то они раскрашены всевозможными красками – от ярко-желтых до сине-красных.
Память человека со временем его подводит, и он стремится сохранить красивую картину захода солнца на фотографиях и картинах, где тот самый прекрасный миг останется с ним навсегда.
– Память стирает все моменты.. И даже те, которые были приятными?
– Нет, не всегда. Но есть случаи, когда человек помнит только плохое. Он долго хранит обиды, из-за чего злиться по пустякам. От этого он становится страшным для окружающих, поэтому ему лучше быть в одиночестве или среди людей, которые похожи на него.
Если человек долго обижается, не может забыть и простить какую либо обиду, то у него есть риск заболеть вирусными болезнями, расстройство психики, тяжёлая депрессия, рак. Могут появиться болезни сердца, печени, и других внутренних органов. А так же головные боли мигрень и.д. Обиды разрушают наш организм в 10 раз сильнее, чем курение. Задумайся.
– Что, если у человека такое свойство характера? Он умеет копить обиды.
– Такие люди портят жизнь и себе, и тем, кто их любит.
Я задумалась, Мубо завёл машину, проблема с затруднением движения на дороге была решена.
Подъехав к дому, я вышла из его машины, он ничего мне не сказал. Подняв голову я пыталась поймать исчезавший закат.
"После заката приходит ночь. Это время уединения и размышлений. Что готовит нам новый день, что принесет?"
Постояв десять минут на свежем воздухе, я позвонила в домофон. Повесив куртку на вешалку, я разулась и поднялась к себе в комнату. До ужина было сорок минут.
Цуруги опоздал на пять минут.
Я доела запеченную рыбу и запила всё компотом.
Рэн – сан рассказывал Цуруги о новостях, которые произошли в Токио.
Поставив тарелку на мойку, я включила горячую воду, взяла губку, налила средство для мытья посуды. Вспенив раствор, я вымыла тарелку и стакан. Взяв в руки полотенце, я протёрла посуду, и поставила её в шкаф.
Дед поставил свою тарелку и кружку от чая на мойку. Он ушёл, намекая на то, чтобы я мыла посуду за старшими. Цуруги подошёл ко мне.
– Надеюсь, это тебя не затруднит. Убери со стола и протри полы.
Он сказал это специально, я прекрасно понимала, что это наказание за мои походы по Гиндзе с Агатой.
Закончив с посудой, я отжала тряпку и тщательно промыла полы.
