Геннадий Михайлович Черкасов
По дороге жизни. Сборник рассказов
Партизан
Каждый человек – кузнец своего счастья. По крайней мере, так говорят. Был у меня в молодости сосед дядя Женя. Этот человек в буквальном смысле и являлся строителем своей судьбы. С четырнадцати лет помогал отцу, который был деревенским кузнецом. Женя махал молотом как заправский мастер. От природы – богатырь, один из основных кулачных бойцов в своей деревне. Как-то в праздничной битве «деревня на деревню» сильно приложил двоих соперников: одному сломал челюсть, второму – ребро. Их еле откачали. По тем временам, дрались в голый кулак.
Молва о его силе и умении вести бой распространилась по всей округе. Парня стали сторониться, и как-то вечером за ужином отец сказал: «Всё сын, хватит удаль показывать, ещё зашибёшь кого ненароком. Давай, собирайся, поедешь в Москву. Учиться тебе надо. Наша тётя Глаша работает в ФЗУ при заводе имени Сталина». Так отправился Женя в столицу. Заканчивалось лето 1937-го. Как следует из истории, это был год начала репрессий. Но оставим данную тему в стороне, так как нашего героя и его тётю Глашу они никак не коснулись. В сентябре Евгению дали койку в общежитии. Жизнь шла своим чередом: учёба, работа и спорт (как же без него?). Спортивные деятели не могли не заметить такого парня. Женя начал заниматься в секции гиревого спорта. Быстро добился там приличных результатов и перешёл в секцию штанги, которая только что открылась. Выступал в этих видах успешно, да ещё хорошо бегал спринт. Потом неожиданно увлёкся стрельбой.
В конце 1938 года в СССР начали сдавать нормативы на знак «Ворошиловский стрелок». Своим названием знак обязан случаю, произошедшему в один из летних дней 1932 года на Барановском полигоне, где проводились командирские стрельбы, на которых присутствовал нарком Клим Ворошилов. Очевидцы рассказывают, что он очень внимательно наблюдал за стрельбой красных командиров и остановился у одной из мишеней, где не было ни одной пробоины. Смущённый стрелок что-то бормотал о никудышном нагане. Не говоря ни слова, нарком взял у него из рук оружие и шесть раз выстрелил по мишени, выбив пятьдесят девять очков. Возвращая револьвер командиру, он сказал: «Нет плохого оружия, есть плохие стрелки!» На следующий день окружная газета поместила снимок этой мишени с лозунгом «Учись стрелять по-ворошиловски!». На стрельбах Женя удивил инструктора своим результатом несмотря на то, что винтовку он держал впервые. В дальнейшем серьёзно увлёкшись стрельбой, стал призёром чемпионата Москвы среди старших юношей, но и штангу не забросил.
В 1940 году его призвали на службу в Красную Армию. И в армии тоже не обошли вниманием. Там он продолжал заниматься спортом и осваивать снайперское дело. В общем, шли обычные армейские будни. И вот наступил роковой 1941 год. Тем летом Женя оказался в Смоленской области, недалеко от деревни, в которой родился. Его часть находилась здесь на летних сборах. 21 июня Женя стоял в наряде по охране лагеря на одной из вышек, расположенных по периметру лагеря. Раннее утро 22 июня было тихим. Рассвет только-только занимался, и в этой тишине он услышал нарастающий гул. Посмотрев в небо, увидел армаду самолётов с крестами на фюзеляжах. И когда впоследствии вспоминал о начале войны, отмечал, что не был удивлён. Разговоры о войне шли давно. Однако все знали, что 23 августа 1939 года был подписан пакт о ненападении, так называемый пакт Молотова-Риббентропа. Только подумал об пакте, как полетели бомбы. Одна легла рядом с одним из входов в казарму. Из других дверей стали выскакивать красноармейцы в исподнем. Следующей бомбой накрыло бегущих. Через некоторое время, когда пыль и дым рассеялись, Женя увидел, что из четырёх вышек уцелела только та, на которой он стоял. Другие снесло взрывной волной. Спустился, побежал к догоравшей казарме. Стало очевидно, что в неё попало ещё несколько бомб. Осмотрелся. Вокруг живых – никого, только разбросанные фрагменты тел однополчан. Стало жутко – зрелище не для слабонервных. Побежал к дороге в надежде кого-либо встретить, чтобы прояснить ситуацию. После часа ожидания, а определял время только по часам, которые ему подарили за победу на соревнованиях по штанге, отправился в сторону Смоленска. Прошёл километров десять и увидел полуторку и рядом с ней красноармейца, который её осматривал. Подошёл ближе – красноармеец из его части, Николай. Так обрадовались друг другу, как будто не виделись вечность. Во время налёта Коля также стоял на одной из вышек. Когда началась бомбёжка, вышка зашаталась и начала падать. Не растерявшись, прыгнул, обошлось без травм, потому как попал в небольшое болотце. Хотел бежать, но понял, что потерял винтовку. К счастью, быстро нашёл и пошёл к дороге, где они и встретились. Парни решили посмотреть, что в машине. Оказалось, в грузовике полно штабных документов. Сразу не придали этому значения.
Решили ехать в Смоленск на полуторке. Водить машину Евгений умел, просто у него не было прав, а Николай был профессиональным водителем. Сели, завели, поехали и стали размышлять. Документы штабные, секретные, без сопровождения и охраны, остались на территории, не занятой немцами. Значит, все испугались и попросту драпанули. Женя с Николаем решили не испытывать судьбу. Подогнали машину к комендатуре, но остановились на всякий случай в метрах двухстах от неё. Местонахождение комендатуры они знали. Вышли спокойно из машины. Кстати, ни на машину и тем более на них никто не обратил внимание. Вокруг суета, мат, никто никого не замечает. Погуляли с полчаса, осмотрелись и пошли докладываться коменданту. Он спросил, кто они и откуда. Чётко доложили, предъявив документы. Узнав, что Николай шофер, комендант обратился к капитану, который находился в кабинете: «Оформляй». Капитан с Колей вышли. Больше Евгений Николая не видел.
Далее, просматривая Женины документы, комендант увидел удостоверение «Ворошиловского стрелка». Спросил: «И значок есть?» Женя ответил: «Есть, но я его оставил дома». «В соревнованиях участвовал?» – ответил утвердительно и добавил, что является призёром Москвы среди юношей и взрослых. Комендант попросил выйти из кабинета и подождать. Минут через пять туда зашёл капитан, который выходил вместе с Николаем, а через минуту позвали моего героя. В результате Евгений и попал в разведку. Вот так. Уже не Женя, а Евгений. На войне быстро взрослеют!
Три месяца обучения пролетели как один день. Все зачёты и экзамены сдавал только на отлично. Рвался на фронт. Сначала его хотели определить в снайперы, но Евгений был силён не только в стрельбе, но и в рукопашном бою. Так и решили отправить его в группу спортсменов с заброской в тыл врага, к партизанам. Через неделю после сборов группу забросили в Смоленскую область – Евгений попал в родные края, где хорошо ориентировался на местности. Приземлились все удачно, без травм и, что важно, не повредили рацию. Утром связались с отрядом, а к вечеру были уже в расположении партизанского лагеря. Определили Евгения, конечно, в разведку. Начались партизанские будни, описывать которые не буду. О них сказано много, и в кинофильмах они не забыты. Но один случай, который произошёл с Евгением, заслуживает особого внимания. О нём он рассказал незадолго до своей смерти, а прожил он долгую и достойную жизнь – до восьмидесяти девяти лет.
«Стояло жаркое лето 1942 года. Пошли мы в разведку. Нас трое, я старший группы. Надо было встретиться с полицаем – нашим человеком у немцев, но как-то сразу не заладилось. Напоролись на фашистов. Они стояли на дороге – бронетранспортёр и экипаж мотоциклистов. Раннее утро, сильный туман. Выходим из леса, а они метрах в тридцати-сорока. Я сразу бросил гранату в бронетранспортёр. Попал точно. Ребята дали пару коротких очередей из автоматов, конечно, немецких. Рванули обратно в лес и только минуты через две услышали за собой очередь. Через некоторое время сделали остановку, не для отдыха, а чтобы решить, что делать дальше. Задание очень важное. Информацию необходимо срочно доставить в отряд. Назад пути нет. Я понимал, что у немцев могла быть рация, хотя я гранату бросил точно, но повредил передатчик или нет – это вопрос. Если нет, то они передадут своим о нашей группе. Но задание есть задание, и мы пошли.
Были очень внимательны. Встреча назначена в двадцать два часа на околице села. В это время было уже темно. Встретились, всё прошло гладко, двинулись к себе в отряд. Шли тихо, часто останавливались, прислушивались. Приблизились к дороге, которую надо было пересечь, но в километрах трёх от того места, где напоролись на засаду. Осмотрелись, хотели ее перебежать, и вдруг – длинная очередь. Мы залегли. Где-то через минуту слышим: «Рус партизан, сдавайтесь!» Об этом и речи быть не могло, потому что каждого из нас при сдаче ждала смерть, и не просто смерть, а смерть под пытками. Я принял решение сдаться, чтобы ребята оторвались от преследования. В общем, всё так и получилось. Я отдал свою винтовку товарищам, поднял руки, громко крикнул: «Сдаюсь!» – и вышел на дорогу. Подбежали немцы. Даже не ударили, чему я был удивлён. Обыскали, не связав, посадили в коляску и повезли. Приехали в деревню, здесь мне связали руки сзади и закрыли меня в сарае. Просидел там часа два-три. Зашли полицаи. Развязали руки сзади и завязали спереди. Принесли воду и кусок хлеба. Сказали, что вечером меня передадут в зондер команду. «Там ты быстро заговоришь или замолкнешь навсегда», – и, засмеявшись, ушли. Я понял, что, если меня хотят передать в зондер команду, притом сами даже не отметелили, значит, будут пытать. Надо думать, как оторваться. Верёвка, которой были связаны руки, была обычной. Подумал: «Надо намочить». Вода была – целое ведро. Я опустил руки в ведро и очень долго там держал. Постепенно начал растягивать верёвку, помогал зубами. Постепенно вынул одну руку, вторую вынимать не стал. Плана побега у меня не было. Руки освободил, а что будет, когда выйду, – вопрос. Решил бежать, когда выведут из сарая. Осмотрюсь и рвану. Терять-то нечего. Лучше пуля, чем пытки.
Под вечер вывели меня из сарая. Я огляделся. Стоят немцы, полицаи – не обращают на меня никакого внимания. Подошёл полицай с карабином. Скомандовал: «Вперед!» И мы пошли. Уточню, шёл я босиком, сапоги с меня сняли. Смотрю, в метрах двухстах горят костры, немцы по пояс голые. Я подумал: «Надо рвать. Это, наверное, и есть зондер команда». Полицай шёл сзади с карабином наперевес. Впереди лужа. Я пошёл по воде. Полицай не захотел мочить ноги и стал обходить лужу, и ствол его винтовки оказался у меня чуть с левого бока, а не за спиной. Это всё и решило. Сработал чётко, как учили в разведшколе. Перехватил ствол, подножка, рывок вправо, и полицай лежит. Я его прикладом со всей дури – по голове и рванул в лес. Где-то через полчаса остановился, прислушался. Тишина, за мной никто не гнался. Осмотрел карабин. Обойма полная, в рабочем состоянии, только деревянная часть приклада разбита полностью. Утром пришёл в отряд. Все страшно обрадовались. Меня уже не ждали. Доложил командиру о произошедшем. Он поблагодарил за сведения. «Я их уже передал в Центр. Они очень важны». Посмотрел на карабин. Взял его, и тут я увидел, что на разбитом прикладе остались следы мозга того полицая. Видимо, удар был страшной силы. Я выпил свою 350-граммовую кружку самогона и пошёл спать».
Такими были партизанские будни. Я часто вспоминаю дядю Женю, он меня многому научил, за что я ему благодарен. Такие простые советские люди, как он, выиграли эту страшную войну. И мы должны им быть благодарны вечно.
Хирургия
В восьмидесятые годы мне пришлось работать с хорошим человеком, заслуженным тренером СССР, главным тренером Вооружённых сил по академической гребле полковником Олегом Васильевичем Ивановым. Его нет в живых, но память о нём осталась. Я многому у него научился. С ним мы были в товарищеских отношениях, общались на «ты», но на официальных совещаниях в Спорткомитете СССР и Олимпийском комитете были только на «Вы», взаимно и по имени-отчеству. Олег, в общем, был крепким мужчиной. Страдал лишь язвенной болезнью – нервы. Как-то с обострением попал в больницу, в институт гастрологии, где работал хирургом наш добрый друг Александр Бараков. В молодости он был хорошим спортсменом. И вот, что рассказал мне Олег, выйдя из больницы.
«Положили меня в больницу, разместили в отдельной палате, начали обследование перед операцией. Вот все анализы готовы, я настраиваюсь на операцию, тут заходит в палату Саша и говорит: «Олег, я ухожу, идём, познакомлю тебя с двумя хирургами, которые остаются на ночное дежурство. Только у меня просьба: возьми пару бутылок водки, а то мне дежурство сдавать. Я был одет в спортивный костюм, взял спортивную сумку в форме башмака фирмы «Адидас», модную в то время, и пулей – в магазин. Возвращаюсь на свой этаж, встречаю Сашу. Он говорит: «Пошли в ординаторскую. Все на месте». Заходим, а там ещё два человека. Поздоровались, представились друг другу. Саша ставит четыре гранёных стакана на стол, закуски – никакой. Один из хирургов говорит: «Наливай». Я открыл бутылку, налил в три стакана. А все присутствующие, не сговариваясь: «А себе?» Я говорю: «У меня, возможно, завтра операция». Они: «А кто здесь врач? Наливай». Я налил, выпили, бутылка улетела. Саша говорит: «Олег, давай вторую». Я открыл, разлил, но уже на троих. Меня уговаривать не стали. Саша с одним из хирургов оделись, попрощались, сказали: «Олег, не волнуйся, ты в надёжных руках, – и, кивнув на оставшегося, – это дежурный хирург, классный специалист, если что, он сделает тебе операцию». Они ушли. Я отправился к себе в палату, лёг на кровать. Заснуть не смог, думал о хирурге. «Возможно, он и классный специалист, но два стакана в нём сидят конкретно». Как ни странно, к утру мне стало легче. Я уснул. Обошлось без операции».
Олег Васильевич дожил до семидесяти семи лет. Воля и психика человека делают чудеса.
НЛО
Бывает, такое в жизни случается, что и поверить в это невозможно. Верить или не верить – это дело каждого. Вот какой случай произошёл со мной в сентябре 1986 года.
Я с командой был на сборах в городе Краснодаре. Жили в гостинице стадиона «Динамо». Где-то за пару дней до окончания сборов я должен был ехать на совещание в Ростов-на-Дону. Собирался провести ночь в поезде, хотя уезжать не хотелось, по телевизору шёл фильм «Торпедоносцы». Раньше, я видел его, но хотел посмотреть ещё раз. Я и сейчас смотрю его с большим удовольствием. Считаю, что это один из лучших фильмов о Великой Отечественной войне. Приехал на вокзал – билетов, конечно, нет, да и быть не могло. Поезда шли с юга, народ возвращался из отпусков. Встретил знакомого чекиста, который дежурил на железнодорожной станции. Он мне сказал: «Не мучайся, завтра утром заеду за тобой на машине и отправлю на автобусе в Ростов». Дал машину и меня отвезли в гостиницу.
Вернулся я где-то к двенадцати ночи, но Евгений Владимирович, мой сосед по номеру, ещё не спал. Лежал на кровати, одним глазом смотрел фильм и читал журнал, в котором был опубликован роман «В августе 44-го» Владимира Богомолова, с автором Евгений Владимирович был знаком лично. Я тоже лег на кровать и решил досмотреть фильм. Вдруг мне будто по голове ударили и сказали: «Подойди к окну». Окно выходило на футбольное поле, но находилось в ногах, и мы не могли видеть, что было за ним. Я подошёл к окну и обомлел, крикнул: «Дядя Женя, быстрее сюда!» Он вскочил, подлетел к окну и, посмотрев в него, сказал: «Ни хрена себе!» Над стадионом висела тарелка в форме шляпы, которая вся светилась. Внезапно из неё появились четыре луча яркого света, направленные вниз, но через пару секунд они исчезли, и тарелка под углом примерно градусов сорок пять мгновенно ушла, превратившись в точку, и затем исчезла. Погода стояла хорошая, всё небо было в ярких звёздах. Мы стояли у окна и ошарашенно молчали. Что было удивительно для нас – за тарелкой не осталось никакого следа, как у самолётов или ракет. Когда пришли в себя, долго не могли заснуть под впечатлением от увиденного. Дядя Женя говорит: «Завтра ребятам скажем, так не поверят, засмеют, скажут, что старый с молодым «дали под планку», в смысле приняли на грудь лишнего». Я ответил, что рано уезжаю и ребят не увижу.
В юношеские годы я любил фантастику. Читал Жюля Верна, Станислава Лема, Стругацких и других авторов. Это было интересно, но я понимал, что такого в жизни не бывает. А в этом рассказе я описал лишь то, что мы видели. Евгения Владимировича вообще удивить было ничем невозможно – три года в партизанской разведке.
Полк
Был у меня друг – настоящий полковник внешней разведки. Жаль, что рано ушёл из жизни. Мне до сих пор его очень не хватает. Я часто, перед тем как принять решение, мысленно обращаюсь к нему, думаю, как бы он поступил в создавшейся ситуации?
С Вячеславом я познакомился в 1967 году. С той поры шли мы по жизни вместе. Так дошагали и до лихих девяностых, но не потерялись в их круговороте. Достойно и уверенно прошли прямо, не прогибаясь ни перед кем, остались живыми и здоровыми. В конце девяностых – начале двухтысячных я серьёзно занялся воспитанием детей группы риска. Вячеслав знал о моей работе и поддерживал меня. В 2005 году была создана общественная организация «Национальная программа «Неприкосновенный запас – дети Отчизны» по работе с трудными детьми. Нас поддержала Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков. Мы стали проводить военно-спортивные лагеря, в которых офицеры спецназа ФСКН были воспитателями. Лагеря так и назвали «Юный спецназовец». Вячеслав мне посоветовал подключить к воспитательной работе Президентский полк, в котором он сам начинал свою службу: «Дело хорошее, полк поддержит это начинание». Он и познакомил меня с командиром Президентского полка генерал-майором Олегом Павловичем Галкиным. Большой человек – не только по росту, широкой души и доброты, и самое главное – он отвечал за сказанное. Со своими подчинёнными был строг, но справедлив. С Олегом Павловичем мои отношения перешли в дружеские. С Президентским полком мы провели не один десяток совместных военно-спортивных мероприятий. На протяжении многих лет «кремлёвцы» и их знамённая группа приезжали на открытие лагерей, общались с детьми. Надо было видеть лица и восторженные взгляды ребят, ведь большинство из них даже не знали о его существовании, да и в самом Кремле мало кто бывал.
Во время проведения лагерей юные спецназовцы посещали Кремль и обязательно приходили к служащим Президентского полка в Арсенал. «Кремлёвцы» рассказывали о буднях полка, о том, чем занимались до службы, как видят свои перспективы. Воспитательное значение этих встреч неоценимо. Примеров можно привести множество, но остановлюсь на одном.
Как-то в летний лагерь мы взяли отряд из десяти человек из города Мытищи и области. Все были не просто трудные, а очень трудные. Они состояли на учёте в милиции за серьёзные правонарушения. С этим отрядом я и поехал в Президентский полк. Слегка волновался, думая о том, как пройдёт встреча, но ребята вели себя достойно, во время беседы задавали взрослые вопросы, потому как несмотря на свой юный возраст уже прошли серьёзные жизненные испытания. Они для себя открывали совсем другой, незнакомый им мир, который уже чуть не закрыли для себя.
После посещения гвардейцев я провёл с ребятами беседу, где каждый рассказал о своей судьбе. Все очень сожалели, что не смогут пойти служить в Кремлёвский полк. Вот так одна встреча со служащими полка смогла поменять мировоззрение этих пацанов, которых уже нельзя было назвать детьми, хотя им было по четырнадцать-пятнадцать лет.
Прошло время, и командир Президентского полка Олег Павлович Галкин ушёл в запас. Четырнадцать лет он командовал этим элитным подразделением. За это время изменилось законодательство о службе в Вооружённых силах РФ. Её срок сократился с двух до одного года. В такой сложный период перехода командир и его подчинённые достойно справились с поставленной перед ними задачей.
Олега Павловича на посту командира сменил А. В. Филякин, который многие годы служил в полку. Все программы, которые мы проводили с «кремлёвцами» в течение пятнадцати лет, он поддержал и продолжает помогать в их проведении. Я и мои друзья благодарны Андрею Владимировичу за поддержку наших мероприятий. Все они направлены на воспитание, прежде всего, патриотическое, военнослужащих полка.
Надо отметить большой вклад в наши совместные программы заместителя командира полка Романа Анатольевича Сидорова. Хочу подчеркнуть и заслуги полковника Романа Вячеславовича Лотвина, к сожалению, безвременно ушедшего, но все мы его будем помнить, как грамотного специалиста, человека чести. В память о нём проводится турнир по боевым искусствам и единоборствам. Людям, которые занимаются воспитанием молодого поколения в духе любви к своей Родине в повседневной жизни армии и флота, огромная благодарность, и хочется выразить её словами великого русского поэта и гражданина нашего Отечества Александра Сергеевича Пушкина: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».
«Клянусь вам моею честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какую нам Бог её дал».
