Геннадий Михайлович Черкасов
По дороге жизни. Сборник рассказов
Дед Халид
С дедом Халидом я познакомился, живя в Одессе. Мой отец – коренной одессит – дружил с его сыновьями. С отцом я часто бывал у них в гостях. Родители Халида приехали, а точнее приплыли в Одессу из Персии. Обосновались они в пригороде, на Большом фонтане. Занимались в основном торговлей. Халид окончил всего два класса в школе при мечети. С восьми лет вкалывал не по-детски. Ходил в море с рыбаками, помогал на рынке, работал грузчиком. В начале ХХ века, разгружая баржи с углём в Астрахани, познакомился с Иосифом Сталиным, в то время Джугашвили. Как складывались у них взаимоотношения, никто не знает, кроме них самих. Помогал Халид революционерам или не помогал, я не в курсе.
Во время гитлеровской оккупации Халид и его жена не уехали из Одессы. У них было три сына. Старший отправился на фронт и воевал достойно: на танке доехал до Праги, где геройски встретил победу. Младший ушёл с подпольщиками в катакомбы и партизанил до освобождения Одессы (10 апреля – день освобождения города от фашистских захватчиков). А после служил на Черноморском флоте. Он с детства мечтал об этом, и его чаяния сбылись, жаль, в боевых действиях в качестве военного моряка поучаствовать не удалось. Закончил службу в звании капитана второго ранга. Дед Халид ими очень гордился. Но был у него ещё средний сын Пётр (его имя я запомнил), так тот оказался во время войны в полицаях. Каким образом он туда попал, никто не знает. Тогда на службу к фашистам одни шли добровольно, другие – под страхом, а некоторые попадали туда по заданию подполья. К какой категории относился Пётр, мне неизвестно. После освобождения города над предателями Родины прошёл судебный процесс. Многих расстреляли, некоторым дали серьёзные сроки заключения – от 15 до 25 лет. Пётр получил меньше всех – десять лет.
В Москву я приехал, когда надо было идти в школу. Это было в 1952 году, а в конце ноября в гости к нам приехал дед Халид. В то время мы жили в бараке без удобств, но гостя приняли достойно. Он намеревался хлопотать об освобождении Петра. В те годы занимался освобождением и рассмотрением дел осуждённых Председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Михайлович Шверник. Его приёмная находилась в начале Арбата. Мы: я, мама и дед Халид – туда два раза ездили. Шверник лично принял его, попросил персонал помочь ему собрать необходимые документы. Через полгода Петра освободили.
Поездка в Тбилиси
Следующая история произошла с моими друзьями: Евгением, который работал в АПН (Агентство печати «Новости»), и Виталием Армандом, известным не только в Советском Союзе, но и за рубежом фотожурналистом, имевшим международные награды. Это случилось в апреле 1980 года. Москва готовилась к Олимпийским играм. Но так сложилось, что в это время Советский Союз ввел войска в Афганистан, и представители многих стран, а именно капиталистических, так их в то время называли, отказались приезжать в Москву, но журналистов из тех стран принимали, да и в разведывательных действиях перерывов не бывает. У журналистов иностранных издательств появился повышенный интерес к СССР. Вот о такой встрече с журналистами из Соединённых Штатов Америки и рассказал мне Евгений.
«Встретили американцев как полагается, по-советски: хлебом, солью и водкой. Куда же без неё! Их было четверо. Все из солидных издательств. Всё происходило как всегда: гостей отвезли в гостиницу «Националь», вечером сели по-взрослому в ресторане пресс-центра МИДа. Хорошо посидели и пообщались. Двое американцев прилично говорили по-русски. Вот так и общались: они – на русском, мы – на английском. К концу вечера кто на каком языке говорил, понять было невозможно, но общение было в радость всем присутствующим. Надо сказать, что к столу подходили и другие журналисты, в основном советские, провозглашали тосты за дружбу между нашими народами, за спорт, который как известно является послом мира, и, конечно, за то, что вместе воевали против фашистов, и за победу.
На следующий день было посещение Кремля, затем обед, за которым уже никто не пил, и не потому что после обеда было запланировано посещение Третьяковки, а потому что вечером планировался «официоз» и сразу после него – банкет. Силы надо было поберечь. И вот идёт совещание, на котором американцы признали, что очень довольны встречей, и вдруг они высказывают пожелание посетить Тбилиси. После этого предложения в зале началась минута молчания, так как по протоколу у них числились Москва, Ленинград и Таллин. В Таллине должна была пройти Олимпийская парусная регата. Олимпиада на носу – отказывать нельзя, но поездку в Тбилиси надо утверждать в «конторе». Сходу такой вопрос не решается. В Ленинград и Таллин я не поехал, так как занялся решением этого вопроса.
На следующий день в восемь утра я был у «дяди Васи» в «конторе». Всё быстро утвердили. Сразу хотел позвонить в Тбилиси договориться о протоколе встречи. «Дядя Вася» говорит: «Женя, это Грузия. Одна нога – здесь, другая – в Тбилиси. Лети и утверди протокол лично, а я сам позвоню руководству». Я быстро – в аэропорт и вечером уже был в Тбилиси. Меня там хорошо знали. Встретили, разместили. Принял душ, побрился, слышу стук в дверь. Открываю, товарищ, стоящий на пороге, говорит: «Вас ждут в ресторане. Я вас провожу». Пришли в ресторан, смотрю: «Ба! Знакомые всё лица». Но решил не заводиться. Посидели где-то час-полтора, обо всём договорились. Извинился, сказал, что завтра будет совещание, где утвердим протокол приёма.
В назначенное время собрались, переговорили, утвердили протокол пребывания американцев, и я улетел без обеда, но грузинские товарищи не обиделись. Через день в Москву вернулись американцы в хорошем настроении. В Ленинграде и Таллине их хорошо приняли, а в эстонской столице даже покатали на яхте.
И вот летим в Тбилиси. У трапа нас встречают четыре чёрные «Волги». Нас семь человек, по протоколу есть и переводчик. Обнялись, американцам поднесли хлеб-соль и поехали в гостиницу. Проехали километров пять. У кафе-стекляшки – по тормозам. Спрашиваю: «В чём дело? Нам же в гостиницу!» В ответ слышу: «Женя, дорогой друг, директор кафе – хороший уважаемый человек, всё приготовил, гостям понравится». Тут я заметил, что у входа стоит огромный мужчина, под два метра ростом, в кепке «аэродром», модной в то время у грузин. Я согласился, зашли в кафе. О столе говорить не буду – это Грузия. Хозяин, провозглашая тост, говорил минут пятнадцать, но американцам перевели в нескольких словах: «Это в честь вас и вашей страны». Где-то часа через полтора я поднял тост за солнечную, гостеприимную Грузию и за хозяина. Во время приёма выпил пару рюмок водки. Водка на столе была, конечно, в экспортном варианте – «Столичная» и «Посольская».
Продолжили путь, разместились, пару часов отдохнули, поехали в Мцхету. Посетили церковь, где царь Давид крестил грузин. Американцы много фотографировали, а Виталий сделал хороший репортаж, который поместили в хронику ТАСС и АПН. Вечером поужинали, но без спиртного, и пошли гулять по вечернему Тбилиси.
На следующий день поехали в Рустави на металлургический завод. Американцы пообщались не только с руководством, но и с рабочими завода. Всё, что Виталий снял, впоследствии он передал американцам. Они его очень благодарили. Многие фотографии были опубликованы в американских издательствах.
Вечером – приём в знаменитом ресторане «на горе». Пораньше поехал туда посмотреть на обслуживающий персонал. Список приглашённых был утверждён заранее. Не обидели никого – ни директора ресторана, ни наших друзей, ни их родственников… Иначе нельзя – это Грузия. Я был спокоен. Ответственность за банкет лежала на сотрудниках местного КГБ, а с ними меня связывала давняя дружба. Захожу в зал, смотрю – стола не видно за сплошным кустарником из зелени, а ведь я предупреждал о том, что американцы такого не то что не любят, они этого не понимают. Попросил убрать.
Американцы ещё не подъехали, но гости уже начали собираться. Вижу, в зал входит пара: мужчина маленького роста с большим животом и в кепке, жена-атлет, вся сверкает драгоценностями как новогодняя ёлка. Поинтересовался у товарища, ответственного за банкет: «Кто такие?» Он отвечает: «Очень уважаемый человек – директор рынка». Следом идут двое мужчин лет под пятьдесят, седые, в белых рубашках, кисти рук – синие от наколок. Подошли, вежливо поздоровались. Я, конечно, понял кто они. Обращаясь к представителю, улыбаясь, спросил: «Тоже уважаемые люди?» Он в ответ тоже улыбнулся.
Приехали американцы, банкет начался. За столом собрались родственники руководства КГБ, МВД, представители советской торговли и криминала. По-другому – никак. К двум часам ночи разошлись, заокеанским гостям всё очень понравилось. Я не пил, лег и сразу уснул. Стук в дверь. Открываю, входит друг Гиви: «Машины у подъезда, ждут гостей, пора выезжать на тбилисское море встречать рассвет. В кафе уже все готово, ждут». Я, разводя руками, говорю: «Гиви, какое море? Какой рассвет? Днём уезжать! Не помню, чтобы на банкете говорили о поездке!» Оказывается, грузины вечером рассказали американцам о тбилисском море, и они изъявили желание встретить там рассвет, а желание гостей – закон. В общем, поехали.
В кафе-стекляшке – дым коромыслом. В пять утра шашлыки, бочонки вина, чача. Перед тем, как сесть за стол, два американца и мы с Виталием искупались. Сели за стол, пару часов пообщались как близкие друзья. После банкета приехали в гостиницу, собрались и – на вокзал. Вообще-то, мы должны были улетать, но грузинские товарищи уговорили меня сдать билеты на самолёт и поехать на поезде. Американцам это идея понравилась – ещё одна возможность поближе познакомиться с нашей страной. Нам взяли три двухместных купе. Переводчик улетел раньше, в нём не было особой нужды, но протокол есть протокол. Все свободные места в купе были забиты подарками. Доехали до Москвы без приключений.
Американцы были в восторге от приёма, который им оказали в Советском Союзе, и отдельно восхищались Грузией и грузинским гостеприимством. На следующий день они улетели. Коллеги пообещали нам сделать в Штатах достойную прессу и своё слово сдержали. Больше мы уже не встречались, хотя говорили, что они прилетали на олимпиаду в качестве аккредитованных журналистов».
Иван
Родился Иван в небольшом посёлке, в сотне километров от Москвы. Он был старшим сыном в семье, после него шли ещё два брата. Отец работал в колхозе трактористом, мать следила за домом, воспитывала детей. Учился Иван хорошо. Особенно нравились ему уроки арифметики и математики. Учителя хвалили. А ещё любил занятия спортом, ну и, как и все мальчишки, играл в футбол. Младшие братья успевали в школе не так хорошо, как старший. Средний, Вова, был шпанистым, всё делал исподтишка, вредил не только поселковым ребятам, но и взрослым, даже учителям.
Наступили девяностые годы, и великая держава, которая выстояла в самой страшной и жестокой войне и победила, освободив мир от коричневой чумы фашизма, первая запустила в космос человека, советского космонавта Юрия Гагарина, рухнула в один день. Хозяйство, в котором работал отец Ивана, быстро развалилось. Ловкий председатель колхоза всю технику распродал. Глава семьи остался без работы, а семья – без средств существования, и он запил. Продолжалось это недолго: через три месяца беспробудного пьянства, выпив однажды какую-то гадость, отравился и умер. В итоге жена и трое детей остались без кормильца. Выживали за счёт хозяйства: корова, куры, огород.
К тому времени Иван окончил восемь классов и уехал в один из городов в Московской области к тётке, которая работала продавцом в небольшом продовольственном магазине. Она пристроила парня разнорабочим. На то время весь багаж Ивана состоял из восьмилетки, знания математики да привлекательной внешности. Он был хорошо сложён, высокого роста – за метр восемьдесят, к тому же, блондином с голубыми глазами.
Время шло, Иван учился в вечерней школе, работал. Выручало знание математики – стал помогать в подсчётах тёте и бухгалтеру магазина. Часть заработанных денег отсылал матери. Продолжал заниматься спортом, записался в секцию самбо.
В лихие девяностые криминальные группы росли по всей матушке-России, как грибы после дождя, но Иван остался в стороне, и в бандиты не пошёл, как многое представители силовых единоборств. Мать попросила его забрать к себе среднего брата, который совсем отбился от рук. Учился плохо, да и ходил в школу редко, начал курить и выпивать. Приехал Володя и сразу закуролесил. Нашёл компанию по интересам. Пьянки, драки, гадость стал курить. Иван пару раз с братом поговорил, но всё бесполезно, да и времени на воспитательные беседы не было – работа, учёба, спорт. Закончилось всё печально. Владимир в очередной раз куда-то влез по пьянке. Его «поставили на деньги». Попросил за него заступиться. Иван не хотел, но тётка уговорила: «Иди, ты же старший, а то Володю покалечат, а то и убьют – время такое!» И братья пошли на встречу, а, точнее, на «стрелку». Слово за слово – началась драка, а в драке нападают на того, кто сильнее. Иван отбивался голыми руками, а младший взял валявшийся рядом обломок трубы и ударил по голове одного из противников. Тот рухнул на землю. Увидев это, все участники драки сразу разбежались. Иван и Владимир вернулись домой. Тётки не было. Привели себя и одежду в порядок. Володя сидел на диване, дрожал и причитал: «Что же теперь будет?» Иван с укором смотрел на него и молчал. А что тут скажешь?
Вечером вернулась тётка. И с порога орать: «Что вы, олухи, наделали! Говорят, что вы участвовали в драке, а там то ли кого-то убили, то ли покалечили». Потасовка случилась в светлый день, в районе, где братья проживали. Понятно, кто-то видел. Тётка скомандовала: «Быстро собирайтесь, поедем к матери в деревню, а там посмотрим, как дело обернётся». Иван не хотел, у него должны были быть соревнования, но подумал, что на один день съездить можно. Дома тётка всё рассказала матери, та в слёзы: «Что теперь будет?» Иван честно рассказал, как всё было и с чего началось. Попил чаю и ушёл спать – собирался утром поехать в город, чтобы успеть на тренировку. Мать, тётка и брат остались разговаривать. Утром пили чай втроём, без Володи. Тут мать с тёткой и начали: «Драку видели, наверное, уже и милиция знает, Володю точно посадят». Стали уговаривать Ивана, чтобы он всё взял на себя. Христом Богом просили: «Володя в тюрьме не выдержит – он слабый, а тебе много не дадут, ты несовершеннолетний». И Иван взял на себя убийство. Именно убийство, так как парень от травмы головы на третий день умер.
Ивану дали максимальный срок для несовершеннолетних – десять лет. В то время в детских колониях сидели с четырнадцати до двадцати одного года. Да, не удивляйтесь: умные тёти и дяди так решили. Эту историю он мне рассказал перед отправкой на взрослую зону. Тогда я шефствовал над колониями несовершеннолетних.
Иван выдержал все испытания на взрослой зоне, достойно держал себя, был уважаем. Имел авторитет у других заключенных. Отсидел полностью весь срок – десять лет. Выйдя на свободу, в новой жизни не потерялся, но это уже другая история. Домой он не вернулся, а его брат, за которого отсидел Иван, умер от передоза, а отроду ему было всего шестнадцать лет.
Часть третья. Друзья-товарищи
Шейх
За довольно-таки долгую жизнь судьба сводила меня со многими интересными людьми разных национальностей и религиозных конфессий. Одним из них был шейх Омана доктор Адиль Аль-Шанфари. В дальнейшем повествовании я буду его называть Шейхом. Переводчик сказал, что это правильно. Адиль Аль-Шанфари был первым президентом мировой федерации Ориентал – одного из видов единоборств. Я же являюсь по настоящее время президентом федерации Ориентал России. В общем, занятие не для профессионалов, это так называемые в народе бои без правил. Но такое название не совсем верно, потому как в этом виде спорта существуют и регламент боя, и запрещённые удары. А это уже правила. Но рассказ не о самом виде спорта, а об отношениях между людьми.
Я по приглашению Шейха не один раз приезжал в Оман, и всегда, несмотря на занятость, он много времени уделял мне. Каждый раз давал обед в мою честь в своём дворце. На обеде всегда присутствовали его трое родных братьев и друзья. А кто у Шейха в друзьях? Это министры, заместители министров, политики. За столом было человек двадцать. Место у меня было справа от Шейха – оно предназначено для почётного гостя. Его братья сидели напротив.
Хочу описать обеденный ритуал. Главное блюдо – это голова горного козла, которая подавалась на большом серебряном подносе. Официант подходил и становился между Шейхом и мной. Шейх вставал и клал большой кусок мне на тарелку, а официант клал следующий кусок на тарелку Шейха. Мне объяснили, что это наивысшее уважение к гостю, в данный момент ко мне.
После обеда мы с Шейхом и его братьями каждый раз обходили дворец. Шейх всё время в нём что-то усовершенствовал, но описание дворца, а точнее его дворцов – это отдельное повествование. После осмотра ехали на его личный ипподром. Шейх как-то показал мне двух арабских жеребцов, которых раньше я не видел. Назвал цену за каждого из них. Цена меня не удивила. Он же Шейх. Потомственный нефтяник. Отец его был министром. Предложили мне прокатиться. Я вежливо отказался, и мы продолжили свой путь на личный автодром. Было тёмное время суток, где-то около двадцати трёх часов. Подъезжая, я увидел море огней – это и был автодром. Шейх с братьями показали мне свой спортивный автопарк. Впечатлило.
Один из братьев – известный гонщик по ралли. Он гонялся на легковых автомобилях. На чемпионате Азии входил в пятёрку. Выступал на модели «Лотос». Шейх подошёл ко мне, протянул шлем, и говорит: «Прокатитесь с братом?» Я молча взял шлем, одел его и пошёл к машине. Все выжидательно смотрели на меня. Я был в себе уверен – обязан выдержать. Сделали пять кругов. Брат боковым зрением, когда мы были на прямой, поглядывал на меня. Я ему подмигивал с улыбкой. В своё время, прыгая с парашютом, выдерживал и не такие нагрузки, правда, был несколько моложе. Испытание я прошёл успешно. Шейх и его братья, все, пожали мне руку в знак уважения.
В 2010 году мы опять встретились с Шейхом в иранском городе Хамадане. Там проходил кубок мира по Ориенталу. Сроки соревнований совпали с моим шестидесятипятилетием. Шейх был в это время в Японии, но на пару дней прилетел в Хамадан. Во-первых, как президент мировой федерации, во-вторых, как мне сказал переводчик, поздравить меня с днём рождения. Он мне подарил ценный подарок, а я ему – очень красивую книгу по истории Московского Кремля.
На следующий день за завтраком Шейх предложил сходить в горы. Я согласился. Надо отметить, он серьёзно занимался спортом, именно боевыми искусствами с личным тренером. Бегал кроссы и плавал. Я не знал, что он задумал, но настроился на прогулку как на соревнования. У нас большая разница в возрасте – почти двадцать лет. Надо заметить, Шейх знал маршрут. До основания горы мы пробежали лёгким бегом. Ну а потом начался путь наверх. Через тридцать минут в мыслях пронеслось: «А зачем мне это нужно? Кому доказывать? Только Шейху». Но сразу отогнал эту мысль. Сказал себе: «Надо выдержать». В общем, всё пошло для меня как на соревнованиях Россия – Оман. Вспомнил слова песни, правда, о футболе. В конце песни есть хорошие слова. Руководитель спорта обращается к нашему футболисту, который не забил пенальти, и команда СССР проиграла идеологическому врагу – Англии. «Ты ж советский. Ты же чистый как кристалл. Начал делать – так уж делай, чтоб не встал».
Первая остановка была у нас где-то на уровне семисот метров над уровнем моря. Шейх внимательно посмотрел на меня, показал рукой наверх, и сказал: «Ротагё». Я ему сказал: «Оо!» И мы продолжили свой путь, не всегда по тропе, часто Шейх шёл в лоб. Сделали ещё одну остановку. Как потом оказалось, подъём был окончен. Там был колодец, сложенный из камня. Я пить не стал. Меня трясло, видно, уже пошёл перегруз – горы они есть горы. Организм был на грани. Я мог и отключиться. Мне хотелось дать знать, что пора вниз, но я с усилием сдержал себя. Через пару минут Шейх улыбнулся и сказал: «Оо Роте», – и тут я подумал, что, если сейчас Шейх задумает идти не по тропе, то я смогу спуститься только кувырком. Ноги не удержат. Но Шейх предпочёл именно тропу. Я отправился за ним. Но всё-таки, когда осталось метров двести-двести пятьдесят, он начал спускаться по прямой. У меня ноги стали подсаживаться. Задняя поверхность бедра болела. Я еле держался, но выдержал. Вошёл в номер и упал. И только где-то через час начал приходить в себя. Лежал и думал: «Ну, кому и что я доказал?» Понял – в очередной раз только себе. Где-то через пару часов в номер зашёл Игорь. Прекрасный человек, отличный спортсмен. Говорит: «Шейх и вся свита собираются ехать в ресторан. Ждут вас». Я ему отвечаю: «Игорь, я до душа думаю, как дойти или доползти. А ты про ресторан». Он, улыбаясь: «Не я – Шейх. Без вас он не поедет. Выхода нет». Скажи ему: «Через двадцать минут буду». Опять собрался. Выхода действительно не было. В общем, как в том анекдоте: «Надо Федя. Надо». А Шейху – спасибо! Дал возможность проверить физическую подготовку и волевые качества. Вот и весь сказ. Шейх он и есть Шейх. О нём и об общении с ним остались самые хорошие воспоминания.
