FrostNorest
Зона Поражения
– И куда ты направил того мальчонку? – Шевчук застал Максима на окраине деревни, разговаривающем с местным пареньком.
– Весточка своим, чтобы встретили, нужно выдвигаться.
– Чего ж ты, брат, так спешишь? – Шевчук присел на пень, доставая свой кисет. Уже почти докрутив самокрутку, он отложил ее и начал крутить вторую. – Нам бы здоровье поправить еще, оно ж как бывает поспешишь и только хуже будет.
– Поправим. Ты же помнишь, что ты мне баню обещал? – Шевчук в недоумении смотрел на Максима, пытаясь вспомнить. – Ну что когда парилку ждать?
– Это когда я тебе обещал? Мы, кажись, спорили, и я что-то не помню, чтобы я тебе проспорил.
– Ну так мои вояки твоих казачков как детей покрошили.
– Не помню я такого, припоминаю только как наши вам горячих прописали!
– Это как же не помнишь? Военные отбили атаку на Погранич. Сдается мне съезжаешь ты старый
– Что-то не вижу я флага зеленых над Пограничем. Где ж тогда я тебе проспорил то?
– Там сейчас ничего не увидишь, кроме руин и пепла. Но Первыми отступили то именно казачки.
– А мы разве на то, кто первый отступит спорили? Ох, не помню я такого. Хотя знаешь…я бы тоже попарить косточки не отказался. Да и не только я, молодежь пусть расслабится. А ты мне все равно бутылочку горячей подгонишь! Договорились?
– Уже говорил, как будешь в Городе, угощу. Только будешь ли?
– Не понял?
– Мы через Сечь не пойдем. В Барьер сразу, там мои ребята нас подберут. Мелкая важную информацию несет, я должен ее доставить. А вы с Сашкой казаки все-таки, хоть и беглые, проблемы будут.
– И неужели великий интендант нам скащуху не сделает?
– Не могу ничего обещать, сам не знаю, как все будет.
– Будем посмотреть короче…
Вечерело. Шевчук договорился на баньку, в деревне их было несколько. Ребятам отдали самую большую старой постройки с предбанником и небольшим двориком. Сашка наделал большую кипу дров и раздобыл немного провианта и горячительного. Вся группа впервые, с момента, как они сплавлялись по реке, собралась. Накрыли небольшой столик с различными яствами. Каши, закрутки, речная рыба. Шевчук вызвался пожарить мясо, они настрогали жердей, Саша норовил жарить на открытом огне, но старый казак наказал ему ждать.
– Да обожди ты, сын шакала, почему такой неугомонный? На углях надо, тогда мяско такое нежное становится, с вкусненьким жирком. А сочное какое, мм. Ты вообще не лезь сюда говорю!
– Старый черт жар же уйдет! Ты как мясо пожарить хочешь на углях своих, всех перетравить решил? – Саша недоуменно смотрел на догорающие поленья, пытаясь забрать жерди с мясом. – Ээ, упустил момент, теперь снова костер палить.
– Уйди говорю! Жар будет, да еще какой, я, поверь, разумею, что говорю. У меня батьку знаешь кто был?
– И кто же твой батек?
– Житель гор! – Шевчук поднял палец вверх, при этом состроив такую многозначительную гримасу, что Сашка махнул рукой и сел рядом смотреть за работой мастера. – Это тебе не причиндалами махать! Старинный рецепт, раньше, как отец рассказывал, мясо только, так и готовили, один раз куснешь и по-другому жарить уже не захочешь никогда!
– Да ну тебя старый, так уж и всегда готовили? Мясо тушат в консерву, ну дичьку можно конечно на костре, но чтоб так изгаляться. В это я еще поверю, но чтоб вот так, врешь!
– Богом клянусь! Ты ж не сравнивай, тогда-то мяса было просто некуда девать, выбрасывали, съесть все не могли!
– Да ты я смотрю решил раньше времени чокнуться! Вот что хочешь говори, а, чтобы выбрасывать мясо, в жизнь не поверю!
– Ну вот и представь, как дорого-богато жили. Это у нас сейчас мясо – это праздник, а они-то в еде толк знали. У батьки моего знаешь какой животик был, уу.
– Животики у панов, ты что из зажиточных? – Саша посмотрел на него недоуменно, с долей грусти, что ли. – Отчего ж ты тогда в свободные казаки подался?
– Да какие там зажиточные. В старые времена хорошо жили, еда была это уж точно и вроде как не жаловались. А батька мой такой крупный мужик был, вроде как с харчами после Катастрофы уже напряжно стало, а «запасы» его висели! Ха, какой же он был раньше, я б хотел увидеть. Я ж тогда еще совсем мелочью был.
– Нам бы так…
– Это да, нам бы так…
Они продолжили готовить, Саша с удивлением смотрел на манипуляции с мяском. Оно так шипело, какой же приятный звук. А запах! Слюнки побежали сами по себе, эти капелюшки жирка на нежной слегка подрумяненной еще текстуре мяса. Неожиданно рядом с мужчинами буквально из воздуха материализовалась Лиса. Она сидела на корточках, пуская слюни, подперев свои щеки руками.
– Что готовим?
– Мясо жарим…
– Шашлык… – Ребята ответили синхронно и развернулись от неожиданности. Лиса улыбалась, также завороженная атмосферой мяска.
– Шашлык? Это что?
– Мясо на углях. По традиции гор. Уверяю, что после того как попробуете другого есть не захочется.
– Я еще не начала его есть, но мне уже кажется, что ничего другого мне и не надо совсем!
– Как ты? – Саша все это время переживал за Лису, она была затворницей все это время и старалась по минимуму контактировать с людьми за исключение старосты, и портного. И это было видно. На ней была очень хорошо подогнанная по фигуре кожаная куртка на которой был вышит шеврон в виде дома с деревом – символ Убежища, и черные штаны ей в самый раз.
– Хорошо, знаешь очень хорошо. Мне нужно было немного побыть одной…
– Готова, голуба, к новым подвигам? – Шевчук подмигнул ей. Он немного увлекся, и в костерке вспыхнуло пламя, которое он тут же спрыснул водичкой.
– Всегда готова!
Доготовив мясо, они отправились в предбанник, где их уже ждал Максим вместе с накрытым столом. Он разлил горькую настойку по граненным стаканам. В углу комнаты стоял старый проигрыватель, который крутил пережившую все невзгоды этого мира пластинку с какой-то классической спокойной музыкой. Умиротворяющая атмосфера. Все накинули.
– Ухх, вот это было сильно! По тем же, кстати, законам гор в бане надо было чай пить, а не бухло. – Шевчук пошел в разнос продолжая. – Хотя нынче от чая только название, бурда какая-то, и из чего его только собирают? Я вот еще застал старый чай. Настоящий!
– Да все ты, старый, застал. Что еще расскажешь?
– Чай, конечно, правильно, но не в нашем положении его пить. Чай пьют те, кто могут позволить себе расслабляться не бухая, а мы не в том состоянии. – После странных рассуждений Максима все захохотали, накинувшись на еду. Конечно же главным блюдом было мясо. Лиса укусив первая простонала от удовольствия, невольно намокли глаза, хотелось пустить небольшую слезинку. Такой еды в Убежище и в помине не было.
– Это…так…вкусно…
– Действительно, старый, получилось просто…сказка!
– Рад, что угодил, хлопчики. У меня есть тост. Давайте выпьем за наш, как говорится, свет в конце туннеля, за голубочку, Лисочку! Если б не она, нам бы всем кранты!
– За Лисочку, ураа!
Они продолжили и дальше сидеть, и кушать. Немного погодя, Шевчук и Саша пошли первыми в парилку. Буквально спустя пару минут, Сашка выскочил оттуда с криками и матами, из-за тугой двери валил горячий пар.
– Старый, ты что совсем что ли головой потек? Кадушку целиком на парилку накинул. Там уже печка настоящая! Ну меру ж знать надо! – Саша весь распаренный через пару минут буквально обмяк на диване.
– А тебе, милок, не понравилось, что ли? Лежит тут довольный и возмущается. А париться надо, так чтобы каждый кусочек тела пропекло. Вот это настоящая банька, а не это ваше все. Кто следующий?
Дав немного сауне остыть туда зашел сначала Максим, а потом отдельно Лиса. Горячий пар с первых секунд буквально обволакивал тело. Она просто легла на полотенце и сразу же закатила глаза от жара. В Убежище ничего подобного даже близко не было, общественные бани были чем-то вроде отдельных тазиков куда выливали подогретую воду, и ты ей обливался. Она недолго была наедине с горячим воздухом, мысли, захватившие ее, в последнее время отпустили. Выйдя наружу легла на диван, закрыв глаза. Там было так уютно и спокойно. Здесь же – благодать! Ребята продолжили свой вечер, для каждого из них это было невероятное событие. Сейчас они могли, забыв обо всем на свете, просто отдохнуть.
– Ну что братцы, как пойдем то? Максим ты же весточку своим послал, ты говорил, за нами прибудут или как? – Шевчук откинулся на мягкое кресло, раскурив трубку. Староста дал попользовать свой раритет. Покрошив табак, он стал, причмокивая, пускать клубы ароматного дыма. Время как будто замерло, все лежали распаренные. По красной коже можно было увидеть какую радость сейчас испытывают их тела. Постоянные походы, опасности, перестрелки, а тут наконец-то покой…
– Да послал своего человека, барьеровцы нас должны встретить около разрушенного комплекса. – Максим разлил всем по чарке. – Давайте по маленькой.
– Ух, какая! – Шевчук в отличие от других пил не залпом, а небольшими глотками. – Эх, вы! Перевод продукта только. Так самыч надо глушить, а здесь все-таки вкус есть, растягивать надо.
– Да черт его знает, что они сюда намешали. – Саша пил явно без удовольствия. – Тот же самогон, только с привкусом, бурда бурдой! Бухло надо пить по-молодецки!
– Молодой еще, не понимаешь! – Язвительно сказал Шевчук. – По-молодецки это как?
– А вот так! Залпом! Чего вообще растягивать?
– Так что ж ты тогда? Давай сразу стакан опрокинь, али слабо?
– Это мне то слабо? – Сашка, выдохнув, осушил сразу стакан, занюхивая его соленым огурчиком, благо эти овощи относительно неплохо росли в современном мире.
– Ух, брат, вот это лихость ты выдал! – Шевчук по-отечески постучал его по плечу, Сашка после проделанного фокуса аж присел. – Это, конечно, не отменяет того что ты дурак! Столько пить. Но махнул и вправду неплохо!
Они продолжали сидеть дальше. После выпитого Сашку пришлось срочно эвакуировать в постель. Лиса же продолжала лежать на диване и просто слушала музыку. Шевчук с Максимом о чем-то спорили, она не могла разобрать. Сосредоточившись на переливах табачного дыма, она вспоминала свой дом. Как бы хотелось, чтобы и в Убежище были такие вечера, тепло и сытно, а главное спокойно. Хотя скоро они все покинут то страшное место, и может быть заживут точно такой же деревенькой. Можно будет пригласить и ребят, они вряд ли откажутся. Главное это посадить новый Сад, Шевчук может учить ребят готовить, жарить мясо, и париться в бане. Лисе сейчас захотелось чего-нибудь почитать, спокойную историю про самых простых людей. Как раньше они работали в полях, как уставали и как отдыхали. Просто почитать… Но нужно дойти, доставить послание в Тень. Во чтобы то ни стало, ради тех, кто до сих пор сражается за ее дом! Дойти…
– Уснула похоже. – Шевчук нежно взял ее на руки и отнес в соседнюю комнату отдыха. Накрыв одеялом, он бросил на нее такой сочувствующий взгляд. Взгляд старика, понимающего какие трудности, еще предстоит ей пройти. – Эх, голубочка, маленькая ты еще для этого мира. Мы то пожили, а как вам жить?
– Надо укладываться, завтра непростой переход. А у этого алконавта голова болеть будет, что за люди. Знает же, что идти, нет надо нажраться – Максим решил проронить свою гневную тираду. Они стали убираться и готовится ко сну.
– Да ну, молодой еще, здоровый. Все нормально будет. Я вот только беспокоюсь насчет Барьера, проблем не будет? Мы ведь все-таки казаки, хоть и беглые, а она с ушами своими, эти перцы такое не любят.
– Потерпят! Их задача сопроводить нас до Барьера, там уже с моими пойдем.
– Ну значит на том и порешили…
Пора уходить. Группа собиралась отдельно. Саша пошел что-то спрашивать у Седова, Максим разговаривал со своим курьером, а Лиса собиралась в доме у старосты. Шевчук сидел во дворе покуривая трубку. «Эх, надо отдавать, а ведь такая удобная штука!» – подумалось ему. Почему-то все суетились, и вдруг анархисты забегали со снаряжением. Непорядок. Он решил подойти к дежурному и выяснить обстановку, но не успел он спросить, как…
– Каратели идут! Только что с дальнего наблюдательного поста передали!
– Кто такие?
– Черт его знает, но по форме вылитые наемники, часа через полтора будут здесь.
Седов в самом центре деревни командовал в ружье! Анархисты вместе с деревенскими готовились к бою. Среди них забегал и Саша, которому выдали снаряжение. Он подошел к Шевчуку с суровым лицом.
– Мы остаемся, надо помочь, где Лиса с Максимом?
– Не знаю, хлопчик, поищи у старосты дома.
– Аркадий Павлович, сказал, что она еще полчаса назад как ушла из его хаты. И Максима нигде не видно. Не могли же они…
– Не могли, мы вместе Погранич отбивали! Я пока в порядок себя приведу поищи их, ладушки?
Спокойный вечер кончился. Настала пора реальности, время бороться за жизнь…
Глава
XIV
– Караул – в ружье! – Командовал Седов. Анархисты быстро занимали оборонительные позиции на стенах и вышках в деревне. Стена хоть и была железной, но сделана крайне посредственно и в разы меньше чем то, что было в Пограниче, она не предназначалась для обороны от человеческих боевых групп. Максимум защита от выползших из леса мелких аберов. В ратуше открыли оружейную, куда анархисты стаскивали простенькое трофейное барахло, им сразу же стали вооружать местных.
– Ну вот и началось… – Аркадий Павлович знал, что паны никогда не отдадут им свободу. Знал, что они придут наказывать их за якшанье с анархистами. Но хотелось верить, что их защитят. По крайней мере седовцы были настроены решительно, и вооружены довольно неплохо, что давало надежду, что они будут отгонять мелкие карательные группы.
В современном мире люди давно разделились на тех, кто носит оружие и тех, кто живет относительно мирной жизнью. И у каждой группы были свои преимущества – одни работают, другие защищают. Все, как и должно быть. Должно быть… Но со временем эта защита была извращена до неузнаваемости. Владеющие силой, быстро подмяли под себя гражданских. В условиях тотальной разрухи и опасности первых лет после Катастрофы такой диктат казался оправданным. Но со временем что-то пошло не так. Все чаще стали слышны слова вроде: господин, барин, крестьянин, права имеющий и бесправный. Сначала просто слова, но после властьимущие показали свои клыки. Права человека, в старое время казавшиеся неотъемлемой частью жизни, превратились в пустой звук. Как только люди перестали каждый день отстаивать завоеванные с таким трудом достижения социальных благ, их тут же отобрали! Право сильнейшего – вот объективная реальность теперешнего мира! Некоторые как например анархисты этого не признавали, сея ростки вольнодумия в отдельных деревнях, они подбивали людей на сопротивление. На завоевание своих утраченных благ. И сейчас они готовились показать себя тем, кто пытался сохранить нынешний порядок вещей.
Лиса стояла в полном походном обмундировании, осматривая свою новою броню, она впервые надела ее полностью. Куртку подогнали прямо по фигуре, а вот бронежилет все еще был большеват, лучше уж неудобный, чем его полное отсутствие. Но самым главным приобретением она считала фильтр-систему, крайняя редкость. Их делали небольшими партиями в Лазурите и НИИ, а также некоторые организации, сотрудничающие с армией. Максим сказал, что хоть это не самая совершенная система, что была создана в новом мире, в ней спокойно можно передвигаться в дождь, и даже по загрязненным химическим и радиационным землям. Красная зона слабо изучена, но вот в желтой таких мест полным-полно, и как правило симбионтов собирают именно в таких местах, что требует очень хорошей защиты. В комнату зашел Максим, он был собран по-походному и на его лицо было крайне озадаченно, больше даже опечаленно. Ему нужно было делать тяжёлый выбор. Тот самый в котором оба варианта плохие.
– Возьмем лошадь, надо выдвигаться как можно скорее, нас уже ждут. – Он проверял свое оружие и рюкзак, в его глазах отражалась решимость.
– А ребята где? Я слышала в деревне что-то происходит.
– На деревню идут войска казаков, похоже разборки будут. Нам в них встревать не надо.
– Разборки? Что случилось? Что делать будем?
– План не меняем, выдвигаемся сейчас же. Итак, от графика отклонились. Нужно как можно быстрее прибыть в Тень.
– А ребята? – Лиса почувствовала себя крайне мерзко, ей не хотелось бросать деревню на произвол судьбы.
– Без ребят. Они остаются. Пойдем!
– Пойдем…
У нее на душе было очень погано, деревня, которая приютила их будет захвачена казаками. Но она хотела во чтобы то ни стало спасти Убежище, она обязана была идти, Максим прав они слишком сильно задержались. Но… Уйти – значит подвергнуть судьбе Убежища этих людей. Правильно ли это? Лиса молча шла, не зная ответа, но и не думать об этом она не могла. Они пришли в стойла, где находились несколько лошадей, одну из которых уже подготовил мальчонка, нанятый Максимом.
– Транспорт готов, господин! – Сказал мальчонка, протягивая руки к нему. – Ну что как договаривались. Я выполнил все ваши поручения.
– Да, едешь с нами. Замолвлю за тебя словечко.
– И о чем вы договорились?
– Господин, возьмет меня в Тень. Я не хочу здесь прозябать, спасибо, накушался уже. Там можно хоть кем-то стать, даже не кем-то, а полноценным человеком. Там все друг другу братья, не то что здесь!
– Это правда?
– Да, у нас идет набор в «Железняк», новый спецотряд, как раз ему подойдет. – Максим не отвлекаясь грузил вещи на лошадь
– Нет… Так неправильно! – Лиса была возмущена до глубины души. В первую очередь своим решением. В этом мальчике она увидела свой собственный побег, желание жить иначе, даже если придется бросить остальных. Она думала о таком варианте. Смогла бы бросить всех ради собственного благополучия, предать идеи братства и общности ради себя любимой. Ей всегда казалось, что она никогда так не поступит. И было страшно, а вдруг… – Я остаюсь, как только мы отобьемся я приду куда, скажешь.
– В смысле остаешься? Разве ты не хочешь спасти Убежище? Я думал, что это твоя цель.
– Они сейчас в том же положении, что и те, кто остался в Красной зоне! Я обязана помочь, пойду…
– Стой! – Максим подошел к Лисе. – Нам нужно как можно добраться до моего начальства. Мы не можем задерживаться
– Можем! И задержимся! Помоги мне прошу!
– Помочь? – Максим задумался, опустив глаза, похоже он стоял перед выбором. – Хорошо…помогу.
Лиса заулыбалась, казалось, помочь еще одной деревне это правильное решение. Но хлесткий резкий, словно вспышка молнии, удар заставил ее мозг погрузиться во тьму. Она обмякла в секунду и падающее тело с легкостью подхватил Максим, он водрузил ее на лошадь, и уже был готов сесть верхом как вдруг в стойла ворвался Саша.
– Что здесь происходит?! – Он увидел Лису без сознания и запряженных лошадей, вывод тут же напросился сам собой. – Что ты, псина, себе позволяешь?
– Мы уходим. Сейчас. Даже не думай нас останавливать.
– Никуда ты не пойдешь! – Саша обнажил свою шашку приставив ее к горлу Максима.
– Убери. Я по-хорошему прошу. Ни к чему нам тут железками размахивать. – Максим даже не шелохнулся от опасности быть зарубленным в секунду, но на всякий случай держал руку на кобуре с пистолетом, который передали Барьеровцы.
– По-хорошему, падла? Ты сейчас же ее отпускаешь и можешь валить, коли струсил, на все четыре стороны! – Саша увидел паренька, держащего винтовку. Он был настроен решительно, только ждал, похоже, команды.
– Слушай, ты конечно можешь меня попробовать рубануть, но сам схлопочешь пулю. Мы уходим, мирно. Не к чему нам устраивать разборки перед битвой. Ты же хотел к анархистам, так вот они тебя ждут. У нас свои дела.
– Шевчук говорил, что ты возглавлял оборону Погранича, так почему же отсюда бежишь, поджав хвост. Почему? Не верю, что ты струсил!
– Погранич – важный стратегический объект. Вернее, был им. Можно считать, что самый восточный форпост Тени. Эта деревня для моей группировки значения не имеет.
– И только то. Вот так ты ставишь крест на этих людях? – Саша опустил свое оружие. Его раздирала такая жгучая досада. – Лиса остается, она не в твоей группировке.
– Вот тут ты ошибаешься, она была прикомандирована к моему отряду. У нее нужные мне сведения, да и она сама хочет попасть на ковер к начальству. Она пойдет со мной, хотите ли вы все этого или нет. Это не наша битва, если вы радеете за местных, то защищайте их, я же буду выполнять свой долг.
– Неужели долг превыше жизней?
– Для таких, как ты, нет. Для меня да. Жизни многих поставлены на карту, и выполнить свой долг значит их спасти, и я не буду растрачивать важнейшее время на сиюминутные игры в героев.
– Трус!
– Как скажешь. – Запрыгнув на лошадь они пулей вылетели из деревни под молчаливый взгляд осуждения. Саша считал, что отпускать их он не должен, но и удерживать не сможет.
Он вернулся на оборонительные позиции. Все были уже готовы. Шевчук воспринял новости спокойно, будто знал, что так и будет, лишь тихо буркнув себе что-то под нос. В это время Седов запрыгнув на насыпь перед защитниками решил толкнуть воодушевляющую речь.
– Братцы, в этот тяжелый час мы должны показать на что способны! Все что так любим и чем так дорожим сегодня придется защищать! Я знаю это тяжело. Проще простого убежать, спрятаться в нору и переждать все бури, но это не наш случай! Свою свободу и свой выбор мы будем защищать до конца, кого бы не прислали эти серые! Докажем, что мы не твари дрожащие, что мы люди и с нами стоит считается. Даже если все мы тут поляжем, наш флаг будет гордо развиваться над этой деревней, и быть может когда-нибудь мы повесим его и над другими! Когда-нибудь, я верю, мы будем все свободны, как птицы! За нами правда! По местам, братцы!
Ополчение было готово, все знали почему они держат оружие и за что сейчас будут убивать и умирать. Хотя может быть, во что правда слабо верилось, удастся все решить миром и серые отступят без боя. Вскоре, обойдя лес, показался отряд противника. Все в смоляно-черном с черепами на плечах, конный разъезд прикрывал фланги стройных шеренг, что выстроились перед деревней. Они одновременно вскинули оружие синхронно ударив им по земле, словно приветствуя кого-то. После этого шеренга разомкнулась и из нее выехал человек полностью в белом, его конь соответствовал. Шеренга вновь сомкнулась, и солдаты опять проделали свой непонятный жест.
– Приветствую жителей деревни. Я хотел бы переговорить с вашим старостой.
– Ты откуда будешь? Уж не от панов ли? – Аркадий Павлович встал в полный рост, осматривая противников. Человек сорок, и все неплохо вооружены.
– От панов? Нет. Несколько дней назад мне было видение! Кто мне явился? Архистратиг Михаил! Пламя его клинка пылало, словно ненависть в наших сердцах! Ненависть к лукавому, что соблазняет сердца праведных людей! Он сказал мне: «Сын мой, веди праведников на великую битву! В этой деревне порок достиг своего предела. И нет оправдания нравственному падению этих людей. Образумит их только Господь, позволь им вновь впустить его в сердца. Наставь их на путь истинный!». Так сказал мне божий посланник, и мы его верное воинство пришли сюда по велению наших сердец восстановить справедливость. Выдайте нам посланников дьявола и тогда мы лишь призовем вас к любви!
– Это Плеть… Плеть! Плеть! – Один из деревенских закричал что было силы, бросив винтовку, он начал сначала медленно пятится назад, а затем развернулся и бросился бежать.
– Стой, собака, куда! Вернись, сукин сын! – Он не слышал призывов. Местные начали также пятится назад, руки дрожали.
Выстрел!
– Трусов и паникеров я лично расстреляю на месте! – Аркадий Павлович выстрелил из своего ружья прямо в спину убегающему, он откинулся навзничь и с мерзким хрустом распластался на земле. – А ну, хлопята, держать ружья! Нас тут всех переубивают к черту, если не покажем им кузькину мать!
– Оу! – Папа был восхищен поступком старика. Значит сдаваться они не будут. – Вот ваш ответ ироды? Стреляете своим же в спины? Похоже в своем безбожии вы пали столь низко, что уже убиваете ни за что! Проклятые антихристы, да покарает вас длань господа!
Папа отошёл к стройным шеренгам своих воителей, отдав приказ к началу атаки. С криками они яро ринулись в атаку, тут же нарвавшись на серьезный огонь со стороны обороняющихся. Первые потери заставили их немного отступить и перегруппироваться. Из-за леса вылетела полностью бронированная машина, микроавтобус, выкрашенный в черный цвет с небольшой пулеметной башенкой и установленным во лбу тралом. На полном ходу она протаранила стену и, внеся неразбериху, влетела внутрь деревни. Противотанкового оружия у обороняющихся не было и пулеметная башня, изрыгая свинец и пламя, принялась за жатву. По эту сторону стены некуда было спрятаться от такого обстрела. Каратели пошли в атаку в пролом, и количество стреляющих по ним людей заметно сокращалось. Нужно было срочно что-то делать, Шевчук пытаясь не попасть под обзор башенки подошел на максимально близкое расстояние и разрядил свой симбионт прямо в пулеметчика. Защита в виде стальных листов перед ним, не помогла. Дуга молнии меньше чем за мгновение своим ударом прожгла броню и испепелила противника. Не успел Шевчук нарадоваться, как вдруг увидел, обернувшись, что в проем уже забегают солдаты плети.
Времени на стрельбу не было, и тут бы ему и конец, как со стены спрыгнул Седов вместе с парочкой своих ребят. На нем была маска необычной конструкции, на которой он что-то переключил и буквально выдохнул облако ядовитых испарений. Первые вбежавшие в проем побросали оружие и упав на землю, стали корчиться в ужасных муках. «Симбиотическое оружие» – Подумалось Шевчуку. Манёвр Седова дал ему время вскинуть свой ПП и открыть огонь, положив еще пару бойцов, один из которых, успев крикнуть «Противогазы!», упал замертво. Командир отдал приказ бойцам держать пролом, сам же ринувшись снова на стену.
Из импровизированного броневика, через десантные двери, выбежали новые противники, открыв огонь по спинам анархистов. Проход был для них чист, мешало только облако токсичных газов, которое враги пройдут, как только наденут противогазы. Десант покинув свое транспортное средство, готовился нанести удар по стражам стены. Но тут, не растерявшись, Шевчук встречал их с саблей наперевес. Покромсав двоих и вступив в клин с третьим, старый казак уже видел направленное на него дуло винтовки…
И тут со стены с криком «Айда!» Сашка буквально слетел со стены с шашкой и завязал остальных десантников ближним боем. Вооруженные магазинными винтовками со штыками они были не очень хороши в рукопашной. Один из черных выхватил лопатку, пытаясь ударить Шевчука со спины, но удачный выстрел одного из анархистов, вовремя обратившего внимание на разборки за стеной, прервал жизнь карателя. Основная масса ополчения все еще отстреливала подступающих врагов. Плеть не ждала такого отчаянного сопротивления.
Из ядовитого тумана показались новые штыки, они быстро вбегали внутрь сразу же, открыв огонь по защитникам стены. Но Седов их уже ждал, стоя прямо над проломом, он снова что-то переключил в своей маске. Со скоростью пули в одного из карателей попала едкая жижа, мгновенно оплавляя его одежду, а чуть позже и плоть. Крики агонии заживо разлагающихся карателей наполнили двор.
– Вам, суки, противогазы не помогут! Вам ничего, мать, вашу, уже не поможет! – Седов сделал три выстрела-плевка, после чего присел. Похоже это был лимит его симбионта.
Один из анархистов метнул в проем гранату, которая создала пузырь сжатого воздуха, разорвавшись он раскидал всех нападающих в стороны. «Баротравматическая граната!» – Саша уже видел подобные гранаты-симбионты, и был безумно рад, что таких нет у врагов. Бой продолжался с еще большим ожесточением. Волна наступающих захлебнулась, а всех оглушенных гранатой тут же умертвили.
– Ого-го! – Папа продолжал комментировать успехи своих врагов, похоже он даже немного восхищался. И решил вслух похвалить их. – А вы не такой уж мусор как сразу показалось. Да! Теперь вы насекомые! Но вам это не поможет!
Не успев передохнуть после первой атаки, из-за леса показался второй микроавтобус, с точно такой же компоновкой, но с несколько другим установленным на нем орудием. Когда на полном ходу этот катафалк приблизился к стенам из башенки открыли огонь – снопы искр и небольших разрядов вмиг обуглили нескольких ополченцев. Машина проникла внутрь, опаляя электрическим огнем всех защитников деревни. Зайдя в хороший вираж, бронетранспортер остановился внутри. Сашка запрыгнув на ходу, едва удержался на крутом повороте. Дверцы мгновенно распахнулись, и новая десантная команда вылетела во двор с ходу открывая огонь. Такого удара защитники точно не ждали.
– А теперь вестники божьей воли, накажите оставшихся! – Папа скомандовал коннице бросится в бой, они незамедлительно рванули в атаку. На стенах уже почти никого не осталось и расстрелять новую угрозу было особо некому. Седов с парой ребят не могли остановить эту волну.
Сашка поднявшись на машину, решил, что пора бы уже кончать с этой поганью. Взмах, хлёсткий удар, и голова пулеметчика отправилась в полет. Но сесть за него он не мог, для симбиотического оружия нужен был оператор с таким же или похожим симбионтом. Конница уже ворвалась внутрь, начав рубить оставшихся. Сделав пару плевков Седов немного проредил их ряды, но на всех никаких сил не хватит. Аркадий Павлович из своего ружья тоже приговорил одного. Но конница, достав карабины, начала обстреливать стену. «Электричество!» – как всегда, лишь мимолетная мысль.
– Шевчук! Сюда! – Старый казак вновь хотел обойти с тыла десант, но на этот раз они стали полукругом. Услышав зов своего товарища он под пулями подскочил к бронетранспортеру, Саша помог ему забраться наверх. Едва он сел за орудие, как оно заискрилось и вновь выдало электрическое проклятие, но на этот раз на головы врагов. Пехота превратилась в тлеющий уголь мгновенно, а вот конница ринулась в отчаянную атаку, пытаясь маневрировать. Впрочем, ей это не сильно помогло, зажатая с двух сторон в тесном пространстве деревни она иссякла также быстро, как и появилась.
Почти все ополчение было перебито, горы трупов валялись по всей деревне в пределах пролома. Седов, три анархиста, староста, да Шевчук с Сашкой, все кто остались. Защитники перегруппировались, быстро собрав с убитых патроны, они были готовы к новой волне.
– Что ж, расходники кончились. Признаться, я удивлен. Но кара Господня еще не началась даже! – Папа смотрел на бегающих впопыхах защитников деревни, он кивнул своему спутнику.
С лошади спрыгнул Тихарь. Грузный, закованный в костяную броню, он был готов покарать всех своих врагов. Шел он, медленно осматривая поле боя, пока не добрался до средней дистанции оружия. Седов дал очередь пробив тому грудь и живот, но… он даже не шелохнулся! Продолжая стоять и осматривать всех убитых перед деревней. Весь отряд защитников, кроме Шевчука, ибо его оружие ну никак не могло стрелять так далеко, разом открыли огонь. Огромная туша с хрустом и грохотом медленно и небрежно упала навзничь.
