FrostNorest
Зона Поражения
Глава
XI
Дым и крики не стихали в селе под названием Бармица уже третьи сутки. Сюда согнали крестьян со всей округи, по меньшей мере из четырех деревень. Пришедшие сюда люди показывали местным, что бывает если не повиноваться властям. За происходящим в селе наблюдали двое высокопоставленных казаков, они стояли на холме рассматривая в бинокли кровавое шоу.
– Их методы, доложу я вам, заставляют кровь кипеть в жилах. – Начал было молодой казак. – Кажется, нужно потерять всякую человечность, чтобы сотворить подобное!
– Кажется – крестись! Они делают свою работу, и делают ее хорошо. – Лениво ответил ему другой. – Не все хотят марать руки, но место они свое знать должны!
– Но разве можно так с людьми! Они же не скотина какая-то, они люди, такие же, как и мы.
– А вот здесь, милок, ты не прав. В корне неправ. Скотина? Хуже, они свиньи, звери в человеческом обличие, грязные, вонючие, грешные. Они должны знать свое место, и тут лучший учитель – выпороть шелудивого пса! И пороть нужно прилюдно, чтобы остальные видели! Да так пороть, чтобы мясо до кости, чтоб от одной грязной мысли чесалось. Нет и не может им быть никакого сострадания, его заслуживают только люди!
– Но ведь они не порют, они… – молодой брезгливо отвернулся
– Так лучше, урок нагляднее и как экономит время! «Плеть» не зря они так называются. Лучшие из лучших, наемники каких поискать, за хорошую плату «выпорют» кого скажут. Ох, молодчики, стать и нервы железные. Таких казаков нам бы, а то повадились нюни пускать. Вот они-то и есть настоящие люди! А эту мерзость жалеть не надо, бабы им еще нарожают. И пускай, так будет с каждым, кто вздумается идти против божьей власти!
– Как скажешь…
В селе творился форменный ад. Голые местные стояли, держа руки за головой, по колено в холодной липкой грязи, после недавнего дождя, она обжигала им ноги. Мимо стройных рядов ходили люди в черной словно смоль форме, которая сидела строго по фигуре. У всех была разная одежда, у кого-то бронежилеты, у кого рабочие комбинезоны, кто-то не снимал своего богато украшенного противогаза, но всех роднил череп на правом плече, человеческий череп… А также плеть, неизменный атрибут этого отряда. Они просто обожали его пускать в дело, то и дело хлестая местных. Один из отряда и вовсе был одет в костяную броню: маска в виде черепа, а также сращенные ребра на нагруднике, обильно окропленные свежей кровью. Он медленно резал прибитого к кресту мужика, истошные вопли которого перекрикивал, один из отряда, одетый во все белое. Причем перебивал он его по-своему, читая выдержки из древних священных текстов:
«Да исчезнут грешники с земли, и беззаконных да не будет более!
Благослови, душа моя, Господа!
Аллилуя!»
Дрожащих от холода, боли и страха ждала и еще одна участь. Тех, кто уже не в силах стоять отволакивал перемазанный копотью и гарью, одетый в фартук наемник. Он прилюдно сжигал местных из огнемета, в его очках отражались агонизирующие тела.
«Нечестивым же нет мира,
и конец их – пламень огненный!»
Откуда-то доносились, женские стоны и детские крики. Все эта какофония криков ужаса сливалась в единый протяжный вой. Плеть пировала, некоторые из их людей весело оттанцовывали и пели похабные песни. Поодаль сидел глава отряда, вкушая дорогостоящий виски, что остался со времен до Катастрофы. Он был одет в строгую серо-черную форму, левый глаз был прикрыт из-за большого шрама. В его руках небольшой томик. Увлеченно читая книгу, он водил головой под древнюю музыку Вагнера, что мелодично изливался из портативного патефона, стоящего рядом. Происходящее вокруг его не заботило, от слова совсем.
– Ваше высокоблагородие мы… – Подошедший наемник в сером стальном шлеме, начал рапортовать.
– Обожди, вот слушай: «Современное человечество утратило чувство верного ранга. – Глава, не отрываясь от книги, отхлебнул из бокала и продолжил. – Поэтому оно перестало верить в идею ранга вообще, поколебало ее, расшатало и попыталось погасить ее совсем: объявить всякий ранг мнимым, произвольным, незаслуживающим ни признания, ни уважения.». – Интересные слова да, что думаешь?
– Верно сказано!
– И вот, казалось бы, написано задолго до начала нашей Катастрофы. А как метко. Эх, что-то я зачитался. – Он отложил книгу и поправил очки, крайне дорогую для нынешнего мира вещь. Очки могли себе позволить, состоятельные люди, или, например, ученные. Они единственные не утратили технологию их производства. Он достал из кармана старинные часы с серебряной цепочкой, на оборотной стороне которых был выгравирован странный герб в виде паука, что скручивал свою сеть в хлесткую плеть. – Рапорт!
– Есть! Здесь почти закончили. Примерно час и приберем за собой. Заказчики передали. – Солдат протянул конверт и удалился. Пока глава читал письмо, к нему подошел еще один наемник. Он был небрит и крайне небрежен, рубаха расстегнута и одежда перемазана. В руках у него была сабля и бутылка вина.
– Что Герцог, новая работенка? Не дают продыху, сволочи! – Он с размаха рубанул саблей, откупорив бутыль и принялся жадно пить, проливая на себя.
– Не быть тебе разведчиком, ты, как всегда, воняешь за версту. – Глава, не отрываясь от письма, достал пачку сигарет и закурил. – Неужели тебе Казанова, не мерзко даже прикасаться к этим свиньям?
– Бабы есть бабы, но эти и правда никакущие, даже девочки у них, бррр, если б не работа…
– Работа? Тебе же это нравится, валятся в дерьме со свиньями.
– Эй, Герцог, твое чистоплюйство поражает, мы все в дерьме! А ты порой больше нашего брата в нем. Я ведь с тобой с самого начала и прекрасно насмотрелся на такое, по сравнению с чем мое маленькое хобби лишь детская шалость. – Казанова заулыбался во весь свой оскал. – Тебе ли осуждать?
– С начала? Ну-ну. Осуждать? Нет для этого у нас есть бог, и его устами нам говорит Папа, а вот, собственно, и он. – К столу подошел священник в компании с поджигателем.
– Бог с нами, братья! Я закончил проповедь. Сколько же грешников все-таки на этой земле, ей-богу, много. – Священник поправил свой пенсне, это был седой старик, испещренный морщинами. Его белоснежная одежда резко выделялась на фоне черно-серых, грязных фигур. Однако череп на плече и плеть за поясом, выдавала в нем принадлежность к этой шайке, а добродушная манера речи так резко контрастирующая с происходящим вокруг, создавала ощущение сюра.
– А вот Папа, послушай, сей святой в моем глазу соринки разбирает, а в своем амбары дохлятины не замечает? А что бог на это говорит?
– А Господь, говорит, что такой падали как ты и нечего наговаривать на достойного мужа. – Старик все продолжал со своей неизменной улыбкой. – Грехи за душой, он искупает праведным делом, а вот ты, антихрись, в своем падении так низок, что и рот бы не открывал. Вдруг из него хлынет такая мерзость, что твоя игрушка отвалится.
– Даже так! – Казанова подскочил к священнику и приставил к нему саблю. – Кончить бы тебя прямо сейчас, чтобы твои заунывные страдания не слушать. Хм, и что это мне упирается в бок, а как же подставить щеку?
– Я за тебя помолюсь не переживай. – Папа приставил к боку агрессора небольшой пистолет.
– А ну закончили! – До сих пор стоявший безучастно огнеметчик, решил вмешаться. – Вы двое баранов, командиры славной Плети, хватит позориться! Герцог, что там с заданием? Если этих к делу не пристроить, то поубивают друг друга ненароком.
– Никакого чувства ранга… – Герцог с ухмылкой поднял глаза на ругающихся перед ним командиров. За спиной у троицы стоял, появившийся буквально из ниоткуда наемник в костяной броне. – Все в сборе значит: Казанова, Папа, Напых, Тихарь. Нашей работой, как всегда, довольны. Пару дней перерыв и снова за дело, в одной деревеньке на берегу заметили необычную активность анархистов. Поручено с ними побеседовать. Сначала накажем, потом разберемся, все как обычно.
– Река – это же зона сечников, неужели казаки решили ими заняться? – Напых недоуменно слушал задание. – Этих свиней уже давно надо спалить к чертовой матери, но что-то неожиданно, война что ли?
– Лучше, Погранич казаки упустили, деревня выгорела под корень. И в этом замешаны какие-то новые анархисты, поручено их не только проучить, но и некоторых живьем взять. Кажется, что-то интересное намечается.
– Погранич сгорел? Ничего себе новости, уже не терпится покумекать с этими свинюшками. – Казанова пришел в неописуемый восторг, остальные продолжили слушать брифинг.
– Что ж я соберу информацию, как дело прояснится сразу же выдвигаемся. – Папа ответил на удивление сухо.
– На том и порешили, разойтись!
Тьма… Обволакивающая пустота… За которой ничего нет… Интересно, когда человек умирает что его ждет? Другой мир, перерождение? А может быть просто забвение? Смерть всегда волновала людей, мы все знаем, что рано или поздно умрем. В смерти человечество всегда искало ответ на главный вопрос – о смысле жизни. Зачем все это, зачем страдания? Зачем боль? Если жизнь одна, то тогда ее нужно прожить максимально хорошо? Или может быть за бытие нам зачисляются баллы, которые помогут роскошно жить на том свете? Если человек узнает ответ на вопрос о сущности смерти это сразу же снимет массу вопросов, о морали, о нормах, о смыслах. А может быть вопросы нужно искать в жизни? Вот допустим, что смерть – это забвение, и что тогда? Живи максимально ярко и богато. А если и так, то тогда возникает другой вопрос – почему одни люди имеют с самого своего рождения все, а другие ничего? Почему жизнь одних рай, тогда как для других ад? Если все просто и за чертой ничего нет, то как надо жить? По морали, совести, закону, а может плюнуть на все и гори оно хтоническим пламенем. Каждый выбирает по себе? Правда? У всех ли в этом бытие есть выбор? Выбирали ли люди конец света? Выбирали ли родиться в Убежище? Выбирали ли жизнь сравнимую с пытками из старых религиозных книжек? А может ну эти смыслы жизни, плевать на выборы и судьбы. Может быть жить надо только сегодняшним днем, настоящим моментом? Может быть выбора как такового вообще нет, и все предопределено заранее и нужно расслабится и просто плыть по течению? Кто знает…
Под открытым звездным небом протянулась река. Звезды…мириады звезд, серые тучи настоящего не дают их увидеть. Звезды стали легендами… Их уже давно никто не видел. Бич современности, мир в котором нет светил. И луна давно покинула людей. Серость. На небе больше нет ничего что могло бы освещать людям путь. Нет больше той природы, что была когда-то домом. Человек вернулся в то время, когда мир стал угрозой. Но теперь без звезд. Если бог есть, то он не может больше смотреть на нас с небес, не увидит он сквозь эти тучи ничего. Если бог есть, то есть и рай, и ад. И чем же таким в этом самом пекле можно напугать современного человека. Любой абер в разы страшнее чертей из самых жутких историй. Вечные муки? Серьезно? Вечная жажда и голод? В аду хоть тепло… Если он есть, то он уже давно на земле, и в этом месте люди научились выживать.
В этой беспробудной тьме зияет маленький огонек. Пламя, что ведет людей. Свет, что приходит в самый ответственный момент, когда кажется, что мрак повсюду. Наступает миг, когда нужно делать выбор. То, что отделяет человека от животного – борьба! Доверится судьбе и сдаться миру, или жить, и возможно даже погибнуть, в стремлении изменить этот мир! Время выбирать…
Мгновение ока, лишь свист, брызги крови, одинокая алая капля сорвалась с губ. Лиса до крови укусила губу, чтобы выбраться из плена страха, и отпрыгнуть от жаждущих смерти щупалец. Доля секунды отделяла ее от всего того человеческого мяса, что сложены небрежной горкой. В прыжке она сделала два выстрела из револьвера, отстрелив твари несколько щупалок. Ее черкеска превратилась в лохмотья, но это дало драгоценные секунды.
Выстрел!
Брызги едкой черной крови окропили землю, тварь упала навзничь, издав стон агонии. Срочная перезарядка, патрон ушел в винтовку, бой не окончен, Вендиго не зря прозвали Духом леса, израненный он лишь наполняется новой злобой.
Патрон – Тварь раскидывает оставшиеся щупальца, чтобы вновь встать, они, извиваясь в дичайших конвульсиях, находят долгожданную опору!
Патрон – Медленно, но верно Вендиго поднимается!
Патрон – Встав в полный рост, тварь осматривает свое окровавленные руки, готовясь к решительному бою!
Патрон – Даже глаза Лисы едва распознали тот стремительный поток, который бросился на нее с одним единственным желанием – убить!
Лиса делает рывок вперед, вновь чудом избегая незавидной участи, сделав небольшой кувырок, стойка.
Выстрел!
Тварь получила прямой прямо в ключицу, задрожала, испустив залп шипов! Лиса отпрыгнула в сторону, залп был неприцельным и колючки пролетели вдалеке. Мгновение. Она прыгнула за лежащее рядом бревно, и вот тварь стрельнула уже новым потоком. Пригнулась за укрытием, лязг затвора, пролетевшая мимо щеки гильза.
Выстрел!
На этот раз Вендиго даже не заметил новой раны. Словно обезумевший бежал напролом, он снес бревно оросив пространство вокруг мелкой щепкой, но рука Лисы была крепка. Цель – сердце!
Выстрел!
Рев существа уже не имел значение, охотника и жертвы больше не было, теперь сражались равные по силе противники. Дух леса занес свою левую когтистую лапу, чтобы ударом выпотрошить маленькое тельце. Но здесь его маневра уже ожидали.
Выстрел!
Лапа взмыла вверх, отделившись от тела. Тварь вновь пошатнувшись пустила свое щупальце в атаку, обхватив ногу Лисы, Вендиго рванул с нечеловеческой мощью подвесив ее вниз головой перед собой. Второе щупальце устремилось к обездвиженной цели!
Выстрел!
Хруст костяного шлема был слышен на весь лес! Пуля вошла аккурат в глаз, вырвав фонтан темной крови. Уродливая личина была обнажена, еще одно попадание и тварь будет сражена!
Выстрел!
Патроны… Лиса судорожно пыталась перезарядиться, пока существо в шоке. Но спасительная пуля падает на землю… Револьвер, залп, вместе с перебитым щупальцем она рухнула на землю. Последний заряд в винтовке, лязг затвора и… Хлестким ударом Вендиго сбил ее с ног. Больше не получится увернуться… Рев агонии, рывок, удар…
Выстрел…
Глава
XII
Пустота… Никаких снов или мыслей. Ничего. Тело так устало, что любое движение отдает болью. Лежа Лиса просто смотрела вверх, сейчас казалось, что она видела звезды, хотя это был самообман и лишь мрачные тучи, украшали небо. Справится с этой гнетущей темнотой не могли даже ее глаза, усталость брала свое, но она не спешила засыпать. «Сколько еще проблем встанет на чертовом пути?» – вопрос без ответа… Хочется просто лежать, и ни о чем не думать вовсе. Все эти переживания, зачем они? Зачем вся эта борьба, если можно просто лежать? Зачем? Были слышны шаги, человеческие шаги. Едва повернув голову Лиса сквозь кусты увидела идущую сюда знахарку. Она шла не спеша, оглядывая поле боя. Увидев поверженного зверя, она лишь проронила «Вот как» и поклонилась. На ее лице была скорбь вперемешку с облегчением. Она молча смотрела на павшего. После, выдохнув она подошла к Лисе и сев рядом, стала обрабатывать ее раны. Сил не было даже на то, чтобы возмущаться самоубийственным заданием. Но тишина продолжилась недолго.
– Мои товарищи…они в деревни…им сначала помоги.
– Ты не должна была выжить! – Резко ответила знахарка, на недоуменное лицо Лисы она, похоже даже не обратила внимание. – Ты оказалась на удивление сильной, я даже подумать не могла, что все так обернется.
– Помоги ребятам…
– Да замолчи ты! – Знахарка прикрикнула, но выдохнув, продолжила спокойно. – Была я уже в твоей деревне, все с ними будет в порядке.
– Хорошо… Если я не должна была выжить, то почему ты меня отправила сюда?
– А разве не ясно? Ц-ц-ц, наивная девка! Пока Дух леса получал подношения, он не трогал деревню, и все жили спокойно.
– Подношение…
– Да подношение, ты не должна была… Впрочем, какая уже разница…
Лиса в мгновение ока вскочила, сбив знахарку, она приставила ей к горлу огромный шип, тот самый, что попал ей в спину. Все тело ныло, каждая частичка отдавала жуткой болью, но Лиса смогла перебороть себя. Она не знала, что сказать, ее обуревала злоба на знахарку, на Вендиго, на то что позволила так просто обмануть себя. Вдавливая шип в горло, она с огромным усилием сдерживала слезы.
– Убери! – Шипела знахарка. – У нас был договор, и я свою часть выполнила!
– Откуда мне знать? Ты же врешь, так же, как и когда сказала мне убить его!
– Я всегда лечила местных. Один умирает, чтобы жили другие! – От этих слов Лиса впала в воспоминания. Как же часто это правило работало в Убежище, как часто эта суровая правда жизни касалась ее окружения. Она слезла со знахарки и прислонилась к лежащему рядом бревну. Шип вложила в свой ботинок, угроза миновала.
– На! – Знахарка протянула ей флягу, жидкость внутри была теплой и приятно пахло травами и хвоей. – Молча пей и слушай! Ты заслужила. Я расскажу кто он такой, и откуда мы здесь.
– Разве не абер? – Лиса с интересом посмотрела на собеседницу, ей не сильно сейчас хотелось узнавать, что это за существо.
– Сказала же молчи! Ц-ц-ц, абер, да. Вот только непростой. Мы пришли из города…
– Вы культисты?! – Лиса вновь направила на знахарку шип, однако сил на этот раз уже практически не было. Она лишь угрожала.
– Да ты заткнешься или нет? – Знахарка закатила глаза и продолжила с недовольством в голосе. – Нет ну никакого уважения к рассказчику. Мне говорить или что?
– Продолжай…
– Да мы из культа, были из культа, потом сбежали. Мы смогли лишь до этого места добраться, и здесь обосновались. В эту деревеньку постоянно заглядывают много не местных: путники, вольные сталкеры, анархисты и прочие. Пропажу в виде пары человек в этих местах стараются не замечать. Зато, когда каратели приезжали, им было кого противопоставить. – Она кивнула на труп Вендиго. – Что теперь делать я не знаю.
– Вот оно что…подожди, а как ты его контролировала? Разве он разумный был?
– Он был моим братом… У нас сохранилась с ним связь, даже обратившись в это, он не нападал на меня и вроде даже слушал…
– Брат?! Как это, разве такое возможно?
– Ты ведь ничего не знаешь о культах так?
– Культах? Их много? Я всегда думала, что один!
– Да много, вернее не совсем так. У нас похожее устройство и единый духовный лидер, но…как бы объяснить. Когда произошла Катастрофа, люди в городе спрятались кто где мог. Когда после багряное небо стало сводить нас с ума, мы перебрались под землю, в переходы. Мы думали, что погибнем, но каким-то неведомым образом явились те, кого называют Вознесёнными. Они словно боги среди людей. Умнейшие, сильнейшие, их не брала никакая хворь, им не страшны багровые тучи, и они могут контролировать Грехи. Они принесли знания, невиданные доселе. Мы стали обустраивать наши жилища, прокопали друг к другу туннели. Мы думали, что спасены, но за это пришлось платить, дорого платить…
– Чем же вы заплатили?
– Своими жизнями… Наши поселения превратились в подобие ульев, небольшие соты, где мужчины отдыхали от непосильно тяжелой работы. Они трудились сутками, в перерывах на еду и вознесение молитв в капищах и подземных храмах. Стали словно механизмами. Их участь была сурова, но не была самой ужасной среди всех. Вознесенные вывели семь видов аберраций, их назвали Грехами. Все Грехи беспрекословно подчинялись своим новым владыкам. Их делали из слабых, увечных и больных. И из женщин, нас превратили в грех похоти, организовав для владык целые гаремы, в которые обычным мужчинам был закрыт доступ. Мы стали наложницами, игрушками для утех и инструментами для создания новых культистов. Нам дали красивые тела, и возможность почти всегда рожать нескольких детей. Но забрали возможность сопротивляется, возможность выбирать и любить. Детей сортировали с рождения, девочек в храмы похоти, здоровых мальчиков на работу, а слабых…
– Неужели Вендиго? – Лиса сейчас сопереживала знахарке всем сердцем, она всю свою жизнь жила в страхе и ненависти перед культистами. Но сейчас ей было их искренне жаль.
– Да, не только. Грехи поделены на семь видов, и если Похоть – это улучшенные люди, то судьба других не так проста. Самых хилых называют Зависть – их тела предназначены для сращивания с разными предметами и машинами, от них остается как правило только мозг, который используют как ядро механизма. Я мало про них знаю… Еще среди нас есть Лень – те кто от рождения обладает слабым умом, их превращают в тупых амбалов, что делают самую тяжелую работу в улье. Но хуже всего приходится Чревоугодию – их тела еще в младенчестве накачивают какой-то дрянью, а потом откармливают до огромных жирных масс, у них нет даже рук или ног, взамен лишь толстые щупальца. И все ради пропитания…
– Вы поедаете своих?! – Лиса произнесла это с диким ужасом. Когда знахарка кивнула, сердце молодой девушки залило кровью. Ей было так больно от осознания всей той безнадежности в жизни культистов, что она невольно начала их жалеть. Мелкие слезинки украсили ее лицо.
– Еще два греха превращены в монстров, оружие беспрекословно сражающиеся за Вознесенных. Гнев – четверорукие мутанты, наши штурмовики, пробивающие культу дорогу к новым землям. Их тела покрыты чешуей и панцирями, а клыки готовы порвать любого. – Лиса вспомнила, как подобное существо умертвило ее друзей, они довольно часто нападали на заставы Убежища. Знахарка показала рукой на труп Вендиго. – А подобные Духу леса именуются Жадностью – это те, кто окончательно лишился рассудка, охотники и стражи культа.
– Мы встретились с одним из Грехов, он был полностью в черной броне, это был один из Лени? – На вопрос Лисы знахарка отрицательно замотала головой.
– Это, если можно так сказать, элитный Грех. Гордыня… Все мужчины в культе носят звание послушников, их используют не только для работы, но и отправляют воевать, ибо лишь так они могут пройти весь цикл перерождения. Посвященные, первая ступень, заматывают головы, или закрывают их масками, их долг служить и, если надо умереть во славу культа. Большинство погибает, но некоторые, совершив, подвиг или просто успешно уничтожая врагов становятся адептами. Им дают черные облачения и наше лучшее оружие, и что самое – главное величайшее право…
– Что за право?
– Вознестись… Стать сверхлюдьми, живыми воплощениями нового человека, ради которого наш мир и был изменен. Но почти никто не проходит испытания, не справившись они превращаются в Гордыню. Сила, скорость и ловкость как у Вознесенных, их раны залечиваются так же стремительно и никакая хворь или багровые тучи их не берут, но цена высока. Они очень мало живут, горят ярко и выгорают быстро. Хотя такая жизнь в сотни раз лучше, чем у всех остальных, это хотя бы жизнь…
– Наш мир изменен ради новых людей, что? Это причина Катастрофы? Не может быть…
– Так нам говорят. Я не знаю правда это или нет. Но наша церковь считает, что Катастрофа должна была изменить мир, это вроде как новая ступень развития людей. В моем улье это называют так пафосно – «Феникс человечества» – старый мир сгорел, чтобы из пепла возникли новые люди…
Повисло долгое и тягостное молчание. Лиса была шокирована рассказом знахарки. Общество людей, что делятся на касты, едят своих, обращая собратьев в монстров. И эти… новые люди, правда ли это? В кого всех превратил этот мир, и на какие ухищрения приходится идти, чтобы просто выжить?
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – Лиса неосознанно взбодрилась после описания жизни культистов. Ей всегда казалось, что они уже окончательно поехавшие на фоне Красной зоны нелюди. Казалось, что в них уже давно нет ничего человеческого, безумие с которым они перли на оборонительные позиции, пренебрежение к смерти – это так не свойственно нормальным людям.
– Так…легче что ли. Не знаю, просто хотелось высказаться… – Знахарка опустила глаза. В них можно было увидеть необычайную тоску. Глухую… безэмоциональную боль, которую можно так часто увидеть у жителей Убежища. Так выглядят люди, которые не в силах изменить свое положение, люди, утратившие надежду на светлое будущее. Так выглядят те, кто раз за разом стойко переживает свое горе в бессилии. Лиса уже неоднократно видела такие глаза… в зеркале…
– Нужно уходить, причем быстро! – Лицо знахарки резко изменилось, она стала прислушиваться к шуршанию кустов. Во тьме горело множество мелких глаз, которые рассматривали поле боя с безопасной дистанции. Местные «жители» пожаловали. Вой, словно детский плачь, стал отчетливо слышен. Лиса, несмотря на боль во всем теле, смогла встать на ноги, завороженная этими красными глазами, пыталась рассмотреть приближающихся существ. Небольшие, размером со среднюю собаку, твари выползали из мрака. Их тела были оплетены подобием колючих лоз, передние лапы сильно деформированы, с выпирающими вперед крючьями, пасти напоминали клювы с рядами мелких острых зубов. Лиса инстинктивно вскинула винтовку, приготовившись стрелять. Но польза от нее без патронов сомнительная, нужно бежать.
– Что за твари?
– Падальщики – Знахарка зажгла факел в добавок к своему фонарю. Она тоже была безоружна. – Пришли полакомится царем этих мест, чтоб их! Ц-ц-ц, они боялись его, а теперь…
– Патронов нет, что с ними делать? – Лиса судорожно перебирала варианты, пока волна мелких красных глаз наступала. Они ползли медленно, но с каждой секундой на поляне их становилось все больше.
– Отходим, если повезет, будут пировать Духом леса, если нет…
Девушки медленно двигались назад. Все больше и больше существ вылезало на поляну, они как будто не интересовались ими, постепенно облепливая труп великого абера. Но страх не давал им действовать активно, ведомые запахом крови, они хотели взять свое, но, похоже, даже мертвый Вендиго внушал ужас этим тварям. Окружив его, они все еще боялись подойти поближе, тогда как девушки продолжали отдаляться. Один из падальщиков, начал аккуратно приближаться к поверженному царю, стараясь обнюхивать все вокруг. Подойдя совсем близко он осмелился вонзить свои клыки в еще не остывшее тело. Брызги крови. Чавканье. Царь пал… С безумным остервенением собратья смельчака накинулись на беззащитную плоть, разрывая ее на мельчайшие куски. О, этот вой, бывший словно детский плач, сменившись довольным улюлюканьем, стал слышен на весь лес.
Ушки Лисы подсказали ей что сзади тоже кто-то есть, не успела она развернутся, как между девушек оказалось одно из этих существ. Опоздав на пиршество, этот падальщик принюхивался и присматривался к ним. Факел в руке знахарки сразу отпугнул интерес от нее, и тварь переключила внимание на Лису. Угрожающий рык сковал ее, сейчас она была беззащитна перед этой угрозой. Падальщик стал приближаться. Знахарка сделала резкий выпад, огрев факелом тварь, стоны боли прервали довольный вой остальных существ. Некоторые из них притихли, начиная осматривать, до того не интересовавших их девушек.
– Беги! – Знахарка вновь ударила тварь факелом. Лисе повторять было не нужно, она уже неслась сквозь заросли леса. Казалось, что сил больше не осталось, но желание выжить во что бы то ни стало само несло ее прочь от этих существ. Она ничего не слышала, взгляд был устремлен вперед. «Прочь!» – единственное, что мелькало у нее сейчас в голове. Убежать как можно дальше, скрыться от угрозы. Спастись и донести послание любой ценой! Она не хотела умирать, только не здесь, только не так. Она бежала… Заросли мешали, зацепившись своей черкеской за колючую лозу, она чуть было не перевернулась. Рывок – и верхняя одежда, окончательно изодравшись на клочья, осталась позади. Они преследовали ее. Казалось, что красные глаза повсюду, что сейчас вот-вот и из тьмы выпрыгнет ее погибель. Казалось, что весь лес – смерть! Бежать! Бежать! Бежать! Бежать! Прочь…
Внезапно земля предательски пропала из-под ног, и она кубарем покатилась по склону, собирая все кочки и камни. Лиса с размаху врезалась головой об твердую почву. Тело стонало… Дрожащими руками она ощупала шишку. Кровь. В ушах стоял звон, все на что хватило сил перевернутся и посмотреть в темное небо. Черные, словно смоль, тучи грозно нависали. Небеса слоились и в прорехи между темнотой просачивались синие облака. Они разгоняли ночную пелену, шли на смену мраку. Их становилось все больше, купол ночи отступал. Светало…
Опасный до тварей лес остался позади. Преследования не было. Бежали ли они вообще за ней, или эти глаза были плодом воображения уже не важно. А важно то, что она смогла выбраться. Сейчас можно было немного полежать и посмотреть в небеса. Утро в новом мире никогда не радовало своей красотой. Старожилы рассказывали, что раньше рассвет сопровождался прорывом сквозь ночные облака лучиков света. Сейчас это звучит как легенда, солнце уже давно никто не видел, а уж его предвестников и подавно. Говорят, что в Зеленой зоне, тучи иногда истончаются так, что через них видно, как свет ласкает землю. Но даже так пелена все равно скрывает этот мир. Растения изменились, животные мутировали, люди приспособились.
Глаза закрывать было опасно, засыпать нельзя. Острая боль в висках, сменилась тупой ноющей. Просто смотреть в небо сейчас единственное, что Лиса могла себе позволить. Лежать и отдыхать… Но долго тут оставаться нельзя. Плащ вместе с черкеской остался в лесу, а плотно связанная кофта хоть и грела как могла, но лежать в ней на земле было не лучшем решением, тем более если начнется дождь. Ощупав свой бок, она достала противогаз, стекло сильно потрескалось и в некоторых местах зияли солидные дыры. «Черт!» – неосознанно вырвалось у нее, тем более нужно было искать укрытие. Да и где сейчас деревня еще предстояло выяснить. Одно радовало, знахарка оказала ребятам помощь. Хотелось в это верить. И хоть небо не предвещало беды, люди жили в постоянной готовности что пойдет дождь. И шел он довольно часто. Привычные серые тучи уже почти вытеснили ночную мглу. Надо идти.
Полежав где-то полчаса, пока боль в висках не притупилась, Лиса попыталась встать на ноги. Сделать это было довольно-таки проблематично, тело просто отказывалось слушаться. Опершись на винтовку, ей это все-таки удалось, но просто стоять уже было сложно, а нужно было идти. Вот только куда? Она была у подножия леса, впереди поросшее высокой травой поле, которое простиралось до горизонта. Вдалеке был слегка заметный шлейф из каких-то ветхих зданий, и Лиса решила, что другой дороги у нее все равно нет. Едва перебирая ногами, она побрела в их сторону. Ветер дул не сильный, но с каждым разом пробирал до мурашек. Опираясь на свою импровизированную трость, она медленно шла.
Было непривычно тихо, шум ветра и звон в ушах иногда перебивал странный звук, доносившийся откуда-то издалека. Этот звук был слышен везде и всегда, грузный и глубокий. Как будто мир вокруг вздыхает. Старики говорили, что он появился лишь после Катастрофы. Никто не мог сказать, что это и с чем связано, но иногда можно было услышать самые разные звуки. Звон колокола, раскаты чего-то вроде грома, потрескивания, шуршание, неразборчивые голоса и этот шум. В Красной зоне многие думали, что звуки эти фантомные и являются порождением нашей психики. Но покинув ее Лиса продолжала отчетливо слышать этот тревожный эмбиент. Похоже еще одна причуда нового мира. Катастрофа сильно изменила все к чему прикоснулась. Быть может ученые, в своем НИИ смогут дать ответы на многие вопросы, касательно природы этого мира. Быть может…
