Евдокия Краснопеева
Время перемен
Глава 9
*** Все пошло через пень да колоду – сразу! Начать с того, что при каждом шаге фалды моей юбки разлетались, пыхали волнами, поднимаясь до самого пояса. Поэтому ступать мне пришлось мелко, то и дело опуская очи к полу, для уточнения траектории движения юбки. Мои бедра при этом колыхались как у стриптизёрши на фрейском танцполе. А хлопанье глазками могло быть растолковано только одним определенным образом. Вот Магистр и определил!
Ну а я сразу же закусила удила! Вот только и подумать не могла, что все обернется еще хуже. Цепкие пальцы Магистра Быстрой Руки схватили мои запястья, стискивая с намеренной жестокостью.
Иероним Вседержитель, это была уже не шутка! Розалинда со всей беспечностью подложила мне огромную «свинью». Пусть в образе неотразимого черноволосого красавчика с демонически горевшими глазами (мечта всех романтических особ, в натуре!), но все же «свинью», с самым непредсказуемым результатом в ходе общения.
Осмыслив все это, я попыталась, ненавязчиво улыбаясь во все 32 зуба, отнять части своей плоти. Живой капкан сомкнулся еще крепче. Тишина угрожающе воцарилась в моем жилище. Пожалуй, я даже слышала, как скребётся у меня под кроватью робот-Мышь, уничтожая ей одной видимые частички пыли. И это при том, что я сама одела ей на лапы пористые тапочки!
– Магистр? – спросила я всё ещё вежливо, приглядываясь, куда бы лучше пнуть бравого представителя Быстрой Руки, чтобы не нанести значимого ущерба персоне и при этом заставить отпустить меня.
Настойчивое покашливание где-то сбоку от нашей мизансцены отвлекло мое внимание на несколько секунд. Мой кадет! Он стоял красным помидором, картинно кхекал и лицо его выражало то ли высшую стадию смущения, то ли самую крайнюю степень досады. Я никак не могла определить, чего было больше в его физиономии. Уму непостижимо, что он себе успел напридумать… Однако не хрупкому юношескому сознанию наблюдать за последующим с минуты на минуту кровопролитием…
– Теодор, – попросила я послушника, – иди на кухню и займись угощением… пожалуйста.
Ого! Ему это не понравилось. Светлый отрок еще ярче полыхнул щеками и поплёлся к кухонному комбайну, бурча по-стариковски:
– Если ты называешь угощением паршивую горсть разноцветных кубиков, то ты просто ненормальная.
Выходило, что не смущение руководило его поступками (и дальнейшие события это подтвердили!): он не одобрял моей линии поведения и выражал это… своеобразно.
– Не будь занудой! – подбодрила я мальчишку.
– Теодор!
Голос Магистра прогремел чуть не у меня над ухом, я даже подпрыгнула от неожиданности. Занявшись отроком, я немного отвлеклась от действительности и вроде как подзабыла о своем госте. А уж он не преминул о себе напомнить, разоравшись и вклещиваясь в мои конечности своими раскаленными злостью… да, именно ЗЛОСТЬЮ, теперь я это понимала… пальцами.
– Если тебе не нравится её пища, можешь нажать на красную кнопку и высказать аппарату свои предложения по поводу того, что ты хотел бы съесть.
Распоряжаться в моем доме!
– Магистр, вы портите мне кадета. Ваше предложение звучит, как призыв к непослушанию, – конечно, в своей речи я была – сам очарование.
– Нет, Федра, я просто даю нам время кое-что обсудить.
Он подтянул меня совсем близко к своему огромному телу, нависая плечами, пытаясь подавить моё не только физическое, но и моральное сопротивление. Я понимала, мне достаточно изобразить на своём лице страх, и окажусь тут же на свободе. Мой персональный Магистр хочет всего лишь получить подтверждение своего превосходства. Все просто…
Да вот беда! Агенту не свойственно испытывать страх при воздействии внешнего агрессора. Конечно, я могу вполне достоверно изобразить, ведь Игра – большая часть моей жизни. Я прищурилась на темное от обуреваемых эмоций лицо Магистра… пожалуй, мне не изобразить такого непомерного ужаса, которым бы удовлетворился мой оппонент.
Конечно, Джан Нэш прочел на моем лице все мои предположения. Ведь моё лицо – открытая книга, особенно, когда я этого хочу… Это его подстегнуло еще больше. Воистину я уверилась, что все закончится самым скверным образом – чьим-то свеженьким трупом. И, поскольку я и не думала пока умирать, труп будет именно Магистра.
А его лицо исказилось от гнева почти до неузнаваемости… Я сочла своим долгом предупредить, чтобы все хоть чуточку походило на равный поединок:
– Магистр, вы можете попытаться осуществить свои намерения, столь очевидные сейчас. Но, поверьте, это будет всего лишь попытка с вашей стороны.
Я хотела всего лишь ясности в этой, впрочем, и так довольно понятной ситуации, а получилось – вновь задела его гордыню. Его пальцы, казалось, уже прожгли мои кости до середины… Моему человеколюбию пришел конец. И так слишком много позволила этому типу, живущему достаточно благополучно за мой счет. Он существует благодаря мне. Моя плодотворная деятельность на ниве служения Империи дает ему работу, а следовательно, и привилегированное положение в обществе.
И хочет, чтобы Федра дОр пресмыкалась перед ним?! Все условности покинули мой разум. В тот же миг я приняла решение и подняла свое освобожденное от сомнений чело навстречу своей будущей жертве. Мне придется сделать ему больно. Очень!
К удивлению, я увидела уже совершенно владеющего собой человека. Сомнения, как видно, покинули и Магистра. Я не скажу, что мне понравилось это новое выражение мудрости и даже некоторого снисхождения на его лице, приобретшем вновь свою мужскую привлекательность.
– Федра, по роду своей деятельности мне приходилось сталкиваться с различными аспектами поведения. Фрейский опыт не является для меня тайной. Не скрою, несколько лет назад он привлекал меня своим разнообразием и необычностью. Сейчас я стал более разборчив в своих связях и более сдержан в проявлении своих чувств, но это не значит, что можно безнаказанно провоцировать меня.
Вот теперь растерялась я. Смутно подозревала, что Розалинда втянула меня в интригу с двойными дверями – когда не знаешь, найдешь ли ключ, подходящий хотя бы к одной из них. Предположение, что неверная моя подруга устроила это представление, преследуя невесть какую, но явно определенную цель, утвердилось еще больше, когда руки Магистра сомкнулись у меня за спиной и вольно заскользили, погружаясь в разрезы моей одежды как-то очень по-свойски. Я попыталась поднять вверх лицо, притиснутое к холодному лайксу черного комбинезона (ибо Магистр пришел ко мне домой при полном параде, как на прием к Прокуратору), но лишь оцарапала щеку о тисненые на ткани серебряные звезды.
Двумя пальцами Эрг удерживал мой затылок на уровне своего сердца, а вторая рука коснулась очень интимно – вроде бы несмело, но при том и уверенно – пояска на моей талии.
Все его движения, выверенные, как будто пальцы бегали по привычному музыкальному инструменту, прозвучали для меня вызовом. Конечно, ему не одолеть меня в силовом единоборстве. С чего же он решил, что сумеет обставить меня в этом старом, как мир представлении? Я расслабилась и потерлась о его бедро своим так кстати оголившемся коленом. «Я играла в эти игры не раз», – хотелось доказать мне языком своего тела. Но почему-то руки-ноги не слушались меня, все внутри противилось привычному сценарию любовных игр.
А Магистр вдруг быстро склонился к моим обнаженным плечам и жарко задышал, опаляя, заставив кожу покрыться мурашками. Его слегка влажные от недавно принятого душа кудри щекотали мне шею, рождая на уровне солнечного сплетения неудержимую вибрацию. Паника охватила моё тело, жуткая мысль, что игры закончились, и началось нечто неподдающееся контролю, не добавила мне стабильности.
Беги! – приказывал Инстинкт. А Гордость подзуживала – не дрейфь! Я попыталась обратиться к Разуму. Подумаешь, уверяла я себя, он обнимал меня не раз, прерывая затянувшееся Внедрение или помогая завершить Соответствие… Но были ли при том его руки так горячи и нетерпеливы?..
Спор разрешила Очевидность. Я обнаружила, что стою, ничем не сдерживаемая, и сама обнимаю Магистра, довольно живо исследуя его мускулы.
Иероним Вседержитель! Милашка, ты получаешь от всего этого удовольствие! Тело твое покрылось испариной неудовлетворенного желания, а сотрясающая тебя дрожь просто пугает… Что, интересно знать, думает о тебе Магистр?
Я осторожно прислушалась, не решаясь поднять глаза на объект своей страсти, и поняла, что клокочу не я одна. Это была глупая затея – пытаться переиграть друг друга. Не только глупая, но и опасная! Поскольку теперь я не знаю, как выйти из этой невероятной ситуации. Одно дело – флиртовать, а совсем другое – сгорать от приступа плотского вожделения.
Так я и стояла, обхватив его торс руками и воткнувшись носом в щель полу расстегнутого комбинезона, ощущая губами под теплой кожей гулкие удары его сердца.
– Наверное, не стоило этого начинать, – тихо сказал Джан Нэш.
В голосе его не было ни торжества, ни злости, а только растерянность, и я решилась на него взглянуть. Это был удар в самое сердце! Никогда и никто, даже мой пепельноволосый гонщик, не смотрел на меня таким взглядом…
– Восславься, Магистр, – прошептала я и попыталась оторвать свои руки от его тела.
– Подожди… еще немного, – попросил Эрг и, захватив в ладони мое лицо, склонился, приближая свои губы.
Я не отвернулась, не закрыла глаза, принимая справедливость его решения. И вот, когда его губы вполне целомудренно припали к моим, я поняла, почему Правила категорически запрещают возможность интимных отношений между Агентами и Согласованными Быстрой Руки…
– Эта груда металлолома не понимает человеческих слов, – возвестил Теодор, таща на вытянутых руках поднос с разноцветными кубиками фруктового сухили. – Я пересказал ей массу великолепных рецептов – и вот всё, что она смогла мне предложить.
Джан Нэш улыбнулся:
– Я сказал, что ты можешь попробовать, и ничего не обещал.
Светлый отрок нахмурился и пробормотал несколько неразборчивых фраз. Интонация его изложения не оставляла сомнений в характере комментариев.
Федра бросила беспокойный взгляд на Магистра и поспешила расшифровать недовольное послание:
– Боюсь, он хочет сказать, что сыт по горло всякими нравоучениями и наставлениями. А ваша шутка, Магистр, его просто бесит.
– Он так сказал? А я думал, просто ругается, – способность быть ироничным вернулась к Джан Нэшу.
– Никогда не говори, чего я хочу или не хочу сказать! – неожиданно громко возмутился Тео, взмахивая подносом так, что угощение угрожающе съехало на бок.
Магистр оторопел:
– Что побуждает тебя, Теодор, так неуважительно относиться к своему Учителю?
– Она – женщина. Женщина не способна быть Учителем, – категорично заявил послушник.
– Разве ты ничему не научился, общаясь с ней? – Магистр хмурился.
– Она всего лишь подсказала мне пару раз…
Федра попыталась взять ситуацию в свои руки:
– Я буду вам благодарна, если вы перестанете говорить обо мне в моём присутствии. Мы ведь не на Совете Соответствия.
Резонный довод остался без внимания, мужчины продолжали диалог.
– Эти её подсказки значительно облегчили твою жизнь, – резонно заметил Джан Нэш.
– Ну… если самую малость, – мальчишка не сдавался.
– Я вижу явные пробелы в твоем воспитании, ты не ценишь роль женщин в жизни нашего общества, – менторский тон Магистра Быстрой Руки не обещал ничего хорошего.
Сунув поднос Федре в руки, послушник заявил самонадеянно:
– Они годны лишь для того, чтобы готовить пищу. А Федра не способна и на это. Значит, она самая никчемная баба на свете. И если ты её лапал, еще не значит, что я перед нею растаю!
– Лапал? – Джан Нэш взглянул на светлого отрока с изумлением, явно не ожидал такой прыти от недавно робкого взглядом, бессловесного мальчишки. – Я её ласкал, парень. Если по истечении некоторого времени ты не будешь ощущать разницу в этих словах, разочаруешь в большей степени самого себя. А ведь это последнее дело – разочароваться в себе, Тео.
Губы послушника вновь пришли в движение, и Федра не нашла ничего лучше, чем исподтишка пнуть Теодора в коленку. Свое действо она сопровождала сладкой речью:
– Если вы закончили свою приватную беседу у МЕНЯ в гостях, можно сесть за стол, – объявила Федра, хлопая поднос на щегольский столик красного дерева. Она забыла о пресловутых гнутых ножках и мебель, крякнув, завалилась на бок. Сухили рассыпались по желтому ворсу ковра причудливым орнаментом.
– Она еще и неуклюжа, – поглаживая коленку, пробормотал Теодор чуть слышно, но вполне различимо для чуткого уха Магистра.
Джан Нэш смотрел в задумчивости на переломанные ножки, в который раз убеждаясь в, надежно скрываемой за маской хрупкой женственности, силе своего Агента. Еще он подумал, что неразумность Федры очевидна – взвалить на себя ответственность за вздорного мальчишку! И поглядывать ангельски, когда, наверняка, хочется задать паршивцу трепку. Что там творится в этой хорошенькой голове под маской сдержанности или неприкрытого вызова?
Некоторое время назад он видел кусочек настоящей Федры, и оказался не готов… совершенно не готов принять её внезапно открывшийся образ. В его объятьях она была чистой и открытой, как зарождавшаяся слеза – горькая и очищающая. А сейчас снова прикрылась привычной маской. Хотя нет, её беспокойство о мальчишке искренне…
Джан Нэш поморщился, к чертям все сравнения, воспоминания, нужно жить проще! Ему всегда удавалось жить просто: есть проблема – составить план, воплотить в жизнь – решить проблему! И он продолжит жить просто. И то, что произошло сегодня – есть его неосмотрительность и несдержанность – не сможет повлиять на дальнейшее развитие событий. Федра, конечно, это понимает тоже.
– Ты права, – сказал он Федре. – Впереди много хлопот с этим начинающим кадетом. Я разрешаю провести с ним урок начальной боевой подготовки.
– Мне не нужно ваше разрешение, Магистр, для занятий с моим кадетом, – сдержанно, но твердо возразила Федра. – Тем более, я не нуждаюсь в ваших подсказках по поводу программ наших занятий.
Эрг её не слушал, он больше не желал словесных баталий:
– Я рекомендую начать со II-ой ступени или даже с III-ей, для поддержания собственного авторитета. – Он уходил.
Торопясь покинуть хозяйку, забыл об истинной причине, приведшей его в отсек Федры дОр. Потянувшись к кнопке включения энергетического поля биля, Эрг вспомнил о своем интересе, и тут же решил, что сможет найти ответ сам, покопавшись основательно в Имперском архиве.
– Я отвергаю ложь в процессе воспитания подростков, способную лишь временно облегчить ситуацию, – заявила чаровница в фрейской тунике (Конечно, она пошла за ним следом!) – Я так же отвергаю насилие. Было бы неправдой сказать, что мысль пойти простейшим путем не посещает меня. Чтобы сломать мальчишку мне не потребуется много времени. Он еще слишком юн, чтобы оказать сопротивление. Я не хочу, чтобы мальчик страдал от преждевременной жестокости.
– Ты хочешь воспитать слюнтяя, Федра. В тебе говорит скрытый материнский инстинкт, в самом эгоистичном его проявлении.
– Что ж, Магистр, быть может, это мой единственный шанс почувствовать себя матерью.
Джан Нэш не нашел, что ответить, понимая бесспорную правду её слов. Он уезжал, и тонкая фигурка «секретного оружия» Империи исчезала во мраке, едва угадываемая уже по слабой вибрации воздуха вокруг неё. Эрг вспомнил её губы, отважно приоткрытые для встречи с его губами, внезапный, пронизывающий ознобом, момент узнавания во время слияния в поцелуе – и приказал себе немедленно выбросить все из головы…
Глава 9
*** Я прошлепала мокрыми от росы ногами по лимонному меху паласа: выскочив во след за Магистром, совершенно забыла об обуви. Раздвинув створки платяного шкафа, наткнулась на всё те же игривые скользящие ткани – коротенькие, длинные, полудлинные, совсем коротенькие. И все до одной соблазнительные!
– Я хочу мой халат, Розалинда.
Она молчала.
– Я замерзла!
Ни звука.
Я потеряно опустилась на пол.
– Необъятная, со мной сейчас случится тривиальная истерика, и мой кадет с полным правом сможет утверждать, что женщины созданы, чтобы лить слезы.
– Тебе хочется плакать?
– Да, Несравненная.
– Так плачь, Федра. Я считаю, что ты излишне зажата в своих чувствах. Тебе необходимо больше спонтанности в реакциях и поступках.
– Я буду рыдать всю ночь, если не получу свой халат.
– Тебе не нужен халат, – подлая изменщица продолжала со мной спорить. – Тебе нужно то, чего ты не позволяешь себе получить.
Я решительно поднялась с пола:
– Розалинда! Не желаю выслушивать твои загадочные нравоучения. Не сегодня! Мне и так немало досталось. Если ты, подлая, не можешь мне дать мой халат, так и скажи – а не морочь мне голову!
– Действительно, – забурчала гадкая машина, – я трансформировала твой халат в напольное покрытие. На нем у тебя сейчас полный беспредел.
Я посмотрела на ковер… Да, он требовал хорошей уборки.
– Хорошо, оставь все как есть, – смирилась я. – Только ответь, зачем ты все это устроила?
Розалинда молчала.
– Опять захотела потешить свои чувствительные рецепторы театрализованным представлением?.. Скажу тебе – сценарист из тебя хреновый. Да и артисты – не из твоей труппы!
На мои упреки искусственный разум начал громко и тяжко вздыхать, а потом виновато ответил:
– Мне всегда казались удивительными ограничения на сексуальные контакты внутри Подразделения …
– Ты – знаешь, никто особо не придерживается этого Правила.
– По слухам. А вот статистика утверждает, что наличие их не превышает 5%-й порог.
– Не удивлена – параграф в Правилах существует, порицание – вплоть до Совета Соответствия. Агенты чтят букву закона.
– От этого вопрос о запрете не становится менее интересным.
– То есть… ты просто захотела посмотреть, что из этого выйдет? И использовала в качестве подопытного кролика меня?
– Нет! – решительно возразила Розалинда. – Я дала тебе возможность осознать, что некоторые запреты содержат слишком много знаний, чтобы обращать на них внимание.
– Ты учишь меня неповиновению?
– Я думаю, ты сама в праве устанавливать рамки своего поведения.
– Розалинда, если не будет Закона, Империя превратится в хаос.
– Речь шла лишь о тебе, Федра.
– Честно говоря, я и так не блещу примерным поведение, и дело непременно закончится Советом Соответствия… если Магистр решится на это.
Подруга моя замолчала, сосредоточенно потрескивая своими механизмами, а потом осторожно поинтересовалась:
– Ты считаешь, ТЕПЕРЬ он способен на это?
– А что изменилось? – зло поинтересовалась я, не желая даже слышать про это «теперь».
– Ты должна мне сказать, – просто откликнулась Розалинда.
– Понимаю, чтобы результаты эксперимента получили всестороннюю оценку. Интересно, а Магистра ты тоже попросишь комментировать это «теперь»?
Розалинда хихикнула:
– Ну не настолько же я самонадеянна?
– Сделаешь вид, что ничего не видела и ничего не слышала. Интересно, сколько тайн хранится в твоей памяти?
– Не перечесть… – со вздохом ответила моя чумовая подруга. – Как хорошо, что с тобой мне не нужно притворяться, Федра!
Это было предложением перемирия, и я согласилась:
– Наверное, ты права, стоит обо всем подумать и расставить всё по своим местам.
– Федра, ты бубнишь как брат Иона перед сном. – Мой кадет уселся передо мной с самым невинным видом, будто не выставлял меня перед Магистром полной идиоткой несколько минут назад. – Я есть хочу.
– В чем дело, Тео? Ужин всё еще в отсеке. – спокойно ответила я.
– Федра, он валяется на полу…
– Так подними его.
– Он грязный, – растолковывал мне мальчишка старательно. – Как ты говоришь? Нестерильный – вот!
– Хорошо. Иди туда, – я кивнула в сторону своей спальни, – и скажи «Мышь».
Глаза Теодора загорелись любопытством, он побежал почти вприпрыжку, желая как можно скорее выяснить, что может совершить такое простое слово. Я вернулась мыслями к своей подруге:
– Я разрешаю тебе вступить со мной в телепатическую связь после того, как мой кадет заснет.
– Твой кадет? Уверена в этом? Мне показалось – старый ревнивый муж, у которого женка – молодуха.
– Критиковать-то мы все умеем, жаль только, не себя, – живо откликнулась я, намекая на чрезмерное любопытство Розалинды.
Необъятная вздохнула нарочито горестно:
– Ты носишься с придурком, как курица с золотым яйцом.
Я решила не культивировать разногласия и сменила тему:
– Вижу, ты принялась за сказки, – рассмеялась, имея в виду образные выражения Розалинды.
– Что мне оставалось? Магистру удалось обнаружить все другие лист-диски.
– Ничего, милая, я притащу тебе еще, – пообещала я – для закрепления наших вновь установившихся дружеских отношений.
Тонкий визг, прозвучавший пронзительно и внезапно, заставил меня покинуть Розалинду, не попрощавшись. Я резко повернулась и увидела милую картину…
Теодор стоял на цыпочках, высоко подтянув штанины, а вокруг сновала моя несравненная Мышь в пористых тапочках – проворно и бесшумно.
– Фе-е-е-едра! – голосил послушник. – Она лопает нашу еду, а потом выплевывает её на поднос.
– Тебя это смущает? Напрасно. Она такое же живое создание, как ты и я, и – смотри! Она не визжит ужасным голосом, хотя и могла бы испугаться тебя, такого огромного. Она намного цивилизованней тебя и смелее.
Моя проповедь возымела действие, Тео опустил пятки на пол и шепотом поинтересовался:
– Но как мы будем ужинать?
– Животные у нас не содержат болезнетворных бактерий – её слюной ты не можешь отравиться. Другое дело – она! Но мы пожалеем маленькое создание, и не будем давать ей сухили из твоего рта… Благодарю тебя, Мышь, ты – свободна.
Я подняла поднос с подобранным с пола сухили и протянула отроку. Он колебался. Ох, как колебался! Даже лицом побелел. А когда первый кубик отправился в его рот, рвотные судороги прошли по его тощей шее. Я не дрогнула. Брезгливость – одно из основных предрассудков, с которым Агент должен распрощаться в первую очередь.
Теодор справился – проглотил и поспешил отвернуться, собираясь сбежать от меня. Я уцепила его за руку и отправила целую горсть сухили себе в рот. Мой кадет смотрел на меня во все глаза, и полыхавшие в его зрачках блики говорили о том, что теперь он мне не уступит. Мы съели все до крошки, даже вылизали злополучный поднос…
Теперь, если его не вырвет в ближайшие полчаса, можно считать, что с брезгливостью мы покончили… Через некоторое время я скажу мальчишке, что моя несравненная Мышь – вполне синтетическое создание, предназначенное специально для дезинфекции жилых помещений и продуктов питания. Скажу, когда это не будет иметь решительно никакого значения.
Лишь только решили одну проблему – возникла новая. Я смотрела на прозрачные стены ванной комнаты в полном отупении.
– Розалинда, как я буду принимать душ?
– Что тебя смущает, Федра? – лениво гукнула в ответ вредная машина. – Ты раздевалась много раз в разных ситуациях, в присутствии разных людей. У тебя великолепное тело, прежде ты не стеснялась присутствия мужчин.
– Один маленький нюанс, Необъятная. Ни один из них не жил в моем отсеке! И потом, туалет – весьма интимная процедура, и не мальчишке за мной наблюдать.
– У тебя есть выход.
Я чувствовала несомненный подвох с её стороны и всё же с надеждой спросила:
– Ну?
– Ты можешь попросить его отвернуться.
Вполне логичное предположение! У меня даже слов не хватило, чтобы возмутиться. Подлый агрегат желает моей смерти! Сегодня она одержима желанием достать меня по всем статьям.
Я повернулась к Теодору. Он натягивал белоснежный лайкс на свой топчан и ответил мне растерянным взглядом. Должно быть выражение моего лица его озадачило. Я пожала плечами в ответ на все свои внутренние сомнения. Милашка, вариантов у тебя не много. Для переустройства жилища требуется время – можно вновь посидеть на лужайке, развлекаясь обозримым мраком… То есть, отвернуться от проблемы, уйти в сторону, что совершенно не свойственно моей натуре. А значит – не может быть свойственно моему кадету, читай будущему Агенту! Я ободряюще улыбнулась, скорее сама себе, потому как Теодор все еще не догадывался о моих психологических выкладках.
Давай, милашка, это всего лишь вопрос доверия!
– Тео, я намерена принять освежающий душ. Наша ванная, как видишь, вполне во фрейском духе. Подумываю – не связать ли тебя? – шутливо предложила я.
Мой кадет веселости моей не принял, ответил вполне взрослым взглядом и спросил серьёзно:
– Ты не хочешь, чтобы я смотрел?
– Да.
– Могла бы просто сказать об этом, безо всяких угроз. – Он запнулся на мгновение, поймал мой взгляд и произнес медленно, будто читая мои мысли. – Это просто вопрос доверия.
И тут я снова уверилась, что связь Агента с объектом Внедрения является двусторонней. Мы оба заложники остаточных воспоминаний. В большей или меньшей степени мы связаны внутренним не подвластным разуму единством, как близнецы, вышедшие из одного чрева.
Хорошо это или плохо? – думать об этом не хотелось. Поделиться проблемой с Доком? Уж он-то сможет подвести под это маленькое открытие подходящую случаю теорию. Так обоснует, терминов научных насыплет – миллион… если я решусь посвятить его в свои домыслы…
Выйдя из ванной комнаты, я поняла, что наша договоренность с Тео оказалась не состоятельной. Паренек скукожился на топчане и зажмурил глаза. Виноват! – говорил язык его тела.
Мне стало нехорошо – милашка, ты – дура! Разве можно было создавать такую провокационную ситуацию?
– Прости, малый, моя ошибка, – пробормотала я с сожалением в голосе.
Быстро ткнула пальцем в Инфопанель, посылая вызов Розалинде.
– Что? – гукнула моя подруга совсем недружественно. – Вроде мы обо всем договорились.
Я не стала спорить, сказала просто и кратко:
– Утром моя ванная комната должна иметь стандартный вид.
Необъятная попыталась мне возразить, но я не дала ей шанса. Высказала все, что посчитала нужным и отключилась.
В благоухающей розами и тимьяном кровати среди множества узорных подушечек я возлежала безо всякого удовольствия и тревожно прислушивалась, как мальчишка сопел, вздыхал и ворочался. Возможно, стоит сейчас же с ним все прояснить… И показать, что ты относишься к произошедшему очень серьезно. Мальчишка должен считать, что тебе – «фиолетово». Как бы ты, милашка, к этому не относилась на самом деле.
Да и времени нет, проводить разборки. Телепатический контакт с направленным сновидением – вещь не простая и не быстрая.
– Необъятная, – буркнула я не очень дружелюбно, открывая доступ к своему разуму, – можешь приступать. Не забудь потом задействовать защитный экран.
