Елена Владимировна Кардель
Психология Родины. Глубины русской самобытности
Прошли века. Давно «канула в лету» могущественная Византия. Трагично закончила своё правление династия Романовых. Период коммунистического атеизма сменился возвращением религиозности.
Однако Русская Православная церковь так и не стала ни русской, ни православной, и продолжает зависеть от западных кураторов, как бы ни пытались это скрывать.
«Мы взяли вас в свои ежовые рукавицы и разрушили всю вашу великолепную структуру, которую вы воздвигли, и повернули вспять всю вашу историю. Мы уничтожили ваших богов, мы отбросили все ваши расовые особенности, и заменили их Богом в соответствии с нашими собственными традициями. Ни одно завоевание в истории даже отдалённо не сравнимо с тем, как полно мы вас завоевали.
Мы остановили ваш прогресс. Мы наложили на вас чуждую вам книгу и чуждую вам веру, которую вы не можете ни проглотить, ни переварить, потому что она противоречит вашему натуральному духу, который в результате пребывает в болезненном состоянии, и в итоге вы не можете, ни принять наш дух полностью, ни убить его, и находитесь в состоянии расщепления личности – шизофрении».
Марк Эли Раваж – личный биограф семьи Ротшильдов о Христианстве. («A Real case Against the Jews» One of them Points out the full Depth of their Guilt. Marcus Eli Ravage.1928).
Интересное наблюдение: как только наша страна начинает отстаивать государственный суверенитет, так тут же активируются западные идеологи.
Вот и современная ситуация вокруг России очень напоминает тот средневековый период крестовых походов…
«Сейчас идёт поход крестовый на Россию
Враги пытаются наш русский дух сломить.
Как сил не хватит одолеть вулкан, стихию…
Вот так и русских невозможно покорить! <…>
Хотя мы русские довольно терпеливы,
Но можем дать врагу решительный отпор.
Мы не жестоки, но с расплатой справедливы,
Французы с немцами всё помнят до сих пор…
Теперь попробовать хотят американцы
Экономически Россию задушить.
Да вот не ведают, не знают иностранцы,
Что душу русскую за деньги не купить!
Не продаётся наша честь, свобода, воля,
А с нашей верой в поле воин и один…
Пусть тяжела порой бывает наша доля,
Мы дело предков никогда не предадим». <…>
Владимир Уткин, «Идёт поход крестовый на Россию».03.05.2022 г.https://stihi.ru/avtor/vladimir001
Кому на Руси жить хорошо
«Характерная особенность русского народа в том, что его историческое становление выработало в нём способность успешно решать проблемы в таких условиях, которые другим народам кажутся не просто невероятными, а немыслимыми».
В. Зубков
Основу любой национальной культуры составляет самобытность народа. А самобытность – это те характерные свойства и качества, которые формируются на протяжении исторического пути народа под воздействием внешних природных и социальных условий. Детально изучив особенности природы, условия жизни и взаимодействия людей, можно понять и общий характер народа, и закономерности поведения отдельного человека.
Каждый народ занимает определённую природную территорию, своеобразную нишу, и это обстоятельство непременно сказывается на особенностях его национального менталитета.
Как в материнском лоне закладываются основы жизнедеятельности будущего человека, его здоровье, темперамент, особенности и характер, так и природная среда является своеобразным ложем формирования народа, определяющим его судьбу.
Крупный русский мыслитель Иван Александрович Ильин (1883–1954) писал: «Душа народа находится в живой и таинственной взаимосвязи с его природными условиями и поэтому не может быть достаточно объяснена и понята без этой взаимосвязи».
Исторически судьба уготовила русским жить на бескрайней равнине северной части Евразии, территории, не защищённой с запада и востока ни морями, ни горами и доступной для военных вторжений как из Восточной Азии, так и из Западной Европы. Единственный способ сохранить в таких условиях самостоятельность – занять как можно больше пространства, в котором бы увязали любые вражеские армии.
Громадные пространства, суровый климат и необходимость противостоять набегам неуёмных соседей породили в менталитете народа определённые психологические установки. Проживая на территории, где зима длится около полугода, наш народ выработал в себе огромную силу воли, упорство в борьбе за выживание в условиях холодного климата. Низкие температуры в течение большей части года повлияли и на темперамент нации. Русские медлительней и меланхоличней западноевропейцев, поскольку приходится накапливать и сохранять в себе энергию, необходимую для борьбы с холодом.
Северно-евразийский характер нашей страны сформировал тип национальной психологии, который противоположен мировым тенденциям. Отсюда вместо развития товарного производства – уход в натуральное хозяйство и ориентация не на торговлю, а на обмен (спасительный для выживания), вместо самостоятельности – привычка к патернализму, вместо высоких материальных запросов – неприхотливость к условиям жизни.
Русский философ и богослов Сергей Николаевич Булгаков (1871–1944) писал о том, что континентальность климата, вероятно, повинна в том, что русский характер такой противоречивый, жажда абсолютной свободы и раба покорность, религиозность и атеизм – эти свойства русского менталитета непонятны европейцу и создают России ореол таинственности, загадочности, непостижимости.
Суровые континентальные зимы сформировали традиции русского гостеприимства. Отказать путнику в крове зимой в наших условиях означает обречь его на холодную смерть. Поэтому проявление радушия и гостеприимства воспринималось русскими людьми не иначе как сама собою разумеющаяся обязанность. Суровость и скупость природы научили русского человека быть послушным и терпеливым, непритязательным в отношении материальных благ, довольствоваться малым.
Россия – природная кладовая мира, однако её природные ресурсы расположены в труднодоступных районах, которые ещё и мало населены. Поэтому на добычу, перемещение и производство одной единицы продукции российская промышленность вынуждена затрачивать больше материальных, энергетических и людских ресурсов, чем другие индустриальные страны.
Северное местоположение нашей страны, особенности климата и почв, непредсказуемые капризы природы предопределили кратковременность сельскохозяйственных работ. Если в России период, пригодный для выращивания урожая, длится от четырех до шести месяцев, то в Западной Европе он составляет восемь – девять месяцев. Получается, что у западноевропейского фермера почти в два раза больше времени на сельскохозяйственные работы, чем у русского крестьянина.
Жить в таких непредсказуемых условиях, когда результат труда зависит от капризов природы, можно только с неисчерпаемым оптимизмом. Русскому человеку надо дорожить ясным рабочим днём. Это заставляло нашего крестьянина усиленно работать, чтобы успеть сделать многое в короткое время. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжённому труду. Кроме русских, пожалуй.
Нередко можно услышать упрёки относительно нашей «природной лени». Но мог ли ленивый народ, живя в экстремальных природных условиях, создать великое государство и непревзойденную культуру?
Жизнеспособность народа, его развитие и успех всегда достигались его добросовестным отношением к труду. Трудолюбие как национальная черта, ставшая устойчивым обычаем, привычкой и потребностью, запечатлена в нашем устном народном творчестве в виде пословиц и поговорок.
Об этом справедливо заметил писатель, демограф Олег Анатольевич Платонов: «Среди многих тысяч русских пословиц вы не найдёте ни одной, где бы труд воспринимался как проклятье. Бывает, жалуются на тяжёлый труд, на господский труд, да и удивительно мало жалуются… А зато пословиц, прославляющих трудолюбие и добросовестность в труде, великое множество».
Труд предстаёт в сознании народа как нравственный долг и духовный воспитатель человека: «Терпение и труд всё перетрут», «Душу в дело вложишь – всё сможешь», «Кто не работает, тот не ест», «Лениться да гулять – добра не видать», «Праздность – мать пороков», «Без труда нет добра». В народной мудрости закономерно отразилось отношение к труду как к нравственному подвигу. В упорной борьбе за освоение территорий, за разработку земель закалялся характер народа, ковалась привычка к тяжёлому труду, формировалось творческое отношение.
Иное дело, что природные особенности нашей страны обусловили специфический оттенок трудолюбию, который несведущий человек принимает за леность, как национальную черту. Всё от того, что труд русских людей на протяжении многих столетий носил неровный, аритмический характер вследствие непредсказуемости природных процессов и кратковременности страдной поры.
Поэтому основной формой отношения к труду стало отношение неторопливо-пассивное. Эта ситуация отразилась в пословице «Русский мужик долго запрягает, да быстро едет». Наш человек знал, что природа отпускает ему мало благоприятного времени для земледельческих работ и что короткое лето может укоротить нежданное ненастье. Это заставляло крестьянина торопиться, чтобы убрать урожай и своевременно уйти с поля.
Потом же – «Сделал дело – гуляй смело» – отдыхать и бездельничать осень и зиму. Отсюда и свойственная русским привычка затягивания работ, сменяющаяся штурмовщиной.
Неторопливо-пассивное отношение к труду и жизни в целом выработало у русских людей такое ценное качество как терпеливость, ставшую одной из черт национального характера. Лучше перетерпеть, чем что-то предпринять. В этом проявляется не столько недостаток инициативы, сколько нежелание выделяться своей активностью среди окружающих. Такое поведение оправдывается характером труда и расселения русских крестьян. Освоение лесов, покрывавших большую часть территории страны, вырубка и корчевание деревьев, распашка земли требовали коллективного труда нескольких семей. Работая в коллективе, люди действовали единообразно, стремясь не выделяться среди других.
В этом был свой смысл. Сплочённость коллектива была важнее, чем эффективность деятельности каждого из его членов. В результате среди русских слабо развился индивидуализм, заставляющий стремиться к инициативе, повышению эффективности труда и личному обогащению. Его появление связано с более поздними процессами в русском обществе и влиянием европейских ценностей.
Однако тот же коллективизм был основой душевности отношений между людьми, проявлений благородства и самопожертвования, широты души русского человека, также являвшейся формой «нерасчётливости». Идеалом крестьянина было умение во многом отказывать себе ради интересов общего дела. Жизнь воспринималась как исполнение долга, бесконечное преодоление трудностей. Житейская мудрость учила, что обстоятельства чаще выступают против человека, чем на его стороне. Это сформировало в русском народе такие черты, как упорство и изобретательность в достижении поставленных целей.
Наряду с земледелием, издавна приходилось крестьянину заниматься и всякого рода ремёслами и поделками. Этим объясняется практическая направленность ума, ловкость и рациональность. Но своенравие климата обманывает порой даже скромные ожидания. И тогда наш человек противопоставляет капризу природы собственную безрассудность, веру в судьбу. Эту наклонность дразнить счастье, играть в удачу выдающийся русский историк Василий Осипович Ключевский (1841–1911) назвал «великорусским авосем».
Известно, что во всём мире одна из самых смертельно опасных игр называется «русской рулеткой». С этим знаменитым «авось» можно связать столь свойственный русским людям иррационализм, проявляющийся в безрассудстве, в неподдающихся объяснению с позиций самосохранительной логики поступках. Однако, в силу противоречивой природы национально-ментальных свойств, даже такое, казалось бы, отрицательное качество даёт русским некоторое преимущество перед другими народами, особенно в творческих видах деятельности.
По отзывам американских специалистов, программисты-россияне имеют преимущество перед западными специалистами в области компьютерных разработок: «Для них нет понятия «нерешаемая задача»…Они по складу мышления более универсальны и поэтому без всякой боязни берутся за работу, на первый взгляд невыполнимую. И, что самое удивительное, решают проблему».
Старая истина о том, что наши недостатки есть продолжение наших достоинств, в полной мере применима и к русскому феномену «авось».
Русский человек верит в судьбу, и поэтому его можно назвать фаталистом. Но это своеобразный фатализм, не мешающий демонстрировать кипучую энергию и инициативу. В силу чувственной окраски национального сознания у русского человека наблюдаются перепады грусти и безудержного веселья, сонной бездеятельности и поразительной активности.
Следует иметь в виду то, что существование русского народа связано с необходимостью овладения, организации и защиты огромной территории. Гигантские пространства, которые нужно было обустраивать, не могли не сказаться на ментальных свойствах нашего народа. Но необъятный и довольно однообразный пейзаж равнины, многомесячная зима, покрывающая белоснежным покровом поля и леса, короткое непредсказуемое лето, долгая осень с затяжными унылыми дождями, хмурое северное небо – всё это способствовало преобладанию у русских людей минорного душевного настроя, скромности и неприхотливости.
Русский народ подсознательно чувствовал все эти природные ограничения и поэтому выработал в своём менталитете привычку к самоограничению потребностей, умение стойко и безропотно переносить самые тяжёлые материальные лишения.
Однако российская коррумпированная элита, как века назад, так и сейчас, паразитирует на этой национальной черте. Навязчивая идея о том, что мы должны догнать Запад по уровню потребления, на практике ничего, кроме вреда, не приносит. Вместо того чтобы жить своим умом, в соответствии с национальными традициями, наша страна всё больше становится полигоном для разрушительных западных экспериментов.
Ориентация на разумное самоограничение потребностей, основанное на природно-климатических реалиях жизни, должна стать основой государственной политики нашей страны. Нельзя искушать и развращать русский народ мифами о возможностях обеспечения для него западных потребительских стандартов.
Территория Воли и лабиринты Ума
«Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физическою и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремлённость в бесконечность, как и в русской равнине».
Николай Бердяев
Географическое положение и природно-климатические особенности сформировали самобытность нашего народа. Во многом специфичные, а часто и противоречивые черты национального характера определяются обширностью пространств России. Власть безграничного пространства рождает двойственность в менталитете. Отсюда возникают крайности как преимущества и недостатки. Такие свойства как любовь к размаху, удаль, жажда жизнедеятельности являются источником как добродетелей, так и «недостоинств» русского народа.
Просторы необъятной Родины всегда держали наш народ в чрезмерном напряжении сил, смирении и долготерпении, но и давали ему чувство безопасности. Обширная земля всегда спасает, и русский человек привык рассчитывать на помощь и заступничество родной земли.
Владея огромной территорией, русский народ на протяжении веков имел такую степень свободы, о которой не могли и мечтать другие европейские народы, сдавленные теснотой своих куцых пространств.
Но для русского человека свобода имеет специфическую окраску. В народном сознании она воспринимается как вольница и вседозволенность, разгул и бесшабашность. Воля – таково русское определение свободы. Широкие пространства, владевшие душами русских людей, вылились в понятие воли, отличное от европейского понимания свободы. Если для европейца свобода есть сознательный и добровольный учёт своих поступков, то для русского свобода – это воля, соединённая с простором, с неограниченным ничем пространством. Прислушайтесь к языку: выйти на волю, погулять на приволье.
Свобода – это нечто законодательно закреплённое, это наше узаконенное право выбора, право принятия решений. А воля есть то, что стоит за нашими поступками, то, что ими движет. Это наше личное решение, а не навязанные нам правила. Отсюда можно вывести разницу между человеком свободным и человеком вольным. Первый всегда поступает по закону, даже если поступок противоречит его совести. А для человека вольного главным ориентиром в его поступках будет именно совесть. И если закон противоречит совести, то закон будет нарушен.
При рассмотрении психологической составляющей, свобода – это ответственность, а воля – независимость, сила, решительность.
Понятие «свобода» встречается во всех языках, в то время как «воля» – характерно для русской речи.
По мнению автора большого этимологического словаря русского языка лингвиста Макса Фасмера (1886–1962), «свобода» этимологически восходит к церковнославянскому «свобство», где корень «своб-» употребляется в значении «свой». Таким образом, свобода обозначала «положение своего» в обществе. При этом в древнерусских текстах «свободити» часто употребляется вместе со словом «рабство», а «свобода» воспринимается как противоположность состояния раба и приписывается всякому, кого освободили, сделали своим. Воля принадлежит к индоевропейскому словарному фонду. Слово образовано в результате чередования гласных и семантически связано с «велеть», при этом в значении интегрируются такие признаки, как «желание» и «выбор». В древнерусском языке «воля» обозначало осознанный выбор между несколькими возможностями, некое усилие разума для принятия наиболее разумного решения.
«Свобода» и «Воля» – абсолютно разные понятия, присущие разным культурам, разным ментальным «настройкам» и наполненные разным смыслом.
Свобода – феномен, прежде всего, культуры западной. Это вполне конкретные правила поведения, определяющие длину вашего «поводка». Чем длиннее поводок – тем больше у человека гарантированных законом прав и свобод. Но сам «поводок» (свод правил) никогда не исчезает – меняется только его длина.
В конце концов, свободный – это тот, кого освободили. То есть, раб, которого временно вывели погулять на поводке из соответствующих законов, так как для современной политической конъюнктуры нужны «свободногуляющие рабы» в виде рабочих и служащих. Когда у хозяев Мира вдруг появится необходимость снова сделать из «свободного человека» полноценного раба, это вполне можно будет организовать, поменяв соответствующие законы и грамотно «обработав» законопослушное население.
Что, в сущности, мы уже и наблюдаем на «диком Западе».
«Воля» в русском сознании есть особое понимание свободы, порождённое необъятностью наших просторов, бескрайними горизонтами русской равнины, ощущение внутренней раскрепощённости и безграничных возможностей. Это – простор для личности, для поступков, отрицание любой власти, готовность действовать вопреки, движение, но одновременно с этим покой и умиротворённость.
Для русского человека воля – это полёт, птица, ветер, простор, свет, счастье, жизнь, раздолье, стихия. Тогда как свобода ассоциируется с законом, деньгами, равенством, творчеством, демократией.
В словаре Даля приведены следующие определения: «Воля – данный человеку произвол действия; свобода, простор в поступках». «Произвол – своя воля, добрая воля, свобода выбора и действия, хотенье, отсутствие принужденья».
Различие между терминами можно свести к лаконичным определениям: свобода – это некое состояние, а воля – определённое качество. Сравните: «свобода выбора» и «воля к победе».
Представление о воле тесно связано с понятием «удаль». Как заметил русский лингвист и этнограф, князь Николай Сергеевич Трубецкой (1890–1938), «удаль – добродетель, непонятная ни романно-германцам, ни другим славянам». «Казак удалой», «вольный казак», «мне бы только волю во широком поле», «нагуляться в волю» – такого рода выражения и словосочетания проясняют понятие воли и связанное с ним понятие удали.
С волей, удалью, отсутствием регламентации связано качество русского духа, на формирование которого оказывают влияние природные условия нашей страны. Русские мыслители назвали его «безмерностью».
Безмерность – особое качество русской души, которое означает не столько её разгульность, сколько стремление во всем дойти до конца, до предела. Наш человек редко ограничивается «золотой серединой», ему и в жизни, и в мысли «хочется дойти до самой сути».
Существенное отличие русского человека от западного подробно описал современный исследователь русского национального характера, писатель Владимир Владимирович Личутин:
«Русский человек – дитя пространства, человек свободы и воли. Западному жильцу хватает лишь свободы, он отвык жить в своём кругу, европейцу достаточно, чтобы взгляд его доставал до костёла и замка, в этом видя устойчивость и безопасность. Да, европеец пытался проникнуть в другие миры, но как завоеватель, с душою немирной, властной и жестокой; и был изгнан, как чужак, истиравший с земли малые племена. Европеец слабо понимает живот свой, лёг под Гитлера, почти не оказав сопротивления. Жертвенный русский освободил Европу от гнёта, и она сейчас, самодовольная и сытая, надменно смеётся над нами, не понимая куцей душою своей, что регочет над собою, податливой, вялой и практически превратившейся в песчаную пирамиду. Для русских воля выше и желанней свободы… От желания безграничной воли воспитались в русских долготерпение, умение обходиться самым необходимым, нестяжательство, созерцательность, дружинность… Из желания воли всевечный конфликт государства и народа…
Для русских распрощаться с волей, это отрезать душу, превратить её в шагреневую кожу. Из чувства воли возник конфликт «демократов» и русских, ибо демократам («западникам») это желание воли неведомо. Им хватает «кухонной свободы», когда не покушаются на их дом и капиталы. И всё… Отсюда разница устремлений и разное чувство Родины. Поклонившийся Западу, невольно теряет оттенки души, он укорачивает, обрезает её под западный характер, не сознавая вполне, что если он русский, то даже при полной слиянности взглядов на жизнь, внутри его будет постоянно жить бунт…».
Польский лингвист Анна Вежбицкая в монографии «Понимание культур через посредство ключевых слов» указывала на явную связь «воли» и феномена массовых крестьянских побегов, когда воля воспринималась как способ «жить не в заключении». Отсюда сближение «воли» со стихийностью, разгулом, беззаконием, произволом. Воля для русских – это душевное состояние, которое овладевает человеком настолько, что он не боится нарушить любые законы. Воля может быть эгоистичной, и крайним её проявлением становится русский бунт.
В романе «Я пришёл дать вам волю» Василий Макарович Шукшин ставит волю на границе с «языческой безумной стихией», а проявление воли – это тот самый русский бунт, кровавый и беспощадный, отрицающий законную власть. Неслучайно движущими силами разинского бунта в романе становятся беглые бесправные крестьяне и вольные казаки. Первые хотят обрести законную свободу, вторые – освободиться от социального рабства. По мнению автора, в финале романа бунтовщик Разин достигает абсолютной свободы духа, веря, что «дал людям волю».
Русский бунт, «бессмысленный и беспощадный», имеет в себе потаённый смысл: никому не позволено ущемлять Простор, покушаться на широту души, стеснять потребности национального духа. Бунтарство, призыв к «буре», революционный порыв, разрушение «оков» – всё это создало образ необузданной вольницы, России-Руси, несущейся невесть куда. Пресловутая русская безалаберность, бесшабашность – тоже своего рода сопротивление определённой регламентации, жестокому порядку, несогласуемым со свободной стихией простора.
«Просторы, дали. И ещё воля-вольная. Не свобода, нет, а особое чувство, которое возникает у вас на севере. Парение над землёй. Особое ощущение жизни, простора, свободы. Чувство полёта, крыла. И не за этим ли летят сюда птицы с юга? Чтобы ощущать эту волю, изначальность мира… Я езжу за волей на Север». Так писал о русском просторе Фёдор Александрович Абрамов (1920–1983).
Необъятный простор, «долина ровная», с которыми приходилось считаться русскому человеку, воспитали в нём неприхотливость, терпимость, ставшие чертами характера.
Ширь неоглядная. Пространство бескрайнее. Для живущего в «стеснённых условиях» западного европейца этот немыслимый образ вызывал, чуть ли не ужас. У жителя русских равнин неоглядные дали пробуждали чувство не страха, а гипнотического восторга.
Феномен простора предполагал безграничную свободу движения, выбора пути, осознание того, что человек – вечный странник.
Размышляя о стране безграничной свободы духа, Николай Александрович Бердяев (1874–1948) делает вывод, что «странник – самый свободный человек на земле». Величие русского народа и призванность к высшей цели сосредоточены в типе странника. Из дали в даль, от скита к скиту шёл не просто инок: распространялись письменность, этика и культура. Проникновение в умиротворённые просторы делало русского человека незлобным, приветливым, доброжелательным. И чем опаснее были странствия, тем прочнее закреплялись в характере «чувства добрые». Отношение к пришлому страннику сформировало такие качества как милосердие, сострадание, хлебосольство.
А естественность, непосредственность, мудрая простота наших предков, былинных богатырей и сказочных героев? Не вольный ли дух простора губит всякую фальш и напыщенность? Случайно ли так созвучны «простота» и «простор»?..
И неразгаданная «грусть-тоска», свойственная русской натуре, то необычное состояние души, которому и название-то найти невозможно, тоже порождение простора.
Этот узнаваемый минорный настрой души проявляется в русской песне, в поэзии, в музыке. Грусть является общим и ведущим мотивом русской поэзии, а многие народные песни проникнуты заунывной тоской и протяжным напевом.
Широка душа русского человека, как его необъятная Родина – русская земля, её реки, поля и леса. Всё может вобрать в себя русская душа, все человеческие чувства, свойства и качества в ней помещаются.
Однообразный северно-евразийский пейзаж способствует широте взгляда, масштабности мышления, но не формирует внимательного отношения к деталям, отчётливости образов и идей. Открытые пространства, ширь, простор – необходимое условие для самопознавания, уединённого общения с космическим пространством, с Высшим Божеством.
Известный кантовский императив: звёздное небо над головой и нравственный закон внутри – всецело воплощён в России.
Неброская красота русской природы и равнинность ландшафтов приучили народ к созерцанию. Вдумчивость и наблюдательность, осмотрительность, сосредоточенность и созерцательность – те качества, которые воспитаны в русской душе просторами природы. По мнению В. О. Ключевского, в созерцании наша жизнь, наше искусство, наша вера. Но от чрезмерной созерцательности души становятся ленивыми, безвольными, мечтательными: «наблюдателем овладевает… чувство невозмутимого покоя, беспробудного сна и пустынности, одиночества, располагающее к беспредметному унылому раздумью без ясной, отчётливой мысли».
И в то же время, по словам Ключевского, «своеобразие русской природы, её капризы и непредсказуемость отразились на складе ума русских, на манере его мышления. Житейские неровности и случайности приучили его больше обсуждать пройденный путь, чем соображать дальнейший, больше оглядываться назад, чем заглядывать вперёд… Это умение и есть то, что мы называем задним умом…».
Влияние особенностей русской природы, её безграничности, порождающей ощущение простора, чувство внутренней свободы и раскрепощённости, отразилось в популярности у нас ОБРАЗА ДОРОГИ. Дорога – вечный символ России. Его можно проследить от знаменитой птицы-тройки Н. В. Гоголя и «Очарованного странника» Н. Лескова до не менее знаменитой песни «Эх, дороги, / пыль да туман, / холода, тревоги / да степной бурьян…» времён Великой Отечественной войны и современного искусства последних лет. Символ дороги выражает трудности российской жизни и мужественную готовность их преодолеть. Российская дорога – символ нашей жизни, её романтики и её неустроенности.
Как точно звучит эта тема в знаменитом советском художественном фильме Светланы Дружининой «Гардемарины, вперёд!».
<…> «Но согласны и сапог и лапоть —
Как нам наши вёрсты не любить!
Ведь браниться здесь мудрей, чем плакать,
А спасаться легче, чем ловить.
И у чёрта, и у Бога
На одном, видать, счету
Ты, российская дорога,
Семь загибов на версту!»
(Поэт – Юрий Ряшенцев).https://www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/1332/song/
Дорога символизирует бесконечность, открывающиеся безграничные перспективы. Она говорит о неизведанности будущего, намекает на предстоящие испытания, на возможные превратности судьбы, вызывает ощущение продолжающейся жизни.
«Дорога, дорога, / Ты знаешь так много / О жизни такой непростой. / Дорога, дорога, / Осталось немного, / Мы скоро вернёмся домой», – поётся в популярной песне группы «Любэ».
Образ дороги содержит в себе глубокий философский смысл. Дорога не просто средство для достижения определённого места, она и способ жизни, и образ мыслей, и судьба: «Эх, путь-дорожка фронтовая…».
В самом деле, «путь-дорога» – архетип, выражающий как физическую, так и духовную деятельность человека: и преодоление расстояний, и прохождение всякого рода жизненных этапов, и столкновение с разного рода препятствиями и проблемами. Корни слова «путь» следует искать в древнегреческом слове «pont», что означает «преодоление», «дорога, изобилующая опасностями, неожиданностями».
Прямой путь и окружной путь – две противоположности, две крайности, два символа. Первый – олицетворение правды, праведности, мудрости. Странник, наделённый этими качествами, не станет «вилять», а выберет кратчайший путь к заветной цели. Былинные богатыри Руси предпочитали «дорогу прямоезжую».
Но существует антитеза выше сказанному, и проявляется она в образном восприятии мира. Нетрудно убедиться, что природа противится созданию прямых путей. Математически считается, что прямая короче кривой, народная же мудрость гласит: «Только ворон прямо летает».
Именно в кривой, умело обходящей преграды, угадывалась нашими предками правда бытия. В народном творчестве славян «виляющая» дорога олицетворяет собой жизненный опыт, смекалку. «Кривая дорога возле прямой смеётся, она мучит, зато и учит».
Это же подтверждает и В. О. Ключевский: «Природа и судьба вели великоросса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями. Великоросс мыслит и действует, как ходит. Кажется, что можно придумать кривее и извилистее великоросского просёлка? Точно змея проползла. А попробуйте пройти прямее, только проплутаете и выйдите на ту же извилистую тропу».
