Елена Владимировна Кардель
Психология Родины. Глубины русской самобытности
Самая многострадальная буква
«Ё – это культурная ценность, достояние нашей орфографии и фонетики».
Василий Аксёнов
Как это ни парадоксально, но обе формулировки справедливы. Буква «ё» – действительно наше национальное достояние. С другой стороны, нет ни одной другой буквы, вокруг которой было бы сломано столько «копий». И до сих пор нет чёткого ответа на вопрос: нужно ли писать букву «ё»?
И не только поэтому она многострадальная. В русскую Азбуку буква «ё» была введена по приказу высокопоставленного чиновника, да так до конца и не прижилась в письменной речи. На протяжении нескольких столетий её пытались закрепить в русском языке, однако и по сей день общество к ней не особо благоволит.
Звук «ё» существовал в русской речи с древнейших времён, но записывался он с помощью двух букв «iо». В результате реформы 1918 года буква «i» (и десятеричное) наряду с другими была из Азбуки исключена.
Официальным днём рождения буквы «ё» считается 29 ноября 1783 года (хотя рождений, по сути, у неё было несколько). В этот день состоялось заседание образованной Российской Академии Наук под председательством её директора княгини Екатерины Дашковой.
Впервые о необходимости применения новой буквы в русской Азбуке, по мнению историков, сказала именно она – статс-дама двора Её Императорского Величества Екатерина Романовна Дашкова (урождённая Воронцова) (1743–1810). В исторических источниках говорится о том, что она поинтересовалась у российских учёных мужей, почему в русском языке отсутствует буква, которая выражает характерное сочетание звуков в слове, например, iолка.
Образованная и умнейшая Дашкова, фаворитка императрицы Екатерины II, предложила вместо двух букв, обозначающих звук «ё», ввести одну. Сообщается, что на первом заседании Российской Академии Наук княгиня вывела своей рукой вариант новой буквы, затем передала листок своему представителю, которым был назван митрополит Новгородский и Петербургский Гавриил – член Санкт-Петербургской Академии наук. После совещательных процедур было принято решение о том, что такое написание и следует принимать для новой русской буквы – буквы «ё».
Однако рождение буквы в 1783 году можно считать сугубо формальным. Отвыкать от привычного написания всегда трудно, а многие не видели в этом смысла, да и литеры «ё» в типографиях не было. Но были и те, кто предложение Дашковой не только поддержал, но и начал активно его продвигать. Одним из первых, кто стал использовать букву «ё» в личной переписке, был Гавриил Романович Державин (1743–1816).
И всё же более 10 лет новую букву практически не использовали ни в художественных текстах, ни в официальных документах. Работал так называемый лингвистический консерватизм, и букву «ё» одни считали несуразно смотрящейся в русской литературе, а другие видели в ней прихоть вельможной особы, «глумящейся над языком».
Постепенно новая буква пробивает себе дорогу в печатные тексты. Сначала её использовали лишь в отдельных словах, таких как «всё», «василёк», «огонёк».
Вторым рождением буквы «ё» можно считать 1795 год, когда в типографии Ридигера и Клаудия при Московском университете была отпечатана книга Ивана Ивановича Дмитриева «И мои безделки».
Важно отметить, что в типографии Ридигера и Клаудия не понадобилось создавать специальную форму для новой буквы. На фоне тогдашнего увлечения русской знати французским языком это было излишним. Дело в том, что для отпечатки французских литературных произведений, «ё» уже использовалась в таких французских словах как, например, «Noёl».
С 1803 года буква «ё» появилась в журнале министерства народного просвещения. Букву «ё» использовал в своих произведениях и Александр Сергеевич Пушкин. А вот в словаре В. И. Даля вместо характерного написания буквы «ё» применялась буква «ять» с двумя точками.
Вопрос о букве «ё» обсуждался и в контексте реформы русского языка, которая готовилась Орфографической комиссией с 1904 года. Завершилась работа по реформированию уже после Октябрьской революции в 1918 году. Сейчас эту реформу совершенно незаслуженно приписывают большевикам, но инициировало её ещё царское правительство. В результате этой реформы из русского языка практически безболезненно исчезли несколько букв, но статус «ё» так и не был определён. Как указывалось в документах Орфографической комиссии, употребление буквы «ё» было желательным, но не обязательным.
И этот день рождения не стал окончательным вариантом вхождения буквы «ё» в русскую Азбуку. К примеру, в ранних советских источниках её отыскать нелегко. Дело дошло до того, что её снова пришлось спасать.
Официально, на государственном уровне, буква «ё» была признана обязательной только при Иосифе Виссарионовиче Сталине (1878–1953). С 1940 года её стали использовать повсеместно, особо подчёркивалась необходимость этой буквы в школьных учебниках и официальных документах.
24 декабря 1942 года вышел приказ № 1825 Наркомпроса об обязательном применении буквы «ё» в русском правописании во всех классах начальных, неполных средних и средних школ, а также использовании её во всех вновь выходящих учебниках, учебных пособиях и книгах для детского чтения. Тогда же был издан специальный орфографический справочник, где указывались слова с этой буквой.
Однако официальный статус «ё» просуществовал недолго. Уже в 1956 году её написание снова признали необязательным.
Борьбу за использование буквы «ё» ведут и в современной России, хотя, по мнению отдельных специалистов, эту букву можно использовать «на своё (или в их случае – свое) усмотрение».
В очередной раз вопрос об официальном статусе «ё» встал в 2007 году, когда были разработаны правила, регламентирующие использование этой буквы при написании. К сожалению, случаев, когда её использование считалось обязательным, оказалось всего два.
Первый случай: в фамилиях и других именах собственных. И это вполне обосновано, ведь, например, Котеночкин и Котёночкин не только различные фамилии, но это ещё и разные люди. И кстати, из-за отсутствия «ё» в текстах мы называем знаменитого кардинала Франции – Ришелье, а он был Ришельё. И не знаем, что русский поэт Афанасий Фет на самом деле Фёт.
Второй случай: если замена «ё» на «е» искажает смысл слова и предложения. К примеру, «осел» или «осёл», «падеж» или «падёж», и конечно, ставшее уже крылатым, – «мы скоро передохнём» или «скоро передохнем».
В 2009 году было опубликовано письмо Министерства образования и науки Российской Федерации, в котором рекомендуется использовать букву «ё» в школьных учебниках. Ключевое слово – РЕКОМЕНДУЕТСЯ.
После всего этого, на ум приходит бессмертное изречение Михаила Михайловича Жванецкого: «Трудно что-то менять, ничего не меняя, но мы – будем».
Необязательность написания «ё» делает неразрешимым извечный вопрос: как правильно говорить – свёкла или свекла́. А правильно будет и говорить, и писать – СВЁКЛА, потому что в слове слог с буквой «ё» всегда является ударным. Если игнорировать письменную букву, то ударение смещается, произношение меняется и постепенно, от слова к слову, невежество нарастает, как снежный ком. Нынешнее выбрасывание из письменной речи буквы «ё» – сочной, ёмкой, одной из самых энергичных – это ещё один шаг назад, вслед за непониманием влияния символов.
Эта могучая буква способна собой заменять не только отдельные слова, но и целые предложения. Неслучайно в нашем лексиконе есть ругательства, начинающиеся с этой буквы: «ёлки-палки», «ёшкин кот»… Сколько сразу выплёскивается энергии! Кстати, в России есть необычная скульптура, которая называется «Йошкин кот». И находится она, как вы догадываетесь, в городе Йошкар-Ола.
Для защиты и продвижения буквы «ё» в русском языке в 2005 году в Ульяновске был установлен памятник этой букве. Позднее подобные памятники букве «ё» появились в Перми и Ижевске.
И ещё один памятник, но уже «нерукотворный», хочу здесь привести. Замечательные стихи посвятил букве «Ё» наш современник, поэт Владимир Вишневский.
«А в Ульяновске, ну, вы знаете,
Это место рождения чьё,
Так вот, в бывшем Симбирске, есть памятник.
Хорошо, что воздвигли памятник
Самой нашенской букве «Ё».
Сколько ж раз её законодательно
Угнетали, почти запрещали.
Нашу самую многострадальную,
Символ стойкости изначальный,
Нашей тайны и нашей печали.
Как её не гнобили,
Остаётся «Ё» в силе.
И сказала мне «Ё»: —
«Помытарься с моё».
«Ё» собой воплощает наш дар.
Под давленьем среды социальной
И под прессом, то сверху, то сбоку,
Между молотом и наковальней,
Энергично, в мгновенье ока,
Чтоб не тронуться, стравливать пар,
Вот мгновенный ответ наш унынью,
Без гордыни, но…, присно и ныне,
Пусть не буква закона, но правильная,
Наше скрашивающая житьё,
Это значит нам свыше потрафило,
Это наша с тобой биография.
Это «Ё» – МОЁ И ТВОЁ!..»
https://www.liveinternet.ru/users/4550829/post378376917/
Русский мат и «лай матерный»
«Следи за своими мыслями потому что они становятся словами.
Следи за своими словами, потому что они становятся действиями.
Следи за своими действиями, потому что они становятся привычками.
Следи за своими привычками, потому что они становятся характером.
Следи за своим характером, потому что он станет твоей судьбой».
Хань Сян-цзы
Говоря о русской речи и словесности, трудно обойти стороной такую важную составляющую нашего языка как русский мат.
Лингвисты усматривают корни этих слов в большинстве индоевропейских языков, но такое распространение они получили только на русской земле. Матерщина сопровождает Русь с глубокой древности. Меняются власти, социальные формации, культура, меняется и сам русский язык, но мат остается неизменным.
Какие только термины не придуманы для обозначения запретных слов: ненормативная лексика, нецензурные выражения, ругательства, бранные слова, сквернословие, обсценная лексика, непристойные выражения, мат бытовой, мат агрессивный, «лай матерный», «пёсий язык».
Но нельзя считать мат чисто русским изобретением. Нецензурные выражения и слова, ругательства используют в своей речи люди всех национальностей, говорящие на разных языках. Ругаются и немцы, и испанцы, и англичане. Однако русская обсценная лексика уникальна.
У каждого народа такая лексика называется по-своему, но часто это обозначение связано с религиозным мировоззрением. Так, в польском языке нецензурная лексика называется plugawy język (грязный язык) и wulgaryzmy (вульгаризмы), в английском – profanity (богохульство), во французском – impit (неуважение), а в немецком – Gottlosigkeit (безбожие). Корни матерных слов встречаются в македонском, словенском и других родственных языках. А стало быть, искать истоки происхождения таких слов и выражений следует в протославянском языке.
Полагаю, что сейчас я удивлю тех, кто считает, что слово «мат» произошло от слова «мать». Скорее, наоборот.
Дело в том, что буквальное значение слова «мат» – это «громкий голос, крик». В его основе лежит звукоподражание, то есть непроизвольные выкрики «ма!», «мя!» – мычание, мяуканье, рёв животных в период течки, брачных призывов и других естественных физиологических процессов.
Такая этимология восходит к концепции авторитетного Этимологического словаря славянских языков: «…Русский мат, – производное от глагола «matati» – «кричать», «громкий голос», «крик», родственно слову «matoga» – «матаситься», то есть кривляться, ломаться, (о животных) мотать головой, «матошить» – тревожить, беспокоить».
Как известно, мать – это женщина, родившая ребёнка. А рожающая женщина – кричит. И это естественный процесс.
А вот слово «мама» не является ни однокоренным, ни производным от слова «мать». Оно возникает из детского лепета, из первых звуков: «мама-ма», которые произносит ребёнок. Это потом будут «ба-ба-ба», из которых возникнут и «баба», и «батя». Но первым непроизвольным звуком является «ма», передающее через интонацию различные состояния ребёнка.
Вы, наверное, обращали внимание на то, как маленькие дети легко и быстро схватывают услышанные где-нибудь матерные слова, а затем произносят их сами, не считая это чем-то предосудительным. Хотя, при этом, они инстинктивно чувствуют некую сакральность таких слов, их особое действие. А всё потому, что в этом возрасте ребёнком руководит его генетическая память, которая уходит корнями в глубокую древность.
Чтобы понять причину возникновения матерных слов, исследователи заглянули вглубь веков и предложили свой вариант ответа. Они считают, что на огромной территории между Гималаями и Междуречьем, на бескрайних просторах жили немногочисленные племена пращуров индоевропейцев, которые должны были размножаться, чтобы расширить свой ареал обитания.
Помните ветхозаветное обращение Бога-Творца к первым людям – Адаму и Еве: «Плодитесь и размножайтесь!»?..
Поэтому огромное значение придавалось детородной функции и последующему распространению культа плодородия, что отразилось в культурных традициях большинства народов.
А слова, связанные с детородными органами и функциями, считались магическими. Использование в просторечии подобных слов могло нанести вред, принести беду окружающим и самому человеку, произносящему эти слова. Было запрещено произносить их «всуе», чтобы не сглазить, не навести порчу.
Отсюда и возникло табу на матерные слова. Нарушать это табу начали колдуны (чёрные маги), за ними – неприкасаемые и рабы, которым «закон был не писан».
Изначально мат имел две различные сферы применения. Вам приходилось слышать, как орут «мартовские коты»? Но у этих кошачьих криков есть две характерные тональности. Одно такое «ма-а-а» адресовано кошке, чтобы привлечь к себе её внимание в брачный период, а другое «ма-а-а», с агрессивным посылом – предупреждение сопернику о готовности к боевой схватке за самку или за территорию.
То же самое и у людей. В первом случае табуированные слова использовались применительно к сфере деторождения и в любовных отношениях супружеской (!) пары. Муж и жена произносили такое слова, чтобы усилить половое влечение и испытать наслаждение, или усладу, как говорили наши предки.
Иногда такие слова супруги использовали для перебранки, когда назревала ссора (как же в семье без этого!), в результате чего негативные эмоции (злость, обида, раздражение) трансформировались в любовные заигрывания, и в семье сохранялся мир. Отсюда и происходит известная русская пословица: «Милые бранятся – только тешатся».
В исходном значении матерные слова относились к обрядовой лексике и эти лексемы не имели бранной окраски, не были оскорбительными. А так называемые «срамные песни» составляли важную часть народного свадебного ритуала.
Отголоски этой древней традиции сохранились в частушках, которые по-прежнему распевают во время свадебного застолья. И табуированные отдельные слова в такой частушке – как нигде к месту: немного смущая молодых супругов, они усиливают половое влечение перед брачной ночью, которая у наших предков была первой.
Вторая сфера, в которой не только можно, но даже необходимо было использовать матерные слова, это – «битва с ворогом», как говорили древние русы.
Кстати, есть характерная особенность, по которой можно отличить древнерусские слова от древнеславянских. Древнерусские слова были полнозвучными, а в древнеславянских – «исчезала» первая гласная буква. Так, «ворог» – это древнерусское слово, а «враг» – древнеславянское. Сравните, здоровье – здравие, город – град, ворота – врата, золото – злато. Любой желающий может дополнить список таких сравнений, а заодно определить, какие из современных слов являются исконно русскими, более древними, а какие претерпели языковое «омолаживание».
Уже в те стародавние времена, понимая, что слово – это очень мощное оружие, наши воины использовали в бою матерные слова, чтобы оскорбить противника, инородца, прервать его преступный род, воздействуя словом на его генетический код. Говоря современным языком, они выкрикивали матерные слова и выражения, используя их как психологическое оружие.
Каким образом? Воин сообщал противнику, во что он оценивает жизнь рода врага, стремясь его унизить, а заодно и своих соратников подзадорить: равного себе так оскорблять не станешь.
А что означает О-СКОРБ-ИТЬ? Помните слово «скорбеть? Оскорбить – значит нанести скорбь, горе, печаль, боль, страдание.
Использование матерных слов в ходе битвы превращало их в бранные слова. Оскорбление рода и богов врага позволяло сделать его более слабым. Отголоски этой традиции можно проследить в военном деле даже сегодня. Когда воины выдыхались, уставали, ругательства также были необходимы для быстрого воодушевления.
Теперь же мы и свой род, и свой народ не ценим и не уважаем настолько, что «кроем матюгами» друг друга, говорим друг с другом на языке ВОЙНЫ. И это очень печально.
Русский мат имеет три основы: женские репродуктивные органы, мужские репродуктивные органы и процесс полового соития. Всё остальное относится к обсценной или ненормативной лексике, которая матом не является. То есть в основе русского мата лежит анатомическая терминология детородной функции человека. Теперь у нас есть научная терминология такой функции. Эти научные термины изучают на занятиях по предмету «Анатомия и физиология человека» и в старших классах школы, и в медицинских вузах. Научные названия тех же половых органов и функций не являются табуированными, не относятся к нецензурной лексике, но и особого интереса не вызывают, хотя обозначают всё то же самое.
Правда, уже есть примеры использования таких современных научных терминов в литературных произведениях и театральных постановках. Однако вместо желаемого интереса и воодушевления эти термины вызывают чувство брезгливости к таким произведениям и постановкам, как к чему-то грязному, омертвевшему, разлагающемуся.
И вряд ли кому придёт в голову материться «по-латыни».
Видимо, именно из-за латыни они и не привлекательны, ведь латынь, как уже отмечалось, – это мёртвый язык. Он не может «родить» образ, не способен производить новые слова от исходных, и он не обладает энергией, чтобы нас ею подзарядить. А русский язык – живой, образный, энергетичный. А сколько производных можно получить от каждого слова, используя приставки, суффиксы, окончания, смысловые искажения…
В этом и кроется особенность русского мата – он многослоен!
Но я не случайно в названии разделила тему на две части. Всё, что не является матом (а мы это уже разобрали), а также использование матерных слов не по прямому назначению (в двух обозначенных сферах) относится к нецензурной брани, или сквернословию.
Понятие «мат» как определённый термин, обозначающий экспрессивную лексику, вошло в обиход в довольно обозримом прошлом. На Руси испокон веков эту лексику называли «лаем матерным». И в этом выражении не было никакой связи ни с «матерью», ни с детородными органами.
«Лай матерный» означал нечленораздельные звуки, выражающие «звериную эмоцию». Именно отсюда происходят такие выражения, как «орать благим матом», «заматереть», «матёрый зверь».
Такое вычурное название ругательств докатилось до нас в виде конкретных фраз: «они между собой лаются» или «брешутся как собаки». Так говорят о людях, которые публично ругаются между собой, оскорбляют друг друга. Во все времена люди ссорились и бранились, да и сейчас такое поведение наших сограждан не редкость.
Проиллюстрировать классический «лай матерный» можно отрывком из замечательного советского художественного фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки» по произведению Николая Васильевича Гоголя (1809–1852). В фильме есть эпизод, где две скандальные бабы (так их называет один из персонажей), стоя рядом с воротами церкви и споря о том, утопился ли кузнец Вакула или повесился, переходят к яростным оскорблениям друг друга. Кто смотрел фильм, тот легко вспомнит этот ярчайший эпизод фильма, а кто не смотрел – может увидеть подобное на некоторых современных телевизионных ток-шоу.
К чести предков надо сказать, что и ругательства у них были иные, не оскорбительные, а скорее, ироничные, указывающие на какую-то негативную черту характера или образа жизни. Например, вертопрах (гуляка), кащей (жадный), курощуп (бабник), мухоблуд (лентяй), пустобрёх (болтун), скаред (скупой) и другие.
Встречается ещё один термин, означавший ругательства, в том числе с использованием мата, – «пёсий язык». На этот счёт существует гипотеза, согласно которой матерщина имела магическую, защитную функцию.
В славянской, да и в индоевропейской традиции в целом, собаки считались животными загробного мира и служили богине смерти Морене. Так, например, пёс, служивший злой ведьме, мог обернуться человеком (помните истории про оборотней?) и прийти со злыми намерениями (навести порчу, сглаз или даже убить). В этом случае, почувствовав неладное, человек, став потенциальной жертвой Морены, должен был произнести защитную «мантру», то есть крепко выругаться. Это являлось своеобразным разоблачением злого беса, «сына Морены», после чего этот бес должен был оставить человека в покое.
Любопытно, что и к началу XXI века сохранилось поверье, что матерщина отпугивает всякую нечисть. В свете этой последней трактовки использования мата, приходит на ум интересный факт.
Однажды на каком-то международном «собрании» с уст нашего министра иностранных дел Сергея Викторовича Лаврова «слетело» едва уловимое русское традиционное матерное слово, которое было воспринято нашими соотечественниками как защитная «мантра» против неумного (мягко говоря) западного истеблишмента с его нетрадиционными ценностями и неуёмными требованиями.
И что тут добавишь? На войне как на войне!
