Елена Добрынина
На той стороне
– Не случилось бы чего, – с переживанием в голосе изрек сыщик. На самом деле переживания его сейчас были совсем по другому поводу. – Натали, позволите мне отлучиться на пять минут, чтобы сопроводить вашу подругу?
Натали благодушно кивнула, не замечая подвоха. Александр Сергеевич был так любезен, целовал ей ручки, улыбался. Да и вообще, своим появлением он раскрасил ее плохое настроение. К Анне ее возлюбленный относился ровно. Поэтому она нисколько не ревновала.
– Тогда я скоро вернусь. – Заверил Александр Сергеевич свою визави и почти бегом устремился догонять гувернантку.
Глава 46. Погоня
Аня уже забирала пальто в гардеробе, когда увидела приближающегося к ней Гнездилова. «Что этому тут надо? Зачем догоняет?», успела подумать с опаской. Захватив салоп и быстро бросив «Мерси», она сделала вид, что не слышит, как её зовёт сыщик. Аня развернулась, на бегу накидывая пальто на свои обнажённые плечи.
– Анна Алексеевна, постойте, – донёсся голос сыщика практически за спиной.
Аня пытаясь сохранить приличие рванула, что было мочи, через толпу к выходу. Главное, чтобы он не задержал её. Главное, успеть на Рождественскую. Время истекает, а этот цепной имперский пёс, так и норовит её задержать. Почему? Целовал бы и дальше ручки Наташе, вон, как та была счастлива его приходу, думала Аня со злостью. А сама пробиралась сквозь людской поток. Наконец-то, двери, вторые, услужливые швейцары распахивают их перед гостями. Аня выскочила на крыльцо, пытаясь под моросящим дождем отыскать глазами нужного ей извозчика.
– Возница! – Крикнула она и махнула своей сумочкой-мешочком, как они и договаривались с Иваном.
Вдруг девушка заметила, что на площади перед театром было слишком много полицейских. Аня не разобрала, кто они – сотрудники ли охранки, жандармы ли, ищейки. Для чего они здесь? Ожидался ли приезд царственных особ, а может, они уже присутствовали в театре? Или это всё по её душу? Ну нет, бред какой-то! Она сейчас найдёт Ваню, заберется в коляску и унесется прочь отсюда в своё время.
Гнездилов всё не отставал. Она успела заметить его высокую фигуру с суровым и как будто озадаченным лицом у входа в храм Мельпомены. Аня ступила в тень от колонны, так чтобы ее не было видно и повторно взмахнула сумкой, выкрикнув дрогнувшим голосом как можно громче «Возница!». Несколько извозчиков бросились к ней, выдавая ее местоположение. Гнездилов моментально понял, что она прячется за колонной и бросился за нею.
Аня растерянно вертела головой по сторонам в поисках Ивана. Гнездилов уже был близко, так близко, что слышна была тяжёлая поступь его жандармских сапог. Как вдруг, наконец, среди мужиков у самих ступеней девушка разглядела знакомый яркий кушак Ивана. Бросилась к нему по лестнице. Он притормозил прямо у крыльца, бубня остальным извозчикам, что барышня поедет с ним, и как только она ступила в коляску, дёрнул вожжи.
Пролетка закачалась, поехала и Аня рухнула на сиденье.
– Полегче, Вань. – Возмутилась девушка.
Казалось, Иван не реагирует на её слова. Он стоял во весь рост на облучке и стегал лошадей, ускоряя бег пары.
– Ишь ты, нежная какая! – Выплюнул он через плечо, перекрикивая стук колес по мостовой. – Хотела к сыщику в лапы попасть?
Аня ошарашенно смотрела на здание театра, крыльцо и людей, которые в антракте толпились на улице – курили, разговаривали или просто дышали воздухом. На самой первой ступени мраморной лестницы она увидела раздосадованного Александра Сергеевича, который лишь на миг растерянно замер, смотря вслед их пролетке.
– Думаешь, он знает что-то? – Перекрикивая шум ветра и звуки города, спросила она.
– А ты думаешь, просто так он рядом ужом вился? – Усмехнулся детина. – Как бы в погоню не бросился.
Аня задрожала то ли от промозглого ветра, бьющего в лицо, то ли от осознания слов возницы. Да не может быть, неужели он что-то знает о них и сейчас бросится догонять? Только не это! Они должны вернуться! Она обещала Аське.
***
Гнездилов замер на лестнице. «Упустил», на секунду мелькнула досадная мысль. Но лишь на мгновение. Голова его работала, перебирая варианты действий. Гувернантку обязательно нужно догнать. Сейчас она и Плут – те ниточки, что приведут его не просто к исполнителям, а к организатору террористического акта. Еще через секунду в голове сыщика был новый план. Уж чего-чего, а подстраиваться под обстоятельства он умел. Бедное детство и высокородное, но худое положение его тому научило. Александр Сергеевич бросился к жандарму, который по случаю ожидания царственных особ дежурил рядом.
– Надворный советник Гнездилов, сыскное отделение. Коня мне срочно, погоня за особо опасными преступниками.
Жандарм, не ожидавший появления сыщика, опешил, округлил глаза и передал поводья. Гнездилов подхватил их и махом взлетел на коня. Пришпорил того и понёсся вскачь за пролеткой, на которой минуту назад укатила гувернантка Ильинских, племянница графа Терепова.
***
Николя вернулся с тремя бокалами шампанского в руках. Еле донёс, все-таки для того, чтобы разносить напитки, требовалась особая сноровка. У Николая имелась сноровка эти напитки употреблять, а вот носили их обычно официанты. Но он человек не гордый, и сам спустится за шампанским для дам, если того требует замысел. А замысел у него определенно был. Он уже в красках представлял, как в последнюю очередь отдаст бокал Аннет. И обязательно коснётся её руки своими пальцами. Представлял, предвкушая, как ее маленькие пальчики задрожат от его прикосновения. Пока что он чувствовал, что проигрывает этой зеленоглазой колдунье. И это его дико злило. Молодой граф привык во всех амурных делах выходить победителем. В большинстве случаев именно он решал, какая дама упадет к его ногам. Стервозная гувернантка, которая божественно держалась, когда он целовал её, лишала его воли и разума. Он готов был волочиться за ней как пылкий юноша, который только познает искусство любви и еще чистосердечно отдается всем своим чувствам. Он не думал о разочарованиях и горечи, которые часто любви сопутствуют, а все его мысли были сосредоточены лишь на том, как вызвать в ней ответные чувства, как задеть ее, как понять, что она тоже к нему не безразлична. Он боялся даже представить, что будет, если эта чертовка ответит на его поцелуй. В том, что он обязательно случится, Николай даже не сомневался. Он, конечно, привык иметь дело с опытными дамами и терпеть не мог этих игр в невинность, но в голове никак не могло уложиться одно противоречие – с одной стороны строгость и выдержка Анны и с другой эта её горячая, даже страстная натура, которую он видел, когда они оставались наедине. Это ни на что не было похоже, волновало кровь именно тем, что ни то, ни другое не было наигранным. Он всё пытался разгадать это ее свойство, и никак не мог.
Николя поставил бокалы на парапет широкой мраморной лестницы в фойе, рядом с матерью и сестрой. Но ни Гнездилова, ни Анны Алексеевны с ними не было.
– А где же наш советник надворный? – С напускным равнодушием спросил он.
– Аннушка плохо себя почувствовала и Александр Сергеевич, как истинный джентльмен, вызвался её сопроводить подышать. – Ответила матушка.
У Николая будто бомба в мозгу взорвалась, так его вдруг ослепило ревностью и гневом. Значит, так!? Пока он как половой в трактире бегает за шампанским, она, та что целовалась с ним перед театром, уже уединилась с Гнездиловым?
– Николай, ты куда? – Услышал он за спиной голос матери, а сам уже мчался к крыльцу словно ослепленный.
– Сумасшедший дом какой-то! – Всплеснула руками Татьяна Александровна и устало прикрыла глаза.
***
Аня и Иван летели по вечернему Петербургу. Детина остервенело стегал лошадей и те бежали, что есть мочи. Девушка вжалась в сиденье, уцепившись в борта руками, да так, что костяшки пальцев побелели. Пролетку неимоверно трясло. Из-под колёс летела грязь и вода, с неба падал мелкий и противный моросящий дождик. С усилием, с помощью одной руки Аня накинула на себя капюшон. Иван притормозил на повороте, и она вдруг явственно услышала конский топот сзади. Сердце бешено заколотилось. Никак погоня? Страх опустился липким комком куда-то в желудок, ей стало физически тошно, потому что под светом где газовых, а где электрических фонарей, она увидела догоняющего их надворного советника. Что будет, если их настигнет Гнездилов? Если честно, когда Аня слышала от Порфирия Георгиевича и Аси предостережение о том, что за ними ведут охоту, не придавала этому значение. Ей даже казалось, что всё это слегка надумано, преувеличено. Сейчас же, трясясь как груша в коляске на октябрьском холоде, она очень хорошо поняла, что это не шутка.
Всадник позади ехал на небольшом удалении, не отставая ни на шаг. И это Аню очень тревожило. Нужно еще успеть выйти из коляски, добежать до дворницкой и нырнуть в подсобку. Хватит ли им времени на это? По старинной русской традиции Аня, чего греха таить, решила надеяться на «авось». И хоть она терпеть не могла такой подход, выбора не было.
Гнездилов стегал коня под бока, пытаясь догнать экипаж. И надо сказать, это ему помаленьку удавалось. Расстояние до экипажа по чуть сокращалось, он уже даже видел гувернантку, которая сидела в коляске. Огорчало сыщика только одно. В условиях города он не мог маневрировать, так как не знал конечной точки маршрута. С трудом он осознал, что они направляются в Рождественскую часть города. А это значило, что Анна Алексеевна едет на квартиру дяди. Видимо, именно там и квартировалась их ячейка. Тут в голову ему пришёл план. Он решил объехать и неожиданно появиться у доходного дома с другой стороны. Совершенно точно Александр Сергеевич был уверен, что выбранный им путь ближе. Поэтому в нужном проулке он не последовал за ними, а резко повернул и скрылся в темноте.
Когда Аня вдруг поняла, что больше не видит преследователя, её обуяла дикая радость.
– Нам удалось оторваться, ура, – Обрадовалась она.
Но возницу это почему-то не вдохновило. Не снижая скорости, он продолжал нестись по проспекту, маневрируя между экипажами. На перекрестке с 5ой Рождественской он дёрнул за повод сильнее, одна из лошадей взбрыкнула, правое колесо не выдержало гонки и на полном ходу стало отваливаться. Пролетка накренилась, заваливаясь на бок. Аня истерически завопила, приправляя свою речь витиеватой нецензурной бранью. Иван обернулся на неё, прямо на ходу, стоя на облучке и присвистнул. Его сейчас выкинет оттуда, мелькнула у девушки мысль, а он ухмыляется.
Иван умело затормозил и выпрыгнул из коляски. Не мешкая, он подскочил к Ане и вытащил её прямо из разбитого экипажа. Тот, скосившись на одну сторону и опершись осью о мостовую, стоял на перекрестке в паре кварталов от нужного дома.
– Ээаа, – крякнул детина и, вскинув её на плечо, побежал к доходному дому. Он решил, что если Аня будет семенить следом, путаясь в своих юбках, то они только потеряют драгоценное время. Девушка и не сопротивлялась. Она просто не успела. Да и смысла в этом не видела.
Так и бежали они – огромный, рослый Иван и на его плече, согнувшись пополам болтающаяся Аня. От бега мужчины её подбрасывало, она пыталась ухватиться за кафтан чем получалось. Иван крякал, шапка сползала ему на глаза, но он, словно не видя препятствий, бежал к заветной проходной арке.
***
Александр Сергеевич ошибся. Он понял это, когда нёсся по параллельной улице и увидел вдруг посреди улицы затор. Что-то привезли в дом: то ли дрова, то ли ещё что-то, Гнездилов не успел рассмотреть. Ему нужно было пробраться сквозь подводы, дрожки, наваленные скарбом, лошадей, людей. Это всё занимало время. Оставался ещё один дом и вот он, проулок, а там выход на заветную 5ую Рождественскую. Он бы точно опередил преступников, если бы не этот затор. Сыщик чертыхнулся, пытаясь пробраться сквозь нагромождение.
– Ишь, отойдь! Товар помнешь! – Кричал ему какой-то мужик снизу.
– Пошел прочь! В сторону! – Выплюнул надворный советник.
Ему нужно было еще преодолеть наваленную барахлом телегу. Гнездилов в очередной раз выругался, конь встал на дыбы, фыркая и вскидывая копытами. Офицер подался на край, преодолевая затор сбоку. И вот уже копыта его лошади стукнули по мостовой, унося сыщика к своей цели. Успеет ли он? Удастся ли его план?
Мужик в зипуне, только что кричавший Гнездилову с призывом отойти, поправил шапку и усмехнулся. Он отдал указания работнику, а сам юркнул во двор дома. Достал из кармана увесистую связку ключей, открыл ворота и просочился в соседний двор. Скоро пересёк его и вышел в арку на 5ой Рождественской улице, аккурат напротив доходного дома, где квартировался Порфирий Георгиевич.
Он встал в тени арки, чтобы быть незаметным с улицы, спрятался от мелкого, надоедливого дождя. Через минуту в арку дома напротив вбежал рослый детина, держа на плече молодую девушку в дорогом пальто и платье, заляпанном грязью.
– Вот и славно! – С удовлетворением отметил человек в зипуне и потер руки, как бы согревая их – Вот и посмотрим, чем дело кончится.
Спустя минуту с другой стороны улицы раздался лошадиный топот и к арке подлетел всадник. Он торопливо, практически на ходу спешился и бросился к парадной двери. Дверь была заперта изнутри. Александр Сергеевич безуспешно дёрнул за ручку раз, другой. Чертыхаясь, он повернул в арку, собираясь разбудить дворника. Нельзя упустить гувернантку! Но не в окно же она проникла в свою квартиру. Он же видел, как Плут бежал к дому с другой стороны улицы, неся на плечах Анну Терепову. Значит, они оба в арке, раз дверь парадной заперта. А отсюда следовало, что они притаились где-то во внутреннем дворе или по чёрной лестнице пробираются в квартиру. На шум и гам к сыщику бежал околоточный. Гнездилов на бегу приказал ему охранять выход из арки, а сам поспешил в дворницкую.
***
Аня слышала за спиной шум. Она поняла, что Гнездилов их обхитрил и прискакал с другой стороны улицы. По неизвестной для нее причине он задержался, и они с Иваном успели проскочить в арку. Иначе зачем менять маршрут? Если бы не задержка, он бы точно встретил их у дома. Или, например, если бы Аня бежала сама. Мысленно благодаря своего соратника за предусмотрительность, она лишь ниже нагнула голову, когда детина без стыда и совести вломился на территорию дворника. Тот выскочил на шум в передней и был тут же остановлен громадным кулаком Вани ударом в глаз. Аня лишь охнула и отпрянула в сторону. Дворник ухнул на пол и застонал. Сколько же разрушений, подумала девушка. А вдруг у него сотрясение мозга случится и это наложит на всю его жизнь какие-то изменения? Теория о том, что ничего нельзя трогать в прошлом, стремительно рушилась. В конце концов, им было важно выбраться из этого времени, а не рефлексировать над подбитым глазом дворника. Ибо, поймай их Гнездилов, будет гораздо хуже. Обо всем этом Аня успела подумать, пока Иван влетел в чулан с инструментами и поставил наконец ее на пол. В полутьме она оступилась, но напарник вовремя подхватил её.
– Давай, крути, время на исходе. – Торопил её Иван.
– Сейчас, сейчас. – Отдышалась девушка и нащупала кольцо на пальце. Чудесным образом оно не слетело с руки в процессе бегства.
– Возвращаемся, кручу по часовой стрелке, – вслух вспоминала она наказ Порфирия Георгиевича, уцепившись правой рукой в перстень. Прокрутила кольцо три раза, но ничего не изменилось.
– Блин, не получается. – Задыхаясь в темноте каморки, зашептала она зло.
– Ещё, крути, давай. – Повторял парень.
– Да сейчас, сейчас, не торопи. – Аня разозлилась.
Видимо, полнолуние было на исходе. И время не посмотреть, не до этого. Сосредоточиться не получалось. Вдруг совершенно отчётливо она услышала стук каблуков за дверью и поняла, что Гнездилов их, таки, догнал. Аня остервенело закрутила кольцо. Должно сработать, просто обязано! Оборот, другой, третий! В воздухе запахло пылью и старыми вещами, но и запах опилок никуда не делся. Время словно схлопнулось, наложилось друг на друга. Воздух стал суше. Он царапал кожу, першил в горле. У Ани возникло ощущение, что она в темноте продирается сквозь терновый куст или колючую проволоку. Сознание её как будто раздвоилось, и она чётко ощутила себя в чулане передней особняка Ильинских. Даже какую-то возню в передней почувствовала. Она толкнула дверь, успела заметить тонкую полоску яркого электрического света и в ту же минуту почувствовала, как там, в дворницкой дверь распахнулась, и кто-то ввалился внутрь, хватая ее за руку. В ужасе осознавая, что это Гнездилов, она думала долю секунды. А потом сорвала кольцо с пальца и всунув его в руку опешившему вдруг Ивану, вытолкнула его с какой-то дикой силой в дверь чулана.
Произошло что-то странное, воздух наэлектризовался, как будто искры даже посыпались в тесном чулане. Парня выкинуло из маленькой комнатки, а она осталась. Гнездилов схватил ее за руку слишком крепко и дёрнул к себе. Снова в воздухе витал запах сырости от каменного пола и опилок. Она не прошла в портал. И оставалось только молиться, чтобы в него успел пройти Иван, потому что она обещала Асе, что он вернется.
– Вот вы и попались, – услышала Аня голос сыщика над ухом и лучшее, что она могла придумать в этот момент, это «лишиться чувств» и рухнуть как куль с мукой к его ногам.
Глава 47. Ослепление ревностью и радость, когда радоваться, казалось бы, нечему
Николай выскочил на крыльцо театра, когда уже ни Гнездилова, ни Ани на улице не было. Он осмотрелся и понял, что если и выходили они подышать, то сейчас уже точно никого он тут не застанет. Да и второй акт скоро, возвращаться в ложу пора.
Взяла досада. Ревность слепила молодому подполковнику глаза. Никогда ещё Гнездилов не поступал так. Он всегда был с дамами осторожен и сначала по дружбе давал Николя приоритет в выборе. И чтобы вот так, наперекор всему увезти Анну Алексеевну прямо со спектакля практически на глазах всего света, из-под носа у самого Николая – это было уму не постижимо.
– О, Николя! – Некстати заприметил его старый знакомый по университету, тоже оказавшийся в этот день в театре. – И вы здесь!
– Честь имею! – Из вежливости поклонился Ильинский. На самом же деле ему хотелось набить кому-нибудь рожу, а не любезничать.
– Что-то вы не в духе. Жаль, такую сцену пропустили. – Беспечно болтал знакомый.
Николай поднял одну бровь, выражая удивление. – Да, да. Сослуживец-то ваш, Александр Сергеевич отправился в погоню за прекрасной незнакомкой.
– В погоню? Что вы говорите? – Заинтересовался Николай Павлович.
– Как есть, граф. Прямо сцена для иллюзиона, право слово. Сначала девица выбежала на крыльцо и буквально на ходу в пролетку запрыгнула. А следом он, даже у жандарма коня отнял и пустился за нею вскачь.
Николай с подозрением посмотрел на рассказчика. Тот продолжал болтать:
– Не верите, так сами и спросите. Вон он стоит. – Обиделся старый знакомый, но потом добродушно улыбнулся и подмигнул заговорщицки. – А вообще давайте к нам после спектакля, мы едем в «Медведь».
Николай поклонился, буркнул «Спасибо, но в другой раз» и отправился к жандарму. Публика стала покидать крыльцо, до начала второго акта оставалось не так много времени.
– Скажи-ка, мил человек, у тебя взял жеребца надворный советник? – Обратился он к служивому.
– Здравия желаю, ваше благородие! Так точно-с, у меня. Надворный советник Гнездилов по важному делу взяли-с.
– Это какое же важное дело у советника может быть во время представления в театре? – С сомнением спросил Николай Павлович.
– Так особо опасных преступников ловить отправились.
Николай посмотрел на вояку, и тот, перекрестившись, заверил графа:
– Истинное слово, ваше благородие! Так и сказали-с, особо опасные преступники. И помчались галопом за пролеткой, в которой барышня сидели. – Жандарм указал рукой направление. – В сторону проспекта ускакали.
– Благодарю! – Задумчиво сказал Николай и, отсалютовав жандарму, отошёл прочь.
Черт знает, что такое! Значит, не вместе они уехали? Он отправился за Анной в погоню? Но зачем? А может, это у них игры такие. Но Гнездилов был вовсе не тем человеком, что поднимает шум из общения с дамой. Нет, что-то тут было однозначно не чисто. В голове молодого Ильинского вихрем проносились мысли. Зачем Гнездилову преследовать Аннет, да еще и объявлять ее преступницей? Между прочим, с этим нужно быть осторожными и сначала проверять, прежде чем обвинять и преследовать.
К тому же, Анна уехала вовсе не в сторону Галерной улицы и это тоже было странным. Слишком странным. Куда может поехать гувернантка, если не к ним домой? Только к себе, решил Николай и отправился к стойке, где был привязан его жеребец. Пусть он и дурак, конечно, но лучше проверить один раз и увидеть все своими глазами. Если между этими двумя произошла ссора, то он непременно застанет Гнездилова дома у Аннет. И тогда ему, Николаю, только и останется, что молча удалиться. Непроизвольно кровь ударила в голову, и он шумно задышал, втягивая ноздрями воздух, словно тот самый жеребец. Как же зацепила его эта девчонка, что он готов позориться и стучать в дверь квартиры ее дядюшки ради удовлетворения своего болезненного чувства собственника.
С чего вдруг, через день после знакомства, он решил, что имеет хоть какие-то права на неё, Николай не знал. Им руководило лишь сумасбродство. Если эта дерзкая и такая манящая девушка предпочла ему надворного советника, он будет ярости. Если же ей и правда плохо, и извозчика она взяла сама, то зачем Гнездилову её преследовать? Аннет – опасная преступница? Это просто курам на смех. Но ведь, и Гнездилов не дурак, просто так не имел обыкновения обвинять людей.
Николя решительно ничего не понимал. И поэтому ему оставалось лишь поехать в сторону Рождественской улицы, где была квартира графа Терепова. Как найти нужный дом? Да всё просто: кто ж лучше дворников знает свой участок? Ну, или у околоточного спросить. Те тоже в курсе всех, кто проживает рядом.
***
Когда-то Аня ходила в драмкружок. Она вообще много куда ходила в детстве – на танцы, в музыкалку, занималась языками и даже, прости Господи, самообороной. На этом настаивал отец. Был в её жизни и период драмтеатра. Выдающихся успехов не достигла, но красиво шлепнуться в обморок – это, пожалуйста, это легко и просто.
Полученные в детстве умения помогли ей сейчас в обстоятельствах, которых она никогда в жизни не смогла бы и нафантазировать, не то что прожить. Однако вот они, эти обстоятельства, кушайте – не обляпайтесь. Как только она свалилась кулем на каменный пол подсобки, Гнездилов выругался и подняв её на руки вынес из тёмной дворницкой. Аня висела тряпочкой на его руках, максимально расслабившись, чтобы он не заподозрил подвоха, а сама судорожно соображала. Куда он несёт её? Что теперь с ней будет? И что в конце концов ему от неё надо?
Гнездилов вышел на улицу и подозвал околоточного, топтавшегося рядом.
– Помоги уложить на лошадь. Повезу в часть.
– Убили девку чтоль? – Округлил глаза служивый, увидев сыщика с Аней на руках.
– Типун тебе на язык. Без чувств она. Но это и неважно, в части быстро придет в себя. Тут ехать от силы пару минут. – Александр Сергеевич перекинул Аню через седло ровно так же, как десятью минутами ранее ее нес в дворницкую Иван. Что за вечер такой – висеть как полотенце через плечо и делать вид, что ты тряпка?!
Сбоку послышались торопливые шаги и к Гнездилову подбежал еще кто-то.
– Батюшка, Александр Сергеевич, а вы тут каким боком? Да не один! – Услышала она странно знакомый мягкий, словно обволакивающий голос. Посмотреть, кто это, было невозможно, иначе бы она выдала себя. Поэтому Ане оставалось лишь слушать.
– Ты здесь какого черта обретаешься? Я тебя разве вызывал? – Спросил Гнездилов у подошедшего.
– Так, я-то к бабе шел, живет рядом, смотрю, творится нехорошее. – Заискивающе оправдывался человек. – Думаю, дай-ка, гляну, потом вам доложу, а тут вы собственной персоной. Да с ношей. Не простая фифа.
– Это уже не твоего ума дело, простая или нет. Вызову – придешь и доложишься. А сейчас ступай, куда шел. – Зло оборвал его Гнездилов.
– Как скажете, батюшка, как скажете. – Ответил человек и отошел.
Лошадь дернулась, и Аня увидела край овечьего тулупа, такого же как у того вора, который пытался залезть к ней в сумочку в первый день нахождения здесь. Нехорошая догадка мелькнула, но, не успев сформироваться, улетучилась. Лежать на коне было жутко не удобно, ей не хватало воздуха.
Александр Сергеевич обратился уже к околоточному:
– Будь тут, сейчас из части подкрепление вызову. Плут где-то здесь прячется. Давай, не зевай, через пять минут будут жандармы. – На ходу раздавал указания Гнездилов, вскакивая верхом на коня. – Всё прочешите! Каждый аршин. Упустите Плута, шкуру сдеру!
Аня поразилась, насколько он был груб и сух. Да уж, совсем не такие разговоры велись им в гостиной за чашкой чая у Ильинских. Аня очень пожалела, что пока была дома не погуглила про него никакой информации. Надо было вовсе не ехать в этот чертов театр. Сразу бы отправилась сюда и тогда бы точно не случилось ничего. Оставалась одна надежда. Если Плут – это Иван, а в подсобке его не оказалось, значит, у нее получилось и она-таки вытолкнула его в свое время. Выкуси, Александр Сергеевич, радостно подумала Аня, хоть со всех шкуру спусти, Ивана ты здесь не отыщешь! Обещание, данное Асе, она выполнила.
Глава 48. Держи удар
Николай сразу понял, который дом на Рождественской ему нужен. Вокруг доходного дома, построенного в конце прошлого, XIX века, сновали жандармы. Казалось, их там не меньше сотни. Да и простой люд толкался посреди улицы, несмотря на дождь и позднее время суток. Нехорошее чувство поселилось в душе. Неужели и правда, милая Анна Алексеевна – преступница, ради которой Гнездилов поднял всех полицейских Рождественской части?
Граф спешился и остановил одного из офицеров, курившего у входа.
– Что за безобразие тут творится, корнет?
– Ох, ваше благородие, – вздохнул тот. – По тревоге подняли. Ищем политических. Александр Сергеевич из сыскного приказал.
– Неужто?
– Да, говорят, в театре была девица, так на царственных особ покуситься хотела. – Зашептал жандарм.
– Даже так? – Николай не мог поверить своим ушам. – А Гнездилов тоже здесь?
– Нет, он девицу схватил да в часть свез. А мы подельника ищем. Только нет здесь никого, вот вам честное слово. Всех жильцов перетрясли – от подвала до хозяина дома. Каждую щель проверили – как испарился.
– Подельника? – Какой-то бред горячечный. Вроде бы не пил, подумал Ильинский, а голова плывет. – А сам Гнездилов где?
– Я ж говорю вам, ваше благородие, в части они-с. Девицу на допрос повезли. – Повторился корнет и затушил окурок сапогом. Тот зашипел на мокрой мостовой и погас.
Николя словно очнулся. Он непременно должен увидеть все собственными глазами. Проверить, правда ли то, о чем толкуют жандармы и жильцы. Если это правда, то он – идиот, который от женской юбки потерял всякую бдительность. Прелестной юбки, тут не поспоришь, но все же.
Николай спешно взлетел на своего гнедого жеребца и понесся в сторону Рождественской полицейской части.
***
Аня еле выдержала пару минут, пока лошадь Гнездилова везла их до отделения полиции. Кровь приливала к её голове, не хватало кислорода, жутко хотелось кашлять. Ещё чуть-чуть и у меня лопнут сосуды в голове, испугалась она. Но вот они остановились, Гнездилов спешился, легко подцепил её и, взяв на руки, понёс в здание. Все-таки «упасть в обморок» и «быть в обмороке 20 минут» – разные вещи, решила Аня.
Сыщик внес ее в какое-то помещение и опустил на кушетку.
– Доктору скажи, чтобы нюхательной соли принёс. Или нашатырю. – Приказал кому-то Александр Сергеевич, а сам устало опустился на стул.
В комнате не горел свет, только настольная лампа давала хоть какое-то освещение. Аня приоткрыла один глаз и осмотрелась. Она лежала на кушетке в довольно большом помещении со сводчатыми потолками. Гнездилов где-то за ее кушеткой достал бумагу, чернила, осмотрел сумку, которая до этого болталась на запястье девушки. За сумку она не переживала. В ней не было абсолютно ничего такого, что выдало бы её. Обычные женские мелочи и немного денег. Разве что гигиеничка и духи из XXI века. Но будем надеяться, мужчины в любом времени не сильно придирчивы к обиходу дам, а значит, может, Гнездилов и не заметит, что коробочка на помаде слишком яркая, с сочными глянцевыми арбузиками на этикетке, а духи в современном флаконе.
Словно услышав её мысли, Александр Сергеевич покрутил помаду в руках и пробормотал:
– Дорогая, однако, вещица. – Но на том его интерес к косметике угас.
Аня не понимала, что он ищет, перебирая её вещи. Если он знает, что она путешественница во времени, значит, как раз инородные предметы его и должны интересовать. Но сыщик искал что-то другое.
– Александр Сергеевич, можно? – Спросил кто-то и отворил дверь.
– Да, да, проходите, Игнат Петрович. Не думал, что вы ещё здесь.
– Работы много, батенька. Того, что убили давеча, ещё и не резал.
Гнездилов понимающе кивнул, приглашая посетителя подойти.
– Тут барышню в чувство надо привести.
– Это можно, это легко. – Весело проговорил человек в белом одеянии и подошёл к кушетке. – Это вам не трупы препарировать.
Аня закрыла глаза и расслабилась, прикинувшись бесчувственным телом. Доктор побрызгал на марлевый кусочек ткани аммиачной соли и поднёс к её носу. Резкий запах сделал своё дело. Ане даже не пришлось ничего изображать, она резко дёрнулась от запаха и открыла глаза, закашляла.
– А вот и барышня в себя пришли. – Добродушно улыбнулся ей доктор и Аня, наконец, смогла его разглядеть. На неё смотрел худощавый старик в пенсне на тонком носу. Седые волосы его были спрятаны под головным убором. Совсем не такой, как врач Ильинских, но взгляд его внимателен, светел и открыт, не смотря на специфический род деятельности – патологоанатома при части.
Осипшим голосом Аня спросила:
– Кто вы? И где я нахожусь?
Вышло почти натурально. Недолгая дорога поперёк полицейской лошади дала о себе знать хрипотцой в голосе, порванным платьем и свежими синяками на ключицах. Обо что-то из сбруи она всё-таки знатно приложилось.
– Деточка, что это у вас? – Удивился врач и приблизил пенсне к глазам, рассматривая царапины и кровоподтёки. – Александр Сергеевич, я надеюсь, вы не занимались рукоприкладством?
– Будет вам, Игнат Петрович, – возмутился сыщик. – Как можно? Благородная дама, графиня.
Сам же он невозмутимо очинял перья. К допросу готовится, поняла Аня. Она приподнялась на кушетке и с удивлением спросила:
– Александр Сергеевич, это вы? Где я и почему вы тоже здесь?
– Александр Сергеевич, голубчик, – вдруг спохватился доктор и засобирался вон, – я своё дело сделал, зовите, коли буду нужен. Но лучше без меня, – снова пошутил эскулап и откланялся Ане.