Елена Райдос
Три одиночества. Созидающий башню: книга II
Глава 17
Контузия оказалась не такой уж безобидной травмой, как Кире показалось вначале, когда она очнулась голая и мокрая на берегу озера. За своё легкомыслие и неуместное любопытство неугомонной следопытке теперь приходилось расплачиваться головной болью, тошнотой и слабостью, а в добавок, как вишенка на торте, в ушах Киры стоял непрекращающийся низкий гул. К счастью, Рис вовремя пришёл на помощь пострадавшей и быстренько доставил её в лабораторию со всеми удобствами. Несмотря на отвратительное самочувствие пациентки, вызванный доктор не нашёл в её организме ничего, чтобы могло бы угрожать жизни, поэтому, прописав Кире постельный режим, обильное питьё и какие-то пилюльки, он удалился к себе в больничку с чувством выполненного долга.
Спать Кире было противопоказано, читать она не могла, потому что перед глазами всё плыло, так что ей оставалось только заняться привычным любимым делом – самокопанием. Надо сказать, что на сей раз претензий к себе у самопального психоаналитика было больше обычного, гораздо больше.
– Это ж надо было так расслабиться,– посетовала брутальная Кирина половинка,– чтобы устроить себе купание в озере ранним ясным утром. Ведь каждый дурак знает, что именно на рассвете орденские бомбардировщики предпочитают наносить визиты жителям Алата. Сама же только вчера корила дочь за легкомыслие и тут же вляпалась.
– Но всё же обошлось,– попыталась оправдаться её менее решительная товарка,– я выбралась из воды, а ведь могла просто утонуть. Кстати, а как я добралась до берега в бессознательном состоянии?
Привычный аналитический подход был сейчас для Киры непозволительной роскошью, поскольку любое напряжение мозгов вызывало сильную мигрень, однако явная нелогичность произошедшего не могла не вызвать у неё недоумения и желания разобраться. Кира физически не могла сама оказаться на берегу, следовательно, кто-то должен был спасти утопающую. И это точно не был Рис, примчавшийся на помощь, когда она уже пришла в себя. К сожалению, довести эту логическую цепочку до очевидного вывода Кире не дали. Дверь спальни с треском распахнулась, и в комнату ворвался эдакий разъярённый смерч, по какому-то недоразумению принявший облик Кристины.
– Зачем ты сожгла его вещи?! – возмущённо набросилась на маму девочка. – Где он теперь будет жить?
– О чём ты говоришь, Тиночка? – Кира настолько опешила от такого напора, что даже забыла про свою больную голову. – Я ничего не делала.
– Так это не ты подожгла пещеру? – сразу сдала назад Кристина. – Тогда кто это сделал?
– Я даже не видела никакой пещеры,– Кира по инерции продолжала оправдываться, однако паззл с побегами дочери уже начал складываться в её голове.
Похоже, Тиночка нарушала дисциплину не из-за желания искупаться или потусить в той милой скрытой от взглядов людей долине, она наведывалась в какую-то пещеру. Судя по возмущению малолетней диверсантки, в той пещере кто-то жил, и именно с её обитателем дочка как раз и завела дружбу. Этим отшельником точно не мог быть Рис, с которым дочка могла видеться ежедневно и совершенно беспрепятственно. Но кто же ещё мог внушить маленькой девочке такое доверие и, главное, желание общаться, чтобы она не побоялась отправиться с ним на свидание, рискуя своей жизнью? Собственно, ответ напрашивался сам собой, и он был настолько ошеломляющим, что от догадки у Киры перехватило дыхание.
– Кто жил в той пещере? – игнорируя тошноту и головокружение, она резко села в кровати и вцепилась в дочкины плечи с явным намерением вытрясти из неё ответ.
В этот момент в комнату заглянул Рис и сразу заметил явные признаки надвигающейся катастрофы. Даже без его эмпатических трюков, только по горящим глазам Киры и отчаянию, написанному на физиономии Тиночки, можно было сделать однозначный вывод о том, что над спокойной жизнью их семьи нависла угроза.
– Кристинка, как тебе не стыдно приставать к маме? – пожурил нарушительницу спокойствия Рис. – Доктор прописал ей полный покой, а ты тут шумишь. А ну-ка пойдём на кухню, пора ужинать,– он быстренько сгрёб нарушительницу больничной дисциплины в охапку и потащил её на выход.
– Стой! – вопль Киры прозвучал как приказ, даже хуже – как ментальный пресс, которому невозможно было сопротивляться, и Рис покорно опустил свою добычу на пол. – Чья это была пещера? – её слова были вопросом лишь по форме, на самом деле Кире уже не требовалось подтверждение, она и так знала ответ.
– Папина,– смущённо пролепетала Кристина, не в силах противостоять маминому давлению, и бросила на Риса умоляющий взгляд, как бы прося поддержки.
– Ты тоже знал,– горящий взгляд Киры устремился к новой жертве. – И давно Семён поселился в Алате?
– Три года назад,– Рис опустил голову, как бы признавая свою вину,– но я узнал об этом совсем недавно,– тут же принялся оправдываться он, заметив, как в глазах жены полыхнуло пламя праведного гнева. – Кирюш, не сердись, мы с Тиночкой просто исполняли просьбу Семёна.
– Он от меня нарочно скрывался? – Кирина растерянность, мгновенно сменившая гнев, была не менее пугающей. Бедняжка сжалась словно в ожидании удара и сделалась такой жалкой и несчастной, что Тиночка не выдержала и заплакала.
– Ты сама виновата,– промямлила она, шмыгая носом,– папа просто ждал, когда ты его простишь. Мамуль, не обижайся на него, он так больше не будет,– Кристина, видимо, решила, что настал подходящий момент для воссоединения семьи, и бросилась в наступление. – Пожалуйста, разреши папе жить с нами, ему ведь больше негде. Знаешь, как холодно спать на голой земле.
– Милая, если бы я только знала,– глаза Киры засветились радостью словно свечки,– конечно, мы его позовём,– она зажмурилась, явно намереваясь трансгрессировать прямо к своему ненаглядному Семёну, но в этот момент Рис вцепился в её руку словно клещами.
– Тебе сейчас нельзя прыгать,– он умоляюще посмотрел в глаза жене,– это может тебя убить.
Аргумент оказался убедительным. Для Киры сейчас явно было не лучшее время, чтобы рисковать своей жизнью, ведь впереди её ждало счастье встречи с любимым мужчиной, о котором она не смела даже мечтать. А у Риса внутри всё сжалось от предчувствия беды. За все три года их совместной жизни он ни разу не видел свою жену такой счастливой, и уж точно она никогда не смотрела на него ТАКИМ взглядом. В этот момент Рис с ужасом осознал, что очень скоро Кире придётся узнать правду и потерять Семёна уже во второй раз. Но самым поганым было то, что вестником этого апокалипсиса предстояло стать именно ему, больше просто некому.
– Но ты же знаешь, где его найти,– Кира с мольбой уставилась на мужа,– ты его приведёшь?
– Я постараюсь,– Рис скорчил заговорщицкую гримасу и кивнул на Кристину, мол, это разговор не для детских ушей. Кира покладисто подхватила его игру, и вместе они спровадили не подозревавшую о подставе девочку ужинать. Как только дверь за ней закрылась, Кира принялась возбуждённо щебетать.
– Знаешь, а мне гном так и сказал, чтобы я не верила в смерть Семёна, пока ни увижу его мёртвым,– она счастливо улыбнулась, видимо, в предвкушении встречи, и только в этот момент обратила внимание на мрачную физиономию Риса. – Он ведь прятался от меня не потому, что боялся показаться на глаза,– из голоса Киры моментально исчезли радостные нотки,– Семён боялся мне навредить, верно? Это из-за этих дурацких установок в его мозгу?
– Никто ведь так и не отменил того приказа, из-за нарушения которого его казнили,– пояснил Рис, даже не подозревая, какой удар его слова нанесли по психике несчастной женщины. – Что с тобой, Кирюша? – заволновался он, видя, как побледнело её лицо.
– Казнили? – губы Киры едва двигались. – Но ты же сказал, что Семён жив.
– Ты только не волнуйся,– Рис уже не понимал, как быть дальше, ведь ему ещё предстояло поведать Кире о том, что Семёна она больше не увидит. – Всё верно, его оживил твой фанат Ксантипа, чтобы натравить на тебя.
– Это полный бред,– возмутилась Кира,– Семён никогда бы на такое не согласился.
– Он и не соглашался,– Рис всё мялся, не решаясь обрушить на голову жены свои сакраментальные откровения,– Семён отправился за тобой в Алат, чтобы защитить тебя от Ордена. Но ваш Магистр, похоже, передумал тебя убивать, зато Медина устроил на меня форменную охоту, так что Семёну пришлось шесть раз спасать меня от убийц.
Если Рис надеялся переключить Кирино внимание с Семёна на свою особу, то сильно просчитался. Похоже, она вообще пропустила его сообщение про убийц мимо ушей.
– Так это он меня спас,– задумчиво прошептала Кира,– это Семён вытащил меня из воды. Какое же счастье, что его не было в пещере, когда туда упала бомба.
Дальше тянуть с сакраментальными откровениями не имело смысла, и Рис решился.
– Пещеру поджёг сам Семён,– как бы нехотя пробормотал он. – Он ушёл из Алата навсегда, потому что стал для тебя опасен. Наверное, пока он держался от тебя на расстоянии, его установки не работали, а когда он взял тебя на руки, они включились. Я ничего не выдумываю,– он поднял руку, как бы защищаясь от обвинений в необоснованных фантазиях,– Семён сам об этом рассказал.
– Мне всё равно,– Кира болезненно поморщилась,– я его отыщу, где бы он ни был, и верну.
– Нет, не отыщешь,– вздохнул Рис,– Семён ушёл в Орден и стал носителем Медины. Теперь в его теле обитает иномирный монстр. – Объявляя свой меморандум, он ожидал столкнуться с истерикой, в худшем случае – с обмороком, но подняв на Киру испуганный взгляд, с удивлением обнаружил, что та хитро улыбается. – Нет, тебе нельзя туда прыгать,– Рис судорожно схватил женщину за руку,– Семён уже не управляет своим телом, а эта тварь тебя убьёт.
– Семён сильный,– Кира беспечно махнула рукой,– он не позволит какому-то наглому пришельцу подчинить своё сознание. Скорей всего, он уже захватил власть в Ордене, и все величают его Магистром. Но ты не переживай, я не стану трансгрессировать в таком неприглядном виде,– она машинально пригладила растрёпанные после купания волосы,– я отправлюсь за Семёном завтра утром, а пока нужно выспаться и привести себя в порядок.
И кто это придумал, что утро вечера мудренее? Неясно, как бы всё обернулось, если бы Кира не стала заморачиваться со своим внешним обликом, а сразу отправилась вслед за своим неразумным возлюбленным, но она этого не сделала и упустила единственный шанс вмешаться в уготованную для Семёна трагическую судьбу. Впрочем, вполне возможно, что промедление спасло её от неминуемой смерти. Так или иначе Кира отложила свой спасательный рейд в Орден до утра, а утром спасать уже было некого.
Проснувшись после неспокойной ночи, полной фрустраций на тему любовного треугольника, в котором он, похоже, играл роль гипотенузы, Рис обнаружил исчезновение любимой жёнушки и пришёл если не в отчаяние, то уж точно в состояние полного раздрая. Он так надеялся отговорить Киру от её самоубийственного плана, но проворочавшись полночи в поисках хоть каких-то разумных доводов, умудрился проспать её исчезновение. Впрочем, очень скоро выяснилось, что отчаивался Рис преждевременно, к завтраку Кира вернулась.
Выглядела она действительно довольно привлекательно. Нарядное платье, стильная причёска и капелька макияжа преобразили образ деловой и строгой мамочки практически до неузнаваемости, превратив её в легкомысленную красотку. Правда, потухший взгляд и потерянное выражение лица никак не вписывались в сей сценический образ, да и двигалась Кира словно на автомате, не замечая ничего вокруг. Что ж, чего-то в этом роде Рис и ожидал, и это ещё в лучшем случае, а в худшем она вообще могла не вернуться.
– Это уже не Семён? – он заботливо усадил жену в кресло и вложил в её безвольные руки кружку с чаем.
– Его больше нет,– Кира по инерции поднесла кружку к губам, но так и застыла, забыв сделать глоток,– там вообще ничего нет, только пустота. Даже если бы Семёна убили, я бы смогла отыскать его тело по эфирному следу, но у меня ничего не получилось.
– Может быть, ты просто не в форме,– постарался утешить погрузившуюся в отчаяние женщину Рис. – Зря ты так поспешила, тебе нужно ещё немного времени, чтобы прийти в себя после контузии.
– Я тоже так подумала и сразу отправилась к Атан-кею,– Кира безнадёжно покачала головой. – Дело не в моём самочувствии, понимаешь? Учитель меня вылечил, и я попробовала снова, а потом он даже сам попробовал. Семёна больше нет. Совсем.
– Возможно, это не худшее, что могло с ним случиться,– Рис опустился на колени и взял Киру за руки. – Стать рабом иномирного урода было бы во сто крат хуже.
– Зачем уничтожать сознание носителя? – Кира словно не услышала доводы мужа, она как бы говорила сама с собой.
– Незачем,– покладисто согласился Рис,– если только носитель не оказывает сопротивления.
– Но ведь ты сказал, что Семён пошёл на это добровольно,– в голосе Киры прорезались откровенные обвинительные нотки, словно это Рис был виноват в случившейся трагедии.
– Понимаешь, он был уверен, что речь идёт всего лишь о ментальном контакте, типа телепатической связи,– пояснил тот. – Я пытался его переубедить, но Семён не захотел меня слушать.
– Это не твоя вина,– Кира поднялась на ноги и как сомнамбула побрела на выход из бункера,– это случилось из-за меня. Я не должна была его бросать.
– Он ведь пытался тебя убить,– не очень искренне возмутился Рис.
– Лучше бы убил,– дверь за Кирой захлопнулась, и щелчок замка отчего-то вызвал у Риса ассоциацию со стуком молотка судьи, закрывающего заседание суда после объявления приговора. Кому или чему был вынесен приговор? Вопрос остался без ответа, но одно было ясно как белый день – приговор был обвинительным, и вряд ли стоило надеяться на апелляцию.
Разумеется, Рис не мог допустить, чтобы Кира оставалась одна в таком суицидальном настроении, а потому, выждав с минутку, он направился вслед за ней. Увы, преследование Мастера оказалось занятием безнадёжным. Когда Рис вылез из бункера, его жёнушки уже и след простыл. Пару часов он метался по лаборатории как тигр в клетке, а когда его тревога достигла апогея, на незадачливого защитника хрупкой женской психики наконец снизошло озарение. Оседлав трикар, Рис понёсся к озеру. Что ж, предчувствие его не обмануло, ещё издалека он увидел, как Кира в одном белье медленно входит в воду.
Охваченный ужасом Рис скатился со склона холма как камнепад и тут же бросился к самоубийце, к тому времени погрузившейся в воду чуть ли не по пояс. Добежав до кромки воды, спасатель утопающих застыл в ступоре, потому что Кира уже шла обратно к берегу, неся в руках гладкий камень размером с кирпич. Только тут он заметил, что на песке уже скопилась солидная горка из таких же камней. Кира бросила свою добычу в кучу и вопросительно посмотрела на ошарашенную физиономию Риса.
– Милая, что ты делаешь? – пробормотал тот заплетающимся от волнения языком. – Зачем тебе эта галька?
– Я должна его похоронить,– Кира деловито подобрала упавшую ей на лоб прядку волос и снова повернулась к воде. – Почему-то камней нужного размера у берега почти совсем нет, приходится заходить поглубже.
Наверное, если бы Рис не был эмпатом, то спокойный рассудительный тон жены и её неторопливые движения, убедили бы его в том, что шок миновал, и Кира от стадии отчаяния благополучно перешла к стадии принятия. Но эмпатический датчик невозможно было обмануть, рядом с Кирой Риса словно накрыло чёрным облаком беспросветной тоски. Он чувствовал, что она тонет в этом бездонном колодце и хватается за бессмысленную, в общем-то, работу как за спасительную соломинку.
Уговаривать или утешать бедняжку в таком состоянии было не просто бессмысленно, а даже губительно для её психики. К счастью, у Риса имелось безотказное лекарство от любой душевной травмы, ведь он умел не только чувствовать чужие эмоции, но и делиться своими. Самопальный доктор обнял свою несчастную пациентку и мысленно представил, как Тиночка с Мартином весело возятся на детской площадке. Искусственное, но тем не менее мощное облако благостного покоя укутало Киру словно мягким пледом, гася её тоску и отчаяние.
– Спасибо,– Кира благодарно погладила его по щеке, но при этом решительно отстранилась,– только больше не надо. Не отнимай у меня эту боль, ведь это всё, что у меня осталось от Семёна.
Глава 18
Магистр произвёл на Семёна довольно гнетущее впечатление, он был не просто старым, как говорил Тесар, а прямо-таки древним. Изборождённое морщинами лицо, дрожащие, сведённые артритом руки, шаркающая походка и хриплый, даже какой-то каркающий голос. В общем, вид Медины мог бы вызвать вполне искреннюю жалость окружающих, если бы не одна маленькая, но очень существенная деталь. Этой деталью были глаза, они никак не желали вписываться в образ почтенного старца. Острые, цепкие и совсем молодые, да в добавок со странным нечеловеческим зеленоватым отблеском. Глаза хищника, одним словом.
Аудиенция у главы Ордена заняла от силы десять минут вместе с представлением и прощальными напутствиями. У Семёна создалось довольно чёткое ощущение, что Медина очень спешит со сменой носителя. Впрочем, его спешка была оправдана, учитывая жалкое состояние нынешнего представителя высшего разума. Ксантипа, в общем-то, тоже был отнюдь не мальчиком, но рядом со своим коллегой смотрелся бы его сыном, если не внуком. Видать, Рис и тут соврал насчёт молодильных вирусов, этого измождённого старика вряд ли кто-нибудь мог бы заподозрить в использовании хоть каких-то омолаживающих процедур.
Перед встречей с Мединой Семён немного мандражировал на предмет раскрытия своей личности, поэтому его сильно удивило полное равнодушие Магистра к прошлому кандидата в носители. Единственное, что заинтересовало могущественного старца – это состояние здоровья Семёна. Да, неслабую подставу с вирусом устроил Рис своему бывшему нанимателю. Похоже, Ордену на полном серьёзе сейчас было не до того, чтобы возвращать себе господство на этим миром, тут бы разгрести собственные проблемы. Что ж, Семён был готов всеми силами помочь братьям выбраться из того дерьма, в котором они оказались стараниями одного безбашенного вирусолога.
После аудиенции у нынешнего главы Ордена будущего носителя Магистра принялись готовить к посвящению. Помимо ванны и натирания всего тела ароматическими маслами, процесс подготовки включал в себя услуги парикмахера, косметолога и маникюрщицы. Проведший последние три года в пещере Семён буквально погрузился в нирвану. Никакие сомнения его больше не мучили, после встречи со своим предшественником он как бы сжёг все мосты, и в его душе поселился покой. Перед тем, как вести нового Магистра на ритуал посвящения, его облекли в чёрную шёлковую мантию прямо на голое тело, что несколько шокировало непривычного ко всяческим декаданским извращениям воина, но спорить он не стал. Как потом выяснилось, сие экстравагантное одеяние тоже было частью ритуала.
Если честно, сам ритуал показался Семёну нудным, бессмысленным и к тому же слишком затянутым. Добрых сорок минут ему пришлось как механическому попугаю отвечать «да» на бесконечные запутанные сентенции одного из братьев. Если поначалу неофит здорово волновался, то к концу ритуала уже ловил себя на том, что проваливается не то в сон, не то в забытьё от откровенной скуки и монотонного голоса чтеца. Похоже, именно этого от него и добивались, поскольку стоило Семёну немного потерять самоконтроль, как всё закончилось. Он обнаружил, что находится в ритуальном зале совершенно один, если не считать тела старика, лежавшего бесформенной кучей тряпья у его ног. Семён на автомате перевернул старика на спину и убедился, что это уже мёртвое тело когда-то принадлежало прежнему Магистру.
– Оставь этот мусор,– прозвучал вполне узнаваемый голос Медины у него в голове,– давай знакомиться, новый Магистр. Как мне тебя называть?
От неожиданности Семён вздрогнул и стремительно обернулся, всё ещё надеясь, что принял за внутренний голос стоящего рядом человека. Разумеется, никого там не оказалось, однако его дёрганья не прошли незамеченными и вызвали издевательское хихиканье подселенца.
– Почему я слышу твой голос прямо у себя в голове? – требовательно спросил Семён. – Я предполагал, что мы будем общаться вслух.
– Привыкай держать рот на замке, когда иного не требуют обстоятельства,– голос Медины прозвучал назидательно и, пожалуй, несколько высокомерно. Не то чтобы Семёну и раньше ни приходилось сталкиваться с самомнением начальников, но от высшего разума он ожидал чего-то более доброжелательного. Однако капризничать было уже поздно.
– Моё имя Семён,– мысленно произнёс он. – Я могу обращаться к тебе по имени?
– Так-то лучше, Семён,– Медина откровенно наслаждался его растерянностью,– сейчас мы пойдём к твоим новым поданным и продемонстрируем им несколько невинных фокусов. Я возьму управление на себя, так что не психуй.
Ноги Семёна вдруг начали двигаться помимо его воли, и только в этот момент до бывшего хозяина этих ног наконец дошло, что он реально попал. Ему сделалось кристально ясно, что Тесар, да и все остальные, кроме Риса, ошибались, носитель Магистра действительно был просто тушкой, которой подселенец манипулировал по собственному желанию. Эта новость взорвалась в голове Семёна подобно гранате, напрочь отключив его способность к рациональному мышлению.
– Стой! – заорал он, вернее, Семёну показалось, что он издал этот истеричный вопль вслух, потому что изо рта, который ему больше не принадлежал, не вылетело ни единого звука.
– Ну что не так? – язвительно поинтересовался Медина. – Сиди тихо и не отвлекай меня от серьёзных дел, иначе отправлю в карцер.
– Я на такое не подписывался,– Семён легкомысленно пропустил угрозу мимо ушей,– мне говорили, что мы будем только обмениваться мыслями, а ты захватил моё тело. Вылезай на фиг из моей головы, я не даю своего согласия на подселение чужого разума.
– Поздновато задёргался,– Медина глумливо фыркнул,– ты это согласие уже дал и назад взять не можешь. Таков уж ритуал, участником которого ты только что был.
– Так это была подстава,– от злости и бессилия Семёну безумно захотелось совершить что-нибудь иррациональное, пусть даже бесполезное и смешное, например, швырнуть что-то тяжёлое в стенку или хлопнуть дверью так, чтобы та слетела с петель. Увы, для этого как минимум нужны были руки, которые ему больше не принадлежали. Оставалось только беситься, что пленник в собственном теле и исполнил, не особо заморачиваясь о последствиях. – Учти, Медина, я не стану твоим механическим болванчиком,– решительно заявил он,– я буду бороться за контроль над своим телом.
Первое, что услышал Семён на свою угрозу, был долгий и глумливый хохот. Подселенец совсем не испугался, похоже, подобная реакция носителя не была для него чем-то новым. Это явно было нехорошим знаком, и последующие события чётко и убедительно подтвердили подозрения Семёна.
– Давай, я тебе кое-что разъясню,– снисходительно произнёс Медина, когда ему надоело веселиться. – Ничего твоего у тебя больше нет, это тело, со всеми его переживаниями, мыслями и даже памятью теперь принадлежит мне. Ты нужен мне живым, но отнюдь не обязательно дееспособным. Я легко смогу обойтись без твоего сотрудничества, но это довольно утомительно, и только поэтому ты время от времени будешь иметь доступ к моей собственности. Уяснил? – Семён промолчал, поскольку пока не решил, стоит ли воспринимать заявление подселенца всерьёз, и тот, видимо, ощутил неуверенность носителя. – А чтобы ты побыстрее принял своё новое положение, я проведу небольшую демонстрацию,– объявил он с тем выражение, с каким конферансье объявляет следующий номер программы.
Внезапно всё исчезло, больше не было ни света, ни звука, Семён теперь не чувствовал не только своего тела, но и вообще ничего, кроме быстро заполнявшей его сознание паники. К счастью, длилось это погружение в ничто недолго, хоть и показалось почти вечностью. Когда ощущения вернулись, состояние Семёна вполне правомерно было бы назвать эйфорией, поскольку ничего хуже полученного опыта в его жизни до сих пор не случалось.
– У тебя есть два варианта,– на этот раз в голосе Медины прозвучал металл,– либо ты со мной сотрудничаешь, и тогда я не стану ограничивать твою свободу, либо отправишься в карцер до конца жизни этого тела. Впрочем, в последнем случае долго сохранять здравый рассудок у тебя вряд ли получится, так что это будешь уже не ты, а просто биомасса.
– Понятно,– пробурчал Семён,– давай сотрудничать. – Что и говорить, демонстрация последствий непослушания оказалась настолько наглядной, что у него мгновенно отпала всякая охота сопротивляться. – Что от меня требуется?
– Ничего особенного,– беспечно отозвался Медина,– будешь разыгрывать из себя Магистра и делать то, что я прикажу. Рад, что истерика так быстро закончилась, и мы можем наконец заняться делом.
Семён почувствовал, как его тело начало двигаться, он мог видеть и слышать, но этим его контакт с внешним миром и ограничивался. Вскоре наблюдатель обнаружил себя стоящим в большом зале перед толпой орденских братьев в чёрных балахонах, а дальше началась уже форменная фантасмагория. Невинные фокусы, о которых вскользь упомянул Медина, на деле оказались совсем неслабыми чудесами. По периметру зала начали вспыхивать огни ярко-белого света, а с потолка вдруг принялся низвергаться водопад, падая аккурат в появившуюся неизвестно откуда чашу. Потом потолок зала превратился в ночное небо, и на этом небе среди звёзд появилась призрачная фигура великана в сверкающих доспехах. Воин величественно сошёл с небес и дотронулся мечом до плеча коленопреклонённого Магистра, типа, посвятил его в рыцари.
Следом за воином явилась какая-то голая девица, только она не спустилась с неба, а вылезла из чаши с водой и выглядела как утопленница. Кожа и волосы у девицы были голубого цвета и блестели как глянцевая бумага, губы чем-то напоминали лакрицу, а глаза светились мертвенным белым светом, в общем, то ещё страшилище. Но Медина ничуть не смутился, он деловито скинул на пол балахон, в который обрядили Семёна перед ритуалом, и остался в чём мать родила. Тут же появилось ложе, застеленное чёрным шёлком, и двое голышков принялись совокупляться прямо на глазах у многочисленных зрителей. Семён искренне порадовался, что в этот момент не ощущает своего тела, наверное, ему было бы противно даже прикоснуться к синюшной водяной девке, а уж трахаться с ней – это вообще за гранью.
– Это всего лишь иллюзия,– пропел в его голове довольный голосок Медины,– не думал, что ты окажешься таким ханжой, Семён.
– Долго ещё? – проворчал тот, с отвращением глядя на охваченную азартом публику.
– Поспи, я без тебя справлюсь,– Медина снисходительно хмыкнул, и сознание Семёна погасло.
Это было совсем не похоже на его предыдущий опыт погружения в ничто, просто его вдруг не стало. Когда сознание вернулось к новому Магистру, представление уже давно закончилось, он сидел в кресле перед камином в довольно большом и уютном кабинете. Перед ним на столике стояла чашка чая и рюмка с чем-то явно алкогольным.
– Не стесняйся,– раздался в голове Семёна голос Медины,– тебе нужно расслабиться. В первый раз у многих сносит крышу, ты ещё неплохо держался, не запаниковал. Можешь пользоваться нашим общим телом.
Семён не заставил себя уговаривать, он быстро опрокинул алкоголь в свою глотку и сразу почувствовал, как тепло разливается в животе. Глотнув чаю, он приготовился выслушать дальнейшие распоряжения своего нового хозяина, но тот внезапно расхохотался.
– А ты оказался довольно покладистым носителем для мятежника,– отсмеявшись заявил Медина,– похоже, тебе и раньше приходилось служить. Думаю, время для прелюдии закончилось, пора переходить к главному блюду. Начнём, пожалуй, с того, что ты мне расскажешь о проходе в горах, которым ты вывел Тесара из Алата.
Семён похолодел, он-то был уверен, что этот путь останется их с Тесаром тайной, но боевик, видимо, не счёл нужным скрывать столь важную информацию от своего начальства. Собственно, Тесар никогда и не обещал хранить этот секрет, хотя Семён честно предупредил, что ни за что не сдаст город, в котором живёт его семья. Можно ли было назвать это предательством? Вопрос, конечно, спорный, но в данной ситуации он сделался уже чисто умозрительным.
– Слушай, Медина,– принялся увещевать подселенца Семён,– я готов преданно служить Ордену и слушаться тебя, только не проси меня предать жителей Алата. Там живёт моя семья, понимаешь?
– Ты, похоже, так ничего и не понял,– Магистр презрительно хмыкнул,– это была вовсе не просьба, а приказ. И не вздумай опять завести свою шарманку про сопротивление. Если только попытаешься бунтовать, я просто вскрою твою память как гнилой орех. Поверь мне на слово, это будет очень больно.
Если Медина рассчитывал таким образом раздавить своего носителя и лишить его воли к борьбе, то явно просчитался. Угроза близким сработала как триггер, включив защитную реакцию бессмертного практически в рефлекторном режиме. Едва отдавая себе отчёт, что он делает, Семён поставил ментальный блок. Причём его страх за жизнь Киры и Тиночки был настолько силён, что блок оказался совершенно непробиваемым, и это однозначно выдало его владение ментальными техниками.
– Это не спонтанная паническая реакция,– Медина мгновенно поставил диагноз своему легкомысленному носителю,– твой ментальный блок слишком хорош, чтобы можно было принять тебя за самоучку.
– Я бессмертный,– Семён решил, что дальше скрывать свою личность смысла не имеет, поскольку он уже выдал себя с головой,– но ты не сможешь задействовать мои установки подчинения, потому что я из другой реальности.
– Вот как,– злорадно процедил Медина,– а ведь я знаю, кто ты такой, ты беглый шпион Ксантипы. Прелестно, твой хозяин будет просто счастлив снова с тобой встретиться, у него к тебе накопилась масса вопросов. Кстати, позволь развеять твою глупую иллюзию относительно неуязвимости бессмертных в чужой реальности,– в голосе подселенца явственно послышалась угроза,– установки в твоём мозгу заставят тебя подчиняться любому Магистру. Извини, дурачок, но ты сам напросился,– следующую фразу Медина произнёс нараспев на каком-то неизвестном языке. Она состояла в основном из гортанных и гласных звуков и показалась Семёну подозрительно знакомой, вот только он никак не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах мог её слышать. Бессмертный напрягся, ожидая, что это заклинание превратит его волю в кисель, однако ничего не почувствовал. – Сними блок! – скомандовал Медина, видимо, уверенный, что его метод сработал.
– Обломись,– злорадно усмехнулся Семён,– не действует на меня твоё колдовство.
