Елена Петровна Кукочкина
Марина М. в поиске счастья
– Ой, Мариночка, ты здесь, а я тебя везде ищу, – начала охать Элла Эдуардовна, как только открыла дверь уборной. За ней последовала Жанна Викторовна – наш главный бухгалтер, как обычно, в неприлично короткой юбке с открытыми коленками, на которых был написан весь жизненный цикл женского увядания.
– Ты доработала статью о проблемах переходного возраста? – обратилась редактор ко мне и тут же стала растолковывать Жанне Викторовне, о чем, собственно, речь.
Элла Эдуардовна рьяно жестикулировала руками, объясняя всю суть проблемы школьного воспитания, а Жанна Викторовна согласно ей поддакивала, закрывая дверь на щеколду в соседствующую комнату с унитазами.
– Хотя, конечно, в статье мы не можем вывести панацею от всех проблем… – повысила голос Элла Эдуардовна, чтобы её речи были слышны за стенкой. – Но нам нужно поместить в рубрику оптимально субъективную информацию, учесть все психологические ямы и стены, с которыми сталкиваются родители.
– Да, да, – поддакивала еле слышно из туалета Жанна Викторовна.
– И в общем, хоть журнал ожидает непонятно что, но мы не должны упасть лицом, пусть даже эти заинтересованные лица, как их называет Александр Григорьевич, нас скоро купят.
– Вот-вот, полностью с вами согласна, – бухгалтерша вышла из туалета и потеснила меня возле раковины.
Разговор между женщинами продолжался, но уже об орхидеях и их щадящем поливе. Меня же пробило током. Я подняла медленно голову и уставилась глазами полными ужаса и догадок на редактора.
– Какими лицами? – перебила я Эллу Эдуардовну.
– Марина, что ты спросила? – строго посмотрела редакторша поверх очков. Орхидеи были очень важной темой для разговора, перебивать не стоило.
– Как их называет Александр Григорьевич? Какие лица?
– Заинтересованные, – промедлила та с ответом, после чего командным голосом добавила. – Статью, пожалуйста, иди дописывай, Майорова. И никаких задержек. Мы два проекта сразу тащим!
Я кивнула, вышла из туалета и поплелась по коридору, совершенно не разбирая дороги. Перед моими глазами, точно картинки, пролетали события прошлых недель. Вот Александр Григорьевич вызывает меня после Голубкиной в кабинет, там долго разговаривает про мою подработку во время основной работы, кидает мне на стол распечатку с моей почты и просит не перечить этим самым заинтересованным лицам. А потом я случайным образом вижу, как Голубкина разговаривает с Андреем на улице, спрашиваю про неё и выясняю, что Лиза – дочь богатых родителей. Мы с Наташей прижимаем ту на следующий день в туалете, и она признается, что скоро её папочка выкупит весь журнал, потому что дела в нем идут плохо.
Я считала себя львицей на охоте за антилопой гну, а оказалось, что в кустах притаилась вторая львица и противостоять надо ей, пока она сама тебя не схватила за загривок и не оттаскала по всей саванне.
– Александр Григорьевич! – громко обратилась я к начальнику и, не обращая внимания на визг секретарши Анечки, что к нему нельзя, с грохотом закрыла за собой дверь кабинета.
Стол главного редактора был завален подписками за несколько последних лет, какими-то толстыми папками и всевозможными бумагами. А посреди этого творческого хаоса стоял кругленький бокал на толстой ножке, в которой был налит коричнево-желтый коньяк, а в пепельнице дымилась тонкая сигарета.
– Александр Григорьевич! – смерила я шефа ошарашенным взглядом.
– Что ты себе позволяешь Майорова? – начал было тот возмущаться, не сильно, а так, чтобы показать свою важность и весомость.
– А вы что себе позволяете? – ткнула я в стакан и пепельницу. Насколько я помню – наш редактор никогда не курил и не пил в середине рабочего дня, да ещё и без повода.
– Вообще-то, Майорова, я тебя старше! И я ещё твой начальник! – сурово сдвинул брови мужчина, защищая своё достоинство. Спиной почувствовала, что сейчас меня разнесут в пух и прах. Но мужчина к моему удивлению смягчился, махнул рукой и, указывая на стул, продолжил: – Хотя скоро перестану им быть, так что давай, садись. Какие у тебя вопросы?
– Недели две назад вы меня вызывали к себе в кабинет и просили не работать на другие издательства, так?
– Было дело.
– Скажите, только честно, Александр Григорьевич, об этом вас попросила Голубкина? Это она – «заинтересованное лицо»? И это она предоставила вам распечатки с моей личной почты, да?
– Хм… – редактор на минуту задумался, затянулся сигаретой и, откашлявшись, продолжил. – Ну, допустим, что это была Лизавета. Но она скоро станет здесь хозяйкой, поэтому разумно было бы… э… с ней согласиться.
– Согласиться с тем, что она взламывает почту своей коллеги? Это называется «разумно»?
– Не думаю, что она, как ты говоришь «взламывала», – спокойно рассуждал начальник. – Лиза сказала, что наткнулась на переписку случайно, когда выключала твой компьютер.
– Очень смешно, – вскинула голову я. – У меня пароль на входе стоит. И вообще, я лично выхожу из почты и всегда сама выключаю компьютер, и …
– И? – протянул начальник.
– О, Господи! – меня окатила ещё одна ошеломительная догадка, и я начала мыслить вслух. – За мной тогда заезжал Андрей, Наташа заметила у него большой букет цветов, и все высунулись в окно посмотреть. А потом Элла Эдуардовна сказала, что я могу идти, и я… Господи! Я побежала вниз и не выключила компьютер. Да, кажется… я его не выключила в тот день.
– Ну вот, – развел руками редактор и откинулся на спинку большого офисного кресла.
– Гадина! – не сдержалась я. Так и подмывало выбежать и сейчас же очистить ей мылом до белизны грязные руки, чтобы знала, что не следует совать нос в чужие компьютеры.
– Да, ладно тебе, – отмахнулся редактор и пожал плечами. – Конечно, это неприятно, но с другой стороны, это я – лояльный начальник, а другой мог бы и попросить по собственному написать.
– Нет, не ладно, – качала я головой и тут же высунула из ежедневника сложенный листочек с письмом о финансовом крахе журнала. Александр Григорьевич долго и вдумчиво читал, нервно потирая подбородок. Нахмуренные брови и вовсе съехали на переносицу под тонкую дужку очков, когда я сообщила, что это письмо было отправлено всем нашим крупным рекламодателям.
– Что же это получается? – сурово спросил он сам у себя.
– Получается, что кто-то из офиса не чист на руку, – заявила я. – И этот кто-то, кажется, тот же самый, кто лазает без спросу по чужим почтовым ящикам.
– Ты думаешь – это Лизавета? Надо во всем разобраться, как следует.
– Думать времени у нас нет, Александр Григорьевич, – несдержанно стучала я каблуком по старому паркету. – А вот разобраться кое с кем надо срочно!
– Но, Марина…
– Что Марина? – я была в бешенстве. – Хватит её защищать! Вы всегда это делали! А она лживая, скользкая, и хочет вас купить с потрохами, а вы спускаете ей всё с рук!
Выхватив листок с письмом из рук ошарашенного редактора, я развернулась на каблуках и направилась прочь. В легком трехметровом прыжке львицы я достигла стола Голубкиной, которая собирала вещи в сумочку и хотела уходить на пары.
– Значит, это ты лазила в моем компьютере? Это ты исподтишка ходила к начальнику и просила мне влепить выговор? Признавайся, я всё знаю! – чуть ли не орала я на Голубкину, которая растерянно смотрела на меня и ловила воздух губами.
– Марина, не надо начинать… – где-то издалека доносился голос бежавшего за мной начальника.
– Девочки, что происходит? – спохватилась Элла Эдуардовна, вставая из-за рабочего стола.
– А происходит то, что ваша будущая начальница любит лазить по личным почтовым ящикам своих коллег и читать письма. А потом закладывает перед начальством, заставляет краснеть и мучиться в догадках, кому же помешала ты спокойно жить!
– Марина, ты же и, вправду, помимо основной работы, работаешь на других людей. Разве было бы несправедливо попросить тебя не делать больше этого? – спокойно ответила девушка, будто ничего серьезного не произошло.
– Да! Но это не мешает моей основной работе, – спохватилась я. – Разве я плохо работаю, Элла Эдуардовна? Не вовремя сдаю статьи или пишу плохие рекламные тексты? – я даже не взглянула на ведущего редактора, всё время держала на прицеле Лизу, чтобы та не смогла ускользнуть от моего, как мне казалось, грозного взгляда.
– Э… нет, – недоверчиво ответила женщина. – Пишешь хорошие тексты, работаешь иногда наперед. Всё вроде нормально.
– Вот! Слышала! – ткнула я пальцем в Голубкину. – Да тебе просто надо подосрать…
– Майорова, прекрати ругаться! – вклинился подоспевший начальник.
– Подложить свинью.
– Ничего я никому не…
– Нет, нет, – качала я головой. – Ты подосра… подложила свинью, а точнее бомбу замедленного реагирования под весь офис, – на этих словах, я спиной почувствовала, как все коллеги сбились в кучу и притихли, слушая меня.
– Майорова! – сделал последнюю попытку Александр Григорьевич.
– Нет уж-ки, хватит! Спецы из ИТ-отдела расшифровали, что вот это письмо, – я ткнула листком девушке в нос, – было разослано всем нашим крупным рекламодателям о финансовом крахе журнала задолго до того, как он случился, с твоего, дорогая моя Лизавета, компьютера, – девушка не верила и только бегала зрачками в поисках поддержки со стороны. – Что? Будешь и теперь отпираться?
Лиза какое-то время стояла в нерешительности, на лице был написан весь ужас разоблачения. Вот-вот и она признается во всем, раскроет все свои карты. Но девушка на удивление в секунду переменилась и невозмутимо заявила:
– Не смеши людей, Марина! Какой ИТ-отдел? Какие шифровки? Какое письмо? – Лиза пошла на попятную. – Ты попробуй ещё, докажи свои слова! Я ничего такого не делала, ясно тебе?
Теперь от возмущения задыхалась я. Надо было продумать до конца хитрость с якобы найденными в сети уликами. Всё! Это конец! Пришла пора сдаваться. Но на помощь вовремя подоспела Наташа, она встала возле меня, воинственно скрестила руки на груди и едко бросила Лизе в лицо:
– Не с того ты начинаешь свою карьеру руководителя, дорогуша!
– Это бизнес! И не тебе меня учить, ДО-РО-ГУ-ША! – едко, только краями губ улыбнулась Лиза, а потом горделиво развернулась и пошла прочь, выкрикнув, как обычно, это делала, когда уходила: «Я на пары, всем до завтра».
Вечером, стоя у кассы и выкладывая продукты из корзины на конвейерную ленту, думала, что такими темпами я скоро срикошечу в яму усталости. Сроки сгорали, мы трудились всем офисом не только над текущим номером, но и в тайне готовили обновленный журнал, полный свежих идей. Надо было просчитать всё так, чтобы мы точно смогли прожить ещё месяц без денег отца Голубкиной, но это казалось скорее заоблачной мечтой, чем реально возможным.
Да ещё и этот сегодняшний переполох отнял половину моих душевных сил. Оказывается, не так просто брать на себя обязанности война и скакать на врага во весь опор. Нет, не просто! И нервы надо беречь. Конечно, если бы мне позвонил ещё Андрей или хотя бы написал – переживаний было бы меньше, но после обеда он куда-то пропал: телефон молчал, в сети не появлялся, на звонки не отвечал. Что это могло быть? Может, он просто очень занят или у него проблемы? Только бы они не касались наших взаимоотношений, только бы…
– Привет! – вдруг раздался громкий голос из-за спины, заставив меня вздрогнуть.
– Привет! – обернулась я и увидела своего кудрявого соседа с лестничной площадки. Он приятно улыбался мне, поигрывая ямочками на щеках.
– Что, решила устроить праздник? Или ждешь гостей? – указал он на мои покупки, вываленные одной кучей на ленту: бутылка кефира, яйца, хлеб – стандартное из списка; остальное – дорогая мясная нарезка, салат с красной икрой, торт «Шоколадная симфония» и бутылка хорошего вина – для расслабления.
– Да, практически так, – невинно улыбнулась я. Алексей был женат, да и у меня есть кого любить, поэтому притворяться недотрогой было бы с моей стороны неразумно. – Если не считать того, что целый день у меня и крошки не было во рту, а ещё я пережила не хилую стычку с коллегой, то можно сказать, что в моем пузе поселились голодные гости, которых срочно нужно ублажить едой.
– Я так и понял, – дружелюбно рассмеялся Леша, и на душе стало полегче.
– Подожди меня, – подмигнул парень. – Помогу дотащить тебе пакеты, и расскажешь заодно, что там у тебя стряслось.
Я улыбнулась и кивнула в ответ. Всё же – как хорошо, когда помощь приходит даже оттуда, откуда меньше всего ждешь.
Нагруженные продуктами, мы шли от большого супермаркета к дому. Алексей нес свои пакеты и ещё взгромоздил один из моих, что потяжелей. Я вкратце рассказала ему обо всём, точно попутчику в поезде. Он смиренно выслушал и сказал, что полностью меня понимает и поддерживает, а потом начал рассказывать анекдоты про офисную жизнь, в которой…
А в общем не важно, главное, что я смеялась уже в голос, и с каждым выдохом мне становилось легче и легче смотреть на всю мою жизнь.
– Это не аптека, а офис! Но вы правы, здесь полно всяких кондомов, – закончил Алексей, а я вытирала свободной рукой выступившие от смеха слезы. До нашего подъезда оставалось совсем немного, я переложила пакет с одной руки в другую, нахлобучила сумку поудобней на плечо и вдруг услышала незнакомый хруст под своей пяткой. Это сломался каблук на ботильонах. Я поняла, что теряю равновесие, в последний момент зацепилась рукой за Алешину куртку, но тот был не готов к такой смене событий, и мы завалились вместе со всеми пакетами на пожухшую газонную траву.
– Господи, Боже ж ты мой, – продолжала смеяться я, раскинув руки.
– Это тебе мир указывает, что не надо на него обижаться и нервничать не стоит, – улыбался Алексей, пытаясь энергично стащить грохнувшийся на меня пакет.
– Ох уж да! – смеясь, отвечала я. – Теперь до меня всё дошло!
Мы какое-то время ещё смеялись, затем Алексей подал мне руку. Я почувствовала боль в щиколотке, но смогла подняться.
– Кажется, я ногу подвернула. Не сильно, но мне немного больно.
– Идти сможешь? – парень схватил меня под руку.
– Да, могу, только вот пакеты придется тебе тащить… – и тут я оторвалась от своего поломанного каблука и посмотрела на дорогу, откуда доносился визг колес. Я замерла на месте. Перед моими глазами быстрее скорости света пронеслась знакомая машина – это был Андрей. Он уносился прочь с парковочной зоны. И он видел меня с Алексеем, но это же нелепость, нелепость… глупая случайность! Сам мир меня подставил! Это не справедливо!
– Что-то случилось? Сильно болит? Может скорую? – Алексей даже не заметил машину, он был занят сбором продуктов в пакеты.
– Нет, не надо, всё в порядке, – тихо ответила я. Хотя, моему сердцу карета медицинской помощи не помешала бы с парой дефибрилляторов.
Я вглядывалась в сторону нашего подъезда и явно различала под фонарем выброшенный на тротуар свежий букет цветов. Сердце сжалось в груди, и я медленно поплелась вперед, не обращая внимания на боль в ноге и сломанный каблук.
Букет был красивым и большим – из астр, георгин и кустовых розочек, украшен какой-то сухой травой и завернут в красивую коричневую бумагу – настоящая осень в буйстве красок, выброшенных на асфальт.
Я присела на лавочку возле подъезда и печально залюбовалась цветами. Я было полезла за телефоном в сумку, но тот совсем разрядился и не хотел даже на секунду включаться.
– Красивый букет! – удивился Алексей, ставя пакеты рядом со мной. – Ты где его уже успела раздобыть?
– Где успела… – грустно вздохнула, не отрывая взгляда от цветов. – Там, кажется, ничего уже и нет.
В ответ парень только молча изумился и помог мне донести пакеты до квартиры. В квартире первым делом я оглядела свои поломанные ботильоны и ногу – ничего серьезного, что сломалось – починим, что болит – вылечим, всё преходящее и уходящее, только жизнь одна.
Я забыла про голод и про разбитые яйца, вытекающие теперь из пакета прямо на линолеум, и бросилась сразу искать зарядку и ждать, когда телефон опомнится.
Я сидела на полу и думала. Черт возьми! Я не хищница саванны, у меня нет четкого плана действий: долго высиживать в засаде, рассчитывать время и расстояние погони, и нападать в нужный момент я не умею. Я живу в городе больших огней и больших возможностей, а так и не научилась разбираться в людях, охотиться на мужчин и умело удерживать их при себе.
На круглых часах в коридоре пробило ровно девять, а на телефон пришло сообщение о пяти пропущенных от Андрея. Я ничего не стала предпринимать, звонить, выяснять. Опять нервничать, терзаться мыслями. Я так вымоталась за день, что хотела только упасть на диван и завалиться спать. И пускай яйца засохнут, и я буду себя завтра винить, оттирая грязные полы. Пускай буду себе выедать мозг несостоявшейся любовью, сломанным каблуком и работой, но только завтра, а сейчас, сейчас…
Вдруг раздался резкий сигнал домофона. Словно бомба разорвалось груди сердце на миллион маленьких осколков. Я бежала, не разбирая дороги, сняла трубку и вдруг услышала запыхавшееся: «Прости меня!». Я тысячу раз нажала на кнопку, чтобы уж точно дверь сработала, хоть она и сработала бы без этого. И заламывая руки, выкручивая пальцы, ждала в открытых настежь дверях, когда появится он – в своем идеальном костюме, белой рубашке, блестящих туфлях и сгребет меня в охапку.
– Прости, – тихо сказал Андрей, как только переступил порог моей квартиры. Он смотрел на меня так, будто боялся потерять самого дорогого в жизни человека. – Я не смог… я просто взбесился, когда увидел тебя в объятиях другого.
– Это сосед, он женат, помог мне донести сумки из магазина, – сухо констатировала я отрывочные факты. – Каблук сломался, ногу подвернула вот, – и я указала на угол в коридоре с разбросанными ботильонами и двумя пакетами.
– Да я понял уже. Прости, будто зверь в меня вселился, я не смог с собой совладать, – продолжал взбудоражено он, а я только согласно кивала в ответ. Андрей ещё что-то говорил и говорил, когда я подошла к нему вплотную, и, тупо уткнувшись холодным носом в зазор между шеей и кожаной курткой, глубоко вздохнула аромат до боли родного тела. А потом, совсем ослабев, упала в его объятия и горячо, навзрыд расплакалась.
Я плакала обо всем: о проблемах и запарках на работе, о конфликте с Голубкиной, нервных переживаниях насчет того, что будет дальше и чем всё кончится. И о том, как мне было бы больно, если бы он сейчас сюда не пришел.
Да, мы женщины, и по статистике мы в большинстве. Но нам всё равно нужно учиться выживать в диких джунглях столицы: меньше нервничать, больше спать, следить за фигурой и весом. Нам приходится иногда работать за двоих, одновременно нянчить детей и руководить проектами, разбираться с проблемами подруг и чинить вышедшую из строя плойку без особых знаний в нагревательных приборах. Когда надеяться больше не на кого, мы становимся сильными, железными леди. Но всё же иногда нам полезно поплакать, вот так просто обо всем, чтобы снять со своих плеч тот большой груз ответственности и забот, который мы время от времени на себя взваливаем.
Андрей пробыл у меня до самого утра, выслушал все мои проблемы и осушил поцелуями слезы. А ещё, измученную и уставшую, напоил чаем с бутербродами из тех самых пакетов, которые сам же не поленился разобрать, и уложил спать.
Я заснула с мыслью о том, как же всё-таки хорошо, когда у тебя кто-то есть. Есть две добрые ласковые руки, заботливое сердце, согревающее своим теплом, и верное плечо, подставленное в нужный момент. Кто-то, кто не только будет ублажать тебя любовно, но и поддержит в трудную минуту.
Свернувшись калачиком у своего любимого мужчины под боком и прислушиваясь к стуку его сердца, я точно осознала одно. Женщины могу всё: летать в космос, водить машину, покорять вершины гор, накачивать мускулы. Но какими бы мы хищницами ни прикидывались, сколько масок на себя ни надевали, мы все до единой хотим одного – быть любимыми. Да, это трудно. Да, не так просто найти единственного мужчину. И может, придется не один раз ещё обжечься. Но если наперекор всем статистикам ты захочешь настоящей любви, жадно пожелаешь всем сердцем и распахнешь душу навстречу истинному чувству, то мужчина не заставит долго ждать. Он придет в самую трудную или нелепую минуту твоей жизни.
Глава 20. Перемены
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает.
сл. Рудольф Грейнц
Все перемелется, родная
Все перемелется, пойми.
А жизнь хорошая такая
Ты улыбнись и обними.
из песни группы «НА-НА», сл. Б. Алибасов
Москва такая большая, а рядом с ним превратился в маленький под названием «я и ты». Всё свободное время, которого было ничтожно мало для двух влюбленных, мы проводили вместе. И у меня, как и прежде, от одного прикосновения Андрея мурашками покрывалось всё тело. Это невозможно объяснить, это химия, от которой так чудесно кружилась голова.
Но время от времени нам всё же приходилось спускаться на землю. Больше всего меня приземляли дела в журнале, которые шли из рук вон плохо. И я начала инстинктивно полагать, что пусть мне не повезло в карьере, зато повезло в любви.
– Кто это там опять? – спросила я у коллеги Наташи, отъезжая от стола на крутящемся стуле и всматриваясь в темную полоску коридора, которая вела к кабинету начальника.
– А, эти в черных костюмах? Не знаю, они уже какой день тут ходят. Наверное, это из свиты Голубкиной, – отозвалась Наташа и вцепилась глазами в ведущего редактора.
– Я ничего не знаю, – развела руками Элла Эдуардовна. – Моё дело малое – следить за наполнением журнала, в срок написанными статьями, размещением рекламы, а дела учета и баланса – это не ко мне.
– Думаете, они за балансом приходят? – иронично вставила Наташа.
– Не знаю, – раздраженно отвечала та. – Но работы от этого у тебя не станет меньше. А если мы не успеем в тайне подготовить специальный выпуск на следующий месяц, пока Голубкина отсиживается на парах, то, какое бы «фи» ты, Наташенька, перед Лизой не показывала, а придется признать своё поражение. Падать всегда больно, а подниматься и идти дальше ещё больней.
И в этом я была полностью согласна с Эллой Эдуардовной. Тяжелей всего будет мне – необходимо выплачивать ипотеку. Да и работать с Голубкиной, такое в страшном сне представить не могу.
Подушкой безопасности я считала светскую тусовку, организованную в торговом центре «Времена года». Торговый центр был набит самыми элитными бутиками Москвы, обещающими только эксклюзивный шопинг, а рестораны там были настолько дорогие, что неловко испытаешь гастрономический шок от одних цен в меню. Да и если ты одет не от известного кутюрье, вряд ли охрана тебя пропустит просто так, не обшарив все карманы с мелочью.
Поэтому модными нарядами мы со Светой обзавелись у Розы, превратив накануне вечером её гардероб в ряды на китайском рынке, заваленные вещами. Зато было весело, особенно когда Роза открыла бутылку шампанского, за которой последовала ещё и ещё одна. Всё выглядело лучше, чем на пленке голливудского фильма, только вот голова на утро болела не бутафорски.
Нас троих с парковки к главным галереям огромного комплекса охрана пропустила быстро. На мне была пышная юбка-татьянка в мелкую клеточку, на Свете – юбка-трапеция, на Розе строгое платье с длинным рукавом и всё значительно ниже колен и из толстой ткани: твид, болонь с добавлением синтетического волокна. Мы походили на модниц 50-х годов, которые достали одежду из бабушкиного чулана, только из очень дорогого. А вот внештатному фотографу Юрию, которого я пригласила для работы, пришлось распыляться перед охраной, чтобы доказать свою привилегированность элитному обществу.
– Зачем ты его пригласила? – шепнула мне на ухо Роза, когда проблема с пропуском фотографа была решена.
– Потому что статью вместе с эксклюзивными фотками мы сможем продать в три раза дороже. Тебе ли это не знать, как моему агенту, – отвечала я. – Кстати, смотри, у Юры неплохо получается. Никогда не видела его в работе, – указала я на парня. Тот мастерски обходился с гламурными девицами, постепенно наполняющими зал магазина. Парень не боялся разодетых напыщенных стерв, честно намекал, в какой позе лучше смотрятся ноги, руки и отштукатуренные лица. И хотя внешний вид Юры – потёртые джинсы, белая приталенная рубашка на выпуск, тонкий небрежно повязанный галстук, недельная щетина и рюкзак за спиной – говорил о том, что охранники не зря не хотели его пропускать, но вот обаяние и уверенное щелканье затвором творили с девицами чудо, они готовы были затоптать друг друга у билборда, чтобы только попасть к нему в объектив.
– Да, он не плох собой, – протянула недвусмысленно Роза. В её жаркой саванне до сих пор не пролился ни один хилый дождик.
– Даже не думай! – сурово наказывала я.
– Что не думай? – подключилась к нам Света, протягивая бокалы с шампанским. – Кстати, Роз, эта юбка на мне, похожая на старомодное пальто из колючего драпа – видела примерно такую на одной девице. Честно, думала, ты над нами прикалывалась, когда говорила, что мы будем выглядеть модно.
– Это ещё что! – добавила я. – Я видела здесь тётку в классических брюках цвета детской неожиданности и беговых кроссовках. То ещё месиво!
– А я видела, – продолжала смешить нас Света, – адские красные вельветовые полусапожки в сочетании с золотой безрукавкой из тюлей, которые висят у бабушки на даче. Да, вот кстати и она.
Мы все втроем вперились взглядом в особу в красных сапожках, безрукавке и пальто в частую черно-белую клеточку – и вправду, адское сочетание. Девушка радостно подплыла к нам, улыбнулась отполированными зубками и только тут я узнала её – это была Анастасия Саровская, светская модница с того самого показа Аллы Романцевой, после которого вышла моя статья в ТАТЛЕР.
– Розочка, милочка, – защебетала Настенька. – Прелестно выглядишь! Чмок-чмок. О, это твои подруги?! – начала знакомиться с нами девушка. Меня она вспомнила не сразу, но всё же сделала лицо очень «знающее», а вот Свету, которую в жизни ни разу не видела, перепутала с какой-то владелицей крымской винокурни, от чего заставила нас рассмеяться во весь голос.
– Вечеринка просто отпад, – продолжала улыбаться позитивная Настя. – Будет презентация в виде видеопроекции с акцентами на деталях, текстурах и материалах будущей коллекции весна-лето. Классненько, правда?
Мы согласно кивали, Настя продолжала тараторить про какие-то фирменные фотоработы, иллюстрирующие сильных и независимых женщин. Говорила она много, не всегда разумно и толково, но вдруг меня посетила мысль – а почему бы саму Настеньку не взять в оборот. Она – светская дива, пусть и без царя в голове, но всё же! И я потащила Настю к фотографу Юрию, навешивая ей на уши информацию про печать в журнале, слегка приправленную отборными итальянскими спагетти. Всё, как того требует высшее общество!
Мы отсняли большое количество фотографий с улыбающейся и очень довольной Настей. Я заручилась у неё интервью, обменялась визитками, и, распрощавшись с девушкой, стала искать подруг, но большие стенды с фотографиями и наполненный людьми зал не давали мне быстро справиться с этой задачей.
Я взяла с подноса у проходящего мимо меня официанта бокал шампанского, и вдруг увидела в толпе одну знакомую личность. Мне стало не по себе. Это была Инесса – бывшая девушка Андрея. Такую ни с кем не перепутаешь! Прямые развивающиеся волосы, отполированное лицо, словно английский сервис, походка от бедра, прокачанный пресс и бразильская попа, отлично проглядывающаяся под тонким трикотажным платьем. Не девушка – а стандартная обложка современного глянцевого журнала.
Инесса тоже меня заметила и вперилась взглядом, будто трехметровый удав из рек Амазонии в легкую добычу. Мне стало одновременно дурно и страшно. Девушка шла в мою сторону. Я хотела бежать, но выхода у меня не было. Может, стоило притвориться мертвой, как делают хитрые лисы, и беда прошла бы мимо меня?
– Ну, привет! – надменно бросила мне девушка.
– Добрый день! – я сделала вид будто Инесса – одна из гостей, с которой надо дежурно поздороваться и уйти прочь.
– Значит, ты и есть та самая Марина, на которую меня променял Андрей. А ты так, ничего на мордашку, но слишком простенькая, – это казалось похвалой, но с такой концентрацией яда, что можно было убить роту солдат. Поэтому я прибегла к методу: «пью шампанское, ничего не слышу и смотрю в сторону, выискиваю подруг».
– Хочу тебя предупредить, девочка, – не отступала она. – Ты для Андрея – очередная игрушка. У него таких, как ты, пруд пруди.
– Весьма интересно, – грубо кинула я и дежурно улыбнулась, пытаясь закончить наш неудавшийся разговор.
– Ты думаешь, что выиграла? Нет, на самом деле – выигрывает только один Андрей. Он не из тех, кто побежит за обручальным кольцом для твоего безымянного пальчика. Ему просто интересно завоевывать женщин. Одну женщину, вторую. Играть с ними, приносить подарки, заваливать цветами, безупречно трахать, а потом кидать. Ты меня понимаешь?
Я молчала, смотрела в сторону и была пунцовой как рак. Я искала глазами девочек, но ничего не видела перед собой. Самые большие страхи насчет Андрея, которые я отгоняла и загоняла в угол, ожили. Может быть, Инесса и блефовала, но попадала точно в цель.
– Андрей любит добиваться своего, он по жизни лидер и считает, что достоин только лучшего, – продолжала свою песню Инесса. – Лучшая квартира, лучшая машина, быстрый карьерный рост и, конечно, ему нужна лучшая женщина. Он отбирает девушек по своим принципам, каждый раз ищет чего-то нового. Сегодня ему понадобилась искренняя простушка, завтра захочет с какой-нибудь балериной побаловаться. И от него никогда не добьешься тех самых слов, которые хочет слышать любая женщина. Потому девушки для него – игрушки. И ты очередная! Всего лишь игрушка! – последние слова она протянула, упиваясь словесной победой над соперницей. Но мне уже было частично всё равно. Я устала от этих бесконечных битв за сердце мужчины, которого любила до потери пульса, устала от рабочего переполоха и склок с Голубкиной. Я устала изматывать себя мыслями и догадками, как и что будет? От всего устала!
– Ну, а тебе, что с того? – резко бросила я.
– Я просто хочу тебе помочь, глупенькая.
– Спасибо тебе, честный человек, – настало мое время наезжать. – Спасибо за фикус – отлично смотрится на площадке в подъезде. И за чемодан спасибо – такая доставка, прямо из аэропорта до дверей. Тебе нужно в курьерскую службу, станешь лучшим доставщиком месяца, потеснишь рабочих из Азии. Только ты ошиблась, потому что фикус не мой и чемодан был не по адресу. Да и то, что ты сейчас сказала… Промах, промах и ещё раз промах.
– Что? Разве вы с Андреем не вместе? – извинений от неё не добьешься, но зато на лице появилось неприкрытое лицемерием удивление. Девушка была в замешательстве.
– Инесса, я не девочка и не глупенькая. И если тебе не удалось накинуть на жеребца хомут и оседлать, ещё не означает, что этого не сделают другие.
