Елена Петровна Кукочкина
Марина М. в поиске счастья
Я пробежала глазами по бумажке, нервно отбросила ее на пол будто это мохнатый тарантул, запрыгнула рывком в квартиру и закрыла дверь на все замки. Мне стало страшно и до противного тошно. Я сползла по холодному дверному металлу и зажмурилась. Это явно мне. И фикус, и чемодан – мне! Но если цветок в горшке – безобидная вещь, то в закрытом чемодане может быть всё что угодно. И его не выставишь в фойе перед лифтом, на площадке не оставишь. Ещё чего строители-молдаване догадаются, что это моя дорожная сумка и решат любезно вернуть.
Надо было бы позвонить Андрею. Он прислал смс-ку еще утром, что успешно приземлился в аэропорту, но я не ответила – циничность и похмельный синдром говорили, что пора посмотреть правде в глаза. И я позвонила Розе. Подругу заинтересовала моя находка, она вызвалась приехать и вместе разобраться, что к чему. Как ни парадоксально, но Котельники уже не были столь угрожающе далеко от Москвы.
– Он? – тыкала Роза пальцем в чемодан так, будто вместо него лежал кусок дерьма.
– Угу, – высунулась я в открытую дверь.
– Луи Виттон. «Бритиш Эйрлайнс», – прочитала подруга на бирке, приклеенной к ручке чемодана. – Что об этом думаешь?
– Думаю, что чемодан принадлежит неизвестной мне Анне с Английской Ривьеры. А украла и подсунула его под дверь, может быть, Инесса? Наверное, думает, что путешествовал Андрей со мной, а теперь бесится от ревности и мстит. Других кандидатур у меня нет.
– Может быть, – согласилась Роза. – Тут потеки с левого бока. И чемодан кажется побитым. Как будто по нему чем-то сильно лупили.
– Да? – присмотрела я. – Ты права. Что скажешь о записке?
– Что не очень-то содержательно. Вышли ей словарик и томик “Войны и мир” Толстого. Пусть сначала разнообразит речь, а потом пишет письма. Что будешь делать с чемоданом?
– Не знаю. Наверное, выкину.
– И даже не откроешь?
– Нет.
– Разве тебе неинтересно?
– Нет, – ответ был не совсем честным. Мне хотелось открыть, но в глубине души я чего-то боялась. Боялась главным образом за Андрея. Очень странно!
– Ладно, тогда это сделаю я, – Роза присела возле чемодана и потянулась к золотой застежке.
– Нет, – истошно заорала я так, что подруга подпрыгнула и больно упала попой на кафель.
– Ты совсем рехнулась? Так можно до смерти напугать!
– Прости, Розочка, – протянула я руку в помощь. – А вдруг там бомба? Самодельное взрывное устройство! Может, вызовем саперов или ещё кого? Что нужно делать при обнаружении бесхозных вещей?
– Не знаю! Это ты ездишь на метро, а не я.
– Может позвоним в полицию?
– Ага! Тогда уж сразу в М6 Великобритании! Прилетит вдруг Джеймс Бонд на голубом вертолете и подарит тебе эскимо, а чемодан заберет на судебно-медицинскую экспертизу с полной трепанацией внутренностей.
– Очень смешно! – закатила я глаза.
– Тогда открываем, – Роза потянулась к замку.
– Нет! – запротестовала я. – Не открывай! Как ты не понимаешь. Это месть! МЕЕЕЕСТЬ! Причем женская. Там может быть всё что угодно. Дохлые крысы или тухлые яйца, или червяки, какая-нибудь ползучая тварь наконец.
– Да ладно тебе! – не поверила мне подруга, но на всякий случай сделала полшага назад. – Ты думаешь, что всё так плохо?
– Кто знает? Предосторожность не помешает. Лучше отнесем его за дом, к мусорке. Найдем какую-нибудь палку и откроем с расстояния. Надеюсь, нас взрывной волной не заденет, – пошутила я.
Выволокли мы чемодан за ручку, шарахались от каждого шороха, и прикрывали спинами красноречивую надпись от редких прохожих. Как можно быстрей обошли дом и оказались на открытой площадке возле мусорных баков. Потом долго искали в кустах подходящую палку, споря друг с другом насчет того, какой прочности и длины она должна быть, чтоб взрывной волной… Ну, вы меня поняли. И ещё минут десять потратили на попытки открыть замок этой самой палкой. Поистине, ювелирная работа!
– Открывай! – скомандовала я, крышка опрокинулась, и мы с Розой, как и договаривались, поджав хвосты, тут же рванули в кусты.
– Ничего такого, – Роза подошла к чемодану первой и начала раздвигать содержимое палкой, от вещей разило сладким запахом какого-то парфюма.
– Надо было только так заморачиваться? – качала подруга головой.
– Пошуруди лучше, – заглядывал я Розе через плечо. – Там должно быть что-то гадкое и противное. Это же месть!
– Ничего. Одно шмотье, притом изорванное, – Роза приподняла на палке кружевные трусики, а точнее то, что от них осталось. – А вот что подтекало, – подруга откопала в глубине рваных вещей разбитый флакончик духов «Мисс Диор» и лосьон для тела.
– Занятненько! – разглядывала я кусочки от каких-то открыток или фотографий, на которых угадывался Лондон с его красными автобусами и Тауэрским мостом. – Я ожидала чего-то большего. А где же тухлые яйца?
– Разве этого мало? – ответила Роза, вставая с корточек. – Одежда не из дешевых. Одни бирки чего стоят!
– Думаешь?
– Это хорошая месть. Лишиться такого гардероба – большая потеря. Что будешь делать с чемоданом?
– Наверное, оставлю возле баков, – указала я на загороженные контейнеры.
– Ты что не хочешь во всем разобраться? – настаивала Роза.
– Хочу, конечно. Попрошу Андрея всё объяснить при встрече.
– О, Господи, Марина! Ты как маленький ребенок! – закатила подруга глаза, захлопнула крышку и застегнула замок чемодана. – Поехали. Так это оставлять нельзя.
Примерно через 40 минут мы оказались в Зачатьевском переулке возле белого пятиэтажного дома с полукруглыми балконами, внутренней парковкой и перекрытым для сторонних людей въездом на территорию.
План Розы был предельно прост: прийти – увидеть – победить, то есть пойти, поговорить и всё выяснить. Роза вызвалась идти со мной, но я решила, что должна сделать это одна.
Я стояла перед бежевой дверью дома, нервничала и тянула время, чтобы нажать на кнопку. Стресс, злость и собственная уязвленность перед неопределённым смешались в адский коктейль чувств.
– Да, – ответил в домофон женский голос и сбил с толку. Все мысли и речи, которые я готовила по пути в машине и репетировала с Розой, мигом вылетели из головы.
– Я вас внимательно слушаю, девушка, – уже более настойчиво прозвучал женский голос. Коленки мои дрогнули. Как она поняла, что я – девушка, а не парень, я же ничего ещё не сказала? Я хотела было присесть и ретироваться в машину, но вовремя увидела наружную камеру наблюдения.
– Андрей Валерьевич Нагорный здесь проживает? – спросила я звенящим от напряжения голосом и притянула чемодан к себе.
– Да, но его сейчас нет, – вылетело из динамика, а потом девушка громко воскликнула, перепугав меня до смерти. – Вы привезли мой чемодан! Проходите на второй этаж, консьерж вам покажет, – домофон запищал и двери тут же открылись. Я подала рукой знак Розе, что всё в порядке, и прошла внутрь. На ватных ногах поднялась на второй этаж и прошла по холлу до знакомой двери. Позвонила в звонок и замерла, готовая к нападению в любую минуту.
Дверь открыла девушка на вид лет двадцати-двадцати пяти, среднего роста, приятной внешности, с большими близко посаженными глазами и длинными, небрежно распущенными каштановыми волосами. На ней была надета мужская футболка, которую она удачно завязала под самой грудью, и широкие мужские шорты. Предположительно, это одежда Андрея. Как же примитивно! Но лучше, чем белая рубашка на голое тело. Тьфу! Я ревновала даже к одежде, она моя, как и мой Андрей! Или уже нет?
Я закатила чемодан тыльной стороной так, чтобы загорелая красотка не заметила надпись и не вылила на меня ушат змеиного яда.
– Где Андрей его нашёл? Мы весь дом на уши подняли, когда я вернулась из салона красоты, чемодана не было. Как сквозь землю провалился, – щебетала девушка, утаскивая чемодан за ручку в глубину квартиры. – Андрей вам заплатил?
– Нет, – ответила я, не зная с чего начать разговор. В горле пересохло и мне было как-то уже не по себе нападать на особу, ничего не подозревающую, первой. К тому же она приняла меня за курьера. Ужас!
– Сейчас я вам отдам за доставку. Сколько? – я молчала, а девушка где-то там копошилась и тут она, видимо, заметила надпись, потому что испуганно закричала: – А это что?
– Извините, я тут ни при чем, – крикнула в ответ, бесшумно вышла в открытую дверь и вылетела из дома со скоростью света, чуть не сбив с ног одетого в щегольскую униформу консьержа.
– Она там! – выпалила я Розе, как только громко захлопнула дверь машины.
– Кто? Инесса?
– Нет, – пыталась отдышаться и собраться с мыслями.
– А кто тогда?
– Какая-то молодая девушка с длинными волосами, разгуливает по квартире в его футболке и шортах!
– Не может быть! Хотя я так и думала, – кивнула Роза и вытащила из пачки тонкую сигарету.
– Мне даже ничего не пришлось объяснять. Она сама приняла меня за курьера. В общем, я закатила чемодан в квартиру. Девушка хотела со мной расплатиться, а потом, наверное, увидела надпись и закричала.
– А ты что ответила?
– Крикнула, что я здесь ни при чем и сбежала, – сердце подпрыгивало так, что тошнотворно раскатами било у самого горла.
Роза молчала, долго затягивалась, выдыхала тонкой струйкой дым и смотрела в окно. Видимо, обдумывала мой нелогичный поступок. Она могла пойти со мной и разрулить всю ситуацию в одно мгновение, и уж точно не сбежала бы, поджав хвост.
– Господи, Роза! Как я себя ненавижу! – крик отчаяния вырвался из моей души. Я закрыла лицо руками и уткнулась себе в колени.
– За что ненавидишь? – тихо спросила подруга.
– За то, что влюбилась в Андрея, как последняя идиотка. Позволила себя охмурить, затуманить мозги. Вы были правы со Светой во всем. Признаю! Особенно ты права, Роз. А я просто отказывалась в это верить.
– Не вини себя, – поджала губы подруга и мягко улыбнулась глазами. – Это отношения. Здесь редко сам разберешь, кто прав, а кто виноват. Не то, что сторонний наблюдатель.
Я была согласна и тупо кивала головой. А ещё была благодарна, что она меня не осуждает. Со всеми своими советами и постоянными науськиваниями, за кучу моих ошибок, и не осуждает! Вот, что значит настоящие друзья.
– На, – протянула Роза телефон. – Звони своему Андрею. Если сейчас ему всё не скажешь, то потом духу не хватит.
Подруга меня знала, как облупленную. Без сомнений я и дня прожить не могу, постоянно взвешиваю все свои бесконечные «может быть!».
Я судорожно набирала по памяти номер телефона, а в голове не было ни одной мысли. Что я ему скажу? С чего начну?
– А вон кажется и твой Андрей собственной персоны, – Роза указала на черный мерседес, паркующийся недалеко от нас.
– Боже мой! – сглотнула я и вжалась всем телом в сиденье. Боевой настрой в моей душе испустил последний вздох. Я почувствовала себя совсем безоружной.
– Пойди поговори с ним, и поставь наконец жирную точку, – приказала Роза. Она была во мне уверена, а я…
Мой взгляд упал на пачку сигарет, которые курила подруга. Внизу была приклеена страшная картинка внутренних органов человека и жирным шрифтом написано предупреждение: «Курение убивает». Увы, убивают не сами сигареты, а убивает собственный выбор.
Я могла уехать – раствориться в сигаретном дыме и забыть обо всем на свете. А могла, поборов страх, идти вперед, несмотря даже на то, что будет слишком больно. Нестерпимо и невыносимо больно! Но может папа прав и Андрей – не человек всей моей жизни, а истинная любовь ещё впереди? Пора расставить все знаки препинания в этом романе. Конечно, проще разрушить отношения до основания, но любить порой ой-как нелегко.
– Привет! – тихо сказала я, когда водительская дверь машины «Мерседес» открылась.
– Марина! Что ты тут делаешь? – Андрей явно был поражен моим присутствием. И не успела я ничего ответить, как мужчина тут же начал меня обнимать.
– Подожди, остановись! – оттолкнула я его рукой. Запах духов и лосьона после бриться ударили мне в нос и перебрал все струны души. И вправду, невыносимо!
– Я приехала не одна, с Розой. Она вон там, сидит в машине, – я отошла на пару шагов назад и указала в сторону белого внедорожника. Андрей помахал Розе рукой.
– В общем, я привезла чемодан, – начала говорить первой, чтобы он ничего не успел сказать. – Я не знала, чей он. И я его не брала. Правда, это не я! Нашла его у себя под дверью. Там была записка от кого-то с угрозами. И я подумала, что это твое. Ну, то есть не твое, там женские вещи. Но в записке было твое имя. И я привезла чемодан. Да… я это уже говорила. И то, что в нём – это не моих рук дело. Я бы так никогда не посмела сделать…
– Марина, какая записка? Что в ней? Где чемодан? – Андрей был растерян. Он ничего не понимал и пытался ухватить меня за руки, как за спасательный жилет. Но я его всячески сторонилась.
– Я не знаю, кто мне мстит. Там все вещи порваны и разбит флакончик духов. Чемодан у тебя в квартире. Я отдала его твоей… твоей… – «девушке» хотела сказать я, но язык не поворачивался. Это я должна быть его девушкой! Я!
– Моей сестре, – закончил за меня Андрей. Я вопросительно уставилась на него, требуя объяснений.
– Да, сестра, её зовут Аня. Я летал к ней в Англию, она там учится, – степенно объяснял Андрей. – Она звала меня в гости уже какой год подряд. А тут командировка так кстати подвернулась.
Я готова была принять всё за чистую монету, но в какой-то момент холодный рассудок взял верх над горячим сердцем. Сестра? Так я и поверила. Тогда я – сердобольная Мэри Поппинс! Из проблем создаю волшебство и летаю при помощи зонтика с большой гобеленовой сумкой, которую выменяла у китайцев на рынке за червонец. Очень смешно! Нашел дуру!
– Мы прилетели сегодня утром, – продолжал растеряно Андрей. – Должны были ехать в родительский дом. Но Аня хотела забежать в салон красоты. И пока мы проездили, вернулись, а чемодана в квартире нет…
– Да, Андрей, я всё поняла, – остановила я его и отвела взгляд. Мне было противно и откровенно всё равно до его Ани и их чемоданов с салонами. Даже если это и было правдой, какое отношение это имело ко мне?
– Почему ты мне не сказал сразу? Почему промолчал про Лондон, сестру? Почему меня достают какие-то девушки, подсовывают фикус из твоей гостиной, теперь чемодан? У тебя девок вагон и маленькая тележка. Тебе хорошо, а мне больно, черт возьми!
– Какой ещё фикус? Мой стоит в гостиной. И нет у меня никаких девок, ты…
– Нет! Знаешь, не надо ничего объяснять! Правда, не надо, – остановила я его жестом руки. Сейчас Андрей был для меня бесхитростным и открытым. В простых джинсах, водолазке и обычной кожаной куртке. Растрепанные волосы, которые я любила ерошить пальцами, мягкие, еле заметные лучики морщинок возле глаз и губы, которые хотелось целовать больше всего на свете. Я должна была всё это ненавидеть, так ведь?
– Не надо, – повторила я и замотала головой.
– Марина, прости, что поступил не совсем честно, но ты для меня значишь…
– Андрей, стой, не говори больше ничего! – перебила я мужчину, глубоко вздохнула, силясь с тем, что должна произнести. – Послушай, я хотела сказать, что мы больше не можем встречаться. Это всё очень сложно. Пойми меня правильно. У нас разное понимание, какими должны быть отношения. И, чтобы продолжать быть вместе, я должна… должна… – слова давались мне с трудом. – Я должна доверять тебе, для меня это главное. Но ты недоступен. У тебя много загадок, одна из которых у тебя сейчас в квартире…
– Марина, но это правда сест…
– Андрей, пожалуйста, не надо! – отчаянно протестовала я. Он стоял так близко, что я слышала его неровное частое дыхание, точно так колошматило сердце у меня в груди.
– Дело даже не в твоей сестре или в Инессе, которая предположительно таскается ко мне с угрозами, – продолжала я. – Андрей, ты прекрасный человек. Мы провели вместе восхитительные ночи. Но мне нужно больше, чем просто… – я запнулась. Мне нужен был он весь до последней капли. Легко быть вместе на одну ночь, тяжелее любить без условий. – Спасибо тебе за всё. И прости меня, если сможешь, но я так не могу.
Андрей растерянно открыл рот, хотел что-то сказать, но я резко развернулась и побежала к Розе в машину. Я знала, стоит мне обернуться, а ему заговорить, дать объясниться, и я могу передумать. А если дать себя поцеловать, так я вообще сойду с ума и слов не понадобится.
– Марина! – кричал вслед Андрей. – Постой!
Я слышала, как он уронил ключи от машины, как они ударились об асфальт, как он выругался словом «черт!» и как пытался меня остановить.
– Поехали, поехали! – отчаянно вскрикнула я на Розу, захлопывая дверь. Подруга перепугалась и тут же вдавила педаль газа.
Я не могла поднять глаза, не могла даже взглянуть на него. Андрей успел добежать и хлопнуть по машине рукой. Я смотрела вперед на дорогу и не смела обернуться. Впереди меня была улица, как в тумане. Жизнь была, как в одном сплошном тумане. Я только что разбила сердце на миллион осколков. Знаю, что это не смертельно и через время я заживу, как прежде. Но, сука, как же это больно-то! Как больно!
Я наконец-то дала волю чувствам и разрыдалась в голос.
Не может быть, чтобы я так рано сдалась. Не может быть, чтобы я первая разрубила этот узел. Даже не верится!
Надо признать, что Андрей был моей больной и навязанной реальностью. Я одна из тех, у кого в детстве на только-только появившихся видеокассетах крутились диснеевские мультики про принцесс и сказочных принцев. Я верила в «жили долго и счастливо» всю свою жизнь! Верила, что всё возможно, а в конечном итоге разочаровалась!
Я сама создала для себя мир любви. Этакий театр из одного актера с красивыми декорациями. Воздушный замок, в котором всё абсолютно хорошо. А жизнь – штука непредсказуемая, ошеломляющая и непреклонная. И никогда не прощает лжи, в какой-то момент она выплескивает её наружу, чтобы мы вдоволь насладились горькой правдой.
Мне оставалось только принять должное, продолжать жить дальше с разрушенными надеждами и верить в светлое будущее. Нельзя исключить тот факт, что разлюбить Андрея я не смогу всего лишь из прихоти, он так и останется свербящей раной в глубине души. Ну и что ж? Люди ошибаются, разбивают лбы о стены, набивают шишки, но встают и идут дальше. Всё проходит со временем. И пускай я всё же изредка буду вспоминать о своей любви с грустной улыбкой, но ни о чем никогда не пожалею.
Глава 17. Как стать счастливой?
Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза,
а в том, чтобы учиться танцевать под дождем.
Вивиан Грин
Если ты встретишь того, кто полюбит тебя такой,
какой ты любишь себя, то это великое счастье.
к/ф Секс в большом городе
Существует ли универсальное средство, которое помогает быстро забыть о любимом человеке? Медицинское вмешательство вплоть до лоботомии не считается.
Роза предлагала мне услуги женской поддержи такие, как «давай напьемся», «пройдемся по магазинам и накупим кучу шмоток» или «поревем на пару». Но я посчитала, что лучше буду одна. Хорошенько всё взвешу и обдумаю. Я сильная! Всё смогу!
Но оказавшись в своей квартире, я поняла, что не выдержу. Разложенный диван, журнальный столик с ободранным углом и мебельный гарнитур на кухне с тарелками, которые подарил Андрей – здесь всё напоминало его. Как я раньше этого не замечала? И как теперь смогу жить в своей квартире?
Я осторожно выползла в длинный подъездный холл, прикрыла дверь и повернула ключ в замке, будто в квартире меня и не было. Что теперь делать? Куда податься? И пока я составляла план действий, трос лифта со скрипом натянулся и остановился на этаже. Сердце упало в пятки! А вдруг это Андрей бросился за мной со всех ног? Я прислушалась к глухим шагам и прижалась спиной к двери, пытаясь слиться с ней и стать невидимкой.
В открытые двери холла вошёл молодой парень в плащевой куртке, темных джинсах и кроссовках на высокой подошве. Волосы были у него русыми и кудрявыми, словно солнечные лучики смешно торчали в разные стороны. Парень улыбнулся мне, и я заметила на его чуть поросшей щетиной щеках игривые ямочки.
– Добрый день, – поздоровался он со мной.
– Добрый, – не сразу ответила я, залюбовавшись его приятными чертами лица.
– Вы из 136 квартиры? – спросил он, вытаскивая из кармана ключи.
– Кто я? Э… да, кажется да, – щеки залились румянцем. – Определенно из 136, – показала я на дверь и загремела ключами.
– Значит мы соседи, – парень подошёл к 135 квартире и стал открывать замки. – Меня Алексеем зовут, а вас?
– Марина, – улыбнулась я кокетливо, но тут же осеклась – на его правой руке переливалось золотом обручальное кольцо.
– Нам доделали ремонт. Будем въезжать. Мы вам не сильно помешали со строительными работами?
– Нет, что вы?! Работаю в Москве – встаю рано, приезжаю поздно. Так что… – я пожала плечами и начала открывать дверь своей квартиры. – Добро пожаловать!
– Очень приятно было с вами познакомиться, – вежливо сказал Алексей.
– Мне тоже. Ещё увидимся! – подмигнула в ответ и закрыла за собой дверь.
Я раздраженно бросила ключи на тумбочку, сняла полуботинки, куртку и прошла в квартиру. Ни в ней, ни за её пределами мне не будет покоя, пока я сама не дам себе установку, что всё в моей жизни будет хорошо!
Мама всегда учила, что самое лучшее лекарство от любой хандры – это трудотерапия. Так она заставляла себя садиться за проверку домашних тетрадей учеников. И обычно под таким слоганом меня сгоняли с дивана в выходные и заставляли ехать к бабушке, помогать по дому. И если нет универсального средства от боли в сердце, то почему не воспользоваться маминым методом?
Сначала я навела порядок в квартире, а потом дошла и до коробок с разной мелочью, выставленных на балкон. В одной из них я наткнулась на книгу профессора психологии Ричарда Вайсмана. Книгу мне по весне вручила Светка, когда я впала в затяжную депрессию. Может быть, это знак свыше?
Все 224 страницы я опрокинула в себя залпом. И вот что выяснила. Профессор Вайсман 10 лет изучал реакцию людей на разные ситуации и обнаружил, что удачливыми не рождаются, а становятся. Ученый попросил невезучих людей целый месяц вести себя так, будто они самые удачливые во всем мире. И в конце эксперимента 80% участников обнаружили, что они полностью удовлетворены своей жизнью. Бинго! Может и мне стоит заразиться фантастическим оптимизмом? Забуду о личных переживаниях. Смогу стать счастливой и без всяких Андреев.
На следующий день на работе в кабинете главного редактора я поняла, что метод профессора психологии не работает или я недостаточно в него углубилась. Александр Григорьевич заявил, что грядет ряд изменений в журнале, которые затронут нас всех. Намекнул неоднозначно на перестановку в кадрах, но распространятся сильно не стал, пока всё окончательно не продумает. Ведущий редактор Элла Эдуардовна – правая и левая рука Александра Григорьевича – тоже была искренне удивлена. Реорганизация и без её участия – она узнает обо всем наравне с остальными коллегами – это же полнейший криминал!
В общем, обычного понедельничного совещания не получилось. Мы толком даже не составили план журнала на следующий месяц, а только как курицы кудахтали: «Что не так? Да что не так с журналом?». Александр Григорьевич умело отбивался от подчиненных, не желая говорить об изменениях. Через полчаса в расстроенных чувствах мы покинули кабинет главного редактора и медленно расползлись по рабочим местам.
Работа, кажется, не удавалась ни у кого. Элла Эдуардовна, после разговора с Александром Григорьевичем один на один, ходила злая и раздавала пинки. Больше всех досталось девочкам из отдела менеджмента и сбыта, там Элла Эдуардовна ходила ураганом и наносила тяжкие моральные повреждения, заставляя упорно работать. После громогласного землетрясения в 10 баллов, весь офис сидел, как мышки по норкам, не показывая носы дальше компьютеров.
И только в перерыве на обед мне удалось поговорить с коллегой Наташей. Чтобы не столкнуться с притихшим лютым зверем, мы отправились в кофейню, расположенную неподалеку от нашего офиса. Заказали по сладкому десерту и капучино. В переломные дни нужно баловать себя чем-то сладеньким, чтобы не свалиться в хандру.
– Какая муха укусила Эллу Эдуардовну? – жаловалась мне Наташа, слизывая с губ взбитые сливки. – После разговора с АГ её будто подменили. Она всегда была Эллочкой Людоедочкой, но не до такой же степени! Представляешь, два раза заставила один и тот же абзац переписать про крем от морщин для мужчин. Говорит, что брутальности не хватает тексту. Брутальности! Ты прикинь?
Наташа поправила невидимые очки на переносице, точь-в-точь как это делала Элла Эдуардовна, поставила руки в боки и сделала возмущенное лицо: «Я сказала, брутальность, Пивоварова! Брутальность! Женские сопли на баночке крема для мужчин – смертельный грех, не приведи Господь!». Девушка перекрестила воображаемую баночку, и мы вместе прыснули от смеха, настолько пародия на ведущего редактора удалась.
– Может, тебе помочь с брутальностью? – утирая проступившие слезы, предложила я.
– Нет уж-ки! Я сама напишу, раз взялась, – носик Наташи горделиво пошёл вверх, и я поняла, что эта девушка просто так не сдастся врагу, то есть Элле Эдуардовне.
– Что-нибудь слышно про нашу реорганизацию? – решила вернуться к главному вопросу.
– Ничего, – развела руками девушка. – Вот только наши сплетницы менеджеры говорят, что денег у Александра Григорьевича кот наплакал. Финансовый отдел в долгах, как в шелках. И первыми побегут с тонущего корабля сами менеджеры.
– Да… не хотелось, чтобы журнал закрыли, – погрустнела я, доедая последний кусочек шоколадного тирамису.
– Очень всё грустно, – театрально закатила глаза Наташа. – Особенно, когда понимаешь, что наш журнал от безысходности рекламирует кремы для педиков. Не, ну реально, там голубая баночка, с голубыми звездочками.
– Может им еще голубые пенисы нарисовать? – добавила я, и мы опять рассмеялись.
После разговора с коллегой стало лучше. Дело в том, что строить из себя человека, поймавшего фортуну за хвост – у меня не получалось. Тяготила не только работа, но и целый ворох чувств. Забыть любовь и полностью отключиться – не так-то просто. Непросто не проверять телефон или не заходить на страницу Андрея в социальных сетях в стотысячный раз. И не думать, не вспоминать, не верить…
Следующий рабочий день прошёл под эгидой кофе. Я то и дело шныряла от кофемашины до рабочего стола и обратно. Кто-то из коллег на весь офис громко ляпнул про бурную ночь любви. Это была шутка, все посмеялись, а некоторые и поверили. Да черт с ними!
Отчасти Наташа была права. Я не могла заснуть, потому что думала про Андрея. Нет, я не сходила с ума и не упивалась слезами. Но что-то в моей душе сидело, словно одна большая нарывающая заноза, и не давало спокойно жить.
Рабочий день подходил к концу, а уровень удачно написанных статей равнялся нулю. Не знаю, что на это бы сказал Ричард Вайсман (черт возьми всю эту психологию!), но вот Элла Эдуардовна снисходительно попросила кое-что переписать, напомнив о том, что сейчас не самый лучший период в жизни журнала и нет времени расслабляться. Я заверила, что всё переделаю, забрала распечатки с красными пометками и медленно поплыла к своему столу.
Уставшая, я подошла к окну и потерла глаза, которые так и норовили закрыться. Погода за окном тоже оставляла желать лучшего – серая, унылая осень, частые дожди, забирающийся под куртку промозглый ветер и никакого намека на солнце. Зато унылый пейзаж компенсировало буйство красок на деревьях. Закутаться в теплый шарф и гулять по парку с собачкой, как вон та девушка в белоснежном пальто. И только я решила ещё больше наклониться вперед и проследить, куда идет девушка, как заметила въезжающий на парковку черный Мерседес.
«С ума сойти!» – ахнула я и отшатнулась от окна, даже до конца не убедившись, кто был за рулем железного мерина. Села за компьютер и углубилась в листы с правками.
В мечтах я, конечно, представляла, как Андрей приедет на работу с букетом цветов просить прощения. Упадет на одно колено и страстно признается в любви. Я тайно ждала его приезда, как католический ребенок ждет подарка под ёлкой на Рождество. Ну, знаете, как во всех этих американских фильмах: обязательный двухэтажный дом, камин с носками, упакованные коробки и большая елка в просторной гостиной. На утро дети просыпаются и, сломя голову, бегут распаковать подарки и искать следы Санты. В общем, всё должно быть идеально и по сценарию. Но одно дело фантазии, а реальность куда неожиданней.
– Майорова, это твой сторожит тебя у машины? – голос Эллы Эдуардовны вывел меня из кратковременного забытья.
– А? Что? – оторвалась я от бумажек. Женщина стояла возле окна и, поправляя тонкую дужку очков, любопытно всматривалась вниз. – Кажется он. Солидный такой, в костюме, – она даже привстала на цыпочки, чтобы лучше разглядеть парковку. – Иди-ка, посмотри.
Костюм был от «Армани», рубашка от «Пол Смит», швейцарские часы IWC и начищенные до блеска туфли.
– Да, это он, – констатировала я невзрачным голосом так, будто это доставка пиццы. И меня ничего не беспокоит. Абсолютно ничего. Даже не стучит пульс в висках, как бешеный, и не холодеет под ложечкой.
– Ну, беги к своему принцу, – подмигнула мне Элла Эдуардовна, слегка подталкивая в бок.
– Да, конечно, только работу закончу. Он подождет, – твердо сказала я сама себе. – Подождет.
Я двинулась обратно к столу и уткнулась в бумаги. Ничего не соображая, читала одну и туже фразу и не могла сконцентрироваться.
Как же хочется его увидеть! Запах духов и тела, руки на талии и умопомрачительный…. Даже не думай, Марина! Всё в прошлом. Буду сидеть в офисе до последнего, пока он не уедет.
Офис потихоньку пустел, все разбредались по домам. Только Наташа не желала уходить, из-за потерянного времени на мужской крем у нее были не написаны другие статьи. На баночках она-таки нацарапала пенисы со злости. Моя школа!
Элла Эдуардовна перед уходом проплыла утонченной походкой мимо моего стола и шепотом дала дельный совет: «Мужчины ждать не любят, не засиживайся!». Мне, конечно, хотелось ей в ответ ляпнуть что-то типа: «Без сопливых солнце светит». Но женщина была многим старше меня, и я только и смогла, что выдавить из себя учтивую улыбку.
Через какое-то время я опять осторожно подошла к окну, лелея в глубине себя надежду, что Андрей уехал. Но он был ещё здесь. Я испытала некое подобие облегчения. Всё ещё ждет! Костюм сидел на нем идеально, темно-серый цвет подчеркивал глаза, а белая рубашка добавляла свежести. Это не просто мужчина – это принц из сказки! И он ждал моего появления. Разве можно мечтать о большем?
Тем временем из здания вместо меня вышла Элла Эдуардовна, за ней последовала Лиза Голубкина. Последняя вертела в одной руке ключи от машины, в другой – махала кому-то впереди. Я к ужасу заметила, что мой Андрей тоже машет, и никому-то там, а Голубкиной!
