Елена Петровна Кукочкина
Марина М. в поиске счастья
Я держалась гордо и надменно. Строго отвечала на все его расспросы, и гадала про себя, какое сложилось впечатление у Андрея о буфете. Жесткие синие диваны вдоль стены, пластиковые стулья, деревянные столы, покрытые лаком, фотографии еды в черных рамках. В общем, совершенно не богемная обстановка. И надо же! Никакой реакции со стороны Андрея, как будто для него это норма. А может быть, он терпит и глотает свой салат только, чтобы понравиться мне? Даю зуб, что такого низкопробного «Цезаря» он не ел никогда.
– У тебя проблемы на работе? – начал разговор Андрей.
– Можно сказать и так, – говорила я с набитым ртом. – Но это не твое дело.
– Как скажешь, – Андрей был невозмутим. Он смотрел на меня своим мягким, добрым взглядом, который заставлял меня нервничать. Я скривила подобие улыбки, намекая на то, что он меня раздражает даже одним своим присутствием.
– Ты меня так и не простила? – спросил чуть позже он.
– За поездку в Лондон? – посмотрела я на него скептически. Мужчина согласно кивнул. – Простила. Мне-то что? Летай, с кем хочешь. Отдыхай, с кем хочешь. Я тебе не судья. И неволить не собираюсь.
– Ты моя девушка, – твердо произнес он так, что у меня кусочек сухарика застрял в горле и я начала кашлять.
– Возьми, выпей, – протянул парень стакан сока. Я опрокинула его залпом, лишь бы выждать время и не продолжать этот разговор.
– Так на чем мы остановились? – спросила я как можно веселей и переключилась на еду. – Кстати, вкусный салат, только соли не хватает. Не принесешь мне. У официанта на стойке.
Андрей молча встал и принес мне пару пакетиков с солью и перцем.
– Спасибо, – притворно улыбнулась я.
– Я говорил, что ты моя…
– Я слышала, я не глухая. Можешь, не продолжать, – перебила я и серьезно посмотрела в его серые глаза, которые душили своей искренностью. – Андрей, я не твоя девушка. У нас был просто секс. Еще мы вместе ходили на открытие аптеки, но это не столь существенно. Спасибо большое за квартиру, что ты предложил мне её купить и подсуетился. А ещё за кухонный гарнитур. Я деньги обязательно верну, не беспокойся, – одарила я мужчину щедрой улыбкой до ушей.
– Значит только секс? – тихо сказал он, не обращая на мое лицемерие никакого внимания.
– Ага, – я знала, что он намекает на что-то большее, но специально повторила, облизнув губы: «Только секс». Я хорошо справлялась с ролью стервы – вид был у Андрея никудышный. Мне его было немножко жалко, но как по-другому?
– В общем, у нас ничего больше не будет? – твердо спросил он, будто ставя жирную точку. Я понимала, что именно сейчас я должна сделать тот самый выбор – остаться с ним или без него. Я набрала воздуха побольше и четко произнесла:
– Нет!
И тут перед моими глазами все действия стали происходить, как в замедленном фильме. Андрей утвердительно кивнул, опустил приборы на стол, а потом отодвинул стул и начал вставать. Сердце в груди бешено стучало, голова шла кругом, и я поняла, что не могу. Просто не могу и всё! Я рывком схватила его за руку, всё ещё упирающуюся в стол, и опять повторила: «Нет!». Быстро вертела головой и не поднимала глаз, потому что в них стояли слезы.
– Нет, не уходи, – тихо пропищала я, всё крепче сжимая его пальцы до хруста в костяшках, будто если я отпущу руку, то Андрей упадет в пропасть.
– Что? – не расслышал он и опустился снова на стул.
– Не уходи, пожалуйста, – чуть громче сказала я, смахивая свободной рукой скатившиеся слезинки.
Я не понимала, что творю. Я ведь так хотела, чтобы он ушел. А когда осознала, что всё, навсегда… Господи, эта дурная женская логика! Или это мое сердце, которое не может не любить?! Я больше не могла сопротивляться и сдалась.
– Я не знаю, Андрей, – я отпустила его руку и отвела взгляд в сторону. Я смотрела прямо, на рыжего с веснушками официанта в черном фирменном фартуке, который принимал заказ у только что вошедших молодых людей. Потом выдернула салфетку из подставки и промокнула проступившие слезы под глазами.
– Прости, я не знаю, что со мной, – скромно призналась я. Моя медная решительность, язвительность и лицедейство испарились в один миг. – Я просто хочу быть счастливой. Всего лишь просто счастливой, – повторила тихо и уперлась взглядом себе в колени.
– Хорошо, – вторил он, протягивая через стол мне свою руку. – Я сделаю всё для того, чтобы ты была счастлива вместе со мной.
Я наконец-таки подняла голову и посмотрела в его дымчатые глаза. И была крайне удивлена – в них не было ничего такого, за что мне стоило просить прощения. Я улыбнулась искренне, закусывая нижнюю губу и стараясь не заплакать. Андрей широко улыбнулся мне, по-простому, кивая головой и повторяя, что всё понимает. И тут что-то между нами щелкнуло, пропала недоговоренность, лишнее неудобство перед друг другом, стало легче дышать.
Будто до этого не было никаких Лондонов, фикусов, чемоданов и огромных букетов цветов. Ничего не было лучше… Лучше его глаз.
Мы шли с Андреем от станции Котельники к моему дому. Ливень только-только закончился, оставив после себя большие лужи. Пахло сыростью и осенней опавшей листвой. Воздух был чистым и прозрачным, где-то даже опьяняющим. Но может быть, мне так казалось, потому что я была счастлива и безумно влюблена.
– Этот Лондон, твоя сестра Анна, Инесса со своими угрозами, – продолжала высказываться я. – Столько всего и всех, что я не могла понять, на каком месте стою я. Всё казалось каким-то спектаклем, где меня предают.
– Это не так, – вертел головой Андрей. – Я сменил замки, чтобы Инесса больше не смогла попасть в квартиру. Аня хотела тебе лично всё рассказать, познакомиться и…
– Не надо ничего рассказывать, мне просто нужно знать… знать…
Андрей развернулся на полном ходу и встал напротив меня. Близко, слишком близко, чтобы помнить, как надо дышать.
– Ты – единственная моя девушка, которую я целую и с которой я сплю по ночам. Ты мне веришь?
– Я верю, верю… – трепетало мое сердце у целого мира на виду. Я верила каждому его слову, его взгляду, движению и была безмятежно счастлива.
Андрей крепко прижал меня к себе, свободной рукой провел сначала по волосам, потом по губам и начал целовать, медленно, сладко, наполняя меня от макушки до пят своей любовью.
Андрей остался у меня до самого утра. В эту ночь он любил меня ещё сильней.
Я поняла одно. Я – женщина, непоследовательная, может чудная и нелогичная. Да, впрочем, как и все женщины, которые больше всего на свете хотят любви. И пускай я всё анализирую, поддаю строгой критике и оценке. Но иногда всё же хочется безрассудности. Чтобы любовь была дурманящей, всепоглощающей, безумной, неудобной. Такой, когда двое и секунды не могут прожить друг без друга, такой чтобы днем и ночью кружилась голова. И не задумываться о том, что ждет впереди – вечная любовь или короткий, но бурный роман.
Согласитесь, каждая женщина хочет для себя личного счастья. Но ни один мужчина в мире, даже самый влюбленный, не сможет сделать тебя счастливой, пока ты сама этого не захочешь. Потому что счастье – это не что иное как выбор. Мой личный выбор – видеть в каждом дне горы проблем или извлекать из провалов опыт. Выбор – улыбаться или горевать. Выбор – любить или разрушать любовь. Выбор – быть женщиной уже счастливой или ступать на тонкую нить в поисках личного счастья.
Глава 18. Город женщин
Маленькие дети!
Ни за что на свете
Не ходите в Африку,
В Африку гулять!
В Африке акулы,
В Африке гориллы,
В Африке большие
Злые крокодилы
Будут вас кусать.
Чуковский К. И. «Бармалей»
В одной известной песни поется: «Очень жаль, что на десять девчонок по статистике девять ребят». В Москве проживает 12 миллионов человек. И если верить той же статистике, то женщин в столице нашей необъятной родины на 900 тысяч больше, чем мужчин. Ну, подумаешь! Немножко больше. Это же не смертельно?
Но вот что пугает. И если женщины ищут спокойную, тихую гавань со штампом «жили долго и счастливо», то мужчины чаще предпочитают оставаться закоренелыми холостяками. Караул! Мужчин не только меньшинство, но они ещё не спешат нас осчастливить в браке. Получается, среди женщин идет негласная конкуренция за сильный пол. И, чтобы найти свое личное счастье в мегаполисе, нам надо прежде всего научиться выживать.
Считайте, что я выжила. После всех рифов, штормов и обрядных костров на палубе, мой корабль практически без единой царапинки пришвартовался к причалу, который носит костюмы от «Армани» и разъезжающей на черном «Мерседесе». Я была влюблена до безумия. В моем животу поселился рой бабочек, а в голове путались жужжащие мысли о мужчине моей уже сбывшейся мечты.
– И как секс на вашем официальном свидании? – спросила Роза, подмигнув мне двусмысленно. Они со Светой ждали от меня самых пикантных подробностей.
Накануне вечером Андрей пригласил меня в ресторан с этакой приятной обстановкой, где повсюду расставлены удобные кресла с подушечками, маленькие круглые столики, много зелени в больших кадках и тихая ненавязчивая музыка. Правда, всё что я замечала – это глаза моего спутника: крапинки голубого искусно прятались в серой дымке, а на свету так и вовсе отливали сплошь медным серебром. Его взгляд меня завораживал, я готова была сидеть вот так весь вечер, только бы не упустить чарующего притяжения между нами.
– Великолепно! – ответила я, вспоминая наши долгие поцелуи в машине, потом возле лифта, в лифте и, наконец, в прихожей его большой квартиры.
– Другого ответа я и не ожидала, – отмахнулась девушка. – А есть у твоего Андрея какие-нибудь приемчики? И что у него в трусах? Большой чле…
– Роза! – прикрикнула Света и прикрыла рукой лицо, беззвучно говоря: «Здесь официант».
Молодой официант мило нам улыбнулся, как бы намекая, что он всё понимает. Но тут Роза оглушила его неожиданным вопросом:
– Что за миссионерскую позу двух бубликов вы мне принесли? – указала она на свежеиспеченные круассаны, и молодой человек тут же покрылся красными пятнами.
Я прыснула от смеха, пыталась не смотреть на парня и зажала рукой рот.
– Роза, ты опять? – смерила Света подругу строгим взглядом. – Не обращайте внимание, всё в порядке, – успокоила она сконфуженного официанта, тот отмер и продолжил расставлять чашки с блюдцами, руки его тряслись, но он справился с делом и быстро, точно молния, скрылся в глубину бара.
– Ха-ха, – продолжала смеяться я, Света тоже закатилась хохотом. – Миссионерская поза?! Бедный мальчик…
– Нет! Это я бедная девочка, – зыркнула на нас Роза, но не смогла сдержать улыбки.
Оказалось, у неё две недели не было ни ухажера, ни секса. Для подруги – это всё равно что засуха в Намибии – палящий зной, обжигающий каждый уголок пустыни; мир, балансирующий на грани жизни и смерти. Нет воды, нет дождей, нет секса. Одним словом, катастрофа.
Но Света не обратила внимание на жалобу подруги про воздержание в пик женской овуляции, когда сам организм по природной закладке жаждет секса, и вдруг провозгласила:
– А я, кажется, выхожу замуж!
– Господи! – ахнула я, рассматривая выставленную на обозрение руку с блестящим колечком. – Поздравляем!
– Игорь наконец-то разродился? – Роза была в своем репертуаре. Она не верила в долгие отношения, любовь с первого взгляда, счастливые браки и хранение верности на расстоянии. Она верила в хороший секс, дружбу и собственные силы. А ещё умела выживать в городе женщин лучше любой хищницы жаркой саванны.
– Да ладно тебе, – кинула я на Розу злобный взгляд. – Лучше расскажи, как всё было.
И Света рассказала про день, который они с Игорем провели вместе. После всех передряг с оборвавшейся так некстати беременности, они поставили для себя новую точку отсчета в отношениях. Ходили в кино, в кафешку, потом в парк. Всё было как на первом свидании. Цветы, красные шары, которые они отпустили в небо, стрельба в тире, прогулка в карете… А потом где-то в глубине парка Игорь встал на одно колено, сказал Свете какие-то важные слова, от которых она ещё полчаса плакала, и достал бархатную коробочку с колечком.
Я от рассказов подруги романтично вздыхала, представляя на её месте себя, Роза лишь придирчиво кивала, но всё же пожелала Светке семейного счастья.
– Знаете, а давайте, пока вы все не разбежались и не стали домохозяйками у своих мужиков, куда-нибудь вместе сходим? – подала идею Роза. – Меня тут Настя Саровская пригласила на… Да, Мариночка, та самая, которая подходила к нам в «Метрополе», – начала издалека она. Я же закатила глаза и недовольно скривила рот. – В общем, во «Временах года» будет выставка новой коллекции дизайнерских шмоток. Ничего такого особенного, просто…
– Круто! – вставила Света. – Я согласна. Я ещё на таком мероприятии не была.
– И лучше не надо, – охладила я её пыл. – Знаешь, Роз, в этот надутый пафосом плюрализм ты меня больше не затащишь! На этих светских тусовках такой надушенный воздух, что даже дышать трудно.
– Да хватит тебе! В прошлый раз благодаря мне ты написала отличную статью. К тому же, сама сказала, что твой журнал идет ко дну.
– Вот именно! – погрозила я пальцем. – Идет ко дну, и мне надо журналу помочь, а не разгуливать по всяким галереям.
– Господи! Да пускай твой Андрей выкупит этот журнал к чертовой матери и подарит его тебе в знак своей большой любви. Денег у него хватит даже на издательство для тебя любимой! – вскипела Роза, нервно размешивая сахар в кружке. Обычно она пила чай без сахара – следила за фигурой, но в её жизни последнее время так не хватало приторных ночей любви, что сладкое служило анальгетиком.
– Нет и нет! Только не Андрей! – крутила я усердно головой, ловя в половинчатой кружке с кофе остатки белого зефира. – Ты что не понимаешь, как для меня важно самой достичь чего-либо?
– Ладно, начнем с другого, – продолжила деликатно подруга. – Допустим, ты потеряешь работу. Я сказала «допустим», не смотри на меня лютым зверем! Так вот… Ты пойдешь со мной на вечеринку, напишешь статью, а я опять выступлю в роли агента. Ты получишь гонорар – хорошее денежное подспорье на первое время, если тебя, допустим, выгонят с работы. А, может, тебе повезет и поступит предложение от какого-нибудь крупного журнал. Как тебе такой расклад?
– Хорошо, – выдохнула я. Взвесив все «за» и «против», я не могла ни согласиться. Женщина борется за то, во что верует. А то, во что верила я, уходило из-под ног. Земля трещала по швам, всё было шатко и ненадежно, ещё неделя, и журнал мог потерять равновесие, а вместе с ним в пропасть полетела бы я. В любых ипостасях нашей жизни выживает сильнейший или хитрейший. Поэтому, как ни крути, а мне нужен был запасной вариант.
– Значит, договорились, – подруга довольно потерла руки и подмигнула в ответ.
Из кафе меня забирал Андрей, Свету – Игорь. Роза удрученно помахала нам вслед рукой и попыталась искренне улыбнуться на прощание. Каких бы суждений она не придерживалась, но всё же немного завидовала нашему со Светой счастью. Поэтому Роза сразу бросилась к телефону и решила воспользоваться проверенным методом. В Саванне засуха, но человечество давно изобрело водопровод, так почему не заполнить кусочек пустыни живительной влагой?
Дело в том, что Роза рассчитывала на одноразового партнера, который всегда мог приехать к ней в любую минуту и удовлетворить её желания. Но в этот раз трубку взяла девушка, и на вопрос: «Где же Саша?», резко ответила, что Александр женат. Мир Розы перевернулся с ног на голову. Только что из миллиона холостяков один неучтенный гражданин перебежал на сторону зла. Одиноких мужчин стало меньше! Кошмар! Поэтому в неравной борьбе со своим сексуальным голоданием, Роза тут же купила сет свежих ролл и вино. А к вечеру отыскала в своем безграничном гардеробе шкатулочку с секретной вещицей внутри – вибратором. Да! Женщины в городе, где мужчин существенно меньше, так просто не сдаются. Мы научились быть сильными и давно способны выживать без них.
В отличие от Розы, чьи мысли устремились к штучке на батарейке, я полностью растворилась в обществе мужчины моей мечты. Моё сексуальное влечение к Андрею зашкаливало. Мы уже минут пятнадцать целовались в машине на повороте между какими-то улочками, даже толком не отъехав от кафе. Но о каком терпении может быть речь? Ведь так приятно быть любимой, чувствовать себя защищенной от макушки до пят, вдыхать каждую клеточку его души, впитывать в себя, а потом полностью растворяться в неге.
– Может, поедем ко мне? – нежно промурлыкал он мне на ушко.
– Не могу, – проскулила я, упершись лбом в его плечо, и вдохнула полной грудью аромат кожаной куртки, перемешанный с запахом тела и мужских духов. – Завтра на работу. Ещё и эта Голубкина…
– Я могу тебе помочь, – его рука уверенно скользила по моей спине, так и норовя забраться под кофту и довести меня до исступления.
– И чем же ты можешь мне помочь? – ответила я, когда нормальные мысли смогли пробиться через пелену любовной истомы.
– Помочь финансово вашему журналу, полностью вытащить из колеи. Или, к примеру, устроить тебя в какое-нибудь другое издательство, у меня много связей. Для меня это не проблема. Что скажешь?
Я поначалу подумала, что ослышалась, но быстро сообразила, что он говорит серьезно и ждет сиюминутного решения, чтобы сразу приступить к действиям. «Соглашайся, соглашайся», – где-то далеко в мозгу, будто лампочка света в кромешной тьме, зарделась мысль, что вот он мой выход – Андрей. Стόит только сказать: «Да», и все проблемы будут решены. Не того ли мы, женщины, всю жизнь ждем, чтобы был рядом сильный, любящий мужчина, который смог бы решить наши проблемы, все до одной. Но даже если мы и мечтаем об этом, то на деле всё обстоит гораздо сложнее.
– Нет, Андрей. Это только моя игра, – заявила я.
– Но я могу тебе помочь. Для меня это мелочи.
– Для тебя, может быть, и мелочи, а для меня – смысл всей моей маленькой журналисткой карьеры. Я должна доказать самой себе, что хоть что-то могу в этой жизни. Ты меня понимаешь?
– Да, – кивнул мужчина и опять начал целовать. – Понимаю. Но, может быть, поедем ко мне?
– Нет. Да. Нет! – путалась я, отнимая его левую руку от кружевного лифчика. Беглые пальцы Андрея уже добрались до всех моих эрогенных зон на груди. – Ладно, поедем, только я не останусь до утра. Мне нужно подготовить концептуальную идею следующего выпуска. Я взяла большой фронт работы на себя. А у меня, кроме тебя, в голове пусто. Ни о чем не могу думать.
– Да? – протянул Андрей и улыбнулся. – Как же приятно это слышать, повтори.
Я посмотрела в его глаза и поняла, что наступил именно тот момент, чтобы сказать три простых слова, после которых начнется новый виток отношений. Я была готова. Но кто знает, что скрывается там, за его серыми глазами, смотрят они на меня влюбленно, но чувствуют ли то же самое? Мы живем в век, когда личное благополучие и выгода превыше всего. И признания в любви настолько же редки, как снег в начале лета. Но если уж осадки выпали, то, считай, роман удался.
– Я ни о чем не могу думать, кроме тебя, – медленно произнесла я.
– Абсолютно приятно это слушать, – мой мужчина улыбался, в его глазах горели хитрые искорки чего-то неизвестного. В ответ он ничего не сказал. Но с другой стороны, так даже интересней. Можно выложить все карты на стол сразу, но с чего тогда ходить?
В понедельник утром, на планерке, главным редактором было официально объявлено о грядущей смене власти и продажи бизнеса. Весь коллектив тайно знал о грядущем: кто-то сидел с непроницаемым лицом и не подавал виду, а кто-то удивлялся до крайности, широко выпучив глаза.
– Да, – глубоко вздохнул начальник и почесал затылок. – Тяжелые нынче времена. Кризис… Но выход всегда найдется. В общем, на помощь нам пришла Лизавета Голубкина. Её отец поможет нашему журналу «Город женщин» выкарабкаться из финансовой пропасти.
– Александр Григорьевич мы же договаривались, что не будем объявлять о моем назначении, пока не подпишем бумаги, – самодовольно упрекнула Лиза редактора. Было видно по лицу, как ей нравится всё происходящее. Она не просто будет иметь все бумаги на руках, она устроит здесь свое королевство. Снежное, прошу заметить! А мы превратимся в безропотных Каев и будем из льдинок чеканить сердечки.
– А смысл скрывать? – беспардонно вставила Наташа. – Все уже и так знают.
Лиза тут же пробежалась по нам суровым взглядом и, поджав губы в ниточку выстрелила словом:
– Сплетницы!
– Кто бы говорил! – громко шикнула в ответ Наташа.
– Девочки-девочки, – остановил жестом Александр Григорьевич. – Давайте не будем…
– Уж давайте будем, – уперлась руками в стол Наташа и привстала. – Кто первым бежит с тонущего корабля?
– Почему это он тонущий? – Голубкина подалась вперед. – Брешь будет залатана!
– Деньги ещё не всё решают. Попробуй удержать сработанный коллектив. Ты думаешь, так это просто руководить людьми? Без надлежащей сноровки, закаляющейся годами, лидер из тебя никакой! Поняла? – ещё чуть-чуть и могу поклясться, что Наташа бы показала Лизе язык, как в детском саду.
– Так, хватит! Сели быстро! – приказала Элла Эдуардовна. Женщина резко встала из-за стола и стала обходить нас по кругу. – Никто увольняться не собирается и увольнять никого не будут, это понятно? – все безропотно кивали головами. – Передача бизнеса другому хозяину никак не повлияет ни на зарплату, ни на форму журнала, ни на руководство. Работаем в обычном режиме. Всем всё ясно?
Голос ведущего редактора был таким едким, приказным и безотлагательным, что согласиться было нельзя. Если не уступить вовремя, то Эллочка Людоедочка проглотит нас живьем, разом в пасть словно Бармалей, и ни разу не подавится. Проверено неоднократно.
У всего коллектива чувствовалось подавленное настроение, работать не то чтобы не хотелось, просто страшно думать, что готовит нам месяц грядущий. И сможем ли мы работать под управлением двадцатилетней выскочки, у которой даже ещё диплома нет на руках?
После обеда до наших ушей дошла неприятная, но ожидаемая новость – два менеджера по рекламе, Галина и Светлана, первыми решили подать в отставку по собственному желанию. Голубкину вызвали в кабинет Александра Григорьевича, и они там с девочками что-то бурно обсуждали. По-видимому, Лиза не хотела терять опытный персонал, но нельзя насильственно принудить к работе. К тому же, не могу сказать, что менеджеры были стоящими кадрами – рекламы в журнале критически не хватало, а на ней-то всё и держится.
На прошлой неделе, засиживаясь допоздна на работе, мы с Наташей вывели очень странную последовательность. Самые крупные из рекламодателей сняли свою рекламу, целые полосы пустовали. Мы закрывали дыры текстами, но на текстах далеко не уедешь. Кто заплатит за их печать?
Поэтому, взвалив ношу ответственности, я пошла в отдел сбыта выяснять у девочек, в чем собственно дело. Если они всё равно уходят от нас, то пусть скажут правду – так будет честно.
– Мы не знаем, – в один голос ответили менеджеры.
– Да ладно вам уже притворяться, – умоляла я, присаживаясь за их большой смежный стол и складывая руки в мольбе. – Вы, наверное, что-то натворили или как-то не так поговорили с рекламодателями, и они решили уйти. Я вас не обвиняю. Но хочу знать. Пожалуйста, девочки, поделитесь со мной, я вас не выдам. Обещаю, – скулила я, пытаясь их разжалобить.
– Мы не знаем. И мы тут ни при чем, разбирайся с АГ, – резко отрезала Галина.
– Знаешь, Марина, – более дружелюбно начала Света. – Мы бы тоже хотели знать, что не так. Мы работали в обычном ритме, а потом все рекламодатели, как сговорились. Кризис, может быть, у них какой-то, нефть падает, баррель растет или ещё что. Нам с Галей это неизвестно. Но нас этим уже достали.
– Чем достали? – не понимала я.
– Александр Григорьевич нас третирует, – продолжала Света. – Элла Эдуардовна на прошлой неделе вообще здесь дышала огнем змея Горыныча.
– Помню-помню, – поддакивала я. – Так это из-за этого?
– Все думают, что это мы со Светой виноваты, – вступила в разговор Галина. – Что, видите ли, благодаря нашей некомпетентности и не профессионализму рекламодатели решили уйти разом и забрать свои деньги, выплаченные за месяц-два вперед. Печатать журнал без такого количества рекламы не рентабельно, он не окупится. Да и деньги раздать обратно не так-то просто.
– Теперь понятно, – поджала я губы.
Говорить было не о чем. Всё ясно, как Божий день. «Город женщин» гибнет, а я со своей любовью даже не заметила. Наташа давно мне твердила про финансовые проблемы, работу менеджеров и нехватку рекламы, но я думала, что всё это несущественно. Просто временный ветер налетел. Погода скоро утихнет, свинцовые облака поредеют и над городом засияет солнышко. Но оказалось, всё куда масштабнее.
На следующий день мы всем редакционным отделом принялись обзванивать потенциальных клиентов. Толку было мало. За короткий срок найти рекламодателей – нужно быть крестной-феей и иметь волшебную палочку. Мы летели в пропасть со скоростью свободного падения, ещё немного и мы окажемся в цепких наманикюренных пальчиках Голубкиной и её отца. Но даже если мы и упадем на самое дно, то никогда себе не простим того, что не попытались подняться с колен.
– Опять отказ, – развела руками Наташа, выезжая из-за стола на стуле с колесиками. – Они все как сговорились! – бросила она мне.
– Угу, – поджала я губы и опять стала пересматривать списки клиентов и сроки размещения рекламы. – У меня такая же беда!
– Не понимаю, зачем вам это надо, девочки? – наморщила лоб Голубкина и подозрительно посмотрела на нас.
– Мы хотим помочь «Городу женщин» не растерять последних клиентов, – ответила я. Наташа с Голубкиной показательно не желала разговаривать и уже несколько раз намекнула, что если дела не поправятся, то она уйдет следом за менеджерами.
– Для этого есть отдел работы с клиентами, – не унималась Лиза. – Вам незачем работать за других. Вам никто за это не заплатит. Галина и Света отработают две недели, и на их место придет новый персонал, который уже подыскивается, – говорила она так, будто уже стала здесь хозяйкой. Если это и вправду случится, то слышать её елейный голосок будет невыносимо.
– Лучше бы ты не елозила, а помогла, – вставила свое слово вездесущая Элла Эдуардовна, которая вынырнула из закутка, где у нас находилась мини-кухня со спасительной кофемашиной. – Если на то пошло, это в скором времени будет твой журнал и не тебе ли в первую очередь надо рдеть за его светлое будущее?
– Я и так рдею! – воскликнула Лиза. – Просто, не могу понять. Зачем вам это надо? Это не входит в компетенцию журналиста.
Элла Эдуардовна смерила её своим самым говорящим взглядом, и та повернулась обратно к своему рабочему месту.
На самом деле, как самая настоящая хищница, Лиза Голубкина догадывалась, что мы из последних сил пытаемся выгрести на берег. Пытаемся изменить ход событий и работаем, как сплоченная команда. И что между нами существует негласный замысел, который от неё скрывают. Но она была уверена в будущем мероприятии своего отца, и решила больше не ворошить осиное гнездо.
Я же, копаясь в бумагах, разбросанных бесцеремонно по столу, наткнулась на листок с отказами самых крупных рекламщиков, который сунули мне вчера менеджеры. Среди фамилий была и моя писательница Рублевская. Я вспоминала, как Александр Григорьевич хвалил меня, что я нашла хорошего клиента и её реклама для нас, как спасательный круг утопающему. Но почему писательница ушла? Почему сняла рекламу так рано?
К обеду голова шла кругом. Я обзвонила всех клиентов, которые сняли рекламу. В оправдание услышала вялые отговорки про то, что в услугах наших они больше не нуждаются. Но вот по какой причине не нуждаются – все уклончиво уходили от ответа. Или просто ничего не знали, чему я не особо верила.
Я подпрыгивала на месте от каждого звонка или смс. Уже вторые сутки мы не виделись с Андреем, но это не означало, что мы не писали друг другу писем. Эпистолярный жанр не канул в лету, он переродился в электронный вариант со смайликами и картинками. Получать каждый день «С добрым утром, мое солнышко!» – ванильная нежность, от которой я была на седьмом небе от счастья. Так приятно! Ох, как приятно чувствовать себя любимой, в руках сильного мужчины из твоей самой заветной мечты! А слышать баюкающий бархатный голос в трубке – умопомрачительное наслаждение до жжения в груди. Правда, всё это меня совершенно выбивало из колеи, но в то же время и поддерживало.
– Да, Светуль, удалось что-нибудь разузнать? – к сожалению, вместо Андрея мне звонила подруга с интересными новостями.
– Ещё как, Марин! – заговорщицки начала она. – Кажется, у вас в офисе появилась крыса.
– Крыса? – сказала я громче обычного и впопыхах прикрыла рот рукой, отворачивая от коллег к стене. – Что ты имеешь в виду?
– Кто-то Рублевской с вашей фирменной почты прислал анонимное сообщение, что журнал терпит крах, – говорила Света, а у меня всё сжималось. Вот она неминуемая пропасть. – Аргументирует финансовым кризисом и нестабильным положением на рынке валюты. Я в этом не понимаю. Но суть, что этот кто-то советовал разорвать контракт писательнице с вами и как можно раньше.
– О, Боже мой! Вот это да!
– Да! – ответила Света. – Рублевская сказала, что в тот же день решила позвонить в редакцию и снять рекламу, убрать все свои статьи и рассказы, даже не разбираясь в правдивости письма.
– Целое письмо? Ох! Я, конечно, о чем-то таком догадывалась, но всё же… Кому же нужно нас так топить?
– Не знаю, – выдохнула Света в трубку. – Теперь хотя бы понятно, почему ваши дела шли в гору, а потом вы потеряли половину клиентов. Текст письма вышлю на почту.
– Отлично. Спасибо тебе большое, Светуль!
Я была напугана, но с другой стороны у меня на руках была весомая улика – анонимное письмо. Кто-то из офиса был на руку не чист, и мне предстояло это узнать. Я решила не вываливать всё сразу, а прозондировать почву.
Наш офис напомнил мне пустыню в преддверии завтрака. Вот антилопы, молодые буйволы, зебры… Я ходила по офису, ныряла из кабинета в кабинет: финансовый отдел, отдел сбыта и работы с клиентами, верстки и дизайна, редакционный. Осторожно, мягко и ненавязчиво расспрашивала о том и сём. Я была коварной хищницей, песчаной дикой кошкой пустынной Африки, и выслеживала свою единственную порядочно нашкодившую антилопу гну.
Но только минус в том, что я не Миссис Марпл, и до легендарного Шерлока Холмса мне далеко. Я не умею подмечать детали, задавать вопросы с подковыркой, и скрупулезность отнюдь не мой конек. Возможно, я так и не узнаю, кто зачинщик всей этой истории. А пока…
А пока я приводила в порядок свои мысли в женском туалете. Ещё раз прошлась по тексту письма, но кроме выдуманного кризиса с кучей экономических слов правильной формулировки ничего не смогла найти. Я смотрела на себя в зеркало и думала, что на войне все средства хороши. Но на сколько надо упасть, чтобы топтать луг с полевой травой, который тебя же и кормит? Может, просто кто-то хочет свести счеты с Александром Григорьевичем, а я ввязываюсь в чужую войну?
