Елена Михайловна Аксенова
История одного злодея
– Как ты…
– Это неважно, – он тряхнул лицом, торопясь закончить этот разговор. – Там же твоё свадебное платье и все ваши женские штучки. Я не хотел оставлять тебя как есть в такой важный день. Если ты решишься, мы поженимся, а завтра утром вернёмся в город. И будем разбираться с тем, что я натворил вместе, как муж и жена.
– А если…
– Тогда я дам тебе денег и паспорт и отвезу на вокзал.
Они молчали, дождь лупил по стёклам с той же напряжённостью, с которой Люци закончил фразу. Его злило и обижало то, что она думает. Каждая секунда врезалась ножом, но он молчал. Она сама должна заговорить.
– Ты… – её тёмные глаза смотрели на жадное сплетение их рук. – Ты останешься бандитом?
– Конечно нет! – он сбивчиво повторил. – Нет конечно.
Они замолчали. Дождь отстукивал секунду, но оба они знали, что никакого времени недостаточно. Всё слишком сложно, слишком запутано. Сначала нужно во всём как следует разобраться, решить проблемы. Логично же? Но вся наша бриллиантовая логика летит к чертям, когда дело касается любви.
– Идём.
Глава 34.
Аня оборачивалась у каждого пешехода, чтобы проверить хвост. Новые пули для пистолета Астарота доставили с курьером от Таты, и она ещё раз с облегчением поняла, что богатому живётся куда легче. И ведь не жилось спокойно её родителям, надо было наступить на хвост этому лису.
В голове она пролистывала события последних недель и то, что слышала от отца и матери, в коридорах дома, когда убегала по своим делам и на улице. Шилов был знаменитой фигурой в узких кругах, так что не каждый бандит мог бы решиться посягнуть на его дочь. Значит этот Люци крутая шышка. Но чем дальше убегало время, тем сильнее её преследовало чувство, что дело совсем не её отце. Ну или по крайней мере не только в нём. Она перебирала слова матери. Может, он был её любовником, как многие другие друзья отца? Может, они встречались до её брака? Концы не сходились, она снова и снова оборачивалась, проверяя дорогу. Охрана ждала её прямо на многолюдном перекрёстке, но вид у них был жалкий. Вздохнув, девушка начала рассуждать, как бы ей выйти сухой из воды, с учётом убийства одного из любимцев главаря банды. Но тут уж око за око. Пожалуй, стоит сказать, что она в курсе про убийство отца, и это была её месть. Да, эффектно и по понятиям. Бандиты же любят жить по понятиям.
Ответ на её вопрос пронесся воспоминанием с последнего благотворительного приёма каких-то там голодающих. Вика организовала вечеринку со струнным квартетом, скучную и бесполезную, но общество любило заниматься благотворительностью, чтобы ещё раз подчеркнуть свою власть, свой статус.
Там-то отец и представил кому-то человека, «способного заставить Антарктиду принять ислам». Как же его звали? Такая несерьёзная фамилия. Дядька был похож на престарелого Аль Пачино и с ним была тётка, вылитая Мэрил Стрип. Как же его звали?
Она листала кожаную книжку, пробегая по фамилиям. Так было легче вспомнить. Дроздов? Нет. Жилов? Нет. Куприн? Нет. Глаза бегали по корявому подчерку отцу, и она вдруг на секунду остановилась. Его больше нет. Так, нужно искать, дорога каждая секунда. Морозов? Нет. Пугин? Нет. Стоп. Пугин! Она набрала номер Таты и тут же потребовала адрес. У этой умненькой стервы всё записано в таблицах икселя. Может, отец и не был мудрым, но дураком его не назовёшь. Девочка соображает. Она продиктовала ей адрес. Аня забила его в навигатор, ехать полчаса. Что ж, погнали.
Пугин был человеком раннего подъема с тех пор, как врач порекомендовал Клаве сделать из счастливой совы убитого горем жаворонка. Сопротивление было оказано в полной мере, но эта женщина в очках столько пережила рядом с ним, что он отдался в её руки из чувства долга.
На кухне трескали кастрюли, так как Пугину была запрещена жаренная пища. Зарядку они сделали, поэтому Семён Карлович сидел за обеденным столом с книгой в руках и лукаво поглядывал в глубину комнаты, там, где худощавая женщина резала овощи, опираясь одной ногой на другую.
– Клава, – он приспустил свои очки, но она лишь промычала в ответ, знак, что слушает. – Столько лет прошло. Я думаю, я уже доказал свои намерения.
– О чём это ты? – она смерила его строгим взглядом, но тут же вернулась к своему занятию.
– Я о нас, – Пугин отложил книгу. – Я не молодею, ты тоже. Нам нужно пожениться.
– Нужно. Что ещё за «нужно»?
– Я умру, вылезут мои родственники и начнут делить наше имущество.
– Ха-ха-ха, – голова её запрокинулась назад, но заколка крепко держала причёску. – Пусть берут. Разве мне есть кому оставить это добро?
– А как будешь жить ты?
– Ну этот дом на мне, как и мои личные активы. Мне этого достаточно, я не планирую жить намного дольше тебя, – она подбросила в воздухе помидор и продолжила нарезать салат.
– Мне звонил адвокат, – он приподнял брови, потому что знал, что Клава напряглась. – И вот он мне сказал, что ты написала завещание. А мне ни слова.
– Вот же старая крыса! – нож пронзил лезвием доску и остался в вертикальном положении.
– Я думал, у нас нет тайн друг от друга.
– Когда я увидела химические анализ твоей крови, я хотела сказать тоже самое. Не удивлюсь, если ты объедаешься чёртовым фастфудом!
– Не переводи тему.
– Ох, Пугин, ну чего ты ещё ожидал? Кроме тебя у меня никого нет, – она пошевелила курицу в кастрюле.
– У меня тоже, – его серьёзность витала в воздухе, но Клава упорно готовила обед, отказываясь повернуться к нему лицом. – Дело не в деньгах, ты ведь знаешь. Я просил твоей руки 30 лет назад, и ты отказала.
– Я не могла родить тебе детей!
– Я прожил с тобой 30 лет и заслужил право быть твоим мужем.
– О, о чём ты говоришь? – она остановилась в дверях и упёрлась руками о косяк. – Мы старые, зачем смешить людей? Хочешь всё оставить мне? Составь завещание и закончим этот разговор.
– В чём проблема выйти за меня? Да, я не молод, но я всё также люблю тебя, – он протянул к ней руки, но она осталась на своём месте. – Все итак считают тебя моей супругой. Зачем ты упрямишься?
– Ну какая я невеста! – грубый смех. – Зачем нам этот глупый штамп? Я с тобой прожила всю свою жизнь, ты знаешь, как непросто было мне подпустить мужчину близко после моего-то отца… Мне с тобой хорошо, было, есть и будет. Вся эта мишура лишняя.
– Но я хочу этого!
Они упёрлись глазами друг в друга, два непреклонных, сильных характера. Две любящие личности. Два старика, не заметивших целую жизнь.
– Хорошо, раз ты так хочешь, валяй.
Пугин округлил глаза, он никак не мог ожидать такой развязки.
– Ты серьёзно?
– Да, – она вернулась к своим овощам. – В самом деле, какая уже разница. Ты не ушёл от меня в 40, вряд ли уйдёшь теперь, – она улыбнулась. – Только пообещай мне больше не есть тайком всякую гадость.
– Клянусь!
В дверь позвонили. Пугин жестом показал, что откроет сам. Его медленные шаги резонировали с нетерпеливыми постукиваниями. Он взял пистолет из шкафчика в коридоре. Никто из своих так вести себя не будет.
– Кто там? – он прицелился сбоку от двери, чтобы стрелок не попал в него, если он там есть.
– Это Шилова, Аня Шилова, – голос был сбитым, видимо, она бежала.
Пугин открыл дверь. Аня была слегка растрёпанная, щёки отдавали розовым. На ней были простые джинсы и самая обычная футболка. Но что-то в ней его раздражало, как соринка в глазу, которую никак невозможно вытащить. Он пригласил её войти и крикнул Клаве, чтобы предупредить её о госте как можно раньше.
Аня хотела провести беседу с глазу на глаз и как можно скорее. Но как только запах еды коснулся кончика её чуть задранного носа, силы сопротивления её покинули.
Её пригласили к столу сразу после мытья рук. Аня чувствовала себя в безопасности здесь. Уж точно лучше, чем дома одной. Пугин и правда казался поход на Аль Пачино, такой же маленький, худенький, но безусловно обаятельный. С мужчинами ниже роста Аня чувствовала себя сбежавшей великаншей из сказки. С такими было два варианта: пригибаться и улыбаться, если их нельзя обидеть, вставать на высокий каблук и шагать гордо, если тебе совершенно плевать на их мнение. Но эта неловкость за нарушение природной гармонии не покидала её, какой бы путь она не использовала.
За столом ей удалось расслабиться. Тётушка возилась на кухне, и она не смогла проверить своё предположение на её счёт. Дом их был куда скромнее, чем ей представлялось. Обычный, двухэтажный, деревянный. Никогда и не подумаешь, что здесь живёт кто-то по-настоящему важный. Никакой охраны, пара алабаев и рабочий возле растений, который сам открыл ей дверь. По виду он тут не жил, сильно пил, и иногда захаживал на помощь.
Никто не спрашивал, зачем она здесь, из чего Аня поняла, что оба этих человека в курсе сложившейся ситуации.
– Моего отца убил Люци? – его больше нет. Эта мысль каждый раз ржавой иголкой её под ноготь.
– Технически, нет, – Пугин взял у Клавы свою порцию тушёного мяса и улыбнулся ей, с теплотой их маленькой тайны. – Твой отец, как я склонен предполагать из данных, которые у меня есть, нанял киллера для Люци. Тот не мог оставить это без ответа.
Аня молча взяла свою тарелку и деревянными щипцами прихватила огромную гору салата из миски в центре стола. Как давно она не ела нормальной домашней пищи. Они сидели втроём, поглощая вкуснейший обед и молчали. Конечно, они молчали. До самого чаепития.
– Значит, мой папаша пытался решить вопрос моего похищения при помощи убийства. Это мило, – она рассуждала вслух, не замечая, что Пугин с Клавой переглянулись, но решили позволить ей обманывать себя. – В ответ Люци расстрелял его в собственном кабинете.
– Расстрелял?
– 24 пули. Мне кажется, уместнее назвать это расстрелом.
– Милая, мне так жаль…
– О, не стоит, – она обернулась к Клаве. – Мы не были близки. Его интересовала работа, а не семья. Но приятно думать, что, хотя бы в этой ситуации, он подумал обо мне, – она отпила из изысканной фарфоровой чашки и продолжила. – Но у меня есть к вам вопросы, Семён Карлович.
– Буду рад ответить.
– Зачем Люци вообще ввязался в эту историю? Он же богат, я была у него в доме. К тому же, кресло чиновника он мог взять и другим путём. Вам не кажется, что это глупо?
– Ты просто не знаешь этого парня так, как мы, – Пугин переглянулся с Клавой, не желая выговаривать лишнее. – У него непростая жизнь была, поэтому вполне вероятно, что он затеял это от скуки.
– То есть я кукла, которой играют от нечего делать?
– Не стоит воспринимать всё так.
Они замолчали. За окном пела птичка, диетические печенюхи сохли в вазочке, а Аня рассуждала, что здесь ей не договаривают.
– Он навещал мою мать сегодня.
– Что? – Пугин беспокойно поставил чашку, Клава тоже насторожилась.
– Отец засунул её в психушку прямо перед своей смертью. Она много лет не проводит дня без бутылки. Я думала узнать у неё что-то полезное, но с ней уже поработал этот Люци. Она была не в себе, повторяла какие-то бессвязные фразы об отце. В общем, ничего полезного, но я была удивлена его визитом. Вы знаете, откуда они могли быть знакомы?
– Много лет назад, когда твой отец и Люци были компаньонами, – Аня округлила глаза, и Пугин кивнул. – Да, они не всегда были врагами.
– Я его не помню. Никогда не видела до своего похищения.
– Ты была совсем маленькой, когда они общались. Может, год или два. В общем, ничего такого, у них были дела и добрые приятельские отношения. Твоя мать часто приходила в гости к Люци и его жене.
– Что? Он был женат?
– Послушай, я рассказываю это тебе, потому что он убьёт тебя даже в моём доме. Я не могу взять на себя ответственность защищать тебя. Потому что он мой друг.
– Он был женат и довольно счастливо, – Клава хотела быстрее закончить этот неприятный разговор. – Мы все тогда общались. Его жена была нам как дочь. Хоть не семья и не одобряла по началу такого жениха, но смирилась со временем.
– Да, они были прекрасной парой.
– Тогда при помощи Пугина он вышел из криминальной среды, достаточно безболезненно, потеряв часть капитала.
– Они с твоим отцом затеяли бизнес, что-то связанное с фастфудом. У Люци был ресторан на Чистых прудах, а Шилов работал при Правительстве. Всё и сложилось.
– И что между ними произошло? – Аня нетерпеливо дёргала ложечку.
– Это долгая история. И не наша. По итогу, они больше не общались.
– Но, если бы он хотел отомстить за что-то, – сказал Пугин. – Он бы не стал ждать столько лет.
– Да, это как-то глупо, – согласилась Аня. – Думаете, н убьёт меня?
– Скорее всего. Зачем ему свидетель?
– Но ведь я не собираюсь разглашать то, что случилось.
– Это совершенно неважно, – Пугин вздохнул и посмотрел на Клаву. – Он неуправляемый уже много лет. На него никто не может повлиять.
– А жена?
Пугин с Клавой переглянулись, и женщина встала, чтобы убрать чашки. Семён Карлович дал Ане номер одного человека, который мог бы помочь с правильной охраной и оружием, но посоветовал не ждать, когда за ней придут.
– Лучшая защита – это нападение.
Глава 35.
Люци наспех сгребал омлет с тарелки, пока Далия крутилась на кухне. Она никогда не завтракала рядом с ним, потому что просто не могла усидеть на месте, если в доме имелась грязная вилка. Вот и сегодня муж уже доел свою еду, а жена только расположилась на стуле напротив, улыбающаяся сияющей сковороде.
Их квартира на Чистых Прудах дышала уютом и любовью, не без помощи дизайнера, конечно. Люци не жалел денег на такую долгожданную семью. Честная жизнь оказалась намного спокойнее преступной, но не менее интересной.
– Знаешь, – Далия орудовала вилкой у себя в тарелке. – Мне кажется, что папа вчера почти тебе улыбнулся за ужином.
– Да? – его голос доносился из спальни, где он искал подходящие брюки. – Когда-нибудь он снова будет разговаривать со мной, глядя в глаза.
– Как только появятся внуки.
Она замолчала, поглаживая живот. Сегодня у неё назначен приём у врача и станет понятно, есть ли тут кто-то беременный. Они оба мечтали о ребёнке, но всё вышло совсем не так просто, как пишут в книгах или снимают в фильмах. В глубине души Далия винила себя, и боялась, что Аллах наказал её бездетностью за непослушание и бесчувственные молитвы. Никакие старания не могли заставить её делать намаз так, как до маленького домика в лесу. Мама говорила, что это нормально, что у неё тоже так было, но Далия чувствовала вину теперь, когда возникли сложности с зачатием.
– Я приеду к ужину. Приготовишь свою эту штуковину? – он вышел из спальни в костюме и по привычки протянул руку за недопитым кофе. Хотя знал, что грязные кружки исчезают сразу, как их оставляют в одиночестве. Он отпил из кружки жены и поцеловал её. Звон браслетов приятно звучал возле уха. «Эта твоя штуковина» – любое блюдо марокканской кухни. Она кивнула и стерла свою помаду с его губ.
– Возвращайся скорее.
– А то, – он всунул ноги в модные ботинки и развёл руки в стороны, чтобы жена могла оценить его вид. Далия приподняла брови и многозначительно улыбнулась, отчего на его щеках появились ямочки. – Кстати, жена Шилова, как её?
– Вика.
– Да. Всё время забываю её имя. Она звонила мне, в субботу хотят приехать с детьми. Ты не против?
– Нет конечно, – ей нравилось проводить время с белокурой крошкой Аней. – У вас новый проект?
– Если повезёт. Всё, ушёл.
Двери захлопнулись, замок повернулся два раза. До приёма врача был ещё свободный час, но Далия сидела за столом и гладила живот, пытаясь разгадать собственные ощущения. Что чувствует женщина, носящая ребёнка? Понимает ли она это до того, как кто-то напишет на листке правду? Если и так, то Далия, наверное, самая сомневающаяся в себе натура. Женские дни должны были пройти ещё две недели назад, это уже существенная задержка. Раньше максимум был день-два. Она способна родить, врач говорил, что проблем не возникнет. Просто не у всех получается сразу. А если у них никогда не получится? А вдруг Люци… Нет, этого просто не может быть.
В конце концов, они всегда могут усыновить кого-то. Это же тоже ребёнок. Интересно, согласится ли Люци на это? Как же он её любит… Вчера вечером они смотрели вместе телевизор, шла какая-то глупая передачка. Она елозила на месте, не могла никак устроится под его боком. Так он положил ей под спину маленькую подушку, и сразу стала хорошо. Кажется, он знает её намного лучше неё самой.
Чтобы не сидеть дома Далия вышла на улицу. Было тепло, весна во всю наступала на Москву. Бульвар пестрил детьми, собаками, колясками. Мимо прошёл участковый, поздоровался с ней. И её охватило безумное чувство счастья, от которого слёзы выступили на глазах. Да кто может похвастаться такой жизнью, как у неё? Ещё пару месяцев и она станет дипломированным врачом, начнёт проходить интернатуру в больнице. У неё самый заботливый в мире муж. Такая чудесная семья. И, возможно, сегодня она станет будущей мамой замечательного малыша.
Далия рисовала себе картинки, как скажет Люци о том, что беременна. Как побледнеет его лицо, как заискрятся глаза. Как он схватит её на руки, а потом аккуратно поставил на место, боясь причинить вред своему сыну или дочке. Кто бы не стал членом их семьи, они будут рады кричащему карапузу. Она никогда не будет раздражённой мамашей, которых видела в парках, ворчащих и прикрикивающих на своих детей. Она будет любить этого маленького человечка, как любили её и как никогда не любили родители Люци. Он будет чудесным отцом. Она это точно знает.
Великий философ современности как-то сказал, «не стоит заходить в булочную, если нет денег на хлеб». Но мечта делает человека живым, а её претворение в мире фантазий, сбудется сюжет или нет, вытаскивает на свет лучшие эмоции, здесь и сейчас, когда это действительно нужно.
Полчаса. Столько потребовалось Далии, чтобы выбежать из клиники со скоростью ветра.
– Ты беременна, – эти слова врача с лукавой улыбкой пульсировали у неё в голове, как одно из самых драгоценных воспоминаний.
Она позвонила Люци сразу же как закрыла дверь кабинета, но его телефон упорно молчал. Когда он вернётся, она накроет красивый ужин, поставил свечи, и спросит его, как он относится к тому, что в квартире скоро станет теснее и хаотичнее. Ах, какое озадаченное у него будет лицо! «Ты станешь папой», – как давно она мечтала сказать ему эти слова и вот, наконец, всё свершилось.
На удачу она забежала в ресторан на воде, сияющая и надеющаяся заинтриговать мужа. Его там не оказалось. Как сказала управляющая, он обещал заехать, чтобы подписать бумаги после обеда. Она попросила листок и ручку, села за деревянный стол и придумывала, чтобы такого написать, чтобы он скорее вернулся домой.
«Муж мой,
Боюсь сегодня тебе грозит сойти с ума от счастья. У меня есть такие новости!
Далия».
С ехидной улыбочкой она свернула листок и передала управляющей. Та понимающе кивнула, она уже поняла, что случилось.
Вообще-то большую часть продуктов супруги покупали вместе, потому что Люци жутко бесился, если далия несла пакет с чем-то тяжелее десятка яиц. Но сегодня ей захотелось сделать что-то особенное и по дороге она заскочила в магазинчик, где по памяти собрала не достающие элементы для торта. Да, стоит испечь его любимый шоколадный торт.
Продавщица, тучная женщина в голубом фартуке, тут же заразилась веселием Далии, и даже сделала комплимент её голубому платку. Десяток яиц, пару шоколадок и свежие ягоды – вот и всё, что купила девушка. У них в холодильнике хранился стратегический запас яиц и шоколада, но ведь Люци завтракает только этим.
Счастливая она вбежала по лестнице, позабыв о лифте, и открыла тяжёлую дверь собственной квартиры. Внутри было тихо, слишком тихо, и Далия уже мысленно бежала к музыкальному центру. Готовить с музыкой она любила, а Люци как раз только вчера привёз набор новых дисков.
Далия разулась, сняла платок и сложила его, чтобы пристроить на полку. Её чёрные волосы тут же рассыпались по плечам красивым облаком. Она улыбнулась своему отражению, пробежала в ванну. Ополоснула руки и тут же начала замешивать тесто, не переодевшись. Люци мог вернутся в любой момент, а тесто должно настояться.
Закончив с тестом, она закрыла кастрюлю, и достала подсвечники из верхнего шкафа вместе с праздничной скатертью. Выставив всё на стол, Далия шагнула к спальне, чтобы переодеться. На кровати сидел человек.
Люци вернулся после встречи с Шиловым позже, чем ему бы хотелось. Кажется, тендер, который он так хотел заполучить, вот-вот будет у него в кармане. В ресторане царила атмосфера праздника, но Люци показалось, что он слишком сильно устал от всего этого. Гора рухнула ему на плечи, и она с трудом заставил себя войти в дверь к управляющей. Полноватая женщина в шикарном костюме курила сигарету и дружелюбно улыбнулась владельцу.
– Вина? – она кивнула в сторону бутылки, но Люци покачал головой. Ему хотелось скорее закончить с делами и оказаться дома. – Тогда вот бумаги. Доход хороший, мы уже окупили ремонт.
–Угу, – Люци пробежался глазами по малопонятным строчкам. Он доверял ей и делал это скорее по привычке. – Как твой муж?
– Пытается разузнать есть ли у меня любовник, – они рассмеялись.
– А он есть?
– Кто знает, кто знает… – она улыбнулась и тут же щёлкнула пальцами. – Далия приходила, оставила это.
Люци развернул листок и прочитал написанное. В груди у него что-то ёкнуло.
– Давно она была тут?
– Пару часов назад, не смогла до тебя дозвониться.
– Да, я был в правительстве, – он потрогал пальцами буквы, сложил листок и убрал в карман пиджака. – Я пойду, – он встал, чтобы уйти.
– Люци, – он обернулся. – Я тебя поздравляю.
– С чем?
– Твоя жена сияет как начищенный медный чайник, – она подняла бокал и пригубила вино.
В квартире было тихо. Люци крикнул имя жены, но ответа не услышал. Он вошёл на кухню, где стояла накрытая кастрюля. Заглянул, тесто. Значит повод действительно серьёзный. Ужина не было.
Он вышел в гостиную. Стол был покрыт новой скатертью, которую они купили две недели назад, подсвечники осиротело ждали свеч. Пахло её духами.
– Далия!
Люци шагнул в спальню. От увиденного его глаза вылезли из век, в ушах гудело. На кровати, их кровати, лежала Далия с красными пятнами на синем платье. Он в ступоре смотрел на её стеклянные кофейные глаза.
– Далия…
Внутри всё остановилось, притаилось, не дышало. Он сделал шаг к кровати, но её глаза, всё такие же бездушные, смотрели на дверь, в которую он вошёл.
– Далия…
Он опустился на кровать рядом с ней и взял её холодную, как всегда, руку. Прикоснулся к её бледной коже и потрогал пятна на груди. Это не может быть кровь. Это не может быть кровь!
Люци тряхнул её за плечи. Ещё раз. Ещё раз.
– Далия!
Он прижал руку в то место, где ещё утром стучало её сердце. Тишина. Нет-нет. Этого не может быть. Этого не может быть! Он щипал себя снова и снова в надежде проснуться.
А потом горе, как волна у самого края океана, накрыло его, и он больше не пытался разбудить свою жену. Он прижимал её к себе, кричал, плакал, снова кричал, снова плакал. И один Бог знает сколько времени он провёл, держа в руках любимое остывающее тело.
Глава 36.
Асмодей ждал Люци в гостиной. Он то и дело косился на осиротевшую гитару, и желание прижать её к себе заполняло всё его бородатое существо. Но он ненавидел слабости, поэтому разрешил себе тревожно смотреть в сторону инструмента, пока не придёт начальник. Холодная кока-кола остудила его пылающие мысли, но всё тело так и осталось окаменевшем.
– Ну, – Люци озадачил Асмодея своей ослепительной улыбкой. Он сгрыз всё своё сознание мыслями о прошлом, и теперь чувствовал себя живее всех живых. – Какие у нас новости?
– Моего парня она признала и кокнула, – мужчина погладил свою бороду, оба они стояли в этой огромной комнате. – Я узнал, где она была.
– И? – его глаза под тёмными круглыми очками почти не выделялись, но улыбка всё ещё тревожила седоватую щетину. – Друг мой, я не могу стоять тут до полуночи в ожидании интересных сведений.
– Сначала в больнице у матери, потом у Пугина, – он ожидал гнева Люци, но тот остался равнодушным. – Видимо, он посоветовал ей обратиться за охраной к Скумбрии.
– Мудро.
– Да, – Асмодей минутку помедлил, а потом снова заговорил. – Мне нужно побольше ребят. Хочу взять её живой или мёртвой.
– Делай всё, что посчитаешь нужным.
Люци направился в сторону двери, а озадаченный Асмодей так и остался попивать свою колу в гостиной. В таком расположении духа начальника можно увидеть крайне редко. Что же такого произошло?
В это время на берегу Москвы-реки Аня тревожно озиралась по сторонам. Так называемый Скумбрия вызвал у неё шквал негативных эмоций, намного хуже, чем в своё время Велиал. Это был низкий человек почти без передних зубов, с двойным подбородком и огромным животом поверх ножек-спичек. Аня недоверчиво осмотрела этого типа, его скользкие шуточки настораживали, а в месте, где они встретились злобно повис запах рыбы.
– Ты тут поосторожнее, – говорил он, проходя мимо комнат с сомнительными мужчинами. Они шли на склад, осмотреться. – У меня ребятки некоторые только из тюряги, до баб соскучились. А такие как ты тут не бывают.
– Надеюсь, ваша работа стоит того.
Он остановился. В полный рост этот человек доставал ей едва до плеча, но его крючковатый нос и грязные ногти отталкивала с убийственной силой.
– Ты нос не задирай. Я себе цену знаю, – его короткие ножки переминались и неприятный хлюп разносился в Анином сознании. – Тюряга из меня, знаешь ли, человека сделала. Я ещё при СССР сидел. Там знаешь какие люди были? О! Легенды. Настоящие воры, по понятиям жили. Сейчас такого уже и не сыскать, – он продолжил их путь. Этот коридор озаряли мутные лампочки и теперь Аня знала, что попасть в Замок было её удачей. – Я до тюряги кем был, шпаной, да и только. Жизни не знал. Мамка намучилась со мной, конечно, – из комнаты показалось лицо с внушительным шрамом на брови. – Володя, ключи. – Молодой человек бросил несколько взглядов на Аню, а потом нырнул обратно. Ключи попали в грязные пальцы Скумбрии. – Ты на них не обижайся, они ребятки молодые, им хочется на красивых девочек посмотреть. Они же не хуже других, знаешь? – он остановился, чтобы проверить, точно ли Аня слушает. Та нехотя кивнула, хотя этот разговор ей ужасно наскучил. – Сейчас тюряги совсем не как раньше. Мало там правильных людей, понимаешь? Всё больше понторезов. В мою первую отсидку их бы тут же опустили, но сейчас совсем другие времена. Мои ребятки хорошие, я мудаков не беру. Я ведь бизнесмен теперь, так что беспредельщике не в чести, хотя они и раньше мне не больно нравились.
– Откроете? – Аня старалась скрыть накатившее раздражение.
– Ах да, – он нащупал нужный ключ и повернул его в замке дважды.
Их взору открылось большое складское помещение, Аня бывала на таких на съёмках, сейчас так популярно всё это. Полки ломились от самого разного вооружения. Тут были ножи, сабли, пулемёты.
– Впечатляет.
– А то, – он мастерски прикрыл дверь и снова улыбнулся так, что все его недостающее зубы показались в свете. – Я же говорю, бизнесмен теперь. Вот когда были 90-ые…
– Что вы мне посоветуете? – она достала свой пистолет и протянула ему.
– Вещь, – он нажал на курок, но патронов не было. – Пульки я дам, базару нет. Но я не думаю, что ко мне приходят за такими мелочами.
– У меня серьёзное дело, – Аня думала, стоит ли сказать против кого она затевает драку. Мужчина напротив напрягся, он ждал, что ему объяснят в чём дело. – Меня к вам прислал Пугин. Знаете такого?
– Кто ж не знает старого чёрта, – его явно расположили такие сведения. – Сарафанное радио – лучшая реклама. Даже сейчас. И что он сказал про меня?
– Что вы никого не боитесь. И что вы единственный, кто сможет помочь мне против группировки, которая жаждет моей мучительной смерти.
– Ух ты. И кто же желает тебе смерти? Я без этого ребят не отпускаю.
– Люци.
Повисла тишина. Скумбрия, хоть и был почтенным торговцем оружия и убойной силы, не ожидал такого. Отправлять ребят к этому дьяволу, значит отправить их на бойню. А он был привязан к тем, кто доверил ему свою жизнь, куда сильнее, чем к деньгам. Оценив обстановку, он помотал головой.
– Не могу тебе никого посоветовать. Мои ребятки не возьмутся за такое.
– Я могу, – из дверей показался парень, который отдал ключи Скумбрии. Это был молодой человек с плохой кожей, но хорошей дикцией. Он уже дослужился до начальника отряда тут, но игорный бизнес отнимал все доходы и давно увёл его в минус. – Она много платит, как говорят. А мне надо вылезти из долгов, иначе я всё равно не жилец.
Скумбрия стоял рядом с одним из своих бойцов и думал. Уже сотню раз он оплачивал долги этого сорванца и вытаскивал его из кредитной ямы. Но ничего не помогало, он снова пропадал в подпольных казино и на ставках, снова влезал в долги и уже много лет не окупал свою работу. Володя был талантливым наёмников, не принципиальным до морали, но с понятиями. Однако его слабость заставила других ребят косо смотреть на Скумбрию, и он знал об этом. Сколько ещё тащить тумбочку без колёсиков? В конце концов, он взрослый мужик, пусть сам решает, как ему жить.
– Благословляю тебя, Володя.
Они вышли на широкую московскую улицу. Володя при дневном освещении оказался куда приятнее, чем так, в склепе чужой жизни. Его отряд состоял из 10 приличных бойцов, большая часть из них работали в горячих точках, отчего нормальность потеряла для них какой-либо смысл. Предоставленный Скумбрией арсенал влетел в копеечку, но уж если снаряжаться, то по полной. А Аня всю жизнь прожила с шиком, поэтому экономия и скупость были ей не знакомы. Как хороший бизнесмен Скумбрии воспользовался самоуверенностью покупательницы.
Как только они оговорили сумму гонорара Володи, Шилова раскрыла ему имя, которое стало её личной старухой с косой. На лице молодого человека отразилось не малое удивление. Люци давно был далёк от стандартного рэкета, да и из Анино рассказа, он не предоставлял условий сделки. Простая охота за богатенькой девчонкой, всё это было настолько не похоже на криминального авторитета, что Володя пригрозил покинуть операцию, если ему не дадут честных сведений.
– Всё так и было, – упрямилась девушка. – Меня похитили. У отца требовали что-то, он чиновник. Теперь он мёртв, видимо, не договорились. А я свидетель, никому не нужный.
– Знаешь, – он тронул рукой след на своей брови. – В тюрьме учат быстро раскрывать лживых тварей. Не пытайся сделать из меня дурочка, ты что-то не договариваешь.
– Ну, – она помедлила, стоит ли говорить об Астароте, ведь уже тогда ей выписали смертный приговор. – Я надеялась спастись за счёт одного парня из их команды. Но всё пошло не так.
– И?
– Я его убила и сбежала.
Володя уставился на неё, перебирая в уме причины своей не проницательности. Людей способных на убийство он видел сразу, ещё до первой отсидки. Эта способность не раз спасала ему жизнь и мужское, скажем так, достоинство.
