Елена Египтянка
Великая Рыба
– Давай, шагай на кухню, – пихнув его в спину, недовольно пробурчал Борька Загребин. – Мне ещё тут всё убирать.
– Что она здесь делает? – кивнув в сторону бухгалтерши, шепотом спросил Данилевский,.
Загребин сделал неопределенный знак рукой.
– Борька, я плохо что-либо помню. У меня с ней что-нибудь было?
– Нет, ты «отрубился» раньше. Надо сказать, ничего не потерял.
– Не понравилось? – усмехнулся Данилевский.
– Ничего особенного. Точнее сказать, вообще никак.
Проходя мимо комнаты, где, как смутно помнилось, они распивали коньяк, Данилевский с удивлением обнаружил разбросанные по ковру осколки и землю.
– Борька, что здесь произошло? – удивился он.
– Не помнишь? – злобно прошипел Загребин.
Внутри Данилевского пробежал холодок.
– Не помню.
– Да ну?
– Ей-Богу. Рассказывай.
Лучше бы он этого не просил. Оказалось, что он, Данилевский, после очередной рюмки пытаясь подняться с пола, схватился за свисавшую с тумбочки салфетку, в результате чего на полу оказалась родительская хрустальная ваза. В виде осколков. Потом Майскую понесло танцевать, и он же, Данилевский, решил составить ей партию. Танец на осколках мог оказаться весьма элегантным, но Данилевский («Какой ужас! Опять я!») потерял равновесие и, дабы не упасть, уцепился за подвернувшуюся под руку пальму. Стоит ли говорить, что экзотическое дерево перекочевало из кадки на пол…
– Эту пальму, между прочим, мне на день рождения подарили! – заметил Борька.
– Сколько мы выпили? – осторожно спросил Данилевский.
– Да я сам удивляюсь, с чего нас так разнесло. Всего-то литр коньяка на троих.
– Наверное, нет тренировки.
– Точно. Надо чаще встречаться.
* * *
Прошло около месяца. Новым выпуском «Великолепного Рокси» занималось пять человек. С энтузиазмом отдавшись новому делу, Данилевский пропадал на работе с утра до вечера. Проект захватил все его мысли, каждую минуту в голове оттачивалась очередная идея – программа должна работать безупречно, без «зависаний». Порой ему казалось, будто компьютер – живое существо с безумно вредным характером, от настроения которого зависит, слушаться программиста или нет. Но Данилевский знал, что это не так, и «капризы» электронной машины вызваны его, Данилевского, неточностями, его ошибками и недоделками. Он вновь и вновь пересматривал написанный им алгоритм, изменял его, добиваясь от процессора «послушания».
Борька Загребин себе не изменял. Его по-прежнему обожал женский пол, представленный в «Амелии» молоденькой менеджером по продажам Катериной и секретаршей директора Людой. Это очень не нравилось одному из программистов – Олегу Перевертайло, который работал в компании задолго до Борькиного прихода. Перевертайло слыл красавцем: высокий брюнет тридцати двух лет, темноглазый и чернобровый, как будто было в нем что-то татарских кровей. «Татарин с украинской фамилией», – говорил про него Борька и время от времени вслух отпускал в сторону Перевертайло шуточные замечания. «Что вы в нем нашли?» – указывая на Загребина, в сердцах спрашивал девушек Олег, и те отвечали: «Он такой милый, весёлый и симпатичный!»
«Как тебе удается каждый раз притягивать к себе всех девиц вокруг?» – спрашивал друга Данилевский, и Загребин всякий раз разводил руками: «Понятия не имею! Ей-Богу, они сами липнут ко мне!»
Начальник, кажется, благоволил Данилевскому.
– Шеф Вами доволен, – сказала как-то ему секретарша. – Может быть, скоро Вам дадут новый проект.
Это было неожиданно и приятно. Фирма нравилась Данилевскому, хотя кое-что не было понятно. Например, то, как спокойно руководство относится к «пиратским» дискам с их продукцией, которые массово продавались в ларьках на рынках, в подземных переходах и около метро. Он понимал, что от продаж лицензионных версий зависит бесперебойность его зарплаты и как-то даже пытался сказать это Катерине. Та ответила на удивление спокойно: «Не забивайте себе голову, Ваше дело – писать программы».
Лана по-прежнему время от времени звонила, один раз они встретились. Данилевский понимал, что она не желает его отпускать, держит при себе «на всякий случай», но этому не возмущался. На былые страсти уже не оставалось сил.
Однажды, как обычно поздно выйдя с работы, Данилевский с удивлением обнаружил, что вечера стали совсем светлые. «Очнись, уже конец апреля», – воскликнул на это Борька Загребин. Данилевский очнулся и посмотрел по сторонам. Офис фирмы, в которой они работали, находился в районе Сенной площади, спрятавшись в тихой улочке, тянувшейся за переброшенным через Мойку горбатым мостиком, и Данилевский впервые за проведенное здесь время заметил, насколько красив город в этих местах.
– Весна…
– Слушай, Данилевский…
– На сигарету.
– Да нет, я другое хочу предложить. Тут рядышком, на Казанской, есть бильярд. Может, сразимся?
Данилевский кивнул.
Бильярдная и впрямь оказалась рядом. Они дошли до конца улицы, потом завернули на другую и там спустились в подвальчик.
Внутри оказалось длинное помещение, заполненное бильярдными столами. В воздухе висели клубы табачного дыма; судя по резкому запаху, кто-то курил сигару.
Дежурный администратор указал на свободный стол, стоявший в ряду предпоследним. По соседству, за последним столом, бойко играли две невысокие девушки. Одна из них, крашеная блондинка, вела себя тихо, в то время как другая, рыжеволосая, все время комментировала процесс. Она была удивительно яркой с типичной внешностью «рыжика»: бледная кожа с россыпью ярких веснушек, кудрявые волосы до плеч и такого же рыжего цвета брови. Ресницы рыжей девушки были накрашены ярко-синей тушью. У стен стояли обычные столики с сидячими местами. Все они были заняты: кто-то, потягивая пиво, наблюдал за игравшими, кто-то просто ужинал. В самом углу какой-то мужчина увлеченно уставился в ноутбук.
Данилевский с Загребиным начали игру. Пул шел легко, и за десять минут партия было окончена. Начали новую.
– Слушай, – вдруг сказал Загребин. – Я вчера проходил по коридору, а дверь в Катькин кабинет была открыта. Ты не поверишь, что я там увидел.
– Даже боюсь представить, – посмеялся Данилевский. – Неужели голую Катерину?
– Да ну тебя. Я о серьёзных вещах. У неё в углу кабинета стояла коробка пиратских «Рокси».
– Ты уверен?
– Да. Я пригляделся. Интересно, как они к ним попали? Там целая партия.
Ход их беседы нарушил шум за столиками у стены.
– Девчонки, идите к нам! – послышался оттуда пьяный голос – видимо, оклик был адресован парочке девушек, игравших на соседнем столе. Те не ответили, но кричавший не успокоился.
– Эй, давайте я вас пивком угощу!
Рыжеволосая резко повернулась и громко сказала:
– Ей-Богу, отстаньте! Я сама могу себя угостить!
Загребин с интересом посмотрел вглубь. Там, за ближайшим столиком, сидели трое пьяных мужчин лет пятидесяти. Одежда выдавала в них успешных людей – темные костюмы, чистые рубашки и галстуки.
– Смотри-ка, какая! – не унимался один из них. – Мне еще никто так не отказывал!
Он начал приподниматься со стула. Борька Загребин резко отложил кий.
– Подожди, Данилевский, – сказал он и, подойдя к пьяному вплотную, начал что-то говорить ему вполголоса. После этого он вернулся к бильярду, а галстучная компания неожиданно засобиралась к выходу.
– Девчонки, играйте спокойно, – сказал Загребин, когда пристававшие удалились.
– Что ты им сказал? – вполголоса поинтересовался Данилевский.
– Ничего особенного… Сказал, что через пять минут звоню начальнику милиции этого района.
Девушки начали наперебой благодарить Борьку, в красках рассказывая о своем возмущении пьяной компанией.
– Давайте вместе играть, – предложил меж тем Загребин. – Закрывайте свой стол! Кстати, как вас зовут?
– Ангелина, – представилась рыженькая и, моргнув голубыми ресницами, добавила: – можно просто Геля.
Борька несколько секунд стоял молча, завороженно глядя в ее глаза, и наконец промолвил:
– Зачем же сокращать такое красивое имя. Борис. К Вашим услугам.
Следующим утром Загребин примчался в офис с сияющими глазами. Не замечая ничего вокруг, он вдохновенно погрузился в работу. Он даже не подшучивал над Перевертайло, а, напротив, перекинулся с ним парой дружелюбных реплик.
Таким Данилевский Борьку еще не видел. Вчера, завершив партию, они переместились за «сидячие» столики, где вчетвером просидели до глубокой ночи. За бокалами пива беседа велась настолько непринужденно, что вскоре всем показалось, будто они знакомы уже много лет. По крайней мере, так думал Борька Загребин. Данилевский, будучи значительно старше новых знакомых, тихо умилялся их юному задору. Невольно сравнив девушек с Ланой, он отметил, что они гораздо раскованнее и проще в общении. «Что поделать, новое поколение…» Обеим было по двадцать три года, причем рыжеволосая Геля явно привыкла быть заводилой. Данилевский отметил и то, с каким вниманием Борька Загребин слушал ее болтовню, как тщательно подбирал слова, успешно создавая образ галантного кавалера. Слыша в ответ на свою шутку заразительный смех Гели, он исполнялся невероятной гордостью, как будто не был никогда ранее дамским любимцем и внимание девушки для него непривычно. Пива было выпито много; но то ли золотистый напиток был высокого качества, то ли сработало что-то другое – время перевалило уже далеко за полночь, но никто не был пьян. Посмотрев на часы, девушки охнули и засобирались домой. Борька Загребин безапелляционно заявил, что доведет Гелю до дома («Вдруг эти придурки где-нибудь поджидают, да и вообще район не спокойный»), попросив Данилевского самостоятельно проводить ее подружку.
Та восприняла это как обязательный компонент вечера. Данилевский понимал, что она видит в нем мужчину, с которым непременно должна общаться: подруга нашла себе кавалера, тот был с другом, значит, этот друг теперь «ее парень». Хотя бы на вечер. Таков был молодежный этикет, и Данилевский, уразумев это, внутренне рассмеялся.
Ему было скучно. Девушка умом не блистала или, по крайней мере, не доставала до интеллектуального уровня Данилевского. Не блистала она и красотой, а за бесформенной одеждой в стиле «унисекс» совсем не определялось фигуры. Всю дорогу до дома (метро уже было закрыто, и до Измайловского, где она жила, пришлось идти пешком) девушка пыталась завести разговор, но каждая попытка оканчивалась неудачей.
И вот настал следующий день. Загребин пришел сияющим, как весенне солнце.
– Данилевский, я, кажется, влюбился, – сказал Борька, когда они вышли из офиса покурить. – Может быть, даже женюсь.
Брови Данилевского удивленно поползли вверх. Загребин меж тем продолжал:
– Она – ангел. И имя у нее подходящее, правда? – Ангелина. Представляешь, она живет совсем рядом – на Мойке. У нее отец очень богат, держит сеть ресторанов, но она решила быть независимой и сама зарабатывает себе деньги. Работает консультантом в магазине одежды. Сама комнату снимает – правда, умница? Она удивительный человек! Умная, независимая, честная…
– Симпатичная, – дополнил Данилевский, но Борька Загребин возмутился:
– Ты что!!! Симпатичная?! Нет! Она безумно, невероятно красивая! Данилевский, со мной такое впервые. Кажется, я встретил свою единственную…
– На долго ли тебя хватит?
– Молчи лучше. Я тебе точно говорю – это любовь.
Когда они вернулись в офис, к ним в комнату неожиданно заглянул директор, обычно сидевший у себя в кабинете через коридор.
– Зайдите ко мне минут через десять, – попросил он Данилевского.
17
Хрустальный шар
Ехать к старой Фариде решили на следующее утро. Король Иоганн разместил Викторию в гостевых покоях дворца. К ужину были поданы изысканные деликатесы, но Принцессе есть не хотелось. Она удовольствовалась лишь парой фруктов и порцией салата с гребешками. Король-Мумия же, напротив, с огромным аппетитом уплетал блюдо за блюдом – суп, жареного цыпленка и несколько пирожных к десерту. Вскоре после ужина Виктория удалилась в отведенные ей покои. Мысль о Великой Рыбе не выходила из ее головы. Только бы завтра появилась подсказка…
Волнуясь о том, как пройдет предстоящий визит к фее Фариде, она легла спать пораньше.
И ей явился сон – яркий, загадочный и тревожный.
1
Сон Принцессы Виктории
Принцессе снилось, будто восходила она по узенькой горной тропе, пролегающей среди скал. Их красные вершины, возвышающиеся над ущельем, в свете вечернего солнца казались застывшими языками пламени. Шаг за шагом она поднималась вверх; тропинка становилась круче и круче, всё более походя на лестницу. Она выходила на маленькую площадку, посреди которой, по-восточному поджав под себя ноги, сидел человек. Он был до того полный, что казался круглым как шар, а его огромный живот полностью выступал из расстегнутой одежды. Человечек смотрел на Викторию и смеялся, звеня висящими в ушах золотыми серьгами.
«Да это же Хотей, китайский бог счастья!» – осенило ее, и она радостно зашагала к нему.
– Здравствуйте, господин Хотей! – Принцесса Виктория очень старалась быть вежливой, но понятия не имела, как нужно обращаться к китайским богам.
-И ты будь здорова, – отвечал он.
«Вдруг он мне поможет?» – с надеждой подумала Принцесса и сказала:
-Вы не знаете, где мне найти моего мужа?
Хотей вновь засмеялся, и все его украшения затряслись, издавая громкий зловещий звон, который эхом прокатился по горам.
– А ты, Принцесса, отгадай загадку, тогда и поговорим.
Есть те, кто владеет частями вселенной,
Их много, и каждый по-своему ценный.
Но есть кто их всех превосходит в величьи,
Имеет он множество разных обличий.
Скажи мне, Принцесса, о ком разговор?
О ком рассказал я, поведай, кто он?
Виктория задумалась. «Я не знаю», – хотелось сказать ей, и Хотей как будто прочитал её мысли.
– Не знаешь – походи, подумай, – сказал он. – Но даже если б ты отгадала, я бы всё равно тебе не помог.
– Зачем же загадка?
– Разгадав её, ты бы поняла. Ведь ты не из Китая?
– Нет! – ошеломленно ответила Принцесса, не понимая, при чем тут Китай.
– Я властен только в своей земле, и то не над всем, – объяснил божок. – Ты всё же подумай над загадкой, ответ тебе пригодится.
Принцесса побрела дальше. Скалистая местность сменилась зеленой долиной, быстро превратившейся в тропический сад. Над тропинкой свисали пальмовые ветви, огромные невиданные цветы удивляли яркостью красок. Слышалось журчанье воды. Вскоре показался небольшой водопад, у которого неподвижно восседало удивительное существо. Это был человек, но не простой. Кожа его отливала яркой синевой, а огромное количество рук придавало сходство с пауком. Принцесса Виктория немного испугалась, но, узнав в существе индийского бога Шиву, направилась к нему.
– Зачем мешаешь моей медитации? – не дав ей раскрыть рот, гулко протянул Шива.
– Простите, но я ищу своего мужа.
– Нечего здесь искать, у меня его нет.
– Но, может быть, Вы знаете?..
– Ничего я не знаю. То, о чем ты спрашиваешь, находится за пределами моей страны.
«Понятно, кроме своей Индии он ничего не видит,» – подумала Виктория и пошла дальше.
Сад исчез, и она оказалась на краю обрыва, с которого открывался вид на пустыню. Лишь вдалеке, на горизонте угадывались очертания пальм. Посмотрев вниз, Принцесса замерла: перед ней простиралась страна пирамид. Их грани сверкали на солнце, будто были покрыты не известью, а золотом. Там же, на краю пропасти, чуть поодаль стоял высокий человек. Его кожа блестела, словно бронза, голову венчала необычная корона, а взор черных глаз был устремлен вдаль. Человек неторопливо повернулся и вопросительно посмотрел на Викторию.
– Скажите, – спросила она, – Вы – могущественный Ра?
– Да, – был ответ.
«Сейчас и этот скажет, что ничего кроме своей страны не знает, – подумалось Виктории. – Хотя он же – Солнце, он должен видеть больше, чем все остальные…»
– Если Вы – бог солнца, – сказала она вслух, – значит, Вам должно быть известно, где находится мой супруг. Ведь солнце над всеми странами одно, и оно светит всем одинаково.
– Оно действительно едино, но народов, живущих под ним, сотни, и каждый имеет своё представление о светиле. Мне дана власть над Египетской землей, и за её пределами я бессилен. Зачем ты спрашиваешь несведущих, если можешь обратиться к тому, чьё имя Истина?
– Я могу обратиться?.. Но я не представляю, кто это!
– Он находится почти рядом с тобой, только ты Его не замечаешь.
– А если я найду его, он мне поможет?
– Этого я не знаю. Найди и спроси.
Наконец наступило утро. «Какой странный сон, – думала Принцесса Виктория. – Неужели ответ и впрямь где-то рядом?»
Позавтракав, Король Иоганн и Принцесса отправились к фее.
Королевский лимузин сопровождало несколько автомобилей такого же золотистого цвета с тонированными стеклами, среди которых был и микроавтобус.
– Какая большая у Вас охрана, – удивилась Виктория.
– Это по большей части медики, – ответил Иоганн. – Ты же знаешь, что я болен. Придворные врачи и медсестры всегда должны быть под рукой.
Кортеж выехал из столицы. Сжимая в руках дневник Густава Девятого, Принцесса с интересом смотрела на проплывающие мимо деревья, высаженные по обе стороны дороги наподобие аллеи. Их стволы казались необъятны, а густые кроны сплетались, образуя над дорогой живой тоннель.
– Эти вязы я приказал посадить ещё в молодости, когда взошел на престол, – похвастался Король-Мумия. – Смотри, как разрослись! А как здесь красиво осенью! Какие яркие краски!..
Виктория согласилась, что никогда не видела такой красивой дороги. Король Иоганн время от времени вслух предавался воспоминаниям, и так незаметно минул час. Наконец королевский кортеж свернул на узенькую дорожку и, проехав ещё немного, остановился у небольшого, но очень опрятного домика с маленькой остроконечной башенкой.
Пока дряхлому Иоганну помогали выбраться из машины, из дома вышла пожилая женщина и, скрестив на груди руки, молча наблюдала за происходящим.
Она была высокого роста, достаточно пропорционального телосложения, с ровной осанкой, и лишь лицо ее выдавало прожитые годы. На женщине было черное платье, достававшее ей почти до пят, а голову покрывала полупрозрачная серая накидка.
– Здравствуй, Фарида, – подойдя к ней, сказал Король-Мумия.
– Надо же, кто ко мне пожаловал, – с усмешкой ответила она. – Давненько ты не навещал меня, Иоганн.
Когда из машины вышла Виктория, брови Фариды удивленно поползли вверх:
– Не ожидала увидеть Вас, Принцесса! Невиданно, чтобы в наше время к фее прибыли сразу две королевские особы… Что ж, проходите в дом.
Внутри царил полумрак. Тут и там стояли разные шкафчики, на небольших столиках красовались канделябры с оплывшими свечами. Виктории казалось, будто она переместилась во времени и попала в девятнадцатый век.
– Что же вас привело ко мне? – спросила Фарида, проведя гостей в небольшую гостиную.
– Мой муж, Густав Девятый, пропал… – начала Виктория. – Может быть, Вам известно, где он может находиться?..
Фея усмехнулась:
– Принцесса, не стоит Вам его искать. Густав сделал свой выбор, время расплаты настало, и Вы тут ничем не сможете ему помочь. Лучше возвращайтесь домой, принимайте коронацию… Или снова выходите замуж…
Виктория тяжко вздохнула.
– Мне все так говорят. Но я не согласна. Мне кажется… я просто чувствую, что его ещё можно спасти! Прошу Вас, взгляните в его дневник. Он писал про Великую Рыбу…
Она протянула Фариде кожаную книжку. Та взяла ежедневник и, мельком пробежавшись глазами по его страницам, сказала:
– Ну да, всё подтверждается. Увы, Принцесса…
– Но, может быть, Вы знаете, где можно найти Великую Рыбу?.. – с надеждой спросила Виктория.
Фея вздохнула и с жалостью посмотрела на нее.
– Великая Рыба… – проговорила она. – О ней ходят легенды, но, увы, найти ее очень не просто. Великая Рыба является очень редко и лишь в исключительных случаях… На моей памяти ещё никто ее не встречал.
– А если посмотреть в хрустальном шаре? – предложил король Иоганн. – Он у тебя всё ещё работает?
Фарида заулыбалась:
– О, ты ещё помнишь хрустальные шары, Иоганн! Когда-то их было очень много. Если шар ломался или случайно разбивался, можно было заказать новый. Но с тех пор, как электричество пошло по проводам, их изготавливать перестали. Сейчас в мире осталось всего несколько хрустальных шаров, и один из них у меня. Но Великую Рыбу увидеть в нем нельзя, она не является в таких устройствах.
– А всё остальное – можно? – спросила Виктория.
– Да.
– Тогда можно посмотреть, где сейчас находится Густав?
Фарида и Иоганн переглянулись.
– Ты уверена, что хочешь это увидеть? – осторожно спросила фея.
– Да, – твердо ответила Принцесса.
– Хм. Ну тогда следуй за мной.
Фарида пошла вглубь дома.
Они вошли в небольшую комнату, в которой также царил небольшой полумрак. Вместо потолка стены переходили в своды башни – видимо, той самой, которую Принцесса Виктория заметила ещё снаружи. Прямо под сводами стоял укрытый малиновой бархатной скатертью стол. Посреди него высился какой-то округлый предмет, укрытый небольшим черным покрывалом. У края стола сидела огромная жаба. Она тут же устремила взгляд злобных глазок на Викторию и Иоганна, как только те переступили порог.
– Убери жабу, – строго велел Король-Мумия.
Усмехнувшись, Фарида сняла со спинки стула кусок темно-зеленого бархата, обернула им жабу и, приговаривая: «Пошли, моя хорошая», принялась усаживать ее в стоявшую на полочке клетку.
– Это грудная жаба, – шепнул Виктории король Иоганн. – Держись от нее подальше. Очень опасное существо. На кого заберется, тому она сразу начнет сдавливать грудь и может даже душить.
– Зачем же она держит ее у себя? – так же шепотом изумилась Виктория.
Король Иоганн развел руками: мол, разные заказы у бывают у посетителей феи…
Тем временем, закрыв дверцу клетки, Фарида взяла с одной из многочисленных полок длинный деревянный футляр и извлекла оттуда «волшебную палочку».
Палочка блестела металлическим блеском и была снабжена резной рукояткой из красного дерева. Молча Фарида вернулась к столу и сдернула черное покрывало.
Под покрывалом оказался тот самый хрустальный шар. Он достигал около двадцати сантиметров в диаметре, был чист и прозрачен. Шар стоял на круглой металлической треножной подставке.
Воздев руку, фея направила острие палочки к центру башни, затем, сосредоточенно постояв с минуту, коснулась им шара. Внутри хрусталя появились крошечные молнии.
– Яви место, где находится король Сагский Густав Девятый! – четко произнесла Фарида и отложила палочку.
Внутри шара потемнело. Затем в черноте стали появляться неоновые языки пламени. Они будто парили в невесомости, то проплывая из стороны в сторону, то приближаясь. Виктория наклонилась поближе, силясь рассмотреть всё, что там происходит.
Языки пламени принимали причудливые формы. Вдруг один из них начал приближаться. В его очертании угадывалось зловещее лицо. Волна страха окатила Викторию. Побледнев, она наблюдала, как существо приближается, в голове же ее всё яснее звучала мысль: «Где Густав?!»
Жаба явно забеспокоилась и заколотила лапками по прутьям клетки. Король Иоганн, в ужасе взирая на видение, схватил Принцессу за плечи и попытался оттолкнуть подальше от стола.
– Фарида! Прекрати немедленно! – гневно воскликнул он.
Фее и самой было не по себе. Взяв покрывало, она быстро набросила его на хрустальный шар.
С минуту все трое стояли молча.
– Что это было?.. – наконец произнесла Виктория.
– Это он, – помолчав, произнес Король-Мумия.
– Кто?! – не унималась Виктория. – Это не Густав!
– Нет, не Густав, – ответил Иоганн. – Это то самое существо, которое являлось в виде странного человека…
– Твой муж теперь в его власти, – тихо сказала Фарида.
Грудная жаба продолжала буйствовать в клетке. Фея строго взглянула на нее, и амфибия затихла.
– Мне нужно найти Великую Рыбу, – твердо сказала Принцесса. – Теперь я более чем когда-либо уверена, что это необходимо.
Фея призадумалась.
– Не могу сказать точно, – сказала она, – но мне видится, что направление к ней ты сможешь найти на улицах своей столицы… Не знаю, что это будет – зашифрованный символ или, возможно, какой-либо знающий человек… Возвращайся в Избург. И да пребудет с тобой удача.
18
Вирус
Услышав приглашение директора зайти к нему, Данилевский удивился. «Что это? – подумал он. – Людка говорила, будто он мной доволен, неужели похвалить хочет? Странно это. Обычно так вызывают, чтобы за что-то пожурить… Ну, будь что будет. В любом случае ничего сильно плохого я сделать не мог. А может, его не устраивают сроки исполнения проекта?..»
Загребин оторвал голову от компьютера и удивленно посмотрел на него. «Ничего, разберемся», – успокаивающе махнул ему рукой Данилевский и вышел из комнаты.
Директорский кабинет был достаточно тесной комнаткой. Письменный стол и необычайно огромное для такого маленького помещения кожаное кресло, шкаф и мягкий диван – видимо, для посетителей – составляли его основной интерьер. На стене висела картина с огромной рыбой, в которую впивался зубами гротескно уродливый кот. Рядом был приколот распечатанный на принтере лист с «Правилами шефа»:
Правила шефа
1. Шеф всегда прав.
2. Если шеф не прав – смотри пункт 1.
3. Шеф не опаздывает, он задерживается.
4. Шеф не пристает к сотрудницам, он оказывает знаки внимания.
Скользнув по листу взглядом, Данилевский усмехнулся: «А директор наш с чувством юмора!»
Чуть поодаль был прикреплен другой листок с распечатанной цитатой: «Каждый локальный индивидуум, метафизирующий абстракцию, не может игнорировать критерии утопического субъективизма. Людвиг фон Фейербах».
«Не думал, что шеф наш такая разносторонняя личность», – подумал Данилевкий.
Меж тем директор попросил его прикрыть за собой дверь и указал на диван рядом со своим столом.
– Как Вам наша компания? – спросил он, когда Данилевский уселся. – Думаю, Вы уже можете составить впечатление о ней.
– Очень нравится. Я давно не работал с таким удовольствием.
– Да, Александр, я заметил Ваше преданное отношение к делу. И как программистом я Вами очень доволен, с задачей вы справляетесь достаточно хорошо.
– Благодарю, – осторожно сказал Данилевский, не понимая, к чему тот клонит.
«Очень странная речь. Официальная и осторожная».
– Довольны ли Вы зарплатой? – продолжал директор.
– Да, вполне.
Данилевскому все больше наскучивала эта прелюдия. Было понятно, что сейчас что-то последует, и хотелось быстрее узнать, что же именно.
– Я очень рад. – Директор откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на него, будто оценивая, стоит ли продолжать разговор. После небольшой паузы он продолжил:
– Хочу предложить Вам новый проект. Я всё это время приглядывался к Вам, и полагаю, что Ваши навыки вполне позволяют его осуществить. Конечно же, жалование Вам тоже будет повышено, так как проект серьезный.
– Я польщён, – улыбнулся Данилевский. – Хотя, не скрою, жаль будет расставаться с «Рокси», не завершив новый выпуск!
– А Вы и не совсем расстанетесь с ним, – ответил директор. – Речь пойдёт о новом приложении для игры. Кстати, давайте обговорим сумму жалования. Повышение в полтора раза Вас устроит?
Данилевский удивленно уставился на него:
– Конечно… А что за новый проект?
Директор помолчал, встал из-за стола и направился к шкафу. Достав что-то из его глубин, он подошел к Данилевскому и протянул ему две плоские коробочки.
– Знакомы ли Вам эти диски? Что скажете о них?
Данилевский взял упаковки. Удивлению его не было предела: он держал в руках два диска «Великолепного Рокси». Один был оригинальным, а другой – пиратским.
«Проверка», – с улыбкой подумал он, а вслух сказал:
– Конечно знакомы! Вот этот – наш первый выпуск «Рокси», он стоит во всех компьютерных магазинах. А это – почти то же самое, только «пиратская» версия. Кстати, ею завалены все рынки и ларьки.
– Верно, – улыбнулся директор. – Катерина как-то сказала мне, что Вас беспокоит, не нанесет ли ущерб нашей компании такой огромный пиратский тираж.
– Было такое , – ответил Данилевский.
– Очень похвально, что Вы так неравнодушны к нашему делу!
Данилевский всё ещё не понимал, что он него потребуется, а директор вновь выжидательно замолчал.
– Видите ли, Александр, то, что я скажу Вам сейчас, должно остаться в стенах этого кабинета. Этого не стоит обсуждать ни с кем, даже с Вашим другом. Дело деликатное, но Вы достаточно сильный программист, и я хотел бы поручить его именно Вам.
– Я весь во внимании.
Теперь Данилевский был заинтригован.
Директор ещё помолчал с минуту и продолжил:
– Обе версии игры выпускаем мы.
«Вот это поворот событий! – изумился Данилевский. – Хотя, в принципе, коммерческий ход понятен – взять объемом продаж дешевого за счет сравнения с таким же дорогим… Но это же чистый маркетинг, при чем тут моя работа?..» Надо проверить и выяснить. Вслух же он произнес:
– Как же так? Игра великолепна, а цена на пиратскую версию смешна!
– Вот именно! – просиял улыбкой директор. – Народ охотнее покупает именно ее. Продажи этой версии в разы превосходят «оригинал».
– Понятно. Но это же чистый маркетинг. В чем может быть моя роль как программиста?
– Вот мы и перешли к самому главному. Кстати, хотите кофе?
Данилевский кивнул, и директор выглянул в коридор:
– Людочка, свари нам два кофе!
Данилевский уже перестал удивляться любезности шефа. Было только не вполне понятно, что же именно от него потребуется, и хотелось бы, чтобы это что-то не было противозаконным. В чем небывалая любезность директора давала повод усомниться.
Тем временем, вернувшись в свое кресло, директор продолжил:
– Наша компания помимо игр выпускает антивирусные программы. Но программы должны регулярно обновляться, чтобы их покупали. Обновления включают борьбу с новыми вирусами. Вы же понимаете, что наши компьютерные вирусы не из воздуха берутся?
Данилевскому вдруг всё стало ясно. Вспомнился случай с компьютером Майской и рассуждениями Загребина о зараженных «пиратках». Он отлично знал, что компьютерный вирус – это не более чем вредоносная программа, написанная таким же специалистом, как он сам.
– Итак, надо написать новый вирус и затем внести его в обновленную антивирусную программу. – Лицо шефа стало серьезным и даже жестким. – Вирус, который Вы же и создадите, следует встроить и в «пиратскую» версию «Рокси», которая пойдёт на рынки. Вы же справитесь с этим? Я не ошибся в Ваших возможностях?
Написать вирус для Данилевского не составило бы труда, и он это прекрасно понимал. Не так сложно было и всё остальное, что перечислил директор. Но это казалось Данилевскому чем-то подлым. Было чувство, будто его только что попросили совершить кражу. И самым противным было то, что отказаться, скорее всего, уже было нельзя.
– Дело деликатное , – произнес Данилевский. – Как я понимаю, выбора у меня нет?
– А что Вас так смущает? – удивился директор. – Не напишете Вы – напишет кто-то другой, только времени ему потребуется чуть больше, чем Вам. И Вы же понимаете, что у нас есть способы обезопасить себя, если вдруг Вы решите предать наш маркетинговый ход огласке.