Елена Египтянка
Великая Рыба
Данилевский усмехнулся. Похоже, Лана не вполне верила в то, что он действительно решил жениться.
– В принципе, ты права, – согласился он. – Пора, наверное. И как мы это осуществим?
– Ну, я что-нибудь придумаю. Антон, кстати, катер задумал покупать. Вот повод и будет!
– Катер? – удивился Данилевский. – Вот новость! Зачем ему?
– Говорит, давняя мечта. Так что жди приглашения.
Тем временем наступил июнь, а с ним и первые отпуска, в которые отбыли обе некурящие дамы. Это вызвало несказанную радость остальных, и рабочая комната тут же заполнилась завесой сигаретного дыма. Открыли окно.
Настало восьмое число – день получения зарплаты. Настроение Данилевского было особенно приподнятым – с утра позвонил Лосев, чтобы в грядущие выходные пригласить на рыбалку.
– Я катер купил, – сообщил он. – Предлагаю в субботу с утра пораньше поехать!
Данилевский улыбнулся – сегодня был четверг. Всего два дня!
– Поздравляю с покупкой! Ничего, что я буду не один? – на всякий случай спросил он.
Лосев расхохотался:
– С той девчонкой? Оля, кажется, ее зовут?
– Да, с ней.
– Конечно, мы вас вдвоем и ждём! Лана все уши мне прожужжала, почему тогда не познакомил.
Она так хотела этой встречи?.. «Странно, – подумал Данилевский. – Для чего?.. Убедиться, что я в надежных руках? Но я же видел, я чувствовал ее напряжение и ревность. Ладно, посмотрим, как дело пойдёт».
Итак, «Час Икс» не за горами. А тут еще и зарплату дали – был повод для радости.
– «Бу-у-у-хгал-тер, милый мой бухгал-тер!» – пропел Борька Загребин, рассматривая свои начисления. – Надо идти ругаться.
Коллеги лукаво заулыбались.
– Иди-иди, – подбодрил Данилевский. Настроение его было приподнятым, хотелось шутить и подтрунивать. – Майская уже ждет.
– Точно! – сказал кто-то. – Может быть, она специально тебя обсчитывает, чтоб приходил почаще?
– Майские деньги утаила Майская, – скаламбурил кто-то еще.
– Пусть она лучше всех вас так полюбит, – бросил Загребин, выходя из комнаты.
Пятница пролетела незаметно, и солнечным субботним утром Данилевский стоял на Московском проспекте, глядя, как пробегают мимо потоки машин. Вдруг раздался визг тормозов, и рядом с ним возник черный, слегка запыленный джип.
– А где же пассия? – выходя из машины, воскликнул Лосев.
Данилевский заметил, как напряглась на переднем сидении Лана.
– Сейчас должна подойти, – сказал он. – Она с дежурства едет.
– Договаривались же пораньше… – недовольно пробурчал Лосев. – Ну, подождем, что поделать.
Лана сквозь опущенное стекло посмотрела на Данилевского. Она заметно нервничала. Ей так хотелось что-то сказать, но она боялась в присутствии мужа выдать свое волнение. Данилевскому вновь стало немного жаль ее.
Наконец из подземного перехода показалась Ольга. Бледная, почти без макияжа, она казалась очень уставшей, но, увидав Данилевского, приветливо улыбнулась.
Лосев рассматривал ее с любопытством, как будто видел впервые. Лана тоже смерила Ольгу придирчиво оценивающим взглядом.
– Знакомься, Лана, – громко, чтобы перекричать шум несущихся мимо автомобилей, сказал Данилевский. – Это Оля. С Антоном вы уже знакомы.
Он отметил, что Лана так и осталась сидеть в машине, не пожелав для знакомства выйти. Через опущенное стекло она снова оценивающе посмотрела на Ольгу, затем кивнула и улыбнулась.
– Быстрее в машину, ребята, – скомандовал Лосев, – а то в пробку попадем. И так выезжаем позже, чем нужно.
Низкорослая Ольга с трудом забралась в джип и, устроившись на заднем сидении рядом с Данилевским, сказала:
– Извините, что опоздала. Ночью у меня был труп.
На мгновение в машине повисло неловкое молчание. Данилевский уже успел привыкнуть к ее циничным репликам – он знал, что это – всего лишь словесная бравада, что на самом деле она очень ответственно относится к своим пациентам. Но в присутствии Ланы ему стало немного стыдно за нее. Хотелось как-то сгладить ситуацию.
– Оля работает в реанимации, – пояснил Данилевский. – Так что не удивляйтесь ее выражениям, особенно после дежурства!
– А вы давно знакомы? – спросил Лосев. Лана продолжала молчать.
Данилевский несколько мгновений молчал, видимо подсчитывая месяцы, коих оказалось всего три, и наконец ответил:
– С начала этого года. Я уже, кажется, говорил, что Оля – моя невеста.
– Ого! – воскликнул Лосев. – Ну ты времени зря не теряешь! Молодец, друг!
Лана внезапно оживилась, будто до этого момента обдумывала, как поступить, и теперь вот придумала. Обернувшись, она, на удивление Данилевского, приветливо улыбнулась:
– Привет! Меня зовут Лана, я жена вот этого оболтуса. – Она показала на Лосева. – А ты, Данилевский, мог бы и сам как следует меня представить!
Голос ее был весел и дружелюбен.
Данилевский был весьма озадачен такой переменой настроения.
– Да там, на улице, шумно было, – парировал он.
– Это очень хорошо, – продолжала щебетать Лана, – что вы решили пожениться. Мы с Данилевским знакомы лет сто и, поверьте, очень переживали за него. Вы просто обязаны сделать его счастливым!
– Когда мы приедем, вы увидите, насколько великолепен мой катер, – перебил жену Лосев. Ему совсем не доставляло удовольствия то, что о нем позабыли.
Разговор переключился на заданную Лосевым тему. Он с упоением рассказывал, как выбирал, как покупал свою посудину, через каждое слово вставляя восторженные эпитеты. Утомившаяся за сутки работы Ольга задремала, да и Лана начала позевывать. Джип Лосева, «поджимая» и обгоняя более маленькие машины, весело несся по залитой солнцем дороге вглубь Ленинградской области.
Через час езды они выехали к небольшому досчатому причалу на берегу реки. К вздымающимся из воды поржавевшим металлическим столбикам были пришвартованы лодки самых разных мастей – прогулочные, как в городских парках, с гладкими зелеными бортами, и старые плоскодонные, неокрашенные доски которых от времени потемнели. Там были и металлические посудины, больше походившие на плавучие тазы, нежели на весельные суда.
– Ну, сони, подъём! Приехали! – крикнул Лосев.
Выйдя из машины, он бодро зашагал к находившимся поодаль зарослям ивы. Приглядевшись, Данилевский заметил, что в зеленых ветвях прячется импровизированный эллинг. Тем временем Лана достала из багажника мешок с бутербродами и огромную бутыль колы. Глотнув газированной жидкости, Данилевский пошел помогать Лосеву. Женщины остались вдвоем.
– Пока они возятся, мы перекусим, – расстилая на капоте автомобиля полотенце, заговорщицки подмигнула Лана. – Небось проголодалась после работы?
– Это точно, – улыбнулась Ольга и надкусила предложенный бутерброд. – Лана, у тебя имя интересное. А как будет полностью?
– Светлана.
– Надо же, как необычно! Обычно Светлан Светами зовут.
«Не твоё дело, как меня надо правильно звать», – пронеслось в голове Ланы. Она сделала над собой усилие, чтобы не поморщиться. В её планы так рано ссориться с этой девушкой не входило – сначала надо было как можно лучше ее узнать.
– Расскажи, как вы с Данилевским познакомились?
Пережевывая колбасу с белым хлебом, Ольга начала свой рассказ – про его бывшую тещу, потом про компьютер и день рождения. На этом этапе повествования Лана почувствовала, как неприятно кольнуло внутри. Это был укол ревности.
– Как-то ты не романтично рассказываешь, – заметила Лана. – Незаметно, что ты влюбилась.
– Знаешь, Лан, я и не влюблена, – призналась Ольга. – Я знаю, что ты сейчас скажешь и понимаю ваши с Антоном чувства. Но вы не должны за Саньку переживать. Прежде чем подать заявление в ЗАГС, мы очень серьезно все обсудили.
– Вы уже подали заявление?.. – растерялась Лана. До этого ей казалось, что «невеста» – это всего лишь слово, или намерение действия, которое, может, никогда и не осуществится. – И скоро ли свадьба?
– Через два месяца. Мы хотим во Дворце, а там очередь большая. Но ничего, есть возможность не спеша подобрать и платье, и ресторан! И тамаду мне друзья обещали хорошего. Надо ещё торт отдельно заказывать, столько хлопот, не представляешь!
Платье, ресторан, тамада… Лану не покидало ощущение нереальности происходящего. Столько лет всё шло размеренно и спокойно, и вдруг в одночасье мир переворачивался. Она вдруг представила банкетный зал, громкую музыку, свадебного тамаду с глупыми конкурсами и среди всего этого – скучающего Данилевского. Зная его, Лана не сомневалась, что ему такое стандартизированное веселье будет в тягость.
– И все же люди обычно женятся по любви. – Она вернулась к прежней теме.
– И разводятся через год, – горячо возразила Ольга. – В браке главное совсем другое.
– Интересно, что же?
Лане становилось всё любопытнее. Дело представлялось в совсем ином свете, а планирующийся брак – всё более странным мероприятием.
– Любовь, а особенно страсть когда-то проходят, – объясняла меж тем Ольга, – и остаются два совсем чуждых друг другу человека, которые тут же становятся одинокими и несчастными. Нет, мы построим союз по-другому, где супруги – партнеры и друзья. Только такой брак длится долго.
Понятно, расчет. «Расчет на что?» – подумала Лана, вслух же сказала:
– Возможно, ты и права. В любом случае я очень рада за тебя и за Данилевского. – Она улыбнулась. – Ты замечательная девушка. И работа у тебя потрясающая! Спасать людям жизнь – это так благородно! И даже героически. Я бы не смогла.
– Ерунда, – отмахнулась Ольга. Ей все больше и больше нравилась новая знакомая, казавшаяся такой милой, приветливой и общительной.– Выучилась бы на врача – смогла бы. Я же не в один день стала реаниматологом. А ты, кстати, кем работаешь?
– Дизайнером интерьеров.
– Ух ты! – воскликнула Ольга. – Это же просто здорово! Лана, а ты, если что, сможешь нам с Саней помочь?
«Нам, – внутренне поморщилась Лана. – А с чего это «им» вдруг понадобился дизайн интерьера? Интересно, что задумала эта скороспелая невеста?»
– Конечно, стоит ли спрашивать! – не выдавая чувств, дружелюбно ответила она и осторожно уточнила: – А что, вы покупаете квартиру?
– Нет, у Саньки будем жить. Но у него дома такой хлам и нагромождения мебели – просто ужас. Когда поженимся, я сразу займусь уютом.
Лана втайне порадовалась: эта самоуверенная девица с таким подходом к жизни долго возле Данилевского не продержится! Виданное ли дело – сразу переделывать всё, к чему мужчина привык за столько лет! Это верный путь к семейным ссорам. Что ж, надо подогреть её рвение. «Пусть, пусть совершает ошибки, я ей в этом помогу».
– Можешь на меня рассчитывать, – заверила Лана, строя в уме свой коварный план, о котором Ольга и не догадывалась.
Они обменялись телефонами и заверили друг дружку, что обязательно будут дружить. Как раз в этот момент с безумным ревом к мосткам подошел сверкающий белый катер. Когда мотор заглушили, Лосев радостно закричал:
– Пожалуйте на борт! Сезон судоходства объявляю открытым!
Рядом с ним стоял улыбающийся Данилевский. Подхватив пакеты с едой и питьем, девушки направились к судну.
До самого вечера они ходили вверх и вниз по реке, причаливали к лесистым островкам, чтобы перекусить на суше. Бросив якорь у молодых зарослей камышей, мужчины закидывали удочки, на которые иногда попадалась мелкая рыбешка.
За время прогулки Данилевский с удивлением заметил, что женщины почти подружились. Это его успокаивало, ибо означало, что, женившись на Ольге, можно будет преспокойно продолжать встречаться с Ланой. Пусть даже и как друзья. Бывшая супруга запрещала ему даже это.
Попрощавшись с Лосевыми там, же, где и встретились – у метро «Московская», Ольга сказала, что поедет домой.
– Я ночью почти не спала, а тут день такой насыщенный, еле держусь на ногах! – призналась она. – Проводишь?
– Конечно, а то вдруг свалишься по дороге, – пошутил Данилевский.
Они спустились в подземный переход и через него зашли в холл метро, такой малолюдный летом. Встав на красноватые ступеньки эскалатора, Ольга сказала:
– Какие милые у тебя друзья, особенно Лана!
– Она тебе действительно понравилась? – удивился Данилевский.
– Очень! Это великолепный человек, открытая, такие встречаются очень редко. А вот Антон немного занудный.
«Очень даже много», – усмехнулся Данилевский, но в подробности вдаваться не стал. Он не собирался рассказывать Ольге тайны своих отношений с Лосевыми и надеялся, что она никогда о них не узнает.
Вагон поезда был почти пуст. Оно и понятно – лето, вечер выходного дня… Большинство горожан сейчас на дачах. Данилевскому вспомнилась прошлая жизнь. Когда-то и он с женой так проводил каждые летние выходные… На теперь уже бывшей даче давно жили другие люди – после развода Данилевский оставил дом Алле, а та вскоре его продала. У Ланы семья не распалась, и дача сохранилась. Получается, дача – символ семьи?.. Теперь его ждет новый брак. Он посмотрел на Ольгу, под стук колес мирно спавшую на его плече. Похоже, обратного пути уже нет.
12
На круги своя
Через неделю после прогулки на катере Лосевы пригласили Данилевского в гости. Лана подчеркнула – непременно прийти с Ольгой, чем очень его удивила.
В гости к Лосевым… Конечно же, раньше он бывал в этом доме. Особенно часто – в отсутствие мужа. Это было время апогея любовной страсти, когда ни сомнения, ни усталость еще не коснулись их отношений. Данилевский хорошо это помнил. Тогда стоял июль девяносто седьмого года. Город утопал в духоте. У Ланы был ответственный заказ, из-за которого она никак не могла взять отпуск, и Лосев уехал отдыхать в Сочи один. Каждый вечер Данилевский приходил в эту квартиру, где его ждала любимая женщина, и прямо с порога они бросались в объятия страсти. А потом, устав от любви, выходили на улицу и, держась за руки, гуляли по набережной Лейтенанта Шмидта, которая находилась совсем недалеко от дома. От вод Невы так приятно веяло прохладой, а пришвартованные неподалеку суда казались такими величественными в сумерках белых ночей…
Сегодня же день не сложился с самого утра. Данилевский повздорил с Ольгой из-за какой-то ерунды, правда, через час они помирились. Ольга ночевала в этот день у него. Почему-то в последнее время она стала раздражать Данилевского, хотя он понимал, что ничего особенного она не делает: подумаешь, заметила, что мусор не вынесен, что одежда не убрана в шкаф, что на рабочем столе беспорядок… В принципе, всё верно ведь говорит. «Что со мной?» – думал он, не желая себе признаться, что причина кроется в предстоящем визите.
Переступив порог квартиры Лосевых, Данилевский заметил, что ничего здесь не изменилось. Та же прихожая с огромной вешалкой, на которой громоздились пальто и куртки; он всегда удивлялся, откуда у семьи из двух человек столько верхней одежды. Тот же длинный коридор, конец которого прятался за поворотом. Многие десятилетия эта квартира была коммунальной, но в начале девяностых ее расселили. Старую, требовавшую ремонта квартиру тут же купил Антон Лосев. Ремонт он сделал достаточно быстро, и вскоре бывшая коммуналка превратилась во вполне приличное жилье.
– Какая у вас большая прихожая! – восхищенно сказала Ольга.
– У нас не только прихожая большая, – насмешливо заметил Антон.
Взяв на себя роль любезной хозяйки, Лана провела гостей в столовую, меблированную в стиле девятнадцатого века. Ольга не переставала сыпать восторженные реплики.
– Хочешь, покажу всю квартиру? – предложили ей Лана. – Данте, составишь компанию?
– Можно подумать, он здесь впервые, – буркнул Лосев. Его опять раздражало, что внимание уделяется не ему.
– Он не видел твоего нового кабинета, – возразила Лана.
Лосев расцвел в горделивой улыбке: да, действительно, было чем похвастаться!
– Мы недавно оборудовали для Антона кабинет по последней моде. Данте посмотрит наш новый компьютер, а ты, Антоша, последи на кухне за мясом, оно скоро должно быть готово. Следи, чтоб не сгорело!
Довольный, что его персоне наконец-то уделили внимание и потому не ропща, Лосев удалился на кухню. Лана начала экскурсию.
Но повела она гостей почему-то не в кабинет, а совсем в другое место.
– Смотри, Оля, это наша спальня!
Пока его невеста издавала звуки восхищения, Данилевский медленно обвел взглядом комнату.
Та самая спальня.
Та самая обстановка.
Даже запах тот самый – едва уловимый аромат ее духов. Боже, те же самые духи…
Данилевский украдкой посмотрел на Лану, и глаза их встретились. Сколько бушующих чувств увидел он в ее взгляде! Ему показалось, что она все еще любит его и желает вернуть всеми способами – чего бы ей это ни стоило.
– Нравится? – переведя взгляд на Ольгу, улыбнулась хозяйка.
– Класс! Какая огромная кровать! Санька, нам надо будет такую же купить! Твой диван никуда не годится.
– Если хочешь, посиди на ней, – подбодрила Лана. – Она очень мягкая!
Наблюдая, как Ольга сидя подпрыгивает на застеленном шелковым покрывалом ложе, Данилевский вдруг ощутил, что это совсем чужая ему женщина. Своя же, родная и любимая, стоит рядом с ним. И как могла произойти такая путаница?.. Он опять встретился с Ланой взглядом. Ну конечно, она специально привела его сюда, чтобы пробудить дорогие ему воспоминания. Будто хотела сказать: «Ты помнишь?.. Одумайся, пока не поздно…»
Тут появился Лосев.
– Кажется, мясо готово, – несмело сказал он. – Посмотри сама.
– Ничего нельзя доверить, – вздохнула Лана и удалилась в сторону кухни.
Потом всех пригласили к обеденному столу – «пока не остыло». Квартира наполнялась несравненным ароматом жареной свинины. На белой скатерти уже стояли широкие тарелки, высились фужеры с витыми ножками, а в центре стола, в глубокой фарфоровой миске пестрел краснотой и зеленью овощной салат.
Данилевский наблюдал, как изящно Лана с помощью вилочки и ножа отрезает мясные кусочки, и как неуклюже это делает Ольга. Лосев поступил проще – ел мясо руками, придерживая его за косточку. Жир капал вниз, и он то и дело облизывал пальцы. Лана бросала на мужа гневные взгляды, но вслух не ругалась.
– Хорошее мясо – свинина, – пережевывая еду, сказал Лосев. – Его невозможно испортить.
Данилевский от души возмутился:
– Скажи лучше, что Лана прекрасно готовит!
– Ну, я тоже участвовал, – возразил тот, слизывая стекающий с пальца жир. – Сколько времени у плиты просидел!
Когда мясо было съедено, Лана пошла ставить чайник, а Данилевский попросился на перекур. Он знал, что в этой квартире не курят, и, получив от Лосева пепельницу, вышел на лестничную площадку. Ольга хотела было присоединиться, но была отправлена помогать хозяйке.
От сигареты осталась всего половинка, когда к нему вышла Лана. На душе стало светло – будто лучики солнца заиграли вокруг, озаряя грязные ступеньки старой петербургской лестницы.
– Где Ольга? – спросил Данилевский.
– Антон ей компьютерные игры показывает. Данте, вы действительно подали заявление в ЗАГС?
– Да.
Затяжка. Клубы голубого дыма заволокли лицо Данилевского.
– Данте, ты… любишь ее?
Он молча посмотрел на Лану, пытаясь найти нужные слова. Да и как их подобрать? Сказать «да» – и месть восторжествует, но что же случится дальше? Сказать «нет»? Данилевский все больше чувствовал себя запутавшимся.
Уловив паузу, Лана сказала:
– Она не любит тебя.
– С чего ты взяла?
– Она сама мне сказала. Данте, миленький, не делай ошибки, – тихо произнесла Лана. – Посмотри, как она относится к тебе, хотя бы на примере квартиры! Её уже не устраивает твой диван, что ж будет дальше? Она в своих планах всю твою жизнь перекроила по-своему, еще до свадьбы! Ты знаешь, о чем она меня попросила тогда, на речке?
– И о чем же, интересно?
– Составить дизайн интерьера для твоей квартиры! Она после свадьбы хочет сделать у тебя ремонт! Ты знал о этом? Вы это обсуждали?
– Не-ет, – удивленно протянул Данилевский. Это и правда было для него новостью, и в душе возник ропот. Ремонт он считал стихийным бедствием, да и менять своё жилище до неузнаваемости тоже не очень хотелось.
Лана торжествовала.
– Смотри, эта женщина уже сейчас знает, где и что надо сменить, – горячо продолжала она. -Твоя невеста демонстрирует собственничество, будто вы уже десять лет женаты! А ведь это только начало… Опомнись!
Данилевский закурил новую сигарету и, внимательно посмотрев на Лану, произнес:
– И это говоришь ты, изменившая мне?
Она молчала – смущенно, подавленно и удивленно одновременно.
– Я звонил тебе, – продолжал Данилевский, – а этот… тип подошел к телефону. Как ты могла? Я все могу тебе простить, но только не измену.
Схватив его за руку, Лана подняла на него полные раскаяния глаза:
– Данте, милый, единственный мой! Прости меня, я полная дура! Я совершила ужасную ошибку, но это не повод портить тебе свою судьбу. Ты собрался связать с Ольгой жизнь, понимаешь – всю свою жизнь!
Данилевский всё больше терялся. А ведь Лана была права… Он вспомнил все критические замечания Ольги. Ему казалось, что это обычный этап так называемой «притирки», но… Но вдруг можно по-другому?
Он посмотрел на изящную и такую красивую Лану и вдруг почувствовал, что категорически не хочет ее терять.
– Если ты снова будешь со мной, свадьбы не состоится, – сказал Данилевский.
Обида на измену вдруг куда-то ушла, как будто это случилось в какой-то другой жизни и совсем не с ними.
– Буду, – прошептала Лана, и губы их слились в поцелуе.
Этажом ниже послышались шаги. По лестнице поднималась рыжая веснушчатая девица. Проходя мимо целующихся, она замедлила шаг и принялась бесцеремонно их рассматривать. Но они ничего не замечали…
Свадьба действительно расстроилась, и Ольга исчезла из жизни Данилевского. Ее место, как и до того прежде, заняла Лана. Конечно, жить к нему она не переехала, но приезжала каждый вечер. Всё возвращалось на круги своя. Потом Лосев уехал на дачу, а Лана, сославшись на очередной важный заказ, осталась в городе. В эти дни она ночевала у Данилевского каждую ночь. Это было изумительное лето – время, когда любовная страсть вновь достигла своих высот. Как несколько лет назад. Как будто ничего не менялось… Вечерами, перед тем как предаться ласкам, они, как и раньше, выходили гулять на Неву, только теперь уже не на Васильевском, а на Арсенальной набережной. Они любовались величием Смольного собора и, держась за руки, спускались по гранитным ступенькам к самой воде. К воде, течение которой уносило прочь былые переживания…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
13
Ночь полнолуния
На дворе опять стояла весна, и только что начавшее пригревать солнышко растапливало накопившиеся за долгую зиму лед и снег. От этого улица Комсомола, на которой жил Данилевский, превратилась в искрящееся пространство, солнечные лучи отражались в каждой дорожной льдинке, в сосульках на крыше и падающих с них капельках воды.
Как и год назад, по вечерам он ждал звонка от Ланы – чтобы избежать неприятных вопросов Лосева, ему самому звонить ей домой запрещалось. Так же, как и тогда, Данилевский коротал вечера за компьютером, бродя по бесконечным просторам Всемирной сети.
Новости. Опять мир готовится к встрече нового тысячелетия – оказывается, оно наступит только в две тысячи первом году. В минувший Новый год, значит, поспешили.
Этот год начался необычайно тяжело. В НИИ, где работал Данилевский, пришел новый директор и тут же начал менять привычный рабочий уклад. В фанатичной борьбе за дисциплину начался контроль времени прихода и ухода сотрудников, и выговоры за опоздания сыпались один за другим. Видимо, проверяли и бухгалтерию – Майская ходила чернее тучи, на время забыв о своей симпатии к Борьке Загребину. Надо сказать, тот не расстроился. Лана, ссылаясь на огромное количество работы, давно перестала приезжать к Данилевскому, довольствуясь лишь редкими телефонными звонками. Бывшая теща опять тяжело заболела, и ему приходилось иногда вместо Аллы ездить в больницу. В начале марта неожиданно позвонила Ольга Ивановна и пригласила его на свадьбу. «Издевается», – подумал Данилевский и ответил, что не придет.
Да и во всем мире, если верить Всемирной Сети, творились странные вещи, одна из которых занимала Данилевского уже целую неделю.
В каком-то маленьком и неизвестном ему государстве – «Интересно, где же оно находится?» – внезапно пропал правящий король. Не умер и не уехал – просто исчез при непонятных обстоятельствах. Наследников у него не было, но оставалась молодая жена…
* * *
Выйдя замуж за Густава Девятого, Принцесса Виктория стала хозяйкой огромного дворца. Она была безмерно счастлива, имея возможность каждый день находиться рядом с любимым мужчиной, каждую ночь и утро засыпать и просыпаться с ним под одним одеялом… Что бы ни говорили о них злые языки, истина была одна: Густав обожал Принцессу. В высших кругах с удивлением заметили, что амурные похождения государя внезапно закончились. Что же до Виктории, она больше не носила потертых джинсов, а превратилась в элегантную даму – настоящую первую леди страны. Министры, включая скандально известную Советника по Социальным Вопросам, скрепя сердце подстраивались под новый лад, ибо женатый король представлял совсем другие перспективы, нежели холостой и бездетный.
Дни шли, слагаясь в месяцы, и так не заметно минул год.
И тут что-то изменилось. Густав Девятый становился всё более замкнутым, всё чаще молчал, и никто не знал причины таких перемен. «Что же происходит? – тревожилась Принцесса Виктория. – Он разлюбил меня? Или случилось что-то еще, о чем я не знаю?..» Тревога в её душе выросла до того, что сны стали наполняться кошмарами. Разговоры с супругом ни к чему не приводили – он либо отмалчивался, либо сердито отмахивался от ее вопросов.
Однажды, проснувшись посреди ночи, Виктория не нашла мужа рядом с собой. Полная луна светила в не занавешенное окно, заливая спальню тусклым холодным светом. Оглядевшись по сторонам, Принцесса поняла, что находится здесь одна; ей стало страшно, и, забыв обуться, она бросилась на поиски Густава. Она предположила, что он занимается в кабинете делами, но кабинет оказался темным и пустым. Виктория выбежала в анфиладу, но и там никого не было. Не было Густава Девятого ни в одном из дворцовых залов…
Сначала такое повторялось каждое полнолуние, потом стало происходить каждую ночь. В час перемены суток Густав Девятый уходил из дворца, а к утру появлялся вновь. «Он изменяет мне, – с болью в душе думала Виктория. – Но зачем же это делать так явно?!» Ревность затмевала разум Принцессы, и она решилась на поступок, который ранее посчитала бы унизительным – тайно проследить за супругом.
Притворяясь, что спит, Виктория из-под слегка приоткрытых век наблюдала за Густавом. Кажется, он заснул… Неужели почувствовал подвох и решил остаться во дворце? «Это тоже хороший результат», – борясь с дремотой, думала Принцесса. Время тянулось необычайно медленно.
Вдруг Густав Девятый зашевелился. Не обернувшись в сторону супруги, он встал с постели, наспех оделся и вышел из спальни. Виктория не стала медлить – набросив пеньюар, она устремилась следом.
Очень скоро она почувствовала неладное: уверенно двигаясь к выходу из дворца, Густав Девятый в то же время походил на сомнамбулу. Виктория нарочно зашуршала в темноте – он не обернулся. Она зашумела громче, потом позвала его – результат оставался тем же.
Уже во дворе она попыталась догнать его, чтобы схватить за руку, разбудить, увести обратно во дворец, но Густав внезапно прибавил шагу и скрылся в темноте.
Виктории стало по-настоящему страшно. Вернувшись назад, она с замиранием сердца ждала зари, боясь, что любимый не возвратится.
На рассвете усталость взяла свое, и Принцесса заснула, проспав почти до полудня.
Когда она встала, Густав Девятый сидел в своем кабинете. Согнувшись над бумагами, он казался особенно мрачным.
– Ты сегодня припозднилась, – холодно заметил он, когда Виктория вошла в кабинет. – Что произошло? У тебя по ночам бессонница?
«Ты еще спрашиваешь?!» – хотелось закричать Принцессе, но слова застряли в горле – таким ледяным был устремленный на нее взгляд. «В конце концов, – сказала себе она, – когда-то надо прояснить ситуацию».
– Дорогой, разве ты ничего не помнишь?
– Что я, по-твоему, должен помнить? – жестко ответил Густав.
– Куда ты ходил этой ночью? – вырвалось у Виктории.
Густав Девятый выпрямился, и целая гамма чувств промелькнула в его глазах.
Удивление.
Гнев.
Жалость.
Обреченность.
Взяв себя в руки, он тихо произнес:
– Никогда не говори об этом ни со мной, ни с кем-либо другим.
– Но почему?!
– Я не могу дать тебе ответа. Но, возможно, время мое подходит к концу…
Виктория подбежала к нему и, крепко обняв, со слезами прошептала:
– Прошу тебя, не надо так говорить!.. Я не хочу, не смогу жить без тебя!
– Придется учиться, – целуя ее, тихо произнес Густав. – Маленькая моя девочка, зачем ты вышла за меня замуж…
– Я люблю тебя, – ответила Принцесса, – и никогда не оставлю. Если ты должен куда-то уйти – я последую за тобой.
– Только не делай этого! – испуганно воскликнул Густав Девятый. – Никогда, слышишь – никогда не ступай по моим следам! Там страх и мерзость запустения. Нет у меня надежды даже на Великую Рыбу, потому что не знаю я, где ее искать…
– Какая Великая Рыба? – насторожилась Виктория, но тут разговор их прервали вошедшие министры, и Густав с явным облегчением, как ни в чем не бывало, погрузился в обсуждение государственных дел.
А потом пришла ночь, и все повторилось снова. Но в этот раз Принцесса Виктория дала себе слово во что бы то ни стало проследить за мужем до конца. Она и не думала сомневаться в необходимости этого: «Я обязана знать, где искать его в случае беды!» Но Принцессу постигла та же неудача, что и в прошлую ночь: Густав Девятый скрылся в ночной темноте прежде, чем Виктория успела его догнать. Ей оставалось лишь возвратится во дворец и, превозмогая тревогу, ждать наступления утра.
Но утром король не вернулся.
Не возвратился он и в последующий день.
Среди королевского двора поднялась тревога, были задействованы лучшие сыщики, но поиски правителя результатов не давали. «Почему они ничего не могут сделать?! – в отчаянии думала Виктория. – Отчего наши агенты настолько бессильны? Если бы я только знала, куда идти, где искать моего Густава…»
14
Игры
На работе пришло время обеденного перерыва, и сотрудники зашевелились. Кто-то потянулся к выходу, а кто-то, не вставая из-за стола, зашуршал пакетами с бутербродами. С приходом нового начальства дисциплина стала строже, директор в любой момент мог сделать обход сотрудников, и не дай Бог кто-нибудь из них будет замечен в неурочное время за чашечкой кофе! Но обеденный час – это святое, как еврейский Шаббат, и знает это любой директор, который относится к Трудовому Кодексу, как иудей к Торе.
Загребин с Данилевским, как всегда, отправились в кафе, находившееся в квартале от института.
На улице было сыро и пасмурно, из-под тающего снега черными пятнами проступал мокрый асфальт. С серого неба падали редкие капли дождя.