Елена Египтянка
Великая Рыба
– Нормальная питерская погода, – поднимая воротник пальто, бодро сказал Данилевский.
Загребин лишь фыркнул в ответ и одернул куртку. Он оглянулся, будто не хотел, чтобы кто-нибудь из сотрудников следовал за ними, хотя это было лишним – большинство предпочитало институтскую столовую. Некоторые бегали в булочную, находившуюся напротив НИИ, за кексами и чайными пакетиками. Кафе же кроме Данилевского и Загребина не посещал больше никто – среди их сослуживцев это считалось дорого. Честно говоря, и наша парочка, приходя туда, делала весьма скромные заказы, ибо надбавки к зарплате неуклонно снижались.
– У тебя есть сигарета? – спросил Загребин. – Мои кончились, а утром купить не успел.
– Держи.
Они остановились и, закурив, неспешно двинулись дальше.
Загребин еще раз оглянулся, и, убедившись, что они одни, сказал:
– Есть хорошая тема. Я не хотел тебе говорить – решил, пока все не проверю, не тревожить, а теперь можно.
– Ну и?
Данилевский догадывался, о чем пойдет речь. После смены директора они с Борькой стали подумывать о перемене работы. Они опубликовали свои резюме на созданных для этого сайтах и каждый вечер просматривали в Интернете вакансии. Звонки с предложениями были, но казалось, будто звонившие совсем не знакомились с их резюме – вместо желаемых должностей программистов предлагали заниматься продажами разных бытовых товаров.
– Классный проект, – говорил меж тем Загребин. – Есть у нас в городе контора, которая занимается выпуском компьютерных игр. Сейчас у них начинает разрабатываться новый квест, и под это набираются программисты. Я уже был на собеседовании.
В те годы «квестом» назывались только компьютерные игры так называемой «виртуальной реальности», в реальной же жизни развлечения- «квесты» появились многими годами позже.
– Вот так здорово! – восхитился Данилевский. – Повезло тебе.
– А ты бы хотел работать со мной? – робко поинтересовался Загребин.
– Есть место?
– Да. Я показал твое резюме, они не против, но на всякий случай позвони сам.
Он протянул Данилевскому картонный прямоугольник, на котором цветным принтером была напечатана фотография человека непонятного возраста, фамилия-имя-отчество и два телефона. Сверху красовалась синяя эмблема с названием фирмы, а внизу маленьким курсивом было подписано: генеральный директор.
* * *
Придя с работы, Данилевский быстро поужинал и, усевшись за письменный стол, достал визитную карточку, которую дал ему Борька Загребин. «Интересно. Наконец-то творческая работа! Вот удача так удача. Хотя надо ещё её получить…» На визитке значились два телефонных номера – рабочий и домашний. Значит, можно звонить по любому из них. Теоретически. «А вдруг повезет, и он еще на работе?» – подумал Данилевский. Он волновался, как школьник перед экзаменом – даже сам удивился себе. Оказалось, решиться на смену работы – не менее серьезный шаг, чем женитьба или развод. В НИИ, с которым он решил расстаться, Данилевский пришел сразу после окончания института, и чему удивляться – за эти годы служба там сделалась для него частью существования. Как соль – в пище не замечаешь, но как же невкусно становится блюдо, когда в нем ее нет! В то же время хотелось нового и интересного. «Если за это еще и хорошие деньги платят, то нечего и раздумывать», – решил Данилевский и направился к телефону. «Как там его зовут?.. Анатолий Петрович… Запомним. Компания «Амелия». Странное название для программной фирмы».
Но Данилевского опередили – аппарат взорвался пронзительной трелью. «Не вовремя», – снимая трубку, недовольно подумал Данилевский.
– Алле.
– Александр Владимирович?
– Да, – подтвердил Данилевский.
– Вам звонят из компании «Амелия». Мы ознакомились с Вашим резюме и хотим пригласить Вас на собеседование…
* * *
Обстановка в Избурге накалялась. Густав Девятый так и не объявился, а лучшие агенты секретной службы не находили его следов. Министры начали загадочно перешептываться, что не ускользало от внимания Виктории и глубоко возмущало ее. «Рано вы списываете его со счетов, – думала она. – Господи, как будто всех устраивает эта ситуация! Поиски организованы из рук вон плохо. Придется заняться самой…» Меньше всего Виктория думала сейчас о стране – ей просто хотелось вернуть любимого человека.
Поиски надо было с чего-то начинать. «Может быть, кабинет?».
Вот он – «святая святых» короля Густава. Книжные шкафы с прозрачными дверцами, тяжелый письменный стол из орехового дерева с зелёным сукном наверху. Чтобы никто не мешал, Виктория заперла дверь и взялась за его бумаги. Их оказалось огромное множество. Документы и деловые записки, телефонные книжки и груды визитных карточек соседствовали рядом, смешавшись в великом хаосе письменного стола. Викторию это тревожило: Густав Девятый всегда отличался аккуратностью, складывал бумаги в ровные стопочки, а особо важные документы запирал в потайной ящик. Теперь же на столе царил беспорядок, будто король что-то пытался найти перед своим исчезновением, и, быть может, так и не нашел. Виктория с завидным упорством перебирала каждый листик, просматривала каждый блокнот, надеясь найти хоть какую-то зацепку, и наконец ей это удалось.
Ее внимание привлёк небольшой ежедневник в кожаной обложке, странички которого пестрели почерком Густава Девятого. Записи отличались от деловых, скорее напоминая личные заметки. «Какая странная книжечка, – подумала Виктория. – Я никогда не подозревала, что он вел дневник…»
Дневник Густава Девятого.
Сегодняшняя пресс-конференция далась мне не легко, и всё из-за него. Зачем он появился, когда прошло столько лет? Что нужно ему от меня? Он сидел среди журналистов, но не сказал ни слова; наверное, хотел, что бы я его просто увидел. Чтобы вспомнил то время, когда был молод и глуп, когда жизнь казалась бесконечно длинной…Что ж, я его вспомнил, и теперь, надеюсь, он уберется восвояси.
***
Мне осталось полгода. Так он сказал. Что ж, впереди уйма времени – что-нибудь придумаю.
***
Время неумолимо истекает. Жаль… Даже представить не могу, что станет с этой страной, когда меня здесь больше не будет. Наследников нет… Это была большая ошибка – не подумать о них раньше. Виктория – абсолютное дитя. Она безмерно мила, и ей катастрофически недостает жесткости, которая так нужна в государственном деле…
***
Надо найти способ получить отсрочку во что бы то ни стало…
***
Это существо неумолимо.
Только Великая Рыба может помочь, но нет сил добраться до неё.
***
Слишком поздно. Я не знаю, что будет со мной, ибо должен принять неизведанное. Смерть, которая неизменно приходит к каждому, не столь ужасна, ведь каждый человек мыслит о ней по своему убеждению. Я же знаю, что мне предстоит долгий и страшный путь, которым нельзя вернуться назад. И не могу я отвратить его – слишком поздно.
***
Виктория что-то узнала. Но, судя по ее вопросам, далеко не всё. Только бы ей хватило ума не идти по моим следам…
На этой записи дневник закончился. «Вопросов больше, чем ответов», – вздохнула Виктория. О каком человеке с такой опаской писал Густав Девятый? Что же это за Великая Рыба, о которой он, кстати, упоминал вслух? Почему, наконец, слишком поздно?! И при чем тут ночные исчезновения?.. «А может быть, он оставил эти записи специально для меня?..» – промелькнуло у нее в голове. От этого стало еще печальнее, ибо Виктория чувствовала, что не знает чего-то очень важного, а самое главное – не знает, у кого это можно спросить.
Но спрашивать пришлось. Она не была детективом и сразу поняла, что субъекта, упоминавшегося в дневнике, ей не найти. «Надо хотя бы выяснить, кто такая Великая Рыба. Может быть, в ней и разгадка?»
Принцесса Виктория начала расспрашивала каждого, кто находился во дворце, надеясь найти хоть крупицу знания, но никто не давал ответа. Одни честно пожимали плечами, другие прятали глаза, так ничего и не сообщив.
Дни превратились в кошмар. Каждое утро Виктория просыпалась, чувствуя себя по-прежнему бессильной. Она твердо знала одно – только Велика Рыба в силах вернуть ей любимого, и вновь бросалась на её поиски. День за днем.
Такое поведение резко обеспокоило министров. Шутка ли – единственная наследница престола, а думать о государственных делах не собирается. Премьер-министр, втайне скрывая радость, взял ситуацию в свои руки и попросил у Виктории аудиенцию.
–Ваше высочество, – начал он, – все мы знаем о Вашем горе и скорбим вместе с Вами. Но при этом нельзя пускать управление государством на самотек! Того и гляди начнутся гражданские беспорядки. Мы делаем все возможное, чтобы сдерживать волнения, но терпение народа на исходе. Людям нужен государь! Ваше высочество, медлить нельзя – необходима Ваша коронация.
– Король не умер, – возразила Виктория.
Премьер-министр подавил усмешку: он не сомневался, что она ответит именно так.
– Конечно-конечно, – быстро заверил он, – и мы делаем все возможное, чтобы его найти. Но Вы не ребенок и потому должны реально смотреть на вещи. Даже если Его Величество жив, еще неизвестно, где он сейчас, насколько здоров и когда мы его отыщем. А если на поиски уйдут годы? Принцесса, у Вас есть священный долг – забота о своем народе. Позвольте напомнить, что этот народ стал Вашим с того момента, как Вы дали обет верности нашему королю.
Виктория задумалась. Премьер говорил правильно, она должна принять руководство страной, но сердце говорило обратное. «Мой Густав жив, и если я взойду на престол, то предам его», – думала она. К тому же нельзя было прекращать его поиски, а подготовка к коронации и принятие дел заняло бы все ее время. Тем временем Премьер-министр забеспокоился – слишком долго Принцесса раздумывала. «А вдруг она согласится? – промелькнула ужасная мысль. – Тогда придется менять все наши планы».
Но Виктория продолжала колебаться.
– Принцесса, – вкрадчиво произнес Премьер, – если Вам нужно подумать, можете временно передать руководство Кабинету министров.
– Да-да, конечно, – облегчённо вздохнула Виктория.
«Замечательно, – подумала она. – Это даст мне хоть немного времени».
– Вот и хорошо. Мы подготовили соответствующий приказ. Взгляните.
Он протянул ей бумагу.
Это оказалось неожиданным и немного насторожило. «Уже и документ подготовили, – усмехнулась про себя Виктория. – Быстро сработано. Или это я так «долго спала»?»
Она пробежалась глазами по тексту – казалось, ничего опасного там не было. До обнаружения живого или мертвого Густава Девятого власть временно передавалась Кабинету министров с сохранением за Принцессой права наследования престола и королевской неприкосновенности.
– Я подпишу, – произнесла Виктория и взяла чернильную ручку.
15
Неумирающий
Премьер-министр ликовал – первый шаг к власти был успешно завершен. Пусть Принцесса ищет супруга, пусть пристает ко всем со своими расспросами – это очень даже кстати! «Надо почаще напоминать ей, что поиски бесполезны. Пусть она умирает от горя, пусть безумствует от бессилия – мне это на руку. Если наследники сходят с ума, кто же допустит их к коронации?»
Тем временем, не зная, где ещё искать помощи, Виктория решила отправиться за советом к Королю-Мумии. «Он непомерно стар и тяжело болен, но до сих пор жив, – рассуждала Принцесса, – значит, знает какой-то секрет. Может быть, этот секрет и заключается в Великой Рыбе?»
День её прибытия в Тибий выдался пасмурным. Моросил дождь. Проезжая по уже знакомым улицам, Принцесса Виктория удивлялась их преображению. Столица выглядела серой и мрачной. Стены домов закоптились от уличной пыли; возможно, они всегда были такими, но раньше за праздничными украшениями она этого не замечала. Она отвернулась от автомобильного окна и откинулась на сиденье. В руках Виктория сжимала дневник Густава Девятого, который не терпелось показать старому Иоганну.
Король-Мумия встретил её в кабинете своего городского дворца. Виктория впервые увидела старика без помпезных нарядов, и граничащий с жалостью ужас сжал её сердце. Толстый свитер, когда-то, возможно, и бывший Королю Иоганну впору, теперь свисал с его плеч широким балахоном. На голове сохранилось всего несколько волосинок, которые скорее напоминали пух; впавшие глаза едва виднелись из огромных орбит.
– Милое дитя, – сказал Иоганн, выслушав Принцессу Викторию, – горю уже не помочь. Что случилось, то случилось. Поверь, я прожил сто шестьдесят два года и хорошо понимаю, о чем говорю.
– Но, может быть, Вы знаете, кто был на той пресс-конференции, о которой написано в дневнике? Что это за человек?
– Зачем тебе это?
– Я должна знать, от кого исходит опасность. И, возможно, тогда я смогу найти Густава…
– Даже не вздумай искать того человека. Это страшное существо, выискивающее людские слабости и живущее за счет них. Оно погубит тебя. Не пытайся с ним познакомиться, оставь всё как есть!
– Значит, всё-таки Вы его знаете, – задумчиво промолвила Виктория.
– Пойдем-ка, я тебе кое-что покажу! – решительно сказал Иоганн и направился к дверям.
Он повел Принцессу Викторию по бесконечным анфиладам, утопающим в пышном убранстве. От обилия вишневого бархата, отороченного оранжевыми кистями, которым были драпированы стены, веяло пряным восточным ароматом, а золоченая мебель подавляла великолепием. Залы удивляли смешением стилей. Индийские статуэтки соседствовали с китайскими вазами, а те чередовались с фарфоровыми ангелочками ренессанса – диковинки всего мира соседствовали друг с другом нелепо и бессмысленно.
Анфилада заканчивалась плотно закрытыми дверями. Выполненные из красного дерева и украшенные накладными барельефами, они отлично вписывались в общую атмосферу необузданной роскоши. Легко распахнув их, Король-Мумия шагнул вперед и остановился в стороне, приглашая Викторию зайти. Перед ее глазами предстал небольшой угловой зал, из которого виднелся вход в библиотеку.
Указав на стену, Король Иоганн сказал:
– Это моя любимая картина. Я хочу, чтобы ты её увидела.
Принцесса Виктория подошла поближе, и перед ней предстало огромное полотно, заключенное в тяжелую золотую раму.
Это был портрет.
С картины на девушку смотрел изображенный в полный рост приятный молодой человек. Одежда его на портрете походила на моду второй половины девятнадцатого века. Изображенный на картине мужчина казался весьма крепкого телосложения, короткие светлые волосы были зачесаны на косой пробор, а необычайно яркие голубые глаза как будто улыбались вместе с губами.
– Нравится ли тебе портрет? – осведомился Иоганн, с удовольствием наблюдая, как внимательно рассматривает картину Виктория.
– Очень нравится, – честно ответила она и подумала: «Интересно, зачем он мне показал его?» Теряясь в догадках, Принцесса Виктория спросила:
– Кто здесь изображен?
Король-Мумия молчал, внимательно наблюдая за тем, как растет нетерпение девушки. Казалось, он наслаждался предвкушением эффекта, который должен был произвести его ответ.
– Так кто же это? – повторила Виктория.
Дряхлый старик торжественно выпрямится:
– Здесь изображен я.
Это было ошеломляюще. Принцесса Виктория внимательно посмотрела на него, потом опять на портрет, но Король-Мумия был настолько обезображен старостью, что сходства не обнаруживалось.
– Да, это я, – повторил Иоганн. – Тогда мне было двадцать семь лет. Боже мой, сто тридцать пять лет назад!.. Я был молод, но понимал, что старость и смерть когда-нибудь придут и ко мне. Наверное, слишком хорошо понимал, больше, чем надо было. Но я не учел самого главного: долголетие, молодость и здоровье – понятия разные, и одно из них отнюдь не гарантирует другого. Посмотри на меня! Я совсем измучился. Я болею уже семьдесят лет, а смерть всё не приходит. Недуг высосал из меня все соки, измучил мой разум, почти сломил волю, а развязки всё нет. Опухоль растёт, пожирая мой организм; рано или поздно я превращусь в немощного безумца, способного только лежать в постели, но и тогда не умру. Скажи, разве же это радость? Мой сын, наследник моего престола, и даже его сын, мой внук – и те уже умерли, а я живу.
– И как получилось, что Вы обрели долголетие? – осторожно спросила Виктория.
– Бессмертие, – поправил ее Король-Мумия. – Именно бессмертие.
За год до того события у меня родился сын, наследник престола, принц Стефан. Его мать умерла в родах. Я очень любил эту женщину, и ее смерть страшно потрясла меня. Как она была прекрасна… За всю свою жизнь я никогда больше не видел такой красоты. Обернись, сзади тебя висит ее портрет. Разве не богиня?
Обернувшись назад и взглянув на висевший там портрет красивой черноволосой женщины, такой же огромный, как и портрет молодого Иоганна, Виктория согласно кивнула. Тем временем старик продолжал:
– Я горевал, меня утешали и напоминали мне об отцовском долге. Постепенно я свыкся с потерей. Перестав горевать, я начал задумываться о том, почему же так получилось, пытался понять, что же такое смерть – и мне стало страшно. Я вдруг понял, что однажды умру и сам.
– Разве мысль об этом не принесла Вам облегчения? Говорят, души умерших встречаются на небесах…
– И ты в это веришь? – лукаво прищурился Король Иоганн.
– Не могу сказать точно… Никто не знает, что ожидает нас после смерти – рай, ад или небытие.
– Вот именно. Данных нет. С каждым днем я боялся все больше, страх превратился в навязчивость, делая жизнь кошмаром… И вот однажды появилась надежда. Принцу Стефану исполнился год, и мы устроили маленький семейный праздник – очень скромно, никаких всенародных торжеств, – только я, придворные, три давние знакомые феи и несколько королей из соседних стран. Да, были времена! Тогда еще не зазорным считалось приглашать ко двору фей… Так вот, среди гостей я увидел странного человека. Он наверняка явился без приглашения – я ведь собрал только хорошо знакомых мне людей.
– Чем он был странен? Тем, что посмел самовольно прийти?
– Не только. Пожалуй, нахальная явка во дворец была его самой незначительной странностью. Он был какой-то… э-э… непонятный, не такой, как все. Странный, одним словом. Когда встречаешься с ним взглядом – мороз по коже идет, как будто он знает всю твою подноготную. Не приятно. Он все время пристально меня рассматривал. Я подозвал придворных и очень строго спросил – кто пригласил этого человека, но они сами оказались в недоумении. Иностранные гости приехали без своих свит, а стража клялась, что никого из чужих не пускала… Тогда ко мне подошла старая фея и шепнула: «Ты всех всполошил своими расспросами о незваном госте. Успокойся, он не опасен. После праздника, если захочешь, накажешь виновных, которые его пропустили, а сейчас у тебя торжество». «Да какой-то он странный, – ответил я. – Как бы не учудил чего». «А ты поговори с ним, – сказала фея, – может, этот парень окажется для тебя полезным». Я взял себя в руки и только собрался подойти к незваному гостю, как тот сам оказался за моим плечом. Он обратился ко мне, как к обычному знакомому – меня это возмутило. Странный Человек вдруг начал говорить о моей покойной супруге, о жизни и смерти, и гнев мой сменился растерянностью: он знал каждую мою мысль, каждый мой страх, каждое подуманное мною слово. Я пригласил его в кабинет. Когда мы остались одни, он сделал мне странное предложение. Этот безумец предлагал бессмертие! И самым странным оказалось то, что ему не возможно было не верить. Я спросил, что он хочет взамен, на что мой гость ответил: «Вы будете жить, как и жили. Потом, когда наступит конец времен, я назову цену». «А конец времен будет?» – усмехнулся я. «Конечно, – серьезно ответил он, – только очень не скоро. Жизнь Вам успеет надоесть». И я согласился. Он оказался прав – мне действительно наскучила жизнь, тем более что она превратилась в постоянную физическую боль.
Тут Король-Мумия схватился за живот и посмотрел на часы.
– Сегодня раньше, чем обычно, – прошептал он и, подойдя к стене, отодвинул портьеру, за которой скрывалась маленькая кнопка. Не прошло и минуты, как в зал вошла молодая женщина в длинном голубом балахоне и такого же цвета шапочке. В руках она держала белый контейнер. Король Иоганн показал ей на библиотеку и, попросив Викторию подождать, удалился. Женщина молча проследовала за ним. Через минуту она вышла и так же молча скрылась. Следом, согнув руку в локте, вышел Король Иоганн.
– Это моя придворная медсестра, – пояснил он Виктории. – Меня мучают страшные боли, поэтому приходится держать при себе целую армию медиков. Дворец оснащен сигнальными кнопками, благодаря которым я всегда могу вызвать сестру для укола. Ты первая из соседних королевств увидела лицо моей болезни, но я этому рад. Может быть, одумаешься.
– Скажите, пожалуйста, – тихо спросила Виктория, – мой муж тоже воспользовался услугами Странного Человека?
– Не могу сказать точно. Густав Девятый этого со мной не обсуждал, но дневник, который ты мне показала, служит подтверждением. Я всегда недоумевал, как это такое посредственное королевство вдруг стало настолько могущественным. Густав Восьмой как монарх ничем особенным не отличался, как, впрочем, и весь их род. Когда его сын, твой супруг, взошел на престол, государство было слабеньким, большого веса в мире не имело, и вдруг произошел небывалый скачок. Все с удивлением обнаружили, как велик Густав Девятый. Ему удавалось любое начинание, причем необычайно легко. Любая его идея непременно вела к успеху. Блестящая дипломатия, даже коротенькая война, окончившаяся молниеносной победой и присоединением новых земель… Думаю, тут не обошлось без моего таинственного наглеца. Скорее всего, сейчас настало время расплаты. Так что, милое дитя, ничего ты уже не изменишь.
– Густав Девятый писал в дневнике про Великую Рыбу. Знаете ли Вы, что это за существо?
– Великая рыба… Ихтис… Не хочу тебя огорчать, но, возможно, это всего лишь легенда…Никогда я Ее не встречал, хоть и говорят, что Она помогает нуждающимся. И никто другой тоже Ее не видел. Тут я тебе плохой помощник.
– Как жаль… Я так надеялась, что Вы мне дадите подсказку. А Вы не знаете, та фея, которая была на дне рождения принца Стефана, ещё жива?
Король Иоганн всплеснул руками:
– Ну что мне с тобой поделать! Ты же не просто так спрашиваешь, а хочешь ее найти.
Принцесса Виктория согласно кивнула.
– Кажется, я видел ее на твоей свадьбе… Ее зовут Фарида. Признаюсь, был очень удивлен, фей ведь сейчас приглашать не принято. Она пришла в такой золотой накидке… Но я не стал с ней здороваться. Именно она толкнула меня тогда на сделку со Странным Человеком. Они заодно… Не ищи ее, это может быть для тебя опасно.
И, помолчав немного, король Иоганн заговорил будто сам с собой:
– Да-а, твоя свадьба… Все мы надеялись увидеть тебя невестой моего прапраправнука, а вовсе не Густава…
– У Вас есть прапраправнук? – удивилась Виктория. – Но я никогда не замечала возле Вас молодых родственников…
Король Иоганн усмехнулся.
– Тем не менее, род мой продолжается. Как я уже говорил, я пережил своих сына и внука. У внука моего родились только две дочери, мальчиков не было. Это оказалось к лучшему: поскольку я получил бессмертие, мои потомки не могли бы взойти на трон Мерхенхафта. Правнучек выдали замуж в соседние королевства, и следующие поколения становились уже наследниками других престолов. Так вот, дорогое дитя, мой прапраправнук – хорошо знакомый тебе принц Максимилиано! Мне нравится этот мальчик. Красив, как бог, и умен. Разбалован, конечно, не в меру, но что теперь с этим поделать…
Виктория была ошеломлена. Она вспомнила день рождения Короля-Мумии и все прочие праздники. Максимилиано всегда держался обособленно, но он, оказывается, был прямым потомком неумирающего Иоганна…
– Простите, что не оправдала Ваши надежды, – склонив голову, произнесла Виктория. – Но я действительно полюбила Густава Девятого. Я ни минуты не пожалела, что вышла за него замуж, и теперь сделаю всё, чтобы его спасти…
– Я это вижу, – сказал Король-Мумия. – Но, умоляю, внемли моим предостережениям. Не ради моего потомка – тебе вовсе не обязательно выходить за него замуж, тут ты вольна делать всё, что захочешь. Просто ради тебя самой.
Принцесса Виктория умоляюще посмотрела на старого Иоганна:
– Ну пожалуйста, скажите мне, где живет фея Фарида. Она наверняка знает многое, что могло бы мне пригодиться… Я не успокоюсь, пока не найду Великую Рыбу.
Король Иоганн помолчал с минуту, затем произнес:
– Вижу, тебя ничто не остановит. Помнится, у Фариды был хрустальный шар… Правда, не знаю, рабочий ли он. Не сломан ли. Их осталось очень мало, это раньше они были у каждой второй колдуньи. С приходом современных технологий их перестали производить. Все переходят на компьютеры! Но только через хрустальный шар можно заглянуть в самые потаенные уголки мира… Может быть, старая фея согласится дать тебе в него посмотреть. Только одну я тебя к ней не отпущу! Поедем вместе.
16
Девушка по имени Ангел
Данилевскому оставалось работать в «родном» НИИ последнюю неделю, по окончании которой он вместе с Борькой Загребиным должен был начать трудиться на поприще компьютерных игр. Заявления об уходе они подали одновременно.
Пятничный рабочий день подошел к концу, и сотрудники тянулись к выходу. На улице было по-прежнему сыро и пасмурно.
– Дай сигарету, я все свои выкурил, – попросил Борька Загребин.
Данилевский, усмехнувшись, что «стрелять» сигареты, видимо, входит у Борьки в привычку, протянул ему пачку «Далласа». Неожиданно рядом возникла Майская. Теперь ее волосы были разного цвета – светлые пряди перемежались с темными.
– Привет, – небрежно бросил Загребин. – Правда, время позднее – уже прощаться пора.
Майская покосилась на Данилевского, но, поняв, что тот все равно будет рядом, преодолела смущение:
– Борис, ты увольняешься?
– Да. Уже с неделю как ухожу.
– Жалко. Хотя ты прав – тут больше нечего делать… Если и для меня будет подходящее местечко – дашь знать?
– Если будет – «свистнем». Ты, Ирка, домой не торопишься? Может, пойдем все вместе в кафе – отметим начало новой жизни? А, Данилевский?
Этот вечер оказался необычайно длинным. Они около часа просидели в кафе, том самом, в которое обычно ходили обедать. Сейчас здесь оказалось людно и сильно накурено.
– Смотри, может, ещё и стриптиз покажут, – усмехнулся Загребин, кивнув в сторону небольшой сцены с пилоном. Днём она была практически незаметна, сейчас же выделялась в розовой подсветке. На полу мелькали блики от крутящегося сверху зеркального шара. Сцена пока оставалась пустой.
Они заказали ещё по бокалу пива, Майская захотела вино.
– Пицца есть? – спросил у официантки Загребин.
Алкоголь сделал своё дело – напряжение спало, появилось приятное чувство расслабленности.
– Так куда вы уходите? – спросила Майская.
– Частная фирма, – небрежно сказал Загребин. – Как программисты мы им оказались вполне пригодны, так что будем теперь играми заниматься.
– Только игры – и всё? – удивилась Майская.
– Ну, кажется, да. Не знаю, может, они что-то ещё делают, но нас берут на этот проект. Там графики до чёрта. Ты вот когда садишься играть, даже не задумываешься, сколько народу постаралось, чтобы у тебя на экране всё выглядело красиво и натурально.
– А какие игры они делают? Может, я знаю их? – спросила Майская.
– Ну, например, «Великолепный Рокси» – слышала? Там где герой расследование ведёт, надо ходить по заброшенному дому.
– Конечно! Даже играю в него. Не могу пройти четвёртый уровень! Никак не найти линзу для телескопа, вроде всю комнату мышкой обвела…
– Подсказывать не буду, а то не интересно будет, – усмехнулся Загребин.
Было видно, что он тоже заядлый игрок.
– Но вот странно, – задумчиво произнесла Майская, – их лицензионные диски стоят в фирменных компьютерных магазинах, а я на рынке то же самое покупаю в несколько раз дешевле. Они же прибыль упускают – представляешь, какие объёмы идут мимо фирмы!
– За счёт пиратских?
– Да.
Выпили ещё по глотку, закусили толстой пиццей.
– А помнишь, Ирка, ты жаловалась, что вирус подцепила? Это случайно не после твоих «пираток» началось?
Около трёх недель назад Майская пришла к Загребину почти в отчаянии: её домашний компьютер начал безжалостно «зависать», с «рабочего стола» пропадали «иконки», страницы интернета категорически отказывались открываться. Она не знала, что делать, Борька же сходу поставил диагноз – компьютерный вирус. «Ты его где-то подцепила, скорее всего, в интернете», – сказал тогда он.
Теперь же появилась новая версия источника заражения.
Майская пожала плечами:
– Не думала как-то об этом… Ну да, я как раз начала в «Рокси» играть… Так что же теперь, покупать дорогущие «лицензионки»?
– Желательно. Я, например, только «лицензию» покупаю. Уж если что, я тебе перекопирую, за символическую плату, – весело подмигнул Загребин.
Когда совсем стемнело, троица вышла на улицу. Данилевский с удовольствием вдохнул сырой вечерний воздух. Майская сильно опьянела и, казалось, едва держалась на ногах. Борька Загребин, заметив это, спросил:
– Тебя проводить? Или сама доедешь до дома?
– Куда она доедет, – возразил Данилевский, – еле на ногах стоит.
– Я оч-чень даже в порядке, – пьяным голосом возразила Майская и обняла Загребина. – Но ты вполне можешь меня проводить!
Борька украдкой подмигнул Данилевскому: мол, почему бы и нет? Меж тем Майская совсем повисла на его плечах. Пошатнувшись, Загребин строго сказал:
– Стой на ногах. А то сейчас отведу обратно на работу – будешь там ночевать.
Майская тут же встала ровно.
– Данте, поехали со мной. Вдруг ей еще раз захочется повисеть на мне – я могу и упасть, уж больно тяжелая.
Они спустились в метро, попутно прикупив в ларьке каждому по банке джин-тоника.
– Может, ей хватит пить? – засомневался Данилевский.
– Ирка, тебе хватит? – переспросил ее Борька Загребин.
– Я буду!
– Ну смотри.
Данилевскому казалось, будто Загребин специально спаивает Майскую, и не мог понять, зачем это надо. Через час он с удивлением обнаружил, что, провожая ее домой, все трое оказались в квартире Загребина. Из кухонного шкафчика был извлечена почти полная бутылка коньяка.
– «Хеннеси»! – гордо воскликнул Борька.
После третьей рюмки Данилевский плохо соображал, что происходит. Они сидели на ковровом полу гостиной, Майская рассматривала на свет свою стопку и восклицала:
– Вот это коньяк! Посмотрите, какие у него ножки!
– Ты что-то путаешь, дорогая. Это у тебя есть ножки.
– Темнота ты, Борька! Видишь, как он стекает по стенкам? Это ножки и есть!
Потом сознание Данилевского и вовсе отключилось – он только помнил, как Загребин препроводил его в соседнюю комнату и уложил на диван.
«А поутру они проснулись»…
Вставать было тяжело.
Голова болела.
Данилевский недоумевал, как оказался в незнакомой квартире и еще больше удивился, увидев перемещавшуюся по коридору Майскую.