Елена Амеличева
Санклиты. Кара Господа
Часть 4. Интервью с санклитом.
Глава 1. Время выполнять обещания
Саяна
– Доброе утро, любимая! – прошептал он, как только я открыла глаза утром.
– Доброе утро, любимый!
Во взгляде Горана бушевала термоядерная смесь чувств. Переворачиваясь ночью, я ощущала, как мужчина с силой прижимает меня к себе, словно боится отпустить и на мгновение. Не знаю, спал ли мой санклит вообще. Забыть то, что произошло вчера, ему вряд ли удастся. Да и мне, хоть и простила, тоже.
Видимо, и в моих глазах отразились все эти мысли, потому что Горан, перестав улыбаться, напряженно замер.
– Ты… жалеешь? – с трудом выговорил он.
– Ни о чем не жалею! – сердце зашлось от нежности.
Я притянула Драгана к себе, чтобы вновь чувствовать приятную тяжесть его тела. Он со стоном завладел моими губами. Принимая его в себя, уже я застонала от удовольствия. Мужчина вздрогнул и обеспокоенно вгляделся в мое лицо.
– Глупыш! – прошептала я, успокаивая его. – Это из-за того, что мне так хорошо с тобой. Ты мой до последнего миллиметра!
– Весь твой, – хрипло подтвердил он, – навсегда. Саяна, ты моя жизнь, мой воздух, люблю тебя, родная!
– И я люблю тебя, мой хороший.
Когда мы остановились, уже был полдень. Чтобы сесть в кровати, мне потребовалось мощная мотивация в виде нестерпимого желания отвести мочевой пузырь в туалет.
– Куда ты? – прижавшись к моей спине, спросил Горан. – Не уходи!
– Природа зовет. Да и в душ хочется. И еще надо смыть все с лица – уже на панду похожа!
– А можно…
– С собой не возьму, и не проси! – я рассмеялась и опустила ноги на пол. Смех затих, как только на глаза попалось платье с полуоторванным лоскутом.
– Саяна, прости меня, пожалуйста! – покаянно прошептал Драган, тоже глядя на него. – Я позабочусь обо всем, оно станет еще красивее!
– Но никогда уже не будет прежним. – С горечью прошептала я.
– Если бы можно было повернуть время вспять, поверь…
– Верю.
– Я всю жизнь буду завоевывать твое прощение, Саяна.
– Все, забыли. Лучше позаботься о завтраке, умираю от голода!
– Все будет в лучшем виде, госпожа моя! – пообещал Горан.
И не соврал. Когда я вернулась из ванной, на кровати уже стояло несколько подносов, источающих такие ароматы, что мне без зазрения совести удалось ускользнуть от объятий любвеобильных хорватов, чтобы с урчанием впиться зубами в горячую булочку с вишневым вареньем и застонать от удовольствия, смакуя горячий шоколад.
– Обижусь ведь. – Ревниво пробурчал мужчина, наливая себе черного кофе. – Так стонать ты должна только в моих руках!
– Еще чего! – пробурчала я с набитым ртом. – В жизни много удовольствий.
– Бунт?
– Революция! Свергаем всех хорватских тиранов, которые ревнуют к выпечке!
Он расхохотался. Мне было радостно смотреть на его улыбку. И я очень надеялась, что именно этот Горан – настоящий.
Горан
– Пришло время выполнять обещания, да? – тихо спросил я после завтрака.
– Рассказывай. – Саяна кивнула, поудобнее устраиваясь в кровати. – Но учти, сказка должна быть такой страшной, чтобы даже дети вышли покурить.
– Она как раз такая, но даже не знаю, с чего начать.
– С того, что ты – санклит.
– Так Арсений рассказал тебе! Не ожидал. Но вместо того, чтобы разъединить, это нас, наоборот, сплотило. – Улыбаясь, я погладил ее руку. – Это было в записке?
– Нет. Но там информация не менее захватывающая. Мы к этому позже вернемся.
– Вряд ли это хорошо, но выбора у меня нет.
– Горан.
– Прости. Итак. Скажу честно, о санклитах никто точно ничего не знает. Достоверно только одно – они есть. Если верить легендам, изначально у Господа были Ангелы Смерти, забиравшие жизнь у людей, когда приходил их срок. Или если человек разгневал Бога.
– Крылатые киллеры.
– Как-то так. Соль истории в том, что отняв жизнь, Ангелы на некоторое время становились подобием человека. Могли чувствовать, предаваться удовольствиям. Со временем им это понравилось. Да так, что остановиться некоторые из них не смогли и начали убивать для того, чтобы жить, как люди.
– Полагаю, последовали разборки с руководством?
– Еще какие. Но до этого один из Ангелов Смерти встретил девушку, будучи в человеческом обличии, влюбился в нее. Он… – я заставил себя продолжить, – взял ее силой. Из-за богатства отец отдал девушку Ангелу в жены. Она родила ему мальчика – Якоба и девочку – Лилиану. Они и стали первыми санклитами.
– Надеюсь, это не вчерашняя Лилиана?
– Нет, конечно. Вчерашнюю зовут Эльшбетта.
– Кошмар.
– Вот поэтому она и взяла другое имя. Естественно, выбрала имя родоначальницы клана.
– И на том спасибо. Так что было дальше? Санкции?
– Да. Господь внял мольбам Ангела, согласился пощадить его детей, но проклял их – чтобы жить, они должны были отнимать жизнь у людей. – Я помедлил. – И потомки этих санклитов тоже.
– Они и сейчас?..
– Каждый санклит живет, только отняв жизнь у человека, получив столько лет или месяцев, сколько тому оставалось жить. Когда заемная жизнь заканчивается, санклит вынужден повторять это вновь.
– И ты… – Ее голос задрожал. – Убивал?
Я побледнел, но не отвел взгляд и почти беззвучно прошептал:
– Да.
Она всхлипнула. Слезы потекли по щекам.
– Родная моя… – Я потянулся к Саяне. Невыносимо видеть, как любимая плачет.
– Не надо. – Она отшатнулась, прижавшись к спинке кровати.
– Ты боишься меня? – боль полоснула душу.
– Не знаю.
– Я никогда не причиню тебе вреда, родная!
– Так вот почему ты так долго ничего не рассказывал?
– Да. Боялся именно такой реакции. – Я грустно улыбнулся. – Мне нужно было представить тебя санклитскому сообществу, это обеспечивало тебе безопасность. Я боялся, что все узнав, ты сбежишь, и руки у Лилианы будут развязаны. С первой секунды, как утонул в твоих глазах, этот страх разъедал душу. Я тянул, как только мог. Саяна, мне нечем гордиться. Но не было возможности выбирать. Я таким родился. Меня сделали убийцей с первого вдоха.
– Мама?..
– Так вот что было в записке! Узнаю почерк Арсения. Нет, родная, моя мама – санклитка, как и отец.
– Чистокровка.
– Да. При рождении чистокровных санклитов присутствует смертный. Ребенок забирает его жизнь. Если человека рядом нет, дитя умирает.
– И других вариантов нет?
– Увы. Если санклита рожает обычная женщина, она расплачивается за это жизнью. То же происходит в случае аборта. Суррогатное материнство невозможно, при ЭКО эмбрион не приживается.
– Но все считают, что мне ты уготовил именно такую участь.
– Ты в это не веришь, надеюсь? – я скрипнул зубами. – А с Арсением я еще поговорю. Поверь, мерзавец извратил правду. Это он умеет. Да, официально я объявил тебя матерью моего будущего наследника. Благодаря этому никто не посмеет даже подумать о том, чтобы причинить тебе вред. Это карается смертью. А убить санклита сложно. Чаще всего его просто сажают под замок, обнуляют силы, и когда у него кончается заемная жизнь, начинается ад. Это очень медленная и крайне болезненная смерть. Никто в здравом уме на это не подпишется.
– А как же кинжалы?
– Сейчас разговор не о них. Я договорился с Лилианой – она станет главой клана, оставит тебя и твоих близких в покое, согласится с твоей ролью матери.
– Главой должен был стать ты?
– Саяна, это неважно. Твой брат пытался убить Катрину, мою сестру, Лилиана – ее мать, у нее есть право на его смерть. И на твою. Вы оба – потомственные Охотники. У меня была только эта возможность. И я ни о чем не жалею.
– Мой процессор скоро перегорит. – Вытирая слезы, потрясенно пробормотала девушка.
– Мы еще только начали.
– Если бы ты не сказал, что я рожу тебе ребенка, меня могли просто убить?
– Да. Но ты никогда не станешь матерью моих детей, это исключено. Я и не прикоснулся бы к тебе, если бы не знал, что у тебя вшита противозачаточная капсула.
– Откуда?.. – Ее брови полезли на лоб.
– Саяна, я узнал все, что только мог. – Меня вновь потянуло к ней, пришлось самому себя остановить. – А могу я много. Поверь, юмор Господа оценил. Ты помогаешь людям, спасаешь жизни. А я их отнимаю.
– Не надо делать из меня святую, мне есть чего стыдиться, как и всем.
– Даже если так, с чем, извини, не соглашусь, я на твоем фоне смотрюсь тем, кто я и есть, монстром.
– Это не так.
– Я не человек, Саяна! Но когда ты появилась в моей жизни, мне так страстно захотелось им стать! – я покачал головой. – А самое ироничное в том, что к моменту, когда мы встретились, мне столько пришлось пережить, что я зарекся, раз и навсегда, пускать кого-то в свою жизнь. Закрыл душу и сердце, наглухо. Стал настоящим санклитом. – Я усмехнулся. – Но с первого мгновения, на скале, когда утонул в твоих огромных глазищах, ты разрушила все мои запреты. Одним взглядом, без труда. Просто вошла в мое сердце и душу, заняла их полностью, и все, я пропал.
– Горан…
– Прости за такую откровенность, родная. Просто мне безумно страшно. Каждое мгновение наполнено ужасом, что ты уйдешь. Когда Лилиана прикоснулась к тебе, мое сердце разорвалось. Она могла отнять твою жизнь за пару секунд! И потом, когда я увидел, как все эти санклиты тянут к тебе руки, поверь, моя голова стала бы белой, будь я человеком!
Саяна
Я скривилась. Похоже, слишком много информации для одного дня.
– Ты должна была узнать о санклитах до того, как… – Мужчина с горечью покачал головой. – Это моя вина. Нужно было сдержаться!
– Что сделано, то сделано. – Прошептала я, встав с постели.
– Ты уходишь? – глухо спросил он, поднявшись следом.
Сама хотела бы знать.
– Горан… – Мне с трудом удалось заставить себя посмотреть на него.
Столько боли в глазах! Приходится отводить взгляд, чтобы не утонуть в ней. Вот самое не то, как говорит Глеб, в такой момент страдать эмпатией. Со своими бы растрепанными чувствами разобраться, не до чужих. Но проблема как раз в том, что он не чужой. От этого в сотни раз тяжелей.
– Делай, что считаешь нужным, Саяна. Я приму любое твое решение.
– Мне нужно побыть одной. Чтобы понять, как ко всему этому относиться. Не знаю, сколько времени это займет. Сейчас я в полнейшей растерянности.
– Ты… останешься? Пока будешь думать?
Я молча смотрела на него, вспоминая, сколько всего мы пережили. Не получится сделать вид, что этого не было, потому что общее прошлое прочно заняло место в душе, пустило корни, чтобы принести плоды в виде будущего. И боюсь, если вырвать это «растение», рана никогда не зарастет. Хреновые из нас садоводы-огородники. Много дров наломано. Но разбираться в создавшемся хаосе нужно нам обоим.
– Горан, ничего не обещаю. – Тихо ответила я. – Но пока буду решать, что делать, останусь.
– Спасибо, родная! – он облегченно выдохнул.
– При одном условии.
– Все, что угодно!
– Ты не будешь давить и ответишь на все вопросы, если они появятся, предельно честно.
– Клянусь.
Я устало кивнула. Еще недавно мне так хотелась узнать всю правду. А теперь даже не знаю, что с ней делать. Да уж, воистину – будьте осторожны с желаниями.
Глава 2. Продолжение легенды
Саяна
Несколько дней я почти не выходила из комнаты. Собранный чемодан стоял у кровати, мозоля глаза, как напоминание, что нужно принимать решение. Несколько раз я разбирала его, выкладывала вещи обратно в шкаф. Потом, психанув, собирала снова.
Горан не появлялся, и я была ему за это безмерно благодарна. Не представляю, что он пережил за последнюю неделю. Мне приходилось запрещать себе думать о таком, но сердце все равно рвалось в клочья.
Погода идеально соответствовала настроению. Безжалостно яркое солнце то заставляло слезы течь из глаз, то обкладывалось грязно-серыми облаками и отказывалось смотреть на мир. Сегодня дефиле мрачных туч за окном вполне успешно нагнетало драматизм в и так непростую ситуацию, заставляя меня плакать от тоски внутри.
Спать я не ложилась. Желудок не унимался, сворачивался противной болью и ныл, не переставая. Чистая психосоматика, конечно. Сколько себя помню, всегда так было – стоило немного понервничать, обострялся гастрит. Странно, что желудок не скрутило в тот день, когда мы с Гораном встретились. Чудеса.
Я привыкла к этой болячке, зная, что надо просто перетерпеть, но сейчас она тормошила и так расшатанные нервы, изводя меня, мешала спать и доводила до слез. Поэтому уже вторую ночь пришлось провести у окна, чтобы хоть как-то отвлечься, задремывая на пару минут и вновь просыпаясь. С рассветом уставшее от капризов погоды небо заплакало противной моросью, пришлось закрыть окно и слезть с подоконника. Определенно нужно поискать аптечку. Все, что было с собой, уже схомячено. Или попросить Ильдара привезти лекарства из города. Вздохнув, я отправилась на поиски, но едва открыла дверь, как увидела Горана, который сидел на полу, прислонившись спиной к косяку.
– Какого лешего ты тут делаешь?
– Прости. – Он поднялся. – Извини, уже ухожу.
Я проводила его взглядом. Будто мне мало, черт тебя подери! Совесть и так уже, действительно, в пюре превратилась. Так нет, надо еще на мозги покапать, чтобы эти измученные глаза я уж точно не забыла! И, конечно, желудок, не упустив такую шикарную возможность, моментально присоединился, скрутив тело болью и заставив согнуться пополам. Так и язву недолго заработать!
– Сил уже никаких нет! – вырвалось у меня.
Я застонала, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, распрямилась и, кряхтя и бурча под нос, как старая вздорная бабка, поползла по коридору. В такой ранний час дом еще спал. На кухне никого не оказалось, но нашлась аптечка со всем необходимым. Боль успокоилась, но возвращаться в комнату не хотелось, там даже стены давили на психику. Побродив по коридорам, я, честное слово, случайно, попала на террасу второго этажа. За столом, где мы ели грибной суп-пюре, сидел Горан с ноутбуком. Пару секунд мы удивленно смотрели друг на друга в замешательстве.
– Саяна, останься. – Санклит встал. – Лучше я уйду.
– Не надо. – Мой взгляд переместился на ноут. – Можно? Мой пал смертью храбрых.
– Конечно. – Мужчина подвинул своего Асера ко мне.
– Если бы еще пароль от wi-fi узнать, – пробормотала я, присаживаясь за стол.
– Один, два, три, четыре, пять.
– Серьезно? А логин слово «логин»?
– Именно.
– Горан, ты!.. – Я рассмеялась. – Знаешь, сколько я часов провела, пытаясь подключиться к твоему wi-fi?!
– Прости. – Он тепло улыбнулся.
– Злобный тролль!
Мои пальцы застучали по клавишам. А вот и сайт нашего фонда. Помедлив, я открыла раздел с фото сотрудников.
– Здрасьте, Наум Ильич. – Пробормотала я, увидев розовую щекастую моську директора. Так, листаем ниже. Сердце сжалось. Девчата, как же мне вас не хватает, хорошие мои!
Алла Скворян. Мгновенно заледенев, рука повисла над тач-падом. Здесь была моя фотография!!! Моя!!!
– Саяна, что случилось?
– Они заменили меня! – я беспомощно посмотрела на него. – Горан, на моем месте в фонде уже работает другой человек! – слезы заструились по лицу.
– Родная, мне очень жаль. – Мужчина встал, сделал шаг и замер в нерешительности.
Я всхлипнула, разревелась, как ребенок, и санклит не выдержал – порывисто обнял и прижал к себе. Как всегда, сильные горячие руки нежно гладили мою спину. Я прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди, и отчетливо поняла, что именно этого катастрофически не хватало всю неделю – оказаться в любимом стальном кольце, которое даровало исцеление и силы.
– Все будет хорошо. – Шептал он, покачиваясь и будто убаюкивая меня. – Все будет хорошо.
– Спасибо. – Прошептала я, успокаиваясь.
– Хочешь, отнесу тебя в комнату?
– Угу. – Отрываться от него совершенно не хотелось.
Горан подхватил меня на руки, как пушинку, и вскоре я уже лежала на кровати, заботливо укрытая одеялом.
– Тебе нужно что-то?
– Да, чтобы ты остался и рассказал что-нибудь, отвлек от этих мыслей.
– С удовольствием. – Кивнув, санклит сел на кровать. – О чем же тебе поведать, душа моя?
– Раскрой мне какую-нибудь военную тайну. – Попыталась пошутить я.
– Ни одной не знаю, прости.
– Тогда скажи, когда ты собирал такое количество санклитов на вечеринку под витражом с трехметровым Иисусом, над кем хотел поглумиться: над ними, Иисусом или над моим воображением?
– Сам не знаю. – Он расхохотался. – Любимая, только ты способна заставить меня так смеяться! И это в моем почтенном возрасте!
– Горан! – потрясенно прошептала я, приподнявшись. – А сколько тебе лет?
– Догадайся. – Он хитро улыбнулся.
– Больше сотни?
– Гораздо больше.
– Твою ж мать! – вырвалось у меня. – Больше тысячи?
– Нет, к счастью.
– Так сколько?
– Не скажу. – В глазах заплясали чертенята. – Задавай наводящие вопросы.
– Хорошо. Что тебе читали на ночь?
– Ничего.
– Правда? Жаль.
– И мне.
– Даже не знаю. Видел ли ты динозавров?
– Очень смешно! – мужчина с шутливой обидой посмотрел на меня.
– Кто тебя знает. Попробуем так. Россия уже победила Наполеона, когда ты родился?
– Хороший вопрос! Нет.
– А Петр I уже был царем?
– Да.
– Ага! Значит, ты родился в промежуток с 1672 по 1725 год.
– Верно. В 1718-ом.
– Ужас какой! – ахнула я. – Да ты раритет!
– Всего почти три сотни лет, подумаешь. – Он улыбнулся. – Или бедный санклит слишком стар для тебя?
Сил ответить не нашлось – в голове одновременно вспыхивали десятки мыслей.
Горан
– Любимая, почему ты молчишь? – я напрягся. Внутри все похолодело. – Или мой возраст и в самом деле проблема?
– Нет, – перебила Саяна, сжав мою ладонь. – Просто ты столько всего видел!
– Не пугай так, умоляю, злая моя! Все, что видел, не имеет никакого значения – жить начал, только когда утонул в твоих глазах на скале!
– У нас разница в возрасте больше двух с половиной веков! – пораженно выдохнула она.
– Тебя это тревожит?
– Нет. Это потрясающе!
– С тобой никогда ничего не предугадаешь! – я покачал головой и поцеловал запястье. – Непредсказуемое существо!
– Меня всегда тянуло к мужчинам постарше, но чтобы так!
– А вот теперь уже мне интересно стало. – Заговорила ревность. – Что за мужчины?
– Ну, это мы до утра разговаривать будем!
– Бессердечная женщина!
– Хорошо, хватит о возрасте. Что там дальше было, в легенде о санклитах?
– Думаешь мне удастся забыть о твоих мужчинах?
– Нет, конечно, они такие были незабываемые!
– Так расскажи, поделились воспоминаниями. Что в них такого незабываемого было?
– Давай лучше обсудим всех женщин, которых ты успел осчастливить за триста без малого лет?
– Понял. – Я вздохнул. – Итак, первыми санклитами стали дети Ангела и смертной женщины. От них пошли две ветви, два клана – Лилианы и Якоба. Клан Лилианы считает, что Господь разрешил им отнимать жизнь у кого угодно, когда проклял их. Клан Якоба живет по принципу искупления, получая жизнь в качестве дара или помогая уйти тяжело больным.
– А ты?
– К сожалению, принадлежность санклита к клану определяется по праву рождения. Дети переходят в клан отца.
– Фууу, и тут шовинизм! – она сморщила носик.
– Увы. По отцу я в клане Лилианы. Сейчас мне ближе философия Якоба, но в прошлом я делал много того, за что мне нет оправдания.
– Горан, я не осуждаю тебя.
– Но имеешь на это полное право.
– Мы отвлеклись от легенды.
– Извини. Итак, в финале истории все собрались на вершине горы. Кто-то считает, что она находилась там, где сейчас Каппадокия. До того, как Господь проклял детей Ангела, он предложил ему искупить вину, даровал кинжал, который Отступник должен был сначала воткнуть в сердца детей, потом в свое.
– Пошел трэш.
– И не говори. Ангел не смог этого сделать. Его жена привела детей из села у подножия горы. Они закололи мальчика на глазах у сестры. Но Господь распознал обман и разгневался. Вот после этого и было наложено проклятие. Убитого мальчика он вернул и возложил на его потомков право уничтожать санклитов. Так появились…
– Дай догадаюсь, Охотники?
– Именно. А от сестры этого мальчика, которой пришлось смотреть, как убивают брата, пошел род Наблюдателей.
– Те ниндзюки, которые напали на нас в саду, в день моего побега! – ахнула Саяна, вспомнив тату в виде глаза.
– Они самые.
– И что эти Наблюдатели делают?
– Пытаются сохранить равновесие, предотвратить войны между санклитами и Охотниками. Ну, и ведут хронику. Я никогда ими особо не интересовался.
– А что они от меня хотели?
– Это у тебя нужно спросить.
– Понятия не имею. – Девушка пожала плечами.
– Загадочное ты существо!
– Хватит флиртовать, рассказывай сказку дальше!
– Слушаюсь и повинуюсь, госпожа. Там немного осталось. Ангел переплавил клинок, дарованный Господом, добавил в металл свою кровь, а на лезвие вплавил вставки из своей кости.
– Затейник! – она фыркнула.
– Да уж. С помощью этого кинжала он сделал смертную жену санклитом, воткнув его ей в сердце.
– Вот гад!
– Он любил ее, Саяна, – мягко возразил я, – и хотел, чтобы любимая женщина всегда была рядом.
– Все равно гад.
– Ну, она примерно так к этому и отнеслась. По легенде женщина ушла от него и теперь скитается по свету в поисках этого кинжала, так как только он может вновь сделать ее смертной. Говорят, ее стоны можно услышать в пещерах Каппадокии.
– Фэнтези-триллер!
– Да. Но это всего лишь легенда, родная.
– Знаешь, у меня нет оснований не верить в нее, когда напротив сидит живой санклит. – Она хмыкнула. – Может, еще и вампиры, и оборотни, и честные политики существуют?
– Последних не встречал! – Я расхохотался.
– Давно хочу узнать еще кое-что. Почему здесь, в Турции, все санклиты говорят на русском? И хоть бы у одного был акцент!
– Это просто. Санклиты говорят на всех языках. Эта способность унаследована от Ангела Смерти, он же должен был напутственную речь сказать, когда отнимал жизнь у людей. Для этого ему было даровано владение всеми языками. Благодаря этому я могу признаться тебе в любви абсолютно на всех языках мира, жизнь моя!
– Ясно. А тот кинжал, который был у Гули, он откуда?
– У Гюле? До сих пор не знаю, где она его взяла. Она Охотник, но такие раритеты хранятся, как зеница ока, их могут сделать только сами санклиты, так что ей до него не дали бы и дотронуться. Эти кинжалы изготавливают из сплава серебра со сталью, с добавлением нашей крови, а на лезвие вставляются пластины из костей санклита. Удар такого клинка в сердце убивает санклита.
– Как хорошо, что Гуля промахнулась! – пробормотала Саяна.
– Она не знала, что у меня зеркальное расположение органов – сердце находится правее центра грудины, а не левее, как у большинства. У нас в роду такое встречается. Много раз эта аномалия спасала мне жизнь.
– Тебя… и раньше пытались убить?
– Не думай об этом, жизнь моя.
– А та кость, которую я вытаскивала из тебя, была с кинжала?
– Да, откололась от соприкосновения с ребром.
– А потом я ударила тебя в грудь, и она переместилась. Горан, я могла убить тебя!
– Ты же Охотница. Это гены. Ты была близка, как никто до тебя. Опасная женщина!
– Не смешно!
– Забудь об этом. Я ведь тоже мог тебя нечаянно убить. Эти кинжалы причиняют зверскую боль, а осколок кости и подавно. Из-за этой адской боли я мог…
– Поэтому ты отталкивал меня?
– Пытался, но с тобой разве справишься?
– Одного не понимаю, почему ты не поехал в больницу? Или не попросил врача, который меня лечил, помочь?
– Саяна, у санклитов глаза и уши везде. Если моя тайна о зеркальном расположении органов станет известна, это легко используют против меня, и последствия могут быть плачевными.
– Но тогда зачем ты рассказал это сейчас?!!
– Не хочу ничего скрывать от тебя. Раньше знали только мои родители.
– Горан, ты сумасшедший!
– Кто бы говорил! – я улыбнулся. – Сама наехала на Лилиану, помнишь, в кабинете? Она едва зубные коронки не проглотила от шока! Так с ней никто никогда не разговаривал! Кстати, ты должна знать, что сначала она была со мной, потом ушла к Арсению, затем бросила его, намереваясь осчастливить меня своим возвращением, и была разочарована отказом. Это если кратко. Хотя куда мне пытаться удивить девушку, которой пришло в голову бухнуть с сотней санклитов и погадать им по руке!
– Лилиане так и надо, ибо не фиг! – огрызнулась Саяна. – А за те коктейли меня уже желудок наказал.
– Ты плохо себя чувствуешь? – улыбка мгновенно слетела с моего лица.
Она вкратце обрисовала свои непростые отношения с гастритом и наотрез отказалась от врача, упрямая. В разговорах остаток дня прошел быстро. Ближе к ночи ее глаза начали слипаться, и я ушел, пожелав ей спокойной ночи. Но она так смотрела мне вслед, что в сердце расцвела надежда.
