Екатерина Вострова
Мой бывший темный
От количества яда в его голосе у меня самой становилось кисло во рту. А Раис и вовсе побагровел.
Пожалуй, если бы Герман не поспешил выйти, то его бы просто выбросили из дома, запустив прямо из окна. Но вот он скрылся в дверях, а Руслан, поймав очередной недовольный взгляд отца, побежал выпускать гостя и закрывать за ним дверь.
– Поела?! – гаркнул мужчина, да так, что я на месте подскочила. – Тогда убирайся обратно в свой подвал!
– Но… – возвращаться не хотелось, вдруг удастся потянуть время, остаться здесь и найти телефон, чтобы позвонить Виктору? Или докричаться до соседей? Из окна выпрыгнуть и сбежать? – Я пойду сегодня в театр?
– Я еще не решил, – чуть сдержаннее ответил он.
– О, то есть еще, может быть, пойду? И даже кулон отдадите? – удивилась я искренне.
– Это еще зачем?
– Зачем? Еще спрашиваете? Сами же подставили меня! Натравили полицию с этими обвинениями…
– Ты о чем? – в голосе мелькнуло глухое раздражение, а я на мгновение впала в ступор.
– Как… то есть, микросхемы… фальшивые деньги… это не ваших рук дело?
– Я понятия не имею, что ты несешь.
В этот момент в дверях кухоньки снова появился Руслан. Раис поднял на него суровый взгляд.
– Запри ее в подвале. Нам надо хорошо подготовиться.
Может быть мой биологический папаша просто хороший актер? Ну не зря ведь я всю сознательную жизнь хотела играть на сцене, от кого-то же таланты должны были достаться.
А ведь так все сходилось. Раис узнал, что у него есть дочь, стал искать ее, чтобы укрепить свое положение, так как женщины-оборотни редки. Найдя, понял, что она связана с давним врагом, ну и решил через такую многоходовку насолить Виктору. Я в розыске, а у Алмазова проблемы в бизнесе из-за связи со мной.
Потрясла головой. «Женщина-оборотень». Даже не верится, что я на полном серьезе думаю обо всем этом. И тем не менее… если меня подставил не Раис, то тогда кто?
Или все-таки это сделал он? Ведь кто-то же отправил двух оборотней в дом к бывшему. И помог братцу выследить и похитить меня.
Может, я что-то упускаю? Или задаю неправильные вопросы?
Руслан подхватил меня под локоть, потянув вверх.
– Осторожнее, – попыталась выдернуть руку, но хватка молодого оборотня была крепкой, – я все-таки беременна.
– Если скинешь, все здесь будут только рады, – вместо парня огрызнулся Раис. – Валите уже, давайте!
Он оглушительно ударил ладонью по столу.
Внутри все буквально сжалось от громкого звука, я на миг вжала голову в плечи. А затем разозлилась на себя. За этот липкий страх, струящийся по спине. Этот мужчина – насильник, возможно, убийца и вообще не самая приятная личность. Черта с два я покажу ему свое истинное состояние.
Упрямо стиснула зубы и вскинула подбородок:
– Судя по тому, что вы договариваетесь о переговорах, где я и мой ребенок станут главной разменной монетой, вы очень, очень не обрадуетесь, если с малышом хоть что-то случится. А уж как не обрадуется Виктор… Стоит ли говорить, что в этом случае у вас не останется и шанса получить желаемое?
– Ты ничего… – он говорил с нажимом на каждое слово, – не знаешь о моих желаниях. Вон.
Руслан торопливо потянул меня за собой, шепнув при этом на ухо:
– Ты чего нарываешься? С альфами так не разговаривают…
С альфами? Я усмехнулась тому, насколько нелепо это прозвучало. Вот только этот смешок словно сломал что-то в моей душе. Будто позволив себе хоть какие-то эмоции, я позволила их все разом. Из глаз градом хлынули слезы.
Нет! Нельзя сейчас плакать! Надо быть сильной.
Торопливо пошла вперед, надеясь только на то, что биологический папаша не увидит моего лица.
Проходя мимо окна, невольно замерла. Второй этаж, милый садик под окном, за садиком живая изгородь. Сейчас она была сухой, запорошенной снегом, а вот летом, наверное, выглядела потрясающе. Но прямо за ней начинались неровные ряды из крестов и надгробий.
– Кошкин хвост… – проронила я, не в силах перестать пялиться. – Мы где?
Никогда прежде я не бывала на кладбищах и всегда старалась их избегать. У меня не было родственников, у меня не было предков, я не знала своей истории. И все вместе это сложилось в то, что погосты и могилы я обходила по широкой дуге. Смерть внушала неясный трепет, она была тем, о чем я предпочитала не задумываться.
В первый раз я столкнулась с ней близко и реально полгода назад. А сейчас просто стояла и смотрела на возвышающиеся за забором белые от наледи оградки.
– Мы в городе вообще? – все еще пребывая в ступоре, спросила я.
– Да, рядом с воинским кладбищем, оно на окраине… то есть, было когда-то на окраине. Сейчас все так активно застраивается, – бесхитростно рассказал Руслан, – уже назвать окраиной сложно.
Быстрыми движениями стерла остатки слез, нацепив на лицо улыбку, и усилием воли заставила себя оторваться от окна.
Как бы разговорить его? Раз уж парня так тянет на откровенность, надо этим пользоваться.
– Так что, вы правда не в курсе, что я в розыске?
– В розыске? Ты что там натворить успела? – присвистнул Руслан.
– Стащила с завода списанные микросхемы. Правда, потом оказалось, что это совсем не списанные, а вполне рабочие… но это уже мелочи.
– И что, твои ребята-упырята тебя не отмазали? – он подвигал бровями вверх-вниз.
Подходя к лестнице, Руслан засмотрелся на меня и со всей дури врезался в перила. Раздалось сдавленное «Уу», он потер ушибленный локоть, а затем вдруг со злостью пнул одну из балясин. Та хрустнула, переломившись пополам.
Парень громко выматерился.
– Виктор сказал, что у него не получилось сразу. Что нужно время.
– Ха! – засмеялся парень, наклоняясь к балясине и пытаясь хоть как-то ее сложить обратно. – Алмазов, и не смог сразу? Ты вообще в курсе, что собой представляет этот клан? Они и нас задавили потому, что не хотели уступать монополию. В прессе, банках, у них даже менты куплены! Причем на уровне федералов. Это какого порядка на тебя наезд был, если у него «не получилось сразу»?
– Откуда ж я знаю, – присела рядом, протягивая руки. – Давай помогу.
– Хотя, может, это арбитры за тебя взялись? Было бы круто.
– А арбитры это кто?
– Лучше не спрашивай.
– Руслан! – гаркнул отец парня, и тот моментально выпрямился, как солдат под приказом командира. – Ты че там копаешься?
– Идем, – зашептал он, утаскивая меня вниз по лестнице.
– Но ты так и не рассказал мне, кто такие арбитры!
– Пусть тебе твои упырята объясняют, – фыркнул парень, вталкивая меня в дверь подвала.
Лестница начиналась сразу от двери, а потому я не упала с нее лишь чудом. Ухватилась за перила, лавируя на самом краешке ступеньки. Тяжелая дверь захлопнулась перед носом.
«Придурок!» – прошептала я едва слышно, а затем направилась вниз по лестнице.
Через пару часов Руслан занес мне обед, а вместе с ним большую коробку.
– Что это? – нахмурилась я.
– Платье на вечер. Там еще туфли и маска.
– Маска? – округлила я глаза, хотя больше интересовало, каким образом Раис мог бы угадать с размером одежды и обуви.
– Ну, для глаз, с дырочками… – смутившись, пояснил парень. – Ты ж типа в розыске. А чтобы ты там не одна была такая и в глаза не бросалась, сказали, их на входе будут раздавать, типа рекламная акция следующей премьеры.
– Любопытно… – открыла коробку, вытаскивая на свет длинное черное платье и такие же туфли. Размер действительно был мой.
Ткань платья была чудесной, легко струилась между пальцами. Несмотря на всю ситуацию и переживания, хотелось его померить. Мне казалось, что должно смотреться очень красиво, даже учитывая мой выпирающий живот.
– Раис не слишком доволен, что ребята-упырята без тебя встречаться отказались. Платье и туфли, кстати, тоже они передали. Так что ты это… ну, осторожнее там, что ли, – парень неловко похлопал меня по плечу, видимо, желая выразить этим поддержку.
– Ты не слишком его любишь? – я надеялась, что вопрос выйдет непринужденно.
– Он мой отец. И твой тоже, – пожал плечами Руслан. – Какой есть.
– Но ты ведь мог уйти вместе с другими, присоединиться к какому-нибудь другому клану?
– Я вырос в этом городе. Черта с два какие-то уроды меня из него выгонят!
Пафосная фраза и после нее такой же пафосный хлопок дверью.
Глава 11
Я присела на диван, одной рукой снова коснувшись платья. Значит, его для меня выбирал Виктор. На сердце потеплело от этого факта. Вот только, судя по маске, кулон мне возвращать никто не планирует, так что в любом случае надо быть предельно осторожной.
Как же волнительно! И страшно…
Я окинула взглядом подвал. Не хотелось бы после спектакля вернуться сюда снова.
Через пару часов за мной снова зашли. На этот раз это был сам Раис.
Он был в сером поношенном костюме с чуть протёршимся на плечах пиджаком. А на шее красовалась знакомая серебристая летучая мышка.
– Уже готова? Отлично. Надень маску сразу. Во избежание, так сказать, – он окинул меня придирчивым взглядом, а затем кивнул каким-то своим мыслям.
– Мне нужна куртка. На улице холодно…
– Идем.
Двор вокруг дома был полностью засыпан снегом, а снаружи поджидала машина с логотипом фирмы такси. Обернулась, снова разглядев начинающееся кладбище за забором.
Какое все-таки дурное место.
До театра оперы и балета доехали быстро.
Вокруг было довольно много народу, некоторые действительно с масками. Стоило выйти из машины, как Раис крепко вцепился мне в локоть.
– Только попробуй сбежать! – прошептал он мне на ухо. – Я тебе в обед яд подсыпал медленнодействующий, так что если убежишь со своим хахалем, то сдохнешь уже завтра.
Дернулась, переведя на него шокированный взгляд. Раис сиял гаденькой улыбочкой, зорко посматривая при этом по сторонам.
– Вы ведь пошутили? – икнув, спросила я. Слишком уж довольным он выглядел. Ведь глупо с его стороны так рисковать? А вдруг яд подействует быстрее и убьёт его единственный козырь?
– Может, да, может, нет, – туманно потянул он.
Мы прошли внутрь. Хотя с учетом того, что Раиса люди не замечали, продвигаться вперед было сложно. Когда оборотень оттолкнул контролера на входе, тот подумал, что это сделала я, и начал громко ругаться.
– Да что вы себе позволяете, девушка?! – пожилой старичок на входе сдвинул брови. – Осторожнее!.. О, Герман Игнатьевич!
Стоило в нашу сторону подойти Нагицкому, как проверяющий моментально расцвел самой искренней улыбкой.
Меценат кивнул ему и указал нам в сторону лестницы.
– Давайте вашу куртку, Вероника, а сами проходите наверх.
Раис тут же снова уцепился за мой локоть, словно боялся, что я опрометью кинусь бежать.
На втором этаже так же было полно людей. Все в красивых платьях, костюмах. За это я и любила театры. Тут всегда царила особая атмосфера. Сначала я боялась, что маска на моём лице будет выглядеть нелепо и неуместно, но нет.
В коридоре стоял небольшой павильончик, где были выставлены яркие плакаты. «Джузеппе Верди. Бал-маскарад. Опера»
– Обязательно приходите к нам на будущую премьеру, – негромко говорила стоявшая рядом с павильоном девушка, раздавая всем желающим маски, похожие на мою.
Кто-то держал их в руках, а кто-то надевал, но так или иначе, я действительно не выглядела белой вороной.
– Девушка, маску? – обратилась ко мне работница театра.
– Спасибо, – рассеяно поблагодарила, – у меня уже есть.
Я повернулась осмотреть толпу и замерла, не сразу поверив своим глазам.
Дыхание сбилось, реальность на миг потемнела. Мне пришлось самой вцепиться в руку Раиса, чтобы не упасть. В нескольких шагах от меня стоял Виктор.
И взгляд его не сулил мне ничего хорошего.
– А вот и ты, – мрачно констатировал он, не отрывая от меня своих наливающихся красным цветом глаз.
Я сделала шаг назад.
– Можем пройти в отдельную комнату, – словно во сне услышала обращенный к оборотню голос.
– Ищите дурачка. Предпочитаю быть на виду, – фыркнул Раис. – Да и обсуждать особо нечего.
– Зачем же тогда эта встреча? – холодно уточнил Виктор.
– Я отдаю тебе девку, ты в присутствии представителя арбитров подтверждаешь, что не тронешь больше ни меня, ни кого-то из моего клана. Я подтверждаю, что не трону больше ни ее, ни твоего ублюдка. Ни словом, ни делом, как говорится. Мы возвращаемся в город.
– В таком случае, предлагаю другой вариант, – голосом вампира можно было замораживать воду, – оставляешь ее себе, а сам убираешься из города. Взамен на кулон гарантируем безопасный выход всем твоим людям.
Что?!
В первый момент я решила, что ослышалась. Кулон? Так вот почему он пришел сюда? Моя безопасность его не интересует? Или это потому, что он окончательно уверился в моем предательстве?
– Он оказался моим отцом! – выпалила я. – Выкрал прямо со двора твоего дома! Не давал пить сутки и в итоге заставить отдать ему твой проклятый кулон…
Виктор перевел на меня невозможно тяжелый взгляд, открыл рот, явно собираясь ответить, но не успел.
– Заткнись, – Раис до боли сжал мою руку, наверняка после такого останутся синяки. – А ты… считаешь меня таким идиотом, что я отдам единственное, что защищает меня?
– А еще он сказал, что проблемы с микросхемами – это не их работа. Так что…
– Я сказал, заткнись! – прикрикнул Раис, но, должно быть, из-за кулона никто даже не обратил внимания.
– Как твои люди попали в мой дом? – негромко спросил Виктор, никак не реагируя на мои слова.
– Думаешь, я здесь, чтобы сдать все свои секреты? Держи карман шире.
– Чтобы согласиться на твои условия, – медленно заговорил вампир, – я должен поверить в то, что не она все это время тебе подыгрывала.
Пренебрежительный взгляд в мою сторону стал последней каплей. Горько, несправедливо. Зачем он так говорит? Неужели действительно не верит? Или это лишь уловка, чтобы было легче договориться с оборотнем? Вроде как цена, то есть я – недостаточная ценность, чтобы принимать ради нее кабальные условия.
Прозвенел первый звонок, люди вокруг начали проходить к дверям, ведущим в зал. Там, где стояли мы, почти никого не осталось.
– Чтобы проникнуть в дом без моего согласия, нужно быть вампиром или получить помощь от вампира, или же… воспользоваться артефактом, содержащим вампирскую кровь.
– Ни у одних вас есть древние артефакты, а твоей крови было предостаточно в том месте, где ты убил шестерых моих парней полгода назад, – пафосно произнес Раис, тут же меняя тему, – убил ни за что. Развязал войну. Так пожинай же ее плоды.
Что-то тут было нечисто. Я не могла успеть хорошо изучить Раиса за эти пару дней, чтобы понимать, где он врет, а где говорит правду. И, тем не менее, какое-то шестое чувство буквально кричало о том, что все на самом деле совсем не так.
– Ни за что? Напомнить, что именно твои парни делали в том клубе? Клубе, принадлежащем одному из моих братьев, между прочим. Их предупредили. Они не послушались. И то, что потом вы решили мстить и в итоге сами же бежали из города, оставшись в меньшинстве, – это полностью ваша заслуга и проблема.
– Теперь это твоя проблема, – сквозь зубы прошипел Раис.
Прозвучал второй звонок. Только теперь я заметила стоящего поодаль в углу молодого парня. Он с преувеличенным интересом рассматривал картинку, висящую тут же на стене, но, кажется, ловил каждое наше слово. Я не сразу узнала, но это был один из братьев Виктора, пожертвовавший свою кровь для артефакта.
В противоположном конце заметила еще одного. Рыжий в темно-зеленом костюме. Его я тоже вспомнила не сразу.
Огляделась – Раис был в явном меньшинстве, а возможно, кроме этих двоих, тут был еще кто-то.
– Господа, не желаете пройти на свои места? – вздрогнула от негромкого вкрадчивого голоса слева от меня. Нагицкий подошел абсолютно бесшумно.
– Я хочу поговорить с Никой наедине.
– Исключено, – отрезал оборотень. – Я не настолько идиот…
– Ты требуешь за нее слишком большую цену. Выставляешь ее как товар. Прежде чем согласиться или не согласиться, я должен убедиться в качестве этого товара.
Ладони буквально зачесались отвесить Виктору пощечину. Я – товар? Да как он смеет вообще? Даже если он говорит все это специально для того, чтобы сбить Раиса с толку…
– Свободна шестая ложа. Там вы сможете поговорить, при этом оставаясь у всех на виду, – закончил этот спор Нагицкий, незаметно подталкивая меня в сторону.
Раис возмутился, но справа и слева от него оказались братья Виктора.
– Не забывай, что ты отравлена, – только и успел шепнуть мне он.
Показался беловолосый Максим под руку с симпатичной блондинкой. Ее я определенно где-то видела. Может быть, это та самая, которая встречала Виктора у дома, где меня прятали вначале? По длине волос и фигуре было похоже, вот только стоящая рядом с Максимом девушка совсем не походила на розовую, что подставила меня с фальшивыми деньгами.
Мне сказали, что женщин-вампирш не бывает, так кто же она?
Третий звонок. Еще остававшиеся вокруг люди массово начали проходить в зал.
Раиса оттеснили в сторону, и я почувствовала, как на талию легла рука бывшего. Он мягко подтолкнул меня к выходу на ложу.
Торопливо прошла вглубь, усевшись на крохотный диванчик. Происходящее на сцене отсюда было видно, как на ладони. Снизу располагалась оркестровая яма, в которой музыканты готовились к выступлению. Со стороны амфитеатра из зрительных кресел все еще были слышны голоса, но и они затихали со временем. Атмосфера была строгой, торжественной, предвкушающей чудо.
И лишь мне было совсем не до этого чуда. Я, словно завороженная, смотрела, как Виктор медленно приближается, прожигая душу пугающим взглядом.
– Привет, – шепнула я ему, от нервного озноба зуб на зуб не попадал.
Почему я сейчас так переживала? Почему боялась?
Ведь мне нечего было скрывать, я не была ни в чем виновата.
Мужчина подошел вплотную, сел рядом, поднял руку, убирая выбившуюся из прически прядь, провел кончиками пальцев по щеке.
– Привет, – нетерпеливый шепот коснулся моей кожи. – Вот теперь я готов слушать твои объяснения.
И что же он хочет услышать? Я уже все рассказала. Если он не верит мне, то нет смысла из раза в раз повторять одно и то же! Я тряхнула головой, упрямо поджав губы.
Он улыбнулся, но его улыбка не сулила ничего хорошего.
– Зачем ты вообще вышла из дома? – вдруг жестко спросил он, резко тряхнув за плечи. – За два дня я успел поднять на уши весь город, и представь же, каково было мое удивление, когда выплыл Герман с требованием переговоров от оборотней. А теперь выясняется, что Раис при этом твой папаша?!
– Ты в своем уме?! – я стукнула его по руке, которой он держал меня. – По-твоему, я специально все это подстроила?
– Откуда мне знать? – он чуть отодвинулся.
В зале начали гасить свет, зазвучали первые звуки музыки.
– Знаешь, – как ни горько было это признавать, но слова все же просились наружу, грозя в противном случае буквально сжечь изнутри. – Возможно, все к лучшему? Надо признать, что мы просто не созданы друг для друга. Ты мне не веришь, что бы я ни говорила, а я не хочу еще сильнее ввязываться во всю ту грязь и чертовщину, что тебя окружает. Еще недавно у меня была работа, перспективы, да, впереди маячил декрет, но ведь все справляются. И я бы справилась. И лишь стоило случайно встретиться с тобой, как все полетело в тартарары…
– Не говори так, – глухо попросил он.
– Но это правда. Нам действительно лучше друг без друга, – отрезала я, хотя на этих словах в горле встал ком.
Занавес открылся, представляя зрителям людей в египетских одеждах, декорации стен с древними фресками. Аплодисменты с каждой секундой становились все громче и громче, как лавина, они проносились по всем рядам, усиливая друг друга.
– Если ребенок мой, то…
– «Если». Опять это «если»! – спасительная темнота вокруг скрывала выступившие на глазах слезы. – Если ты не уверен даже, что я тебе не изменяла, то зачем это все? Или решил провести тест ДНК, когда ребенок родится? И только потом принимать решение?
– Ника… – он вдруг взял мою руку в свою, и это простое, казалось бы, действие моментально отозвалось тысячей мурашек по всему телу. – Я сотню лет был один. Не подпускал никого к себе. Я хочу тебе верить, но…
– Но?..
– Но мне просто нужно время.
Мужчина в форме египетского военачальника запел пронзительно и сильно. Итальянский язык имел свое особое звучание. Сверху над сценой висело табло, на котором бегущей строкой высвечивался перевод.
«…Лишь для тебя я достиг победы…»
– Отлично, – я попыталась встать, но Виктор не дал мне этого сделать, – сообщи, когда время придет. Я не хочу мириться с постоянными обвинениями до тех пор, пока ты привыкнешь, или что там тебе нужно!
Снова попыталась подняться, вот только он ловко потянул меня на себя, и в итоге я оказалась сидящей у него на коленях.
– На нас могут смотреть… – зашипела я.
– Пусть смотрят, – горячий шепот обжигал шею. Сладкая истома тут же затопила сознание. – Оборотни хотят мира… пожалуйста. Будет им мир. В конце концов, не мы начали эту войну. Кулон вернем позже.
– Я все еще в розыске, – напомнила я, пытаясь удержать его руки. Горячая ладонь скользнула по бедру вверх, под ткань платья.
Боже! Какой стыд! Нас может видеть весь зал!
На сцене на коленях стояла девушка в рабской одежде. Лицо ее блестело в свете прожекторов, и отсюда казалось, что это от слез. Весь вид говорил о безумном страдании. А пронзительный голос западал в самую душу.
«Да, я люблю его, и за любовь страдаю ужасно…» – переводило табло сверху.
– Я почти это уладил, – Виктор уткнулся мне в волосы, шумно вдыхая их аромат. – Дьявол, по крайней мере, теперь понятно, что я не спятил…
– Ты спятил! Тут же полно людей!
Попыталась соскользнуть на соседний стул, но он держал крепко.
– Нет, я про этот едва уловимый запах. Ты оборотень…
– Сам ты оборотень, – всхлипнула я, устав вырываться.
Этот мужчина – наваждение, болезнь. Что бы я ни делала, как бы ни бежала от него, я раз за разом оказываюсь в его руках. И, несмотря на все потрясения, мне не избавиться от чувств, что он разжег в моем сердце.
Рабыня на сцене заканчивала свою песню, и мне на миг показалось, что она поет не о себе, обо мне. Дочь эфиопского царя, с войсками которого сражались египтяне во главе с ее возлюбленным.
Мой отец оказался далеко не царем, да и нежных чувств я к Раису совсем не питала. Но то, что мы с Виктором очутились по разные стороны, было фактом.
– Одно слово, – попросил Виктор. – Просто скажи мне. Ты хочешь остаться со мной? Я соглашусь на любые условия, но только если ты сама согласна быть рядом.
Глаза в глаза. Искренность, от которой перехватывало дыхание. Словно во сне я увидела со стороны себя, нас. Медленно-медленно кивнула.
Виктор потянулся, невесомо касаясь моих губ своими, скрепляя этим поцелуем наш договор. Словно ставя клеймо на моем сердце. Печать, которую не смыть никогда.
Он поднялся, уводя меня из ложи.
В последний момент я успела лишь обернуться на сцену: там танцевали девушки в золотых одеждах. Легкие, изящные, таинственные. Я сразу узнаю момент из репетиции балета, который мы застали здесь чуть больше недели назад. Но сейчас все выглядит совсем по-другому. Словно силы притяжения больше нет, словно балерины – это и есть сошедшие на землю египетские божества, им доступна своя, особая магия. И главная чаровница среди них – девушка с темными волосами, та самая, про которую просил Нагицкий.
Она не танцует – эти движения можно было бы сравнить с песней, с музыкой тела, которая волнами расходится по залу, приводя всех присутствующих в состояние легкой эйфории.
Только теперь я поняла, почему Нагицкий так жадно смотрел на нее. Должно быть, он и сейчас сидит где-нибудь в зале, жутко облизывается и прожигает ее голодным взглядом.
Мы вышли в фойе, быстрым шагом направились к лестнице. Каково же было мое удивление, когда я увидела прямо на ней сидящего мецената.
Он поднял на нас тоскливый взгляд.
– Она сейчас выступает, да? – пьяно спросил он. Встал, чуть покачиваясь.
Я кивнула.
– И как она? – спросил он жадно.
– Почему же вы сами не смотрите?
Нагицкий скривился так, словно у него разом заболели все зубы.
– Не удержусь и испорчу всем выступление, – пожал он плечами. – Слишком уж… вкусно.
Музыка в зале на миг стихла, но лишь затем, чтобы смениться торжественными звуками: началась партия мужского баритона.
– Партия Рамфиса, – странно улыбнулся Герман и повернулся к Виктору. – Еще даже не середина, а вы уже уходите. Ты ведь понимаешь, что, забрав ее, ты фактически согласишься с условиями, что выдвинул тебе Галавиц? В этом храме Терпсихоры любые действия приобретают вид нерушимых договоров, подписанных кровью. Такова сила арбитров.
Виктор ничего на это не ответил, прошел мимо, начав спуск по лестнице. Меценат снова опустился на ступеньку, прислушиваясь к доносящимся из зала звукам музыки. Кивнув ему на прощание, я отправилась вслед за Виктором.
Но в вестибюле состоялась еще одна встреча. У самого входа поджидал мой отец, скрестив руки на груди, сверкая волшебным кулоном на шее.
Чуть поодаль, прислонившись к стене, стоял Максим. На этот раз уже без блондинки.
Виктор кивнул брату, и тот сразу же подошел.
– Ну что, – голос Раиса сочился ядом, – убедился в качестве «товара»?
– Максим, уведи отсюда Нику, пожалуйста.
– Она никуда не пойдет, пока ты не согласился на мои условия.
– Будет тебе перемирие, – буквально выплюнул Виктор. – Максим.
Мужчина качнул белой головой, показывая мне, что пора уходить. Дважды просить не пришлось.
Оставаться рядом с новоявленным папашей мне не хотелось ни секунды. И уж тем более возвращаться в подвал в доме у кладбища.
Выйдя на улицу, села с Максимом в машину. Взревел мотор, мы выехали с парковки, свернув на дорогу.
– Жвачку хочешь? – мужчина закинул в рот, кажется, целых полпачки, отчего я уловила едва заметный запах мяты в салоне. Желудок сделал неприятный кульбит.
– Я только фруктовые ем, от остальных меня тошнит. Токсикоз, все такое… – рассеянно отозвалась я. И тут вспомнила о том, что сказал Раис, когда мы пришли в оперу.
Вот черт!
– Остановись! – сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. – Нам надо вернуться, срочно!
– Что случилось? – Максим бросил короткий взгляд через плечо.
– Пожалуйста! – из-за охватившей разом паники я и сказать не могла толком, что происходит.
– Тут нельзя останавливаться, плюс двойная сплошная. Отмазаться, конечно, проблем не будет, но смотри, какой плотный поток, в кого-нибудь врежемся. Люди такие хрупкие… – миролюбиво постарался урезонить меня он, объясняя, как ребенку. – Сейчас вот доедем до разворота…
– Нам надо вернуться… – прошептала я.
Перед глазами всплыло злорадное лицо Раиса:
«Я тебе в обед яд подсыпал…»
Неужели я теперь умру? Как быстро действует яд? Мне стало казаться, что кружится голова и не хватает воздуха. Надавила на кнопку на двери, приоткрывая окно, жадно глотая морозную свежесть с улицы.
Тяжело сглотнула, слюна была горькой. Может, Раис все-таки пошутил? Ведь в оперном театре я чувствовала себя вполне обычно. И сейчас просто себя накручиваю…
– Да скажи уже, что случилось! – не выдержав, прикрикнул Максим. – Мне брат за тебя голову снимет. Особенно после… Рожаешь, что ли?
– Меня… отравили, – призналась я.
Максим резко нажал на тормоза. Сзади послышались протяжные гудки автомобилей.
Я почувствовала, как от резкой остановки желудок скрутило, содержимое просилось наружу. Только и успела, что приоткрыть дверь, как меня вывернуло прямо на обочину.
Мужчина обернулся, схватил меня за руку и потянул к себе.
Он полоснул ногтем по коже, и на ней тотчас выступили алые бисеринки.
– Что ты делаешь?.. – слабо возмутилась я, вытирая губы тыльной стороной руки, но вампир лишь наклонился и слизнул кровь с моей руки.
Причмокнул, словно смакуя.
– Не чувствую у тебя в крови посторонних примесей. Вполне съедобно, – несмотря на дикость его слов, я облегченно выдохнула. – Хотя определенный привкус, конечно, есть…
А вот последняя фраза заставила вновь напрячься.
– Привкус? Это может быть яд?
– Конечно, может… – покивал он с усмешкой, но, увидев, как я начинаю судорожно хвататься за подлокотник, поспешил успокоить. – Мне кажется, это из-за твоего выяснившегося происхождения. Хотя если бы я не знал, то даже не заподозрил бы неладного. Все-таки человеческая кровь вся очень разная на вкус. Все равно как сравнивать с сыром. У кого-то это «дор блю», у кого-то «камамбер», а у кого-то копченая «косичка».
Я нервно хихикнула.
– Успокойся. Ты не отравлена. Я бы почувствовал. Просто укачало на нервной почве.
Максим тем временем снова завел мотор, набирая скорость. Окно машины все еще было отрыто, и при движении в лицо ударил поток воздуха. Я закуталась поплотнее в куртку, но закрывать окно не стала.
Значит, все-таки Раис наврал? И со мной все хорошо?
– Но вообще я не силен по части химического состава крови или даже генома человека и его влияния на вкусовые ощущения. Это тебе лучше к братцу. Он… – Максим сделал вид, что задумался, а затем туманно произнес, – скажем так, много исследований проводил на эту тему. Ганнибал Лектер от науки, блин.
Я вспомнила, что читала новости как раз об исследованиях в «Алмаз-фарм», о том, что это как-то связали с оборонным заводом, где я работала. Но, судя по всему, то, что делал Виктор, его брату не очень нравилось.
– А что за исследования? Он мне ничего не рассказывал. Я думала, они там просто новые лекарства испытывают.
– Ага. Лекарства, лекарства… – покивал Максим с такой язвительностью, что сразу становилось ясно: ни о чем целебном речи и не идет. – Он у себя ищет способ выявления генов, которые делают из людей нелюдей. Ты представляешь, чем это может грозить?
Похоже, Максим эти исследования брата совсем не одобрял.
– Тем, что некоторые люди будут жить дольше? Или, может, даже все будут жить дольше?
– А, по-твоему, это благо? – судя по тому, как недобро заблестели его глаза, тема была для него «любимой мозолью».
Решив, что лучше я обо всем спрошу у Виктора, поспешила перевести разговор в другое русло:
– А чем вы вообще питаетесь? – я уже задавала несколько раз этот вопрос Виктору, но тот либо уходил от ответа, либо начинал рассказывать про донорскую кровь. Но Максиму не было нужды казаться для меня лучше, чем есть, или он не должен был бояться меня напугать.
На улице уже стемнело. Зажигались фонари, проезжающие мимо машины ярко светили фарами.
– Если говорить о вампирах вообще, то чаще всего используют проституток, – усмехнулся мужчина.
Я закашлялась.
– Вы их убиваете?
– Пф… вот еще. С трупом возиться, – он повернулся, посмотрев на меня как на умалишенную. – Держи лайфхак. Научишь своего ребенка, когда подрастет. Вызываешь девушку, гипнотизируешь, отпиваешь пол литра. Затем расплачиваешься и шлешь лесом. Даже если она и заметит потом какие-то небольшие ранки у себя, то в полицию не пойдет.
– Охренеть! – не слишком вежливо прокомментировала я. – Надеюсь, моему ребенку такое не понадобится. А вы заразиться не боитесь?
