Екатерина Вострова
Мой бывший темный
– Ты кусаешься! – жалобно пискнула я, разом растеряв весь свой пыл.
Но рука Виктора тут же вернулась на место, продолжая неторопливую ласку.
– А ты дразнишься, – вкрадчиво парировал он.
– Да я ведь ничего такого не сказала! – возмущенно дернулась, но Виктор держал слишком крепко.
– Тебе даже говорить не нужно. Стоит мне представить тебя в объятиях другого мужчины…
Еще один укус, несильный, но от того не менее чувствительный.
– Так нечестно, – театрально надулась я.
Я свела ноги, попытавшись отодвинуться, но сделать это было не так просто. Вся ситуация казалась безумно возбуждающей, и тело просто не желало мне подчиняться, стремясь получить как можно больше удовольствия.
– Честность – относительное понятие… – туманно произнес он. – Кстати, лет двести назад тебе бы не удалось уйти от меня так просто. Даже будь я трижды чудовищем…
– Ты и есть чудовище, – не смогла сдержать смешок я.
– Значит, коварный вампир сейчас действует против твоей воли?
Жаркие прикосновения пьянили. Внизу полыхал пожар, и от его ответного желания у меня перехватывало дыхание.
– Да… – прошептала, совсем позабыв заданный вопрос.
– Мне остановиться?
Я не сразу поняла, о чем речь:
– Не надо, пожалуйста… Не останавливайся.
Он тихонько рассмеялся.
– Ну раз ты просишь…
Внутри все сладко сжалось от предвкушения. Осталось лишь чуть-чуть податься вперед, навстречу обуявшей обоих страсти.
Уже когда мы оба достигли наслаждения, я без сил обмякла в его объятиях, Виктор подхватил меня на руки.
– Эй! Куда ты меня несешь? – обхватила его шею, боясь упасть.
Не то чтобы не доверяла, но ведь сейчас я была беременна, вдруг он меня не удержит, я выскользну, ударюсь?
– И вообще, ты же пришел за какой-то папкой, тебе ведь пора на работу.
– О, да. Сначала примем душ, а затем… – он сделал паузу, коварно ухмыльнувшись. – А затем снова примемся за работу.
– Фу! – искренне рассмеялась я. – Пошлые намеки были в ходу в позапрошлом веке?
– Пошлые намеки в ходу во все времена, – поддержал он шутку, внося меня в ванную, – они объединяют.
Глава 10
Уже после ванной, счастливая и разморенная, я уснула, несмотря на обеденный час, на кровати, куда Виктор отнес меня.
Проснулась от того, что кто-то настойчиво царапал по моей ноге коготками.
– Кошка!.. – отмахнулась я, с трудом вырываясь из объятий сна.
Воспоминания тут же налетели на меня. Я вспоминала, как сама же соблазнила Виктора, как мы целовались, и… затем продолжение в ванной. Боже! Неужели все действительно случилось!
И как теперь себя вести? Что это все значит? Мы с ним помирились?
– Мяу! – неугомонное создание напомнило о себе, продолжая царапаться.
– Сейчас, сейчас… – я с силой протерла глаза, пытаясь взбодриться. – Идем, ты, наверное, голодная.
«Как, впрочем, и я».
На кухне солнышко светило прямо в окошко. Весело, по-летнему, несмотря на снег за окном. Даже на сердце становилось радостнее от этого света. Чуть подумав, приоткрыла окно, чтобы впустить немного свежего воздуха.
Положила корма в миску для кошки, затем решила приготовить чего-нибудь для себя.
Может быть, попробовать сделать романтический ужин? Или Виктор есть все равно не будет? Хотя ведь ел же он обычную еду, когда мы с ним встречались… по крайней мере, мне казалось, что я точно помнила, как он ел.
– Мяу! – я обернулась на протяжный звук и тихонько про себя выругалась.
Когда только эта засранка успела? Она сидела прямо за окном и смотрела на меня сквозь стекло.
– Кис-кис-кис… – позвала я, но та игриво махнула хвостом и спрыгнула прямо в снег. – Вот чертовка!
Я выругалась, подошла к окну, продолжая звать ее, но маленькая вредина лишь сделала несколько шагов прочь от дома.
Всплеснув руками, бросилась в коридор, застегнула куртку, натянула шапку и, сунув ноги в сапоги, приоткрыла дверь.
– Кис-кис-кис! – снова позвала я, увидев, как кошка пробирается от окна к дорожке, ведущей к припорошенным снегом вишневым деревьям.
Осмотрелась – вокруг никого. Коснулась рукой груди, где был спрятан кулон. За ту неделю, что я прожила в этом доме, я так ни разу и не выходила, опасаясь вляпаться в очередные неприятности. Виктор сказал, что на доме стоит защита, и мне оставалось только ему поверить.
Хотя та же самая защита не помешала двум мужчинам вломиться к нему всего семь дней назад.
– Бестолковая кошка! – всплеснула руками я, выходя на дорожку. Увидев, что я пошла за ней, та лишь ускоренно стала перебирать лапами, а затем и вовсе свернула к соседнему участку, прямо меж вишневых деревьев.
Я наклонилась, прикрывая глаза рукой, чтобы ветка не попала в глаз:
– Попалась, вредина! – издала я победный клич, схватив наконец маленькую негодницу. – Пошли домой, все лапы ведь отморозишь!
Что-то уперлось мне в спину.
«Должно быть, ветка», – я попыталась двинуться в сторону, но незнакомый хриплый голос заставил замереть.
– Попалась, – передразнили меня. – Дернешься – убью.
К моему лицу поднесли грязную серую тряпку, зажали рот, нос, вынуждая вдыхать резкий островатый запах. Мир потускнел, руки и ноги ослабли. Лишь протяжное кошачье «Мяу!» эхом отразилось в ушах, и я окончательно погрузилась в небытие.
Мне снилось, что я лежу в лодке, застрявшей посреди бушующего моря. На лицо падали соленые брызги, меня покачивало на волнах, ударяя то об один борт, то о другой.
– Смотри, в себя приходит.
Особенно большая волна окатила с разбега, попала на лицо. Я попыталась убрать мокрые волосы с глаз, но руки почти не слушались. Попыталась снова.
И тут поняла, что никакое это не море. Я лежу на грязном замызганном диване, рядом со мной пустое ведро с водой, из которого, очевидно, меня и окатили. Голова тяжелая, в ушах гудит, тело словно чужое.
«Ребенок!» – мелькнула паническая мысль, и словно в ответ на мои опасения и страхи почувствовала шевеления малыша внутри. Оставалось надеяться, что то, чем меня усыпили, не навредило ему непоправимо.
Попыталась сесть. Завидев это, стоящий рядом человек подхватил меня под мышки и помог принять более-менее ровное положение.
«Кулон!» – нащупала пальцами нагревшийся металл под одеждой. Но почему он не сработал? На меня напали, утащили неизвестно куда…
Страха пока не было, как не было и паники, видимо, организм еще не до конца пришел в себя и пока мог лишь справляться с тем, чтобы оставаться в сознании, и на эмоции ресурсов уже просто не хватало.
Где-то сбоку хлопнула дверь. Я попыталась оглядеться. Кажется, это какой-то подвал. По крайней мере, окон нет, а стены сделаны из кирпича.
Вперед вышел высокий жилистый мужчина с седой головой и крючковатым носом:
– Молодец, Руслан, хорошо сработал.
Тот самый мужчина, что помог мне сесть ровно, низко поклонился седому и отошёл к стене.
– Что происходит? – я переводила взгляд с одного на другого, вновь ощущая себя качающейся на волнах в маленьком суденышке посреди моря. Того и гляди вновь накроет волной и утянет на дно. – Кто вы?
Седовласый расплылся в неприятной улыбке:
– Тот, кого ты, возможно, мечтала увидеть всю свою жизнь, – пафосно произнес он.
– Шекспир? – ляпнула я первое, что пришло на ум после его слов.
На рай это место походило мало.
– Еще варианты? – усмехнулся он.
– Если я все еще жива, то на Стивена Кинга вы не слишком похожи.
– Я твой отец, дура, – поморщился седовласый.
– Сначала сами же меня какой-то дрянью накачали, а теперь обзываетесь, – фыркнула я, пропустив мимо ушей часть сказанной фразы.
– Похоже, она не удивилась… – заговорил парень у стены, Руслан, кажется.
– А чему я, собственно, должна удивляться? – разум отказывался мыслить трезво.
– Она вообще слышала? – снова произнес Руслан.
Седовласый подошел почти впритык и поднял мой подбородок, внимательно заглядывая в глаза.
– Меня зовут Раис, – усмехнулся он.
– Приятно познакомиться. Ника, – язык слегка заплетался, а в ушах снова начало шуметь. – Вероника Романова.
– Я знаю. Я твой отец.
– Да ты гонишь… – вырвалось у меня от удивления.
Я постаралась приглядеться к нему. Да нет же. Совсем не похож. У этого Раиса вытянутое лицо с едва заметными восточными чертами, нос крючком. У меня же типично славянская внешность и курносый нос. С чего он взял, что я его дочь?
И тем не менее, внутри все напряглось. Я ведь действительно, как и все приютские, мечтала в детстве найти родителей, узнать о своих корнях.
– Мда, воспитанием и не пахнет… – фыркнул Раис.
– А моя мать? – опомнилась я. – Она тоже тут где-то прячется?
Несмотря на воздействие дурмана, сердце стало биться чаще, ладони вспотели, а в горле встал ком.
– С твоей матерью я развлекся один раз, это было… случайно, – Руслан засмеялся на этих словах, но тут же замолк, стоило седому бросить на него строгий взгляд. – Я о ней и не вспоминал. Она забеременела и отказалась от ребенка.
– И где она сейчас? – хрипло спросила я.
– Понятия не имею.
Новость была настолько нереальной, что осознание запаздывало. Слишком много странного происходило в последнее время. Необъяснимого, сверхъестественного.
– Почему я должна вам верить? – я коснулась рукой живота, чуть поглаживая его, пытаясь успокоить этим скорее себя, чем ребенка. – Вы похитили меня, накачали какой-то дрянью, это могло навредить ребенку! Если все правда, то не просто ребенку, а вашему внуку!
– Ничего этому выродку не будет. Руслан, покажи ей.
– Выродку? Как вы можете так говорить?
В ответ на это мужчина лишь рассмеялся низким пробирающим смехом:
– Потому что я и сам выродок. Руслан. Покажи ей.
Парень у стены угрожающе двинулся в мою сторону, в его руке на мгновение сверкнул металл. Я попыталась отпрянуть, но, покачнувшись, лишь откинулась обратно на диван.
Ну же, мышка! Какого черта ты не работаешь? Где твоя защита, когда она так нужна?!
Руслан остановился в шаге от меня, а затем плотоядно улыбнулся.
– Вы меня убьёте? – не выдержав охватившего напряжения, спросила я, слегка заикаясь.
– Дьявол тебя дери, Руслан! Прекрати пугать девку и покажи ей бумагу! – прикрикнул на него Раис.
Улыбка парня померкла, он скривился и вытащил из кармана запечатанный конверт. Ловко вскрыл его ножом:
– Только пришло, – невинно пожал он плечами.
Из конверта показался сложенный лист бумаги.
Он швырнул его мне на колени. Осторожно подняв, развернула, пытаясь вчитаться в ровные строки:
«Экспертное заключение. Информационный ДНК-тест» – гласил заголовок.
«Акт заключения о биологическом отцовстве…»
– Откуда у вас мой… материал? – я подняла взгляд на мужчин в комнате. – И с чего вы вообще решили его проверять?
Снова опустила глаза к бумаге.
«Предполагаемый отец Раис Александрович Галавиц. Дата рождения: 1940 …»
Галавиц? Так он из того клана оборотней, про который говорил Виктор? И год! Сороковой! Но он не выглядел при этом стариком. Разве что голова седая, но и только.
«Выводы и интерпретация результатов: Основываясь на результатах, полученных при анализе исследованных генетических систем… Считая
априорную вероятность отцовства равной 50%, вероятность отцовства в настоящем случае составляет 99.9999%…»
– Охренеть… – радости от обретения родителя я не чувствовала, скорее, наоборот.
Это с каждой секундой нравилось мне все меньше и меньше. И теперь понятно, почему мышка не сработала. Виктор же говорил, что она не работает с родственниками…
Видимо, те двое, кто приходил в дом Виктора, не были мне кровной родней, а вот Раис…
– А представь, как мы удивились полгода назад, когда семейный артефакт показал нам, что у нас новый член стаи, – фыркнул Руслан. – Отец грешил, что это я кого-то оприходовал. Стали выяснять…
Он захохотал, а у меня набатом отозвалось это его «отец». Мало мне было одного родственничка, у меня теперь что, еще и брат?!
– А оказалось, это он сам так удачно развлекся. Но кто ж мог подумать, что артефакт запоздает на двадцать с лишним лет?
– Заткнись, Руслан, – Раис с размаху отвесил ему затрещину, я аж на месте подскочила, машинально потерев свой затылок.
Нет, в детдоме я и не такое видела. Но когда на твоих глазах вот так бьют взрослого уже мужчину, словно нашкодившего подростка, которого застали за сигаретами…
Ну нафиг такого «папу»!
Сам Руслан моментально ссутулился и отскочил в сторону.
– Ну что за трепло? – поморщился Раис. – Что, уже родича унюхал, и все? Забыл, чьего ублюдка она под сердцем носит?
– Ты же сам хотел ей все рассказать! – обиженно проговорил он.
– А моя мать? – несмотря на весь сюрреализм и напряженную обстановку, я бы себе ни за что не простила, если бы не спросила это. – Кто она? Она жива? Она тоже… из ваших?
– Была б она из наших, мы б тебя не искали, – усмехнулся Раис.
– Но тогда кто? У вас есть ее адрес?
– Думаешь, когда он девок насиловал, то адрес у них спрашивал? – заржал Руслан, но после еще одного подзатыльника резко замолк.
Ох… Если что-то и могло сделать ситуацию хуже, то, наверное, только это… В детстве я представляла себе многое.
И то, что меня украли у родителей. И то, что те погибли, спасая мою жизнь. Или что они просто были бедняками, которые едва-едва сводили концы с концами. Но реальность оказалась куда более горькой. Мама просто ненавидела меня.
Возможно, даже хотела избавиться…
Взгляд упал на паука, ползущего по полу. Насекомых я не очень любила, но даже к этому восьминогому симпатии у меня сейчас было больше, чем к тому, кто назвал себя моим отцом.
– Может быть, тогда я пойду? На наследство я не претендую, – как можно более миролюбиво произнесла я, хотя внутри бушевал шторм. – За детство в детдоме не сержусь. Обещаю присылать открытки на День Рождения и Новый Год…
Я попыталась встать, но Раис, оскалившись… зарычал. Низко, гулко, как дикий зверь, готовый к нападению, как… волк.
– Сидеть, – глухо приказал он, и ослушаться было просто невозможно.
Я с силой сжала обивку старого дивана, случайно проделав в ней при этом дыру. То ли материал был таким ветхим, то ли я сама была действительно на грани.
– Зачем вам я?.. – неуютно подернула плечами. – Столько лет не вспоминали…
– Какой бы ты ни была, с тех пор, как артефакт признал тебя, ты – часть клана, – брезгливо выплюнул он, будто бы сам факт моего признания самая отвратная вещь на свете. – Самками в детородном возрасте не стоит разбрасываться.
– Где же этот ваш артефакт был раньше? – во рту разлилась неприятная горечь.
– Вот и мы удивились, – затараторил Руслан. – От волков и человеческих женщин волки не родятся. А тут бац, и у меня, оказывается, есть уже взрослая сестра!
Я невольно улыбнулась ему. Пусть вначале он и показался мне пугающим и суровым, но сейчас я невольно сочувствовала этому парню. Это мне повезло, я в детдоме выросла, а ему, бедняге, пришлось быть рядом с таким отцом, как Раис.
– Ген оказался спящим. Но где-то полгода назад произошло нечто, что его активировало.
Ему было не нужно говорить, что это. Я и сама поняла. Беременность. То, с чего и начались все мои беды.
– И я что, тоже теперь оборотень? Могу выть на луну и страдать от блох? – больше всего сейчас хотелось побиться головой о стенку.
– Для того, чтобы получить способности, нужна инициация, а инициировать вампирскую девку никто не будет, – брезгливо сплюнул он.
– Слава Вселенной! – я картинно вскинула руки. – Тогда зачем я все-таки здесь?
Несмотря на весь ужас ситуации и страх, я просто не могла заставить себя молчать, потоки слов так и лились из меня, словно могли действительно послужить защитой.
– А ты догадайся, – предложил Раис. – Угадаешь, и я, так и быть, дам тебе одеяло. Вечера холодные, а подвал плохо отапливается.
– Хотите шантажировать Виктора? – других вариантов не было. Вряд ли у этой сволочи могли взыграть родственные чувства.
– Бинго, – хмыкнул Раис. – Руслан, принеси ей плед и следи за подвалом.
С этими словами он развернулся, направившись к неприметной лестнице в углу. Стоп! Они что, собрались меня оставить здесь одну?
– А поесть чего-нибудь вы мне принесете? – я спросила больше для того, чтобы хоть как-то задержать его, но, произнеся вопрос вслух, поняла, что действительно хочу есть. Живот пронзительно заурчал.
– Снимешь свой проклятый кулон – получишь жратвы. А нет – сиди голодной.
– Честный обмен, – расплылся в улыбке Руслан.
Я что-то говорила о том, что этот парень мне симпатичен? Что ж, беру свои слова обратно. Такой же придурок, как и его отец!
Мне на ноги кинули такой же старый и потёртый, как и диван, на котором я сидела, плед.
Но, несмотря на это, запаха от него не было, и, получив, я завернулась в него.
– Ты это, зови, если что, – Руслан бросил напоследок виноватый взгляд на меня и выскользнул за дверь.
Оборотни ушли, оставив меня одну переваривать всю свалившуюся на голову информацию. Вот бы теперь еще понять, как с этим жить дальше.
Почему как только мне кажется, что большего дна я достигнуть уже не могу, как жизнь тыкает носом в очередную грязь?!
«Мы еще посмотрим, кто кого, папочка!» – сказала я себе, стараясь приободриться.
Опустила тяжелую голову на подлокотник, посильнее закутавшись в плед. Одной рукой сжала кулон-мышку, вторую ладонь прижала к животу и даже не заметила, как провалилась в крепкий и глубокий сон.
***
Меня разбудил Руслан. Он тихонько тормошил меня за плечо:
– Вероника… эй…
Я открыла глаза и несколько секунд просто смотрела на него, пытаясь понять, где я нахожусь и кто этот темноволосый кареглазый парень передо мной.
– Не приснилось… – тоскливо протянула я вместо приветствия.
– И тебе доброе утро! – бодро отрапортовал он, мгновенно повеселев, а затем, прищурившись, хитро добавил, – сестренка… Ну как, голодная?
Живот радостно заурчал, выдавая меня с головой.
– Не отказалась бы перекусить. Но еще сильнее я в туалет хочу. Где тут у вас? – раз уж он настроен ко мне благожелательно, то надо этим пользоваться.
– Вон там раковина и унитаз. Душа в подвале нет, не обессудь, – махнул он рукой в сторону неприметной двери рядом с лестницей.
Благодарно кивнув ему, поспешила в уборную. Маленький закуток без окна с крохотной вентиляцией, путей к побегу не наблюдалось. Даже бачок от унитаза был встроенным в стену, труб нигде не было.
Прислонилась лбом к двери, несколько секунд стоя с закрытыми глазами. Как себя вести с похитителями? А что, если Виктор поймет, что меня забрали оборотни, но не испугается, а наоборот – разозлится? Окончательно уверится, что я предательница.
Сделав все и умывшись, снова вышла к Руслану.
– Теперь можно и пообедать, – улыбнулась ему я, скрывая истинные эмоции.
– Да, конечно! – обрадовался он. – Только кулон отдай, а то отец с меня голову снимет, если я тебя вместе с ним выпущу.
Он протянул руку в ожидании.
Я дотронулась до потеплевшего металла под футболкой.
Руслан вздохнул и медленно опустил руку.
– Тебе все равно придется его отдать. С ним тебя из подвала не выпустят. А отец если узнает, что ты не согласилась, даже в трубах воду перекроет.
Тяжело сглотнула. С одной стороны, он прав – выхода у меня нет. Против кровной родни артефакт все равно не защищает, хоть почему-то они и не могут его снять насильно. С другой – Виктор говорил ни за что не снимать мышку. Может быть, если она будет на мне, он сможет меня как-то найти?
Если он вообще ищет меня, а не уверился в том, что я предательница, и ребенок не от него вовсе!
Я покачала головой.
Руслан вздохнул и неторопливо пошел в сторону лестницы.
– Отец будет недоволен, – услышала я его бурчание, когда он захлопывал дверь.
Как только он ушел, я первым делом кинулась осматривать подвал на предмет какой-нибудь емкости. Если вдруг воду действительно перекроют, то лучше набрать ее хоть немного. Но в итоге лишь спустя минут десять я нашла смятую пустую пластиковую бутылку в груде всякой рухляди в углу, вроде старых грязных картонных коробок и сломанного велосипеда, железных решеток и прочего металлолома.
Вот только когда я попыталась открыть кран, воды в нем уже не было. Повернулась к унитазу, нажала кнопку смыва – ничего.
– Сволочи! – в сердцах ударила кулаком по хлипкой двери.
Ну и долго я так продержусь?
Весь день меня мучила жажда. Вначале это ощущалось не так сильно. Но с каждым часом тревога все нарастала. К лицу приливала кровь при мысли о том, что я действительно ничего не могу с этим поделать. Может быть Виктор и ищет меня, но долго ли я так продержусь? А самое главное, как это может отразиться на ребенке?
Я нервно ходила из угла в угол, то поднималась по лестнице почти до самой двери, а затем стояла, тяжело дыша, готовая постучать и сдаться.
Ощущение собственной беспомощности давило, заставляло учащаться пульс, то и дело мне казалось, что меня прошибает холодным потом, но кожа при этом оставалась абсолютно сухой.
Мало мне было того, что меня похитили, так теперь еще мучают! И, главное, кто? Родной отец! Вот о встрече с этим я мечтала все детские годы?
Да лучше бы я вообще никогда с ним не встретилась!
Но эта встреча все-таки состоялась, и теперь только и оставалось, что кусать губы и накручивать себя, опасаясь, во что все это выльется для меня.
Под конец дня я снова улеглась на потертый старый диван, провалившись в беспокойное тревожное видение. Мне снились озера, водопады, реки. И когда я проснулась, пить хотелось с удвоенной силой, а живот крутило голодными спазмами.
Жажда и мысли о воде даже вытеснили страх перед Раисом. Я то и дело прислушивалась к себе, гладила живот. Все ли в порядке с ребёнком? Паника волнами накатывала на мой разум, заставляя до боли кусать губы.
В конце концов, я не выдержала, поднялась, пошатываясь, по лестнице и постучала в нее. Подождала с минуту. Никто не ответил.
– Эй, есть там кто?! – крикнула я, снова ударив по двери.
Тишина.
Вот тогда-то мне действительно стало не по себе. Стайка мурашек неприятно пробежала по телу. А если про меня просто забыли? Или решили бросить здесь умирать мучительной смертью?
В горле встал ком, так что даже дышать стало трудно, я изо всех сил забарабанила по двери.
– Да слышу я, слышу… – я замерла испуганной мышкой, когда с той стороны послышался раздраженный голос.
Деверь наконец открылась. Это снова был Руслан. Волосы растрёпаны, рубашка застегнута не на те пуговицы.
– Спал просто, – он протер заспанные глаза. – Чего тебе?
– Я… пить хочу.
Парень усмехнулся, жестом фокусника доставая из-за спины пол-литровую бутылку. Я невольно сглотнула, хоть слюны и не было.
Руслан покачал головой и протянул ко мне ладонь.
Зажмурилась и, ругаясь про себя самыми последними словами, все же стащила с себя кулон. Лишь увидела, как мышка плотоядно сверкнула красными глазами-рубинами, а затем сунула ее в руку «братца».
– Сразу бы так, – он кинул мне бутылку.
Поймала на лету, открыла крышку и жадно приложилась, делая глоток за глотком.
– Через час зайду за тобой на завтрак, – он отсалютовал мне кулоном. – А пока пойду обрадую отца.
Дверь захлопнулась прямо перед моим лицом.
Опустошив бутылку, я спустилась вниз, снова усевшись на старый диван. Ну вот и все. Теперь мне точно не на что надеяться. Если Виктор увидит кулон у оборотней, мне он уже не поверит, что бы я ни говорила.
Рассеянно погладила живот, прислушиваясь к шевелениям малыша.
Я никогда не любила «плыть по течению», но, кажется, сейчас был тот самый момент, когда надо было довериться судьбе и просто ждать, когда она наконец повернется к тебе лицом, а не тем местом, из которого валятся сплошные неприятности.
Когда Руслан говорил, что позовет меня на завтрак, я думала, что это будет по меньшей мере такое же собрание, как у вампиров, когда их было с десяток сразу в одном месте.
Но нет, когда новоявленный братец привел меня на кухню, там никого не было. Да и сама обстановка была гораздо скромнее. Ни бархата, ни картин. Старые бумажные обои, мебель советских времен. Разве что на окнах – плотно закрытые жалюзи, но и они были явно не слишком новыми.
Кухня была маленькой. Метров восемь квадратных, не больше. С одной стороны – видавший виды кухонный гарнитур, с другой – приставленный к стене стол.
– Вы тут вдвоем? – на всякий случай уточнила я.
– Ага, – подтвердил мою догадку Руслан, – после того, как полгода назад отец сдал позиции, большинство разбежались. Разъехались, примкнули к другим стаям, у нас не больше пяти человек осталось, причем двоих из них мы уже потеряли… Эх…
– Опять много треплешься? – суровым тоном прервал его вошедший на кухню Раис.
Я подняла на него взгляд. Грозный голос не вязался с довольным видом. Мужчина просто лучился самодовольством. Возможно, все дело было в том, что на шее у него сверкал глазами-рубинами волшебный кулон.
– Заказал чего? – спросил Раис у сына.
Тот спешно закивал, выставив на стол пакет с логотипом известного в городе ресторана. А затем принялся выуживать оттуда многочисленные контейнеры.
– Если вы так завтракаете, то что ж вы в обед едите… – проговорила я в унисон с болезненно урчавшим животом.
Тут была и копченая курица, и стейки, и салат, несколько баночек с супом, плов, колбаски…
– Угощайся, – сделал барский жест Раис. – Я сегодня добрый.
Дважды повторять мне не пришлось.
Уже запихав в рот первый кусок и видя, что мужчины не спешат начинать трапезу, осторожно уточнила:
– Мы будем ждать кого-то еще?
– Ты ешь, ешь…
Где-то внизу раздалась протяжная трель. Руслан тут же убежал, очевидно, чтобы открыть дверь и впустить гостя.
Кто бы это мог быть? Другие оборотни?
В голове всплыл разговор о том, что для того, чтобы я стала одной из них, нужна какая-то инициация. Поежившись, отложила булочку в сторону. Несмотря на голодный вчерашний день, есть моментально расхотелось.
А уже через пару минут в дверях появился сияющий Руслан. За ним с недовольным надменным видом стоял человек в черном дорогом удлиненном костюме. Я не сразу поняла, кто это, так как братец заслонял вошедшего.
– Мне передали ваше послание. В ваших же интересах, чтобы я не пожалел о том, что приперся в эту дыру, – раздраженный голос показался знакомым.
– О чем речь, Герман Игнатьевич, – не слишком вежливо фыркнул Раис. – Чувство исполненного долга не должно оставлять сожалений.
Герман? Нагицкий? Меценат?
Тут Руслан наконец сдвинулся, выставляя один из стульев и предлагая гостю присесть.
Действительно, он. Недовольное лицо, кудрявые волосы, выдающийся нос, все, как и в прошлый раз. Разве что вид был уже не таким болезненным, и щеки не настолько впалыми, как при прошлой встрече.
Но… он ведь друг Виктора? Разве нет? Неужели он предатель?
– О… – Нагицкий наконец заметил меня и прошептал вполголоса. – А я-то думаю, откуда бездарностью тащит.
Его губы сжались в тонкую линию, крылья носа затрепетали.
– Вы утащили девку одного из Алмазовых и не нашли ничего лучше, чем позвать меня?! Совсем жить расхотели? Какого хрена она здесь делает? – в голосе была настоящая угроза. Казалось, от переполняющего его гнева не только глаза Германа стали темнее, но даже кожа, хотя как такое вообще возможно?
Я вжалась в стул, отчего-то снова ухватившись за отложенную булочку, как за спасательный круг. Сжала слишком сильно, начинка брызнула на стол, угодив и мне на кофту.
– Но-но! – Раис резко поднялся во весь рост.
Сейчас он выглядел гораздо более устрашающе, чем тогда, когда я увидела его впервые. От него веяло какой-то звериной мощью, опасностью, первобытной силой.
– «Девка»? Ты говоришь о моей дочери, так что придется тебе извиниться.
Никогда прежде не видела, как выражение лица меняется так быстро. От злости и раздражения до сомнения, удивления и наконец полнейшего шока.
Нагицкий, высоко подняв брови и округлив рот, смотрел в мою сторону, словно у меня только что появилась вторая голова. Но надо отдать ему должное, справился с собой он быстро, и вот уже снова передо мной надменный мужик с безразличной миной на лице.
– Есть доказательства? – холодно уточнил он.
Раис кивнул Руслану, и тот, сразу же подорвавшись, метнулся в коридор, чтобы спустя минуту принести уже знакомую бумагу.
– Вот, из лаборатории. Семейный артефакт еще есть… – начал было парень.
– Хватит ему этих записулек, – оборвал его отец.
– Я сам проверю информацию, – кивнул в ответ Герман. – Если все действительно так… Кхм… Вероника Раисовна, приношу вам свои нижайшие извинения. Это все, о чем вы хотели мне сообщить? Похвастаться новой волчицей в стае? Если так, то поздравляю, но, пожалуй, пойду…
Я вздрогнула, услышав чужое отчество рядом со своим именем. Было непривычно слышать такое в свой адрес.
Мужчина чуть поклонился и, очевидно, собирался попрощаться, как его перебил Раис.
– Ты же у нас представитель арбитров, вот и выполняй то, за что получаешь свою хваленую неприкосновенность, сволочь, – сквозь зубы процедил тот.
– Неразумно оскорблять того, от кого хочешь чего-то добиться. Так, урок на будущее. Если оно, конечно, у тебя будет, блохастый, – скривился Нагицкий. – И да. Я знаю свои обязанности. И чту договор.
– Где же ты был со своим договором полгода назад?
– Арбитры не нашли причин для вмешательства, – елейно пропел Герман, улыбаясь при этом какой-то гадкой недоброй улыбкой. – А в договоре нет того, что я должен решать за вас все проблемы.
– Нам нужна нейтральная территория. И организация встречи, – почти прорычал оборотень. – Это ты точно должен делать.
– Переговоры. Как интересно! – с преувеличенной радостью отреагировал Нагицкий. – Что ж… Как вы относитесь к опере?
Моего мнения явно не спрашивали, но сердце забилось чаще при мысли о том, что все это может означать. Раис встретится с Виктором? Что он ему скажет? И, главное, как он ему скажет?
– К опере? – Раис пожал плечами, показывая, что ему абсолютно безразлична как сама опера, так и все, что с ней связано…
– Да, и к балету.
– Мне все равно. Главное, устрой все быстро.
– Быстро только туры в балете крутят. А тут надо подходить серьезно, – он повернулся ко мне. – Вероника Раисовна, а вам как опера?
– Драма мне как-то ближе, – сглотнув, ответила я, не в силах отделаться от дурного предчувствия.
– В «Аиде» драматическая составляющая очень сильная, – он сделал вид, что задумался. – Да и отзывы о премьере чудо как хороши. Меня там, к сожалению, не было, но оно и понятно. А вот вам обязательно надо сходить. Говорят, прима-балерина затмевает своими вставками с танцами даже партию Амне́рис, да и самой Аиды… Вечером, в шесть, второй показ. Если поторопитесь, успеете собраться.
– Ты, ценитель искусства, – чуть повысил голос Раис. – Ближе к делу.
– Я, по-моему, уже прямым текстом все сказал. Повторять дважды не собираюсь, – отчеканил Нагицкий, разворачиваясь на месте.
– Пап, наверное, он имел в виду, что встреча сегодня в шесть на спектакле… – начал было обрадованный своей догадливостью Руслан, но под грозным взглядом отца моментально сник.
– Какой сообразительный юноша, – насмешливо протянул Герман. – Не хотел бы, конечно, портить первые показы своим присутствием, но договор есть договор. На какие жертвы только не пойдешь ради помощи ближнему и дальнему. Я же недаром получаю свою хваленую неприкосновенность.
