Екатерина Чеузова
Приключения ветеринарного врача
Странно то, что удивительного во всем этом почему-то нет. Совсем. Просто понимаю, что это – естественно. И все. Так и должно быть. Предрешено кем-то сверху. И я иду за этим загадочным котом вслед. Просто понимаю – надо идти. Так предначертано. Кем? Не важно. Я об этом не думаю. Зачем?
Мне – туда. Как когда-то я шла за ним на то озеро с Ключом. Совершенно не отдавая себе отчета в том, как нелепо выглядит эта ситуация. И как нелепа я сама в эти минуты.
Весь мир, все пространство сузилось до минимума, до маленькой линии. Этой лунной дороги, по которой мне сейчас предназначено было пройти. Зачем и куда – не важно. Главное идти на этот белый пушистый маячок с задранным кверху хвостом.
Вышли за околицу. Идем дальше. Идем, идем. Долго ли – не знаю. Куда – тоже. Время превратилось в пространство. Пространство в вечность. А тропинка… Тропинка ведет в неизвестность. Из совсем незаметной, едва-едва ощутимой, она становится все шире и шире, затем, словно передумав, уменьшается вновь.
Внезапно мой взгляд, а следом и я сама, упирается в стену. В стену из многовекового камня-известняка. Настолько древнего, что на кладке его виден такой же древний мох, совсем седой от времени и жизни, прожитой на этих стенах.
Мой провожатый, уверенно сворачивая чуть вправо, подходит к огромным, деревянным, раза в три выше меня воротам и, внезапно замерев, наконец-то останавливается. Останавливаюсь тоже.
Отчего-то молчу. Понимаю – так надо. Молчит и он.
Своего спутника сейчас почему-то даже в мыслях не могу назвать Кексом. Он для меня теперь КОТ. Просто: КОТ.
Стоим молча минуты две. Вдруг массивная дверь сама собой бесшумно, словно пушинка, открывается, приглашая нас внутрь. Я вхожу в это странное и притягательное пространство, бесстрашно оглядываясь по сторонам. Все поражает своим многовековым величием. Именно многовековым. Это ощущается сразу.
Эти монументальные строения из камня. Казалось, они выросли из земли давно, сами. По своему желанию. И несокрушимо стоят здесь веками. Для чего-то нужного и необходимого, поросшие таким же седым и старым мхом.
– Путь ваш на славу!
Неожиданный голос остановил меня, в мгновение пригвоздив к месту, на которое только что ступила нога.
Озираясь вокруг, вижу перед собой седого старца, борода которого так длинна, что упирается в его колени. И вдруг понимаю, что моего кота рядом нет. Он исчез. Просто растворился в этих вековых стенах. Наверное… Но ни паники, ни неудобства от того, что исчез мой провожатый, а я вторглась в чужое пространство и осталась одна, нет. Только покой и умиротворение.
Старец смотрит на меня пристально-мудрым взглядом из-под седых бровей. И вдруг говорит, нет, молвит певуче-сказочным голосом:
– Добро пожаловать, дева, в нашу обитель!
– Куда?! – Непроизвольно выстреливает вопрос.
А он невозмутимо подтверждает, кивнув седовласой бородой:
– В монастырь, дева, в монастырь. Куда же еще?
Не произнеся больше ни слова, он поворачивается ко мне спиной и идет. Все понимаю и иду следом.
Спустя минуту проходим мимо огромной стены и упираемся в дверь. Огромную дверь. «Что-то мне в последнее время везет на двери», – как-то некстати мелькает в голове. Незнакомец открывает эту тяжелую махину легким прикосновением руки и входит внутрь. Иду за ним.
Поднимаемся по массивным каменным ступенькам вверх. Долго-долго. Высоко-высоко. Кажется, что достаточно протянуть руку, чтобы коснуться неба. Потом лестница, словно передумав, устремляется вниз. Дальше идем по каким-то неведомым лабиринтам вправо. Затем, когда, казалось, конца этим коридорам не будет никогда, внезапно останавливаемся, очутившись в огромном зале.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
… Вдруг, из ниоткуда, появляется кто-то и говорит, обращаясь ко мне безголосо:
– Ты умная?
– Нет, ума, к сожалению, мало.
– Тогда что? Почему ты такая?
– Не знаю. Просто, наверное… мудрая?
– Как это?
– Говорю же, не знаю. Родилась такой. Я правда не знаю. Просто ощущаю. И все. Это есть. Бытность. Данность. Не могу объяснить. Живу ощущениями. Понимаю. Думаю. Сопоставляю. Делаю и говорю. Все… Нет…
– Что «нет»? Так не бывает.
– Почему?
– Люди рождаются другими. Приобретают подобные качества в течении жизни.
– А… Не знала. У меня было не так.
– По-другому?
– Да, по-другому.
– Значит, и ты другая.
– Может… Но почему?
– У тебя предназначение есть.
– Зачем?! Какое?
– Иди за мной, поймешь.
Внезапно впереди появляется маленькое сиреневое облако, а в нем едва заметный контур кота. Иду следом, понимая, что думать ни о чем не надо. И не хочется. Надо просто идти.
Иду… За моим котом. За моим ли? Он уже совсем отстраненный и будто ничей. По крайней мере, не мой. Да и вообще, кто это, кто медленно шествует впереди? По-прежнему близок и дорог, как… Как кто? Не знаю. Не понимаю. Не ищу ответа и не хочу его искать. И знать – тоже.
Тем временем, бредя за своими блуждающими мыслями и котом – пока еще им – вхожу в странный, огромный зал, похожий в своем убранстве на церковь внутри. Запах кадила, свечи, иконостас. И вдруг передо мной опять оказывается тот же седовласый старик. Он стоит как будто отстраненно, и одновременно уверенно, зная, отчего и зачем он здесь стоит. Он стоит здесь целую вечность. Мне кажется, ждет эту вечность именно меня.
…А кот опять куда-то пропал.
И снова голос. Сверху. Снизу. Со всех сторон. Приглушенный. Из ниоткуда и одновременно как будто из меня.
– Желаешь?
– Нет.
– Между желанием и возможностью скрыта огромная разница. Возможность есть, желания нет, и наоборот. Это огромный путь к ним. Хочешь?
– Чего?! Нет!
– Хотеть земного не стыдно. В хотении стыда нет.
Мечтаешь?
– Да, о многом.
– Это хорошо. Правильно. В мечте – жизнь. Она исполнится. Она – будет. Живешь?
– Да…
– Неуверенно как-то. Ты есть? Ты живешь? Так крикни – «Да! Я здесь! Я живу!» Крикни «Да!»
А я лишь молчу, не зная что ответить. Кричать не хочется.
Думаю.
– Зачем?
И через минуту опять настойчивое:
– У тебя есть все?!
– Не знаю. Всего не бывает ни у кого. Да и зачем?!
– Правильно. Когда все есть, перестаешь радоваться малому. Жизнь пуста, не интересна. Без цели…
И я, уже уверенней, преодолев первоначальный страх и стеснение, спрашиваю:
– Ты кто?!
А он, будто ждавший именно этого вопроса, сразу охотно отвечает:
– Я тот, кто тебя ждал и кто тебе нужен. Знаешь, много-много лет назад, пожалуй, целую вечность, на земле жил и правил царь Ивон. Верой и правдой я служил ему, пока… Пока однажды он не перешел черту. Черту, которую ни ему, ни мне, никому другому переходить не дозволено. Но я выполнил его последнее желание и ушел. Ушел, оставив Ивона и весь наш митянский народ на погибель.
Знаю. Так нельзя было. Знаю… Но через смерть и разочарование приходит Прозрение. Через пустоту. Прозрение – Жизнь.
Я ушел, но так был зол на Ивона, что, когда он все разрушил, в ярости превратил его в белого кота. Хотел, чтобы он бродил по белу свету тысячу лет, не понимая, кем был раньше. Просто бродил, как кот, и делал людям добро, не требуя и не ища благодарности. Благодарность бывает слепа. Благодарность губит. Она не нужна ему.
Временами он превращался в людей, животных, проживая чью-то жизнь, затем исчезал, не дожидаясь благодарности. Так было надо. Так предрешено. Благодарность ни к чему. Он не заслужил ее. Лишь сожаление.
Минула тысяча лет. Теперь он может. Я должен. И ты… Осуждаешь?
– Нет.
– Я знаю. Это предрешено. Все предрешено. Сквозь время. Только время решает все. Все – когда начать и когда закончить. И с кем начать. С каким проводником. В этом времени ты – Проводник Времени. Избранная.
– Кем?
– Это уже не важно. Ты исполнила свое предназначение. Без тебя Ивон мог навеки остаться КОТОМ. Ты провела его через лабиринты времени и пространства. Теперь он свободен.
Свободна и ты.
– Я?! А если не хочу?!
– Хочешь ты или нет, там все уже давно предрешено. Я же сказал. Смирись. Так есть и так будет. Это не больно.
Слышишь?!
– Да, это не больно, и так будет. Слышу…
Старик внезапно затих и посмотрел вверх. Там, в облаке сиреневого дыма, сидел кот. Он, словно раздумывая, замер, а потом медленно и величаво пошел вниз. Кот шел таинственно и спокойно, спускаясь все ниже и ниже. Наконец он достиг предела и остановился, точно ожидая чего-то.
Вдруг раздался Голос. Голос старца, обращенный к нему:
– Ты здесь?
– Да, здесь.
– Ты готов идти за мной?
– Да.
– Уверен?
– Уверен.
Белоснежный кот подходит к седовласому старцу, останавливаясь на мгновение, будто все еще не веря в свое спасение, и они молча идут вперед. Вдвоем.
Из храма, из монастырских стен и дальше, становясь все менее видимыми, уходя и тая в туманной голубоватой дымке.
И все тише и тише звучат их голоса.
А туман, в который они ушли, вдруг становится все насыщенней и гуще, постепенно приобретая яркий сиреневый цвет, медленно поглощая и меня в свое чрево.
Я пытаюсь вырваться из него наружу, делая несвязные шаги, и вдруг падаю, засыпая прямо на паперти. В последнее мгновение осознаю, что действительно засыпаю. Понимаю, это ненадолго, скоро проснусь в своей жизни, в своем измерении, в своей постели. Забуду все, что было. Там и здесь. И за это знание цепляюсь из последних сил – я не хочу забывать!
Но сиреневый туман все гуще и гуще нависает надо мной, заслоняя бытие…
Крик вздохом вырывается наружу:
– Зачем?! Подожди! Я еще… Последнее слово! Только одно… Ну пожалуйста, позволь!
И вдруг, сквозь уже отяжелевшие веки, голос:
– Пусть говорит, я слышу, мыр-р-р-р…
– Прости…
– Да ладно, забудь. Я всего лишь кот. А теперь – спи. Я был и не был. Там и здесь. С тобой. Я любил тебя… Помни!
Ухожу. Так надо. Время пришло. И ты иди. С миром. Прощай.
Из последних сил приоткрываю глаза и вижу красное солнце, отчаянно цепляющееся за траву своими многочисленными щупальцами. Рассвет.