Екатерина Береславцева
На Патриаршем мосту
Глава 21
…Она летела, загораживая своим телом солнце. В глазах будто сапфиры синим огнём горели, хохолок трепетал от встречного ветра, а крылья – огромные, сверкающие – отливали золотом.
– Ну вот, я же говорила! – ничуть не удивившись, сказала я. – Жар-птица. Обыкновенная жар-птица.
– Она летит прямо к нам… – он схватил меня за руку.
– Что, струсил?
– Ну я же не Алик Габрелидзе какой-нибудь!
– Ты бесстрашный бэтмен? – Свет от птицы всё сильнее слепил глаза. – Как ты думаешь, коснётся крылом или нет?
– А разве сто лет уже прошло?
– Давно. Вечность назад.
– Тогда коснётся. Ведь если не мы, то кто же?
– Я знаю человека, которому это нужнее. Моя сестра, Маша… Она ждёт, она верит…
– А ты? – он погладил меня по руке.
– Я?.. Я не знаю…
– Времени нет, Даша, нужно решать сейчас.
– Нет, я не смогу… Не смогу, понимаешь?
– Опомнись! Нельзя отталкивать от себя счастье!
– Нет! – я неистово замахала руками. – Это неправильно! Кыш, улетай, глупая птица, прочь!
– Что ты делаешь, дурочка!
– Я не могу, не могу!!
Перед глазами замелькали разноцветные перья. Они опускались на голову, щекотали лицо, забивались в нос…
– Послушай… чш-ш-ш, ты слышишь?
– Что?
– Он говорит…
Откуда-то, неведомо откуда, всё громче разгораясь в темноте, мне слышались слова…
И это снилось мне, и это снится мне,
И это мне ещё когда-нибудь приснится,
И повторится всё, и всё довоплотится,
И вам приснится всё, что видел я во сне.
Там, в стороне от нас, от мира в стороне
Волна идёт вослед волне о берег биться,
А на волне звезда, и человек, и птица,
И явь, и сны, и смерть – волна вослед волне.
Не надо мне числа: я был, и есмь, и буду,
Жизнь – чудо из чудес, и на колени чуду
Один, как сирота, я сам себя кладу,
Один, среди зеркал – в ограде отражений
Морей и городов, лучащихся в чаду.
И мать в слезах берёт ребёнка на колени8.
Проснулась я с заплаканным лицом…
Глава 22
На следующей тренировке Захар не появился. Не пришёл он и через день.
«Всё понятно, – думала я, не испытывая, правда, от своих умозаключений никакой радости. – Со мной у него не выгорело, отправился на покорение других вершин. Что и требовалось доказать…»
– Не заболел ли наш Захар? – с беспокойством спрашивала всех Ольга. – Ребята, а кто-нибудь знает его номер?
– Ну что с ним сделается, Оль! Даже если и заболел человек – не маленький, в конце концов. Выздоровеет, вернётся. А может, надоело ему у нас…
– Ну да, надоело! – с сомнением сказала Ольга. – Разве так бывает? Нет, я уверена, он заболел, и бедняжке даже стакан воды поднести некому!
– Глупости! – фыркнула я. – Наверняка у твоего любимого партнёра краля имеется, – да не одна! – которая и стакан воды принесёт, и улыбкой одарит.
– Не, он один живёт! – пробасил Тимур. – Я точно знаю.
– Вот видишь! – с укоризной посмотрела на меня Ольга. – Тимурчик, а номер телефона он тебе, случайно, не давал?
– Мне нет, но кажется, у Гриши он есть, – пожал плечами Рубаев. – Спроси у него.
– Да Гриши не будет сегодня, Антон сказал, – приуныла Оля. – Вот невезуха.
– Потерпи до завтра, подружка. И не переживай, ничего с твоим Захаром не сделается. – Я поднялась. – Ладно, ребят, я сегодня не остаюсь. Всем удачных выходных!
– Ты же завтра придёшь, Даш?
– Не, я завтра к брату иду. Теперь только в воскресенье.
– Дашк, тебя до метро проводить? – крикнул Стёпка с другого конца зала. – На улице темень такая…
– Нашёл чем напугать, – усмехнулась я. – А что, теперь эстафету тебе передали?
– Какую эстафету? – не понял Стёпка.
– Да так… – спохватилась я. – Ладно, всем пока, не скучайте тут без меня.
– Постараемся!
Видимо, из-за непогоды – на улице накрапывал мелкий и очень неприятный дождик – Патриарший мост был пустынен и тих. Только снизу, с дороги, доносился гул проезжающих машин, да где-то далеко завывали сирены.
Шаги за спиной я услышала ясно, и, признаться, сердце моё на миг замерло – мне показалось, что это Захар, как обычно, идёт по моему следу. Захотелось обернуться даже, с надеждой, что дело именно так и обстоит, но сдержалась, лишь слегка замедлила движение. Я проходила сейчас как раз мимо того места, где несколько недель назад видела золотую птицу. Кованая решётка блестела от дождя, отражая бездонное мрачное небо.
– Быль или небыль, – прошептала я тихонько вслух и остановилась.
Шаги сзади затихли тоже. Странно, неужели и правда Захар? Не колеблясь больше ни секунды, я оглянулась…
Это лицо я запомнила очень хорошо, хотя больше никогда не вспоминала. Даже удивительно, что за несколько секунд, что видела его, так врезались в память глаза эти, угольком горящие, насупленные тяжёлые брови и острый кадык, выступающий на худой шее.
– Я предупреждал, что найду… – прошипел он зло. – Сучка паршивая!
В правой руке его блеснул нож.
– Вы меня с кем-то путаете, молодой человек!
Я постаралась сказать это как можно хладнокровнее, пусть увидит, что никто его не боится. Внутри меня будто вакуум образовался, пустота – ни мыслей, ни страха, и лишь странное чувство, что я словно со стороны наблюдаю за собой. Кадры киноплёнки, не затрагивающие своим действием зрителя…
– Это вы меня с кем-то путаете, тётенька! – с издёвкой захихикал он. – Думала, со мной можно, как с лохом последним?
– Послушайте…
– Нет, это ты меня послушай, муля! – неуловимым движением он притянул меня к себе, зажал больно шею, так что я даже пикнуть не успела, настолько быстро всё произошло. – Я свидетелей не оставляю, поняла? Поняла, спрашиваю?
В живот мне уткнулось что-то острое. Стало трудно дышать.
– Поняла, – сдавленно ответила я.
В глазах потемнело. Самое страшное, что сделать я ничего не могла – хватка у этого парня оказалась железной. Вот когда мне пришлось пожалеть, что отказалась я от Степкиного провожания! Даже против Захара я бы сейчас не возражала…
– А теперь сделай морду попроще и за мной топай. Не переживай, долго мучить не буду, – изо рта его вырвался короткий сиплый смешок. – Что же я, зверь какой…
Договорить он не успел. Тело его вдруг дёрнулось, обмякло и – я еле успела отскочить в сторону – с глухим стуком обрушилось на мостовую.
– Испугалась, Даша?
– Захар! Откуда ты тут взялся?
Передо мной со своей обычной насмешливой ухмылкой стоял Захар, собственной персоной. Впрочем, глаза его не улыбались. Плавало в них что-то такое, отчего мне захотелось просто броситься ему на шею. Но я умею держать эмоции в узде.
– Я был уверен, что когда-нибудь это произойдёт! – он брезгливо коснулся блестящим ботинком упавшего молодца. Тот даже не пошевелился.
– Ты его не убил?
– А тебе бы этого хотелось? – усмехнулся он.
– Захар!
– Не переживайте, дама, ваш знакомый пробудет в отрубе минут пять, не больше. За это время вы успеете как следует поблагодарить своего спасителя!
– Дама благодарит! – я сделала глубокий книксен.
– Как, и это всё, что я заслужил? – поразился он. – А где пылкий поцелуй, слёзы радости, горячие объятья?
– Если бы знала, что ты только из-за этого меня спасал, лучше бы я этому красавчику досталась, честное слово!
– О, женщины, неблагодарность имя вам!
Лежащий человек застонал.
– Кажется, со сроком ты погорячился… Смотри, он в себя приходит!
– Рано, мы ещё не всё успели обсудить! – наклонившись, Захар что-то такое сделал, отчего тело вора ещё раз дёрнулось и затихло.
– Это что, тайный приём ниндзя? – открыла рот я. – В айкидо мы такого не проходили…
– А ты почаще со мной общайся, глядишь, ещё что-то новое узнаешь.
– И всё-таки, Захар, как ты тут появился? Тебя же на тренировке не было! Только не уверяй меня, пожалуйста, что это чистой воды случайность – не поверю!
– А я только что хотел это сказать… – он сделал удручённое лицо. – Значит, не прокатит?
– Придумай что-нибудь ещё, – улыбнулась я. – Я верю в тебя!
– Твоя вера придаёт мне сил, а улыбка дарует надежду…
– Ты мне зубы не заговаривай!
– Ну… – он помолчал. – Пришёл я к началу второй тренировки, а тебя уже нет… И дождь на улице хлещет. Что делать, думаю?
– А при чём тут дождь?
– Как – при чём? – округлил он глаза. – Я ведь знаю, ты зонт не любишь с собой носить. Вот я и решил…
– Подожди, – я нахмурилась. – Откуда тебе известно, что я не беру зонт?
– А я, Дарья Александровна, очень наблюдательный человек! И ещё очень внимательный и добрый…
– И ты тоже? – усмехнулась я.
– А кто ещё?
– Да есть один… Ну, так и что там с зонтом?
– А с зонтом просто: я, как чуткий и заботливый человек, решил догнать своего партнёра по татами и понести над ней непромокаемый купол. Ведь правда удачная мысль меня посетила, а?
– Если учесть последствия твоего опрометчивого поступка… – я взглянула на лежащего перед нами человека, – то я, пожалуй, соглашусь.
– Ну во-о-от! – удовлетворённо протянул он. – Наконец-то я услышал от тебя слова одобрения!
– И что мы теперь будем делать, Захар?
– Хочешь, в киношку махнём? – спросил он тоном проказливого школьника.
– Я об этом дяде говорю! – фыркнула я. – С ним теперь что делать?
– Ах, с этим! – он задумался. – Раньше ворам руки отрубали…
– Захар!
– Даш, – голос его посерьёзнел. – Ты можешь подождать меня в сторонке, а? Только далеко не отходи, чтобы я тебя видел.
– Зачем это?
– Тут мужские дела, прекрасным дамам здесь не место.
– Захар, ты уверен? Он всё-таки вооружён!
– Чем? – удивился он.
– Ну как же! У него в руке нож был! Разве ты не…
– Нож? Разве ж это нож?
Он подбросил вверх блестящую штучку и, дав прокрутиться ей несколько раз в воздухе, ловко поймал, умудрившись схватить за рукоять. Я следила за ним, открыв рот. Ловкость и быстрота, с которыми это было сделано, повергли меня в оторопь.
– Иди, Даша, – усмехнулся он. – И ни о чём не переживай. Я храбрый малый.
– Кажется, будут у меня к тебе вопросы, – пробормотала я. – Так что возвращайся, пожалуйста, живым!
– Ты меня пугаешь…
– А говорил – храбрый малый…
Человек на земле опять застонал.
– Иди! Но чтобы в поле моей досягаемости, поняла?
– Поняла, поняла, – вздохнула я и нехотя сделала несколько шагов в сторону. – Если что – я рядом!
– Как долго я ждал эти слова, – пробормотал он, кинув на меня быстрый взгляд, и повернулся к противнику. Тот уже стоял на коленках, недоумённо тряся головой. Он выглядел довольно жалко, но я ещё не успела забыть зловещую угрозу, исходившую от этого щуплого, но очень опасного человека.
Поднялся с земли он сам. Захар стоял рядом, засунув руки в карманы. Какая-то неудобная мысль вдруг проскользнула во мне, но я не дала ей жизни – сейчас меня больше волновала совсем другая история.
Вор пришёл в себя довольно быстро. Во всяком случае, я бы на его месте ещё долго раскачивалась…
– Ты чё, борзый самый? Да ты знаешь, на кого ты руку поднял?!
Он выпрямился и с ненавистью уставился на Захара. Кулаки его были сжаты, глаза превратились в узкие щёлочки. Даже сейчас, не имея в руках оружия, этот человек представлял собой неумолимую угрозу. Мне стало не по себе. Одно дело – отрабатывать приёмы на своих друзьях, и совсем другое – столкнуться с реальным противником в боевых условиях. Правда, и Захар, кажется, не простой малый…
– Представь себе, не знаю, – спокойно ответил он. – Просвети, а?
– В другом месте тебя… просветят! – вор смачно сплюнул себе под ноги. – И другие люди. Так что до скорых встреч, дорогой товарищ!
Уйти ему не удалось. И опять, в который уже раз за этот вечер, я подивилась способностям, которые демонстрировал передо мной мой спутник! Он скрутил своего противника с такой грациозной ловкостью, как будто для него это было самым обычным делом. Как если бы каждый день ему приходилось обезоруживать врага!
– А вот это уже невежливо! – не повышая голоса, произнёс Захар. – Вы, сударь, даме позабыли извинения принести. Нехорошо-с, знаете ли.
– Да иди ты… – прохрипел тот.
– Я обязательно последую вашему совету, но только после того, как вы, мой юный друг, всё-таки исполните мою просьбу.
– Чшжщ… – просвистел вор, выпучив глаза от боли. При этом – я видела своими глазами, – Захар его не бил!
– Мы не всё поняли из сказанного. Пожалуйста, чётче!
– Сорри… – вор почему-то перешёл на английский. Видимо, от шока.
– Гораздо лучше, благодарю. Я думаю, теперь вы можете идти с миром. Одно только напутствие на прощание…
И Захар что-то прошептал своему соседу в ухо. Поразительно, как молниеносно может изменить своё выражение человеческое лицо! Мгновение назад чёрное от злобы, сейчас оно выглядело таким изумлённым и потерянным, как будто не простые слова услышали его уши, а глас Божий! Правая щека его мелко задёргалась – не заметить этого было просто невозможно!
– Я думаю, мы поняли друг друга, не правда ли? – Захар ослабил хватку. – Вот и ладненько! А теперь мы больше вас не держим. Не скажу, что встреча наша была очень приятна…
Последние слова Захар говорил уже в пустоту – вор бесшумно растворился в темноте, с успехом продемонстрировав свои профессиональные качества.
Отряхнув руки, мой смуглолицый спутник направился ко мне. Я сделала шаг вперёд.
– А ты, оказывается, крутой мэн.
– Не преувеличивай. Нормальный поступок нормального мужика. Ну что, теперь к метро?
Он приблизился ко мне почти вплотную.
– Что ты ему сказал?
– Ты же всё слышала!
– Захар! Что ты сказал ему на ухо?!
– Ну, примерно следующее: если ты, нехороший человек, ещё раз подойдёшь к моей девушке, то мне, к моему великому огорчению, а также к огорчению всех моих родственников и друзей…
– Захар!!
– Тебе что-то не понравилось из выше сказанного? – удивился он. – Неужели то, что я назвал тебя своей девушкой?
– Хватит дурачком прикидываться! – воскликнула я. – Я знаю, ты мастер зубы заговаривать…
– Поверь мне, Дашенька, я мастер не только зубы заговаривать…
Не договорив, он быстро притянул меня к себе и оглушил внезапным поцелуем.
Я тысячу лет ни с кем не целовалась…
– Ты… – оттолкнула я его спустя ещё одну тысячу лет. – Воспользовался моей… моей…
– Чем, Даш?
Вместо ответа я, не дав ни секунды себе на размышление, сама потянулась к его губам.
– Ого! – восхищённо воскликнул он, когда мы, наконец, отлепились друг от друга.
– Считай, что я тебя поблагодарила!
– Долго же ты раздумывала, милая… – он опять потянулся ко мне.
Я сделала шаг назад.
– Сначала ответь мне на парочку вопросов, Захар.
– Ты уверена, что именно этого сейчас хочешь?
– Да! – убрав улыбку с лица, твёрдо сказала я.
– Ладно, валяй!
Он облокотился на ограду. Под нами шумела вода.
– Первый вопрос: где твой зонт?
– Зонт?
– Зонт. Такая удлинённая штучка, при открытии превращающаяся в защитный купол. Где, Захар?
– Понимаешь, какое дело, – он ничуть не смутился. – Я так спешил к тебе, что забыл его в ма… в маленькой прихожей нашего клуба. Там на обувнице так и остался, представь? Надеюсь, никто не слямзит, как ты думаешь?
– Трепач!
– К вашим услугам, мадемуазель! – поклонился он. – Ну а второй вопрос? Хотелось бы уже покончить с этим, холодно, однако, тут стоять… Не хватало ещё, чтобы, выстояв в схватке с опасным противником, я умер от обычной простуды!
– Не умрёшь! – усмехнулась я. – Так легко ты от меня не отделаешься!
– Обещаешь?
– Ладно, слушай мой второй вопрос… – Я помолчала, думая, как бы получше его сформулировать.
– Летит, Даш! – воскликнул он вдруг, устремив взгляд в небо.
– Жар-птица? – ахнула я. И опрометчиво сделала шаг к Захару.
Конечно, это оказалась никакая не птица – в тёмном небе растворялся светлый след от самолёта.
– Ах ты гад! – только и успела выдохнуть я перед тем, как мои губы вновь попали во власть этого человека.
– Ты сводишь меня с ума… – он всё сильнее вдавливал меня в решётку ограждения.
– Прекрати! Отпусти меня! Слышишь, ну?!
– Что я, идиот?
– Захар!!
– Даша, поедем ко мне, прошу тебя… Нет, ко мне нельзя… Я знаю недалеко одно местечко…
– Ты, кажется, в самом деле сбрендил! – я, наконец, вырвалась из его объятий и отбежала в сторону. – Не подходи ко мне больше, понял? Никогда!
– Дашенька! – он тяжело дышал.
– Я всё поняла, Захар! Ты нарочно всё подстроил! И тип этот с ножом – твой приятель, не правда ли? А я-то думала, что ты там такое на ушко ему шепнул… Баба созрела, можешь делать ноги? Так, Захар? Ну конечно, кто ж устоит против такого – спасение от рук уголовника прекрасным яснооким принцем! Ах-ах!
– Что ты несёшь?!
– И не было никакого зонта, потому что к ребятам ты даже не заходил! Ты следил за мной из машины! Я ведь очень хорошо просекла твою оговорочку! А в машине наверняка вы оба и приехали. Молодцы, здорово это у вас получилось! Я даже поверила…
– У тебя что, болевой шок?
– И жар-птицу ты неспроста приплёл – ты ведь знаешь, насколько зацепил меня этот случай с князем!
– С каким князем??
– Ты такой же бандит, как и твой дружок! И работаете вы в паре – один очаровывает, а другой тащит всё, что блестит. Интересно, что вы с той дурочкой сделали и с её жёлтой сумкой? У неё же куча денег с собой была, и я видела, что ты тоже это заметил! Ты и меня специально искал, чтобы мысли мои в сторону увести…
– То есть ты хочешь сказать, что я вор и проходимец, не так ли? – голосом, лишённым каких-либо эмоций, спросил он. Глаза его из светлых стали иссиня-чёрными. Или просто мрачное небо отражалось в них?
– И с ножичком ты забавлялся, как профи… – тихо добавила я.
– Ты всё сказала?
Я неуверенно кивнула.
– Я догадываюсь о причинах таких умозаключений, Дарья. Только это удерживает меня сейчас от того, чтобы плюнуть на всё и сделать так, чтобы дорожки наши больше никогда не пересекались. Но… – он помолчал, раздумывая о чём-то. – Пожалуй, я выберу другой путь. Идём.
– Куда?
– К станции. Или ты собираешься всю ночь простоять на мосту под дождём?
– Никуда я с тобой не пойду, – нерешительно произнесла я.
– Пойдёшь, милая, – устало сказал он. – Мы теперь с тобой надолго связаны, хочешь ты этого или нет.
– Как жертва и преступник?
– Идём! – он махнул рукой. – И не бойся, приставать к тебе я больше не собираюсь.
И мы пошли. Я впереди, он – за мной следом. За весь путь мы не обронили ни слова.
Через турникеты он проходить не стал. Только кивнул коротко на прощание и, развернувшись, скрылся в длинном туннеле. Ну да, у него же на улице автомобиль остался.
Мне хотелось плакать…
Глава 23
– И ещё раз повернись, Даша! Последний штрих…
Нежные руки Маши ловко порхали надо мной, как две весёлые бабочки. Она даже напевала вполголоса, что ещё больше усиливало картинку сказки. Я чувствовала себя Золушкой, которую принаряжала к встрече с принцем добрая фея.
– Не грусти, Даш! – чуткая Маша словно с книги считала мелькнувшую в моём сердце тоску. – Вот увидишь, всё будет хорошо!
– Я и не сомневаюсь, Машута! – улыбнулась я как можно беззаботнее.
– Сомневаешься. Я же чувствую… – Она ловко собрала в улитку портновский «сантиметр» и вскинула на меня ясные серые глаза. – Ты знаешь, с недавних пор у меня словно зрение другое открылось. Совсем иначе я стала мир ощущать, людей, видеть иначе стала. Так что печаль свою ты от меня не скроешь, как ни пытайся…
– Ох, Маш… – я смутилась.
– Твоя беда в том, что ты привыкла держать себя в ежовых рукавицах. Я права, да?
– Ну…
– Права, я знаю. И очень хорошо тебя понимаю. Сама такая была… – она улыбнулась. – Максимка ваш меня изменил.
– Максим? – ахнула я.
– Я ведь, Даш, с нуля свой бизнес поднимала. Столько пота и сил в него вложила – не представляешь! Мы, козероги, страшно упёртые! О Снежанке вон даже забывала, только одну цель и видела перед собой – стать лучшим в мире модельером. Не знаю, чем бы эта гонка в итоге закончилась, если бы не случайность эта нелепая. Впрочем, случайность случайной быть не может, это я теперь уже поняла. Ну а когда стреножило меня, тут-то всё и закончилось. И марафон сумасшедший, и надежды тщеславные, и жизнь.
– Маш!
– Это я в тот период думала, что жизнь закончилась, – улыбнулась она. – А как ещё я могла думать? Жалкая калека с маленьким ребёнком на руках – кому я теперь нужна буду? Приятели-то мои отвернулись от меня. Не сразу, конечно. Какое-то время продержались, апельсины приносили… Ха-ха, зачем инвалиду апельсины? Ну вот, а потом я осталась одна. Заказов нет, денег на лекарства – кот наплакал, единственная радость – девочка моя, Снежочек мой голубоглазенький, рядом бегает. Выкручивалась, конечно, как-то. То там, то тут подработку находила. Шить-то я не разучилась! Вот когда пришло осознание – а на что, собственно, потратила я самое драгоценное, что у меня было, – здоровье и молодость? И так мне горько, так страшно стало в тот миг, представить себе не можешь! Руки на себя наложить хотела… И наложила бы, если бы не брат твой. Он, Даша, надежду в меня вдохнул, да что я говорю – он саму жизнь в меня вдохнул!
– Не плачь, Маш…
– Это радости слёзы, Дашут, – она провела ладошкой по щекам. – Так что я теперь всё знаю о смысле жизни…
– И в чём же он? – тихо спросила я.
– Смысл жизни – в самой жизни, Даш.
– Ну-у-у… Это мне сложно понять!
– И понимать не нужно, – она рассмеялась. – Жить нужно, Даш! Радоваться! Щёчки ребёнку во сне целовать, на закат любоваться, мужчину по утрам будить, воду пить из своих ладошек… Распустить себя надо, как цветок, и вдыхать этот мир полной грудью. Всё остальное – суета сует и всяческая суета…
– Девочки, ужин готов! – в приоткрывшуюся дверь просунулась счастливая мордаха Макса. – Намерились, пряхи мои? Когда убор сказочный ждать?
– А к утру, милай! Вот в лягушку оборочуся, заклинание вымолвлю – будут тебе и платья жемчужныя, и самобранки писаныя…
– Кажется, ты что-то перепутала, дорогая! – запротестовал Максим. – Из лягушки – царевна, а не наоборот!
– А у нас тут своя сказка, правда, Даш? – она посмотрела на меня лучистыми глазами.
– Ага, – рассмеялась я. – Сказка такая, что ни пером описать, ни словом сказать!
– Идёмте лучше есть, принцессы мои! Одной сказкой, пожалуй, сыт не будешь…
– Пока ребёнок гуляет, мы можем тебе сказать, Даш… – брат положил руку на тонкую ладонь своей невесты. – Обижают нашу Снежанку в школе. За юродивую считают. А она – она ведь отпор дать не может, понимаешь? Делает вид, что не трогают её насмешки, а на самом деле переживает страшно. Вот мы и решили…
– А с классным педагогом пробовали поговорить?
– Классный педагог… – он нахмурился ещё сильнее. – Да эта с-су…
– Макс! – Маша покачала головой.
– С подачи любезной Земфиры Борисовны всё и началось, вот в чём беда! Невзлюбила она нашу девочку с первого взгляда. Причин понять мы не смогли, Снежка партизанит, но долго так продолжаться не может. Она… понимаешь, сестрёнка, она…
– Она писаться стала, Даш, – тихо сказала Маша. – В постель… Вот мы и решили, что нужно срочно что-то предпринимать.
– Правильно решили! Я свою племянницу в обиду не дам! Завтра же приносите документы, слышите?
– Завтра воскресенье, – улыбнулись родители. С явно заметным облегчением улыбнулись.
– Значит, послезавтра! Ох, и навела бы я шороху, случись это в моей школе! Ваша Земфира сто раз бы думала, прежде чем рот свой поганый открыть…
Громко хлопнула входная дверь.
– Снежанка! – брат красноречиво посмотрел на меня.
– Всё будет тип-топ, братик! – прошептала я и вскочила. – Снежка, девочка моя, как же я рада тебя видеть!..
