Екатерина Береславцева
На Патриаршем мосту
Глава 8
– Я уже по шагам твоим поняла, что что-то случилось! – радостно встретила меня сестрица на пороге нашей квартиры. – А теперь вижу: я оказалась права! Неужели это произошло, наконец?
– Что – это? – буркнула я, снимая туфли.
– Ты решила уйти из школы!
– Не дождётесь!
Моя сестра уже лет десять уговаривает меня сменить профессию. А если быть совсем точной – почему-то Машка вбила себе в голову, что нам с ней обязательно надо заниматься совместным делом. И конечно же, дело это должно быть интересным именно для неё, для Машки, а что, как не туристический бизнес, способно принести не только доход, но и удовольствие? Так считала сама сестра, и эту мысль она постоянно внушала мне. Но я всегда отличалась стойким упрямством и дотошностью в следовании выбранной цели.
– Дождёмся, вот увидишь! – пообещала сестрица. – Ты же меня знаешь!
– Как никто другой, – хмыкнула я.
И это была правда. Даже наши родители не чувствовали своих дочерей так, как ощущали друг друга мы с сестрой. Нам не мешало даже то, что характеры у нас были совершенно разными. О Машкиной бурлящей фантазии слагались легенды, я же всегда отличалась здравым и прагматичным умом. То, на что у меня в школьные годы уходило несколько минут – решение задачки по алгебре или синтаксический разбор предложения, – выбивало мою сестру из колеи надолго. Зато в написании сочинений Машке не было равных. Кстати, именно это обстоятельство и подвигло меня ещё упорнее взяться за предмет литературы, и в итоге моя настойчивость вылилась в профессию учителя русского языка и литературы, а Машкины фантазии – в журналистику. Правда, останавливаться на достигнутом сестрёнка не захотела. Некоторое время назад она вдруг оставила нагретое местечко в редакции крупного издания и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, подалась в парикмахеры. Но и на этом её искания не закончились. Спустя год, съездив по путёвке в Египет, она ещё раз повернула штурвал своей жизни и направила корабль к дальним берегам. Заманчивым и неизведанным. Сначала – как агент по привлечению клиентов, а потом и как экскурсовод. Болтать языком у неё всегда получалось отлично.
Ну а в личной жизни итог у нас с ней был один – обе не замужем. Правда, Машка по причине, отличной от моей кардинально, – при великой массе поклонников сердце её так и не смогло выбрать кого-то одного. Так она и жила, порхая из одной страны в другую, завязывая везде отношения, но держа душу на амбарном замке. Да, такая она, моя любимая сестрёнка! Так что ещё вопрос: где дольше пребывает её Афанасий Петрович: то ли со своей официальной хозяйкой в двушке на Пражской, то ли с её родственниками в густонаселённой квартире на восьмом этаже, откуда и гулять-то не погуляешь – высоко! Другое дело второй этаж с широким балконом – ходи себе, как барин, да хвостом помахивай!
Мы очень переживали, что и брат наш окажется одиночкой, и по очереди знакомили его то с одной девушкой, то с другой, пока Макс не взбунтовался. Какое-то время Машка ещё продолжала водить подружек в гости, но после того, как однажды флегматичный Максим сбросил любимую дублёнку сестры с восьмого этажа, Машка присмирела. И вот радость – кажется, наш брат справился и без нас! Об этом он успел обмолвиться мне днём, а я, конечно, тут же отправила эсэмэску сестрице.
– Он ещё не начинал рассказывать?
– Сказал, что докладывать будет сразу всем. Чтобы потом не повторять, как попугай, одно и то же, – хмыкнула Машка. – А мы тебя ждём, ждём! Могла бы и не ходить сегодня на своё айкидо!
– Могла бы, но пошла…
Я задумалась. А если бы я пропустила тренировку, Захар, посетивший нас сегодня, не увидев меня, ушёл бы дальше искать нужную группу? Какая жалость, что я пошла! Эх, где была моя интуиция? Жила бы теперь себе спокойно, не вспоминая вредного типа! И павлина сфоткала бы…
– О чём ты сейчас подумала, а? – Маша ткнула указательным пальцем мне в живот.
У нас была с ней такая игра. Загадывали что-то в тайне от другой, а потом пытались угадать, кто о чём подумал.
– У тебя есть одна попытка! – тут же сказала я.
Вот никогда тебе не догадаться, родная моя! Хотя совпадения у нас и бывали, причём такие невероятные… Но не в этот раз!
– Так… – она приблизила своё лицо к моему. – Кажется, это не мужчина. И уж точно не работа. Значит, спорт. Ага. Что-то случилось на тренировке. Нет? Так-так-так…
Она прикрыла глаза.
– Сдаёшься?
– Подожди, ты не даёшь мне сосредоточиться! Айкидо, вечер, набережная, мост… Мост! – воскликнула она. – Я вижу мост! А, я угадала!!
– Ну-ну, а дальше? – меня разобрало любопытство. – Допустим, мост. А что на нём?
– На мосту… – она опять зажмурилась. – Такое что-то… разноцветное… летающее… Парашютики? Нет, не парашютики. Такое какое-то… переливающееся… И… странное какое-то… Нет, не знаю! Сдаюсь!
– Эх, ты! А ведь так близко была! – огорчилась я.
– Ну скажи, Даш! Что там было, на мосту твоём любимом? Что?
– Девочки! – из гостиной донёсся мамин голос. – Вы что там, уснули?
– Треплются, – пробасил папа. – Последними сплетнями делятся. Святое дело, не трогай их, мать.
– Потом расскажу! – быстро пообещала я сестре и схватилась за ручку двери.
– Не забудь! – она прошмыгнула в комнату под моей рукой и, первой бухнувшись на своё место, показала мне язык. Девчонка!
– Ну что, всё съели или хоть капельку оставили? – спросила я, степенно опускаясь на стул. А сев, не забыла хорошенько придавить к полу босые пальцы своей сестрёнки.
– Ой, – вскрикнул Макс. – Уйди, Афанасий Петрович!
– Афанасий Петрович на кухне! – хохотнула довольная Маша. – А здесь только Дашка. Та ещё животная!
– У тебя животик болит, Машенька? – забеспокоилась бабуля. Я прыснула. Макс загоготал, мама улыбнулась, а папа нахмурился.
– Долго ещё ваша карусель продолжаться будет? – строго спросил он.
– А что, мы из регламента вышли, папа? – хихикнула Машка.
– Мария, не паясничай!
– Я не Мария, я Дарья!
– Очень смешно… – папа улыбнулся правым уголком губ.
Да, до двух лет наш отец путал своих дочерей, это истинная правда! Я-то сама этого не помню, но мама частенько подтрунивает над папой за тот его прошлый грешок. А когда нам с Машкой исполнилось по два года и моя сестрёнка вдруг заговорила – я молчала ещё какое-то время, – папа сразу же просёк, в чём наше отличие, и с тех пор как-то приноровился. Сейчас с этим стало ещё проще – стиль одежды у нас с сестрой настолько разный, что надо очень сильно постараться, чтобы нас перепутать. Строгие деловые костюмы предпочитаю я, Машка же напяливает на себя такие безвкусные пёстрые одеяния, что порой даже наш спокойный братец не выдерживает. Нет, вслух он себе не позволяет высказываться, за него это делают его выразительные глаза. «Таким взглядом убить можно!» – возмущается Машка в такие моменты. Но менять одежду при этом, правда, не спешит. Упрямство – наша общая с ней черта.
– Правда, давайте уже приступим к еде, – примирительно сказала мама. – Мы и так задержались. А у нас режим.
Мама, как любой медицинский работник, строга во всём, что касается здоровья. Даже если не все домашние подчиняются её правилам – а таковых в нашей семье большинство! – себе мама старается не потакать. Бабуля тоже из поддающихся, и Максим иногда её поддерживает, а с папой спорить бесполезно. Впрочем, как и со мной, и с Машкой. Нет, Машка, конечно, может иногда схитрить, сказав: «Да-да, мамочка, ты права, мясо с жареной картошкой весьма вредно для здоровья!» Но ей проще, живёт она отдельно, а мне приходится постоянно защищаться. Папа – особый случай. К нему мама даже не пытается подобраться – дохлый номер!
– Макс, ну рассказывай же скорее! – Сестра нацепила на вилку дольку огурца и подтолкнула Макса локтем. – Как она тебя нашла?
– А с чего ты взяла, – невозмутимо ответил Максим, – что это она меня нашла, а не я её?
– Ой, двадцать семь лет не искал, а тут вдруг на́ тебе, изменился! Рассказывай кому-нибудь другому!
– Так значит, вам не рассказывать? – не меняя тона, спросил брат.
– Ну и зануда же ты! – Машка свирепо пережёвывала хрустящий огурец. – Бабуль, скажи!
– Максим, не тяни резину! – строго сказала бабушка. – Как её зовут, сколько ей лет, и кто её родители?!
– Понял? Отвечай! – Машка принялась за второй огурчик.
– Маша…
– Ну? – Машка оторвалась от еды.
– Я говорю – зовут её Маша.
– Нет! – вилка с наполовину откушенным овощем звонко шлёпнулась на стол.
– Ей тридцать пять лет…
– Нет!! – вскрикнула бедная мама.
– И у неё есть дочь!
– О-о-пс, – сказал папа и уронил газету в салат.
– Здрасте, приехали… – пробормотала я.
– Ты же хотела племянников, сестрёнка, – улыбнулся Максим.
– Но не так быстро!
– Значит, я оказалась права – она окрутила тебя и теперь схавает, как вот эту пупырчатую штуковину! – заявила Маша и с хрустом прожевала остаток огурца.
Бабуля кашлянула.
– Я думаю, мой родной внук не мог выбрать себе плохую девушку! – твёрдо сказала она и с любовью посмотрела на Макса.
– Спасибо, ба! – он расплылся в счастливой улыбке.
– Скажи, что ты пошутил, братик! – жалобно попросила Машка.
– Я не умею врать, ты же знаешь…
– Знаю, – громко вздохнула она. – Ну а сколько лет… нашей племяннице?
– Десять! – с гордостью сказал Максим.
– Большая девочка выросла, – грустно произнесла мама.
– Да-а-а… – поддержало её семейство.
– И что, уже ничего нельзя изменить? – Папа, при всём своём суровом характере, никогда не вмешивался в жизнь своих детей. Удивительное, но весьма приветствуемое младшими членами этой семьи качество.
– Нет, отец. Извини, – без улыбки произнёс брат.
– Ну что ж… Тогда знакомь, – сказал, как отрезал, папа.
Мы присмирели. В конце концов, могло быть и хуже. А вторую Дашу в нашем доме я вряд ли бы вытерпела…
Договорились, что смотрины проведём в ближайшие выходные – так было удобно всем. Машка, правда, слегка поартачилась – якобы у неё намечалась поездка в Грецию, но, поразмыслив, решила, что судьба родного брата ей гораздо дороже работы, а в турагентстве, кроме неё, есть ещё достойные экскурсоводы, и – согласилась. С условием, что бабуля испечёт свой фирменный торт. Машка всегда умела извлекать выгоду из жизненных перипетий.
– Даш, – перед Машкиным уходом мы с ней уединились в моей комнате. – Быстро говори, кто там был на мосту, и я побегу. Мне ещё вещи разбирать, а вечером у меня гости!
– Ночью, – с ухмылкой уточнила я. – И не гости, а гость. Один. Правильно я поняла?
– А вот и неправильно! – хихикнула она. – Двое!
– Двое? – выдохнула я. – Ты в своём уме? Опять бомжей каких-нибудь приютила?
– Фи, это уже не актуально, сестрёнка! – фыркнула она. – Нашла о чём вспомнить!
– Вообще-то те несчастные тётушки неизвестной национальности жили у тебя – дай-ка припомню – всего пару месяцев назад!
– Много воды утекло с тех пор… – многозначительно произнесла Маша.
– Та-а-ак! – протянула я. – Конечно, мы с тобой в последнее время не часто встречаемся, но всё-таки могла бы и поделиться с родной, понимаешь, сестрой!
– Ну подожди, Даш, я сама ещё ничего не поняла…
– Маш? – я заглянула в серые, точно такие же, как и у меня, глаза. – Ты никогда раньше так не говорила…
– Ну, Даш, ну пожалуйста!
– Ладно! – смилостивилась я. – Ведь всё равно расскажешь, я же тебя знаю!
– Конечно, сестрёнка! – с готовностью воскликнула она. – Куда я от тебя денусь? Ну, так что там с непонятным явлением на Патриаршем мосту?
– А, на мосту… – Я помедлила. – Непонятное явление – это ты правильно выразилась. Там был павлин.
– Кто там был? – её глаза расширились.
– Павлин. Птица такая. С разноцветным хвостом.
– Спасибо за пояснение, а то я забыла, – съязвила она. – И что это хвостатое там делало?
– Просто сидело. На ограде моста.
– Там киношку снимали, что ли? – не поняла Маша.
– Если бы! Тогда бы всё было понятно. Но птица эта, павлин, просто сидела на чугунной оградке, как на жёрдочке. А когда сзади меня этот гад мяукнул, павлин расправил крылья и унёсся в далёкую даль…
– Ты бредишь? Павлины не умеют летать!
– Умеют, да ещё как! Своими глазами видела!
– Ну, не знаю, – с сомнением протянула Маша. – Надеюсь, фотки-то ты успела сделать?
– Котяра этот, то есть Захар, спугнул, и всё мне обломал!
– Не поняла. Какой кот и какой Захар? Или это одно и то же существо?
– Вероятнее всего, одно и то же. Наглое чванливое животное.
– Дарья! – папиным тоном прогнусавила Маша. – Не паясничай! Ты можешь объяснить нормальным русским языком, кто был с тобой на мосту?
– Захар! Наш новенький, с айкидо! Пижон и вообще наглый тип! Правда, с рукой он мне помог – воду свою дал. И платком рану обмотал. Зато потом…
– Кстати! – оборвала меня сестра. – Я ж про руку у тебя хотела спросить, и этот наш младший брат меня с толку сбил. Ты вчера поранилась? Вечером?
– Да. А что, опять?
Я уставилась на Машкину руку. Так и есть! В том же месте, где мне полоснули по пальцам ножиком, ясно виднелись свежие царапины. Разница была только в одном – у меня покалечена левая кисть, а у сестрёнки – правая. Зеркальная. Я перевела взгляд на её лицо.
– Нам не привыкать, правда? – задумчиво заметила она.
– Ну да… Слушай, а с тобой что приключилось?
– Да у меня вчера чуть кошелёк из сумки не вытащили, – блеснула глазами Машка.
– Что?? – ошалела я.
– А что, у тебя тоже? – от изумления она бухнулась на мою кровать.
– Нет, не у меня, – я присела рядом. – Ну-ка, быстро рассказывай! Вытащили или нет?
– Хотели, будь они неладны! Короче, гуляла я по набережной – не одна, между прочим! – и вдруг чувствую – что-то такое сзади меня происходит. Ну, я же нутром такие вещи чую, ты меня знаешь!
– Знаю, знаю! Дальше-то что?
– А ничего! – хихикнула она. – Мой спутник, такой, знаешь ли, бравый дядечка, настоящий полковник, хвать того гражданина, который к моей сумке подбирался, за руку! И тот как сиганул в кусты! Только мы его и видели! Успел, правда, по пальцам моим чем-то острым пройтись, гад.
– Та же история, – усмехнулась я. – Только не у меня сумку украли, а у другой дурочки. Но я в атаку полезла, представляешь?
– Да, ты у меня такая, сестрёнка! – с восхищением сказала Машка. – Слушай, а Захар твой что же? Сам не мог помочь?
– Во-первых, он не мой! А во-вторых, он прибежал, когда дело было уже сделано.
– Ага, на готовенькое, значит! – развеселилась сестрица. – Знают они, когда вовремя в игру вступить!
– Зато тебе повезло! Колись, что ещё за настоящий полковник? Это ты его сегодня в гости ждёшь?
– Тьфу на тебя! – она вскочила. – Ему полтинник, не меньше!
– Самое то! – я тоже поднялась. – Ты же всегда любила парней постарше…
– Ну не настолько же, Даш! Восемнадцать лет разницы – это чересчур даже для меня. Десяточка – ещё куда ни шло.
– А сегодняшнему гостю сколько же? – небрежно поинтересовалась я.
– А вот не скажу! – Машка помотала головой. – Даже не пытай!
– Кстати, знаю я одну пытку, которую ты ни за что не выдержишь! – я сделала шаг вперёд с грозным выражением лица.
– Ага, так я тебя и подпустила! – она быстро отлетела к двери и взялась за ручку. – Бабуля, Дашка меня обижает!
– Нехорошо сестричку обижать!
Бабуля как будто под дверью стояла, настолько быстро откликнулась.
– Поняла? Нехорошо! – Машка погрозила мне пальчиком.
Из кухни донеслось громкое и очень настойчивое мяуканье.
– Афанасий Петрович! Я совсем про него забыла! Хозяйка, называется… – Маша открыла дверь. – Ладно, Даш, пойдём мы. У меня и правда ещё куча дел. Вагон и маленькая тележка.
– Тогда до выходных? – я крепко обняла сестру. – И прошу тебя, будь сегодня осторожна, ладно?
– Не переживай! Меня голыми руками не взять!
– А какими можно? – я улыбнулась.
– Вот такими, Дашут! – она погладила меня по руке. – Любящими. Родными.
– Иди уж, а то я сейчас запла́чу!
– Родственники, я умчалась, провожать не надо! – громко крикнула она, вылетев в коридор. – Макс, а у тебя есть ещё несколько дней, можешь успеть с нормальной девушкой познакомиться!
– И я тебя люблю, сестрёнка!
– Тьфу, до чего же наш брат зануда! – с этими словами Машка с Афанасием Петровичем в руках выпорхнула из квартиры, звонко захлопнув за собой дверь.
Глава 9
Сегодня я никуда не спешила. Рабочие дела мне удалось решить легко и быстро, поезд метро домчал до Кропоткинской со свистом, и по ступенькам я поднималась, радуясь тому, что в запасе есть полчаса и можно даже немного прогуляться у храма или спуститься ненадолго к набережной. Мне не часто удаётся побыть в одиночестве, и такие редкие моменты я очень ценила. И любила до замирания сердца.
– А я тебе говорю, это жар-птица была! – услышала я тихий шёпот за своей спиной.
– Дурочка моя, ты перегрелась на солнце?
– Не веришь? – в девичьем голоске проскользнула обида. – Я тебе сейчас докажу! Я сфоткала её, вот!
Сзади чем-то зашелестели. Я замедлила шаг. Страшно хотелось дослушать разговор до конца. Почти остановившись, я дождалась, когда парочка поравняется со мной, и кинула быстрый взгляд на девицу, в руках которой был телефонный аппарат.
– Ну и где твоя жар-птица? – насмешливо и в то же время нежно спросил юноша, её спутник.
– Подожди, Федя, какой ты нетерпеливый! Вот вчерашние снимки, это мы с Юлькой, это в институте, вот мы гуляем после пар, ещё солнце такое яркое было, видишь, а вот тут… – она не договорила, резко останавливаясь.
Нужно было срочно что-то придумывать, и я, не найдя ничего лучшего, присела на корточки и принялась дёргать замочек туфли. Чёрт побери, да говори же уже скорей!
– Ну? – поторопил спутницу Фёдор.
– Но я же фоткала её! – чуть не плача, воскликнула девица. – Я точно помню! Вот здесь! Она сидела прямо на ступеньках…
Девушка звонко ударила каблучком по каменной ступеньке храма.
– Тут она сидела, тут, понимаешь?
– Не кипятись, Лика! Я верю тебе, вот честное слово, верю! А телефон я тебе новый подарю, хочешь? С нормальной камерой. Подводит, понимаешь, в самый ответственный момент!
– Да!
Она пылко прильнула к нему и тут, наконец, заметила меня.
– Ох уж эти застёжки, – пробормотала я, быстро опустив глаза. – Вечно они…
– Пойдём, Федя, – девушка потянула своего спутника за руку. Они сделали всего несколько шагов, когда она вдруг оглянулась.
Отвести от неё взгляд я не успела.
– Идём, Лика! Ну что такое! То ты спешишь, то засыпаешь!
– Прости! – смутившись, она отвела от меня удивлённые глаза и, более не оборачиваясь, быстро пошла вперёд.
Я долго смотрела им вслед. Странная, странная история…
Ольги сегодня не было. Иногда и такое случается, хотя подружка моя, будучи весьма ответственным человеком, старалась пропускать занятия только в исключительных случаях. Видимо, сейчас именно он и был.
Тренировку сегодня проводил Антон, младший брат Григория. Я немножко этому огорчилась, но виду, конечно, не подала. Суровый и даже в чём-то жёсткий подход к занятиям, который привносил с собой Гриша, меня устраивал гораздо больше, чем мягкость и вселенское терпение, которыми был наполнен Антоша. Хотя грех мне жаловаться, и после Гришиных тренировок, и после Антошиных тело моё радовалось одинаково, ведь на физическую нагрузку не скупились оба.
А вот Оля огорчится, что не пришла сегодня, – от Антона Фантикова она млела, как кошка от почёсывания за ушком.
– А сейчас мы попробуем представить, что перед нами не конкурент, не враг, которого нужно обезвредить, а партнёр, с которым мы хотим слиться в одно целое. – Антон опустился в сувари ваза4 и махнул мне рукой. Подбежав, я присела перед ним и замерла в ожидании. – Рётэ дори5!
Я послушно захватила обе руки сэнсэя.
– Вы должны почувствовать силу дыхания, которая начинается во мне и, перетекая по пальцам, стекает в вас. Но вы же не эгоисты, правда? Насыщая своими токами, вы возвращаете мне этот поток, и я, подхватывая его, вновь направляю обратно. Чувствуешь, Даша?
Я кивнула. Я на самом деле ощутила в своём теле лёгкое дуновение иной энергии и попыталась вместить её в себя, попробовать «на зуб», а потом с сильным выдохом оттолкнуть к Антону. Кажется, у меня это получилось.
Мы частенько занимались такими экспериментами на тренировках. И мне это было по душе. Не автоматическое заучивание приёмов, а именно это – тонкое познание другого человека и, через это познание, – узнавание себя. Или наоборот – грань такая острая, что нетрудно ошибиться, что является следствием, а что причиной.
– А теперь разбились на пары и пробуем!
Антон хлопнул в ладоши.
Пока я поднималась с колен, все мои друзья оказались заняты. И стоял одиноко на татами только Захар. Ну и что мне оставалось делать?
– Сначала я! – безапелляционно заявила я, садясь на коленки и протягивая вперёд руки.
– Да не вопрос, – усмехнулся Захар и крепко сжал мои запястья.
– Закройте глаза, так вам будет легче. И интереснее! – велел всем Антон.
Я послушно зажмурилась. Так даже лучше – не надо смотреть в эту ухмыляющуюся наглую образину. И сосредоточилась на своём дыхании. Правда, сделать мне это удавалось с трудом, внимание всё время сбивалось на те части тела, которые сейчас жгло, словно огнём.
«Сейчас растаю, как Снегурочка», – почему-то подумалось мне, и эта мысль разозлила и встряхнула меня.
– Ты вообще дышишь? – услышала я язвительный шёпот.
– Не мешай мне! – процедила я, не разжимая губ.
И, собрав всю силу, на которую была способна, я направила в чужое тело целый сноп своего дыхания, присовокупив к нему быстрый и резкий толчок запястьями.
– Даша, ты забыла о самом главном условии! – раздался рядом негромкий голос Антона. – Не враг перед тобой, а самый близкий друг. Можно даже сказать, ты сама сидишь напротив себя. Понимаешь?
– А ты же не самоубийца! – подхватил Захар. – А то я как будто апперкот получил, честное слово!
– Делай сам, если такой умный! – я выдернула руки.
– Даш, отбрось от себя все посторонние мысли о делах и заботах. Сейчас есть только ты и твой партнёр. Больше ничего, – неверное истолковал моё раздражение Антон. – Сделай глубокий вдох и медленно выдохни. Спину выпрями, почувствуй в себе бесконечную ось, начинающуюся в земле и верхушкой уходящую в небо. Молодец. А теперь продолжайте.
Он отошёл к другим, а мы с Захаром поменялись – теперь я держала его за руки, уговаривая себя не заводиться. И закрыла глаза. Буду представлять, что не посторонний мужик сидит передо мной, а сестрица моя Машка. Точно. Ведь я и моя близняшка – одно целое, мы всегда с ней об этом знали.
Так что когда я почувствовала направленное на себя движение, сопротивляться не стала. Я приняла его, впустила в себя, стала рассматривать и ощупывать – а что это такое? А есть ли в этом что-то моё, родное? Есть, несомненно, – решила я мгновенно, ощутив знакомый привкус и, глубоко вздохнув, направила поток обратно. Но только уже вместе с частичкой себя. Он вернулся ко мне спустя секунду и был принят ещё легче и ещё быстрее, чем в первый раз. Волна не останавливала своё движение…
Хлопок Антона я не услышала. И, если бы не Захар, продолжала сидеть, как дурочка, среди вскочивших на ноги ребят. Но он легонько дёрнул руками, и я тут же пришла в себя, поморгала и немедленно подскочила, будто ужаленная.
– Я тебя усыпил? – насмешливо прошептал он мне в ухо. – Или в экстаз ввёл?
– Очень смешно! – хмыкнула я. – Обхохочешься!
– Даш, это ты мне? – удивился Степан, стоящий рядом.
– Стёпка, следующую кадриль я танцую с тобой! – Взяв друга под руку, я потянула его на другой конец зала. Вслед мне донеслось довольное уханье. Ничего, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним!
И сегодня у меня не получалось остаться на вторую тренировку. Завтра первое сентября, выглядеть нужно будет свежей и энергичной, а если я поздно лягу – никакого тебе розового оттенка на щеках и здорового блеска в глазах. Или придётся пользоваться косметикой, а это дело я очень не люблю. В отличие от моей сестрёнки, которая начала крутиться перед зеркалом с младенчества.
Так что с сожалением попрощавшись с ребятами и выслушав напутствия возлюбить учеников своих как детей собственных, в бодром состоянии духа я спускалась по крутой лесенке и в таком же настрое бежала через стоянку, вдоль набережной и вверх, на Патриарший мост.
Хвост за собой я заметила не сразу. Лишь дойдя до середины моста, почувствовала какое-то тягостное неудобство сзади и обернулась. Ну конечно! Захар спокойно следовал за мной, отставая буквально на пару метров.
Останавливаться я не стала. Только плечами пожала и пошла дальше, не сбавляя, но и не убыстряя свой шаг. А дойдя до того места, где два часа назад мне довелось услышать странный разговор, притормозила.
– Здесь! – показала я рукой на ступеньки.
– Что? – он подошёл поближе и с любопытством уставился мне в лицо. – Вы хотите здесь посидеть? Со мной?
– Слушайте, мы же только что были на «ты»!
– Обстановка обязывает, – хмыкнул он. – Так зачем мы остановились?
– Я остановилась! – уточнила я.
– Хорошо, вы остановились. Зачем? Что интересного вы тут увидели?
– Не я.
– А кто, я? – усмехнулся он.
– Анжелика! Или Лидия… Как вы думаете, Лика – это Анжелика?
– Представления не имею! – весело сказал он.
– Суть не в этом. Вчера здесь видели нашего павлина. Днём. Вы понимаете, что это значит?
– Нет. А что это значит?
– Вот и я не понимаю! – с досадой воскликнула я. – Я думала, может хоть вы мне объясните!
– А кто видел-то?
– Я же говорю, девушка по имени Лика. Я случайно услышала её разговор с Фёдором. Ну, с её парнем. Видимо.
– Она рассказывала про павлина? Что вчера днём она тут его видела?
– Наконец-то вы поняли! Правда, это ещё не всё.
– Неужели она видела двух павлинов? – он улыбнулся.
– Она его сфотографировала!
– И поэтому вы обижаетесь на меня ещё больше? Что кому-то удалось, а вам я помешал…
– Да не обижаюсь я! Понимаете, Захар… – я впервые обратилась к нему по имени. Он даже вздрогнул слегка. – Эта девушка никак не могла продемонстрировать своему парню фотки, потому что их у неё не оказалось. А это странно, понимаете?
– Не понимаю. Они в другом телефоне остались, наверное?
– Да нет! Как будто они исчезли, что ли… Все остальные сохранились, а эти, с павлином, – нет.
– Так бывает! – со знанием дела воскликнул он. – Думаешь, что сохраняешь, а на самом деле…
– Да нет же! Я сначала не придала этому значение, а теперь думаю – а павлин ли это был вообще?
– То есть?
– Вы помните, как он летел? Павлины не могут так летать!
– Но вы же сами говорили…
– Они с ветки на ветку могут перелететь или на землю спикировать, но в небо взмыть, да ещё так высоко – это невозможно, понимаете?
– Вообще-то возможно, – он смутился.
– Откуда вы знаете? – быстро спросила я.
– Признаюсь вам честно, заглянул я вчера в справочник. Оказывается, есть один вид павлинов, который способен к устойчивому полёту.
– Да? И что же это за вид?
– Яванский зелёный павлин. Он гораздо больше обыкновенного павлина и размах крыльев у него ого-го!
– Зелёный, говорите? – прищурилась я. – Значит, он зелёного цвета?
– Я понимаю, к чему вы клоните, Даша. Но наш, видимо, был альбиносом…
– И вы в это верите?
– А что ещё остаётся? – Захар пожал плечами. – Ну не в сказки же верить!
– Вы сейчас подумали о том же, о чём и я?
– Жар-птиц не существует! И вы, как учитель литературы, должны об этом знать лучше меня! – резко сказал он.
– Откуда вы знаете, что я учитель? – взвилась я.
– Так ребята же перед уходом говорили…
– А вы и уши развесили!
Я, не прощаясь, кинулась вперёд.
– Даша, вы опять обиделись? Что такого я сказал?
– Ну что вы всё за мной ходите, а? – обернулась я. – Или думаете, меня так же легко завоевать, как и ту блондинку с сумочкой? Не обольщайтесь!
– Вообще-то вы первая со мной заговорили!
– А вы за мной шли! Зачем??
– Я к метро шёл! Кто виноват, что дорога к станции тут одна?!
– Вам, с такими манерами, давно пора на автомобиль заработать уже! А не в метро ездить!
– А вы что же не на машине? У вас же есть, вроде?
– А это не ваше дело!
– Согласен. Мне вообще нет никакого дела ни до вашей машины, ни до вашего петуха, ни до вас!
– Вот и прекрасно! – воскликнула я. – Точно так же, как и мне – до вас и вашего пижонского поведения!
– Ну наконец-то у нас появилось взаимопонимание! – язвительно произнёс Захар. – Вы идёте своей дорогой, я своей.
– Вы своей, я своей! – повторила я и, повернувшись к нему спиной, устремила свои стопы дальше. Захар пристроился сбоку, идя строго параллельно моему пути, не обгоняя и не замедляя шаг. В полном молчании мы дошли до перехода, бок о бок спустились вниз, прошли через турникеты, сели в один вагон, опустились на одну скамейку, но по разным её сторонам, – благо, она была пустая, – и вышли на одной станции. Но тут уж наши дорожки разошлись, мне надо было направо, а ему налево. Оглядываться я не стала. Он, надеюсь, тоже.
Неприятный тип. И зачем мне надо было спасать сумку?..
