Екатерина Береславцева
На Патриаршем мосту
Глава 18
– Что это с тобой сегодня, Даш?
– В каком смысле?
Мы отдыхали в перерыве между тренировками, расположившись на татами у окна. Слева от меня дышал Захар, справа – Стёпка. Он же и задал мне вопрос, толкнув локтем в бок.
– Ты сама не своя…
– А чья же я, на твой взгляд? – усмехнулась я.
– Хороша Даша, да не наша… – донеслось слева.
– Чья бы корова мычала, – ответила я, не поворачивая головы. – Стёпка, уйми этого типа, он меня достал уже! Всю тренировку, будто хвост, за мной волочится!
– Даша, животноводческая тема – это не твоё! – расхохотался Захар.
– Ну правда, Даш, зря придираешься к человеку, – улыбнулся и Степан.
– Одни предатели кругом! – простонала я. – Ну почему сегодня моя Ольга не пришла?? А, я поняла! Вам, Захар Батькович, всё равно, за кем бегать, нет Оли – значит, подойдёт и другая юбка. Что, выкупила я вас?
– Даш, можно тебя на минутку?
Я и не заметила, как в зале появился Григорий. Антон, который мучил нас на первой тренировке, сейчас стоял рядом с братом и с каким-то странным выражением смотрел на меня. Интересно, что я сделала не так? Может быть, решили к экзаменам меня не допускать?
– Привет, Гриш. Что-то случилось?
– Случилось, Даш… – Григорий красноречиво помолчал. Сердце моё сжалось.
– Не допускаете, да? – упавшим голосом сказала я. – Я понимаю, рано мне пока о синем поясе думать…
– Ну при чём тут пояс! – в один голос воскликнули братья.
– А что тогда? – я переводила взгляд с одного на другого.
– Мы гордимся тобой, Даш, и хотим, чтобы ты об этом знала.
– Не поняла…
– Тут и не нужно ничего понимать! – Гриша положил руку мне на плечо. – Ты необыкновенный человек, Дарья.
– Ты что, Гриш… – пролепетала я.
– И невероятно красивая женщина! – добавил с улыбкой Антон.
– Э-э-э…
– А теперь иди.
Григорий, погладив меня по плечу, слегка подтолкнул вперёд. Отходила от них я в полном обалдении. Что это с ними? Какая муха их укусила?
– Ты чего, Дашк? – Стёпка с Захаром удивлённо заглянули в моё лицо. – Что такого они тебе сказали?
– Вам никогда не казалось, что наши Фантиковы – чудны́е люди? – вместо ответа спросила я и улеглась на спину, раскинув руки в стороны. Мне отчего-то стало так хорошо, так необыкновенно хорошо!
– Кажется, они признались ей в любви. Оба, – задумчиво произнёс Захар.
– Ах, думайте, что хотите!
– Даш! – его лицо зависло надо мной.
Нет, не люблю я вас, да и любить не стану!
Коварных ваших глаз не верю я обману.
Остыл огонь души, и сердце охладело!
Вы очень хороши, да мне какое дело6!.. –
продекламировала я, глядя в серые глаза. Или синие? Никак не могу понять, какого они у него цвета.
– А мне больше Тарковский по душе, – спокойно парировал Захар. – Вот, послушай:
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла7…
У меня перехватило дыхание. Нет, не только от трепетной чувственности, которой был пронизан мужской голос. Никто не знал, что поэзия Арсения Тарковского действует на меня, подобно магической дудочке змеелова…
– Ты куда, Даш? – удивлённо воскликнул Степан, когда я, резво подскочив, сломя голову бросилась вперёд. Куда-нибудь. Лишь бы подальше от этого голоса и этого человека.
– Струсила! – донеслось мне вслед. – Что и требовалось доказать!
Спускаясь после тренировки по лестнице, я думала о своём девятом «Б». И думала – о чудо! – с удовольствием. Мысль о том, что теперь не надо бояться выплёскивающейся на голову краски или шагающего по классу разодетого скелета грела душу. Нет, всё-таки верно говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло!
– Даш, подожди!
Сверху послышался громкий топот. Я ускорила было шаг, но потом одумалась. Убежать от этого человека всё равно не удастся, а вот повод посмеяться над собой я вполне могу предоставить. Ну уж нет, не дождётесь, господин хороший!
– Кажется, кто-то забыл, что у нас с ним разные пути-дорожки! – с неудовольствием сказала я, подняв голову. – Или опять я шарфик посеяла?
– Всегда удивлялся этому выражению, – спокойно произнёс он, спустившись. – Почему посеяла? Почему не сказать по-человечески: потеряла, оставила, забыла…
– Вы хотите об этом поговорить, мистер филолог? – учительским тоном осведомилась я. – Мне кажется, время выбрано не совсем подходящее. Приходите завтра.
– Даш, уже поздно…
– Вот и я об этом! Завтра, говорю вам, завтра!
– Уже очень поздно, Даша, – упрямо повторил он. – И я не могу допустить, чтобы ты возвращалась к метро одна. Хочешь ты или нет – я тебя провожу.
– Вот как! Нынче у девушки даже согласия не спрашивают! А тебе не кажется, что это по меньшей мере странно?
– Мне кажется, что это нормально! – он придержал дверь, которую я уже собиралась открыть. – Даш, скажи мне честно – у тебя негативный опыт отношений с мужчинами? Почему ты ершистая такая, колючая?
– Я не собираюсь обсуждать с посторонним человеком свою личную жизнь. Пусти меня, Захар!
– После того, что я делаю с тобой на тренировках, посторонним человеком меня трудно уже назвать, – он улыбнулся.
– После того, что ты делаешь со мной, порядочный человек уже жениться должен! – насмешливо сказала я. – Ну что, слабо?
– Даш, ну чего ты добиваешься, а?
– Я добиваюсь? – ахнула я. – По-моему, это ты от меня ни на шаг не отходишь! Или я, как человек с воображением, всё придумала? Слушай, раз уж пошёл такой разговор: чего тебе от меня надо, Захар?
Я даже руку от двери убрала. В конце концов, пусть уже скажет, в чём дело, и покончим с этим. Не очень, конечно, удобное место для выяснения отношений – в тёмном душном предбаннике, к тому же ребята в любую минуту спуститься могут…
– Только не ври, что к нам ты пришёл ради спортивного интереса. Не верю я в такие случайности. На кой ляд я тебе сдалась, Захар? Ты ведь, с твоей внешностью и обаянием, любую заарканить можешь, даже моргать не придётся! Или тебя клинит от того, что мне ты безразличен? Так это тоже дело поправимое – просто смирись и все дела. Ну, что ты молчишь?
– Ты же мне слова не даёшь вставить!
– Молчу! – я прикусила язычок.
– Ты права, Даш, к вам в группу потянул меня не только спортивный интерес. – Он вдруг замялся. – Понимаешь…
– Ой, только не говори, что это была любовь с первого взгляда! – фыркнула я. – А то у тебя сейчас такой вид…
– Я этого и не говорю! – отмахнулся он. – Совсем о другом хотел сказать. Понимаешь, в ту ночь, ну, перед нашей первой встречей, мне приснилось…
– Приснилось? Это становится уже интересным! И что тебе приснилось, Захар?
– Ты. Мне приснилась ты.
– Я?? – расхохоталась я. – Господи, я думала, ты скажешь что-нибудь оригинальное, а ты… Я ему приснилась! Чушь собачья на постном масле! Заливай баки кому-нибудь другому, а со мной такие истории не пройдут! Почему не признаться честно, а? Так, мол, и так, не люблю, когда на меня, красавчика, не обращают внимания. Я ведь баба-то не глупая, пойму!
Он изменился в лице.
– Ты очень умная баба, согласен. Идём!
Он схватил меня за руку.
– Ты что, сдурел? – испугалась я. – Куда ты меня тащишь?
– К метро, – процедил он сквозь зубы, распахивая дверь. – Я тебя тащу к метро.
– А дальше?
– А дальше наши дорожки разойдутся, как ты и хотела. Тебе направо, мне – налево. Идём, я тороплюсь.
– А я зато – нет! – я упёрлась ногами в землю. – И вообще – погода такая замечательная, грех упускать. Я погулять хочу…
– Вот выйдешь на своей станции и гуляй сколько хочешь! А сейчас, будь добра, смирись.
– А ты злопамятный!
– Уж какой есть!
– Руки от неё убери! – вдруг раздалось из темноты.
К нам, торопливо пересекая автостоянку, спешил мой бывший муж.
– Аркаша! – радостно воскликнула я. – Как же я рада тебя видеть!
Хватка Захара ослабла. Я бросилась навстречу Аркадию.
– Всё в порядке, дорогая?
– Конечно, дорогой! – я поцеловала его в щёку и обернулась. На лицо Захара набежала тень.
– Ты уверена? – Аркадий сделал шаг вперёд. Я крепко сжала его локоть.
– Абсолютно. Мы просто разговаривали с… товарищем.
– Поговорили?
– Да, милый. И теперь можем идти!
– А мне кажется… – голос Аркадия не предвещал ничего хорошего.
– Тебе кажется! – я с трудом его удерживала. – Идём, Аркаш, прошу тебя. Слышишь? Пойдём. Я устала, домой хочу!
– Ладно, – он нехотя сдался. – Но одно твоё слово…
– Моё слово: домой!
– Как скажешь!
Бросив последний взгляд на мрачную тень моего партнёра по татами, он крепко прихватил меня под локоть и повёл по переулку. Оглянулась я всего один раз. Силуэт Захара смутно просматривался вдалеке. Он оставался стоять на том же самом месте, как будто вдруг превратился в камень. Отчего-то больно сжалось сердце…
– Ты знаешь, Аркаш, на днях я тут павлина видела…
– Павлина? – он рассеянно взглянул в то место, куда я махнула рукой. – Павлина – это хорошо… Ты вот что скажи мне – у тебя с этим типом что-то было?
– Правда, расцветка у той птицы была совсем не павлинья, – продолжала я. – Золотая как будто. И летал он высоко… Странно, да?
– Даш, я задал тебе вопрос!
– Вот и я спрашиваю – какие, к чёрту, павлины в центре Москвы, а?
– Дарья! – остановившись, он схватил меня за плечи. – Я повторяю свой вопрос: что у тебя было с этим субчиком?
– Мне кажется, это не твоё дело! – поморщилась я. – Да что за день сегодня такой? Сначала один в душу лезет, теперь другой…
– Я убью его! – в глазах его стояла такая решимость, что я испугалась. Хоть и понимала, что обычно такие угрозы не исполняются, но логика буксовала перед эмоциями.
– Если хоть один волос с его головы упадёт, ты меня больше никогда не увидишь, Аркадий. Понял?
– Теперь ты его защищаешь! – он больно сдавил мои плечи.
Где-то вдалеке вскрикнула птица. Я вспомнила: точно так же она кричала, когда я спасала чужую сумочку. Та ли это была пичуга или совсем другая?
– Ты слышал её, Аркаш?
– Что, твоя жар-птица вернулась? – он опустил руки. – Даш, я куплю тебе тысячу павлинов, хочешь?
– Не хочу! – я быстро пошла вперёд.
– Ты обиделась? – догнав, он взял меня за руку. – Ну, прости меня, дурака!
– Что, больше так не будешь? – съязвила я.
– Не буду, Даш! – он поднёс мою ладонь к своим губам. – Клянусь!
– Идём уж, ревнивец! – вздохнула я. – И откуда ты взялся на мою голову?
– О, вот об этом я тебе сейчас и расскажу…
Глава 19
Аню Белохвостикову я припёрла к стенке – в фигуральном смысле, конечно, – утром же, едва только та вошла в учительскую. Мы с ней всегда приходим раньше всех: я – потому что ответственность бежит впереди меня, а Аня живёт рядом со школой.
– Ну, наконец-то, Анна Аркадьевна! Я вас заждалась уже!
– Я что-то не то сделала, Дарья Александровна? – испуганно замерла на месте девушка.
– Ох, Аня, ну что же ты сразу виноватой себя чувствовать начинаешь! Так нельзя!
– Да я знаю, Дарья Александровна! – она вздохнула. – Андрюша тоже мне всегда об этом говорит… Ой, то есть Андрей Павлович…
Она моментально покраснела.
– Анна Аркадьевна, – я понизила голос. – Надеюсь, в школе, кроме меня, никто не догадывается о ваших… гм… симпатиях?
– Я не знаю… – пролепетала она, смутившись ещё больше. – Я стараюсь…
– Нужно уметь разделять работу и личную жизнь! – резче, чем надо бы, отчеканила я. – У нас детское учебное заведение, а не офис, это ты понимаешь?
– Понимаю…
– Впрочем, я совсем о другом хотела с тобой поговорить, – спохватилась я. Вот ведь дурацкая моя натура, всегда найдёт, к чему придраться! Ну и как, спрашивается, теперь быть?
– Слушаю вас, Дарья Александровна!
– Кое-кто из наших учеников… – осторожно подбирая слова, начала я, – рассказал мне одну историю, услышанную от тебя на уроке.
– Какую? – её пальцы нервно затеребили поясок платья.
– О птице дивной и князе, которого она коснулась своим крылом!
– Ах, это! – она распахнула глаза. – Очень красивая сказка, правда?
– Так это сказка? – стараясь скрыть своё разочарование, спросила я.
– Моя бабуля говорит, что быль, – улыбнулась Аня. – Но подкрепить фактами это не может, вот беда…
– Анечка, а подробнее можно? – взмолилась я, не выдержав. – Понимаешь, дослушать историю я не успела, а мне так интересно, чем дело закончилось!
– Конечно, Дарья Александровна! – с готовностью откликнулась она и, наконец, опустилась на стул. Я расположилась напротив неё. – Быль ли, не быль, но бабка моя, а ей – её бабка, сказывали так: давным-давно, в стародавние времена, когда не колёса резиновые дорог касались, а ноги пешие да копыта резвые, стояла на месте нашей деревушки крепость. Чащами непроходимыми обнесена, рвом непролазным, да стенами высокими – не забраться. И правил той крепостью князь Михаил Смелый. Я, кстати, Дарья Александровна, копалась в наших архивах: на самом деле существовал такой человек. Так вот, старики поговаривали, что крутого нрава был сей князь – врага не щадил, вора на кол сажал, проходимцам заблудшим прохода в вотчину свою не давал. Но имел уважение к родителям своим немощным, да к друзьям верным. Единственная беда точила сердце Михаила – не было зазнобы у него, симпатии душевной. Вроде и прекрасными девицами край не обделён, но ни к кому сердце нашего князя не лежало. А без любви не желал он приводить в дом супругу – так наказывали ему родители. Вот так и жил князь, с маятой душевной и томлением. Пока однажды не появился в сторонке той мастер чудный – воздвигать он умел мосты красоты невероятной. И построил сей умелый человек мост через реку широкую, что текла за стенами крепостными. На том мосту всё и случилось.
– На мосту?! – ахнула я.
– На мосту, – с улыбкой кивнула Аня. – Вышел как-то раз прогуляться князь, на столбы светлые полюбоваться, что вдоль моста, будто стражи, выстроились, остановился он прямо посерёдке, да взглянул на сторонку родную. Вдруг, откуда ни возьмись, птица, золотом сверкающая, пронеслась над князем – раз крылом махнула, другой, а в третий и головы чернявой коснулась, шапку сбила. Да и прочь улетела. Испугался князь не на шутку. А вдруг нехороший знак сей беду в дом несёт али ещё какое злодейство? Схватил шапку он свою, крепко в руках зажал да и к бабке одной кинулся. К знахарке. Пусть расскажет ему, покумекает – чем грозит напасть эта, каким случаем будущим. Долго думать бабка не стала. Улыбнулась только, да спросила, какого цвета крылья птичьи. Услыхав, что золотом блестели, ещё пуще обрадовалась старуха. Не злой, молвила, это знак, дорогой князь, а самый что ни на есть добрый. Тот, кого своим крылом птица заморская, золотым огнём охваченная, коснётся, вскорости счастье сердечное наживёт. Любовь такую, что ни в сказке сказать, ни пером описать. И силой та любовь будет такой наделена, что горы сможет с места сдвинуть и реки вспять повернуть. Так оно и случилось…
– Что, встретилась любовь князю? – охрипшим голосом спросила я.
– Ещё какая! – воскликнула Анна. – Такая любовь, что даётся человеку раз в сто лет. А может, и реже… Ой, Дарья Александровна, что с вами?
– Ничего, Анечка, просто ты так рассказываешь, я будто воочию узрела… Тьфу, своими глазами увидела. Слушай, а ты не хочешь в наш кружок записаться, театральный? Мы вчера с девятым «Б» организовать решили…
– Чтобы я вам весь реквизит погубила? – рассмеялась Аня. – Меня же близко к таким вещам подпускать нельзя! Неуклюжая я и неловкая. Хлопот не оберётесь. Да вы же и сами знаете, Дарья Александровна! Как говорит мой папа: в руках этой девицы всё горит… в буквальном смысле…
– И всё-таки подумай, Аня. Рассказчица из тебя – заслушаться можно. Теперь я понимаю, почему на твоих уроках всегда тишина…
Дверь распахнулась, впустив в учительскую многоголосый громкий гул и Белявскую, за которой следовало ещё несколько человек. Как вовремя мы успели поговорить, порадовалась я. Правда, услышанная история разбередила что-то внутри меня… Надо будет Машке рассказать! Хотя нет, знаю я свою сестрицу, она ведь сутками напролёт будет по мостам Москвы бродить, в надежде повстречать птицу дивную. Или не будет? Если те нотки, которые я слышала в её голосе, окрашены тем самым чувством…
– Дарья Александровна, вы меня слышите?!
– А? – я оглянулась.
– А я думала, вы в наушниках, – улыбнулась математичка. – Как вчера наш безумный девятый «Б», порадовал вас чем-то новеньким?
– Да знаете, Любовь Андреевна, всё прошло довольно мирно, – я пожала плечами. – Даже удивительно. И кстати, дорогие коллеги, небольшое объявление: теперь в нашей школе имеется собственный театральный кружок! Пока заниматься им буду я, но в ближайшем будущем планирую пригласить на этот ответственный и очень интересный пост профессионального режиссёра. Я думаю, в департаменте образования нам пойдут навстречу…
– А я давно говорила, что культуры нашим школам не хватает! – неожиданно меня поддержала Белявская. – Отличная идея, Дарья Александровна! Я бы и сама не прочь подняться на подмостки, но, боюсь, возраст уже не тот…
– А при чём тут возраст, дорогая Сусанна Львовна? В вас столько энергии, что вы любому школьнику можете фору дать! Правильно я говорю, коллеги?
– Конечно! – заулыбались все.
– А давайте две труппы сделаем! – предложила учительница биологии, Татьяна Олеговна. – Детскую и взрослую! Такой, знаете ли, соревновательный момент получится.
– А мне кажется, лучше действовать сообща. Так интересней! – высказался Крымов. И посмотрел на Аню. – Наша жизнь и так – сплошная борьба за место под солнцем…
– А чтобы всем хватило ролей, можно сразу несколько спектаклей вести. Как в настоящем театре! – воскликнула Аня.
– Предлагаю начать с «Пигмалиона»! Очень поучительная история может получиться…
– Мы, Любовь Андреевна, уже взяли первое произведение. Вчера, с вашим любимым девятым «Б».
– Да вы что! – поразилась она. – Вы хотите, чтобы они школу в пух и прах разнесли? Да их на пушечный выстрел подпускать к спектаклям нельзя! Это же… чёрт знает что получится, извините!
– А вот это вы зря, Любовь Андреевна! – заявила Белявская. – Как сказал Вольтер: «Театр поучает так, как этого не сделать толстой книге». Золотые слова, на мой взгляд!
– Всем доброе утро! – в учительскую заглянул удивлённый Туманов. – Коллеги, хочу вам напомнить, что урок начнётся через пять минут… Какие важные проблемы вы тут решаете, что перекрываете своими голосами даже соседний класс?
– А ведь правда! – засуетились все.
– Животрепещущая, оказывается, тема – этот ваш театр! – подмигнула мне Белявская, проходя мимо с журналом подмышкой. – Как всколыхнула-то коллектив!
– Именно этого нам и не хватало! – бросила биологичка, выбегая из учительской. – Молодец, Дарья Алексанна! Так держать!
– Мы о театральном кружке говорили, Владлен Евгеньевич! – объяснила я ничего не понимающему шефу. – Помните, вчера…
– Такое трудно забыть, Дарья Александровна! – с непонятным мне выражением в голосе сказал он. – Коллеги, всем удачного дня! Если что – я в своём кабинете.
– А я бы напросилась на приём, Владлен Евгеньевич! – вспомнила я. – После урока можно будет к вам зайти?
– Конечно, голубушка Дарья Александровна, – улыбнулся Туманов. – Милости просим…
Глава 20
– Макс, всё в порядке, можете собирать документы, я обо всём договорилась!
– Отлично, сестрёнка! – голос брата был уставшим, но не печальным. Это радовало. – Снежанка будет визжать от восторга!
– Раз ей так мало для счастья нужно, готова совершать чудеса и дальше, – улыбнулась я.
– Что бы такого попросить? – усмехнулся брат. – Мне тут подсказывают, что я наглец и хам…
– И зануда! – услышала я вдалеке звонкий голос Маши.
– Вот с последней репликой я соглашусь! – весело воскликнула я.
– Кстати, сестрёнка, а ты не хочешь красивое платье?
– Я? Красивое платье? – удивилась я. – Макс, я тебя не узнаю́…
– Я вовсе не собирался тебе одежду покупать! Тут такое дело… Ой, подожди, трубку из рук вырывают…
– Привет, Даша! – на том конце провода зазвучала арфа.
– Здравствуй, Маш! Рада тебя слышать!
– Взаимно! – я почувствовала, как девушка улыбнулась. – Даш, не знаю, говорил ли тебе Максимка, что я немного шью…
– Ничего себе – немного! – загрохотал издалека Макс. – Да она же…
– Подожди, милый! – в трубке послышалась возня. – Так вот, Даш, я предлагаю тебе сшить платье! Или необязательно платье, конечно, а можно что-нибудь другое. Ты не бойся, люди говорят, у меня неплохо получается…
– Да она крутой профи, Дашк! – в трубку опять ворвался Макс. – Моя Марфуша – лучший модельер страны. Это я тебе говорю, человек незаинтересованный!
– Ничего себе – незаинтересованный! – трубку опять перехватила Маша. – В общем, так, Даш. Приезжай к нам, мы снимем с тебя мерки и покумекаем, что бы такого интересного тебе сообразить. Приедешь?
– Приеду! – тут же согласилась я. – Но не корысти ради, а просто чтобы вас всех увидеть!
– Вот и прекрасно! Тогда договаривайся о деталях с Максом, это он у нас «Фигаро здесь, Фигаро там», а я всегда дома…
– Хорошо! Снежочка поцелуй за меня!
– Обязательно, Даш!
– Ну что, сестрёнка, давай на эти выходные стрелку и забьём! – в голосе Макса слышалось неприкрытое счастье. Как там Аня говорила? Любовь, что даётся человеку раз в сто лет, а то и реже… Интересно, а брата моего тоже жар-птица крылом касалась?
– Макс…
– Что, Дашут?
– Я так рада за вас…
– Я… – он помолчал. – Даш, ты тоже встретишь, я уверен, слышишь?
– Это вряд ли, братик. Дважды в одну семью не попадает.
– Что ещё за глупости? Ты хоть и учительница, сестра моя, но иногда такое ляпнешь – хоть стой, хоть падай! Значит, так: приходи к нам в субботу, я тебе лекцию буду читать. О вреде унылых мыслей…
– Я чувствую, выходные у меня пройдут с огоньком!
– А то! – усмехнулся Макс. – Ну всё, до встречи, моя дорогая, родителям и бабуле приветы!
– Люблю тебя! Пока…
